Текст книги "Тайна проклятой долины. Часть 1"

Утром Катя проснулась от пения птиц. Сладко потянувшись, она поцеловала в лоб сопящего сынишку и тихонько выбралась из-под навеса. Подхватив стоящий у ног мужа котелок, Катя шутливо потрепала Дмитрия за ухо и, улыбнувшись, пошла за водой. Подойдя к берегу, она набрала воды и решила искупаться. Скинув одежду, Катя осторожно вошла в воду. От каждого шага со дна поднимались песчаные облачка, она села и замурлыкала от удовольствия. Чистая вода нежно приняла в свои объятия обнажённое тело Кати, она легла на живот, подставляя течению свою спину и крепкие ягодицы. Вдоволь наплескавшись, она вышла на берег и, обсохнув, стала неспешно одеваться. Тут её взгляд упал на противоположный берег, где вдоль ручья росла неестественно крупная лесная земляника. От увиденного у Кати заурчало в животе, и тогда она решительно шагнула в воду. Поднявшись на другой берег, она прошла ещё пару метров и, протянув руку, сорвала спелую ягоду. Вкус показался ей изумительным, она ещё никогда не пробовала такой сочной и ароматной ягоды. Чуть подальше виднелась ещё такая же, а дальше ещё больше и крупнее. Оглянувшись на место ночёвки, где дымился костёр, Катя подумала: «Быстро насобираю полный котелок, но далеко уходить не буду». И она пошла вперёд, старательно обрывая эти яркие красные ягоды.

Незаметно для себя она всё дальше и дальше уходила от речушки. Котелок был почти полон, когда её внезапно охватило чувство тревоги, ей показалось, что за ней кто-то пристально наблюдает. Она выпрямилась и огляделась, но вокруг никого не было. Было так тихо, что от этой тишины у Кати закружилась голова. Это продолжалось несколько секунд, и вдруг всё пропало – и чувство тревоги и головокружение. Кате послышалась нежная мелодия, которую она слышала в далёком детстве на своём первом балу, куда её, девочку-подростка, привёл старший брат. Звучание этой мелодии так очаровало её, что она вовсе забыла, что сейчас стоит одна на поляне в проклятом людьми месте. Очарованная воспоминаниями и окружающей красотой, Катя не заметила, как рядом стоящее дерево с толстым корявым стволом и странными листьями, зашелестело, хотя ветра не было. Незаметно для себя она пошла на звук мелодии. Сделав несколько шагов, она приблизилась к дереву и вдруг оступилась. Её правая нога за что-то зацепилась и, теряя равновесие, она упала на колени, котелок выпал из рук, ягоды рассыпались по траве. По инерции Катя стала собирать ягоды, чертыхаясь на свою невнимательность, но тут поняла, что нога крепко застряла между корней. Улыбаясь и ещё не понимая, что с ней происходит, она попыталась освободиться.

– Вот же угораздило застрять в этом дереве, – ворчала Катя, пытаясь рукой отжать корень. Вдруг её шею со свистом захлестнуло красно-коричневым пульсирующим корнем. Катя только охнула и руками схватилась за него, пытаясь ослабить мёртвую хватку, но руки тут же были стиснуты другими корнями. Трава зашевелилась вокруг, и всё новые и новые корни стали оплетать тело молодой женщины. Катя попыталась закричать, но из груди вырвался только приглушённый стон. Корни волоком подтащили её тело к дереву и прижали к стволу. В нос ударила нестерпимая вонь, спиной и затылком она почувствовала, как будто кто-то рядом тяжело дышит. Всё перемешалось перед её глазами: ветки деревьев, рассыпанные ягоды, край задравшейся юбки, неестественно раздвинутые обнаженные ноги и этот резкий ужасающий запах. Скованная и беспомощная, она вдруг ощутила, как к её ноге прикоснулось что-то тёплое и влажное, резкий запах усилился. А это влажное и тёплое уже ползло по ноге всё выше и выше. В этот момент Катя поняла, что происходит самое ужасное в её жизни. От нарастающей боли и ужаса перед происходящим она потеряла сознание.

Глава 5

Дмитрий проснулся с нехорошим предчувствием. Он вскочил и огляделся: костёр медленно догорал, Ванька мирно посапывал под навесом. «Катя. Где Катерина?» – эта мысль обожгла сознание. Дмитрий начал метаться по стоянке, но жены нигде не было. Дослав патрон в патронник, он выстрелил вверх, но ответа не последовало, зато от близкого выстрела проснулся и заплакал Ванька. Дмитрий бросился к сыну, дрожащими от нервного напряжения руками достал пару патронов и сунул в его ручки – тот понемногу стал успокаиваться. Бегло оглядев всё вокруг, Дмитрий заметил отсутствие котелка и понял, что она пошла за водой. Он схватил винтовку и бросился к реке.

Катерина очнулась и открыла глаза. Внутри всё жгло огнём. Со стоном она приподнялась и огляделась: солнце ярко светило в глаза, весело щебетали птицы, и только рассыпанные и раздавленные ягоды напоминали о случившемся. Во рту всё пересохло, она с большим трудом встала, по ногам сочилась светло-зелёная вонючая жидкость. Опустошенная и истерзанная, в порванной юбке, с синяками и ссадинами по всему телу она побрела к реке. Катерина не могла видеть, как за её спиной на дереве раскрылись редкие бутончики и расцвели красно-коричневые небольшие цветы.

Дмитрий подбежал к речушке и увидел жену, сидевшую на берегу, она отрешённо и безучастно смотрела на воду.

– Катя! – закричал он, бросаясь на другой берег. Катя подняла голову, и он опешил: на него смотрела вмиг постаревшая женщина. Вместо весёлых, таких дорогих его сердцу зелёных глаз он увидел пустые и безжизненные.

– Что случилось? – прошептал Дмитрий, но Катя опустила взгляд, продолжая молча смотреть на воду.

– Пойдём к шалашу. – Он взял жену за руку и помог ей встать. Ванька был у костра и плакал навзрыд. Когда Катерина устало опустилась на землю, он подполз к матери и обнял её. Дмитрий напоил жену чаем и уложил под навес. Она практически сразу уснула и проспала больше суток.

Обратная дорога была для Дмитрия самой трудной за всю его жизнь. Он понимал – произошло что-то страшное и непоправимое. Следующей ночью Катя взяла пистолет из сумки и попыталась застрелиться, но Дмитрий чудом успел отбить её руку, и пуля ушла вверх. Молчание Кати становилось невыносимым, и даже Ванька не мог вернуть её к прежней жизни. По возвращении Катя совсем разболелась и слегла, всё хозяйство легло на плечи Дмитрия. Проболев почти две недели, Катерина пошла на поправку и в первых числах сентября уже смогла выйти из дома. Но из молодой красивой женщины она превратилась в скелет, обтянутый кожей: под глазами появились чёрные круги, яркие губы стали походить на бледно-розовые кривые полоски. На голове появились седые пряди волос.

– Катя, что случилось тогда у реки? – в очередной раз спросил Дмитрий.

– Ты никогда, слышишь, никогда не будешь меня об этом спрашивать, или я уйду от тебя! – жёстко ответила Катерина.

Прошло полгода. Время постепенно лечило душевную травму Катерины, но не смогло вернуть былое здоровье и красоту. Выполняя привычную работу по хозяйству, она стала замечать, что быстро устаёт, ночами её мучили кошмары. Потом начались обмороки, и самое страшное – боли во всём теле. В конце марта она опять слегла. Понимая, что дальше будет только хуже, Дмитрий отправился к тофаларам за помощью. Ивашка и шаман пришли на следующий же день. Шаман осмотрел больную и заворчал.

– Ну что? – спросил Ивашка.

– Трудно сказать, – ответил шаман. Сильно плохо. Простое камлание не поможет. Помочь надо.

– Поможем, говори что делать, – сказал Дмитрий.

– Надо делать пуданку, – решительно заявил шаман.

Из сухой травы и веток он соорудил изображение духов. Затем сделал из травы волка, посадил на него трёх маленьких человечков, тоже сделанных из ветвей. Поставил пуданку под деревом и туда же положил одежду больной Катерины.

Поздно вечером началось камлание. Шаман переоделся в костюм из звериных шкур, надел на голову кожаную шапку, с которой до плеч спускались тальниковые стружки. Множество погремушек и бубенцов при каждом шаге издавали то перезвон, то лязг. На одежде болтались кости и позвонки разных животных. Сначала он шаманил сидя, затем встал, обошёл несколько раз вокруг постели больной и стал подпрыгивать. Вокруг всё посинело от дымящегося багульника. Шаман, высоко подпрыгивая и тряся бубном, направился к выходу. Ивашка направился вслед за ним и вместе они дошли до того места, где стояла пуданка. Там шаман бросил бубен и, выхватив у Дмитрия копьё, приготовленное заранее для обряда, с силой воткнул его в землю.

– Огня! – громко крикнул шаман и, выхватив из рук Дмитрия факел, поджёг фигурки. Пританцовывая и выкрикивая заклинания, шаман сыпал в огонь какие-то порошки и травы, от чего над огнём поднимались клубы то черного, то жёлтого дыма.

Не дожидаясь, пока фигурки сгорят дотла, шаман схватил одежду больной и быстро вернулся в дом. Катерина лежала на кровати вся в поту и тяжело дышала. Шаман подошёл к женщине и, взял её голову обеими руками и начал тихонько дуть в затылок.

Внезапно его затрясло. Накрашенное лицо исказила гримаса боли и страха, с огромным усилием он отнял руки от головы Катерины и упал на пол, дёргаясь всем телом. Дмитрий и Ивашка стояли, не шевелясь, наблюдая эту странную, жуткую и почти неправдоподобную картину. Через некоторое время шаман пришёл в себя и, не вставая на ноги, пополз к выходу. Ивашка попытался помочь шаману встать, но тот замычал и резко махнул Ивашке рукой. Дмитрий одёрнул друга и молча покачал головой.

Когда через несколько минут Дмитрий и Ивашка вышли из дома, шаман сидел у костра и трясущимися руками пытался набить табаком трубку.

– Что это было? – спросил Дмитрий. Шаман поднял голову и тихо сказал:

– Однако злой Иыган взял её тело. Я бессилен перед ним, ей может помочь только Старая Идма, но она шибко далеко, её стойбище ушло отсюда. Я пойду за ней, а ты молись своему Богу. – И, докурив трубку, шаман встал и быстро ушёл, отказавшись от угощения. Ивашка остался с Дмитрием, посчитав, что нехорошо оставлять друга одного с больной женой и маленьким ребёнком. Всю неделю Катя металась в беспамятстве и лишь изредка приходила в себя. Дмитрий как мог, старался не отходить от неё ни на шаг, а Ивашка нянчился с ребёнком.

Через восемь дней пришёл род Старой Идмы и расположился рядом.

– Когда ты был в проклятой долине? – первым делом спросила Старая Идма, увидев, в каком состоянии находится Катя.

– В прошлом августе.

– Зачем раньше не позвал?! – рявкнула старуха и прошла в дом. Подойдя к кровати, она потрогала лоб, затем ощупала всё тело больной и грустно покачала головой.

Ванька с интересом наблюдал из своей кроватки за происходящим в комнате. Достав из сумки старинный узкий нож и серебряный стаканчик, Старая Идма сказала что-то своей помощнице – та быстро достала из другой сумки разные корешки и пучки трав. Старуха надрезала вену на руке Катерины и стала аккуратно сцеживать кровь в серебряный стаканчик, затем перевязала ей руку. Помощница подала корешки и несколько травинок из разных пучков и Старая Идма бросила всё это в стаканчик с кровью, после чего стала медленно помешивать всё это узким ножом.

Так продолжалось несколько минут, затем старуха и её помощница посмотрели в стакан. Вдруг помощница закрыла руками рот и закачала головой, бросая жалобные взгляды на Катерину. Старуха строго прикрикнула на неё и махнула рукой, та бросилась к Ваньке и стала быстро его одевать.

Все вышли на улицу, а Ваньку унесли в стойбище, несмотря на то, что он сильно плакал. Старая тофаларка молча уселась у костра, достала трубку, табак и закурила. Пока Дмитрий стоял рядом и ждал, подошли и другие тофалары. Дмитрий догадывался, что это конец их недолгого с Катериной счастья, но в душе теплилась последняя надежда на чудо. Однако слова Старой Идмы прозвучали как приговор:

– Твоя жена умирает. Её взял Иыган, шаман был прав!

– Да кто такой этот ваш проклятый Иыган?! – в сердцах закричал Дмитрий.

– Его никто не видел. Он заманивает и околдовывает красивых девушек и женщин, насилует, а затем отпускает их, но они плохо помнят об этом и никогда никому не рассказывают. Если сразу не начать лечить, примерно через полгода они умирают в страшных муках. Тебе нельзя к ней подходить и твоему сыну тоже, никому нельзя подходить близко, только Старой Идме, жди, я позову тебя. – Она встала и заковыляла к двери. Всю долгую апрельскую ночь Дмитрий и Ивашка провели у костра, только под утро открылась дверь и Старая Идма поманила Дмитрия рукой. Он вошёл и увидел, что Катерина спокойно спала, впервые за последнее время. Дмитрий хотел подойти, но старуха сильно рванула его за рукав и тихо сказала:

– Стой здесь, она скоро проснётся, а ты пока выпей вот это, – с этими словами она подала Дмитрию железную кружку с чёрным травяным отваром. Дмитрий выпил и стал ждать. Зашёл Ивашка и они о чём-то пошептались со старухой, но Дмитрий не обращал на них внимания, только пристально смотрел на свою спящую жену. Минут через двадцать Катерина проснулась, открыла глаза и, увидев мужа, улыбнулась. Она приподняла руку, словно хотела протянуть её к нему, но сил было слишком мало, и рука бессильно упала на кровать. Дмитрий бросился к ней, встал на колени. Но Ивашка, а следом и Старая Идма, схватили его за руки, не давая прикоснуться к жене. В этот миг губы Катерины прошептали единственное слово:

– Прости…

Дмитрия оттащили от кровати, и он увидел, как по телу Кати прошла судорога, она резко вытянулась и разом вся обмякла. Её большие зелёные глаза безжизненно смотрели вверх. У него подкосились ноги, сознание помутилось и он рухнул на пол.

Очнувшись поздним вечером в стойбище тофаларов, Дмитрий с трудом встал и, пошатываясь, выбрался из чума. Оглядев всё вокруг, он отправился в сторону дома, но перед заимкой дорогу ему преградили тофы.

– Туда нельзя, там мёртвый воздух, ты тяжело заболеешь. Действие отвара кончилось. И смотреть на неё тебе плохо будет, однако, – сказала Старая Идма. Притихшего Ваньку, завёрнутого в шкуры, держал Ивашка.

– Возьми сына! – строго сказала старая тофаларка и махнула рукой. Приготовленные заранее факелы вспыхнули и полетели на заимку. Вначале занялась крыша, летящие искры упали на брёвна, обложенные просмоленной берестой и сухим хворостом, и заимка вспыхнула. Налетевший порыв ветра только усилил пламя, и оно, яростно загудев, стало пожирать брёвна. Тофы затянули заунывную, протяжную песню. Дмитрий стоял как окаменевший, из его глаз катились слёзы, в горле стояла невыносимая боль от подкатившего горького кома. Вдруг в доме раздался негромкий хлопок, и в окнах вместе с клубами ядовито-жёлтого дыма заплясали ярко-зелёные искры.

– Прощай, Катенька, – прошептал Дмитрий и, крепко прижав сына, пошёл в сторону стойбища, пошатываясь от охватившего его горя. Утром он раздал всё оставшееся имущество тофаларам, с собой взял только самое необходимое, и с сыном отправился в Ивашкино стойбище, где они прожили ещё пару недель и, как потеплело, тронулись в Иркутск.

Глава 6

Галина проснулась от сильного стука со стороны улицы. Одеваясь и накидывая на ходу платок, она выскочила из дома, открыла ворота и, увидев почерневшего от горя Дмитрия, опустила руки.

– Где Катя? – испуганно спросила Галина.

– Умерла, – глухо ответил Дмитрий и пошёл в дом, бережно неся закутанного Ваньку. Следом во двор зашёл Ивашка, ведя на поводу коня с поклажей. В доме Галина раздела спящего Ваньку и уложила его на кровать. Дмитрий и Ивашка устало сели за стол, пока Галина доставала самогон и нехитрую закуску.

– Как это случилось, Дима? – спросила она. Он с хмурым видом разлил всем самогон и выпил.

– Не знаю, заболела она в августе в проклятой долине, тофы говорят, что виноват злой Иыган, а кто это или что, никто не знает. Вот мы с Ивашкой и хотим узнать, что это за тварь! – Немногословный Ивашка молча жевал и только кивал головой.

– Утром мы уйдём, но я не хочу прощаться с Ванькой. А тебе, Галя, я вот что скажу: если со мной что-то случится, воспитай Ивана человеком.

– Да перестань, Дима, ты что! – воскликнула Галина.

– Галя, всякое может случиться, – Дмитрий достал два свёртка и положил их на стол.

– В этом свёртке пистолет и патроны.

Развернув второй свёрток, он достал Катины домашние реликвии и украшения. – Серебряный крестик Ваньке, а все остальные украшения тебе и девочкам. Думаю, Катя не была бы против. Фотографии и письма спрячь, новая власть не жалует дворян, поэтому до совершеннолетия правду Ивану не говори. А это тебе, чтоб не накладно было. – И Дмитрий выложил три тугих мешочка с золотом.

– Трать сколько надо! И постарайся детей поставить на ноги. Вот вроде и всё. Давай ещё помянем Катю. – Он стал разливать самогон. Галина тихо плакала, изредка вытирая слёзы платком. За окном светало. Дмитрий встал и, зайдя в комнату, последний раз посмотрел на сладко спящих Ваньку и племянниц, тяжело вздохнул и пошёл одеваться. На улице он обнял сестру и, не оглядываясь, зашагал прочь. Следом за ним спешил верный Ивашка.

– Прощай братик. Чую, не вернёшься ты! – прошептала Галина, и, перекрестив уходящие тёмные фигуры, заплакала и пошла в дом.