Текст книги "Утомленная фея"

– Когда ты спихивала Запад в упомянутый беспредел не похоже, чтобы это тебя особо волновало.

– Это так, но тогда речь шла только о врагах – их не жалко. А тут? Солоно придется всем!

– Не умирай, пока живешь! Ты дай задание, а потом посмотрим, может все не так страшно как кажется на первый взгляд.

– Попробую. Благо, что за спрос денег не берут. Только не сегодня, а когда буду в настроении позлобнее. И хватит об этом. Выводи снегоход из гаража – прокатимся к озеру. Я возьму другой, и мы устроим гонки.

Гонку выиграла Светка. Сима, лидировавшая вначале, на крутом повороте перевернулась и вылетела из седла. Пока она вся в снегу выгребалась из сугроба – Светка от души нахохоталась.

– Это не честно, ты больше тренировалась.

– А тебе кто мешал? Появлялась бы тут почаще и тренировалась в свое удовольствие.

– И то верно. Это я так, из зависти говорю. Сейчас поставлю машину на полозья, и мы просто покатаемся.

Домой Сима вернулась поздно. Получив от мамы нагоняй за задержку, пошла в гостиную, поздороваться с отцом. Он сидел за компьютером и шарился в новостях.

– Папуля, привет! Что интересного в мире деется?

– Салют, малышка. Вот, в России войско взбунтовалось. Говорят, что… царь не настоящий.

– Неужели? Так-таки и говорят? А если серьезно?

– Я вполне серьезно. Все началось в Дальневосточном военном округе, потом подключились Сибирский и Приволжско – Уральский военные округа и … поехало.

– Что поехало? Ты имеешь в виду военный переворот?

– Он самый. На данный момент нашему дорогому Верховному Главнокомандующему сохраняют верность только Московский и Ленинградский округа, да еще наш экспедиционный корпус в Европе. Судя по поступающей информации, все провернули офицеры среднего звена. Типичный «полковничий» бунт, а такие – самые интересные. Действуют вполне решительно. Смещенные командующие просто расстреляны со всей челядью. Похоже, что пассионарии … мать их. Требуют отставки президента, правительства, парламента, полной смены курса и отзыва войск из Европы. Да, еще они поставили к стенке все местное руководство МВД, разоружили ОМОН. Не обошлось без стрельбы.

– А гражданские?

– В регионах полное ликование. На улицах толпы народа. Громят местные органы власти, редакции газет, телевидение. Я уже не говорю об офисах крупных компаний, банках и районах элитных особняков. Там целые сражения идут – отстреливается охрана. Милиция попряталась. На улицах военные патрули. А в Москве и Питере – пока спокойно. Президент же выступил с обращением к нации… в духе кота Леопольда. Случись все это месяцев шесть назад, то он бы обратился за помощью к американцам. А сейчас… Ха!

– А почему в Москве спокойно? – спросила Сима. Отец досадливо поморщился.

– Москва, есть Москва – отстойник субпассионарной нечисти. Она туда со всей России слеталась, поближе к кормушке, куда стекаются основные денежные потоки. За последние годы столица превратилась в островок «золотого миллиарда» посреди нищающей страны. Даже по сравнению с Московской областью разница в уровне жизни – в разы. А уж с провинцией …. Им есть что терять. Хотя … поглядим. Может дойти и до блокады Первопрестольной. Если перестанет поступать продовольствие, горючее… М-да.

– А чем все закончится?

– Ну, трудно сказать. Реформаторов, конечно, перережут, и никто о них плакать не станет. А вот что будет дальше… это вопрос. Слишком сложный расклад сил чтобы я мог дать достоверный прогноз. Информации маловато.

– Будем надеяться, что все сложится хорошо. Сам ведь сказал, что это пассионарии. Всяко лучше, чем те придурки которые были до них.

– Ты права, солнышко. Конечно лучше. Только не стоит особо радоваться – на наш век неприятностей хватит. Когда речь заходит о выборе Власти, то выбирать всегда приходится между плохим и очень плохим. Это закон природы, ничего не поделаешь.

– А почему так происходит? Только, пожалуйста, без длинных лекций. В нескольких пунктах.

– Есть, в нескольких пунктах! Назовем это введением в элитоведение.

Первое: Основной закон эволюции элиты. «Как главным направлением эволюции любого вида живых существ является обеспечение их максимальной независимости от условий окружающей среды, так и элита неизбежно эволюционирует в сторону обеспечения максимальной независимости ее от народа». Идеальной в данном случае представляется ситуация, когда элита ничего не делает, ни за что не отвечает, находится в полной безопасности и потребляет 100 % всех имеющихся в обществе ресурсов.

Второе: Элита бионегативна по своей природе. То есть подавляющая часть ее представителей имеет выраженные отклонения в физической, психической и сексуальной сферах. Нормальные люди (гармоники) в элиту не попадают. А если и попадают, то долго там не задерживаются. По причине:

а) Им тошно в этом гадюшнике и при удобном случае они возвращаются к нормальной жизни.

б) Их съедают при первой возможности. Это облегчается еще и тем, что нормальные люди, вместо того чтобы лезть по головам, интриговать, врать и тому подобное, пытаются заниматься всякой (с точки зрения элиты) блажью, например улучшением жизни вверенного социума. И, естественно, проигрывают.

Третье: Следует различать пассионарную и субпассионарную элиту (куда делись гармоники – смотри пункт 2).

а) Пассионарная элита – вещь неприятная, но по-своему полезная. Выступает как агент хаоса. Помнишь разговор о джинах?

б) Субпассионарная элита – самая противная. Им власть нужна для конвертации в материальные блага. Беспринципные вруны, жополизы, потенциальные предатели и прочее и прочее.

в) Реальное состояние действующей элиты зависит от соотношения индивидуумов по пунктам а) и б). Если говорят, что элита деградировала, то это означает, что максимальное влияние в ней имеют субпассионарии.

Четвертое: Следует подчеркнуть, что пассионарии и субпассионарии поголовно индивидуалисты. Солидаристов среди них нет. Носителями солидаризма бывают только гармоники, но они в элиту не попадают. Могут только косвенно влиять на ситуацию, оказывая молчаливую поддержку той или иной группе пассионариев, взявшихся реализовывать близкие их (солидаристов) менталитету идеи. Разница между пассионариями и субпассионариями заключается в том, что пассионария интересует, так сказать, сам процесс, а субпассионария полученные в результате оного материальные блага. Действительно, пассионарий в процессе реализации своей идеи вполне может лгать, предавать и тому подобное. Но он, в отличие от субпассионария, может и жизнь за свою идею положить, быть аскетом и бессребреником. Для него главное, это покрасоваться на белом коне, ощутить ВЛАСТЬ над судьбами людей. Одним словом «комплекс власти» одолевает. Патология, конечно, но иногда полезная. Если народу повезет. Субпассионарий на такой порыв не способен, его инстинкт самосохранения отнюдь не атрофирован. По сути же, и тот и другой – дегенераты/индивидуалисты, только с разным менталитетом.

Пятое: У элиты есть значительный резерв. Это так сказать «не реализовавшаяся» элита, откуда и черпаются кадры. Человеческим материалом такого рода переполнены преступные группы, тюрьмы, дурдома, богемные тусовки и прочее. Можно извести под корень действующую элиту, но это не поможет. Есть откуда взяться новой. Обычно еще более мерзкой.

Шестое: Все разговоры о том, что народ в состоянии контролировать свою элиту – не стоят выеденного яйца. Поскольку рычагов для такого влияния у него просто нет, и их появления не предвидится. Элиту может контролировать только другая элита. Конкурирующая, например.

Седьмое: Для поддержания элитарной иерархической пирамиды «в тонусе» ее верхушка может использовать следующие методы: выборы/конкурсы, ротация кадров, периодические чистки (лучше если с расстрелами), выдвижение из народа, укрупнения/разукрупнения, статьи уголовного кодекса, отработанную систему подготовки и назначения кадров, создание дополнительного внутреннего стержня (дворянство, «орден меченосцев», о котором мечтал Сталин), перевороты (замена верхушки пирамиды).

Плюс разная экзотика вроде периодических проверок на детекторе лжи.

Нетрудно заметить, что большая часть методов представляет собой просто встряску иерархической вертикали. Это всегда полезно, не дает системе закоснеть. Например, совершенно все равно – укрупняться или разукрупняться. Просто это надо периодически делать… по очереди. Особенно помогают серьезные встряски, война, например. Тут волей-неволей на первые роли выдвигаются компетентные и энергичные пассионарии (субпассионарии такие времена не любят). Система некоторое время работает нормально. Во время длительного мира субпассионарии берут свое, что обычно приводит к плачевным результатам.

Остальное, это система подбора кадров для элиты. В идеале, надо выдвигать умных и компетентных гармоников. Но на практике – это за гранью возможного. Ну не хотят они в элиту! Гармоника можно запихнуть туда только силой. Остается, как ни печально, рассчитывать на пассионариев.

– Звучит не слишком оптимистично.

– Что делать? В народе говорят, что пессимист, это хорошо информированный оптимист. – Отец насторожился. – Т-с-с, мама идет. Делаем вид, что беседуем о птичках. Никакой политики.

Звонок Светки настиг Симу по дороге из школы домой. – Симка, бросай все и быстро давай сюда. Я целый час уже трезвоню – отвечает автомат. У Дика неприятности. Быстрее!

Сима рванула в ближайший подъезд и там открыла переход. Подруга бросилась к ней.

– Наконец-то ты появилась. Звонил Дик, сказал что попрощаться. На их город опять напали. Еще говорил о каком-то предательстве. В общем, дело плохо.

– Черт, в школе заставляют отключать мобильники, – оправдывалась Сима, создавая смотровое окно.

Городок горел. В клубах дыма от горящих домов по улицам метались люди, слышалась стрельба и крики. Сима с трудом отыскала нужный дом. Там огонь только начинал заниматься. Чихая от дыма, быстро осмотрела все внутри. Нашла тела мужчины, у которого была снесена половина черепа, и женщины, прошитой очередью в грудь.

– Его тут нет! Посмотрю теперь во дворе. Вот… у ограды! Похоже, что это Дик. – В дыму от близкого пожара было видно лежащее ничком тело.

– Опоздали! Давай перетащим его к нам, может, он еще жив? – Сима расширила окно перехода, и они втянули Дика внутрь. Вся его голова была залита кровью. Светка всхлипнула.

– Тихо! Не веди себя, как полицейский в американском боевике. – Сима пощупала пульс, а потом осмотрела рану на голове.

– Хух, повезло. Он жив. Пуля только скользнула по черепу и оглушила его.

– А почему столько крови?

– Читала, что при ранениях в голову – всегда так. Даже, если они неопасные. М-да, рану не мешало бы зашить. И кровь остановить. Тащи аптечку. Хотя… стой, я спрошу…

– Конт, ты можешь помочь?

– Я уже отдал указания роботу в твоем доме. Отойдите в сторону.

– А я думала, что для этого обязательно нужен браслет.

– Нужен, если лечить его моими методами. Но, в данном случае, придется воспользоваться вашими.

Сима потянула Светку за рукав. Около Дика открылся проход, и из него в зал вкатилось нечто, напоминающее операционный стол. Тело поднялось с пола и мягко легло на него. Потом начали появляться медицинские инструменты. Невидимые руки снимали одежду, промывали рану, накладывали швы. Наблюдая за воздушными эволюциями шприца, Сима не удержалась.

– Неплохо, я и не знала, что этот робот такое может.

– А как, по-твоему, он мог тут все построить и оборудовать?

– Действительно, можно было и догадаться. Как он? Я про Дика говорю.

– Сканирование показало, что серьезных повреждений нет. Зафиксировано легкое сотрясение мозга. Пациенту введено успокоительное, он проспит около четырех часов.

– Замечательно. Свет, Конт говорит, что с Диком все будет нормально. Ему вкатили снотворное – проснется через четыре часа.

– Слава богу, а я здорово испугалась. Да, хотела тебя спросить, а причем тут полицейские из боевиков, с которыми ты меня сравнивала?

– Ты не заметила? Когда, по сюжету, их напарник получает ранение, то они довольно странно себя ведут. Если у них нет времени, например нужно гнаться за преступником, то по мобильнику вызывают базу и говорят, что «офицер ранен». А если время есть, то несут всякую чушь – «держись парень», «не покидай нас», «я им это припомню». Но я никогда не видела, чтобы они попытались оказать напарнику первую помощь. Жгут, например, наложить, рану перевязать, противошоковое кольнуть.

– Ты не понимаешь, им инструкция запрещает это делать. Для этого есть специалисты – парамедики. Если полицейский окажет помощь, а с человеком чего случится, то его родственники могут подать в суд. Будут серьезные неприятности.

– В самом деле? Значит, если человеку оторвало руку или ногу, хлещет кровь и надо срочно наложить жгут, полицейский будет стоять и дожидаться приезда скорой помощи? Идиоты!

Светка прыснула, за ней засмеялась и Сима. Обе хохотали больше минуты – нервное напряжение отпустило.

– Сим, а что ты собираешься сказать Дику насчет всего этого, – Светка неопределенно взмахнула рукой.

– Делать нечего, придется сказать правду… ну, с небольшими купюрами. Долго врать не получится. Только сначала узнаю, может у него есть близкие родственники и он захочет к ним. Это было бы проще. А если нет…. Дом большой, комнат много… надеюсь, что вы не передеретесь.

Четыре часа прошли незаметно. Контактер сообщил, что Дика можно будить. Сима подошла к каталке и осторожно потрясла парня за плечо.

– Дик, очнись, хватит валяться, – тот послушно открыл глаза, опустил ноги на пол и начал с удивлением озираться по сторонам. – Опять Вы? Куда вы меня притащили?

– Ты у меня в гостях. Скажи, что последнее ты помнишь?

– Что я помню? Они ворвались в дом. Отец крикнул, чтобы я убегал. Потом удар… а очнулся я здесь.

– Тебя подстрелили. Светка позвонила мне и сказала, что дело плохо. Но мы появились слишком поздно. Ты валялся возле ограды без сознания, и мы решили взять тебя с собой, заштопали немного. Рана не слишком серьезная. Пуля вскользь задела череп и немного контузила. Череп, похоже, у тебя крепкий. Дик осторожно пощупал повязку на голове. – А мои родители? Что с ними?

Сима опустила глаза. – Они уже были мертвы, когда мы осматривали дом. Я ничем не могла помочь! Тебя мы нашли уже потом, когда смотрели окрестности.

Дик напрягся, в его глазах блеснули слезы. – Сима поспешила перевести разговор.

– А что у вас произошло, почему захвачен город. Ведь оружия хватало?

– Отец успел сказать, что нас предал Эндрю Голдшмидт. Он командовал северным заслоном. Нападение было с той стороны, никто не поднял тревогу, а его самого отец видел с нападавшими.

– Так часто бывает, – вмешалась Светка. – Всегда найдется паршивая овца. Как ты себя чувствуешь? Можешь встать?

– Голова немного болит и кружится. Я попробую.

– Так и должно быть, у тебя легкое сотрясение мозга, – продолжала Светка. – Я помогу тебе дойти до стола.

Дик встал и, опираясь на Светку, проковылял к столу. – Вот хитрюга, заревновала Сима. – Светка же продолжала изображать Добрую Самаритянку. – Выпей немного бульона, чай с тостами. Много нельзя – будет хуже. Потом мы дадим тебе снотворного. Надо поспать, ты еще очень слаб. И никаких вопросов, все завтра.

На следующий день, благо, что была суббота, Сима встала пораньше и отправилась на Урал. Светка на кухне готовила завтрак, а Дика не было видно. – Привет! Как вы тут?

– Дик еще спит. Я оставила записку на столике, чтобы умывался, одевался и спускался сюда.

– Предусмотрительно! А я себе чаю налью, чтобы окончательно проснуться.

Чай был выпит наполовину, когда на кухне появился Дик.

– Привет. Ну и кухня, тут можно в футбол играть.

– Доброе утро. Проходи к столу – будем завтракать.

Но Дик пошел не к столу, а к панорамному окну во всю стену. Несколько минут внимательно изучал зимний пейзаж. – Это национальный парк «Скалистые Горы»?

Сима хмыкнула. – Нет, это несколько иные горы. Я скажу какие, только сначала задам тебе пару вопросов.

Выяснилось, что родственников, которые встретили бы его с распростертыми объятиями, у Дика нет.

– Дик, я рада тебе помочь… только… сначала надо решить одну проблему. Это довольно любопытное местечко, а я в нем хозяйка. Если ты решишь остаться здесь, то тебе придется играть по весьма необычным правилам. Если согласен, то тебе будет сообщена вся информация. А если нет, то я тебя доставлю в любое место по твоему выбору.

Дик задумался. – А можно сначала узнать побольше?

– Нет. Это вариант – «кот в мешке». Считай, что тебе придется принести мне нечто вроде вассальной клятвы. Я беру тебя под защиту, а ты принимаешь на себя определенные обязательства. Решай!

Дик подумал еще немного, потом подошел к Симе и опустился на колени.

– Миледи! Прошу стать моим сюзереном. Клянусь хранить вам верность и защищать ценой своей жизни, пока смерть не разлучит нас. Жаль, что меча нет.

– Неплохо, но, по-моему, ты путаешь вассальную присягу с рыцарской или свадебной. Меч, кстати, тут необязателен. Ты должен протянуть мне сложенные ладони и сказать, что будешь хранить мне верность, не будешь причинять мне вреда, покушаться на мою личность, честь, имущество и семью. Давай еще раз.

Пока Дик, склонив голову, повторно произносил присягу, Сима незаметно открыла пространственное окно прямо над ним. Когда он закончил, Сима произнесла ответную формулу клятвы, отпустила руки Дика и вытянула подходящий меч из арсенала. Опустила его на плече новоявленного вассала.

– Вставай, рыцарь. Вот твой меч, владей им. – Дик широко раскрыл глаза от изумления.

– Ничего себе, ну ты и фокусница! Как ты это делаешь?

– Не ТЫ, а миледи. Забыл? Ладно, ладно, я пошутила. А вот присяга – это всерьез. Если ты ее нарушишь, я не стану обращаться в суд, как это было принято у вас в штатах. Есть способ попроще – я убью тебя.

Дик с сомнением покосился на Светку.

– Убьет, не сомневайся! – подтвердила та. – Тут у нас в подвале обширный склеп, куда складывают нарушивших присягу вассалов. А еще она садистка – будит меня по утрам, когда ужасно хочется спать и кормит американской едой. Как фрейлина со стажем, скажу тебе по секрету… сюзерен нам попался не сахар.

– Ладно тебе, не пугай моего рыцаря. Я их ем на завтрак совсем не каждый день. Дик, за окном не Аппалачи, а Уральские Горы. Мы находимся в России, о которой ты, вероятно, слышал много добрых и душевных слов. Это твоя новая родина. Будет лучше, если ты забудешь старую. Эта страна умерла навсегда. А то, что возникнет на ее месте, тебе вряд ли понравится. Стоп, все вопросы потом. Садись за стол, а я все расскажу по порядку.

Рассказ получился длинным. Дик слушал его с ошалелым видом. – Так это была ты? Это ты разрушила Цивилизацию? Ты хоть понимаешь, что наделала?

– Разумеется! Только я разрушила не Цивилизацию, вообще, а конкретно Вашу цивилизацию. Ты же слышал мой рассказ? Ваша цивилизация представляла собой угрозу всему человечеству, вот и пришлось принять меры. Впрочем, она и так умирала. Я только немного ускорила этот процесс.

– Умирала? Что за ерунда? Мы были сильнее всех в мире!

– Это была иллюзия. Если ты намерен и дальше упираться рогом, то мне придется прочитать тебе лекцию об истории. Слушай! Отец рассказывал, что в бытность Союза ССР история там преподавалась с точки зрения прогресса общественно-экономических формаций. Развитие человечества виделось как линейный процесс восхождения от архаичного первобытно – общинного строя, через несколько промежуточных стадий (рабовладельческий строй, феодализм, капитализм, социализм) к финальному бесклассовому обществу – коммунизму. Главным двигателем этого исторического процесса считалась классовая борьба. При всей ограниченности и однобокости такого подхода следует признать, что основные положения его не могут быть оспорены и до сих пор. По крайней мере, в этой теории видится несомненная системность. Когда историю учила я, то в учебники вернулась так называемая «всемирная история» или «история цивилизации». Эта возникшая в Средние века европоцентристская концепция провозглашала существование некой стержневой линии истории. Эта воображаемая линия преемственности цивилизаций проходит от древних Шумеров, через Вавилон, Египет, Элладу и Рим к романо-германской Европе как их прямой и единственной наследнице. Все прочие существовавшие и существующие народы (этносы) рассматриваются только с точки зрения влияния оказанного ими на развитие «базовой» цивилизации. Отсюда естественным путем вытекает наличие «неисторических» народов, то есть народов, не оказавших существенного влияния на «цивилизацию». С появлением эволюционных теорий названная концепция была дополнена элементами социального дарвинизма. Подразумевается, что нецивилизованные (неперспективные, дикие, отсталые) этносы должны уступить свое место цивилизованным (прогрессивным, энергичным, предприимчивым), естественно, европейским. Далее следуют претензии на мировое господство западной цивилизации. С научной точки зрения названная теория не выдерживает никакой критики и очень напоминает геоцентрическую модель вселенной, где планеты, солнце и вся вселенная вращаются вокруг земли. Только центром мироздания объявляется «цивилизованная» Европа и ее заокеанские продолжения. Это я не твои штаты намекаю. Более объективные ученые, например российский Лев Гумилев считали, что историю человечества следует рассматривать как суперпозицию (наложение) двух исторических процессов. Первый из них – история творений человеческих рук и разума (наука, техника, искусство, архитектура, социальные механизмы и формы). В данном случае можно (с определенной натяжкой) говорить о линейном прогрессе, ведь накопление человечеством ценностей подобного рода, несомненно, имеет место. Второй исторический процесс – история народов (этносов).

Он имеет биологическую природу и протекает циклически. Этносы рождаются, проходят (если повезет) определенные фазы своего развития и неизбежно исчезают, а на их месте появляются новые. Истинно диких (первобытных) народов в настоящее время на земле не существует. Те же этносы, которые европейская наука причисляет к «отставшим в развитии», являются либо молодыми народами еще не достигшими определенных этапов своей истории, либо осколками (реликтами) ныне исчезнувших человеческих общностей, чей расцвет далеко позади, но чей генофонд еще может быть использован в новых циклах этногенеза. Применение же принципов дарвинизма по отношению к молодняку своего собственного биологического вида, вряд ли может способствовать его дальнейшему процветанию.

Для объяснения процессов этногенеза Львом Гумилевым была разработана теория «пассионарных толчков». По его мнению, движущей силой этнической истории является так называемая пассионарность, то есть наличие в человеческих сообществах индивидуумов обладающих крайне высокой степенью социальной активности (пассионариев). По его мнению, пассионарность имеет генетическую природу, а географическая локализация известных из истории вспышек этногенеза, позволяет сделать вывод о внешних причинах этого феномена (гипотетически – лучевые удары из космоса). На основе анализа обширного исторического материала Гумилев выделяет несколько основных фаз этногенеза.

Фаза пассионарного подъема. В результате первичного пассионарного толчка (внешнее воздействие) в стабильных человеческих сообществах появляется относительно большое количество пассионарных особей. Объединившиеся в устойчивые группы (консорции) пассионарии ломают существующие в исходных сообществах стереотипы поведения и создают на их месте новые (оригинальные). Эти новые стереотипы навязываются окружающим (пассионарная индукция). Новорожденный этнос растет численно и активно расширяет свой географический ареал. Для данной стадии характерен высокий уровень внутреннего единства этноса и высокая степень жертвенности его членов. Длительность данной фазы порядка 300 лет.

Главный императив данной фазы – «будь тем, кем ты должен быть».

Акматическая фаза (пассионарный перегрев). На этом периоде складывается комплексное своеобразие этноса и заканчивается его экспансия. Размножившихся в фазе подъема пассионарииев становится настолько много, что они вступают в конфликты между собой. Единство этноса нарушается, в его составе появляются все новые и новые субэтнические группы – носители своеобразных стереотипов поведения (но признающих свою связь с базовым этносом).

Идеалы бескорыстной жертвенности уступают место погоне за личной славой.

Конфликты пассионариев между собой переходят во взаимоистребление, их численность резко падает. Длительность данной фазы порядка 300 лет.

Главный императив – «будь самим собой».

Фаза пассионарного надлома. Уставшие от кровавых нескончаемых катаклизмов соотечественники, находят варианты для дополнительного снижения уровня пассионарности этноса. Уничтожение пассионариев становиться частью государственной практики. Уцелевшие от массовых репрессий пассионарии ищут убежища в далеких от политики и, соответственно, более безопасных сферах деятельности, например, в науке и искусстве, что обеспечивает их быстрый подъем. Западноевропейский суперэтнос проходил данную стадию своего развития в эпоху «Возрождения», которую правильнее называть эпохой «вырождения», ибо, несмотря на определенные культурные достижения, это было время самой мрачной реакции.

Длительность данной фазы 150 —200 лет.

Главный императив – «мы устали от великих».

Инерциальная фаза. Общее снижение уровня пассионарности в этносе дает возможность обуздать пассионарную стихию и использовать ее в «мирных целях». Наступает эпоха «цивилизации». Именно в инерциальную фазу строятся лучшие храмы и дворцы, расцветают науки и искусства. По какому-то недоразумению эту эпоху начинающегося упадка принято считать «расцветом». Этнос живет по инерции, растрачивая накопленный предыдущими поколениями материальный и духовный потенциал. Идеалом общества становится рядовой обыватель скромно и честно делающий свое дело (типа клерка-джентльмена из лондонского Сити). Появляются тенденции к накоплению материальных благ. В предыдущие фазы люди, конечно, тоже стремились к богатству, но, получив его, тратили легко и бездумно. Ни о каком накоплении капиталов не было и речи. В обществе интенсивно размножаются так называемые субпассионарии, чей пассионарный потенциал даже ниже уровня простого обывателя. Они плохие работники и никудышные солдаты, но тоже требуют «хлеба и зрелищ». В более строгие времена подобные особи просто не выживали, но в разжиревшем этносе и им находится кусок хлеба и женщина.

Длительность данной фазы 200 —300 лет.

Главный императив – «будь таким как все».

Фаза обскурации. В данной фазе торжествуют субпассионарии. Всякий рост становится одиозным, трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость.

В искусстве идет снижение стиля, в науке оригинальные работы вытесняются компиляциями, в общественной жизни узаконивается коррупция. Все продажно, никому нельзя верить, ни на кого нельзя положиться. Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость во мнениях, а беспринципность. Понятно, что довольно быстро наступает неизбежный конец.

После наступления торжества обскурации носители ее исчезают как дым, и остаются уцелевшие от всех передряг потомки первоначальных носителей статического состояния которые на руинах вновь начинают учить своих детей жить тихо, избегая конфликтов с соседями, и друг с другом.

Длительность данной фазы редко превышает 100 лет.

Главный императив – «будь таким как мы».

Гомеостаз. После гибели основного этноса отдельные элементы его, при благоприятном стечении исторических и географических факторов, могут уцелеть, превратившись в реликты. Подобные реликтовые этносы обычно живут в гомеостазе (равновесии) с окружающей природной средой, сохраняя память о великом прошлом и избегая конфликтов с соседями. Надо заметить, что умственно и физически это вполне полноценные люди. Но если среди них и появляются пассионарные особи, то им обычно приходится искать себе применение на стороне.

При благоприятных условиях находящийся в состоянии гомеостаза этнос может существовать неопределенно долго.

Главный императив – «будь доволен собой».

Таким образом, весь цикл этногенеза занимает от момента оформления этносоциальной системы до превращения этноса в реликт около 1200 лет, при отсутствии внешнего смещения, которое может нарушить процесс этногенеза в любой фазе. Обычно так и происходит. Редкие этносы дожили до своей естественной смерти. Всегда находились желающие ускорить этот процесс.

Из ныне существующих суперэтносов, по мнению Гумилева, Западноевропейский суперэтнос (с заокеанскими продолжениями) находится в завершающем периоде инерциальной фазы, Латиноамериканский суперэтнос находится в акматической фазе, Великороссийский суперэтнос, пройдя в IХХ веке через фазу надлома, вступает в инерциальную фазу своего развития.

Так вот, у вашей цивилизации имелись все признаки, подтверждающие переход в фазу обскурации. Лично мне она напоминала чудовище Франкенштейна. По имплантированным искусственным нервам шли чужеродные импульсы. В жилах вместо горячей крови плескался физраствор из украденных у других народов ресурсов. И его требовалось все больше и больше. Жуть! Я не жалею, что покончила с эти монстром.

– Но раз уж мы, по-твоему, все равно умирали, зачем ты вмешалась? Могла бы и подождать!

– Сима пожала плечами. – Народы, как и люди, бывают разными. Одни уходят из жизни достойно, но встречаются противные старикашки, которые готовы утащить за собой в могилу весь мир.

Последовало долгое молчание, которое первой нарушила Светка. – М-д-а-а, похоже, что неумеренное общение с Контактером и отцом… вызвало у тебя сдвиг по фазе. Видела бы со стороны, с какими горящими пассионарными глазами ты нам все это вещала. Лично я не поняла и четверти. И не собираюсь понимать! Дик, давай лучше я объясню. Вы ее просто достали, а она прихлопнула вас как надоедливую муху. И еще. Ты американец, а, следовательно, прагматик. Что сделано, то сделано. И ничего нельзя исправить. Даже наша королева не может, хоть бы и захотела. Мир изменился необратимо, а ты должен привыкать в нем жить. А делать это в нашей компании – веселее и удобнее. Посему, хватит валять дурака и заламывать руки. Лучше мы тебе дом покажем, а тут есть на что посмотреть. – Сима молча кивнула. Осмотр дома и окрестностей затянулся надолго. О политике больше не говорили.

В России тем временем сменилась власть. Вечером, когда Сима вернулась домой, по телевизору сообщили, что в президентский самолет, следовавший курсом на Европу, попала ракета комплекса С-300. Правительство и парламент объявили о сложении полномочий, а новое военное правительство, угнездившееся в Екатеринбурге – о закрытии границ. Пограничникам были публично обещаны фатальные неприятности, если у кого из них возникнет соблазн пропустить какую-нибудь «бранзулетку» за кордон.