Текст книги "Чужие скелеты"

2

– Не волновать – значит исполнять все его прихоти и капризы, так я это понимаю? – спросил Антон. Юлия коротко кивнула. – Тогда все ясно. Вашего Русика, что называется, избаловали. Думаю, он быстро научился пользоваться своим особым положением.

– Для него вообще не существовало слова «нет», – со вздохом проговорила женщина. – Он не должен был нервничать, переживать, огорчаться даже по пустякам. Если ему делали в школе замечание, Руслан немедленно хватался за сердце и начинал дышать, как пес в жару…

Антон невольно улыбнулся, представив, как это выглядело, но тут же смахнул с лица улыбку – в такой ситуации она как минимум неуместна.

Юлия продолжала.

3

Уже к двенадцати годам брат вполне осознал все свои преимущества и научился ими широко пользоваться. С выгодой для себя.

Учителя в школе относились к нему с опаской. Особенно после того как Руслан, получив двойку за сочинение, смертельно побледнел, схватился за левую сторону груди, стал судорожно хватать воздух и наконец сполз под парту, якобы потеряв сознание. Это повторилось не раз и не два, и педагоги не сговариваясь стали выставлять Гаранину-младшему тройки, чтобы избежать повторения подобных эксцессов. Зато старшая, Юлия, училась отлично, не раз побеждала на областных и республиканских математических олимпиадах и считалась гордостью школы. Учителя относились к ней с уважением, и кое-кто предсказывал ей большое будущее в науке.

До поры все оставалось в рамках, и впервые Юлия столкнулась с неадекватным поведением брата только после одного из своих маленьких олимпиадных триумфов. Девчонка из захолустного Жашкова утерла нос звездам из киевских физматшкол, получила путевку в Артек, а в нагрузку – Руслана. Младший брат выразил желание отправиться в Крым, а желания больного и несчастного ребенка давным-давно стали законом в семье Гараниных.

Что уж там предприняли родители, кого задействовали, кому и сколько заплатили – Юлия не знала по сей день. В результате была добыта вторая путевка, и они отправились вместе.

В пути и в первые дни на новом месте Руслан вел себя на удивление сдержанно и послушно. Но на четвертый день в послеобеденное время пропал из лагеря, а вместе с ним еще четверо сверстников. Нашли их уже в сумерках: оказывается, Руслан убедил всю эту компанию сбежать в горы и зажить там на воле, без осточертевшего распорядка дня. Человек, утверждал он, рождается свободным. Море – это символ свободы. Значит, и человек должен стремиться к свободе.

Руководство лагеря, впрочем, не посчиталось с этими доводами – от них слегка попахивало безумием. Удивляло другое: каким образом ему удалось убедить остальных подростков, вполне смирных и без фантазий, покинуть лагерь, не прихватив с собой даже пару кусков хлеба из столовой, и отправиться куда глаза глядят.

Нарушение сочли серьезным, и вскоре было объявлено об отчислении из лагеря всей компании. Узнав об этом из уст директора, Руслан бешено заорал, опрометью выскочил из кабинета и помчался в неизвестном направлении. Через час его обнаружили в зарослях тамариска: он лежал, схватившись за сердце, и хрипло стонал. На его губах подсыхали клочья пены.

Фокусом с пеной он пользовался еще не раз. Тогда, в Артеке, Юлия очень испугалась, но, когда это стало повторяться регулярно, успокоилась. Ее, человека с научным складом ума, больше интересовало, как Руслан этого добивается. Но всякие попытки выяснить это и разоблачить симулянта оборачивались против нее самой. Черствая, нечуткая, жестокая – эти слова ей не раз приходилось слышать от родителей, а Руслан ее тихо ненавидел, понимая, что старшая сестра – единственный человек, который видит его насквозь.

Странное дело – нарушителя дисциплины Руслана Гаранина в конце концов все же оставили в лагере. Тех, кто увязался с ним, сдали с рук на руки родителям, а он, совершивший серьезный проступок, избежал наказания.

Вскоре Юлия заметила еще кое-что. Некоторые вожатые явно побаивались ее брата: любая попытка призвать его к порядку моментально оборачивалась проблемой для того, кто рискнул сделать ему замечание. С другой стороны, явная безнаказанность подростка не укрылась от сверстников. Очень скоро ее младший брат, который дома избегал общества одноклассников, стал пользоваться в лагере уважением и даже авторитетом. А к концу смены стал признанным лидером.

Перед Русланом Гараниным открывались новые перспективы.

4

– Жизнеописание моего братца, возможно, и представляет клинический интерес, – Юлия снова закурила, теперь она выглядела более спокойной, – но не думаю, что вас интересует подробная семейная хроника. Достаточно того, что некоторые события я помню буквально поминутно. И поверьте: я не получаю ни малейшего удовольствия от того, что исповедуюсь вам, человеку совершенно постороннему.

– Но ведь вы пришли ко мне сами, – возразил Антон. – И даже дали понять, что нуждаетесь в моей помощи. Я не ошибаюсь?

– К этому мы вернемся, – кивнула женщина. – Сейчас мне нужно одно: чтобы вы попытались понять проблему в целом. Только тогда станет ясно, можете вы мне помочь или нет. Если бы на вашем месте и в вашем положении оказался совершенно другой человек, я бы точно так же обратилась к нему.

– Выходит, я тот самый случайный незнакомец. Как в старых романах.

– Плевать я хотела на старые романы, – с неожиданной грубостью отрезала Юлия. – Как, впрочем, и на новые. Терпеть не могу все эти ходульные выдумки, еще со школьных времен. Лично мне достаточно прессы и бизнес-аналитики в Интернете.

– Тем не менее вы, похоже, окончили школу с золотой медалью.

– Еще бы! Память у меня фотографическая, школьный курс литературы я знала наизусть, сочинения писала грамотно. Этого оказалось достаточно.

Уловив раздражение в ее голосе, Антон примирительно выставил перед собой ладони:

– Вам не кажется, что мы несколько отклонились от темы?

– Возможно, – согласилась Юлия, отправляя окурок в пепельницу. – Что ж, тогда давайте вернемся к нашим семейным скелетам. Но теперь уже максимально коротко.

Она прищурилась, мгновение подумала и продолжала:

– Вскоре после возвращения из той злополучной поездки в «Артек» Руслан стал абсолютно неуправляемым. Это видели все вокруг – за исключением наших родителей и бабушки, маминой мамы. Зато родители папы раскусили Русика в два счета. Но их попытка открыть родителям глаза привела только к одному – разрыву отношений. На первых порах мне еще разрешалось изредка гостить у них, а потом и на это был наложен запрет. Мама категорически заявила: свекровь и свекор настраивают меня против младшего брата. Чтобы избежать скандала, обе стороны начали избегать друг друга. Так ведь тоже бывает, даже в таких маленьких городах, как наш.

– Что конкретно происходило с Русланом?

– Объяснить эти перемены я не могу. Но процесс шел очень быстро. Хотите конкретнее? Пожалуйста: у Русика появились друзья. Из тех, кто понял, что ему все сходит с рук. Они по-своему использовали его – любой отвратительный или гнусный поступок можно было свалить на моего братца, и проблема снята. Кто написал матерное слово на доске перед уроком украинского? Гаранин! Единственное замечание – и мой младший уже хрипит и хватается за сердце. А в серьезных случаях в ход идет коронный номер – судороги и пена… Ясно, что похабщиной дело не ограничивалось, это так, частности… Русик же тем временем просто упивался своим положением. Не прошло и двух-трех лет, как он превратился из избалованного подростка в жестокого хама, не считающегося ни с кем и ни с чем. Болезненный, одинокий, вконец развращенный родителями мальчик стал лидером среди маргиналов и подонков. Вместо школьных занятий он целыми днями шатался по городу в их компании, начал курить, пристрастился к спиртному, вскоре появились и наркотики. Но на иглу он так и не сел – панически боялся уколов, – зато «колеса» стали для него необходимостью, и где он их здесь добывал – ума не приложу. Все это, конечно, шаг за шагом разрушало его психику и общее здоровье.

– Родители по-прежнему ничего не замечали?

– Боюсь, что с какого-то момента они просто начали делать вид, что ничего особенного не происходит. Винили во всем дурную компанию, с которой связался брат. Писали заявления в милицию на его дружков, милиция реагировала, и результат не заставил себя ждать – у нашей семьи появилась куча врагов в городе. Кому понравится, что на их сына доносят в органы – мол, тот законченный алкоголик и спаивает приятеля с хронически больным сердцем. Или чья-то дочь – малолетняя шлюха, принуждающая Русика принимать запрещенные препараты и воровать дома деньги на наркоту. В общем, атмосфера сложилась еще та.

– Школу ему удалось закончить?

– А вы сомневались? Без единой тройки. Ни один из экзаменаторов не рискнул поставить ему ту оценку, которой он заслуживал. Тем более что пару раз его прямо с экзамена увозила «скорая». К этому времени все жашковские врачи знали, что он собой представляет, но тоже не хотели рисковать.

– А дальше?

– Дальше началась взрослая жизнь – сразу после выпускного вечера, где наш Русик нализался до потери сознания. Пришел в себя и уже на третий день надолго исчез из дома. Побросал в рюкзак первые попавшиеся вещички, стащил из заначки бабушкину пенсию, прихватил кое-кого из здешнего отребья – и был таков.

Стояло лето, они слонялись по окрестностям, пили без просыпу, ночевали в палатках. Русик пару раз звонил из сел, где на почте имелся переговорный пункт, – мол, со мной все в порядке, занимаюсь экологическим туризмом…

– Похоже, ваш покойный брат, Юлия, вообразил себя хиппи или чем-то в этом роде.

– Не знаю, я ему в голову не заглядывала… Я в то время уже училась в Киевском университете, жила в общаге, грызла, как говорится, гранит наук. Русик время от времени наведывался и туда. Пару раз в месяц родители паковали сумку с провизией и отправляли его в Киев – «проведай сестренку, сынок». В столице он обычно исчезал, так и не добравшись до меня, – где-нибудь в студгородке. Моментально сходился с какими-нибудь лопухами-первокурсниками и «вписывался» на несколько дней в их комнату. Тем более что при нем была сумка, набитая сельскими разносолами, а мальчишки вечно голодали… Между прочим, Антон, подобные финты у моего братца с каждым годом получались все виртуознее.

Юлия погасила очередную сигарету, секунду поколебалась и спрятала пачку в сумочку. Затем отложила ее подальше – чтобы не было соблазна.

– Учиться Руслан не хотел, с поисками работы не спешил. Оправдывался: с таким диагнозом ему не всякая подходит.

– Чем же он занимался?

– Чем придется… Приятели помогали. Те, кто вертелся вокруг него, повзрослели, у них хватило ума сообразить, что теперь Русланом не прикроешься: надо худо-бедно строить собственную жизнь. А брату кто-то посоветовал оформить инвалидность. Идея ему понравилась, и, пока родители и их знакомые продвигали это дело по инстанциям, Русик превратился в сущего ангела: вежливого, корректного, спокойного и обходительного. Инвалидность сулила ему массу льгот и возможностей, которыми только надо уметь воспользоваться… Вы, Антон, наверняка понятия не имеете, какие замечательные зацепки имеются в нашем законодательстве на этот счет. Я, например, с ходу могу набросать несколько схем, вполне легальных, позволяющих человеку заработать приличные деньги на собственной беде… А потом…

Юлия внезапно умолкла. Антон почувствовал, что сейчас прозвучит что-то очень и очень важное для нее.

– А потом случилась катастрофа. Не сразу, конечно, не в один день… Но рано или поздно она должна была произойти.

5

Молодой человек, никогда в жизни не ударивший палец о палец, постоянно нуждался в деньгах. Крохотная пенсия по инвалидности не в счет.

Крыша над головой у Руслана Гаранина имелась. Родители кормили его и заботились о своем болезненном младшем отпрыске, несмотря на все его выходки, которые становились все более жестокими и непредсказуемыми. Но у тех, кто видел его впервые, этот парень вызывал доверие и симпатию, и объяснить причину такого феномена почти невозможно. Психологи называют это свойство харизмой. И Руслан Гаранин к двадцати пяти годам отчетливо это осознал и научился использовать. Он мгновенно видел слабые места людей, умел виртуозно манипулировать ими с выгодой для себя – и наконец укрепился в мысли о своей избранности и абсолютной безнаказанности.

Правда, упустил одно важное обстоятельство: он больше не был ни ребенком, ни подростком. Заступничество родителей, готовых лечь костьми ради больного сына, уже не помогало. Ему предстояло самому отвечать за свои дела и самостоятельно платить по счетам. И тем не менее за его самонадеянность все равно поплатились родители и старшая сестра.

Наступил момент, когда Руслан Гаранин решил, что готов самостоятельно заняться бизнесом. К этому его подтолкнул пример Юлии – вчерашняя студентка помогала будущему мужу и шаг за шагом продвигалась к тому, чтобы создать собственное дело.

Но и здесь не обошлось без неожиданностей.

Вскоре состоялась свадьба Юлии. Руслан был в числе приглашенных – а как же иначе! – и, конечно, быстро захмелел и начал куражиться. Гости со стороны семьи Гараниных знали, что собой представляет их младший сын, и просто не обращали на него внимания. Но жених, которого Юлия всячески старалась удержать от близкого знакомства с братом, удивился. В самом деле – редкая свадьба обходится без пьяного агрессивного дурака. В подобных случаях мужчины быстро и деловито «локализуют конфликт». Но Руслана, который уже вконец распоясался, никто и пальцем не трогал, даже не пытался его одернуть. А он, снова почувствовав себя на коне, все больше наглел.

В конце концов, когда Руслан попытался залезть за пазуху подружке невесты, жених оттащил его в дальний угол и пару раз съездил по физиономии. Даже это могло остаться незамеченным, если бы Руслан не был самим собой. Он тут же отработал свой коронный номер с «сердечным приступом», конвульсивным припадком и пеной на губах.

Но окончательно погубил торжество не Руслан, а родители Юлии: зять осмелился поднять руку на несчастного калеку, их единственного сына!

В итоге первый день увенчался скандалом, а второй пришлось вообще свернуть. Новобрачные с друзьями отправились на лоно природы, где прекрасно провели время, но после этого инцидента Юлия и ее муж в течение долгого времени не поддерживали никаких контактов со старшими Гараниными.

Позже Юлия жестоко упрекала себя за это. Если б ей удалось наладить отношения, она могла бы чаще бывать у родителей, и, возможно, тогда удалось бы избежать того, что случилось.

На самом деле ее вины тут не было. Муж не желал никаких компромиссов, считая, что родители Юлии оскорбили его и сами сделали выбор, встав на сторону Руслана. Переубеждать их бессмысленно, а любая помощь старикам пойдет только на пользу «этому паразиту». Иначе муж Руслана не называл.

Очевидно, в самом этом конфликте была заложена какая-то разрушительная сила. Через год молодые супруги разъехались, еще через несколько месяцев развелись, и Юлия вернула себе девичью фамилию.

А произошло следующее.

Вообразив себя бизнесменом, Руслан начал брать ссуды и занимать деньги у знакомых – «на развитие дела». До этого момента его просто использовали предприимчивые приятели – статус инвалида позволял им задействовать Руслана в кое-каких выгодных делишках. Но в конце концов Гаранин-младший решил, что и сам на многое способен, дело у него пойдет легко. Люди любят его, доверяют, многие сочувствуют ему, а в случае неудачи или невезения простят и не оставят в беде.

Как ни странно, поначалу Руслану охотно ссужали деньги, даже крупные суммы. Скорее всего, потому, что его имя связывали с более солидными дельцами, рядом с которыми он постоянно вертелся. На них он обычно и ссылался. Вскоре нашлись и те, кто, убедившись, как легко удается Руслану найти деньги, начал этим пользоваться. В результате за короткое время он влез в фантастические по жашковским меркам долги, а среди его кредиторов оказался целый ряд местных «серьезных людей».

Позже, анализируя ситуацию, Юлия сумела вычленить основную схему аферы: в какой-то момент ее младший брат оказался под контролем двух-трех толковых мужичков, которые сразу поняли истинную цену его бизнес-планов. Они, соответствующим образом обработав Руслана, повернули дело так, что обеспечением большей части его долгов стал родительский дом. Оставалось немного подождать, пока новоявленный бизнесмен окончательно прогорит.

Когда пришел срок возвращать долги и проценты, перед фактом поставили не Руслана, а его пожилых родителей: или продавайте дом и расплачивайтесь, или вашего сынка найдут «повесившимся» в пригородной лесополосе. Причем и это не снимет проблему: деньги все равно придется вернуть. Были предъявлены документы, которые родители подписывали, что называется, не глядя, радуясь, что сын наконец-то нашел себя.

Перепуганные родители, спасая сына, продали дом.

К счастью, выход нашелся: в селе Пугачевка жила престарелая мать Гаранина-старшего – бабушка Юлии и Руслана. Несмотря на то что ей было изрядно за восемьдесят, она сохранила ясность ума, а что собой представляет ее младший внук – знала давным-давно. Потому-то и поставила жесткое условие: вас приму с радостью, а Руслана – ни в коем случае. Пусть станет человеком или живет как хочет.

Руслан выбрал последнее. Оставшись без крыши над головой, он быстро собрался и исчез из Жашкова. Погода благоприятствовала бродягам – лето выдалось сухим и знойным. У матери Юлии от переживаний случился тяжелый сердечный приступ, а через год ее не стало. Похоронив жену на сельском кладбище, отец тоже начал быстро сдавать. В следующем году Юлия потеряла отца, бабушку, а заодно, как уже было сказано, и мужа.

Вот тут-то и объявился ее младший брат.

6

– Где он пропадал, понятия не имею, – призналась женщина. – Но стоило мне подняться, создать фирму и построить дом на окраине Жашкова, и он оказался тут как тут…

– Извините, Юлия, – перебил Антон, – мы с вами беседуем почти полтора часа, и я все время слышу о вашем бизнесе. Чем вы занимаетесь?

– Хотите знать? – удивилась она.

– Почему бы и нет?

– Тогда в двух словах. Жашковский район – это прежде всего сельское хозяйство. Крупной промышленности здесь практически нет, зато развито животноводство. О конном заводе я даже не говорю – наши лошади известны во всем мире…

– Серьезно?

– Более чем! У нас, на Жашковщине, даже французы разрабатывают и испытывают новые технологии. Наши тоже используют современные ноу-хау в сельском хозяйстве. Тут по деревням такие дядьки фермеры водятся, с такими головами, что дай бог всякому! А что касается меня – руковожу агрофирмой, имею солидную долю в местном ресторанном бизнесе. Произвожу продукты питания, поставляю в половину местных заведений и в другие города, в том числе в Черкассы. Сейчас устанавливаю контакты с крупными киевскими ретейлерами и рестораторами. Но с Киевом дело иметь сложно – конкуренция, взятки на тендерах и вообще нечестная игра.

– То есть и вы – фермер? – усмехнулся Антон.

– А как же – непосредственно из коровника! – в тон ему подхватила Юлия. – Телогреечка, сапожки резиновые, руки заскорузлые, навозцем припахивает…

Она слегка подалась вперед – словно для того, чтобы Антон получше уловил аромат дорогих духов.

– Ну, я, в общем-то, не это имел в виду…

– А почему тогда так разочарованно? Вы себе представляете фермера чем-то вроде председателя колхоза советских времен или сумасшедшего одиночки, который пашет не разгибаясь, как раб на хлопковой плантации? Есть у меня и такие, правда, за свой труд они получают вполне приличные по здешним меркам деньги. А я – просто-напросто менеджер. Я создала с нуля целую кучу производств и всю технологическую цепочку – от картофельного поля до картофеля по-крестьянски, запеченного с сыром, который вам подадут в приличном ресторане или кафе! Я отчисляю кучу денег в бюджет города, строю новую больницу, закупаю оборудование, поддерживаю детские сады и школы… Да мало ли что еще… Если приезжает какая-то делегация – их первым делом ко мне ведут!

– Ради бога, Юлия! – Антон даже руками всплеснул. – Я ведь не имел в виду ничего обидного!

– А меня вообще трудно обидеть, – огрызнулась женщина. – И поймите наконец: в вашем погребе нашли не какого-то бомжа, которого бросили подыхать в сырости и потемках. Он сам по себе известный в Жашкове человек и к тому же – родной брат довольно влиятельного лица. И я готова сделать все, чтобы это преступление было раскрыто. Спустить на тормозах, как это происходит у нас сплошь и рядом, у них не выйдет! И мне плевать на то, что Руслан попортил немало крови и мне, и моей семье, и еще многим в городе. Он был уникальным человеком, понимаете? Уникальным в полном смысле слова – в том числе и в искусстве наживать врагов. Желать его смерти мог кто угодно!

Вот теперь Антон Сахновский окончательно запутался.

Глядя на его смущенное лицо, Юлия попросила не перебивать, собралась с мыслями и принялась объяснять, почему странная смерть брата поставила ее в не менее странное положение.

Еще более странным может показаться то, что именно в это время в той же ситуации пытались разобраться подполковник Костюк и начальник уголовного розыска капитан Петриковский.