Текст книги "Свора"

Прожекты Шкандыбаева

Дешевле, конечно, было бы купить бутылку пива в киоске и утолить похмельную жажду прямо на улице, но на такой поступок Шкандыбаев не решился: вдруг въедливые патрульные милиционеры расценят это как вызов общественному мнению? Им ведь только дай повод… А кроме того, он не какой-нибудь там алкаш, он человек интеллигентный… И потому, несмотря на жесточайший кризис в личном бюджете, он (как, впрочем, и государство, также переживающее нелегкие времена) полным банкротом себя признавать не спешит, пессимизму не поддается и еще способен на некоторые широкие жесты… По крайней мере, культурно выпить пивка за столом в закусочной он может себе позволить. Он не какая-нибудь опустившаяся личность! Он просто личность! А личности не опускаются. Вот так, господа!

Некоторую досаду вызывал тот факт, что деньги, которыми оплачивалось пиво, долго и муторно пришлось выклянчивать у супруги – как оперативные средства, необходимые ему для поисков подходящей работы.

И эта зажиревшая от безделья курица еще не хотела давать ему такие гроши! Устроила какую-то параноидальную истерику! Как будто это так просто – найти работу. Тем более – в сорок три года. Не по газетным же объявлениям ее искать! Что хорошего там могут предложить? Аферисты ищут дурачков! Нет, его, Шкандыбаева, не проведешь. Он повидал этот подлый мир, и опыт у него – о-го-го! Кстати, откуда эта идея с газетой? А, все та же женушка подсказала… Бестолочь! Как сидела в своей сберкассе на стуле контролера от и до, так и сидит! А ведь если разобраться, то сидит-то она на огромных деньгах! И он не раз предлагал ей стоящее дело… Например, игру на курсе доллара… Разные там кредиты под проценты… Слушать не хочет. Дура! Ну и сиди за свою зарплату, сиди! Вот если бы ему в сберкассу, то есть в банк – по новейшей, так сказать, терминологии…

Шкандыбаев вздохнул. Нет, корпеть от рассвета до заката, да еще терпеть над собой самодура начальника – дудки! Он уже оттрубил свое снабженцем и в прежних совдеповских структурах, и во всяких там последующих коммерческих… Все едино, всюду – ограниченные, самодовольные эксплуататоры! Никакого полета мысли! А ему нужна творческая, самостоятельная служба с простором для личной инициативы! А чтобы ее обнаружить, надо встречаться с людьми, посещать презентации, вынашивать планы путем компиляции разного рода мнений… Вот это – его система!

Вчера, кстати, получено предложение от фирмы, оптом торгующей рыбой. Он, Шкандыбаев, находит покупателя и получает изрядные комиссионные с контракта. Мелковато, конечно, но…

– Разрешите, коллега?

Перед столом стоял мужчина, одетый в куртку «аляску» с апельсинового цвета подкладкой на капюшоне, в который какой-то уличный шутник вложил кожуру от банана и смятую сигаретную пачку. Мужчину пробирал легкий абстинентный озноб. В руках его были две полные пивные кружки, и удержать в их пределах обильно пенящийся напиток стоило ему известного труда.

Шкандыбаев покровительственно кивнул незнакомцу.

– Н-начнем… – обреченным голосом произнес тот, затем шумно, как ныряльщик, выдохнул из груди воздух и, остекленев взором, приник к целительной влаге.

Взор его постепенно прояснялся и теплел. Однако в следующий момент в этом взоре промелькнуло некоторое недоумение…

С тем же немым недоумением уставился на своего соседа по столу и Шкандыбаев, признавая в обрюзгшем лице напротив знакомые черты… Непоправимо траченные временем, однако, что называется, незабвенные: перед Шкандыбаевым сидел его бывший сокурсник и приятель Петр Бородавко.

После случившегося узнавания, ознаменованного радостными восклицаниями, горохом посыпались обоюдные вопросы, которые, однако, не перемежаясь с ответами, вновь сменялись возбужденными междометиями. Наконец диалог обрел осмысленную канву: речь зашла о необходимости отметить встречу напитком более основательным, нежели цинично разбавленное, как единодушно решили бывшие сокурсники, пиво.

Заказали по рюмке мятного ликера.

Из последующего общения Шкандыбаев уяснил, что его товарищ, исключенный, кстати, за прогулы и неуспеваемость еще с третьего курса, ныне также озабочен проблемой трудоустройства, что послужило базой для долгого и обстоятельного разговора.

Амбиции Петра и его взгляды на жизнь удивительным образом совпали с мировоззренческими ценностями Шкандыбаева, хотя при воспоминании о своем собеседнике поры двадцатилетней давности перед ним отчего-то упорно возникал образ хамоватого и никчемного хлыща. Но в итоге Шкандыбаев пришел к мысли, что с возрастом люди все-таки развиваются…

– Постоянно приходится отвлекаться на мелочи, – доверительно сокрушался Петр, потягивая ликер. – Поиски хлеба насущного препятствуют реализации главного предназначения… А какие вот тут… – последовал стук согнутого пальца по лобной кости, – идеи, какие идеи! И с кем о них говорить? Где, спрошу я тебя, мой друг Шкандыбаев, стоящий спонсор? Всюду эти недоучки… временщики… Да, это их время – время дилетантов… Они же не могут мыслить по-настоящему широко и воистину коммерчески! Ты-то, кстати, сейчас где? Чем занят, имею в виду?

– Бизнес, оптовая продажа рыбы… – к месту вспомнив последнее предложение работы, ответил Шкандыбаев.

– И кем?..

– Менеджер. Э-э… Старший менеджер!

– Ага, тоже, значит, подневольное лицо. Тоже трагедия… Поклоняешься золотому тельцу за медяки… Так вот… О чем я? Ищу спонсора. Идея вкратце: строим железную дорогу. В Африке.

– То есть? – Географический элемент проекта всколыхнул в Шкандыбаеве здоровую подозрительность, моментально, впрочем, сменившуюся восторгом от дальнейших пояснений собеседника.

– Дорога пойдет вокруг Африки! – Петр многозначительно поднял палец. – И тут-то зарыта собака… Мы соединяем государства материка… Грузопоток товаров и материалов… Ты спросишь, – продолжил насмешливо, – какова цена проекта?

– Ну, в общем… – растерялся Шкандыбаев.

– Никакого принципиального значения не имеет! – надменно отмахнулся Петр. – Ненужная математика!

– А… спонсор?

– Спонсор – это расходы на представительство, дипломатию, так сказать… А строительство не будет стоить ничего, понял? – Петр торжествующе откинулся на спинку пластикового стула. Продолжил, чеканя слова: – Деньги тебе будут нести со всех сторон… С заинтересованных сторон! За место в инфраструктуре. Склады, рестораны, подъездные дороги, шлагбаумы и светофоры, то есть семафоры, но это не суть…

В груди Шкандыбаева с холодящим ликованием запела труба внезапно обретенной удачи. Вот оно! Вот тот подарок судьбы, к которому он интуитивно стремился!

– Но для такого проекта потребуются толковые люди… – осторожно вставил он, потирая вспотевшие ладони. – С организационно-аналитической жилкой…

– Главное – спонсор, – не то не поняв намека, не то умышленно проигнорировав таковой, угрюмо отозвался Петр.

– Но ведь и люди… – Шкандыбаев покрутил растопыренной пятерней в пространстве. Данный неопределенный жест закончился тем, что пятерня недвусмысленно прижалась к его грудной клетке.

– Да, серьезные компаньоны… энтузиасты… всегда в цене, – выдавил наконец Петр желанную фразу.

После пятой рюмки ликера вопрос о партнерстве в будущем проекте был решен, к великому удовлетворению Шкандыбаева, положительно. Шкандыбаев предложил подключить к делу своего соседа-пенсионера, проработавшего два года комендантом посольства в Сомали и потому наверняка знавшего международную африканскую специфику.

Оплатив выпитый ликер, Шкандыбаев предложил для обсуждения технических деталей поменять второсортную забегаловку на место более респектабельное.

Поехали в один из арбатских ресторанчиков. В метро возбужденный Шкандыбаев то и дело хватал партнера за рукав пальто: он боялся потерять в толчее толпы посланного ему свыше носителя гениальной идеи.

В голове Шкандыбаева метались мысли одна превосходнее другой. Во-первых, надо, покуда не обнаружен подходящий спонсор, зарегистрировать собственную фирму и приобрести юридическое лицо. Дорого снять офис? Чепуха! У него двухкомнатная квартира, и одну комнату можно использовать под рабочее помещение, жена потеснится. Кроме того, в качестве начального капитала он готов вложить в дело персональный компьютер – машина, правда, требует починки, куплена с рук у бомжей, черт знает, что у нее внутри, но это пустяки… А в качестве техперсонала определенно стоит привлечь знакомого мастера с телефонной станции: парень запросто обеспечит бесплатную связь с зарубежными странами – что ему стоит подключиться к линии какой-нибудь коммерческой фирмы! Конечно, покуда привлеченный работник будет исполнять обязанности на общественных началах. выплаты пойдут из прибыли…

Словно читая мысли товарища, Петр заявил, что им необходима секретарша-стенографистка, ибо многие ценные идеи, высказанные в разговорах, порой забываются, а ему как раз знакома одна отставная манекенщица, ныне аптечный кассир, способная стать лицом фирмы.

Данное предложение повергло Шкандыбаева в некоторое раздумье, где присутствовал тревожный вопрос о совместимости под одной крышей манекенщицы и жены, но куда более важным вопросом показался ему иной: как именно назвать будущую фирму? Предстояло придумать нечто оригинальное и вместе с тем звучное…

Поиски названия происходили уже за ресторанным столиком.

Петр, находившийся, видимо, в более благополучной финансовой ситуации, нежели Шкандыбаев, не переставая угощал приятеля изысканными разносолами и дивным французским коньяком. Атмосфера была творческая, непринужденная.

Петр предложил название «Золотое кольцо Африки», однако Шкандыбаев заметил, что в обозначении фирмы должны присутствовать лапидарность, а также известного рода динамика, даже агрессивность, и потому, учитывая как географическую специфику, так и саму суть проекта, предложил наименование «Бумеранг лимитед».

Затем, взяв салфетку и ориентируясь на форму лежавшего в тарелке антрекота, он начертал контур Африканского материка, пояснив, что данная сложная фигура мало напоминает кольцо, скорее – траекторию бумеранга с поправкой на ветер.

Вступать в спор Петр не стал, легко согласившись с доводами партнера. Вопрос, касающийся названия, представлялся ему второстепенным. Куда больше его занимали проблемы местных инвестиций в индустрию, международных кредитов и таможенных сборов. За их обсуждением внезапно обнаружилось, что бутылка коньяка опустела. Перешли на виски. Петр, не скупясь, заказал «Джонни Уокер» с голубой этикеткой. Определенно у этого человека был размах! Что уже при подсчете ожидаемой прибыли подтвердили и его суждения о том, что «мерседес-600» он не возьмет себе и задаром, пусть на нем катаются плебеи-нувориши, а вот «дьяболо-ломбарджино» или же, на худой конец, «роллс-ройс» – именно те модели, что предназначены для истинных джентльменов.

На сей раз в спор не стал вступать Шкандыбаев, поскольку он не то чтобы не сидел ни в одной из трех обсуждаемых моделей, но и даже внешне представлял их довольно-таки смутно; единственно заметил, что, с его точки зрения, шикарные авто – пустое расточительство, а вот о небольшой вилле у какого-нибудь теплого моря он с этой минуты начинает раздумывать уже не на шутку…

Тут в голову ему пришла потрясающая мысль.

Сказав, что выйдет в туалет, он оставил приятеля за столом и выбежал на улицу, проследовав в соседнее здание, где, как он приметил, предлагались срочные типографские услуги. Отсчитав себе медяки на метро, на все оставшиеся деньги он заказал визитные карточки для себя и для Петра с названием фирмы, указав при этом собственный адрес в качестве адреса юридического. Данный факт, как представилось ему, знаменовал собой своеобразную ратификацию выработанных договоренностей.

Заказ благодаря современной технике исполнили мгновенно, и, переполненный восторгом, не уставая восхищаться своей находчивостью, Шкандыбаев вернулся в ресторан.

Реакция приятеля превзошла его ожидания: растроганный Петр, прослезившись, едва не задушил его в объятиях.

– Пусть у меня осталась только мелочь на транспорт, но твоя радость дороже любых денег, – сказал Шкандыбаев.

Вытирая слезы, Петр отправился в туалет привести себя в порядок.

А Шкандыбаев, оставшись в одиночестве, внезапно задремал, убаюканный мечтами и высококачественным алкоголем.

Проснулся он от увесистого толчка в плечо. В размытом ресторанном полумраке увиделся человек в атласной жилетке, надетой на белую рубашку с галстуком-бабочкой. Человек выразительно показывал ему фигуру из трех сложенных в щепотку пальцев.

Другой человек – стриженный под бобрик, с вросшей в туловище шеей, с грудной клеткой, не уступавшей по размерам пивной бочке, – упорно совал под нос Шкандыбаеву мятую бумажку, в которой тот не без труда признал счет.

В счете была какая-то несуразица, что-то они там перепутали в своей ресторанной бухгалтерии. Пятьсот десять долларов… Какая-то чушь! Если столько платить в ресторанах, проще купить себе собственный!

Шкандыбаев не без достоинства заявил, что ожидает друга, президента крупнейшей международной компании, и предъявил свои визитные карточки, отчего-то не произведшие на настырных ресторанщиков ни малейшего впечатления. Впрочем, после слов о друге, обязанном заплатить по этой сомнительной бумажке, оппоненты как-то синхронно и гнусно усмехнулись, после чего Шкандыбаев был препровожден в подсобное помещение и подвергнут омерзительному обыску, сопровождаемому площадной бранью.

Далее были странные ощущения каких-то непонятных перемещений в пространстве, когда пол менялся местом с потолком, а свет с мраком, и эхом звучал в голове Шкандыбаева его же собственный крик:

– Я вице-президент! Я учредитель!.. У меня проект! Я беру вас в долевое участие!

Затем вновь наступил период затмения. Очнувшись от него, Шкандыбаев обнаружил себя в заставленном картонными ящиками подвале, лежащим на драной, нестерпимо воняющей кошками дохе, с наручниками на лодыжках.

Мгновенно вспотев от ужаса, он издал нечленораздельный звук, который с натяжкой можно было отнести к призыву о помощи, но на этот глас вопиющего явился отнюдь не ангел-спаситель, а, напротив, демон из вчерашнего кошмара: человек-бочка с боксерским бобриком. Вслед за ним в подвал шагнули еще двое широкоплечих атлетов с циничными физиономиями.

– Очухался, вице-президент? – саркастически изрек человек-бочка, освобождая Шкандыбаева от наручников. – Ну и видок у тебя… Просто скульптура Церетели! Теперь слушай новости: мусорам вчера мы тебя сдавать не стали, паспорт твой у нас… На сколько нагулял, помнишь? Нет? Вот, ознакомься. – Он вручил Шкандыбаеву вчерашнюю бумажку.

– Но мы же просто физически не могли на такую сумму… – еле ворочая шершавым, как наждак, языком, пролепетал Шкандыбаев.

– Значит, совершен подвиг, – сказал оппонент. – И возражать не советую…

Он выдержал паузу, которую заполнил внушительной репликой его коллега:

– Будешь тут тявкать, пустим тебя на котлеты. Или на пельмени. Цех у нас через стенку…

– Так будем препираться? – спросил человек-бочка ленивым голосом.

– Нет, поймите… Я просто поражен… Такая сумма…

– Слушай, – раздраженно прикрикнул на Шкандыбаева третий ресторанный служащий, – я тебе ща в табло пробью, этим дело и кончится!

– Хорошо, хорошо, я заплачу…

– Вот так оно лучше. Плюс пятьдесят долларов за ночлег и за моральный ущерб.

Вопрос о первенстве морального ущерба нуждался в явной дискуссии, но начать ее Шкандыбаев отчего-то не решился. Им овладело покорное коровье безразличие.

– Принесешь деньги сегодня, – миролюбиво продолжил собеседник, – считай, легко отделался. Пиши, кстати, расписку: я, такой-то, должен ресторану такому-то за неоплаченный ужин… И учти, начнешь вилять, счетчик будет работать так: десять процентов за пропущенный день. Усек? – Он поднес к носу Шкандыбаева литой кулак.

Шкандыбаев понуро кивнул.

– Ну, ждем!

Претерпевая немыслимую в своей жестокости похмельную муку, Шкандыбаев поплелся к метро, стараясь не смотреть в глаза прохожих.

Так… Как ни верти, а платить этим гангстерам придется. Где только взять деньги? Он продаст запонки, кольцо… Нет, не хватит. Надо что-то придумать… Хотя… рассмотрим вопрос с юридической стороны. Он подсел к столику, где находился его институтский приятель. Да, был нетрезв. Но ведь он не сделал ни одного заказа! Типичное на чужом пиру похмелье. А теперь – здравствуйте! Счет! Да еще на пятьсот десять долларов! Откровенное хамское вымогательство! И если оно продолжится, он пойдет в РУБОП! Там с этими мерзавцами разберутся быстро! Тем более угроза пустить его на пельмени… За это же надо сажать! На пятнадцать лет! Куда, однако, делся этот Петр? Ведь не оставил ни телефона, ни адреса… Хотя… У него же есть адрес и телефон Шкандыбаева! На карточках! И кто знает, может, приятель уже беспрерывно названивает ему, ведь проект не ждет… А если Петр подло и умышленно оставил его на растерзание этим людоедам из коммерческого общепита? Что же… Тогда… Тогда он, Шкандыбаев, имеет все права на идею. И в этом случае ему, можно сказать, повезло… Приобрести проект мирового значения всего за неполных шестьсот долларов! Хотя какие еще доллары?! Он претерпел немыслимое унижение, смертельную опасность, и еще кому-то платить за это – просто смешно! Вопрос с офисом решен, секретаршей, кстати, можно взять на общественных началах жену… А покуда идет организационный период, что-то заработается на мороженой рыбе…

Жизненная концепция потихоньку выстраивалась.

На отдыхе

Плавучий остров-сад, жемчужина Атлантики, густым зеленым пятном распласталась Мадейра в темно-синей, подернутой солнечной поволокой океанской ряби, и Геннадий, завороженно смотревший в иллюминатор, поймал себя на довольно-таки странной мысли о том, что его присутствие на борту комфортабельного лайнера, летящего на дорогой зарубежный курорт, своего рода нонсенс. В той прежней, социалистической стране, где он родился и вырос, даже поездка в какой-нибудь Крым была бы для него своего рода достижением. И ныне, не изменись политические ориентиры, загорать бы ему исключительно на казенных лесоповалах. Хотя… еще вопрос, стал бы он связывать себя с криминалом, будь у власти суровые коммуняки. Пошел бы, наверное, в завсклады или в завмаги… Обвес, усушка, утруска… Тем бы и пробавлялся. Ан нет – подфартило с демократией. И теперь в компании респектабельных господ из капиталистического мира, вполне соответствуя им по уровню достатка, он, окончивший лишь шесть классов средней школы, не имеющий ни профессии, ни социального статуса, прочитавший не более десятка книг, даже в общем не представляющий, как устроен несущий его в поднебесье самолет, тем не менее пусть и на украденные у других деньги, но пребывает в элите, наслаждаясь всеми привилегиями богатых и сытых.

Однако никакого удовлетворения данное заключение Геннадию не принесло, а, напротив, поселило в нем глухое раздражение перед внезапным осознанием собственной ущербности.

Он оглянулся на полулежавшего в соседнем кресле вдрызг пьяного Грыжу – оплывшего, с багрово-синей физиономией, с тяжелыми морщинистыми веками и сухими фиолетовыми губами. Полбутылки водки – первую похмельную дозу тот вылакал еще в машине, везущей их в аэропорт. Затем бар в зале ожидания, самолет… Полтора литра крепких напитков компаньон уже влил в организм наверняка. Вот же здоровье… Хотя – какое здоровье! Оно в прошлом Грыжи, некогда мастера спорта по классической борьбе. А за последние четыре года, еще до достижения тридцатилетия, превратился бывший спортсмен в полную развалину, имеющую за плечами два инфаркта и цирроз печени – по словам Люськи, угрожающе прогрессирующий…

И ведь вот что забавно: дошел Грыжа до этих печальных достижений благодаря легким денежкам. Как занялся бандитизмом на руководящем уровне – какой уж там спорт! Вместо него – кабаки, компашки. А когда денег столько, что на три жизни хватит, и подниматься к семи утра к станку гудок не зовет, начинаются послабления самому себе в режиме… История, конечно, не из новых, но Грыжа в эту историю влип крепко. Кодировался, завязывал – все напрасно. Признавался: день, мол, кручусь, а под вечер такая скука, такая тоска, куда себя приткнуть – ума не приложу, все из рук валится… А стакашек накатишь – вроде опять с собой в ладу… Спрашивал Геннадия: может, тюряга спасет? Может, и впрямь на нары устроиться по собственному желанию? Да ведь без толку… В зоне водяры – хлебай не хочу, а что по двадцатикратной цене – какого блатного это смутит? На выпивку пацаны пришлют…

Костя, сидевший на крайнем сиденье, у прохода, брезгливо покосившись на Грыжу, произнес:

– Подлетаем… Чего вот только с телом делать?.. – Толкнул бесчувственного Грыжу в рыхлый бок. – Не на тележке же для чемоданов его до такси перемещать? Такой трансфер вроде контрактом не предусмотрен…

– Оклемается, – неуверенно отозвался Геннадий.

Он оказался прав. Черепашьи веки дрогнули, блеклые глаза осоловело уставились в пространство, и Грыжа слабо поинтересовался:

– Где это м-мы? А? Еще не прилетели?

– Снижаемся, – кратко объяснил Константин.

Перегнувшись через него, Грыжа ухватил жирной лапой за ногу проходившую мимо стюардессу. Стюардесса заполошно взвизгнула, но Грыжа, ничуть не смутившись, властно потребовал:

– Пива, поняла?!

В ответ стюардесса затрещала по-португальски нечто угрожающе-возмущенное, и, осознав наконец, что он на борту иностранного самолета и хамство его может квалифицироваться как хулиганство, а не как естественное поведение могущественного криминального босса, Грыжа с неудовольствием пробормотал:

– Сорри… – и посетовал товарищам: – Попалась бы она мне в Москве, коза драная…

Геннадий угрюмо кивнул, покосившись опасливо на удаляющуюся самолетную прислугу, возмущенно комментирующую пустяковую в общем-то закавыку… Ляжку ее тощую потрогали – во, бляха-муха, событие! И ведь хрен чего поперек скажешь, сдаст еще местным мусорам – нахлебаешься… Нравы и законы тут дремучие, заморочки на каждом шагу, все на измене…

Впрочем, обошлось без неприятностей. Миновали таможню, уселись в подкативший автобус и поехали в отель по горному серпантину, тянущемуся вдоль высоких обрывистых берегов, с которых, как с самолета, различалась кривизна морского горизонта.

Кружевная оторочка далеких волн разбивалась о застывшую некогда лаву, отвесно уходившую на километровые глубины. И высилась за приспущенным стеклом автомобильного оконца, из-за заслона реликтового лаврового леса и увитых лианами склонов Пику-Руиву – высшая точка острова, верхушка подводной горы.

Прямо на дорогу с заоблачной высоты летели радужные струи водопадов, сменяли друг друга головокружительные в своей красоте ландшафты, созданные слепым трудом океанских волн и ветров, миллионами лет выедавших рельефы, ущелья и склоны. но на тропическую островную экзотику Геннадий и Константин взирали хмуро, размышляя о практической цели поездки. Цель эту представлял храпящий на заднем сиденье алкоголик, формально – товарищ и компаньон, в действительности же – никчемный, обнаглевший дольщик и будущая жертва.

Разместились в небольшом уютном отеле – одноэтажном комплексе, утопавшем в усыпанном цветами кустарнике.

Умеренно пьющие Геннадий и Константин, распаковав чемоданы и переодевшись в майки и шорты, достали из дорожных сумок по бутылке купленной еще в Москве грошовой, явно некачественной водки и направились к Грыже отметить приезд. Водку брали заведомо ядовитую, решив, что спьяну ее качество компаньон не оценит, а эффект от такого пойла поспособствует задуманному плану. План же был прост: споить в течение отпуска Грыжу насмерть. Чинно и благородно. Никаких утоплений и сбрасываний с обрыва, никаких проблем с полицейским расследованием и судебно-медицинской экспертизой… Впрочем, коли алкоголь окажется бессилен, то в отношении неугодного партнера предусматривалось применение иных методов…

– Дешево и сердито, – изрек Геннадий, разглядывая на свет донышко бутылки, над которым мелкими хлопьями витала мутноватая взвесь.

– Продукт высший сорт, – согласился Костя, открывая дверь номера Грыжи.

Бесчувственное тело пребывающего в забытьи пьяницы грузно высилось на постаменте высокой двуспальной кровати, застланной парчовым покрывалом. Тело, одетое в промокшую от пота рубашку и штиблеты сорок седьмого размера, занимало относительно кровати поперечное положение.

– Ты чего, брат, вставай! – потряс Грыжу за слюнявый подбородок бодрый Константин. – Давай по граммульке за новоселье!

Кое-как растолкав Грыжу и влив в него содержимое обеих емкостей, душегубы, предусмотрительно прихватив с собой опорожненную тару, покинули номер и направились отобедать в прибрежный ресторанчик.

Изысканные рыбные блюда запивали не менее изысканной мадерой, попробовав все ее четыре сорта: сладкую и густую «Мальвазию», полусладкий «Буал», резковатое «Верделло» и сухой, водянистый «Серсьял».

Напиток, носивший название острова – бывшего форпоста Португалии на пути к завоеваниям далеких земель, по своим вкусовым и полезным качествам категорически отличался от того пойла, с которым ныне отчаянно сражалась истерзанная излишествами печень Грыжи.

Наслаждаясь соком перебродившего тропического винограда, гангстеры пребывали в неведении относительно его истории, равно как и истории острова – перекрестка морских дорог, веками снабжавшего вином корабли. Чтобы вино не портилось в дальних путешествиях, сметливые торговцы добавляли в него спирт. То есть, выражаясь языком Геннадия, гнали халтуру. Злокозненность их намерений имела парадоксально положительный результат: вызревая неделями в закупоренных бочках в условиях тропической жары и качки, алкогольный конгломерат превращался в ароматное, насыщенное солнцем диво. Древние морские технологии ныне воспроизводились на суше.

Услужливый официант, узнав, что имеет дело с клиентами из России, не преминул выказать эрудицию, то и дело повторяя словосочетание: «Распутин – мадера». Видимо, и на далеком острове были осведомлены о том, как блудливого старца Григория пытались отравить пирожными с цианистым калием, которые именно мадерой он, согласно преданию, запивал. Этаким посильным участием в российской истории здесь, чувствовалось, немало гордились.

Уловив суть речи официанта, Костя донес ее до Геннадия. Тот в свою очередь хмуро заявил, что влитая в Грыжу водяра именно «Распутиным» и называлась.

После обеда пошли гулять на причал, к бухте, заполоненной разноцветными баркасами и широкопалубными траулерами.

Местные рыбаки, специалисты по ловле глубоководной рыбы-сабли – эшпады, вели кропотливую работу по подготовке снасти, раскладывая бухты лески длиной четыре километра в тазики и насаживая на сотни крючков крохотных анчоусов и сардин.

На осыпанном рыбьей чешуей настиле лежали извлеченные из пучины изувеченные декомпрессией эшпады: антрацитово-черные, с сапфировыми огромными зрачками выпученных глаз, скрюченные так, что хвост каждой рыбы был завернут в ее усеянную расческой длинных и кривых зубов пасть.

– И вот этих крокодилов мы сейчас жевали, – рыгнув, произнес Костя.

– Да ну, ты чего?.. – засомневался Геннадий, вспоминая узкие полоски нежного филе под сметанным соусом.

– Точно, я меню читал, там еще картинка. я думал, типа того, что щука…

– Эта абракадабра такая же щука, как Грыжа – фотомодель, – веско заметил Геннадий.

– Ну, в меню и была фотомодель… Фоторобот то есть…

Около часа они толклись в гомоне толпы, скрипе снастей и грохоте ящиков, среди туристов и рыболовов, тут же продающих дары моря оптовикам, глазея на блестящие, будто отлитые из алюминия, туши тунцов, на распустивших плавники-перья меч-рыб, опасливо огибая лежавших на настиле причала бурых, с корявой шкурой глубоководных акул, чьи мутно-зеленые глазищи фосфоресцировали и при ослепительном свете тропического дня.

– Какая программа на вечер? – спросил Геннадий, одновременно понимая, что внятного ответа на данный вопрос ожидать от Константина не приходится.

– Хрен знает… – Тот пожал плечами. – Трудно, конечно, жить, ничего не делая, но ведь мы не боимся трудностей… Проверим Грыжу, пощупаем пульс, а там – вечер, дискотека… Может, телок склеим… Ты заодно растрясешься… – Он со смешком хлопнул ладонью по животу Геннадия. – Далеко ведь уже за центнер тянешь, а?

– Все мое, – процедил тот, уколотый подобной фамильярностью.

– Ладно, чего надулся, я ж любя, по-братски…

Занятие, впрочем, нашлось: поехали в город прошвырнуться по магазинам. Местные цены показались им возмутительно высокими. А потому, исходя из соображений экономической мести, а может, из побуждений чисто хулиганского толка, решили компаньоны по окончательному злокозненному раздумью украсть из магазина промтоваров пару спортивных костюмов.

Последним криминалом подобного рода на счету Геннадия числилось ограбление пивного ларька, совершенное еще в нежной юности; Константин также не отличался опытом в ремесле откровенной кражи, а потому при выходе из магазина незадачливых жуликов легко вычислила и задержала охрана, препроводив в подсобное помещение для разбирательства.

В подсобке воришек, державших в руках упакованные в полиэтилен костюмы, сфотографировали с помощью аппарата «Полароид», после чего лысый, жирный тип, являвшийся хозяином магазина, принялся названивать в местные правоохранительные органы.

Охранники почтительно именовали лысого сеньором Хулио.

Далее в помещении появилась полная, усатая дама, явно супруга владельца торговой точки. Одобрив краткой репликой манипуляции мужа с телефонным аппаратом, она тотчас же разродилась длиннющей злобной тирадой в адрес иностранных туристов, должных, по ее наивному разумению, приносить трудящимся острова исключительно доход и ни в коем случае не убытки.

Геннадий ощутил невольную дрожь в коленях. Это же надо! Имея в карманах платиновые дебетные карточки и не менее пяти тысяч наличных долларов, угодить в португальскую ментовку из-за каких-то грошовых синтетических тряпок!

Он потерянно обернулся на красного от стыда и унижения Костю. Перехватив его взгляд, тот, словно встрепенувшись, достал бумажник и, мягко отведя в сторону руку Хулио с телефонной трубкой, положил на стол перед хозяином двести долларов.

Хулио опустил трубку на аппарат. Выразительно обернулся в сторону супруги. Дама мгновенно вынесла краткий и категоричный вердикт на непонятном португальском, переведенный Хулио на доступный язык жеста, а именно: выставив перед носом Константина три растопыренных пальца, завмаг дал понять о возможности мирного соглашения на основе финансовой прибавки. При этом в глазах торговца стояла такая холодная решимость, что компаньоны сразу же уяснили: попытка торга означает решительный отказ от дальнейших переговоров.