Текст книги "Осознание"

Глава 11
«Ящик»

Поезд мчался, дробно постукивая колесами.

Сердце колотилось, норовя выскочить из груди. Кровь гулко пульсировала в висках, пальцы Яны терзали джинсовую сумку. Наверняка «быки» в спортивных костюмах уже в поезде, одни движутся с головы, другие – с хвоста состава, заглядывают в лица. Скоро будут здесь. И что делать? В туалете прятаться? Так они и туда заглянут.

Между рядами прошел краснолицый всклокоченный парень с откупоренной бутылкой пива, и Яну осенило: спрятаться можно в баре. Сесть где-нибудь с краю, втянуть голову в плечи… Может, обойдется. Надо было кепку надевать!

Перекинув сумку через плечо, она пошла искать бар. Прежде чем пересечь тамбур, замерла и сквозь стекло посмотрела в проход между креслами, не идет ли кто подозрительный, и обрадовалась, заметив стойку в конце вагона, за ней – полки с бокалами, пивными бутылками и конфетами в разноцветных коробках.

Вздохнув с облегчением, Яна поспешила к стойке, уселась на высокий стул и заказала себе кофе. Оглядела людей в вагоне: негусто. Тучный бармен пялился в окно; через стул от него скучала пара – тощий мужичок с козлиной внешностью и его свинообразная жена, они так громко разговаривали, что Яна успела разобрать, что мужа зовут Яриком, а женщину – Леной; рядом с ними пил коньяк поджарый кавказец с орлиным профилем. Вот и все посетители.

Яна дергалась каждый раз, когда открывалась дверь или кто-то появлялся в вагоне. И успокаивала себя: хватит! Что будет, то будет. Убивать в поезде никто никого не станет. Если что, можно вызвать полицию…

Снова в сторону отъехала дверь тамбура – и появился тот самый бритый Горилла, командир «быков». Вот урод! Наверное, увидел Яну через окно и успел заскочить в вагон перед отправлением поезда. Он смотрел на нее в упор. Яна сглотнула. Интересно, «быки» тоже здесь?

Между рядами кресел к нему направился проводник. Горилла пригнулся и сощурился, пытаясь разглядеть посетителей бара. Проводник кивком пригласил Гориллу в вагон, тот ответил что-то, по-хозяйски отодвинул препятствие сильной рукой и зашагал по ковровой дорожке к стойке, где расположилась Яна.

Понимая, что убегать бессмысленно, она вновь оглядела пассажиров в поисках хоть кого-нибудь, кто мог бы ее защитить. Самой боеспособной и агрессивной выглядела громогласная Лена. Она была так огромна, что задница не помещалась на стуле и свешивалась по бокам. Обливаясь холодным потом, Яна с ужасом смотрела на приближающегося Гориллу, но тот вдруг замер в проходе, сжал челюсти, и взгляд его налился свинцом. Чего с ним?

– Красавыца, давай угощю, – проговорили с сильным кавказским акцентом.

Яна аж подпрыгнула. Обернулась. К ней подсел кавказец.

Не человек, а просто карикатурный собирательный образ: нос крючком, подбородок выбрит до синевы, кустистые брови срослись над переносицей. Он улыбнулся, сверкнув золотыми зубами, представился:

– Ашот.

Он беззастенчиво пялился на грудь Яны. От наглого, циничного взгляда ее бросило в краску – Ашот будто раздел ее и облапал. С трудом Яна взяла себя в руки, вспомнив о Горилле в проходе, улыбнулась и назвала свое имя. Не самый лучший защитник, но хоть какой-то…

Ашот расцвел еще больше, щелкнул пальцами – бармен подался к стойке.

– Коньяк хороший – два по сто. Бутэрброд с икрой. Черный. Или хочешь красный?

Сгорая от стыда, Яна с трудом заставила себя кивнуть.

Ожидая заказ, Ашот пялился с восхищением и рассыпался в комплиментах:

– Красавица, как с обложки, да? Куда едэшь в Москву?

– К подружке, – Яна поглядывала на Гориллу: он сел в кресло с краю, готовый в любой момент броситься в атаку.

– Подружка красивый, как и ты? У меня друг в Москвэ, ресторан дэржит. Давай встретимся вмэсте, да? Погуляем, вына выпьем. У мэня такой выно, м-м-м! А повар его такой шашлык дэлает, палчыки аблыжеш!

Бармен поставил на стойку два пузатых бокала на тонкой ножке, Ашот подхватил оба и, сверкая золотыми зубами, один протянул Яне:

– Давай за знакомство! – бокалы звякнули, соприкасаясь. Яна смочила губы, благодарно кивнула и поставила бокал, кавказец запрокинул его и залпом осушил, дернул сизым кадыком, крякнул.

Яна вспомнила, что ей от коньяка было очень плохо: когда с подружкой отмечали окончание сессии, выпили по двести граммов. Юльке ничего, она привыкшая, а Яна всю ночь «вертолеты» ловила, ее чуть наизнанку не вывернуло. С тех пор она коньяк на дух не переносит.

Горилла встал с кресла и занял стул с краю у стойки, заказал кофе. Поверх плеча кавказца он пристально смотрел на Яну. Ашот соловьем заливался о бизнесе в Москве, о друзьях, о том, какая Яна красЫвая, что ей надо купить «золотой цепочка» и «машина хароший», но она его не слушала – лихорадочно соображала, что делать дальше, и нервно вертела в руках разрядившийся смартфон.

– Э-э-э, – протянул Ашот, – тэбэ пазванить надо? Зачем страдаешь, на мой тэлэфон. – Кавказец дал ей смартфон, подмигнул. – Я пока отойду, а ты званы, куда захочешь.

Он картинно вскинул руку, с неприязнью покосился на Гориллу, слез со стула и вышел в тамбур через стеклянные двери, что были в нескольких метрах от стойки. Достал сигареты, закурил.

Горилла проводил его взглядом, кивнул на дверь и обратился к бармену:

– Уважаемый, почему вы ничего не предпринимаете? Гражданин курит в поезде. Вызови проводника.

Флегматичный бармен нехотя перегнулся через стойку, помахал Ашоту, подождал, пока тот его заметит, и перекрестил руки перед собой, мол, завязывай курить. Горилла тоже, обернувшись, с недовольством таращился в тамбур.

Тем временем Яна сняла с блокировки смартфон – у них с кавказцем была одинаковая модель. Как бы теперь связаться с Егором, чтобы не оставлять логи на чужом аппарате?

Когда Ашот скрылся в туалете, она поменяла аккумуляторы, отправила сообщение Егору: «в сапсане, еду в мск» и вернула аккумулятор на место. Все, можно выдохнуть… но ненадолго. Потому что осталось решить главную проблему: скрыться от Гориллы, который не спускал с нее глаз. ОН не кавказец, Яна его в сексуальном плане не интересовала – он смотрел на нее, как удав на кролика. Когда поезд приедет в Москву, что он сделает: на допрос потащит или при удобном случае свернет шею? Ручищи вон какие… Хрясь, и все. Или у него пистолет?

Яна машинально улыбнулась вернувшемуся Ашоту и, в душе краснея от ушей до пяток, повела плечами, чтобы колыхнулась грудь. В игре Яна вся из себя крутая, а в жизни… Ну не умеет она правильно флиртовать с мужчинами, не умеет отшивать и вообще – стеснительная, даже робкая.

– Выпьем! – торжественно произнес Ашот, заказал себе еще коньяк, покосился на Янин бокал: – Чиво нэ пьешь?

Она взяла бокал, сделала глоток, закашлялась. Потекли слезы, дыхание перехватило. Щеки вспыхнули, в желудке разлилось тепло. Она быстро охмелела, и это придало ей смелости.

Все из-за происков Альфы, подумала Яна немного невпопад. Он отследил ее через Си-Терминал Знахаря и послал людей. И не таксист ее сдал, русовиртовцы иначе на нее вышли: она ведь, дурища, билет через Сеть покупала!

Но как Альфа может управлять реальными людьми? Невероятно! Значит, он уже вышел из игры? У него есть влияние в реальном мире? Или тут действуют его сообщники? Но тогда – кто он на самом деле и что все это означает? Блокировка игроков в «Сталкере» – не системный сбой, а диверсия?

Горилла точно не имеет отношения к полиции и спецслужбам, иначе давно задержал бы ее. Значит, он вряд ли знает, кто такая Яна на самом деле, не исключено, что он просто пешка, сотрудник службы безопасности «Русо-Вирта». Что, если Альфа дал ему ложную информацию, например, склепал досье на Яну, мол, она кибертеррористка, пытавшаяся украсть какую-то секретную технологию. Мужик – простой исполнитель, причем он считает, что его дело правое. В принципе это не самый худший расклад: значит, убивать ее не собираются, хотят задержать и доставить в «Русо-Вирт». А там можно объясниться с сотрудниками, надеясь на их разумность…

Но если она ошибается?

Ашот, осмелев, взял Яну за руку, она хотела вырвать ладонь, но не стала. Решение пришло внезапно – простое и понятное. Почему бы не сыграть по правилам Альфы?

Она посмотрела на часы – бо́льшая часть пути до Москвы позади, ехать еще час. Надо потянуть время, чтобы кавказец подольше побыл рядом. Томно прикрыв веки, Яна улыбнулась Ашоту. Тот просиял и снова предложил выпить.

– Спасибо, но что-то мне нехорошо – нельзя спиртное на голодный желудок, а у меня гастрит. Теперь мутит. Я бы чего-нибудь съела, тогда пройдет, – она пересилила себя и положила руку ему на плечо.

– Лагман есть? – Кавказец повернулся к бармену. – Шурпа?

– Куриный бульон и суп с лапшой. Ну, и доширак…

– Суп с лапшой! – выбрала Яна, посмотрела на кавказца и уронила: – Спасибо, что скрасили мое одиночество.

В какой-то момент она даже пожалела Ашота. Если бы он знал, как с ним собираются поступить! Но побеждает не сильнейший, а самый сообразительный. Так что извини, Ашотик.

Горилла пристально смотрел на них, и во взгляде его читалась угроза.

* * *

По дороге к Мертвому городу Атила разослал сообщение всем сталкерам со старой версией игры, которые были в чате. Им предлагалось собраться на речном вокзале и ждать Картографа с распоряжениями.

Едва Егор успел закончить, как чат накрылся медным сталкерским тазом – почти наверняка до него добрался Альфа. Атила, выругавшись, спрятал ПДА. Хорошо, что он немного поспал, а то бы с ног валился от усталости.

Было темно. Первым шел Картограф. Петлял, обходя аномалии, иногда замирал, будто прислушивался, и приходилось ждать его. На вопросы он отвечать перестал и велел всем молчать, чтобы не привлекать внимание, потому что «черные» и мутанты могли быть где-то рядом.

Сначала Атила пытался выискивать аномалии в ночной темноте, потом доверился Картографу – до сих пор тот ни разу не ошибся.

Когда Картограф в очередной раз «завис», Атила оперся о сосновый ствол и прикрыл глаза, чтобы передохнуть, но, услышав голоса вдалеке, прошептал:

– Похоже, там люди.

– Ага, – обрадовался Большой. – Я тоже слышал!

– Тихо, – велел Картограф. – Идем, посмотрим, только не шумите.

Голоса звучали все громче, доносился смех, звенел металл, что-то жужжало. Определенно – люди! Картограф не шел – скользил по земле, не издавая ни звука, Атила тоже старался не шуметь, хуже всех получалось у Большого.

Впереди замаячил разваленный забор из бетонных плит. Картограф вскинул руку – остановились, потом залегли в кустах. Видно отсюда было плохо, так что Картограф поднялся, жестом велев Атиле с Большим оставаться на месте, отправился на разведку.

Минут через десять он бесшумно материализовался из темноты, поманил за собой. Обошли кусты, и взгляду открылся сталкерский лагерь – бывшие колхозные коровники. Две покосившиеся приземистые коробки окружал почерневший, местами рухнувший забор. Вдоль него росли кусты, высокая трава и редкие деревца. На утоптанной земле между коровниками стояли три сталкера. Вроде часовые. Нет, не факт – вдруг просто болтают?..

Из дыры в шифере поднимался дымок, но костер в коровнике или печка, не разобрать. Окна в здании не предусматривались, был только широкий проем, где когда-то крепились ворота. Интересно, сколько в здании людей?

Рядом с коровниками возвышался небольшой холм, поросший травой. На плоской вершине стоял непонятный агрегат, в темноте трудно разобрать, что это. С его стороны светила луна, очерчивая серебром корпус с раструбом и механизмами между штангами. Агрегат отдаленно напоминал машину для переработки силоса.

Большой прошептал:

– Темно, видно плохо, но кажется, во-о-он того сталкера, что к коровнику ближе, я знаю. Это Рябой.

Картограф переспросил:

– К левому коровнику или к правому?

– К левому.

– Рябой… Кто такой, давно знакомы?

– В ополченцах вместе недолго были. Он потом примкнул к «Анархии», после переметнулся в группу «Шторм», хотя… может, и не числился там, наврал, слух распустил, чтобы цену себе набить. Ведь «Шторм» – тайна, покрытая Зоной. А сейчас, видать, вольным сталкером заделался.

– Остальных знаешь? – подключился к разговору Атила.

– Да хрен поймешь, темно же.

– А ты сквозь прицел посмотри.

Большой воспользовался советом, глянул в прицел и ухмыльнулся:

– Ага, значит, так! Высокий, короче, это Валенок – медлительный чел и жует че-то постоянно. А третьего не знаю. Вообще, они обычные игроки, нормальные пацаны. Так что, пойдем к ним? Вроде тихо все, поговорим, вдруг помогут… то есть с нами пойдут дальше. Все лучше, чем втроем на речвозкал топать, а вдруг они ваще тоже туда идут. Получили сообщение ну и…

– Мы не знаем точно, сколько людей получили сообщения, – возразил Атила. – У многих сталкеров коммутаторов нет, помнишь, что Знахарь говорил? У тебя самого новая версия клиента игры.

– Ну и что, ты же мне сказал, что другие сказали, что скажут остальным… ну, тем, у кого клиент «Сталкера» обновленный.

– Да, скажут, только чат, похоже, Альфа навсегда отключил. У меня ПДА глючит конкретно, у тебя глючит… Мы не знаем, сколько сталкеров придет на встречу, стоит ли им всем доверять.

– Почему они именно здесь лагерь разбили? – спросил Картограф.

Большой пожал плечами:

– А чего бы и нет? Ну, разбили – и че?

– Поблизости нет терминалов. А за холмом черная падь – непроходимая локация, болото. Здесь тупик.

Атила усмехнулся:

– А чего ты нас именно сюда привел?

Ответа не последовало. Снова Картограф заговорил загадками. Его голос был синтетическим, как у машины, глаза же – вполне живыми… Все-таки любопытно, кто он в реальной жизни? Откуда родом, сколько ему лет? Очень интересные вопросы, да только ответы на них Картограф давать почему-то не спешил.

Наконец проводник снизошел, указав направление:

– Нам надо к подъемнику.

– Куда? – Большой прищурился, пытаясь рассмотреть высвеченный луной агрегат. – Вон к той железной штуковине на бугре?

– Именно. Там шахта. Подъемник давно не работает, но мы спустимся по скобам, попадем в тоннель. А по нему – в «Ящик».

– А почему «Ящик», откуда название взялось?

Ненадолго всеобщее внимание привлек сталкер, вышедший из коровника. Он что-то сказал Рябому, тот всплеснул руками. Они заспорили, Рябой толкнул сталкера в плечо, мол, ступай обратно. Вновь прибывший сплюнул под ноги и удалился. Валенок с безучастным видом стоял, положив руки на автомат. Рябой обратился к третьему сталкеру из их компании, Атила разобрал: «Вали… помогать». Третий удалился, и Рябой с Валенком остались вдвоем.

Картограф подождал, пока сталкеры разберутся, и ответил Большому:

– Потому что во времена СССР так называли секретные фабрики и конструкторские бюро, работавшие на оборонную промышленность.

– Угу, – Большого распирало нетерпение, он аж пританцовывал. – Ну что, мы идем или нет?

– Да, пошли, – Картограф черной тенью двинулся вдоль кустов. – Это самая короткая и безопасная дорога в «Ящик».

Егору игра слов не понравилась, но промолчал.

Когда вышли на асфальтовую дорогу, Большой шагнул вперед и крикнул:

– Хэй, Рябой, здоро́во!

Рябой схватился за автомат, Валенок осоловело посмотрел сквозь ночных гостей. Узнав приятеля, Рябой широко улыбнулся, но оружие не опустил, кивнул на Картографа с Егором:

– Ну, здравствуй. Кто с тобой?

Картограф отодвинул Большого, шагнул вперед и сразу начал, будто на допросе:

– Вы давно здесь? Сколько вас?

Рябой почесал челюсть и сказал Валенку с насмешкой:

– Смотри, какой деловой. Для начала назвался бы, что ли.

Атила тем временем шагнул к дверному проему в стене коровника, откуда доносились глухие, едва различимые удары и шелест. Озаренные светом костра, шестеро сталкеров стояли по пояс в яме и рыли землю лопатами. На сосредоточенных лицах блестел пот. Рядом было сложено оружие. Интересно, что они ищут?

Под недоуменным взглядом Рябого Атила скользнул к своим.

– На Картографа отзываюсь.

Рябой вскинул кустистые брови:

– Да ну, врешь, мужик! Значит, тебя мы и ждем? Докажи, что ты Картограф!

И тут Валенок словно ожил: оплывшее лицо изменилось, взгляд сфокусировался на Атиле, стал острым, колючим. Сталкеры в коровнике затихли, лопаты перестали чиркать о землю.

Рябой крикнул:

– Э, вы че копать бросили?!.

Рябой был с виду суровым мужиком с квадратной челюстью и выраженным надбровным валиком, но вел себя не карикатурно, как Мишка тогда в баре, а казался вполне взрослым человеком.

– А зачем вы землю роете, ищете артефакты или схрон? – спросил Большой.

Рябой отмахнулся:

– Нет, лаз делаем. Хотим в тоннель попасть, там путь в скрытую локацию, по ней можно дойти до Мертвого города, – он махнул на Валенка. – Расскажи им, ты ж нас сюда привел, когда сообщение по коммутатору получил. Ну, где мы собираемся. В нем и маршрут этот был, подземный. Ты сам показывал, а то у меня голова болела. Крючило не по-детски.

Большой обернулся к Егору:

– Во, у нас тоже башка раскалывалась!..

Атила нахмурился, соображая… Стоп, ведь рассылая через чат сообщения, он ни словом не обмолвился о маршруте. Ему вообще маршрут неизвестен! О тоннеле он сам узнал только что.

Значит, Альфа изменил его сообщение и привел сюда сталкеров? Если так, то они не союзники. Но вроде и не враги: идут на речвокзал, спасаются… Тогда в чем подвох?

Предупредить друзей он не успел: Валенок вскинул автомат. Картограф сместился в сторону, за спину Рябого, запустив руку в сумку, Егор отскочил к стене коровника. Большой остался на месте, не успев понять, что происходит.

Рябой вытаращился на Валенка:

– Ты че, Ва…

Валенок выстрелил, попав Рябому в плечо, сталкер упал и взвыл от боли. Большой не растерялся, пригнувшись, шагнул к стрелку и ударил его прикладом в челюсть. Булькнув, Валенок закатил глаза и рухнул без чувств.

Из коровника на шум выбежали сталкеры. Их глаза блестели, в руках были отведенные для удара лопаты. Будто по команде, все ломанулись к Картографу.

Егор вскинул винтовку, но вспомнил, что все погибшие в игре умирали в реале, и опустил ствол. Подсечкой он сбил одного сталкера, присел, выставив оружие как перекладину. Клинок лопаты с лязгом ударил по стволу, высек искру. Атила врезал другому сталкеру ногой в живот, но и сам получил тычок в бок. Задохнувшись от боли, он упал на землю.

Трое сталкеров бежали к Картографу, двоих своих противников Атила свалил, а вот оставшийся, занеся для удара лопату, готовился прикончить его.

Распластавшегося на земле Егора спас Большой – наотмашь саданул обезумевшего сталкера прикладом по шее. Тот закатил глаза и упал навзничь.

– Что такое?! – заорал Рябой. – Бродяги, вы чего?!

Картограф выхватил из сумки толстый блестящий цилиндр, с треском повернул рукоять на крышке, обеими руками поднял его над головой и бросил навстречу троим подбегающим сталкерам.

Вздрогнуло пространство. Гулкий хлопок пронесся между коровниками, эхом отражаясь от стен. Нападавших отбросило назад: одного унесло в проем, двоих впечатало в стену. Большого тоже немного зацепило, и он упал на колени.

– За мной! – скомандовал Картограф и рванул к агрегату на бугре.

Между коровниками повис густой запах озона, аж в носу защипало. Большой встал, помог подняться Атиле. Валенок с окровавленной рожей тоже встал, прицелился в бегущего Картографа, но раненый Рябой ударил его камнем между лопаток. Валенок, не проронив ни звука, будто зомби, снова рухнул на землю.

– Давай с нами! – крикнул Большой.

Придерживая раненую руку, оглядываясь на недавних союзников, Рябой побежал на холм, где Картограф уже отдраил люк и полез в шахту. Большой с Атилой последовали за ним.

У коровников грохнул выстрел, пуля чиркнула о металл – Атила невольно пригнулся и перед тем, как пролезть в люк, глянул назад. Три потерявших рассудок сталкера стреляли, остальные бежали к холму.

Пули чиркнули по железу над головой. Спешащий к шахте Рябой споткнулся, протянул руки к Атиле. С удивлением на лице сделал еще шаг и упал на Егора, столкнув его в шахту.

* * *

Яна ела медленно-медленно, как рекомендуют диетологи, – тщательно пережевывая пищу. Время текло неторопливо. Нужно было убить еще сорок минут. Суп закончился, добрый Ашот заказал себе и Яне по отбивной с гарниром, пришлось ждать. Наконец принесли заказ. Кавказец почти не ел – заглядывал Яне в рот и лыбился.

– Вкусно?

– Угу, – промычала она, разжевывая жесткую отбивную, посмотрела на подобравшегося Гориллу, на часы – еще пятнадцать минут, и будет вокзал. Пора действовать.

Жестом она попросила Ашота придвинуться ближе. Тот истолковал ее телодвижение по-своему, довольный, подался вперед, вытянув шею.

– Мужика с краю у стойки видел? – прошептала Яна быстро. – Не оборачивайся, кивни.

Ашот, удивленно задрав жгуче-черные брови, кивнул.

– Он приставал ко мне, – продолжила Яна. – Всю дорогу пялится, тебя черномазым обозвал, когда ты выходил, меня оскорблял, сказал, что в Москве нам по полной устроит. Нацист бритоголовый!

Кавказец напрягся, крылья орлиного носа раздулись от негодования. Ну же, дорогой, ты же сын гор! Тебя оскорбили, иди разбираться! Но Ашот не спешил. Измельчали сыны гор, трусливыми стали…

Нет, Ашот не разочаровал Яну. Помедлив, он обернулся, с вызовом посмотрел на Гориллу и проговорил:

– Силушай, зачэм так смотрышь? Не видишь, дэвушка кушает.

Горилла только усмехнулся. Яна разглядела наколки на его коротких пальцах.

– Чево зубы скалишь, шакал позорный? – от злости Ашот даже приподнялся на стуле. – А ну-ка выйдэм и как мужчина с мужчиной поговорым.

Яна переводила взгляд с одного мужчины на другого. Ашот в принципе крепкий малый, но Горилла – профи, к тому же зэк. Скорее всего, схватка будет короткой и закончится не в пользу кавказца.

За окнами замелькали первые московские многоэтажки. Видимо, чтобы избежать драки, Горилла молча слез со стула и вышел в тамбур. Ему-то потасовка с левым мужиком сейчас не с руки… Осмелевший от выпитого коньяка Ашот истолковал это как трусость и устремился следом.

Не дожидаясь, пока начнется драка, Яна выбежала из вагона в другую дверь, прихватив телефон Ашота. В следующем вагоне скучали два проводника. Задыхаясь, она обратилась к черноусому крепышу:

– Пожалуйста, вызовите наряд! В тамбуре драка, они там поубивают друг друга!

Усач вскочил, завертел головой:

– Кто? Где они?

– Там, ну скорее же! Один грузин, ну, с носом, второй лысый, у него под одеждой пистолет, я видела! Вдруг террористы. – Яна топнула ногой. – Да скорее же!

Коллега усача оказался более расторопным, нажал на кнопку вызова полиции и проговорил:

– Наряд во второй вагон. Срочно…

Яна не дослушала его, побежала дальше. За окном уже пустыри сменились высотками, поезд снизил скорость.

Цепенея от страха, она потянулась к стоп-крану, сорвала пломбу, дернула рукоять – поезд вздрогнул и заскрежетал. Дождавшись полной остановки, она выпрыгнула из вагона. Упала на четвереньки.

Лил дождь, колея пахла мазутом, справа и слева железную дорогу ограждал высокий бетонный забор. Яна поднялась и, пригибаясь, рванула вдоль поезда, не обращая внимания на заинтересованных пассажиров, приникших к окнам.

К счастью, через десяток метров в заборе обнаружилась дыра, девушка протиснулась в нее, встала на другие пути. Здесь было три колеи, за ними – невысокий железный забор. Убедившись, что поездов нет, Яна помчалась к забору, подворачивая ноги. Как перелетела через ограждение, она не помнила. Машинально раскрыла зонтик и устремилась к серым девятиэтажкам, постоянно оглядываясь.

Если Горилла побежит следом, то быстро догонит ее, потому надо поторопиться. Но, к счастью, за ней никто не гнался…

Вот и двор, спасительная стена дома, где можно наконец отдышаться.

Сунув мокрый зонтик под мышку, Яна стала под козырек подъезда, достала из кармана смартфоны, поменяла аккумуляторы и вышла в скайп, пытаясь связаться с Егором.

Впереди шумел машинами проспект Мира. Над домами высилась пятидесятиэтажная башня «Русо-Вирта».

* * *

Атила открыл глаза, прищурился и разглядел вверху темный свод из ржавых тюбингов.

– Фух, очухался! – раздался радостный голос Большого. Из темноты выплыла его бородатая физиономия.

Атила приподнялся на локтях, потер голову и посмотрел на Картографа. Тот повернулся спиной и светил в темноту тоннеля, куда убегали рельсы узкоколейки. С потолка падали невидимые во мраке капли, с тихими всхлипами разбивались о землю. Больше никаких звуков, даже Большой не сопел. Атила откашлялся. В горле першило, сухой спертый воздух не давал нормально дышать. Потерев грудь, он еще раз осмотрелся и спросил:

– А где Рябой? Вроде ведь с нами побежал…

Говорил Егор негромко, но голос умножило эхо.

Звеня, оно долго таяло в пустынном коридоре. Большой потупился, качнул головой и вздохнул. Атила наморщил лоб… и вспомнил распахнутые глаза Рябого, струйку крови, бегущую изо рта. Когда раненый сталкер падал, случайно столкнул Атилу в шахту. Тот ушибся и потерял сознание. Хорошо, что не убился.

Большой протянул руку, Егор ухватился за нее и встал. Отряхнул штаны. Картограф, услышав возню за спиной, оглянулся, махнул им и торопливо зашагал в тоннель.

– Идти можешь? – спросил Большой. – Ничего не сломал?

Егор, прихрамывая, устремился за Картографом.

– Вроде могу. Как думаешь, что это было? Почему они на нас напали? Они ж сталкеры обычные…

Большой подхватил:

– Во-во! Свои же пацаны… были!

Шаги Картографа стихли – он остановился, дожидаясь спутников. Донесся его безэмоциональный голос:

– Альфа их накрыл.

Атила попробовал идти быстрее, но в боку закололо; он замедлил шаг, и все равно каждое движение давалось с трудом. Задыхаясь, он сделал единственно возможный вывод:

– Они стали его частью, да? Как бы придатками, типа сектантов с мутантами? А как же Рябой?

– Может, он случайно затесался в их компанию.

Атила вспомнил слова Рябого – сталкеры знали о маршруте, о котором Картограф ни с кем не обмолвился ни словом. Но как тогда он стал известен сталкерам? Альфа постарался? Выходит, что да… Альфа привел их, чтобы натравить на Картографа. Значит, тот опасен для Альфы.

Луч фонаря скользил по тающим в темноте рельсам. На стены тоннеля Картограф не светил. Из мрака выплыла небольшая дрезина. Картограф подошел к ней, осмотрел, принялся дергать рычаги, пытаясь запустить двигатель. Атила забрался на сиденье, снятое с какого-то автомобиля, прикрыл глаза и тяжело задышал. Ему не хватало воздуха, словно что-то не давало наполнить легкие, сжимало ребра.

– Выходит, – проговорил Большой, устраиваясь рядом, – Альфа и нас хотел подчинить? Когда голова болела и помехи на ПДА шли?

Сил на беседу не было. Уставившись в потолок, Егор слабо кивнул и полез под куртку, за ПДА.

Картограф возился с мотором дрезины, пытался завести, но пока безуспешно. Ни Атила, ни Большой ничего в этом не понимали и в помощники не набивались. Мишку одолели мысли, и он стал ими делиться:

– И значит, снова попытается. Бр-р! Альфа, он как кукловод… нет. Он как сотня, тысяча кукловодов с одним разумом. Так и свихнуться недолго!

Сзади раздался приглушенный лязг, будто хлопнула крышка люка. Атила обернулся и прислушался, но зашелестел стартер, под днищем дрезины зарычал мотор, глуша далекие звуки.

Дрезина вздрогнула и начала плавно набирать ход. Пол и сиденье, на котором устроился Егор, завибрировали. Картограф запрыгнул на дрезину, но садиться не стал – замер на передке, как капитан на носу корабля. Большой вцепился в подлокотники и оглянулся.

– И что, по тоннелю прям до «Ящика» доехать можно? – спросил он.

– Можно, – ответил Картограф. Попятившись, присел и взялся за рычаг управления скоростью.

Егор всмотрелся в темноту тоннеля, откуда они вышли к дрезине, и ему показалось, что там движется размытый человеческий силуэт. Сказать он не успел: впереди начало гулко стучать, будто кто-то ритмично колотил огромной кувалдой в металлическую стену или дверь. Стук, пока еще приглушенный, постепенно усиливался.

– Что это? – испугался Мишка. – А вдруг нас кто-то поджидает там, впереди?