Текст книги "Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути"
Автор книги: Андрей Квакин
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Письмо Н. В. Устрялова Н. А. Перфильеву
«Харбин, 2 мая 1934 г.
Многоуважаемый Николай Александрович!
Спасибо за информацию о евразийских делах. До Вашего письма мне казалось, что раскол обусловлен более личными и организационными, нежели идейными основаниями. Тон Вашего журнала – очень правилен и очень достоин. Именно так следует держаться и дальше: воздерживаться от острой политической полемики. Я надеюсь, что и евразийский «ЦК» перейдет скоро на Ваши (наши) политические позиции: по крайней мере, Савицкий и Чхеидзе, насколько можно судить отсюда, неудержимо приближаются к ним. Не нужно в таких вещах проявлять нетерпение и досаду, – обидно, что их, по-видимому, поторопилась проявлять altera pars[370]370
Другая сторона (лат.).
[Закрыть]. Думаю, нужно приложить все усилия к скорейшей ликвидации конфликта, разумеется, без сдачи Ваших политических позиций.
Посылаю Вам статьи мои «Бесклассовое общество» и «О советской нации».
С искренним приветом Н. Устрялов».
Открытка от Ю. А. Ширинского-Шихматова
«2 мая 1934 года.
Многоуважаемый Николай Васильевич!
Получил на днях Вашу статью «Сдвиги» и из приписки вижу, что мое январское письмо до Вас не дошло. Пишу Вам подробно заказным «виа Канада», с приложением копии предыдущего письма. Первые две статьи будут напечатаны, вероятно, в конце мая; третья (и последняя) размножена и рассылается.
Настоящая открытка – лишь для того, чтобы объяснить Вам то, что Вы, вероятно, принимали за мое «молчание».
Письмо Н. В. Устрялова Ю. А. Ширинскому-Шихматову
«Харбин, 25 мая 1934 г.
Многоуважаемый Юрий Алексеевич!
Посылаю Вам свою последнюю статью «После 17 съезда». Возможно, что она покажется Вам чрезмерно резкой по формулировкам; но, думается, нужно же слушать жизнь и голоса жизни. Есть подлинные симптомы улучшения обстановки в Союзе. В нашем споре о правом уклоне оказались правы Вы (в отрицании), а не я. Вместе с тем появляются первые признаки некоторого смягчения режима по отношению к спецовской интеллигенции, да и вообще. Необходимо посильно способствовать этому процессу. В частности, я считал бы, что и в эмиграции назревают предпосылки новой, так сказать, «сменовеховской» волны – нового, конечно, типа.
Я был бы заинтересован в напечатании этой моей статьи, – лучше всего, рядом с двумя прежними. Если еще не напечатали тех двух и собираетесь их печатать, нельзя ли пристегнуть как-нибудь и куда-нибудь эту (если встанет материальный вопрос, я мог бы оплатить стоимость ее печати)? Или, быть может, можно заменить ею одну из прежних статей (о советской нации, или о бесклассовом обществе)? Здесь она не проходит по цензурным условиям, – постараюсь все же ее протиснуть[372]372
Если нельзя ее напечатать, я ничего не имел бы против заслушивания ее в пореволюционном клубе (и обсуждения) – хотя бы совместно со статьей о бесклассовом обществе или о советской нации. (Примеч. Н. В. Устрялова.)
[Закрыть].
Одновременно посылаю Вам напечатанную статью памяти Новгородцева, – при случае, не откажите передать ее Н. Н. Алексееву. Кроме того, мне хотелось бы познакомить Вас со статьей «Пути синтеза» (она была у Г. Н.[Танасова], – если нет, я ее Вам пришлю) и получить Ваш отзыв о ней – в частном порядке: статья эта пока не подлежит распространению, и я просил бы Вас никому о ней не говорить. Навеяна она размышлениями на темы полемики моей с новоградцами»[373]373
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Ustrialov N. V. Box 1. Folder 1. 7.
[Закрыть].
Письмо Н. А. Перфильева
«12 июня 1934 года.
Дорогой Николай Васильевич!
Получили ли посланные Вам два номера «Евразийца» (один на дом, другой на университет)? Имею в виду, конечно, № 24, ибо предыдущий Вами получен уже давно. Получил Ваше письмо и обе статьи, которые с сокращениями пойдут в № 25 «Евразийца». Спасибо большое. К. А. Ч.[Константин Александрович Чхеидзе] писал, что в Праге имеется Ваша статья «Пути синтеза», трактующая чрезвычайной важности вопрос о сближении обособленных ныне идеократических движений. Не могли ли бы Вы прислать нам один экземпляр этой статьи, которой мы воспользовались бы для нашего журнала? Какое впечатление произвел на Вас № 24 «Евразийца»? Л. Писарев, поместивший две статьи в последнем номере – это наша молодая смена – ему 19 лет – т. е. представитель ее комсомола.
Из Праги пришло приглашение участвовать на евраз[ийском] совещании в начале июля. Начало ли это возобновления сотрудничества, нарушенного грозными пражскими резолюциями, покажет ближайшее будущее. Во всяком случае, мы ответили, что приглашение принимаем, но отсутствие денег вряд ли позволит практически это осуществить.
Вам, конечно, попалась статья «Правды» от 9-го июня, озаглавленная «За Родину». Какое разительное подтверждение Вашего утверждения, что «в Советском Союзе энтузиазм любви к отечеству и национальной гордости».
Мы имеем возможность подробно следить по советским газетам за всем, что делается в СССР. Поворот нынешних веяний приводит к явному сближению с Вашими позициями (в вопросе поднятия образовательного уровня учащихся, восстановлении ученых степеней, исторических факультетов, отношению к спецам, хотя бы и буржуазного происхождения и т. д.). Упрекающие Вас в отсутствии самостоятельной линии и фактопоклонстве должны будут пересмотреть свои оценки.
Уважающий Вас Н. Перфильев.
Рад буду, если ответите. Я Вас просил в прошлом письме о присылке Вашей «Теории прогресса». Возможно ли это? Есть ли она у Вас? Н. П.»[374]374
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Ustrialov N. V. Box 1. Folder 1. 7.
[Закрыть]
Из письма Н. В. Устрялова Ю. А. Ширинскому-Шихматову
«Харбин, 23 июня 1934 г.
Многоуважаемый Юрий Алексеевич!
Очень интересна Ваша информация о составе и характере пореволюционных групп. Конечно, печальны эти перманентные внутренние нелады между родственными идейными течениями, но, видно, уж ничего пока не поделаешь. Говорят, и в растительном мире близкие виды особенно ревностно теснят друг друга.
Отрадно, если подтвердится Ваш прогноз о закате младороссов: это – наиболее безнадежное из всех течений эмигрантской молодежи, хотя и наиболее крикливое.
Не вполне представляю себе Ваш симбиоз с новгородцами в одном журнале. «Новый град», при всех его симпатичных чертах, – слишком старомоден, чтобы зацепиться за молодежь. Можно от души пожелать пореволюционным людям – больше вживаться в наличную советскую эмпирику, нежели в изощренные симфонии старых музыкантов из «Нового Града». Разве что Вам удастся приблизить их к «бескорыстному», сочувственному пониманию того, что делается на родине… Пора, пора снимать всем пореволюционным течениям этикетку «непримиримости», не утрачивая в то же время, разумеется, идейной самостоятельности и организационной независимости»[375]375
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Ustrialov N. V. Box 1. Folder 1. 7.
[Закрыть].
Письмо Н. А. Перфильева Н. В. Устрялову
«Харбин, 30 июня 1934 г.
Многоуважаемый Николай Васильевич!
Получил Ваше письмо от 12 июня, спасибо. Получил и № 24. Он очень удачен, составлен живо и разнообразно. Приходится очень жалеть, что вы не выпускаете его в большой свет. Мне кажется, теперь было бы очень своевременно выступить с проповедью Вашей установки во всеуслышание. Недавно я писал об этом К. А. Ч.[Константину Александровичу Чхеидзе], но он ошибочно понял мой добрый совет как призыв к отказу от идейной самостоятельности и организационной независимости. Я поспешил разъяснить недоразумение.
Очень хороша у Вас статья Яновского. Думается, это благодарная задача – бить младороссов неумолимой имманентной критикой. Время создать в эмиграции новый подъем патриотической волны.
Хочу верить, что Ваша связь с Прагой восстановится. Нужно проявить максимум усилий для преодоления разрыва, земля Ваша малая, куренка, скажем, и то выпустить некуда, – где же тут еще дробиться и межеваться? Но, разумеется, несносную этикетку «непримиримости» пражский съезд должен бы снять. И затем выступить с ясными и свежими заявлениями. Это могло бы возродить евразийство, отнюдь не отменяя своеобразия его идейного лица»[376]376
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Ustrialov N. V. Box 1. Folder 1. 8.
[Закрыть].
Письмо Ю. А. Ширинского-Шихматова
«1 июля 1934 года.
Многоуважаемый Николай Васильевич!
Простите за почерк и карандаш – пишу за рулем машины (не помню, говорил ли Вам, что по профессии я – извозчик) и пользуюсь тем, что пассажиры отправились смотреть скачки.
Спасибо за Ваше письмо от 25 мая и за только что полученные книги. Статьи о Новгородцеве не получил; о «путях синтеза» пишет Г. Н.[Танасов] (если он еще здесь – ибо собирался в Шанхай).
Статья Ваша прекрасна; кое о чем хотелось бы поспорить – сделаю это в следующем (и ближайшем) письме: сейчас у меня ее нет перед глазами. Вот таковы наши проекты относительно ее напечатания:
«Утверждения» кн. IV выйдет только осенью – и в ней пойдет «О советской нации». Статья «О бесклассовом обществе» – в закрытом (№ 6) номере «Завтра» – тоже осенью, – на ротаторе.
Нами, кроме того, задумано (и выполняется) издание «Пореволюционной библиотеки» – серия небольших (карманного формата) книжек; некоторые из них будут оригинальны (напр[имер] очень любопытная «Исповедь пореволюционера» нашего нового соратника – С. М. Сирина) – другие же – оттиски статей из № 4 «Утверждений» по принципиальным вопросам (национальный вопрос, земельный, рабочий, социальный и пр.).
Мы могли бы выпустить отдельной книжкой в серии «Пореволюционной библиотеки» Ваши три статьи, причем расходы, связанные с напечатанием «О советской нации», взяли бы на себя, а расходы по остальным двум статьям легли бы на Вас. Все это было бы, конечно, «перепечаткой». Стоимость издания (в 1200 экз[емпляров]) – 500 фр[анков] за 60 000 знаков, – т[о] е[сть] за 32 страницы малого формата – с округлением в пользу типографии.
Сегодня вечером, вернувшись домой, я подсчитаю количество знаков и припишу. Брошюру нам придется, конечно, сопровождать примечанием. Что, мол, мы не со всем согласны – но тут выражены суждения, достойные особо внимательного обсуждения и т. д.
Теперь – о самом главном. Помните ли нашу листовку – «К слухам об интервенции»? В ней имеются очень конкретные рецепты на определенный случай. Я думаю, что этот определенный случай надвигается в темпах катастрофических. Мы здесь примем свои меры в деле наблюдения за снабжением – Вам же, по-видимому, предстоит более прямая деятельность. Давайте условимся так:
Предположим, за шифр принимается какая-нибудь статья (наприм[ер] «З. С.»[ «Зарубежная смена» – статья Н. В. Устрялова]) – первая ее страница. Каждые четыре цифры соответствуют обозначению порядка строки и буквы в строке. О том, что именно предлагаю принять за шифр, напишу отдельно, в другом письме.
Мы выпускаем № 5 (открытый) «Завтра», в котором открыто заявим, что в случае возникновения внешних затруднений мы объявляем со своей стороны политическое перемирие с нынешним правительством и призываем оборончески настроенную часть эмиграции поступить так же. Скандал будет, конечно, грандиозный.
Когда будете расшифровывать, разбейте все цифры по группам в четыре. Эти письма буду посылать через Сибирь, ибо там от них секретов не будет. Боюсь только – не подведу ли Вас среди местных? Ну, да все будет замаскировано.
У нас ничего нового нет. Евразийцы собирают в Праге в июле всех уцелевших – их оказывается 11. Жидко. Мы снова возобновляем свое предложение об объединении для создания единого пореволюционного движения. Вероятно, снова уклонятся – уж очень Савицкий боится потерять свои партгенеральские погоны. Скучно это.
Мы сейчас очень разворачиваемся. Один любопытный симптом: много молодежи из рядов млекососов переходит к нам. Федотов вошел в старостат пореволюционного клуба, как представитель «Нового града».
Одно плохо – нет копеек. Очень много уходит еще на поддержку своих безработных. Настроение, однако, прекрасное: никогда не дадим «бытию определить сознание».
Крепко жму Вашу руку.
Письмо Н. В. Устрялова Ю. А. Ширинскому-Шихматову
«Харбин, 20 июля 1934 года.
Многоуважаемый Юрий Алексеевич!
Получил Ваше письмо от 1 июля. Оно меня очень порадовало. От души поздравляю Вас с мужественным и подлинно патриотическим решением. Желаю всяческого успеха на этом пути.
К сожалению, предложенный Вами способ наших бесед, по обстоятельствам места, – совершенно исключается. Мне кажется, Вам следовало бы довести Вашу установку до логического завершения и, когда это признаете полезным, обратиться к непосредственным, эффективным, быстро действующим связям. Если хотите, я могу облегчить Вам эту операцию, подготовив надлежащий ее успех. Напишите, что думаете об этом.
Скоро рассчитываю выслать Вам выходящую на днях в Шанхае новую мою книжку «Наше время». Туда войдут все известные Вам статьи. Таким образом, отпадает вопрос о печатании их в Париже.
Относительно общей ситуации, должен сказать, что Ваш пессимизм представляется мне несколько чрезмерным. Конечно, положение достаточно напряженно, но еще нельзя утверждать, что катастрофа предрешена для ближайшего будущего. Хотелось бы надеяться, что она будет если не избегнута, то отодвинута во времени. А выигрыш времени ныне весьма благотворная вещь.
Но, конечно, разумнее предполагать худшее, почему я еще раз горячо приветствую Ваши планы и, со своей стороны, готов посильно содействовать их реализации.
Крепко жму руку.
Письмо Н. А. Перфильева
«25 сентября 1934 г.
Многоуважаемый и дорогой Николай Васильевич!
Простите, что не ответил раньше и не поблагодарил за присланную Вами книжку «Наше время». Все статьи (кроме «Фрагментов» и «Двух вер») я знал раньше. Но собранные вместе и расположенные так, как Вы это сделали, они производят еще более сильное впечатление. Эта книга, конечно, единственная, дающая правильный подход к двум формам строящегося нового мира: большевизму и фашизму. Но больше всех я люблю статью «Пятнадцать»… Мое непростительное запоздание (с ответом) объясняется тем, что я почти три месяца провел на взморье бельгийском и лишь две недели тому назад вернулся в Брюссель. С Прагой наша переписка прекратилась, о чем я весьма сожалею. Ваши соображения по этому поводу, высказанные в последнем письме, безусловно, верны. Мы же продолжаем свою маленькую работу. Издаем еще (в очень ограниченном количестве экземпляров) маленький журнальчик «По России», заполняем его главным образом бытовыми сценками из советской прессы. У Вас теперь, вероятно, если верны сведения о продаже КВЖД, произойдут большие перемены и своеобразие Харбина – этого города синтеза – исчезнет. Он станет провинциальным городом одной из японских колоний.
Здесь в Бельгии, несмотря на то что идут почти во всем на поводу у Франции, еще не решаются признать СССР. Одно время совсем было решились, но, видимо, повлияла непреклонная позиция Голландии, сильно влияющей вообще на фламандских политиков.
Очень рад буду получать от Вас статьи и заметки для нашего журнала. О Вашей новой книге собираюсь писать рецензию в очередном номере «Евразийца». Кстати, как понравился Вам № 25? Вы, наверное, его получили?
Из письма Н. В. Устрялова Н. А. Перфильеву
«Харбин, 13 октября 1934 г.
Многоуважаемый Николай Александрович!
Ваш № 25 своевременно получил. К сожалению, сейчас не имею его под руками, чтобы откликнуться конкретно, – но точно помню, что он произвел на меня, как и № 24, хорошее впечатление. Именно то, что надо! Нелегко соблюсти надлежащий тон и надлежащую линию в наше на редкость трудное, сложное, противоречивое время. Думается, вам это удается лучше, чем многим другим. Очень интересна проблема фашизма: есть ли он действительно «форма строящегося нового мира» comme me me? Я продолжаю думать, что нельзя видеть в нем только реакцию, только обман, только самозащиту капиталистов. Однако и реакции, и обмана, и капиталистических маневров – в нем немало. В этом отношении, с большим интересом читал в № 25 Вашу полемику с Чхеидзе.
Письмо Н. А. Перфильева
«20 ноября 1934 г.
Многоуважаемый Николай Васильевич!
Давно уже получил Ваше письмо и книги. За все очень благодарю. Ваши 2 книги «Наше время» все время в разборе, главным образом, читает молодежь: около евразийская и около младоросская. Ставлю эти два течения рядом, потому что есть еще течения, сидящие между двух стульев. Общего же у нас с младороссами разве лишь в истоках.
Вы спрашиваете о нашем отношении к газете «Евразии» и Кламарскому периоду? Конечно, мы считаем их (Сувчинских, Карсавиных и др.) органической частью Е[вр]А[зийства]. И нашими предтечами. И весьма близкими к нам в отношении приятия советской действительности. Вот как раз это-то и отделяет нас от Праги, хотя тут происходят еще и организованные дрязги. Пражане же основной пункт расхождения замазывают и базируются главным образом на втором.
На Пражское совещание, о котором говорилось еще весной, должен был поехать я, но в дальнейшем всякого рода обстоятельства помешали этому. Прекратилась регулярная переписка, обмениваемся лишь печатными изданиями. Не знаю даже, состоялось ли оно. На нашу просьбу прислать протоколы ответа не последовало. Получили ли их Вы?
Послал Вам наш пропагандистский журнальчик «По России – Евразия». Думаем в следующем номере «Евразийца» дать критику Вашей книги, Вашу полемику с Бухариным (выдержки из «Известий»), критику новой книги Вернадского «История Евразии». Вы ее, наверное, получили? Книга очень ценная и, как все, что пишет Вернадский, весьма объективная. Ужасна лишь обложка, прямо железнодорожный роман, не хватает еще отпечатка окровавленной руки.
Относительно Вашего желания поместить заметки и рецензии о Вашей книге в бельгийских журналах пока ничего не вышло. Жаль, что не переведена она на французский язык, при теперешнем интересе как к Советскому Союзу, так и к фашизму она могла бы найти читателей. Нет ли возможности это сделать? Тогда и рецензии легче устроить.
Большое спасибо за присылку книги и статей. Надеюсь, если в дальневосточной прессе еще что-либо появится, пришлете. Уладился ли инцидент в университете, или Ваш уход окончательный? Пишите. Вашим письмам мы все очень рады.
Письмо Ю. А. Ширинского-Шихматова
«30 ноября 1934 г.
Многоуважаемый и дорогой Николай Васильевич!
Стыдно перечислить те Ваши письма, на которые я, наконец, собрался ответить: от 23/6, 20/7, 31/7 и 7/10. Оправданий нет, объяснений мог бы представить кучу – да не в них дело. Просто остается принести свои искренние извинения и просить верить, что ни малейшей злонамеренности в моем молчании не было, а скорее техническая невозможность, да еще желание выждать исполнения очередного плана, чтобы поделиться результатами – и затем слабый пафос для извещения о неуспехе.
Разрешите просто перейти к ответам на поставленные Вами вопросы и откликами на затронутые Вами темы.
1. О младороссах. Произошел раскол, часть ушла к «имперцам» (филиал РОВСа), часть к нам. Полная диктатура Казембека, на последнем совещании младороссов заявившего: «Такова моя точка зрения; на суждения кандидатов, сотрудников и сочувствующих мне наплевать; тех из младороссов, кто со мной не согласен – вышибу». Сие – результат путешествий в Италию и Югославию. Организация окончательно становится лавкой граммофонов.
2. О проекте слияния журналов «Утверждений» и «Нового града». Переговоры все еще продолжаются, но постепенно увядают. Степун от контакта ежедневного с национал-социалистами впал в демократическую реакцию; у Бунакова тяжело болеет жена – да он к тому же с головой ушел в управление шоколадной фабрикой его родственников, Высоцких в Данциге – так что и в Париже-то бывает только проездом, на несколько часов; Федотов прикомандировался к нашему клубу и честно выполняет роль спеца, читая доклады на заданные нами темы; между прочим, на ту же роль охотно согласился и Алексеев, которому поручен семинар по марксизму и диамату[диалектическому материализму]. «Утверждения» № 4 будет уже целиком органом национал-большевиков (в их «н[ационал] – М[аксималистском]» варианте) и задуман «конструктивно» (о чем Вы можете судить по объявлению, помещенному в № 1 «Еженедельника п[ореволюционного] к[луба]»).
3. Вы пишете, что пора всем пореволюционным течениям снимать этикетку «непримиримости». На своем докладе при открытии клуба я и заявил, что наше отношение уже более не только не «революционное», но даже и не «оппозиционное» (ибо обе эти позиции по существу «негативны») – а «преобразовательное»; чтобы уточнить: «доброжелательно-преобразовательное». Эти мои заявления не были помещены в отчете еженедельника по некоторым соображениям местного характера, как и смягчено заявление С. Н. Сирина о том, что в случае военного конфликта «мы с ВЛАСТЬЮ – против интервентов»; эта установка была им развита гораздо более подробно. Дело в том, что здесь смотрят сквозь пальцы на все то, что делается обладателями сов[етских] паспортов, – но чрезвычайно преследуется всякое выступление «нансенцев», которое хотя бы отдаленно могло бы быть наименовано «большевизанством». Слова распыляются в воздухе, напечатанное попадает в цензуру МВД. Мы все это скажем и напечатаем черным по белому – но тогда, когда, как я Вам писал 1–7[1 июля. – А. К], внешние затруднения примут вполне конкретные очертания. Сейчас Вы сами считаете, что обстановка еще не «предвзрывная».
4. Клуб получил «В борьбе за Россию». Мне поручено сердечно Вас благодарить. Получено и «Наше Время» за присылку еще 2-х экз. которого были бы крайне признательны; об этой книге напишу ниже.
5. События в Харбинском университете здесь прошли совсем незамеченными. Алексееву переданы присланные Вами материалы только на днях – раньше-то он был вне Парижа, то просто как-то не удавалось. Он просит передать Вам привет и сказать, что скоро напишет. То, что Вы пишете о роли Рериха, меня не удивляет – это шарлатан, и шарлатан вредный. Я видел его, когда он был проездом в Париже. Наши взаимоотношения сводятся исключительно к ЛИЧНО-хорошим отношениям с секретарем его парижского отдела, Г. Г. Шклявером, который, сочувствуя ДО ИЗВЕСТНОЙ СТЕПЕНИ ПОРЕВОЛЮЦИОННЫМ УСТАНОВКАМ, представляет Клубу почти даром прекрасное помещение. Статью Рериха мы поместили в № 3 «Утверждений» лишь потому, что она была совершенно предварительно обеззаражена – и, кроме того, оплачено место, ею занятое.
6. Понимаю вполне причины, по которым Вы не можете поддерживать переписку, как она была спроектирована. Я этого опасался – почему и запросил Вас предварительно. Спасибо за предложенное содействие – но я думаю, что для нас правильнее не обращаться к «быстродействующим связям»: вся сила нашей позиции в том, что мы будем выполнять свой долг САМОСТОЯТЕЛЬНО, без всякой поддержки – и с тем большим ЛИЧНЫМ для каждого участника риском. В этом направлении уже многое сделано – подготовительное.
7. «НАШЕ ВРЕМЯ» – книга прекрасная. О ней я дам в «Утверждениях» отзыв; попробую поместить таковой же в «ЭСПРИ» («Планы» давно скончались) – м[ожет] б[ыть] и перевод (в выдержках) «Путей синтеза», как Вы это хотели бы. Ваши новые позиции я всецело приветствую (о чем уже писал) – если имею кое-какие возражения, то их элементарно можно свести к следующим: а) книга носит скорее ретроспективный и несколько «идеологически-автобиографический» характер, что скорее сужает ее несомненную значимость; б) приятие современного госкапитализма (да еще «пост-фактум») дает слишком много поводов к обвинению в оппортунизме, в принципиальном «кивании» на все, что происходит – и в подведении под происходящее «идеологической базы»; в) хотелось бы в ней найти некие конкретные «волюнтаристические» установки – вперед от госкапитализма, к новому, действительно ПОРЕВОЛЮЦИОННОМУ строю, к тому, к корпоративно-кооперативному социально-экономическому устроению. С другой стороны, я всецело и горячо присоединяюсь к срочной необходимости раскрыть и обосновать ПОРЕВОЛЮЦИОННОЕ понимание бесклассового общества, дать ПОЛОЖИТЕЛЬНУЮ схему его структуры. По той же причине мы с радостью напечатали бы Ваш труд о диамате в том виде, как Вы его намечаете. Я считаю, что сейчас марксизм – в тупике и СУБЛИМИРОВАНИЕ РЕВОЛЮЦИОННОИ ДОКТРИНЫ есть прямая, непосредственная и срочная задача пореволюционной мысли. Именно по этой причине мы сейчас и занялись вплотную проблемой бесклассового общества. По той же причине просил бы Вас возможно скорее (не дожидаясь полного литер[атурного] оформления) прислать мне хотя бы голые ТЕЗИСЫ предложенной работы, чтобы мы могли интегрировать Ваши суждения в подготовляемый нами документ, которому хотелось бы придать значение «ПОРЕВОЛЮЦИОННОГО МАНИФЕСТА». Проект его пошлю Вам на критику, как только он примет реальные очертания – вероятно, – недели через две.
8. Вышеуказанный документ и должен явиться основным содержанием № 4 «Утверждений» – в ряде статей-комментариев, по каждому вопросу в отдельности. Все это спроектировано на январь. С 1-го января возобновится и «Завтра» (на ротаторе). Придать журнальный характер «Еженедельнику пореволюционного] к[омитета]» мне не хотелось бы, хотя среди моих сотрудников и намечается такая тенденция.
9. На Ваш вопрос о клубе Вам, вероятно, уже ответили первые 5 №№ этого самого «Еженедельника». Что Вы думаете об этом начинании? Сколько экземпляров Вам высылать? Или по каким адресам?
10. «Пореволюционная библиотека» начинает свои выпуск после появления «Утверждений» – ибо часть ее выпусков – отдельные оттиски статей из тех же «Утверждений».
Настоящее письмо посылаю в 2-х экз., по обоим «виа». Читал у Г. Н. Т[анасова] перевод газетной о Вас заметки. Вот идиоты!
Еще раз простите за задержку – неприличную – с ответом: надеюсь, что Вы не захотите мне отомстить – и срочно пришлете просимые тезисы. Очень важно не разойтись.
Примите мой самый искренний, сердечный привет.
Крепко жму Вашу руку
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
