Текст книги "Партия Иисуса. Очерки общественного служения Иисуса Христа"

Глава 8
Иисус как апокалиптический пророк

Сам Христос ясно и определённо предсказывает в Библии близкий конец мира, вопреки всем лживым софизмам наших экзегетов.

Людвиг Фейербах «Сущность христианства», 1841 г. [63].

Религия Иисуса – не религия преобразующего мир деяния, а религия ожидания конца света.

Альберт Швейцер «Культура и этика», 1923 г. [64].

_______________________________________________

1

Итак, мы предположили, что Иисусом была создана действующая, активная организация, с нашей лёгкой руки получившая название «партии». В предыдущих главах мы уже дали ей краткую характеристику, и теперь по логике вещей следует рассказать о её «программе» (в нашем случае это, понятное дело, учение Христа). Ниже мы постараемся выяснить, какие именно идеи развивал Иисус перед учениками и народом, к чему их призывал, и какие цели преследовал. Но прежде чем мы этим займёмся, необходимо сказать несколько слов об особенностях древнего еврейского апокалиптизма1111
  Апокалиптизм (от греческого слова apocalypsis – «откровение») – ожидание конца света или Страшного суда.


[Закрыть], поскольку, не уяснив себе этой важной темы, мы вряд ли сумеем понять смысл и логику многих высказываний и поступков Иисуса.

По мнению большинства современных учёных, Иисус был апокалиптическим пророком. Это означает, что он, как и многие его современники, верил в скорый и неизбежный «конец света». По тогдашним иудейским представлениям, мир уже до такой степени переполнился злом и страданиями, что самостоятельно исправиться не мог, и требовалось личное вмешательство Бога в земные дела. В день Страшного суда должна была произойти решающая битва между силами добра и силами зла. На стороне добра предстояло сражаться Богу вместе со Своими помощниками – ангелами. Против Бога должен был выступить Сатана, у которого тоже есть свои помощники – демоны. Сокрушив в последней битве Сатану и его помощников, Бог должен был установить на земле Царство Божье (или, согласно раввинической традиции, – Царство Небесное), в котором никогда больше не будет горя и страданий.

Согласно апокалиптическим пророчествам, Царство Божье – это никакая не аллегория и не загробный потусторонний мир (в том смысле, что после смерти мы попадаем на небо), а реальное, осязаемое царство на земле или, если хотите, земной рай, созданный для того, чтобы принести людям счастье. Однако попасть в это замечательное Царство сумеют немногие. В день Страшного суда все люди будут судимы, и в зависимости от того, на чьей стороне они оказались в эту переломную эпоху, – на стороне сил добра или сил зла, – и решится их участь. Люди праведной жизни получат в награду Царство Божье, а грешники пойдут прямиком в ад. Причём даже смерть не избавит грешников от наказания. В день Страшного суда все мертвецы воскреснут и тоже будут приведены на суд. И если в своей жизни они были грешниками, то отправятся на вечные муки за всё совершённое ими зло. Праведники, естественно, тоже воскреснут, но лишь затем, чтобы в награду за свои добрые дела получить вечное блаженство в Царстве Божьем.

И последний, завершающий штрих к описанию иудейского апокалиптизма. Пока Страшный суд не начался, – а это, по всем признакам, должно было произойти очень скоро, – следовало усердно каяться, чтобы очиститься от грехов. И только полностью очистившись, можно было рассчитывать на Царство Божье.

Примерно таким в общих чертах являлся древний иудейский апокалиптизм. Тщательно исследовав синоптические Евангелия, учёные-библеисты ещё в начале XX века пришли к выводу, что точно таким же было и мировоззрение самого Иисуса. Как и все пророки апокалипсиса, он верил и в последнюю решающую битву, и в посмертное воздаяние, и в необходимость покаяться, чтобы получить возможность войти в Царство Божье. В Евангелиях об этом сказано так: «Пришёл Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия и говоря, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк. 1:14—15).

Мы не знаем в точности, как строилась апокалиптическая проповедь Иисуса, но, по всей видимости, начинаться она должна была с рассказа о тех многочисленных невзгодах и бедствиях, которые выпали на долю простых людей Палестины. Подобное вступление в речах Иисуса представляется наиболее вероятным, поскольку из него логически вытекает неизбежность апокалипсиса. И действительно, если всё вокруг очень плохо, если вокруг только горе, унижения и страдания, то, значит, терпеть осталось недолго, и уже в самое ближайшее время Бог должен вмешаться в земные дела и устроить грешникам «конец света».

Вероятнее всего, евангелисты старались особо не заострять внимание на теме народных страданий (возможно, по цензурным соображениям), однако на основании некоторых косвенных признаков мы можем догадываться о том, что во время своих выступлений Иисус о бедствиях и страданиях всё-таки говорил. Притча о богаче и Лазаре (Лк.16:19—31), о добром самарянине (Лк.10:30—35) и ряд других так или иначе затрагивают тему социальных контрастов. На экономическое и социальное неблагополучие в тогдашней Палестине указывает и то место в знаменитой Нагорной проповеди, где Иисусом упоминаются «нищие», «плачущие», «кроткие», «алчущие и жаждущие», «изгнанные», то есть все те, кто в этой жизни терпит лишения и страдания (Мф.5:1—10; ср. Лк.6:20—21). Вне всяких сомнений, это и была, так сказать, «целевая аудитория», которой Иисус в первую очередь адресовал свои проповеди.

Обрисовав мрачными красками тяжёлое положение трудящихся масс и обосновав тем самым неизбежность перемен, Иисус переходил к изображению грядущего апокалипсиса. По его словам выходило, что уже в самое ближайшее время начнётся грандиозная битва добра со злом, в результате которой старый миропорядок будет уничтожен. А затем Бог пошлёт судью с Небес – таинственного «Сына Человеческого», – который отделит грешников от праведников:

«Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою. И тогда Он пошлёт Ангелов Своих и соберёт избранных Своих от четырёх ветров, от края земли до края неба» (Мк.13:24—27; ср. Мф.24:29—31).

На земле состоится грандиозный суд, который воздаст каждому по заслугам. Грешники понесут наказание, а праведники получат награду за своё благочестие; грешники окажутся в аду, а праведники – в раю, то есть в Царстве Божьем:

«Посему как собирают плевелы и огнём сжигают, так будет при кончине века сего: пошлёт Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф.13:40—43).

А вот ещё: «Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных, и ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов» (Мф.13:49—50).

И ещё: «И скажет Сын Человеческий праведникам: «Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф.25:34), – и войдут они в Иерусалим, и возлягут на пиршестве вместе с Авраамом, Исааком и Иаковом (Мф.8:11; Лк.13:28—29).

Чтобы во время Страшного суда не оказаться в компании грешников, иудеям, – современникам Иисуса, – следовало как можно скорее каяться, признаваться в грехах, менять свой образ жизни. Это был единственный способ избежать будущей расплаты за все свои прегрешения. Тех же, кто не одумается и не покается, ждёт суровая кара:

«В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк.13:1—5).

Подобно всем пророкам апокалипсиса, Иисус полагал, что Бог распространит свою власть не только на небо, но и на землю, где будет создано реальное, физическое Царство добра и справедливости. В этом Царстве апостолы-правители будут восседать на престолах (Мф.19:28; ср. Лк.22:30), а праведники – наслаждаться пышными трапезами и беседами (Мф.8:11; Лк.13:28—29).

2

Обращаясь к народу с проповедью Царства Божьего, Иисус особо настаивал на том, что все эти грандиозные события произойдут очень скоро, ещё при жизни его поколения, и поэтому медлить с покаянием никак нельзя:

«И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк.9:1);

«Истинно говорю вам: не прейдёт род сей, как всё сие будет; небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут. О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф.24:34—36; Мк.13:30—32).

Эти два изречения о «конце времён», вне всяких сомнений, являются аутентичными, то есть принадлежащими Иисусу. Когда евангелисты писали эти строки, большинство из тех, о ком было сказано, что они «не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие», – почти все уже умерли, а Царства так и не увидели. Вряд ли у евангелистов был резон придумывать и приписывать Иисусу обетования, которые не сбываются, следовательно, это его подлинные слова. Как апокалиптический пророк, Иисус был непоколебимо уверен, что апокалипсис вот-вот начнётся, и эту уверенность он старался внушить своим слушателям.

Некоторые учёные, правда, полагают, что во взглядах Иисуса на Царство Божье со сроками не всё было так просто и однозначно. Если в двух первых изречениях, только что рассмотренных нами, Царство представлено как нечто, лежащее в будущем, хотя и недалёком, то в других изречениях оно описывается как реальность уже существующая:

«Быв же спрошен фарисеями, когда придёт Царствие Божие, отвечал им: не придёт Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутри вас есть» (Лк.17:20—21).

Причём эти взаимоисключающие сентенции в речах Иисуса расположены буквально по соседству. Едва успев сообщить фарисеям о том, что Царство уже присутствует среди людей (или внутри людей), Иисус почти сразу же начинает рисовать устрашающие картины апокалипсиса, который ещё даже не начинался: «Ибо, как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой» (Лк.17:24).

Как понимать эти разночтения? Как недоработку евангелиста, не сумевшего «привести к общему знаменателю» противоречивые сведения об учении Иисуса? Или, может быть, как противоречия в самой проповеди Иисуса?

Для объяснения этих трудных мест из проповеди Иисуса были предложены различные истолкования. Утверждалось, в частности, что аутентичными являются как раз те изречения Христа, в которых Царство описывается как будущая реальность, а фразы типа «Царство – внутри вас» были придуманы в христианской общине в то время, когда стало ясно, что обещанный апокалипсис не состоялся. Другое объяснение исходит из предположения, что взгляды Иисуса могли развиваться. Сначала Иисус говорил, что Царство Божие вот-вот наступит, а когда этот прогноз не подтвердился, он быстро перестроился и начал утверждать, что Царство – уже среди нас…

Мне кажется, что это противоречие легко разрешимо. Иисус был и всегда оставался пророком апокалипсиса; он непоколебимо верил, что уже скоро, ещё при жизни его поколения, состоится пришествие Царства Божьего. Но чтобы войти в это Царство, необходимо покаяться и очиститься от грехов. Тот, кто эту процедуру проделал, считай, одной ногой уже стоит в Царстве, и когда оно действительно придёт, этот счастливчик окажется в нём, можно сказать, автоматически. Скорее всего, именно это и имел в виду Иисус, когда заявил одному благочестивому книжнику: «Недалеко ты от Царствия Божия» (Мк.12:34).

Точно так же следует понимать и фразу «Царствие Божие внутри вас есть» – как абсолютную готовность войти в это Царство ещё до того, как оно фактически наступит. Если за человеком не числится никаких грехов, если он ведёт строгую благочестивую жизнь, то про него, пожалуй, уже сейчас можно сказать, что он уже в Царстве, или что Царство уже внутри него.

Настаивая на скором и неизбежном наступлении Царства Божьего, Иисус, однако, избегал указывать конкретную дату начала «светопреставления». Царство наступит очень скоро, говорил он, но в какой именно день и час – известно одному лишь Богу. Нужно, – предупреждает он своих слушателей, – быть всё время начеку, ведь в любой момент могут начаться знаменательные события:

«О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец. Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время. Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому своё дело, и приказал привратнику бодрствовать. Итак бодрствуйте, ибо не знаете, когда придёт хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, придя внезапно, не нашёл вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Мк.13:32—37; Лк.12:40).

3

Завершая наш краткий обзор евангельских текстов, мы можем с уверенностью утверждать, что Иисус был апокалиптическим пророком, проповедующим скорый и неизбежный «конец света». Свою непосредственную задачу он видел в том, чтобы как можно скорее предупредить людей о приближающемся апокалипсисе. Ради этого он оставил работу, дом, всех своих близких и отправился странствовать по городам и деревням Палестины. Рассказать людям правду о грядущем апокалипсисе, убедить их исправиться и не грешить (это дало бы им возможность войти в Царство Божие) – вот что составляло «программу», с которой Иисус Христос обращался к народу и, как мы только что убедились, эта «программа» не содержала абсолютно никаких политических требований и призывов. Почему Иисус не интересовался текущей политикой (вопреки утверждениям многих видных историков), легко понять, принимая во внимание его апокалиптические взгляды. Все свои надежды на будущее Иисус связывал с приближающимся эпохальным событием – «концом времён». Он был непоколебимо уверен, что старый миропорядок – с угнетателями-римлянами, с царями и императорами, с ростовщиками и мытарями – продержится очень и очень недолго, и в самое ближайшее время будет уничтожен. Ну а если так, то не имело никакого смысла интересоваться текущей политикой, бегать, суетиться, чего-то добиваться в этом несправедливом мире – ведь всё равно этому миру суждено вскоре погибнуть!

Как мы уже знаем из Главы 7, Иисус и его двенадцать апостолов готовились стать правителями возрождённого Израиля, однако произойти это должно было лишь после того, как старый миропорядок исчезнет в ходе начавшегося апокалипсиса. Иными словами, Иисус сначала хотел дождаться Страшного суда и только после этого предъявить свои претензии на верховную власть в мессианском Царстве (мессианство Иисуса мы будем подробно обсуждать в Главе 10). В Евангелиях сохранилось несколько эпизодов, которые могут подтвердить подобные намерения Иисуса. Евангелист Иоанн рассказывает, что однажды сторонники Иисуса захотели «нечаянно взять Его и сделать царём» (Ин.6:15), то есть объявить его публично Мессией. Иисус, прекрасно понимая, что благоприятные условия для этого ещё не наступили, уклонился от навязываемой ему царской (мессианской) власти.

Есть в Евангелии от Иоанна и другой не менее показательный эпизод. Во время допроса Понтий Пилат задал Иисусу вопрос, имеющий явную политическую окраску: «Ты Царь Иудейский?» (Ин.18:33). Иисус, не отказываясь в принципе от этого звания, ответил прокуратору, что: «Царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Моё, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Моё не отсюда» (Ин.18:36).

Ответ Иисуса надо понимать в том смысле, что даже если кто-то и называл его царём, то в любом случае это царство не от мира сего, то есть в настоящее время невозможное. Говоря проще, деятельность, которой он занимался до самого своего ареста, никакого отношения к текущей, сиюминутной политике не имела.

Хотя Евангелие от Иоанна считается среди исследователей не очень достоверным с исторической точки зрения, в данном случае оно, по-видимому, весьма точно воспроизводит стратегию и тактику Иисуса. Не отказываясь в принципе от царской (мессианской) власти, Иисус рассчитывал получить её не сейчас, не в настоящее время, а в будущем, когда надвигающийся апокалипсис сметёт прогнивший миропорядок и расчистит для него поле деятельности.

Глава 9
Этика Иисуса

Цель моралиста заключается в том, чтобы улучшить человеческое поведение. Стремление к этому похвально, поскольку поведение людей по большей части вызывает сожаление.

Бертран Рассел «Во что я верю», 1925 г. [65].

Чему учил Иисус? Недавние, ставшие достоянием широкой публики аргументы учёных (и тех, кто выставляет себя таковыми), касающиеся данного вопроса, вызвали у многих впечатление, что среди учёных нет согласия на этот счёт.

Томас Кахилл «Холмы Иерусалима», 1999 г. [66].

_______________________________________________

1

С проповедью апокалипсиса тесно связано этическое учение Иисуса. Оно являлось неотъемлемой составной частью его выступлений перед народом, поскольку призыв к покаянию и самоусовершенствованию без указания конкретных нравственных ориентиров невозможен. Людям вряд ли удастся изменить свою жизнь, если они не будут знать, в чём именно состоят их ошибки и заблуждения. Не только Иисусу, но и всем остальным пророкам приходилось давать своим слушателям более или менее подробные рекомендации о том, как им следует поступать или же, наоборот, не поступать в тех или иных жизненных ситуациях. Вот, например, какими словами поучал народ Иоанн Креститель, предтеча Иисуса Христа:

«И спрашивал его народ: что же нам делать? Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же. Пришли и мытари креститься и сказали ему: учитель! что нам делать? Он отвечал им: ничего не требуйте более определённого вам. Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем» (Лк.3:10—14).

Иисусу точно так же приходилось заниматься вопросами нравственного усовершенствования. Значительная часть его речей как раз и была посвящена человеческому поведению. В отличие от всех остальных иудейских пророков, как правило, весьма заурядных и неоригинальных, Иисусу удалось выстроить удивительно стройную систему морально-этических принципов. Наличие в проповеди Иисуса, помимо апокалиптики, ещё и хорошо разработанной нравственной составляющей, спасло христианство от участи других апокалиптических учений, давным-давно растерявших своих сторонников и забытых.

Своего рода «квинтэссенцией» христианской морали считается так называемая Нагорная проповедь. Она занимает целых три главы в Евангелии от Матфея (Мф.5—7) и по первому впечатлению представляется чем-то целостным и законченным. Но это впечатление обманчиво. Большинство исследователей сходятся во мнении, что Нагорная проповедь является не реальной проповедью, когда-то произнесённой взошедшим на гору Иисусом, а искусственной конструкцией, собранной из речений, высказанных в разное время и по разным поводам.

Важнейшей частью Нагорной проповеди являются знаменитые «антитезы» – речения, начинающиеся формулой «вы слышали, что сказано древним… а я говорю вам». Поскольку в антитезах излагаются фундаментальные этические принципы, полезно будет рассмотреть их все по порядку:

«Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду.

А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной» (Мф.5:21—22);

«Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй.

А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём» (Мф.5:27—28);

«Сказано также, что если кто разведётся с женою своею, пусть даст ей разводную.

А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведённой, тот прелюбодействует» (Мф.5:31—32);

«Ещё слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои.

А Я говорю вам: не клянись вовсе… Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф.5:33,37);

«Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.

А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую. И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф.5:38—42);

«Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.

А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф.5:43—44).

Долгое время считалось, что Иисус в антитезах противопоставляет своё учение иудаизму (греческое слово «антитеза» и переводится как «противопоставление»). Однако в последние годы отношение к ним стало меняться. По мнению большинства современных учёных, в антитезах нет ничего такого, что можно было бы расценить как противопоставление иудейскому Закону. Если бы Иисус заявил своим слушателям: «Древние говорили, что убивать нельзя, а я говорю, что убивать можно», то это, действительно, было бы отменой заповеди, но Иисус никогда ничего подобного не говорил. Смысл его высказывания совершенно другой: не только убивать, но даже гневаться ни на кого нельзя, и обзывать нехорошими словами тоже никого нельзя. То есть Иисус не отменяет ветхозаветную заповедь, как думали раньше, а ещё больше устрожает её внутренний смысл, доводит его, так сказать, до логического завершения. И со всеми остальными антитезами дело обстоит точно таким же образом. Если в Ветхом Завете сказано: не прелюбодействуй! – то Иисус в своих рекомендациях идёт ещё дальше и не позволяет своим слушателям даже смотреть на женщину «с вожделением». Если Ветхий Завет разрешает разводиться, то Иисус, сославшись на это разрешение, тут же по существу отменяет его. Если ветхозаветная заповедь призывает любить друзей и ненавидеть врагов, то Иисус учит любить всех, и врагов в том числе…

Дальнейший анализ высказываний Иисуса привёл учёных к выводу, что он ни в коей мере не отвергал иудейский Закон и не пытался измыслить в пику ему свои собственные поучения. Подобная трактовка антитез отражала антииудейскую идеологию, которая в богословии долгое время являлась господствующей, и лишь в наши дни начинает постепенно сдавать свои позиции. Более того. Вопреки расхожему мнению, этические поучения Иисуса не являются чем-то совершенно новым и уникальным, а имеют глубокие корни в традиционном иудаизме. При желании, и в Ветхом Завете, и в других иудейских литературных источниках можно найти целый ряд поучений, которые звучат, если можно так выразиться, вполне по-иисусовски. Вот, для примера, несколько цитат из Ветхого Завета:

«Если голоден враг твой, накорми его хлебом; если он жаждет, напои его водой» (Притч.25:21);

«Не засматривайся на девицу, чтобы не соблазниться прелестями её» (Сир.9:5);

«Не приучай уст твоих к клятве и не обращай в привычку упоминать в клятве имя Святого… клянущийся непрестанно именем Святого не очистится от греха» (Сир.23:8—10);

«Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего» (Лев.19:18).

А вот цитата из ессейских писаний: «Я не хочу никому воздать за зло, и я хочу преследовать человека добром, ибо у Бога есть Суд над всем, что живёт, и Он воздаст им как то следует…» [67].

А вот так называемое «Завещание Вениамина», ветхозаветный апокриф I века до н. э.: «Зрите же, дети мои, каков исход доброго мужа. В доброте уподобляйтесь милосердию его, дабы и вам носить венцы славы. Ибо у доброго человека око не омрачится, он ведь жалеет всех, если и грешники это. Если и недоброго желают ему, всё же творящий добро побеждает зло, обороняемый Богом» [68].

Как видим, антитезы не только не отменяют заповедей Торы, но и, по сути, не содержат ничего принципиально нового, ничего такого, что до Иисуса никому не приходило в голову. По большому счёту, всё или почти всё, чему учил Иисус, в разное время высказывалось и другими раввинами. Даже знаменитое Золотое правило было сформулировано ещё до Иисуса и рассматривалось как своего рода центральный пункт Моисеева Закона. Авторитетный раввин Гиллель говорил: «Что тебе неугодно, не делай ближнему; это – весь закон, всё остальное – только исполнение» [69]. Сравните это высказывание со словами Иисуса: «Итак во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф.7:12).

Комментарии, как говорится, излишни!

2

Тот факт, что в поучениях Иисуса обнаруживаются отчётливые параллели с ортодоксальным иудаизмом, вовсе не означает, что он лишь повторял чужие мысли. Проповеди Иисуса содержат оригинальные идеи, и это подтверждается реакцией его слушателей, которые, как сказано в Евангелиях, «дивились учению Его» (Лк.4:32).

На первый взгляд все поучения Иисуса представляются совершенно разными: одно из них запрещает гневаться на близких, другое осуждает прелюбодейство, третье не позволяет разводиться и т. д. Но если мы присмотримся к ним повнимательнее, то обнаружим, что все они призывают, в сущности, к одному и тому же – к самодисциплине и самоограничению или, как предпочитал выражаться в своих проповедях Иисус, – умалению. Что, например, означает призыв Иисуса не смотреть на женщину «с вожделением»? Конечно же, это – самоограничение или, как сказал бы Иисус, – умаление. Чтобы не соблазниться женскими прелестями, человек должен уметь обуздывать свои греховные желания. А как понимать призыв Иисуса подставить щёку для нового удара? И это тоже умаление – попробуйте, опыта ради, стерпеть обиду и не ответить ударом на удар! А призыв любить не только друзей, но и врагов? И это умаление! А вот ещё одна известная фраза (Мф.5:40): «И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду»? Ну, здесь, я полагаю, и комментировать нечего: когда у человека просят рубашку, а он сам, по доброй воле, отдаёт ещё и свои штаны, то это, вне всяких сомнений, умаление!

Таким образом, абсолютно все заповеди Христа представляют собой не что иное, как настоятельный призыв к умалению. Призывая людей всячески ограничить свои желания и потребности, Иисус, по всей видимости, рассчитывал таким способом устранить изначальную причину, порождающую в людях зависть, злобу, мстительность, похоть, жадность, гордость и т. п. И действительно, если люди не станут желать себе ничего сверх необходимого, то у них и не появится причин для ссор, ненависти и вражды!

Иисус, очевидно, был уверен, что ему удалось разгадать секрет бесконфликтного и безгрешного существования. Предлагая своим слушателям сосредоточиться на умалении, он не отвергал ветхозаветные заповеди. У него была совсем другая цель: научить людей жить так, чтобы ситуация, обрисованная в ветхозаветных заповедях, даже не возникла! Иисус хочет, чтобы люди добровольно ограничили свои потребности и желания, и тогда из их жизни сами собой исчезнут прелюбодеяние, убийство, воровство, клятвопреступления, то есть всё то, что имеет своей причиной необузданное стремление к обладанию жизненными благами. Иными словами, Иисус стремился нейтрализовать опасную ситуацию ещё «в самом зародыше», ещё до того, как она выйдет из-под контроля и превратится в один из смертных грехов, перечисленных в заповедях Моисея.

Умаление представляет собой самую суть учения Иисуса. Это – его, если можно так выразиться, «ноу хау», оригинальная идея, сформулированная в виде антитез из Нагорной проповеди. И, конечно же, нет ничего предосудительного в том, что некоторые из них созвучны высказываниям других раввинов. Иисус, скорее всего, и не стремился поразить слушателей новизной и необычностью своих поучений. Он охотно пользовался и готовыми словесными формулами, если был уверен, что они вполне точно выражают его мысль.

Судя по евангельским рассказам, умаление виделось Иисусу универсальным средством для предотвращения любых конфликтов и недоразумений. Вот всего лишь несколько ярких примеров. Однажды в его присутствии апостолы заспорили о том, кому из них быть большему или первому над всеми остальными. Что же сделал Иисус для того, чтобы помирить апостолов? По своему обыкновению, он предложил им умаление:

«Иисус же, подозвав их, сказал им: вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будем вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк.10:42—44; Лк.22:25—26).

В другом евангельском эпизоде рассказывается о том, как Иисус пришёл в гости к двум благочестивым сёстрам – Марфе и Марии. Марфа бросилась на кухню, чтобы поскорее приготовить для дорогих гостей «большое угощение», а Мария, сев у ног Иисуса, принялась слушать его поучения. Марфа рассердилась на сестру за то, что та не желает помочь ей по хозяйству. Как же Иисусу удалось погасить этот конфликт? Он посоветовал Марфе умаление: «…Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом; А одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нея» (Лк.10:41—42).

Проповедуя умаление, как универсальный способ разрешения всех проблем и конфликтов, Иисус обязательно должен был обратить внимание и на безудержную погоню за материальными благами, составляющую смысл и цель жизни многих людей. Иисус прекрасно понимал, что потакание любым своим желаниям и прихотям, иными словами, стремление «жить красиво», есть одна из основных причин, ведущих к стяжательству, конфликтам и даже преступлениям. Каким же способом Иисус надеялся справиться с этой проблемой? Как и всегда, с помощью умаления! Обращаясь к своим слушателям, он заявляет:

«Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают, и крадут; Но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают, и не крадут. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:19—21);