Текст книги "Крылатая повесть"

Вторая глава. В поисках метода

Целый вечер вместо того, чтобы готовиться к урокам, Леша сидел за компьютером на научных порталах, выискивая информацию для Таниной идеи. В отцовской библиотеке нашел учебник по философии, в котором прочитал про теорию вероятности и только в общих чертах что-то понял из этой высшей науки. Пытался разобраться и в теории относительности Эйнштейна, думал, может, там что-то найдется для Тани, но тоже все слишком научно, абстрактно и непонятно. Леша радостно предвкушал, что когда-нибудь он познает все эти научные теории в совершенстве и, может быть, создаст свою научную теорию, которую в будущем станут изучать такие же мальчишки, как он. И тоже ничего там не поймут.

В будущем… Вот слово-то какое странное, таинственное, непонятное, как сама Таня. Зачем ей это будущее понадобилось? Неужели нельзя жить счастливо и с пользой для себя и других в настоящем? Столько интересных вокруг дел; столько интересных людей, с кем можно дружить, беседовать в настоящем. «Зачем заглядывать в будущее, когда и тут, в настоящем, весело и интересно!» – думал Леша, вглядываясь в темное пространство окна, в котором мигали фонари вечернего города. В сознании его перемешивались обрывки из прошлого и будущего: мама, папа, поездки на дачу, где Леша строил свои шалаши на деревьях; мечты о науке: построении большого корабля-ледокола, на котором он отправится в длительную научную экспедицию, когда вырастет; мысли о школе, друзьях, о Тане – и все это растворялось в каком-то таинственном беспокойстве, с одной стороны, и в то же время радостном предчувствии – с другой. Что-то светлое и сильное рождалась в Лешином сердце в размышлениях о будущем, направляя мечты и мысли его в неведомую даль, к большой и счастливой жизни.

– А есть ли вообще это будущее? – спрашивал себя Алеша. Может быть, его вовсе не существует. Будущее, думал Леша, это может быть и есть настоящее, которое живет в мечте. Мечта – крылатый свернутый в маленький комочек план будущего. Этот план разворачивается в нас с каждой минутой в большую настоящую жизнь. Я ведь могу сейчас решить стать пилотом – и вот я в небе в своем будущем, веду огромный лайнер, разрезая крылом облака, преодолевая небесные пространства. Или я могу стать хирургом – теперь мое будущее неразрывно связывается с операционным столом, человеческими болезнями и белыми стенами медицинского центра. Вот я физик-ядерщик, и мое будущее уже переносится в научно-техническую лабораторию, в библиотеку, где буду проводить свои дни, познавая тайны планеты. Да, есть только мгновение! Только мое настоящее, когда я могу решить своей волей, каким будет мое будущее. И это зависит только от меня и ни от кого больше. Нет никакого будущего, есть только моя мечта и мысли об этой мечте. И есть еще труд, воля и вера в победу – силы, которые приведут меня к моему будущему, тому настоящему, которое ждет меня впереди. Вот что есть.

И есть еще Таня… Мысль о Тане дернула тревогой в груди и прервала его философские размышления.

А Таня, в свою очередь, где-то на другом конце города сидела и сверлила взглядом экран своего телефона в ожидании сообщения от Леши, который должен был ей прислать инструкцию по узнаванию будущего. Другого сообщения она не ждала и была уверена в том, что Леша обязательно что-нибудь придумает. Таня на все смотрела с оптимизмом и всегда принимала только положительные ответы. Для нее слова «нет» или «не могу» не существовало вовсе. Она верила своему другу, верила в его возможности, в его ум и талант. Таня же умела читать мысли. Она знала, что мысли у Алеши светлые и добрые, а значит, волшебные. И, значит, он все знает, все может.

Алеша, хоть и соврал Тане о якобы имеющемся друге-физике у его папы, но все же не хотел обманывать подругу и надеялся на то, что он обязательно что-нибудь придумает. Леша был образованным человеком и знал, что стремление заглянуть в будущее всякими подозрительными способами – затея невозможная, да и вредная, небезопасная. Но разве Таня знает слово «невозможно»! «Эх, Таня, Таня», – мелькало в голове Леши. Но все же нужно было помочь ей: должно же быть в науке что-то такое, что поможет если не зайти в будущее, то хотя бы понять, что это такое: фантом, выдумка человеческого ума или настоящая реальность, которую нужно искать и стремиться попасть в нее.

Надо отметить тот факт, что Леша был мальчиком особой глубины, с недетской серьезностью по отношению к жизни. Он уже в этом возрасте задавался вопросами, связанными со свободой и жизненным предназначением человека. Поэтому часто был так задумчив и некоторым невнимательным людям мог показаться скучным и невеселым ребенком. Нет, что вы, он очень любил резвиться на переменах с ребятами и играть в игры, шутить и смеяться над шутками друзей. Особенно когда Таня на прогулке начинала импровизировать: показывать, как ходят бегемоты и лазают по деревьям обезьяны. Тогда Леша заливался таким искренним смехом, что друзья и одноклассники как на колокольный звон сбегались, чтобы не пропустить концерт от Тани. Лешу уважали в школьном коллективе за то, что он никогда не обижал слабых и терпеть не мог, когда это делают другие. У него было обостренное чувство справедливости. Леша не любил спорить, но если чувствовал свою правоту, то очень жестко одним словом ставил точку в спорной ситуации.

Леша был физически сильным и смелым мальчиком: высокий, с крепкими жилистыми руками, красивым лицом и большими умными глазами. Частая задумчивость и серьезность придавали его физической силе особую выразительность. Бывало, разыграется в футбол на школьной площадке с одноклассниками, обыграет одного финтом, другого и даст по воротам с такой силой, что сетка трещит на воротах по швам, и вдруг неожиданно заявит: «Не хочу больше играть, надоело». И пойдет в сторону бродить один или сядет на качели, достанет книгу и погрузится в нее с такой сосредоточенностью, что не слышит порой окрика учителя или мамы, которая приехала за ним в школу и зовет его.

А еще Лешу уважали за то, что он был капитаном школьной команды по волейболу и непревзойденным лидером. Это еще одна причина, которая сближала Таню и Лешу. Они оба занимались волейболом и считались лучшими игроками в своих командах.

Волейбол в школе, где учились Леша и Таня, был любимой всеми игрой, объединяющей весь школьный коллектив. Это удивительная игра, где на маленьком клочке пространства происходит великое таинство совместного действия – созидание, дружба. В волейбол здесь играли все от мала до велика: учителя и ученики; в смешанных командах; по классам; мальчики и девочки. Таня лидировала в своей команде – она любила пасовать, быть связующей. Хоть она и была универсальным игроком, и в защите хорошо стояла, и умела сильно бить по мячу, но больше всего ей нравилось пасовать – становиться творческим центром игры. Создавать нестандартные комбинации, непредсказуемо действовать. Под ее связующим руководством команда из девочек выигрывала не только детские спартакиады, но и зачастую обыгрывала мальчишек, в команде которых играл Леша, нападающий в своей команде. У него был очень высокий прыжок и невероятно хлесткий сильный удар. Леша любил играть с Таней в одной команде. При Лешиных физических данных и Таниной непредсказуемости это была не только результативная игра – это была эстетика. Их игра становилась красивой, эмоциональной – зажигающей.

После игр Леша и Таня часто спорили.

– Таня, почему ты такие быстрые пасы выдаешь, когда ситуация совсем простая и бить можно без блока? Зачем усложняешь игру? Зачем даешь пас непонятно куда? – выдвигал претензии к Тане Леша.

А Таня отвечала:

– Если я буду играть просто, без секретов, однообразно, то мне станет скучно, а когда мне скучно, я столбенею. Поэтому, Леша, я тебя давно уже хочу научить читать мысли, предугадывать мои действия, а ты все сопротивляешься. Это же очень просто. Нужно только постараться, – говорила Таня.

– Таня, мысли читать невозможно! Нет такого способа в науке и в природе, чтобы читать мысли другого человека, – возмущался Леша.

– Ну, я-то умею читать мысли, значит, это есть в природе. Разве это не чудо? И в науке это должно быть тогда, – утверждала Таня.

– Это все твои фантазии. Наука не верит в чудеса, – возмущался Леша.

– А зря, что не верит. Мне очень жаль ее, – говорила Таня.

– Кого жаль? – спрашивал Леша.

– Науку.

– Эх, Таня. Ее не надо жалеть. Наука не имеет души. Ее надо понимать.

– Вот, Леша, в этом и беда, что наука не имеет души. Все должно иметь душу. Все должно иметь глаза и сердце. Тогда все будут понимать друг друга. Вот я люблю солнышко, – продолжала Таня, – и оно меня любит, поэтому я и понимаю, зачем оно светит и для чего существует в природе. Если мы будем любить друг друга, то и мысли научимся читать и все поймем.

– Таня, солнце никого не любит. Оно светит по законам физики. Солнце притягивает прямо пропорционально массе и обратно пропорционально квадратам расстояний, – возражал Леша.

А Таня отвечала:

– Пропорционально – непропорционально. Конечно, ты прав. Физика. Но знаешь, Леша, только мне от твоей физики зябко на душе, неуютно как-то. Там все холодное, и жизни там нет. А я люблю солнышко. И оно меня любит. Я это знаю. И никакая наука меня в этом не переубедит.

– «Зябко» ей. Где ты слова-то такие отыскиваешь, – покачал головой Леша.

– Если тебе наука об этом не рассказывает, – продолжала Таня, – тогда учись у меня. Я тоже наука, только другая. Что ты на своей физике и математике зациклился. Надо учиться у волшебников, которые все знают и все могут.

– Ой, Таня, не надо мне опять про своего Гарри Поттера рассказывать. Это все вымысел.

– Вот ты считаешь это вымыслом, не веришь в чудеса, поэтому они для тебя и не случаются. Поэтому ты и мысли не умеешь читать. Поэтому, когда я тебе даю пас влево, ты бежишь вправо. А если бы ты верил, что солнышко тебя любит, то и мысли бы мои тогда умел читать. И правильно бы угадывал мои действия, а не кидался в другую строну, туда, куда я совсем не собиралась давать пас.

– Таня, а если и противник научится наши мысли читать, то он тоже будет предугадывать наши задумки? – начинал язвить Леша.

– А я стану посылать только тебе свои мысли, а для соперника будет блокировка, – невозмутимо отвечала Таня.

– Какая блокировка, Таня?

– Вот такая. – И девочка свела ладони вместе, изображая шторки, за которыми она собирается прятать свои мысли от соперника по игре.

Леша глубоко вздохнул: «Ладно, научимся когда-нибудь и мысли читать. Но пока мы не доросли, видимо, до этого».

– Нет, Леша, – уже в задумчивости и очень серьезно отвечала Таня. – Тут все наоборот. Дорастать не надо никуда. Люди не взрослеют и не дорастают, а, наоборот, часто твердеют и уменьшаются. И будущее для них уже не радость. Наберутся научных знаний про мир и не верят ни во что, кроме «пропорционально – непропорционально». А я думаю, что нужно сначала рождаться человеку взрослым, а потом становиться ребенком, тогда и будет настоящее развитие. Вот так должно быть. Взрослые узнают у науки, что солнышко их не любит, и не развиваются. И говорят какими-то непонятными холодными словами, как ты сейчас, что это за слова такие! Не слова, а трактор гудит. Холодные слова. Бездушные. – Таня глубоко вздохнула.

– Хорошо, Таня, завтра на тренировке я попробую угадать твою мысль, в какую ты сторону будешь отбивать мяч. Но только ты мне чуть-чуть подмигни, чтобы я догадался, хорошо? А то мне трудно сразу научиться этому методу, читать мысли, – с улыбкой стал сворачивать этот разговор Леша, который все равно никого не мог переубедить. Каждый оставался на своем.

– Хорошо, Леша, я тебе буду мигать. Но только первое время, потом ты должен будешь читать мои мысли без подсказки.

– Хорошо, договорились, – согласился Леша.

Он вспоминал сейчас этот разговор и улыбался.

И еще, я бы не сказал, что он был воспитан в какой-то особенной среде, которая сделала его таким развитым и умным ребенком. Папа его по образованию инженер, мама – архитектор. Вполне обычная семья. Но в обычных семьях часто и рождаются самые необычные дети. Вот таким и был наш Алексей, не по годам серьезный и умный мальчик, твердо знающий, кем он будет и как ему достичь своей цели. А у Алексея была подруга, тоже из разряда необычных людей. Особый случай.

В поисках информации для Тани, в размышлениях над этими нелегкими вопросами о будущем и настоящем Леша не заметил, как наступило время ложиться спать. Он еще с полчасика посидел на сайте психотерапии, прочитал какую-то статью про гипноз, наткнулся на рассказ, где белый маг все мог узнать про твое будущее и был способен посвятить тебя в тайные знания, как управлять миром и стать невероятно счастливым, – главное, нужно было заплатить деньги за эти знания. На этом же сайте предлагались и услуги, также за определенную плату, где тебе передавали тайно формулу любви, по которой можно было получить доступ к сердцу любой женщины или мужчины. Что-то прочитал про какую-то Блаватскую, про каких-то Рерихов, про индусского бога Гарруду, про русалок и Лешего из русских сказок и, успокоившись мыслью, что все это – вымысел воспаленного воображения людей, лег спать в надежде, что Таня все забудет завтра и переключится на какую-нибудь новую идею, в которую обязательно его посвятит. Но тогда будет хотя бы время что-то придумать и сказать. А пока он засыпал в уверенности, что его теория самая надежная, потому что научная и разумная: это когда ты сам, зная свой талант и свои возможности, выстраиваешь, как дом по кирпичикам, свое будущее и свое счастье. На этой мысли он и уснул.

Третья глава. Большая ссора

С утра Леша о Тане даже не вспомнил. Его голова была занята мыслями о проверочной работе по русскому языку. Единственный предмет, который доставлял Алексею некоторые трудности и по которому у него была четверка. Нет, ему было не сложно выучить правила или разобрать текст по составу. Тройки и даже иногда двойки он получал за неаккуратный до безобразия почерк. Хотя сам Алексей не мог понять, в чем плох его почерк, буквы как буквы, рассуждал он. Просто мысли Леши, когда он писал сочинение или диктант, уходили намного вперед, дальше, чем могла справиться его рука при написании слов в этот момент. И от этого у него порой выходили не слова, а какие-то волнистые линии. Ефросинья Вячеславовна учитель по русскому языку, шутила: «Тебе, Леша, быть врачом. Таким почерком пишут только врачи, когда выдают справки». А еще часто Алеша просто не дописывал слово, превращая окончание в закорючку, на догадку проверяющего работу учителя. Сам же проверять правильность написания своего текста он не любил. Ему было всегда лень перечитывать свой труд, и по обыкновению Алеша пробегал написанное сочинение глазами снизу вверх и сдавал самый первый работу. А на настоятельную просьбу учителя не торопиться и проверить еще раз все тщательно говорил: «Я все проверил». – «Точно?» – переспрашивал учитель, давая шанс получить более высокий бал. «Точно», – отвечал Леша. И, положив листок на стол, безмятежно шел заниматься своими делами.

По дороге в школу мама попросила сына отнестись ответственно к работе, чтобы не пришлось краснеть за него и выслушивать нарекания классного руководителя. Учитель накануне специально позвонил по телефону маме, чтобы та проконтролировала подготовку сына к контрольной. И мама была уверена, что Леша целый вечер готовился, тем более он сам сказал, когда она заглянула к нему в комнату, что занимается подготовкой к контрольной работе. Он соврал маме, конечно, – это было не так. Мы знаем, чем Леша занимался весь вечер. Он искал научный метод, чтобы отправить Таню в ее будущее. И на мониторе ноутбука был открыт не учебник по русскому языку, а какие-то странные проведения спиритических сеансов и погружения в гипнотические сны. Леша не хотел маму расстраивать и посвящать в подробности дела, которое он задумал вместе с Таней. Теперь же, когда он ехал в маминой машине с утра в школу, его мысли были только о проверочной работе. Леша листал учебник по русскому языку, повторяя правила, и так увлекся этим, что совершенно забыл о существовании Тани и о ее планах. Но ненадолго. Он не думал о Тане ровно до того, как вошел в школу. Таня стояла уже при входе, опираясь рукой о стену, и строго выглядывала из-под челки на Лешу, всем своим видом показывая недоумение на тот счет, что Леша посмел приехать в школу так поздно, перед самым звонком, когда такие дела задуманы. Леша, по мнению Тани, должен был быть в школе уже с самого утра с информацией о методе погружения в будущее. Надо сказать, не заладилось сразу. Леша, увидев Таню, в один миг ощутил весь негатив, который она навеяла на него с этой бредовой идеей, и решил нападать первым. Потому что если Тане дать преимущество, то уже взять верх в споре будет трудно. С Таней невыгодно вести себя в качестве бессловесного ягненка, вторым номером, потому что, почувствовав в себе лидерство, уверенность, она победит в любом споре и получит все выгоды от своей победы.

– А где блокнот с пером? – выдал вместо приветствия Леша.

– Какой блокнот? – спросила Таня, на секунду смутившись непривычным напором своего обычно дружелюбного и спокойного товарища.

– Ну, ты тут для чего стоишь? – продолжал наступление Леша.

– Тебя жду.

– Ну дождалась. Вот я.

– Ты чего такой злой? – спросила Таня.

– Ничего. Чего ты тут стоишь? У нас сейчас контрольная, почему не готовишься?

– Я знаю, что у нас контрольная, – уже сжав губы, опомнившись, перевела себя Таня в боевое состояние.

– Ты узнал? – продолжала она, уже догадавшись по Лешиному поведению, что тут что-то не так и что она получит сейчас отрицательный ответ. Стала готовиться к нападению. – Добыл ученый информацию? – напирала Таня. – Что ты молчишь?

– А что мне тебе отвечать? Ничего я не добывал, делать мне больше нечего.

– Ты же мне писал вчера, что сидишь читаешь про какую-то теорию вероятности.

– Это я тебе написал, чтобы ты отстала от меня.

– Ах, вот как! Ну, ладно, товарищ ученый, сначала шнурки научитесь завязывать, потом уже про теорию читай, умник. Фиксик ты недоработанный! – сказала Таня сквозь зубы, с такой злостью, что если бы попасть в этот момент под ее жгучий взгляд, тот можно было бы сгореть от сильного излучения. Таня иногда могла выразиться очень грубо, особенно когда была сильно раздражена. И Леша, зная, какой острой силой обладает взгляд Тани в момент гнева, нагнулся над своим ботинком, пытаясь развязать узел на шнурках, который от волнения сам же только что и затянул.

Таня развернулась резко, но не манерно, как часто она делала, а как-то неподдельно жестко и решительно ушла прочь, отставив Лешу наедине со шнурками.

Целый день они не разговаривали. Таня даже ни разу не взглянула на Лешу и не посмотрела ни одного раза в его тетрадку. И даже на математике она делала все сама: кропотливо решала примеры, не замечая сидевшего рядом своего соседа по парте. Она себя вела так, как будто Леши вообще не существует в мире. Леша сначала как бы и обрадовался, лишившись общения с беспокойным соседом, но потом вдруг почувствовал тяжелую гнетущую пустоту в сердце. Обычно Танин голос, не замолкающий в пространстве ни на секунду, его слегка раздражал, он звучал в голове Леши, даже когда Тани рядом не было, как галлюцинация, настолько ее слова и речь были порой назойливы и навязчивы. Иногда он прятался от нее или специально уходил играть не в волейбол, а в футбол с ребятами, чтобы на волейбольной площадке не встречаться с ней, чтобы немного отдохнуть от разговоров и вопросов своей подруги про чтение мыслей, про души деревьев и про котов и собак. А тут она молчала. И Леше вдруг стало грустно. Пусто. Он понял в этой пустоте, где не было голоса Тани, что, по большому счету, назойливой и надоедливой Таня бывала не всегда, и даже редко, только в том случае, когда ее что-то раздражало или что-то происходило не по ее желанию. Тогда она подходила к Леше, всегда спокойному и рассудительному, и начинала рассказывать какую-нибудь идею, пришедшую в ее голову. Леша называл эти идеи ересью. Таня требовала осмысленного участия Леши в этом ее речевом потоке. И если Леша не успевал настроение предугадать и спрятаться от Тани, то просто улыбался или брал Танины мысли и затеи в свои руки и направлял их в осмысленное, стройное русло. Танины фантазии приноравливал к человеческой жизни. Ее космического масштаба идеи опускал на землю к людям, придавая им полезные свойства для общества. Тани нравилось эта Лешина способность все превращать в систему и стройную форму. Всему, даже Таниным словам, придавать человеческий облик и значение. Леша знал свою силу, которой удивлял Таню, а сам он нуждался в ее добрых глазах, в ее фантазиях и волшебстве. В ее самой прекрасной улыбке на всем белом свете. А тут ее как будто нет вообще. И нет по его вине. Леше было больно за то, что он обидел Таню и так грубо с ней с утра разговаривал.

На прогулке после уроков Таня даже не вышла на улицу. Леша специально приготовился помириться и загладить ссору, но хотел это все сделать на улице, от глаз лишних где-нибудь в сторонке, чтобы не велось никаких разговоров потом от сверстников, знавших о дружбе Тани и Леши и не упускавших момента подразнить их словами: «Жених и невеста, тили-тили-тесто». Таня на улицу не вышла, и Леша, не вытерпев, пошел искать ее в школе. Она сидела в пустом классе и листала машинально страницы в своем телефоне. Леша зашел тихонько и начал:

– Таня, ну что ты, не обижайся на меня. Я правда не зна… – он не успел договорить, как Таня выстрелила ему в самое больное, с ходу.

– Ты, Леша, никогда не станешь ученым, ты только притворяешься, будто что-то знаешь. Ты можешь болтать всякую ерунду про космические корабли таким, как я, кто ничего в этом не понимает, а когда тебя коснулось проявить свою ученость и знания на деле, ты просто сдулся. Ты обыкновенный болтун. А то, что математику хорошо понимаешь, это только потому, что тебя мама к репетитору возит. Если бы я сама захотела и попросила папу нанять мне репетитора, я бы решала все эти задачки не хуже тебя. А ты не можешь даже узнать простые вещи.

Лешу зацепили слова про его ученый талант, но он, еще чувствуя свою вину в сегодняшнем конфликте, держался спокойно, как джентльмен, проглатывая все сказанное в его адрес.

– Зачем тебе будущее-то, живи ты настоящим, Таня!

– Как я могу жить настоящим, если будущего не знаю! – повышая тон, проговорила Таня. – Как я могу тут все делать, когда неизвестно, что будет дальше? Учиться в школе, потом в институте на какого-нибудь врача или дизайнера, а там «пух» – и темно. Бомба атомная взорвалась или цунами…

– Тут не бывает цунами, – вставил Леша.

– Тут не бывает, а в Японии бывает! – закричала Таня.

– А зачем тебе Япония-то, сиди ты здесь! – тоже взрывался Алеша.

– В командировку поеду. Откуда я знаю, может, меня с работы туда пошлют, когда я вырасту. Может, я буду послом, как мой папа.

– Ну, так и будь им.

– Ага, я послом туда, а там – бац, цунами. И все зря. Вся жизнь зря. А я так не хочу! Мы же ничего не знаем. Вот я тебя и прошу, узнай хоть что-нибудь, ты же ученый. Ученым хочешь стать. Или ты только претворяешься и сам ничего ты не знаешь. Если ты даже таких простых вещей не знаешь, каким же будешь ученым тогда, какой из тебя будет физик, или кем ты там собираешься быть…

– Каких простых вещей, Таня? Будущее твое узнавать – простые вещи, ты говоришь?! – окончательно вышел из себя Леша. – Этого никто не знает и не узнает! Человечество никогда не дойдет до такого знания. Потому что это нереально. Будущее – это тайна человеческого бытия. В этой тайне сам смысл существования. Все познание основано на том, что будущее для человека скрыто, чтобы он не проводил праздно свою жизнь, а трудился и добывал знания своим трудом. Сам строил свое счастье, а не совал нос туда, куда не надо, чего в жизни еще нет и чего он сам еще не построил. В этом смысл и счастье, понимаешь, Таня? Лучше изучать прошлое, чтобы избежать ошибок человечества и не наступать на грабли в очередной раз.

– Вот я и хочу попасть в прошлое – чтобы кое-что изменить там.

– Так тебе в прошлое надо или в будущее, я что-то уже запутался, – сказал Леша, в недоумении смотря на свою подругу.

– Мне надо в будущее, чтобы попасть в прошлое.

– А зачем такие сложности, Таня?

– Затем, чтобы узнать про то, как попадать в прошлое.

– Тебе нужно в будущее, чтобы узнать, как попасть в прошлое? – переспросил Леша, все шире раскрывая глаза от удивления.

– Да, – ответила Таня.

– А зачем?

– Потому что в будущем я смогу и про цунами узнать, и про папину Москву, и про то, куда его еще переведут, а заодно и узнать про метод. Ведь в будущем наверняка смогут узнать, как ходить в прошлое.

– Ах, вот оно что. Ты к Иуде собралась?

Таня молчала, опустив глаза, в разочаровании от того, что она проговорилась, и Леша разгадал ее план.

– Ничего у тебя, Таня, не выйдет. Мне тебя даже жалко. Ты совсем зафантазировалась. Нет, Таня, счастье – это не болтаться в праздном любопытстве по прошлому и будущему. Счастье – это сегодняшний день. Уметь жить настоящим – вот счастье.

– Никакое это не счастье! – вдруг закричала Таня. – Ничего не скрыто. – Таня из-под челки посмотрела на Лешу и выдавила сквозь зубы: – Просто ты, Леша, неуч. Плохой физик! Ничего не знаешь. Другие ученые знают, настоящие ученые, а ты не знаешь. Вот и все… Иди и читай свою фантастику, может, вычитаешь что-нибудь; и свои истории про вселенную иди и рассказывай кому-нибудь другому.

– Ну и пойду читать, а ты, похоже, вообще ни одной книги за всю жизнь, кроме как про Маугли Киплинга, не прочитала. Я уже сомневаюсь, что ты вообще читать-то умеешь. Ты же мысли читаешь! Зачем тебе книги, – не на шутку разошелся Леша, задетый за больное про физика.

– Ах, ты так! Я с тобой теперь слова не скажу, ты мне не друг! – сказала Таня, как гром с неба, и поставила точку в этом прощальном диалоге. Развернулась и в этот раз артистично и легко, как вольная птица, вспорхнула с ветки и пошагала от Леши прочь в поисках разрешения своих насущных вопросов. К Кириллу.

– Я тебя обманул. Я все вчера прочитал, – вдруг в спину Тане бросил Леша, не желая проигрывать схватку. – Таня, я все знаю.

– Что ты знаешь? – остановилась Таня и замерла.

– Я знаю, как узнать будущее.

– Как?

– Гипноз! Современная, аргономическая психотерапия! – «Боже, что я несу», – промелькнуло в голове Леши.

– Гипноз?

– Да, гипноз.

Таня задумалась, потому как звучало убедительно. Она сама не раз смотрела передачи вместе с мамой про психологию и гипноз.

– А как его получить тогда? – спросила Таня, с легкой недоверчивостью посмотрев на Лешу, но уже и с надеждой. – Как войти в гипноз? – повторила она.

– С помощью тяжелого предмета, – сам не понимая, что говорит, ответил Леша, решивший мстить за обиду про ученого.

– Какого предмета?

– Кирпич! – почти прокричав, выдал Алексей.

– Кирпич? – удивилась Таня.

– Кир-р-р-рпич! – повторил Леша с выпученными глазами, как будто уже применял метод гипноза к Тане, пытаясь ввести ее сознание в помутнение. Леша произнес слово «кирпич» торжественно, размеренными слогами.

– Зачем кирпич? – в недоумении смотрела на Лешу Таня.

– Кирпич – это строительная единица, из которой создается форма человеческого бытия, его жилище – дом. В каббалистике сказано, что планета – это дом человека, а дома строят из бревен и кирпичей, – это клетки бытия. В них сконцентрирована вся информация про жизнь и про человека. Из него строят планеты человеческого уюта. – Лешу несло так, что он сам дивился, как легко может выдавать такой бред с умным видом и утвердительно, как это делала обычно Таня, когда посвящала в свои идеи.

– И что с кирпичом делать надо? – еще настороженно, но уже с глубокой заинтересованностью спросила Таня.

– Нужно перед сном поплакать, раскаяться во всем плохом, что ты причинила людям и человечеству, и друзьям тоже, потом положить кирпич под подушку и ровно в полночь сказать:

 
Кирпич-кирпич, частичка бытия,
ничего не утаи,
всю мне правду расскажи.
 

Потом назови свое имя по количеству прожитых лет и спи. На тебя найдет гипноз, и ты побываешь в своем будущем.

– А если я назову другое имя, ну, например, твое, то я в твоем будущем побываю? – заинтересованно, мгновенно развивая возможности метода, с каким-то таинственным предвкушением проговорила Таня.

– Нет – можно только свое.

– Ага. Ага. Понятно. А кирпич надо заворачивать во что-нибудь или так класть?

– Так клади, сырым, и не вздумай его варить!

– Зачем варить?

– Ну, мало ли, что в твою голову войдет. Надо, чтобы он был холодный, комнатной температуры, поняла?

– Поняла, – сказала Таня в задумчивости, по всей видимости, уже создавая в своей голове план сегодняшнего вечера.

Леша готов был остановить этот фантастический разговор, но ему на мгновение показалась, что Таня все поняла, – ну не настолько же она придвинутая, чтобы воспринимать весь это бред всерьез, – и приняла игру, и начинает сама уже фантазировать. Поэтому Леша не сдавался и с серьезным видом продолжал:

– После гипноза с утра нельзя говорить ни слова, три часа надо молчать, – он сначала хотел сказать, что сутки надо молчать, но перестраховался, а вдруг и впрямь она свихнулась и поверила во все это.

В этот момент, когда Леша сказал, что нужно молчать после гипнотического сна три часа, чтобы в сознании все это удержалось и осталось, у Тани зазвонил телефон – ее ждала мама, она приехала на серьезный разговор с директором школы и положила своим звонком дочери конец этому безумному диалогу.

Таня убежала, а Леша остался в классе в состоянии недоумения и удивления от самого себя. Так он никогда еще не фантазировал. Ему было от этого немного не по себе. Ведь это полный бред, что он сейчас Тане с таким серьезным видом рассказывал. Однако в его голове постоянно всплывали слова Тани про то, что Леша бездарный математик и никудышный ученый; и он успокоился, проговорив про себя: «Так ей и надо». Единственное, что Лешу смущало, – он так и не понял до конца, как Таня все это восприняла. Оценила ли она эту шутку или нет? А может, она приняла вызов, и от нее следует ждать что-то подобное, и этот бред теперь у них перерастет в забавную игру. Леша был в смятении. «Она же артистка еще та, – думал он, – и если захочет, то сможет притвориться, что наивно поверила, или… А может, она и впрямь все в серьез приняла». Такая мысль пугала Лешу, и он к ее принятию и осмыслению был не готов.

Чушь. Играет. Ну, пусть играет, посмотрим, что будет дальше. И чтобы развеяться от всей этой кутерьмы, пошел играть в волейбол к своим друзьям, которые уже давно ждали Лешу в спортивном зале, колотили мячом по площадке, издавая приятные глухие удары, ласкающие слух любого мальчишки. А кто не любит играть в волейбол? Кто никогда не играл в него. Волейбол – это лекарство о любых проблем и печалей. Наколотив по мячу от души, Леша с приятной усталостью от игры ехал в маминой машине, уютно поджав под себя ноги и рассказывая маме, как он сегодня писал контрольную по русскому языку. И что не допустил ни одной ошибки – написал аккуратно, чем удивил учительницу, которая, пробежав глазами работу, осталась довольной. Так что четверка по русскому языку в четверти ему была обеспечена.