Текст книги "Несчастный случай. Старые грехи"
Автор книги: Андрей Кокотюха
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Забудь, что я говорила в машине.
– Уже.
Кризис миновал. Черная трясина депрессии, из которой она чудом выбралась после гибели Макса, не затянет ее обратно. На этот раз она справится. Уже справилась. За это она будет всегда благодарна Калганову, ее верному рыцарю, ее Рыжику, даже если жизнь разведет их по разным берегам.
31
Тамара вышла из лифта, на ходу доставая ключи от квартиры, и открыла входную дверь. Привычным жестом включила свет в прихожей. Закрылась изнутри и сняла влажное пальто. Присев на пуфик, сняла сапоги. Пошевелила пальцами, разминая затекшие за день ноги. Не глядя потянулась за тапками, но вместо своих случайно нащупала тапки Боба. Подержала их в руках, повертела, рассматривая практически новую подошву, и в который раз мысленно упрекнула Шульгу за нежелание за нее бороться. «Странно Боря вел себя на кладбище! О чем-то говорил с Виком. С Чайковской. Вроде бы и был рядом со всеми, но существовал параллельно, как будто вел свою игру! Хотя слово «игра» совершенно не подходило ни к происходящему, ни к фигуре Бори». Тамара сама себе удивилась: что за странные сравнения порой приходят ей в голову. Боб еще больше похудел за то время, пока они не виделись. Даже очки теперь казались ему большими. Тамара прекрасно знала, что грызло его изнутри, но по-прежнему не хотела верить.
Она так и направилась в комнату, босиком, с большими мужскими тапками в руках. Словно они гарантировали в темноте защиту и обещали присутствие хозяина рядом.
Войдя, потянула носом: едва уловимый непривычный запах донесся откуда-то справа. Нащупала выключатель и включила свет…
– Аааа, – Тамара закричала от неожиданности. Ноги стали ватными, страх парализовал все тело. Перед ней стояла Жанна, «дама в черном», как они успели окрестить ее, когда пару раз видели ее рядом с Тимуром. И безумный взгляд ее широко распахнутых глаз не предвещал ничего хорошего.
Часть вторая
1
Тамара зажмурилась. Ей вдруг показалось, что все это сон, один из тех кошмаров, которые преследовали ее несколько лет после гибели Макса – черная птица с раздвоенным языком гналась за ней из ночи в ночь по длинному тоннелю, загоняя все дальше и дальше в глубь пустоты. А что, если происходящее всего лишь продолжение того ужаса, когда пытаешься бежать, но не сдвигаешься с места, кричишь, но не можешь издать ни звука. А если резко открыть глаза? Проснуться? Кошмар исчезнет?
Жанна приближалась. Тамаре казалось, что она движется медленно и плавно, как при замедленной киносъемке. От этого становилось еще страшней. Нет, это был не сон. Чужое горячее дыхание ощущалось кожей рук, которыми она закрыла лицо. Первая шоковая реакция, вгоняющая в ступор, миновала.
Тамара попятилась к запертой двери и поняла, что нужно звать на помощь:
– Помогите! Воха! – Но из горла вырвались какие-то хриплые звуки, мало похожие на членораздельные слова. Но Жанна услышала в этом отчаянном хрипе имя погибшего мужа Тамары. И усмехнулась.
– Правильно! Зови-зови! Но мертвые нас не слышат!
Оказывается, Тамара звала на помощь именно Макса, а думала, что Воху.
Жанна не спешила. Она равнодушно наблюдала за хозяйкой, как за подопытным кроликом или эдаким забавным насекомым. Даже будучи босиком и с опухшими красными веками, с растрепанной прической после тяжелого и дождливого дня на кладбище, Тамара выглядела стильно. Синяя жилка проступила у нее на виске и билась в безумном ритме. Жанна разглядывала сестру Тимура впервые так близко: тонкое запястье с кожаным ремешком аккуратных дамских часиков, застывшее у горловины черного длинного платья, белая длинная шея над ними. Красавица. В окружении дорогих вещей эта женщина выглядела хозяйкой жизни, и за это Жанне все легче и легче было ее ненавидеть. Растягивая минуты, она смаковала это новое для себя чувство, чувство удовлетворяемой ярости. «Сейчас свершится месть. Эта гламурная дамочка, из-за которой погиб Тимур, ее Тимур, всю жизнь забирала себе все самое лучшее, в то время как ему доставались лишь крохи с барского стола». Жанна была уверена, что в квартире никого нет и Тамаре некуда от нее деться. Можно еще полюбоваться, как животный страх искажает это красивое лицо. Без пяти минут – мертвую маску.
Тома уперлась спиной о входную дверь. Попыталась ее открыть. Вспомнила, что минуту назад сама же ее заперла на ключ, а ключи положила на тумбочку. Потянулась за ними, но только столкнула связку, и та упала в щель между стеной, громко звякнув. Жанна рассмеялась. Суета жертвы придавала ей сил, добавляла куражу. Под ее глумливым взглядом Тамара схватила сумку, вытащила мобильник, дрожащими руками попыталась набрать номер, но дрожь подвела – Тома выронила и телефон. Не сводя глаз с крадущейся Жанны, она слегка присела и нащупала мобильник, однако поднять его так и не успела – Жанна, теперь уже открыто смеясь во весь голос над ее тщетными потугами, наступила на него ногой в тяжелом ботинке. Множество пряжек в виде маленьких черепов сверкнули в свете вспыхнувшего экрана. Тамара зазевалась на долю секунды, и Жанна резко оттолкнула ее от дверей. Тамара едва удержалась на ногах.
– Да что тебе надо?! На помощь! – Жанна перегородила путь к входной двери. – Ну что ты хочешь? Отстань от меня!
Тамара попыталась протиснуться на кухню. Но Жанна оказалась проворнее и еще раз оттолкнула ее. Та бросилась в комнату. Автоматически нащупала выключатель и включила свет. Она судорожно вертела головой, пытаясь найти выход из ситуации. Взгляд остановился на балконной двери. Дверь была приоткрыта. И в голове мелькнула неуместная мысль: «Виктор отругал бы ее за то, что не закрыла балкон», – но сейчас ее небрежность оказалась как нельзя кстати. Жанна наступала, и в руке ее был нож.
«Мой нож», – вяло отметила про себя Тамара. – Неужели это конец? Сдаться и не бороться. Встретиться с Максом и ребенком. Девочкой». Но инстинкт самосохранения взял верх. Сама не ведая, что творит, Тамара схватила с комода вазу и швырнула ее в Жанну. Та ловко увернулась, но это ее немного задержало.
Тамара рывком открыла дверь и выскочила на балкон:
– Помогите! Помогите!
Голос звучал пронзительно и жутко. Свет из комнаты освещал силуэт Тамары, стоящей на балконе. Сейчас она сама выглядела, как «дама в черном». Странная ирония доли.
2
«Не надо было выключать мотор» – мелькнула мысль. С первой попытки машина не завелась. Конечно же Воха не рассчитывал, что Тамара пригласит его подняться в квартиру. Он выскочил следом только для того, чтобы в ларьке на той стороне улицы купить сигареты. Включил аварийку, оставив машину прямо под запрещающим парковку знаком, не хватало еще на ППС-ников нарваться. Вроде бы и коллеги, но попадается в последнее время все больше принципиальный молодняк. «Теперь вот мучайся с этой развалиной». Воха открыл капот, просто так, для порядка, может, кто из любителей-самоделкиных подгребет, сам-то он мало что смыслил во всем этом переплетении труб, трубочек, шлангов и коробок. Почесал затылок, покрутил головой во все стороны – никого… Стемнело. С неба снова сыпалась ледяная крошка. Погода к урокам труда на пленэре не располагала аж никак. Воха сплюнул и захлопнул капот. «Ничего не поделаешь, все зависело от желания своенравного железного коня. Захочет – поедет, не захочет – даже Боб с его славой мастера на все руки окажется бессилен. Кури теперь, брат Воха, хоть до посинения! Дома блок лежит нераспечатанный, мог бы пятнадцать минут и потерпеть. – Воха ругал себя последними словами. – Как после всего, что произошло в машине, смогу подняться к Томе? Это будет верхом неприличия и бестактности. Будто бы хочу воспользоваться ее состоянием и… Наверное, Боб чувствовал все эти годы нечто подобное по отношению к ней! Тьфу, ты! Чертова философия! Ну, с Бобом все ясно. А я каким боком оказался вдруг в этом замешан? Сам кругом виноват. Вот возьму, блин, и брошу курить!» И вдруг над его головой раздался крик: «Помогите!» Воха с ужасом узнал голос, искаженный страхом, срывающийся на фальцет, но все равно такой знакомый! «Господи, Тома!» Он поднял голову, на балконе мелькали силуэты, шла борьба. Воха сощурился, пытаясь хоть что-то разглядеть в полумраке, и с ужасом понял: кто-то пытается перекинуть Тамару через поручни ее же балкона.
«Тома! Тамара!» – Воха бросился к подъезду, на ходу вытащил пистолет. О, сейчас он был бы благодарен своей капризной машине, если б напрочь о ней не забыл.
Дверь подъезда оказалась запертой на магнитный замок. Непослушные пальцы наугад набрали номер первой попавшейся квартиры. Три гудка вызова показались вечностью.
– Кто там? – раздался женский старческий голос.
– Полиция! Открывайте!
– Я не вызывала! – после паузы произнесла старушка.
– Так вызывайте! В квартире Воропай нападение! Открывайте же скорей!
Наконец дверь открылась, и Воха смерчем ворвался в подъезд. Он помчался к лифту, но лифт стоял где-то на верхнем этаже и, судя по звукам погрузки, не торопился ехать. Махнув рукой, Воха рванул по лестнице, прыгая сразу через две ступеньки. Боль в плече, едва утихшая после отпуска по ранению, резко вернулась и мешала дышать. Воха сцепил зубы и ускорил бег.
3
«А на вид – хрупкая», – Тамаре удалось вырваться из железной хватки Жанны. Она бросилась в прихожую, на ходу преграждая путь за собой креслом и столом. За дверью раздался крик Вохи:
– Тома! Я здесь, Тома!
Ручка двери бешено задергалась.
Жанна занесла нож, Тамара сорвала с вешалки пальто и швырнула ей в лицо. Это дало ей пару секунд форы, чтобы дернуть дверную ручку со своей стороны:
– Воха-а-а!
– Отойди от двери! – Воха крикнул что есть мочи и выстрелил в замок. Плечом вынес дверь и ворвался в прихожую. Боль его ослепила, и он скорее почувствовал, чем увидел, как Тамара бросилась к нему. Но он резко оттолкнул ее себе за спину:
– Назад! Падай!
Пока, утратив равновесие, Тамара сползала по стене, Жанна попятилась в комнату, прикрываясь Тамариным пальто, как щитом, и выключила свет. Хороший ход! Но… Воха среагировал мгновенно и выстрелил, не целясь. Доля секунды… И Жанна вскрикнула и упала.
Воха обернулся к Тамаре. Она лежала на полу, закрыв голову руками и часто-часто дышала, изо всех сил пытаясь не отключиться. Воха опустился перед ней на колени.
– Все! Все! Тома! Все.
Тамара подняла залитое слезами лицо и бросилась ему на шею. Плечо пульсировало нарастающей болью, но Воха нашел в себе силы помочь Тамаре сесть. Она судорожно цеплялась за рукава его куртки и повторяла, как заведенная: «Макс! Макс! Макс!»
Воха нежно погладил ее по голове и тихо прошептал, сглатывая навернувшиеся слезы:
– Я здесь, Тома! Я с тобой.
С улицы доносился вой полицейских сирен. Воха глянул в сторону окна.
Старушка, значит, вызвала! Молодец! Сознательная.
4
Боб заехал передним колесом на бровку. Днище жалобно проскрежетало о бетон, но он выключил зажигание и оставил все, как есть. У подъезда мигала «скорая», перегородив въезд паре полицейских машин. Опоздал. Теперь придется держаться в тени, чтобы не попасться на глаза бывшим коллегам. Воха вышел сразу же, наверное, все это время, после звонка, выглядывал его машину в окно. Он молча стал рядом, вполоборота, чтобы и Боба прикрыть, и не прекратить наблюдение за подъездом. Ведь сейчас он тут был главным действующим лицом.
Разгоняя сгрудившихся соседей, дюжие санитары вынесли тело Жанны из темного подъезда. Как и полагается, оно было накрыто видавшей виды простыней с черным штампом в углу. На последней ступеньке носилки подбросило. Из-под простыни нога в массивном черном ботинке соскользнула, и пряжки в виде черепов ярко сверкнули, отражая синий свет от мигалки. Воха достал пачку сигарет. «А еще бросать собрался, дурак! Не пойди тогда в ларек за сигаретами, даже страшно представить, что могло бы произойти». Сигарета сломалась, пока он доставал ее из пачки. Воха посмотрел на свои руки с удивлением. Вроде не дрожали. Достал новую и обнаружил, что теперь не может нажать на зажигалку. Да, руки не дрожали, они просто не слушались. Боль в плече парализовала, а шок – шок, по-видимому, замедлил все реакции. Воха растерянно улыбнулся. Боб поднял воротник куртки и шагнул вперед. Он достал из кармана именную «зиппо», которую носил с собой для тех нередких случаев, когда Калганов терял свою, и спокойно дал Вохе прикурить.
– Понимаешь, Боря? Я думал – промазал. Там же темно было. Оказывается, попал в плечо. Она стала падать – и виском о край стола. Я не хотел ее убивать. Только обезвредить. А вышло…
– Не рефлексируй, Воха. Что случилось – то случилось. Не ругай себя. Ты мог вообще не успеть. Представь, что было бы с Томой? Спасибо тебе.
– На здоровье. От Новака «спасибо» не дождешься. Как прилетел, сразу орать: почему отпустил одну?
– А ты?
– А что мне оставалось? Сказал, что не нанимался охранять его невесту. И что это он уехал по каким-то делам, оставив ее в трудную минуту.
– И сколько народу это слышало?
– Ну, много. Я ведь тоже не шептал. И наши слышали, и соседи.
Боб покачал головой и протянул руку, ладонью кверху:
– Вэлкам ту зе клаб! Теперь Новак тебя тоже ненавидит.
– Он и раньше-то не очень любил. – Воха хлопнул Боба по ладони и вскрикнул от боли. Тот сделал вид, будто не услышал, но мысленно перебрал аптечку в машине. У него точно где-то там завалялся пакетик обезболивающего. Что-то долго Калганов восстанавливается на этот раз.
– Кстати, где они сейчас? – Боб повернулся в сторону своей машины.
– Новак повез ее в больницу. Родителей я уже туда направил. А вот тебе туда нельзя! – Воха взял Боба за рукав, решив, что тот намеревается сорваться следом.
– Да, знаю. Новак обещает проблемы тебе, если я буду напоминать о себе Томе. Этого я допустить не могу. – Боб попытался пошутить. – Ведь мне нужны свои люди в полиции. Как партнеру по чайным церемониям Вальтера.
Шутка не помогла, Воха поперхнулся сигаретным дымом:
– Чего, чего?
По лицу Боба скользнул свет от фар. К дому подъехала еще одна машина, в которой Боб узнал личный автомобиль Хорунжего. Петрович вышел из машины, одетый в штатское, почесал щетину и осмотрелся. По-видимому, он искал в толпе Воху. И по всему было видно, что выдернули его прямо из дому и он от этого был, мягко говоря, не в восторге. «Опять капитан Калганов оказался в центре событий. Только вчера дело Балабана от него забрали, как сегодня – стрельба в квартире Воропай. Лимонадный Джо, хренов!»
Боб отвернулся. Воха все еще смотрел на него во все глаза, переваривая новости о Новаке. «Он просто не мог поверить, что Виктор опустился до примитивного шантажа и что он, Воха, вдруг оказался разменной монетой! В том, что Новак сможет сделать так, чтобы его поперли со службы, он не сомневался. Там уже уровень не Заплавы с его тупой слежкой, а покруче. Новак на последнем Венском балу был сфотографирован рядом с их министром и пресс-секретарем президента. Одно вовремя ввернутое словцо между парой глотков шампанского, и даже Петрович не отмажет. Да, уж! Мало сегодня было потрясений, так на тебе еще одно! Вот она, карма в действии!»
– Начальство прибыло. Иди, работай, Воха! – Боб кивнул в сторону машины. – А я поехал. Не хочу Петровичу глаза мозолить.
Воха приобнял Боба на прощание, вместо того чтобы, как обычно, стукнуться кулаками, и тот понял, насколько его другу было сейчас тяжело. Боб сунул в карман Вохиной куртки свою «зиппо». Это меньшее, что он мог сейчас для него сделать. Кроме того, конечно, чтобы оставить Тамару, навсегда уступив ее Виктору Новаку, человеку, действующему, как вирус, который выжигает с холодным расчетом все, что может оказаться ему неподвластно. А разве Боб еще не уступил?
5
Белое пятно перед глазами стало расти, расти и вдруг вспыхнуло ярким желтым светом. Новак в медицинском халате отодвинул руку, и показалась напольная лампа под абажуром из прессованной бумаги. Тамара моргнула. Она медленно приходила в себя. Где это она? Ага, знакомая лепнина на потолке, окно, тумбочка, цветы в вазе. В этой же палате когда-то на заре их отношений лежал сам Виктор. Странно, что они теперь поменялись местами. Виктор следил за сменой выражения лица Тамары: пришла в себя, осмотрелась и вспомнила – взгляд стал более осмысленным и оттого мрачным. Нож над ее лицом. Улыбка психопатки. Похороны Тимура. Цепочка событий несомненно привела бы ее к остальным трагичным событиям последних лет, если бы Виктор вовремя к ней не наклонился:
– Все прошло. Все уже хорошо. Давление подскочило – сильный стресс, это понятно. Тебя укололи, переночуешь здесь.
Его теплые губы коснулись ее лба. Тамара подняла руку, провела по лицу Виктора, по его щекам, приоткрытым губам и удивилась, кожа была гладкой и нежной. «Неужели он нашел время побриться? Сменить рубашку? Когда? Сколько времени прошло?» Она привстала на подушке и глянула в окно. За шторами просматривался город, утопавший в мартовской ночи, светлой из-за горящих вдоль сквера фонарей.
– Мои сейчас где? – голос прозвучал тихо. Она все еще пребывала в пограничном состоянии после принудительного медикаментозного сна. Новак перехватил ее руку и мягко поцеловал.
– Я их успокоил и отправил обратно в гостиницу. Предлагал поехать ко мне домой – они отказались.
Тамара кивнула. Значит, прошло всего несколько часов.
– А разве они тебе не сказали?
– О чем?
– Мама с папой переедут из гостиницы ко мне. Я не просила. Папа так решил. Там замок надо менять, а он это умеет и любит.
Новак поднялся со стула и подошел к окну. Его задело недоверие родителей Тамары, могли бы и сказать. Что в этом такого? Постеснялись из-за того, что он оплатил отель, а они, получается, впустую потратили его деньги? Глупости! К тому же он все равно бы это скоро узнал. Собственно, так и вышло. Переложили ответственность на Тому, выходит? Ладно, тогда и он позволит себе задать кое-какие вопросы:
– Кстати, полиция нашла ключи. Эта дама отперла ими дверь. Где взяла?
– У Тимура, конечно. Прости, не удержалась – дала ему комплект после того, как сменили замок. Не спрашивай, зачем и почему.
Новак присел на край кровати. Ему были не знакомы подобные чувства. Узы кровного родства он находил выдумкой беллетристов, но за это время успел заметить: хотя Тамара и считала брата паршивой овцой, стеснялась его, избегала контактов, но при этом все-таки любила и жалела, раз от разу меняя свои решения в его пользу. Можно ли было ее за это винить? Можно и нужно!
– Жалость и привязанность чуть не погубили тебя.
– Знаешь, Вик, родители хотят еще немного побыть со мной, пока все не утрясется.
– Ты хотела сказать – с нами? – Новак удивленно поднял брови. Ведь уже более месяца они жили вместе с Томой в его загородном доме, считая официальную помолвку достаточным для этого поводом.
– Извини, Вик, именно со мной. Столько всего случилось, мы выбиты из колеи. Понимаешь? – Тамара выдавила из себя что-то наподобие улыбки.
Новак отвернулся к окну:
– Получается, я лишний?
– Нет, конечно. Я это делаю ради них. Маме будет легче перенести горе, выхаживая меня. Прости, пожалуйста.
Но Новак не услышал в ее голосе и доли раскаяния. Поэтому ответил не сразу:
– Я тебя понимаю. Но звонить буду регулярно. И приезжать каждый вечер, пока ты не отпустишь то, что случилось.
– Читаешь мысли. Сама хотела тебя об этом просить. – Тамара вздохнула с облегчением.
– Да, и в офисе справятся без тебя. Главное сейчас – твое состояние.
Постучав в дверь, вошла медсестра. В руках никелированный подносик со шприцем и ампулой. Она готова была делать следующий укол. Но Новак поманил девушку к себе, шепнул что-то на ухо, и медсестра поспешно вышла, плотно прикрыв за собой дверь. Виктор повернул замок на ручке. Раздался короткий щелчок.
Тамара не нашла в себе сил удивиться, даже когда Виктор плотно задернул шторы на окнах. Лишь когда он снял с себя халат, а следом и рубашку, она сфокусировала свое внимание на нем. В глазах Новака полыхал огонь затаенной страсти. Черты лица заострились. Он не был намерен отпускать свою женщину. И дело было совсем не в том, что она хотела недельку пожить с родителями у себя, а в том, что она стремительно от него отдалялась. В трудную минуту рядом с ней оказался Калганов, как и тогда, когда погиб ее муж. И его власть, распространяемая на весь ее внутренний мир, ослабла. Поэтому нужно было немедленно вернуть ее силой. Решение было спонтанным, интуитивным – воспользоваться древним вековым правом, потому что он мужчина и он сильнее.
Тамара испугалась. Таким она своего будущего мужа еще не знала. По мере того как Виктор медленно приближался к кровати, она чувствовала нарастающее смятение. Что это на него нашло? Она ведь только пришла в себя после нападения, и разве не он сам только что говорил, что ей нужен покой? Зачем он это делает? Но в глубине души она знала ответ! Роль жертвы, которую судьба временами принуждала ее играть, вдруг начала доставлять ей странное удовольствие. Разве она не игрушка в руках злого рока? Так пусть у этого рока хотя бы будет лицо красивого мужчины.
Виктор подошел совсем близко. Аромат его одеколона, подогретый выбросом феромонов, заполнил все пространство. Он положил ладонь ей на лицо и поиграл пальцами, словно исполнил фортепианную гамму. Слегка надавил на веки. Одновременно с этим другой ладонью сжал запястье ее руки, не позволяя увернуться. Тамара зажмурилась. Как он там про нее говорил? Красивый человеческий зверь? Нет. Сейчас звериная природа взяла верх именно над ним. Тамара замерла. С одной стороны, ей хотелось оттолкнуть это тело от себя, заползти на край кровати, закрыться скомканным одеялом, даже закричать, а с другой… ее собственное тело предательски потянулось навстречу, и странный звук, похожий на стон, слетел с приоткрытых губ. В считаные секунды она поняла, что сейчас или никогда ей непременно нужно побороть в себе эту рабскую природу и жизнь сама подсказывала ей верный ход. Как и каждой женщине на этой земле до нее, да и после нее.
– Ну, давай же! – Тома с силой высвободила руку и схватила Виктора за шею. Ногти впились в шею, и он инстинктивно дернулся. – Иди ко мне!
Тамара перехватила инициативу, это было против его правил. Но азарт борьбы уже захлестнул его полностью, и он не смог остановиться. Тамара рванула его на себя, ухватив за волосы на затылке. Если бы он видел сейчас ее лицо, то немало удивился: она едва заметно улыбалась. Да, Тамара знала: единственная возможность не стать добычей хищника – это обездвижить его, взять верх. Быстрый оргазм – и на долю секунды личность мужчины умрет. А значит, он получит свободу. От страхов, обид, сомнений, инстинктов, прошлого и будущего, от нее и от себя самого. За этим чувством восторга раз за разом мужчина, наматывая круги, возвращается к очагу с добычей в зубах и кладет ее к ногам любимой женщины.
– Иди ко мне, Вик!
Тамара опрокинула его на кровать и села сверху. Теперь ее ладонь лежала у него на лице, мешая дышать в полную силу. Запах ее вспотевшего дрожащего тела просачивался сквозь растопыренные пальцы, одурманивал и подавал сигналы, понятные только его телу.
– Ты моя! – Виктор мычал слова, но Тамара его не слышала. Она смотрела вверх и двигалась резко и быстро, сжимая внутренние мышцы изо всех сил. – Ты только моя! – Виктор схватил зубами ее ладонь и сдался. Он позволил себя унести волне нахлынувшего наслаждения. Он позволил себе потерять образ женщины, его вызвавшей, потерять чувство времени и исчезнуть в полном безграничном мраке.
Тамара смотрела на него сверху вниз: его глаза были закрыты и ноздри все еще трепетали под тяжелым прерывистым дыханием. Он выглядел беззащитным и опустошенным. «Где ты сейчас, Вик? Где пребывает твоя душа?» Впрочем, сейчас гораздо больше Тамару занимало ее собственное состояние – ей хотелось продолжить борьбу. Хотелось движения. Но она выбрала контроль. И вот вместо конвульсий удовлетворенной плоти Тамара испытывала уверенность в силе своего духа. Второй раз за последние сутки она победила. Больше она никогда не позволит себе получать удовольствие от состояния жертвы.
– Я люблю тебя! – Виктор крепко обнял ее, прижимая к себе.
– Я знаю, Вик! Я тоже тебя люблю! – Тамара откинулась на подушку, шутливо толкнув Виктора бедром. «Хорошо, что завтра можно будет поспать подольше. А завтра, судя по табло часов на стене, уже наступило».
6
Ну не умел он снимать стресс по-другому. И так почти месяц без алкоголя. В результате стабильно свежая голова по утрам и вера в лучшее, что присуще, если не целому человечеству, то по крайней мере тому одному человеку, который смотрел на него из зеркала. Казалось бы, чего тебе еще нужно, милсдарь, чтобы отказаться от привычки, давно превратившейся в тяжкую повинность? Да ничего особенного. Только жесткий запрет врачей. Но даже этот запрет он умудрился вчера нарушить. Или это уже было сегодня? Три ночи? Или три утра? Да и кто бы на его месте не нарушил? Утром того злополучного дня он похоронил молодого мужчину, а вечером убил молодую женщину. Боб сделал акцент на другом, что Калганов спас молодую женщину, Тамару, и это, конечно, было главным. Но Жанна, даже если удар в висок стал основной причиной смерти, упала на тот угол именно из-за его пули. Это он стрелял в нее и, конечно же, попал. Едва прикрыв ночью глаза после второго стакана виски, Воха вскочил под въедливый писк будильника, как и лег в кровать, одетый. Пора было на работу.
Теперь Воха склонился над плечом Захаревича и громко дышал ему на ухо перегаром, пока тот от него не отмахнулся, как от назойливой мухи, и при этом случайно задел по носу.
– Поаккуратней, Захар! – Воха потер кончик носа.
– У тебя, Калганов, есть две вредные привычки! Одна из них – нависать над душой. Про вторую ты и сам знаешь! Ну что ты сопишь? Быстрее все равно не будет. Смотри!
Захаревич повел мышкой, и на экране монитора появилась фотография Жанны:
– Черная Жанна Юрьевна. Фамилия прямо в масть, старичок.
– Чем знаменита? – Воха отодвинулся и сел на стул рядом. Старался дышать в сторону.
Захаревич одобрительно похлопал его по плечу.
– Квартирные кражи, торговля по мелочам. Работала с мелкими барыгами. Судима. Вышла год назад по амнистии.
– И где-то пересеклась с нашим Тимуром. Как в той песне: «Вот и встретились два одиночества…»
Захаревич достал из коробки с вещдоками комплект ключей в полиэтиленовом пакетике.
– Ключики у нее имелись. От квартиры Тамары Воропай. Выходит, они были знакомы?
– Окстись, Захар! – Воха оскорбился за подругу, хотя тут же решил, что теоретически Тамара, как адвокат, могла иметь подобные контакты, но вслух продолжил: – Ключи были у Тимура, но при нем их не нашли. Значит, Жанна забрала.
– Или Тимур ей их сам отдал. Для чего-то. – Захаревич бросил ключи обратно в коробку.
– В любом случае нам ясно, как эта Жанна попала в квартиру. Осталось понять, для чего она туда попала. – Воха поднялся со стула и приблизился к эксперту. Тот поднял руку.
– Соблюдай дистанцию, Вова!
С тех пор как Захаревич бросил пить, позволяя себе лишь стаканчик красного сухого раз в год на именины мамы, он остро реагировал на следы возлияний у сотрудников. Калганов злоупотреблял его терпением, проявляя неуважение к новому амплуа. Мог при нем и пивко откупорить. «Хотя чего взять с Вохи? Нюансы человеческих взаимоотношений ему априори не доступны, зато и на прямоту он никогда не обижается. Воха! Воха! Парень без подвоха!»
– А вот что эта ваша «пиковая дама» делала в квартире Тамары – это уже не ко мне. – Захаревич взглянул на приятеля из-под кустистых бровей.
– Ясно дело. Посмотрим, что нароет наш новенький. Дело-то он ведет, прикинь?
– Знаю. Пускай молодой побегает. А ты потихоньку помоги.
– Я отстранен. – Воха тяжело вздохнул.
– Тоже знаю. Только когда это тебе мешало? – Захаревич издал короткий смешок.
Воха кивнул. Конечно же, он Кошеля не оставит. Даже не из-за сантиментов по собственному прошлому, а потому что, как давеча заметил Петрович, дело вышло уж больно личное. Настолько личное, что впору увольняться. Только не выживет он без службы. Да и Боб, что бы он там ни плел про Вальтера, нуждался в своих «глазах и ушах» в органах, пока не пойман этот выродок Портной. Хватит рефлексий. Воха нащупал в кармане «зиппо» и ощутил приступ тошноты. Курить он сейчас не мог. «Эх, придется справляться своими силами. Ну, или наклеить никотиновый пластырь».
– Ты все еще здесь, Калганов?
– Меня уже нет, Захар!
7
Молодая мамаша катила коляску, из которой выглядывал розовощекий малыш, закутанный по самый нос в меховую накидку. «Мне бы такую», – подумал продрогший в легкой куртке Кошель, купившийся на обещанное прогнозом тепло.
– Вы не подскажете, где я могу найти дворника этого дома?
– Слышите, снег сгребают? Идите на звук.
Преисполненный служебного рвения Кошель установил место, где в последнее время обреталась Жанна, и сейчас разыскивал дворничиху этого дома Галину.
Последовав толковому совету, он завернул за угол и увидел худощавую женщину не первой молодости, в оранжевой жилетке дорожных рабочих и мохеровой шапке. Она сгребала грязную жижу широкой лопатой и не таясь материла собачников, чьи питомцы оставляли свои «визитные карточки» прямо на тротуарах и дорожках.
– Ничего я говорить не буду. Боюсь! – Она сразу же осадила Кошеля, узнав в нем полицейского.
– Кого? Жанна Черная мертва.
Дворничиха не удивилась известию о смерти соседки. То ли уже знала, то ли ей было все равно.
– Прокурора боюсь.
– Какого прокурора?
– Любого. У меня условно-досрочное, – дворничиха поправила съехавшую на глаза шапку.
– Не вижу связи.
– Связь самая прямая. Узнают, что Жанка у меня в каморке краденое держала или даже наркоту – все! К прокурору. И сливай воду. Как минимум, сто девяносто восьмая – незаконное хранение полученного преступным путем. До трех лет. Не хочу! – Галина взялась за лопату и снова стала соскабливать с тротуара грязь.
– Ну что ж. Значит, наш разговор не имеет смысла, Галя. Вас ведь Галиной зовут? Схожу за участковым, потом за ордером. Оформим все официально. Оно тебе надо? – Кошель достал из сумки папку, ручку.
Галина замахала руками.
– Не стоило, конечно, с Жанкой связываться. Но другого выхода не было.
– Почему?
– Я слабая. Она – сильная. В колонии слабые не выживают. Держалась ее. Вышла раньше. А когда Жанку отпустили – она сюда явилась, со своим хахалем.
Кошель достал из папки фотографию Тимура.
– Этот?
– Он. Тимуркой звать. Натерпелась я с ними страху.
– Что страшного было?
– Жанка в колонии дурью баловалась. Так жить легче. Потом вроде за ум взялась. Но как воли вдохнула – снова за свое. А этот ее Тимур другого способа не нашел, как привязать Жанку к кровати.
– Зачем?
– Чтоб ломка прошла. Если перемучаются сутки-двое – дальше легче. Соскакивают люди. А Тимур ей еще и рот кляпом забил, чтобы крику не слыхали. Носом, говорит, дыши.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?