Текст книги "Дети Велеса"

Что ж, в его словах есть резон. Нежить наверняка чувствует в этом самозванце ту же земную энергетику, что и в Стасе, считая и его Посланником Велеса-Волоса. Не хватало, чтобы оборотни встали под его знамена. С этим Скалом надо что-то решать. Причём срочно.

Глава 10

Оставив пленного под охраной четырёх волколаков, Стас и два его генерала зашли в уцелевшую палатку. В центре ещё не погас разложенный очаг. Редкие языки пламени лениво лизали наполовину прогоревшие дрова, озаряя слабым светом округлые матерчатые стены. Дым поднимался к высокой конусной крыше и через отверстие вырывался наружу. Берендеи перед входом, чтобы не разрушить временное жилище, обернулись людьми. Сели по-звериному, прямо на устланный сухими сосновыми ветками пол. Косолапов уже представал перед Пырёвым в облике человека. Что до второго берендея, то в таком виде лицезреть его ещё не доводилось.

Он был гораздо старше. Волевое, морщинистое лицо, заросшее густыми, огненно-рыжими усами с бородой. На голове копна волос того же цвета с частыми пробегами седин. Кого и надо было нарекать первым, так его, если по старшинству. И атаку лихо провёл, показав себя толковым командиром.

Исправить оплошность никогда не поздно.

Стас внимательно посмотрел на берендея. Задумчиво потёр подбородок. Ткнув указательным пальцем, уверенно сказал:

– Будешь Ганнибалом. Генерал Ганнибал. Подойдёт?

Новонаречённый медленно поднялся. Молча постояв, чуть взволнованно выдавил:

– Благодарю тебя, Хозяин, – влажные стариковские глаза, полные неподдельного восторга, с умилением таращились на Пырёва.

Ну что ты будешь делать с этой нечистой силой. Старый, закалённый вояка, а туда же – того и гляди расплачется, словно дитя. Неужели никто и никогда им не давал имён? Могли бы и сами догадаться хоть как-то себя назвать. Что необычного в этом своеобразном крещении, принимаемом берендеями, как наивысшая благодать? Сродни манны небесной.

Ладно, с этим вопросом разобраться можно и после. А пока за дело.

– Садитесь, генерал, – с церемониальной торжественностью произнёс Пырёв. Раз уж присвоил высшие офицерские звания своим подчинённым, то и обращаться к ним решил соответственно. – Первое совещание нашего генерального штаба объявляю открытым. Итак, что мы имеем. Противник силами конницы численностью до пятидесяти тысяч сабель… То есть э-э… мечей… наступает с севера в направлении Суматошье-Трепутивель. Будет здесь по прошествии сполоха. Ну, если поторопится, то и раньше. Ему противостоит наша с вами армия численностью до десяти тысяч, а также гарнизон в городе из примерно пяти сотен необученных стражников и пяти-шести ведунов. Остальные – мирные жители, из которых можно собрать ополчение где-то в шесть-семь тысяч штык… мечей. Даже не мечей, а топоров или в лучшем случае копий. Задача – оборона Трепутивля. Как нам его защитить? Слушаю ваши предложения.

Повисла тишина. Хоть и не все слова Стаса были понятны берендеям, основной смысл они легко уловили. Видно, что призадумались, усиленно размышляя над поставленной задачей. Пырёв сильно надеялся, что не ошибся в своих генералах.

– Хозяин, а зачем нам город-то защищать? – спросил Косолапов.

– Затем, что это моя резиденция. Моё логово, если хотите. И я его никому не собираюсь уступать. Это понятно?

Две косматые головы – рыжая с проседью и чёрная – коротко кивнули. Ганнибал ворчливо добавил:

– Там, в Трепутивле, и не ведают, небось, какая напасть на них идёт. Одни-то мы с пришлыми людишками не управимся. Надобно ещё силёнок в округе подсобрать.

Косолапов замотал тёмными космами:

– У нас всего сполох в запасе. Сколько наших за такой срок набежит? Всё мало будет.

– Тогда уходить надобно. Пока Скал этот занимается городом, успеем хорошенько укрепить войско, а он к тому моменту ослабнет. Вот и приложим его потом со всей силушки.

Пырёв с любопытством слушал, не встревая в спор. Ничуть не пожалел, что устроил это совещание. Прекрасная возможность оценить своих подопечных, изучив их способности тактически мыслить. Заодно лучше понять возможности войска.

– А то, что Хозяин может потерять свою резеди… ресиде… тьфу, язык свернёшь… логово своё, это тебя не волнует?

– Ещё как волнует. Просто думаю, что там он добрую оборону наладит, отстоит город и нас дождётся. Да и мы недалече будем. Станем постоянно людишек пришлых под зад бить. – Ганнибал даже посмеялся столь удачной на его взгляд шутке.

На этот раз Косолапов его поддержал:

– Во-во, те распылятся и слабее нападать на город станут. В обе-то стороны не углядеть, чтобы и нос не оттяпали, и зад не подпортили.

Оба генерала загоготали в голос, как давно спевшиеся приятели.

Да, чего здесь только не увидел Стас, начиная с живого медного дровосека. Теперь вот перед ним два юморных оборотня. Ржут, как лошади, хотя по сути своей наполовину медведи. Радовало, что среди командиров нет серьёзных разногласий и, как следствие, раздора. Шёл нормальный совет, на котором выдвигались конкретные идеи. Причём, все предложения казались довольно дельными. Что ж, спонтанно созданный штаб доказал своё право на существование. Должен выйти неплохой орган управления войсками. Можно двигаться дальше.

Подняв руку, Стас прервал хохот разошедшихся шутников. Дождался, когда успокоятся и будут готовы его выслушать. Лишь после этого заговорил:

– Про партизанскую войну мысль, конечно, хорошая. Но перед этим надо врага ослабить. Нанести по нему сильный упреждающий удар. Это отсрочит штурм города и даст время на подготовку. Кроме нашей армии совершить такой удар некому. Так что вот мой план. О разгроме авангарда Скал пока не знает. Придёт по его следам сюда, в лощину. Место для засады очень удобное. Поэтому, во-первых, срочно навести тут порядок. Убрать трупы, оружие, мусор всякий. Установить обратно смятые палатки. Сколько было постовых? Тридцать? Пусть три десятка волколаков обернутся людьми, накинут их одежду и возьмут оружие.

– Никак нельзя, Хозяин, – возразил Ганнибал. – Волколаки не могут по своей воле ночью в людей обращаться. Как стали зверьми с заходом солнца, так и бегают всю зиму в шкуре. Вот ежели днем, то пожалуйста, сделают, но не теперича. И даже в человечьем обличье оружие людское в руки не возьмут. Оборотни сражаются когтями да зубами.

– Ну, хорошо. А если я их в людей превращу, смогут они в нужный момент стать снова волками?

– В этом даже не сомневайся, Хозяин. Ещё как станут. Быстрее, чем с заходом солнца. Только спустя час или два, у кого как.

– Вот и отлично. Ганнибал, отбери тридцать волколаков посноровистее. Будут изображать постовых. Людской одеждой только сверху пусть прикроются. Плащей и шапок для этого предостаточно. А оружие рядом положат. В палатки набейте оборотней, сколько влезут. Их там всё равно никто не увидит. Оставшиеся трофеи грузите на лошадей. В том числе продукты. Я отвезу всё это в город. Сотни три самых здоровенных волколаков поставьте вместо табуна, подальше от костров. Накройте попонами. Пусть кочевники думают, что там лошади. Ты, Косолапов, уведёшь остальную часть войска за лощину. Продолжай собирать прибывающее подкрепление. Кстати, как с этим у нас дела обстоят?

Берендей поднял глаза к потолку, немного посидел в глубокой задумчивости, словно прислушивался к чему-то за стенами шатра, затем выдал:

– Подошли двести с гаком оборотней с ближайшей округи. Остальные пока далече. К концу сполоха ещё столько же подтянутся, не больше.

– И то вперёд. Твоя задача дождаться, когда Скал заведёт свою армию в лощину. Потом ударишь по ней с тыла всеми силами. Но не забывай про фланги.

– Чего?

– С боков, говорю, тоже нападай.

– Знамо дело.

– Ты, Ганнибал, будешь командовать отрядом в лагере. Оставляю на твоё попечение Богбира. Его желательно выставить на свет, чтобы издали был виден. Только не как пленник, а типа всё ещё командир. Понятно?

– Ага. Незаметно привязать, как приманку. Такое мы могём.

– Отлично. Когда Косолапов начнёт заварушку, дождись, чтобы всё войско скитов развернулось к тебе спиной. Только после этого давай сигнал своим нападать. Но не увлекайтесь резнёй. Легко будет лишь в начале, пока действует эффект внезапности. Как только он пройдёт, всё преимущество вы потеряете. Когда это поймёте, сразу отходите. Потом спокойно можете в лесу отсиживаться. Собирайте подкрепление, периодически покусывая кочевников исподтишка. Численный перевес на стороне врага. Ваша задача ударить его посильнее и убежать. Время генерального сражения ещё не настало. Оно будет, но позже. А я, пока вы сдерживаете скитов, займусь обороной в городе. Ясна задача?

Берендеи с восхищением пожирали Стаса глазами, не в силах произнести ни слова. Только снова кивнули, нетерпеливо дожидаясь новых распоряжений. Стас перевёл дух. Обвёл грустным взглядом подобострастные физиономии генералов. Потухшим голосом продолжил:

– Теперь главное… Армию кочевников сюда ведёт такой же, как и я, Посланник Волоса.

Затаив дыхание, он ждал, как отреагируют берендеи на его слова. Внимательно глядел на генералов, пытаясь угадать их чувства. Выражения лиц менялись непостижимым образом, в одно мгновение перебрав множество самых разных эмоций от удивления до растерянности. В итоге не осталось ничего кроме решимости до конца исполнить волю Хозяина.

– Скал? – Косолапов будто выдавил это имя из себя.

– Да. И мы с ним вовсе не братья и не друзья, а враги, хоть и похожи чем-то. Вам придётся выбирать, с кем из нас остаться. Быть и со мной, и с ним одновременно не получится. Хочу, чтобы вы знали, что я приму любое ваше решение, каким бы оно ни было. Навязывать его вам не собираюсь. Не маленькие, сами должны определиться и понять, за кем следует идти.

Ганнибал поднялся. Вытянувшись по стойке «смирно», как настоящий кадровый офицер, во весь свой далеко немаленький рост, он решительно заявил:

– Мой Хозяин ты. Не надобно мне иного. Твои враги будут моими врагами.

К нему присоединился Косолапов, тоже встав на ноги:

– Ты нарёк нас, Хозяин. Мы век будем верно тебе служить.

Теперь уже Стас чуть не пустил слезу, растроганный столь беззаветной преданностью. Отвернулся, пряча коварно блеснувшие влагой глаза. Преодолевая застрявший в горле ком, запинаясь, медленно произнёс:

– Это… только ваш выбор. Никто не сделает его за вас… Ну что ж, будущее нас рассудит, а пока… Спасибо вам, братцы. Ступайте. Вы знаете, что делать.

Берендеи быстро ушли. Пырёв ещё немного постоял в опустевшей палатке, бездумно глядя на догорающий очаг. Глубоко вздохнул и решительно направился к выходу.

В лагере кипела работа. Трупов нигде не видно – их попросту сожрали. Одни воспоминания остались, да утробные урчания в желудках оборотней. А, ещё Богбир, привязанный к поваленному дереву посреди лагеря. Со стороны казалось, он просто привалился к стволу, сложив руки за спиной, и безмятежно наблюдает за въездом в лощину. Рядом ярко пылают сразу два костра. Палатки сдвинуты в сторону. Молодец Ганнибал, правильно задачу понял.

Тут же возник и сам берендей, ведя за собой тридцать волколаков для обратного превращения. Стас быстренько провернул этот фокус и тут же отправил всех обращённых грузить на лошадей трофейные доспехи, оружие и продукты. Покончив с погрузкой, люди-волколаки связали уздечки, чтобы животные не разбредались, и пошли приводить лагерь в порядок.

Уже сидя верхом, Стас окинул прощальным взглядом царившую вокруг суету. Встретился глазами с Ганнибалом. Поднял сжатую в кулак руку – держись, мол, берендей. Тот вскинул в ответ обе руки.

Тронув коня, Стас потянул за повод переднюю лошадь. За ней затрусил весь табун.

На выезде из лощины его догнал душераздирающий дружный вой волколаков, оставшихся в лагере. Этому вою не менее громко вторили тысячи волчьих глоток из леса, где прятался в засаде Косолапов. Армия оборотней прощалась с Хозяином, не зная, доведётся ли ещё послужить ему. Многие сложат здесь свои головы, ломая зубы и когти о металлические доспехи воинов.

По тропе, пробитой в сугробах лапами недавно проведённого им войска, Пырёв без приключений добрался до Северных Врат. Свернул на восток и поскакал к мосту, где река отходила от стен Трепутивля, круто забирая к северо-востоку. Перед мостом пришлось постоять, дожидаясь, когда по нему с противоположного берега перебежит стая оборотней, спешившая на зов берендеев. Аппетитный вид большого табуна, казалось, их совершенно не интересовал. Обогнув прикрытых Силой Стаса и потому безмятежно спокойных лошадей, стая, всецело поглощённая маршем, скрылась в густой темноте в направлении лагеря.

Едва миновав узкий мост, Пырёв прибавил ходу. С момента, как он покинул колонну беженцев, прошло довольно много времени. Михайлик уж точно перестал его ждать и распорядился закрыть ворота. Ничего, откроют. Главное, что люди вошли в город. Стас это знал наверняка. Нежить, как говорится, на хвосте принесла. Из тех, кто позже прибился.

На снежном поле перед Восточными Вратами не видно ни единого оборотня. Нынче у них другие заботы. Всё благодаря стараниям Пырёва и планам по захвату мира ещё одного не в меру агрессивного землянина. Пускай лучше между собой воюют, чем пускать кровь добропорядочным гражданам.

Приятным сюрпризом стал перекинутый через ров подъёмный мост. Можно прямиком к воротной арке подъехать. Правда, сами ворота оказались наглухо заперты. Но стоило табуну загрохотать копытами по деревянному настилу моста, створки неожиданно дрогнули, начав расходиться. Значит, заметили, узнали.

Не сбавляя скорости, Стас проскочил между окончательно распахнувшимися створками. Табун вылетел следом на привратную площадь и затоптался на месте, когда Пырёв осадил своего скакуна. Стражники во всю трудились над механизмом ворот, чтобы поскорее их закрыть. Через медленно сужавшуюся щель виднелся поднимаемый мост. От башни, спрыгнув с лестницы, на всех парах нёсся взъерошенный Михайлик с криком:

– Ты куда запропастился, Упырь чёртов? Мы уж и не чаяли живым тебя увидеть!

Подбежав к успевшему спрыгнуть с коня землянину, схватил его за плечи, быстро оглядел с головы до ног и облегчённо выдохнул:

– Слава богам, цел и невредим. – Потом вдруг весело засмеялся, похлопал по крупу ближайшую лошадь. – А я гляжу с башни, вроде ты скачешь, а за тобой цельная куча оборотней, да все такие огроменные, как на подбор. Стал ты ближе подъезжать, тогда и лошадок разглядел. Издаля-то не признал. Невдомёк было, откуда тут лошадям взяться, коль повсюду нежить разгуливает. Ты куда оборотней-то увёл? И лошадей где взял?

– Давай сначала до Кузьмы. Надо собрать ведунов, срочно обсудить кое-какие новости. Там и поговорим обо всём.

Лицо Михайлика окаменело. Всю весёлость как ветром сдуло. Руки безвольно повисли вдоль туловища, голова опустилась.

– Нету больше Кузи, друга ситного, – печально произнёс ведун. – Пока нас не было, беженцы друг за дружкой отовсюду шли. И нежить следом стягивалась. Тут с юга, сказывали, одна колонна спешно прибыла. Да притащила за собой волколаков кучу. Те, что здесь шастали, тоже подскочили. Ну, Кузьма и вышел навстречу, чтобы людям, значит, в город уйти. Стал нежить удерживать, а та прёт без конца и без края. Не сдюжил Кузьма, сгинул под их натиском. Зато беглых уберёг. Все они тогда спаслись.

– А Кардаш?

– Этот живой. Кузя настрого запретил ему из Трепутивля высовываться. А в тот раз так и сказал: «Что бы ни случилось, не выходи из-за стен. Твоя забота людей оберегать, чтоб в город ни одна бестия не прорвалась». Оно и верно. Кроме Кардаша никого здесь и нет из воевод бывалых. Он сейчас там и сидит, на южной башне, тебя выглядает. А на северной Тихомир засел. Мы решили у всех врат дежурить. Вдруг нужда привела бы тебя не с запада, а с какой-нибудь другой стороны.

– Да, ты прав, могло и так случиться. Чёрт, жаль, Кузи не стало. Тем более, надо скорее совет держать. Можешь быстро оповестить всех, чтобы пришли в дом Кузь… к нам в дружинный дом?

– Сделаем. Кого созывать-то?

– Ведунов и Кардаша для начала хватит. Дальше посмотрим. И пусть лошадьми кто-нибудь займётся.

Пырёв уже в который раз поймал себя на мысли, что бесцеремонно приказывает. И кому! Михайлику, задолго до этого командовавшему ведунами вместе с Кузьмой и ещё недавно обучавшему Пырёва всем премудростям, коими сам владел в совершенстве. Бывший учитель и командир вдруг в одночасье стал подчинённым. Причём, вовсе не тяготился таким положением. Неужели его так подкосила смерть Кузи, сделавшая старого ведуна послушной куклой? Не похоже на Михайлика. Скорее, прожжённый вояка чувствовал, что от способностей Стаса и его решительных действий зависят сейчас жизни всех людей, что набились в город. Кому тогда, как ни Стасу лучше знать, где, когда и каким образом применить свои способности.

Большую часть беженцев привели в Трепутивель ведуны, расквартированные до этого по сёлам. Не многие из них выжили, сумев прорваться в город, но сейчас за длинным столом в зале дружинной избы собралось двенадцать человек, включая Михайлика, Тихомира и тех двоих, что сопровождали колонну из Блошиного Брода. Себя Стас предпочитал не считать, а то получалась «чёртова дюжина». Можно было, конечно, следом за собой приписать сюда и сидевшего рядом Аркашу, но уж больно не хотелось находиться с ним в одной лодке. Они с Аркашей всё время только тем и занимаются, что противостоят друг другу. Башка убегает, Пырёв догоняет. Так и живут, как заяц с волком. Вернее, жили, пока не попали в этот загадочный мир древних славян с ожившими легендами, магией и сказочными существами. Да, им пришлось объединиться, чтобы сообща искать выход. Обстоятельства заставили. Только до настоящего родства душ ещё ох, как далеко.

Обстановка не располагала к долгим вступительным речам, поэтому Пырёв сразу перешёл к делу, начав своё выступление со слегка перефразированной реплики одного известного персонажа:

– Собрал я вас, друзья, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие…

– К нам едет ревизор, – хохотнул Аркаша.

Но глянув на суровое лицо единственного здесь человека, способного по достоинству оценить его начитанность, осёкся. Желание шутить вмиг пропало.

Пырёв, оставаясь подчёркнуто серьёзным, торопливо закончил:

– С севера к Трепутивлю идёт войско скитов. Примерно пятьдесят тысяч воинов.

Немая сцена. Словно пьесу, не успев начать, уже доиграли. Актёры замерли в тишине финального акта. Сейчас опустится занавес, и зрительный зал взорвётся овациями.

– Твою ж мать! – вместо аплодисментов раздался голос Башки.

– Откуда известия? – тихо спросил Кардаш.

Он, похоже, нисколько не сомневался в словах Стаса. Просто хотел узнать, откуда пришла такая информация.

– Долго рассказывать. Сведения верные, не сомневайтесь. Надо скорее готовить город к осаде.

– Мы в ней уже много сполохов. Так что готовы.

– До этого мы оборонялись только от нежити. Теперь же на штурм пойдут опытные воины, которые знают, как надо брать крепости, умеют это делать и проделывали такое не раз.

– Нежить подалась туда? – поднял голову Михайлик.

– Туда, – просто сказал Стас.

Ведун понимающе кивнул. Сообразил, как видно, что волколаков на врага натравил именно Пырёв.

– Сколько у нас времени?

– Один сполох, от силы два. В зависимости от того, насколько хорошо потреплют скитов оборотни.

– Где же княжье войско? – вскочил с места незнакомый Стасу ведун.

– В Суматошье. Кочевники обошли его стороной. Князь и не догадывается об этом.

Озадаченный ведун снова опустился на лавку.

– Вот так новости, – протянул Тихомир. – Волколаки, чай, закусают кочевников-то. Тем и не до нас будет.

– До сих пор же не закусали, – возразил Михайлик.

– К тому же оборотней вокруг города раз в пять меньше, чем скитов. – Стас решился выложить главную новость: – А ещё имеются все основания полагать, что их предводитель, так называемый Великий Скал, подчинит себе и нежить.

– Это как?

По лицам присутствующих судорогой пробежала растерянность, да так и застыла обречённой гримасой.

Выдержав короткую паузу, Стас выдохнул:

– Он Посланник Велеса. Или Сын Велеса, если хотите.

Для Аркаши эта новость оказалась такой же шокирующей, как и для остальных. Без малейшего намёка на иронию он сокрушённо пробубнил:

– Живём, как в сказке, блин. Чем дальше, тем страшнее.

Ведуны наперебой загомонили. Вспомнили легенды о Посланнике Велеса. Начали перечислять все связанные с ним катаклизмы, находя в недавних событиях знамения грядущих бед. Из всего этого сам собой напрашивался неутешительный вывод, что уже нынешнее поколение людей дожило-таки до конца света. Осталось кому-нибудь встать и во всеуслышание крикнуть: «Армагеддон, о котором так долго говорили старики, свершился!»

Пырёву стало тоскливо. Вместо того чтобы искать выход и что-то предпринимать, эти вполне себе неглупые люди, на чьи способности и решительность он так рассчитывал, превратились в базарных бабок, мусолящих свои «вселенские» проблемы. Неужели ничего нельзя сделать, и они бессильны перед лицом смертельной угрозы?

Но нет, не все поддались такому настроению. Тихомир вдруг с размаху грянул кулаком о столешницу. Да так, что древесина, с палец толщиной, ещё какое-то время вибрировала.

– А ну, тихо! – прикрикнул Тихон. – Ведуны вы али кто? Уже и портки обделали со страха перед Посланником? Из нас никто не имеет ни малейшего представления, на что он способен, а на что нет.

– Положим, кое-кому довелось даже узреть его способности, – спокойно вставил Михайлик, хитровато подмигнув Стасу.

Заметив это перемигивание, Тихон с удивлением уставился на Пырёва:

– Ты? Ты видел его?

За Стаса ответил всё тот же Михайлик:

– Да не он, а ты, – показал на Тихона, потом поочередно ещё на двух ведунов, пришедших с ним из Блошиного Брода, напоследок ткнув пальцем в себя: – И ты, и ты, и я.

Он поднялся. Ведуны непонимающе переглядывались. Михайлик же, пригладив усы, продолжил:

– Посланник Велеса страшен лишь тогда, когда идёт супротив человечества, уничтожая на своём пути самое дорогое, что у нас есть – жизни людей. Но боги мудры, поэтому, когда Посланник является творить зло, они шлют нам и других, во спасение. И теперича эти Посланники среди нас с вами.

Широким жестом он обвёл всех сидящих за столом и остановил руку с открытой ладонью на Пырёве. Дружный изумлённый вздох и удивлённые взгляды. А у Кардаша так и вовсе глаза на лоб вылезли, грозя вот-вот вылететь. Куда там киношным спецэффектам.

Но когда поднялся и Башка, справедливо полагая, что Михайлик имел ввиду обоих землян, глаза Кардаша вообще чуть по столу не запрыгали наподобие теннисных шариков.

– Я так и думал, – многозначительно хмыкнул Тихон. – Скажи, что нам делать, Упырь?

– Создавать ополчение. Ты этим и займись. У тебя неплохо вышло в Блошином Броде.

Ведун почесал затылок:

– Оно конечно, охотники с луками да пастухи с копьями нам пригодятся, а вот простых мужиков с топорами да вилами только загубим зря. Не удержать им кочевников.

– Значит, их надо хорошенько вооружить. Кардаш, что у князя в загашниках есть?

– Дак, это… как его. Есть чегой-то.

– Точнее говори, – несильным тычком в бок Михайлик попытался привести начальника стражи в чувство. – Чего мямлишь? Али не знаешь, что у тебя в Детинце схоронено?

Кардаш с усилием потёр глаза. Видимо, всё же перенапряг их, потому что вокруг зрачков стали видны красные змейки сосудов. Хотя, это могло быть и следствием хронического недосыпания.

– Броня там разная. Мечи, щиты. Копья есть, луки со стрелами. Почитай, ишо на одну такую стражу, как сейчас, должно хватить.

– Так, получается, это плюс пятьсот солдат, – на ходу стал подсчитывать Пырёв. – Я привёз доспехи с оружием примерно на триста. Маловато. Где можно взять ещё?

– Кузнецы да кожемяки чегой-то дадут, а больше и негде.

– Как это негде, а купцы? – Тихон грозно насупил брови. Похоже, купеческая братия была у него не в чести.

– Те за своё добро скорее удавятся, чем отдадут, – нравоучительно сказал Кардаш.

Кислые физиономии ведунов, принявшие такой вид при упоминании о купцах, только подтверждали его слова. Тихомир непонимающе развёл руками:

– Должны же они понять, что ежели не вооружат людей, те не смогут отстоять город! Ведь тогда им тоже крышка.

– Значит, сами в первых рядах на стены и пойдут. Пусть воюют, а не отсиживаются за спинами горожан. Первыми же и сгинут. – В голосе Стаса сквозило столько ледяной угрозы, что ни у кого не возникло сомнений – будет именно так, а не иначе.

Чувствуя неумолимый бег времени, Пырёв больше ничего не стал обсуждать. Взяв инициативу в свои руки, просто раздавал приказы:

– Кардаш, распорядись, чтобы оружие и доспехи купцы с мастеровыми свозили сюда. Кстати, из Детинца тоже. Сдадите это всё… Аркадию.

– Мне?!

– Тебе. Ты же у нас специалист по материальной части, поэтому назначаешься моим заместителем по тыловому обеспечению. Иди, принимай хозяйство. Для начала пристрой тех триста лошадей с грузом, что я приволок. Дожидайся подвоза княжеского НЗ и пожертвований от населения. Наладишь учёт и выдачу.

– Тоже мне командующий, – буркнул Аркаша, поднимаясь из-за стола.

– Я, кстати, и продукты привёз, – как бы между прочим бросил Стас вдогонку.

Башку тут же сдуло за дверь, а Пырёв снова переключился на Кардаша:

– Пойдёшь с Михайликом и Тихомиром на площадь созывать горожан. После ухода князя ты тут за главного. Толкай пламенную речь, разъясняя положение дел, и объявляй всеобщую мобилизацию. То есть ополчение собирайте. Всех, кто может держать оружие, ведите сюда. Здесь мы их экипируем и разделим на отряды. Каждому отряду дадим ведуна, чтобы хоть командир у них был опытный. Отдельно создайте отряд лучников. Ими займётся Михайлик… Ладно, на первое время этого хватит. Дальше действуем по обстановке. Остальные следуют за мной к Шны… к Аркадию распределять снаряжение. Всё, разбежались!

Под арсенал Аркаша оборудовал пустующий сарай во дворе. Разложив трофейное имущество по кучам, он расхаживал между рядами доспехов, оружия и продуктов, сопровождаемый двумя духами – Клетником и Сарайником. Клетник выглядел довольным. Ещё бы, он получил в своё распоряжение солидное пополнение харчей в виде замороженных кусков мяса, копчёного сала, хлеба и молока. Чего не скажешь о Сарайнике. Тот всё время хмурился и бурчал:

– В коем-то веке столь добра привалило. Дак нет же, опять отдай.

– Что ты скажешь, когда люди Кардаша притащат сюда свои железки из Детинца? – потешался Башка, с усмешкой наблюдая за терзаниями духа.

Пребывая почти в экстазе от наполняемости своей вотчины, тот сокрушался и переживал, что скоро со всем этим добром поневоле придётся распрощаться.

– Да забирай ты уже свою жратву, – рявкнул Аркаша на сладко мурлыкающего Клетника. – Уноси с глаз моих!

Повторять дважды ему не пришлось. Получив разрешение действовать, дух мгновенно испарился с доброй половиной всех продуктов.

– Ну и работёнку ты мне подкинул, Петрович, – посетовал Башка, с хитрым прищуром глядя на Пырёва. – Каптенармусом я ещё не был.

– Ничего, справишься. У тебя вон, помощники какие. За сутки всё снаряжение раздать надо.

Последняя фраза вызвала грустный вздох у Сарайника. Покосившись на него, Башка прошипел сквозь зубы:

– Сгинь, сила нечистая. Толку от тебя. Только под ногами путаешься, охаешь да ахаешь.

Сарайник исчез. Но стоило прибыть первым стражникам, которые подвезли доспехи с оружием из княжеских закромов, он снова был тут как тут. Хмуро наблюдая за разгрузкой, тяжко вздыхал, но не жаловался, боясь навлечь на себя гнев раздражённого каптенармуса. Последний же не замечал Сарайника, целиком поглощённый составлением описи «казённого имущества», приказав складывать его в сторонке от остального. Слишком уж тщательно вписывал в свой реестр каждую деталь. Казалось, вот-вот начнёт рисовать инвентарные номера на каждой княжеской железке.

Покончив с описью, Аркаша перевёл дух и расслабился. Причём обнаглел до такой степени, что мечи, щиты, броню – всё, что потом привозили простые ремесленники, записывал небрежно, уже не обращая внимания ни на какие особенности. Не указывал даже, что за мастер приволок те или иные вещи.

Порадовали купцы, пригнавшие целый караван с оружием и доспехами числом не меньше, чем всё уже свезённое в арсенал. Очевидно, Кардаш передал им угрозу Пырёва о намерении создать купеческий батальон смертников. Так что в сарае стало не протолкнуться.

А вскоре во двор хлынули ополченцы.

Снаружи доносился шум толпы. Гомонили мужские голоса. Где-то в противоположном конце подворья зычно кричал Михайлик:

– Охотники с луками, давай ко мне! Собираемся здесь, в сторонке!

Ему вторил бас Тихона:

– Кто с копьями пришёл, двигайте к тем столбам у забора!

У самых дверей сарая орал Кардаш:

– Не напирай, мужики! Освободите проход!

Стас вышел на улицу, чтобы осмотреться и дать необходимые распоряжения. Едва ступил под свет фонаря, шеренга мужиков, построенных Кардашем перед сараем, замерла, словно в оцепенении. Галдёж разом стих. Замолчал и задний ряд. Затем пошло дальше, как цепная реакция, по всей заполонившей двор толпе. Люди застыли неподвижно в полнейшем молчании. Не ожидавший такой реакции Стас тоже не шевелился, гадая, что за этим последует. В замешательстве пребывали и ведуны, перестав раздавать команды. И тут морозный воздух лопнул, разорванный мужским многоголосьем:

– Это же Упырь!

– Упырь! Он жив!

– Мы спасены!

– Люди, Упырь с нами! Усмиритель Нежити здесь!

– Уррааааа!

По всему двору в тёмное небо взлетели шапки, высоко подбрасываемые сильными мужскими руками. Получился своеобразный фейерверк, но не из праздничных огней, а из шапочного меха. И радостный дружный рёв толпы в несколько тысяч глоток вместо грохочущего звука взрывающихся петард. Столь же громкий, он заставил содрогнуться не только толстые брёвна дружинной избы со всеми дворовыми постройками, но и землю под ними. В конюшне испуганно заржали кони. А народ продолжал безумно кричать, швыряя вверх свои шапки.

К опешившему Стасу приблизился широко улыбающийся Кардаш. Пытаясь перекрыть шум толпы, прокричал почти в самое ухо:

– Кроме тебя никому не удалось без потерь дойти до города! Люди из Блошиного Брода уже всем поведали о чуде своего спасения.

– Почти без потерь! – поправил Стас, вспомнив, как волколаки загрызли лошадь и выпавшую из перевёрнутых саней женщину.

– Большинство беженцев и половину своих не сохранили!..

Такое отношение людей дорогого стоило. Приятно, что ни говори. Но и боязно. А вдруг у Стаса не получится, не оправдает доверия? Ведь не бывает войны без потерь. Что потом скажут эти люди, когда начнут гибнуть на стенах? Поймут ли, простят, узнав правду о Детях Велеса? Или разочаруются в нынешнем кумире и поднимут на копья в отместку за потерянные семьи да павших товарищей?