Текст книги "Партия Иисуса. Очерки общественного служения Иисуса Христа"

Особняком стоит Евангелие от Иоанна, материалом для которого послужили письменные и устные источники, не известные первым трём евангелистам. Благодаря уникальности этих источников, Иисус в четвёртом Евангелии получился совершенно не похожим на Иисуса в изображении синоптиков. В Евангелии от Иоанна он больше напоминает некое таинственное сверхъестественное существо, сошедшее с небес, нежели реального человека с реальной человеческой биографией. Именно по этой причине большинство современных историков с недоверием относятся к Евангелию от Иоанна, полагая его слишком богословским для того, чтобы использовать в качестве источника сведений о Христе.

За исключением Луки, с авторством которого в принципе можно согласиться, все остальные личности, указанные церковным преданием, как авторы соответствующих Евангелий, почти со стопроцентной вероятностью ими не являются. Однако из соображений удобства их продолжают называть Марком, Матфеем и Иоанном, не забывая, конечно, о всей условности такого именования.

Когда были написаны Евангелия? Среди библеистов нет единого мнения относительно времени написания Евангелий, но в общем принято считать, что раньше всех появилось Евангелие от Марка – примерно в 65—70 годах н. э. Евангелия от Матфея и Луки были написаны десятью или пятнадцатью годами позднее. Евангелие от Иоанна датируется 90—100 годами н. э. Таким образом, самое раннее письменное свидетельство о Христе появилось спустя 35—40 лет после его смерти.

В своём окончательном виде Новый Завет сформировался достаточно поздно – в самом конце IV века н. э. До этого момента среди различных христианских групп и общин считались авторитетными и были в употреблении самые разные варианты жизнеописания Христа. Наряду с уже известными нам новозаветными Евангелиями в богослужении широко использовались евангелия Петра, Андрея, Варфоломея, Иакова, Филиппа, Иуды, а также два евангелия Фомы, совершенно различных по содержанию. Помимо этих, так сказать, именных евангелий, существовали евангелия, известные по названиям тех христианских групп и сект, которые ими пользовались: Евангелие евреев (то есть иудеохристиан), Евангелие эбионитов, Евангелие назореев.

Популярными среди христиан были и такие сочинения, которые дополняли и расширяли прежние жизнеописания Христа. Сюда относятся различные варианты евангелий о детстве Иисуса, сказания о Марии, Понтии Пилате и др. В отличие от новозаветных евангелий, эти сочинения ничего не говорят об учении Христа, догматах, этических правилах. По своему содержанию они больше напоминают мифы или сказки, сочетающие описания самых невероятных чудес с отдельными бытовыми сценками.

В результате длительного и сложного отбора, продолжавшегося несколько столетий, в Новом Завете в конечном итоге остались только те книги, которые нам известны и сегодня: четыре Евангелия, Деяния апостолов, двадцать одно послание апостолов (автором четырнадцати из них считается апостол Павел) и Откровение (Апокалипсис) Иоанна Богослова. Произведения, включённые в Новый Завет, Церковь считает каноническими (греческое слово «канон» в переводе означает некий стандарт или критерий подлинности). Произведения, которые Церковь отвергла, стали называться апокрифическими, то есть, в переводе с греческого, тайными или скрытыми.

Напоследок необходимо сказать несколько слов о составе новозаветного канона. Можно только удивляться безошибочному чутью древних Отцов Церкви, которым удалось из большого числа христианских писаний I – IV веков отобрать наиболее, скажем так, взвешенные и реалистичные произведения. Вся остальная литература, переполненная описаниями явно придуманных, нелепых чудес или же чуждых христианству идей и умозаключений, была забракована, и в канон не попала. Впрочем, читатель может и сам легко убедиться в безошибочности древнего выбора, прочитав не вошедшие в канон апокрифические евангелия (при желании, их легко найти в Интернете). Все вопросы и сомнения после этого пропадут сами собой.

4

Известно, что при жизни Иисуса никто не вёл никаких заметок о его общественной деятельности, и речей его, естественно, тоже никто не конспектировал; годами и даже десятилетиями вся эта информация сохранялась в устной памяти его учеников и последователей. В этой связи не может не возникнуть закономерный вопрос: насколько Евангелиям, как источнику исторических сведений об Иисусе Христе, можно доверять? Не содержат ли евангельские рассказы каких-либо грубых искажений и ошибок, появившихся в результате длительного господства устной традиции?

Единого мнения среди исследователей Нового Завета на этот счёт нет. Карл Каутский, например, историческую достоверность Евангелий оценивал весьма невысоко:

«…Нас хотят уверить, что речи Иисуса, записанные полвека спустя после их произнесения, переданы в евангелиях вполне верно! Нет никакой возможности сохранить содержание речи, которая не была сейчас же записана и передавалась путём устного предания в течение пятидесяти лет» [30].

Полагая, что устной традиции было не под силу сохранить подлинную информацию о жизни Иисуса, Каутский решил, что: «Евангелия и Деяния апостолов по своей исторической ценности стоят не выше гомеровских поэм или „Песни о нибелунгах“. Они могут повествовать об исторических личностях, но деятельность последних изображается с такой поэтической вольностью, что совершенно невозможно использовать их для исторического описания этих личностей» [31].

Думается, однако, что знаменитый немецкий историк и публицист слишком поторопился с отрицанием исторической достоверности Евангелий. По-видимому, он не знал или же просто забыл, что многие древние сказания, легенды, поэмы, былины, передаваясь из поколения в поколение, могли сохраняться веками и даже тысячелетиями практически без потерь. Знаменитая «Ригведа» (16 000 стихов), до того как быть записанной, сохранялась в устной форме около двух тысяч лет; «Илиада» (15 700 стихов) – около пятисот лет; Талмуд (20 томов – пять тысяч с лишним страниц убористого текста), прежде, чем быть перенесённым на бумагу, существовал в устной форме несколько столетий. Современным людям, избалованным изобилием и доступностью всевозможных носителей информации – от обычных бумажных до электронных – трудно даже представить себе, какими возможностями обладает человеческая память, способная, при определённой тренировке, творить буквально чудеса!

В древней Иудее особая методика обучения в религиозных школах позволяла запоминать и точно пересказывать материал, многократно превышающий по размеру все Евангелия, вместе взятые. Считалось само собой разумеющимся, что прилежный ученик в состоянии запомнить любые объёмы информации, предложенные учителем. «Доброго ученика память крепчайшим цементом обложенному водоёму подобна: капли не вытечет», – говорили иудейские раввины [32].

Логично предположить, что и ранняя христианская община, состоявшая из палестинских евреев, унаследовала эту древнюю традицию. Апостолы, – непосредственные ученики Иисуса, – рассказывали истории из его жизни своим ученикам, а те, в свою очередь, – своим. Так продолжалось годами и, возможно, десятилетиями, пока наконец кто-то не догадался записать эти устные рассказы. Сначала это были, как полагают, сборники речений Иисуса (Logia Kiriaka, «логии»), имевшие, по всей видимости, ритмическую форму, затем появилось что-то вроде «протоевангелий», содержащих рассказы о проповеднической деятельности Иисуса, и, наконец, спустя примерно сорок лет после его смерти, было написано Евангелие от Марка, ставшее для авторов последующих Евангелий как источником материала, так и образцом для подражания.

Разумеется, в Евангелиях можно найти и неточности, и разночтения и даже грубые ошибки, что, в общем-то, вполне объяснимо, учитывая тот факт, что евангелисты при написании своих текстов пользовались материалом, прошедшим через вторые, третьи, четвёртые и так далее руки. К тому же евангелисты писали не историческую хронику и не биографию Иисуса, а богословское произведение, обладающее всеми характерными особенностями этого жанра. Историческая точность описываемых событий волновала евангелистов далеко не в первую очередь, поэтому нет ничего удивительного в том, что в Евангелиях обнаруживаются и неточности, и преувеличения, и даже явный вымысел, обусловленный, если можно так выразиться, «законами жанра». Разумеется, всё это затрудняет использование Евангелий в качестве исторического источника.

Затрудняет, но не исключает! Если Евангелия создавались на основе реальных событий, то какой бы «поэтической вольностью» они не отличались, в них обязательно должны были сохраниться отзвуки и следы этих событий. В ряде случаев историческую достоверность евангельских событий могут подтвердить археологические находки. Так, например, в 1888 году в Иерусалиме во время раскопок была обнаружена купальня Вифезда, в которой, как и указывал евангелист Иоанн, «было пять крытых ходов» (Ин.5:2). В 1927 году французский археолог Винсент обнаружил знаменитый лифостротон – каменный помост, на котором Пилат судил Иисуса (Ин.19:13). В 1961 году в Кесарии нашли камень с надписью, в которой упоминается о «Понтии Пилате, префекте Иудеи», а в 1990 году археологи обнаружили каменный оссуарий (урну с костями), на котором было высечено имя первосвященника Каиафы.

Свитки Мёртвого моря, найденные в 1947—1956 годах в кумранских пещерах, также могут подтвердить историчность Евангелий. Некоторые характерные детали в евангельских текстах, касающиеся религиозной и общественной жизни Палестины времён Иисуса Христа, совпадают с материалом, обнаруженным в кумранских рукописях.

Ну и, наконец, историческую достоверность Евангелий могут подтвердить и сами евангельские тексты или, точнее, те яркие психологические детали и подробности, с которыми изображена общественная деятельность Иисуса. В последующих главах мы неоднократно сможем убедиться в том, что эти детали и подробности не были выдуманы евангелистами, а являются отражением реально происходивших событий. Их поиску с последующим анализом и будет по большому счёту посвящена эта книга.

Глава 5
Исторический фон

Иудеи были единственным народом, отказывавшимся подчиниться Риму, и это особенно возмущало всех.

Корнелий Тацит «История», I в. н. э. [33].

К описываемому периоду Иудея находилась во власти Рима уже около восьми десятилетий – ничтожный срок, чтобы правители империи смогли понять религиозные идеи её народа, но вполне достаточный, чтобы сообразить: евреями, при всей их гордыне, можно успешно управлять, если не нарушать их обычаев и веры.

Лью Уоллис «Бен-Гур», 1880 г. [34].

_______________________________________________

1

Палестина занимает очень удобное стратегическое положение на перекрестке дорог, связывающих между собой три континента – Африку, Азию и Европу. Именно по этой причине она часто становилась объектом агрессии со стороны воинственных соседей. Еврейские племена, которые с незапамятных времён жили на этой территории, самоотверженно боролись за свою независимость, однако силы были слишком неравные, и Палестина, переходя из рук в руки, последовательно оказывалась под властью Ассирии, Вавилона, Персии, Македонии, эллинистических государств египетских Птолемеев и сирийских Селевкидов. В 142 году до н. э. в результате восстания, поднятого братьями Маккавеями, с господством Селевкидов было покончено, и Палестина обрела наконец независимость. Увы, как оказалось, ненадолго. В 63 году до н. э. в династическую смуту, вспыхнувшую в стране после смерти иудейского царя Александра Янная, вмешались римляне, которым также не терпелось поскорее овладеть этим стратегически важным регионом. Прославленный римский полководец Гней Помпей Великий вошёл с войсками в Иерусалим и установил над Иудейским царством римский протекторат. Тем самым было положено начало римской агрессивной политике, направленной на покорение всей Палестины.

Впрочем, римляне не сразу взяли Иудею под свой непосредственный контроль. Некоторое в стране продолжали царствовать слабые и зависимые от Рима наследники из местной династии Хасмонеев, а с 40 года до н. э. в течение 36 лет Иудеей управлял ставленник римлян Ирод Идумеянин, сумевший через своих друзей в Риме получить царский титул. Чтобы удержаться на троне, Ирод заискивал перед римским императором и его фаворитами, беспощадно подавлял любые выступления против иноземных захватчиков, тратил огромные суммы на подарки императору, устраивал роскошные приёмы в честь римских чиновников и военачальников. Понятно, что такая политика требовала громадных средств, которые беспощадно выколачивались из населения Иудеи.

Ирод установил в подвластной ему стране режим кровавых репрессий. Мнительный и подозрительный, он замечал вокруг себя одни лишь интриги и измену. Стремясь любой ценой сохранить за собой власть, Ирод не останавливался даже перед убийством ближайших родственников. Он казнил одну из своих жён – любимую Мариамму, тёщу, трёх своих сыновей, родную сестру и её мужа и ещё много других родственников. Когда об этих убийствах стало известно в Риме, император Август, не удержавшись, сказал, что гораздо лучше быть «свиньёй Ирода, чем его сыном» [35]. Тем самым император, по всей видимости, намекал на то, что Ирод, который всегда старался выглядеть правоверным иудеем, скорее побрезгует убить свинью, нежели человека.

Тяжкий налоговый гнёт, раболепие перед римлянами, постоянные жестокости и кровопролития провоцировали население Иудеи на частые и массовые восстания, которые беспощадно подавлялись Иродом. К концу своего правления он настолько был ненавистен народу своей страны, что имя его стало нарицательным для обозначения наиболее жестоких представителей рода человеческого.

И всё же, каким бы тяжким гнётом для подданных Ирода ни оборачивалось его долгое царствование, Иудея при нём хотя бы внешне сохраняла видимость независимого государства. Конечно, без разрешения императора Ирод не мог принять ни одного мало-мальски важного политического решения, но зато еврейское население было избавлено от самых явных унижений, связанных с иностранным присутствием. Римские армии не вторгались в страну, как во времена Помпея, требуя дань и продавая в рабство тех, кто не мог её заплатить. На протяжении всех 36 лет своего правления Ирод ни разу не принял на свои земли римских поселенцев из числа солдат, окончивших службу, как это практиковалось в других провинциях. И, наконец, Ирод не пустил в Иудею римских чиновников и мытарей – большое, надо сказать, преимущество по сравнению с позднейшими временами, когда эти хищники беспрепятственно хлынули в страну.

После смерти Ирода в 4 году до н. э. его владения были поделены между тремя его сыновьями (от десяти жён у него было пятнадцать детей). Примерно половина царства Ирода (Иудея, Самария и Идумея) досталась Архелаю, Ирод Антипа получил Галилею и Перею, остальное выпало на долю Филиппа.

Жестокость, с которой правил Архелай в Иудее, привела к тому, что в 6 году н. э. император Август, опасаясь народных волнений, сместил его и отправил в ссылку. Владения, принадлежавшие ранее Архелаю, были превращены в римскую провинцию, управляемую особым римским чиновником – прокуратором. (Должность, надо заметить, не слишком высокая, ибо подчинённая по службе наместнику Сирии.) Первым по счёту прокуратором Иудеи стал Копоний (6—9 годы н. э.), а пятым – знаменитый Понтий Пилат (26—36 годы), сыгравший такую важную роль в жизни и смерти Иисуса Христа. Ирод Антипа и Филипп ещё некоторое время продолжали управлять каждый своей областью. Чередование римских наместников ненадолго приостановилось в 38 году, когда Ирод Агриппа I, внук Ирода Великого, по прихоти Калигулы снова стал царём Иудеи. После смерти Ирода Агриппы в 44 году вся страна окончательно превратилась в римскую провинцию.

Для поддержания своей власти римляне разместили в Иудее военные силы – примерно 3 тысячи солдат вспомогательных войск. Они использовались в основном для несения полицейской и таможенной службы. В самом Иерусалиме в крепости Антония была расквартирована одна когорта (до 600 человек), остальные войска находились в Кесарии Приморской – постоянной резиденции прокуратора. По большим праздникам прокуратор с дополнительными силами являлся в Иерусалим, чтобы лично наблюдать за порядком. Этим, кстати, и объясняется присутствие Понтия Пилата в Иерусалиме во время ареста Иисуса. Если случались особо крупные волнения, с которыми нельзя было справиться собственными силами, то в Иудею вызывались подкрепления из Сирии, где стояли четыре римских легиона, предназначенных для защиты восточных границ империи.

Римское владычество в Иудее означало для евреев не только утрату свободы или экономический гнёт. Гораздо сильнее оскорбляло их то унижение, которому подверглась Моисеева религия. Как это всегда случается с угнетёнными народами, религия в Иудее стала своего рода последней линией обороны в противостоянии иноземным захватчикам. Евреям казалось, что если они, потеряв свободу, ещё и веру свою отдадут на поругание, то это будет означать конец всему. Хотя римляне в Иудее в целом старались придерживаться обычной для них практики уважения чужих религиозных культов, евреи всё равно чувствовали себя глубоко уязвлёнными. Они долго не могли забыть, как Помпей, движимый любопытством, вошёл в Святое Святых, самое священное место в Иерусалимском храме, куда мог заходить один только первосвященник, да и то раз в году [36]. После этого случая евреи пребывали в постоянной тревоге, опасаясь, что когда-нибудь подобное кощунство повторится, а римляне, как нарочно, допускали то одну, то другую оплошность в отношении иудейских святынь. То они забирали на «хранение» парадное облачение первосвященников, раздражая без особой нужды народ, то требовали выдать часть храмовых сокровищ для покрытия неотложных расходов оккупационной администрации, то пытались установить в Иерусалиме изображения императора, хотя это было строжайше запрещено Моисеевым законом. Понятно, что все эти эксцессы не прибавляли популярности римской администрации среди её иудейских подданных.

2

Римское завоевание Палестины происходило на фоне мощного подъёма национального самосознания еврейского народа. Начавшись примерно в III веке до н. э., этот подъём, постепенно усиливаясь, превратил евреев в самый беспокойный и отчаянный народ на всём тогдашнем Средиземноморье. Даже потерпев поражение в первых же столкновениях с закалёнными римскими легионами, евреи отказывались признать себя окончательно побеждёнными и горели желанием во что бы то ни стало продолжать борьбу. По всей стране кишели «банды разбойников», нападавшие на римлян и их еврейских приспешников. Волю к сопротивлению подогревала и насильственная романизация Палестины со всеми её характерными атрибутами, оскорбительными для каждого правоверного иудея, – гимнасиями, аренами, колоннами в греческом стиле и, что самое возмутительное, с бесчисленными «идолами» (статуями), установленными в общественных местах. Римляне пытались сбить волну недовольства жесточайшими репрессиями, убивая всех подвернувшихся под руку, не делая различия между виноватыми и безвинными, вооружёнными и безоружными. Иосиф Флавий рассказывает, что однажды в Иерусалиме по приказу сирийского наместника Квинтилия Вара было распято сразу две тысячи бунтовщиков [37]. Кресты с висящими на них распятыми людьми стали с тех пор привычным элементом иудейского пейзажа. Но никакие, даже самые страшные кары не могли привести иудеев к покорности. Римляне, поражённые упорством, с каким евреи сопротивлялись любым попыткам добиться их подчинения, говорили, что у этого народа ненависть ко всему роду человеческому.

Идеологией еврейского сопротивления стала фанатичная вера в скорый приход Мессии (от древнееврейского «машиах» – «помазанник»). Смутно догадываясь, что борьба один на один с могучей Римской империей окажется не по силам маленькой Иудее, еврейское население, обращая свои взоры к небу, исступлённо ждало избавителя-Мессию, который с помощью сверхъестественных сил покарает иноземных угнетателей и освободит народ Израиля. Многие евреи в то время действительно думали, что древние библейские пророчества, возвещавшие появление царя-освободителя, посланного Богом, чтобы спасти свой народ от унижений и страданий, должны будут вот-вот исполниться. «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3:2) – этот страстный призыв Иоанна Крестителя, без сомнения, очень точно отражает господствующие настроения той переломной эпохи. Многие иудеи, охваченные лихорадочным нетерпением, были убеждены, что неминуемый «конец» можно ускорить, если не отсиживаться по домам, а продемонстрировать свою готовность сотрудничать с Яхве в осуществлении Его Божественного замысла. Не желая более ждать ни дня, они надеялись с оружием в руках отстоять свободу и тем самым приблизить наступление Царства Божия. В этой накалённой атмосфере мессианская идея стала быстро превращаться из некоей абстрактной мечты в своего рода практическое руководство к действию.

«Усовершенствованную» мессианскую идею одним из первых взял на вооружение Иуда Галилеянин из города Гамалы, происходивший из семьи потомственных бунтарей. Его отец Иезекия с группой «разбойников» был казнён Иродом, а сам Иуда, его сыновья и внуки всю свою жизнь провели в борьбе с римской властью. В 6 году н. э. Иуда вместе с фарисеем Саддуком организовал религиозную партию «зелотов», или «зилотов» («ревнителей»), поднявшую антиримское восстание. По словам Иосифа Флавия, «Иуда объявил позором то, что иудеи мирятся с положением римских данников и признают своими владыками, кроме Бога, ещё и смертных людей» [38]. Зелоты с оружием в руках вели упорную партизанскую войну против римского владычества, за восстановление независимости Иудеи, против местной аристократии, связанной с чужеземными поработителями. Движение зелотов пользовалось большой популярностью и сочувствием среди простого народа. К этой группировке, по всей видимости, принадлежал в своё время и один из ближайших сподвижников Христа, апостол Симон по прозвищу «Зилот» (Лк.6:15).

Недовольство тяжким иноземным гнётом, нарастая и усиливаясь на протяжении почти целого столетия, в конце концов вылилось в грандиозное иудейское восстание 66—73 годов, потрясшее до основания господство римлян в Палестине и потребовавшее мобилизации почти половины всех военных сил огромной империи для борьбы с этим маленьким, но гордым народом.

Но даже потерпев поражение в неравной борьбе, даже потеряв в 70 году свой Храм, разрушенный при штурме Иерусалима войсками римского полководца Тита, евреи не смирились. В 132 году они подняли второе большое восстание под руководством Симона Бар Кохбы, жестоко подавленное после упорной трёхлетней борьбы императором Адрианом. На этот раз участь иудеев была ещё более суровой. Под страхом смерти им было запрещено селиться на территории Иудеи, а на месте разрушенного Иерусалима была основана римская военная колония Элия Капитолина. Те из евреев, кому удалось спастись, бежали на север, главным образом в Галилею, куда переместился политический и религиозный центр еврейской жизни. Многие предпочли от греха подальше уехать в дальние страны. Считается, что именно с этого момента и берёт своё начало многовековое изгнание еврейского народа.

3

Несмотря на очень сильные антиримские настроения, среди самих иудеев не было единства. Палестинское общество раздирали противоречия и конфликты, порождённые тяжким двойным гнётом Рима и местной аристократии. Большую роль в эксплуатации еврейского населения играл Иерусалимский храм, в пользу которого приходилось отчислять немалую часть доходов. В результате острых социальных противоречий палестинское общество оказалось расколотым на многочисленные религиозные и политические группировки, ожесточённо спорившие друг с другом как по политическим, так и по вероучительским вопросам. Накал страстей был так велик, что эти споры то и дело перерастали в вооружённые стычки между сторонниками враждующих партий. Не редкостью были, по свидетельству Иосифа Флавия, и убийства политических противников [39].

Если называть вещи своими именами, то, вероятно, не будет преувеличением сказать, что в рассматриваемую эпоху в Палестине медленно, но неуклонно вызревала самая настоящая революционная ситуация. Это было время, когда «низы» уже не хотели жить по-старому, непрерывно волновались и устраивали мятежи, а «верхи» в лице саддукейского жречества теряли последние остатки авторитета, и ничего, кроме презрения, к себе уже не вызывали. Римская администрация, ненавидимая буквально всеми, не исключая даже тех, кто перед нею заискивал, держалась на одних только «штыках».

Мощный национальный подъём, который переживали палестинские евреи, накладывал отпечаток на все конфликты той трагической эпохи, придавая им необычайную остроту и напряжённость. Тогдашняя Палестина ничем не напоминала тихую, спокойную заводь, это был скорее грозный вулкан, пробудившийся от долгой спячки и готовый вот-вот с оглушительным грохотом взорваться.

Жестокая междоусобная борьба, постепенно разгораясь, достигла своего апогея во время восстания 66—73 годов, когда в осаждённом римлянами Иерусалиме вспыхнула настоящая гражданская война между иудеями, унёсшая, по мнению историков, больше жизней, нежели непосредственные военные действия против внешнего врага.

Группировки, существовавшие в Иудее, охватывали практически весь спектр господствующих в то время мнений и интересов. Религиозный и политический моменты в их мировоззрении, как правило, тесно переплетались, образуя причудливую смесь мессианских ожиданий, социального протеста и ненависти к римским захватчикам.

Откровенно соглашательскую позицию по отношению к римской власти занимала партия саддукеев, получившая своё название от Садока (Саддука), родоначальника древней священнической династии. Саддукеи признавали только письменный Закон и не желали знать никаких позднейших добавлений к нему. Ими полностью отвергалось бессмертие души и загробная жизнь на том основании, что в Торе об этом ничего не сказано. Представляя главным образом верхний слой храмовых священников и крупных землевладельцев, саддукеи отрицали исключительность еврейского народа, преклонялись перед достижениями эллинистической цивилизации и охотно сотрудничали с римской властью. В Синедрионе саддукеи составляли большинство. Религиозная и политическая жизнь саддукеев была настолько тесно связана с Храмом, что после его разрушения в 70 году они бесследно исчезли.

На противоположном полюсе находилось движение «зелотов» («ревнителей»), представлявшее, говоря современным языком, тогдашнюю «непримиримую оппозицию». Ещё более радикальной являлась подпольная группировка сикариев («кинжальщиков»), появившаяся спустя два десятка лет после смерти Иисуса и выражавшая интересы социальных низов. Сикарии свирепствовали во многих городах Галилеи и Иудеи, убивая в уличной толчее римлян, а также представителей местной иудейской верхушки, запятнавшей себя сотрудничеством с врагом. Они даже не побоялись осквернить Иерусалимский храм, убив среди бела дня, в присутствии сотен верующих, первосвященника Ионатана, считавшегося креатурой римлян. Практиковали сикарии и захват заложников: они часто уводили с собой членов семей или близких кого-нибудь из аристократов и держали у себя до тех пор, пока не получали в обмен несколько пленных сикариев [40].

Зелоты и сикарии были теми группировками, которые позднее приняли наиболее активное участие в антиримском восстании 66—73 годов.

Колеблющиеся, промежуточные позиции занимали так называемые фарисеи (в переводе с еврейского – обособленные, отделившиеся), представленные учителями религиозного Закона, средним и низшим жречеством, торговцами, ремесленниками, чиновниками, менялами. Согласно Иосифу Флавию, группировка фарисеев насчитывала 6000 человек, что для такой маленькой страны, как Иудея, конечно же, являлось внушительной политической силой [41]. Фарисеи считали себя единственными хранителями истинно иудейского благочестия. Они считали необходимым целиком и полностью подчинить жизнь еврейского народа религиозным правилам. Фарисеи считали необходимым соблюдать не только библейские заповеди, зафиксированные письменно, но и множество правил, сохранившихся в устном предании. Они считали необходимым дополнять законодательство Моисея новыми положениями, которые, по их мнению, соответствовали изменившимся жизненным реалиям. Достигалось это изощрённым истолкованием Пятикнижия Моисея и в дальнейшем положило начало возникновению талмудического иудаизма. В отличие от саддукеев, фарисеи верили в бессмертие души, загробную жизнь, воскресение мёртвых. В этом моменте фарисеи сходились с христианами, поэтому не удивительно, что из их среды впоследствии вышло немало искренних последователей Христа, таких, как, например, апостол Павел.

Фарисеи – духовные предки современного иудаизма. После разрушения Храма и исчезновения саддукеев с исторической сцены фарисейская религиозная практика стала общееврейской нормой.

Фарисеи поддерживали в народных массах стремление к государственной независимости, но вместе с тем, трезво оценивая политическую ситуацию, не считали зазорным пойти в некоторых случаях на компромисс с римской властью. Они резко осуждали зелотов, как безрассудных фанатиков, не способных понять, что бросить вызов Риму в условиях громадного неравенства сил равнозначно самоубийству.

Существовала, наконец, религиозная секта так называемых ессеев, которые, в отличие от всех остальных группировок и течений, не пытались переделать окружающий мир на свой манер. Называя себя «сынами света» – в отличие от «сынов тьмы», к которым они причисляли всё остальное человечество, – ессеи обычно удалялись в безлюдные места, где селились большими изолированными общинами. Контактов с окружающим миром они тщательно избегали. Насчитывалось ессеев, по Иосифу Флавию, более 4000 человек [42]. Трудились, питались и молились ессеи совместно, также сообща владели имуществом. Ессеи признавали бессмертие души, верили в загробное воздаяние: по их представлениям, души грешников попадали в мрачную и тёмную пещеру, где пребывали в вечных мучениях, а души праведников, наоборот, оказывались в стране вечного блаженства. Считается, что учение, культ и организация общин ессеев оказали определённое влияние на развитие раннего христианства, хотя ессеи тяготели к строгой изоляции, а христиане с самого начала стремились привлечь к себе людей всех этнических и социальных групп. Иисус, несомненно, был знаком с учением и жизнью ессеев, что видно из следующего высказывания: «…сыны века сего догадливее сынов света в своём роде». (Лк.16:8). Здесь Иисусом употреблено одно из самоназваний ессев – «сыны света».