Текст книги "Нежная любовь главных злодеев истории"

В компании нового любовника коварная Жозефина развлекалась чтением страстных писем Наполеона.

Итальянский триумф Наполеона в какой-то мере укрепил его брак. Неожиданно обретя в муже-генерале подлинного властелина, героя, правителя, Жозефина немного поумерила свой пыл и начала выказывать мужу больше любви.

Ставка Наполеона в замке Момбелло близ Милана походила на самый настоящий двор со своим распорядком, со всеми полагающимися атрибутами, с кучей придворных.

Наполеон имел все основания гордиться собой, но не желал успокаиваться на достигнутом и не намеревался почивать на лаврах. «То, что я сделал здесь, это пока пустяк, – признавался он. – Это всего лишь начало моей карьеры. Разве вы думаете, я достиг триумфа в Италии, чтобы возвеличить адвокатов Директории, Карно и Барраса?»

Теперь он мог позволить себе такие заявления – «адвокатам Директории» генерал Бонапарт, на деле ставший самодержавным правителем Италии, уже был не по зубам.

Оставаясь в Италии, Бонапарт выжидал удобного момента для возвращения в Париж. «Я бы хотел покинуть Итальянскую армию только в том случае, если смогу играть во Франции примерно такую же роль, как здесь, а такой момент еще не настал», – говорил он.

Наконец после почти двухлетнего пребывания в Италии генерал Бонапарт был призван в Париж, откуда вскоре отправился в Египет воевать с англичанами – Директории мешал чрезмерно популярный в народе и слишком властолюбивый генерал.

Англичане подложили Наполеону свинью, перехватив несколько его писем и опубликовав их в своей прессе. В числе них было письмо Наполеона к брату Жозефу, в котором генерал изливал душу священнику, жалуясь на неверность жены и скуку: «У меня много домашних огорчений, ибо пелена полностью спала. Один ты у меня остался на земле, и дружба твоя мне премного дорога. Чтобы возненавидеть человечество, мне осталось только потерять тебя, пережить твою измену… Я нуждаюсь в одиночестве и уединении, величие наводит на меня тоску, чувства иссохли, слава приелась, в двадцать девять лет я исчерпал все».

«Я исчерпал все…» Откуда такая безысходность, обреченность? Скорее всего, генерал Бонапарт кокетничал или же он написал письмо во время очередного приступа меланхолии, время от времени овладевавшей им.

В июле 1799 года Бонапарт самовольно решил вернуться во Францию. Фрегат, несущий его на борту, словно заколдованный, проскочил мимо многочисленных английских судов, патрулировавших Средиземное море.

Во Франции его встречают тепло и восторженно. Дни Директории сочтены, республика, по словам французского историка Ипполита Тэна, не успев выйти из детского возраста, начала страдать «старческим истощением. Никто не предпринимает усилий, чтобы ее свергнуть, но она, похоже, не имеет больше сил, дабы удержаться на ногах». Лишившаяся монархии и разуверившаяся в алчных до крови и денег республиканских вождях, Франция нуждается в новом лидере, причем большинство народа не желает ни реставрации Бурбонов, ни тем более нового Террора.

Гортензия Богарнэ, дочь Жозефины и любовница Бонапарта.

Будущая королева Швеции, падчерица Наполеона Гортензия де Богарнэ (тоже, кстати говоря, бывшая любовницей своего отчима) писала: «Генерал Бонапарт высадился во Фрежюсе в момент, когда никто его не ожидал. Его встретили с энтузиазмом, горожане ринулись к фрегату, поднялись на борт, и толпа заполнила корабль, не думая об установлениях карантина. Франция той эпохи была несчастна и раскрыла свои объятия тому, кто мог ее спасти. К нему были обращены все надежды. Я выехала с матерью, чтобы встретить его. Мы пересекли Францию, и в каждом городе, в каждой деревне видели триумфальные арки, воздвигнутые в честь его прибытия. Когда мы меняли лошадей, толпа окружала нашу карету, и люди спрашивали, действительно ли прибыл спаситель, – вся страна тогда называла его так. Потеря Италии, нищета народа считались результатом правления бессильной и малоумной Директории, и в возвращении Бонапарта французы видели Божью милость».

Амбициозный корсиканец почувствовал запах победы, витающий в воздухе, и принялся готовить государственный переворот. Ради упрочения своего положения он первым пошел на примирение с женой, которой совсем недавно запретил приближаться к нему.

Изменница Жозефина по-прежнему находится в хороших отношениях как с Баррасом, так и с множеством прочих влиятельных людей. Такой шанс упускать нельзя.

К тому времени Наполеон Бонапарт давно уже перестал хранить супружескую верность Жозефине. В Египте он не только пользовался за деньги любовью местных женщин, но и завел постоянную метрессу, некую Полину Фурье, жену лейтенанта. Обольстительной Полине было всего двадцать лет, но в искусстве любви она могла дать фору и самой Жозефине.

Родилась Полина в Каркассоне, во Франции. Отец ее принадлежал к светскому обществу, а мать была не то горничной, не то кухаркой. Девушка получила некоторое самое минимальное образование, выучилась шить и стала портнихой-надомницей. Полина по праву считалась не только самой красивой девушкой Каркассона, но и самой добродетельной, а понятие добродетели в патриархальном Каркассоне чего-то значило и во времена республиканских свобод.

Чтобы сподручнее было развлекаться с Полиной, очень быстро уступившей ему, несмотря на свою добродетель, Бонапарт услал ее мужа с поручением в Париж. Однако корабль, на котором плыл посол, перехватили англичане, и бедняге Фурье пришлось вернуться в Каир ни с чем и раньше положенного.

Явившись домой, он с великим удивлением нашел свое семейное гнездо пустым – вся мебель исчезла вместе с вещами жены. Товарищи ввели Фурье в курс дела, он взял хлыст и направился ко дворцу Биркетэль-Ратль, где жил Бонапарт.

Как и ожидалось, он нашел там Полину. Нашел совершенно обнаженной, нежившейся в ванне. Крепкой рукой Фурье схватил неверную жену за волосы и отхлестал до крови. Он, должно быть, засек бы ее насмерть, если бы не слуги, прибежавшие на вопли Полины.

Бонапарт, узнав о происшествии, немедленно навестил избитую любовницу. Полина требовала арестовать Фурье, но Бонапарт благоразумно пропустил ее слова мимо ушей. Правда, он посочувствовал ей и посоветовал подать на развод.

Он жаждал реванша, жаждал мести. Для поднятия престижа – прежде всего в своих собственных глазах – Наполеону было необходимо, чтобы весь мир (и в первую очередь Жозефина) узнали о том, что у него есть любовница, да еще какая – самая прекрасная из француженок, живших в Египте. Его можно было понять – репутация обольстительного ловеласа имеет куда больший вес, чем шутовская слава обманутого мужа.

Стоило Полине получить развод, как Бонапарт принялся демонстрировать ее всюду, где только было можно. Вскоре арабы прозвали Полину «Сетг эль султан кабир» – «Дама великого султана», а французские солдаты – «нашей генеральшей».

Выезды в свет обставлялись торжественно, даже на прогулках Полину сопровождал шикарный воинский эскорт, состоявший из офицеров под командой дежурного адъютанта.

Однажды мстительный Наполеон устроил так, чтобы дежурным адъютантом оказался его пасынок, сын Жозефины от первого мужа, Евгений Богарнэ. На его глазах Бонапарту вдвойне сладостно было усадить Полину к себе на колени и осыпать ласками.

Одно время Бонапарт страстно желал ребенка от Полины, обещая даже жениться на ней, если она родит ему сына или дочь. Но Полина, несмотря на все старания и ухищрения, так и не смогла забеременеть. Постепенно Бонапарт остыл к ней и, отбывая во Францию, отказался взять ее с собой. Как видно, не зря: наличие рядом любовницы, несомненно, затруднило бы его примирение с Жозефиной.

Еще перед отбытием в Италию Бонапарт получил письмо от Дезире Клари, девушки из Марселя, с которой у него когда-то был роман, чуть было не закончившийся женитьбой. «Вы сделали меня несчастной на всю жизнь, но я прощаю Вас… – писала Дезире. – Вы говорили, что меня любите, а теперь Вы женаты! Нет, я не могу свыкнуться с этой мыслью. Она меня убивает… Я Вам желаю самого полного счастья и процветания в Вашем браке; я надеюсь, что женщина, которую Вы избрали, сделает Вас таким счастливым, как Вы того заслуживаете…»

Дезире предстояло сыграть большую роль в жизни Бонапарта, точнее – в его молниеносном вознесении к вершине власти. В 1798 года она вышла замуж за генерала Бернадотта, якобинца и зануду. Дезире искренне полюбила мужа, но и не позабыла человека, с которым несколько лет назад обменялась клятвами вечной любви. Родив в июле 1799 года сына, Дезире отправила Бонапарту письмо с просьбой стать крестным отцом ее ребенка. Бонапарт отказался, но посоветовал дать ребенку имя «Оскар», что и было исполнено.

Битва у пирамид. Картина Л.-Ж. Гро.

Когда Бонапарт вернулся из Египта, Дезире стала его верной сторонницей. Способствовало этому и то, что ее сестра Жюли была женой Жозефа Бонапарта, брата Наполеона.

Сперва Дезире превратила мужа из ярого, активного врага Бонапарта во врага, сохраняющего нейтралитет (в свое время Бернадотт служил в итальянской армии под командованием Бонапарта – не отсюда ли пошла неприязнь?). Затем она начала передавать Наполеону ценнейшую информацию о планах его противников. Информацию Дезире искусно выуживала из своего простодушного супруга или попросту подслушивала разговоры, которые тот вел со своими гостями-якобинцами. Можно сказать, что Дезире за руку привела Бонапарта к власти.

Бонапарт отблагодарил чету Бернадотт. Он сделал Бернадотта маршалом Империи, главой восьмой когорты Почетного легиона, председателем избирательной коллегии департамента Воклюз, кавалером ордена Черного Орла. Кроме того, он сделал его собственником ежегодного дохода в триста тысяч франков, пожаловал ему самостоятельное княжество Понтекорво, простил множество военных ошибок (полководцем маршал Бернадотт, надо признать, был никудышным) и даже участие в роялистском заговоре.

«Если Бернадотт был французским маршалом, князем Понтекорво и королем, то причина этому – его брак, – сказал однажды Наполеон. – Все его ошибки за время Империи были прощены ему благодаря этому браку».

Маленький корсиканец определенно умел быть благодарным!

Бонапарту не пришлось брать власть силой – переворот больше напоминал опереточный фарс, в результате чего вместо отправленных (или ушедших) в отставку членов Директории были назначены три консула, одним из которых стал Наполеон Бонапарт. Он овладел Францией походя, так, как порой овладевал женщинами – не отцепив шпаги и не снимая треуголки.

На следующий день кондитеры начали продавать в своих лавках сахарных Бонапартов с надписью: «Франция обязана ему победой; а будет обязана миром». Народ принял своего лидера, даже не представляя, в какую пропасть войн и горя увлечет Францию этот маленький генерал.

Бонапарт с удовольствием окунулся во власть. Он учился править «на ходу», также, как учился командовать армией. Наполеон Бонапарт жил настоящим, не строя далеко идущих планов. Таково было требование изменчивого неспокойного времени. «Революция, – говорил Наполеон, – должна научить ничего не планировать».

Одна-единственная задача стояла перед ним – стать первым лицом в государстве. Ему хотелось послать к чертям все эти представительные органы вместе с конституцией, но он понимал, что время для столь решительного шага еще не пришло. «Власть должна исходить сверху, доверие – снизу», – любил повторять Бонапарт.

Была создана должность Первого Консула, главы исполнительной власти, которым, как и следовало ожидать, стал Бонапарт. Консульская республика, где один человек, избираемый на десять лет, управлял страной, назначал и отзывал сановников, полководцев, судей, являлась, по сути дела, монархией, единоличной диктатурой, завуалированной под республику.

От прочих диктатур она отличалась лишь тем, что ее принципы были утверждены при одобрении народа Франции – во время плебисцита, состоявшегося в феврале 1800 года, из трех миллионов голосовавших против было подано всего полторы тысячи голосов.

Прежде всего, он завоевал признательность французов, народа экономного, если не сказать – скуповатого, тем, что упорядочил финансы – создал Французский банк и стабилизировал национальную валюту.

Затем он занялся прессой, оставив всего тринадцать газет, которые были предупреждены о том, что вслед за публикацией «статей, направленных против общественного согласия, народного суверенитета и славы оружия» их ожидает немедленное закрытие.

Бонапарт не стал бы настоящим, подлинным тираном, если бы не ввел полную централизацию административной власти. Префекты, супрефекты и мэры назначались правительством, полностью подконтрольным Первому консулу.

Он был осторожен, здравомыслящ и никогда не успокаивался, не почивал на лаврах. Своему секретарю Бурьену Бонапарт говорил: «Бурьен, оказаться в Тюильри – это еще не все, надо здесь остаться». Он лучше других сознавал, что неожиданный, скоропалительный взлет его карьеры по воле случая может обернуться еще более неожиданным падением. И он знал главный секрет власти – чтобы удержаться на ее вершине, надо нравиться подданным. «Моя политика – править людьми так, как большинство хочет, чтобы ими правили. Именно таким образом, на мой взгляд, признается верховная власть народа», – цинично признавался Бонапарт.

Истерзанная и обескровленная Франция в первую очередь ждала от своего Первого консула мира – как внешнего, так и внутреннего. Наполеон не раздумывая обещал французам мир, заявляя: «Пока я жив, во Франции будет мир. Через два года после моей смерти она будет воевать со всем миром».

И впрямь – всего через несколько дней после своего утверждения в должности Первого консула Наполеон Бонапарт обратился с предложением мира к правительствам всех стран Европы. Увы, лишь Россия и Пруссия пожелали мира с Францией. Англия и Австрия жаждали реванша. Австрия не хотела уступать Италию, а Англия не собиралась признавать аннексии, осуществленные Францией.

Путь к миру снова лежал через войну. Предвкушая новые победы, Бонапарт принялся за разработку плана военной кампании.

В это время до него добралась Полина Фурье. Узнав о стремительном карьерном взлете своего бывшего возлюбленного, она пожелала восстановить былую дружбу, явно намереваясь занять в Люксембургском дворце место Жозефины. Вначале Полина попробовала действовать через своих старых знакомых по Египту, входивших теперь в окружение Первого консула, но потерпела неудачу. Категоричнее всех выразился Мюрат, сказавший Полине: «Первый консул не нуждается в шлюхах!»

Наконец на уговоры (по слухам, щедро подкрепленные любовными ласками) поддался некий Дюрок, бывший первым адъютантом Бонапарта. Он согласился передать Первому консулу письмо от Полины.

Письмо было трогательным и дышало любовью – Полина уверяла Бонапарта, что покинула Египет только для того, чтобы увидеться с ним. Хотя бы на миг, хотя бы один-единственный раз.

Бонапарт отказался встречаться с Полиной, сославшись на то, что новое положение обязывает его блюсти приличия. Отказом он не ограничился – приказал Полине немедленно уехать из Парижа и снять домик в провинции, выдав ей на расходы шестьдесят тысяч франков.

Полине пришлось повиноваться. Она сняла небольшой особнячок в Бельвиле, откуда часто наезжала в Париж, пытаясь подкараулить Бонапарта на балах и в театрах, но тому удавалось уклоняться от встреч. Недостаток внимания компенсировался деньгами – время от времени Полина получала неплохие суммы, которых с лихвой хватало на довольно роскошную жизнь.

Вскоре к ней явился раскаявшийся Фурье, вдруг возжелавший возобновить супружескую жизнь на том основании, что их египетский развод так и не был утвержден французским судом.

Узнав об этом, Бонапарт, испугавшийся того, что старый скандал может разгореться по новой, приказал Полине в течение месяца выйти замуж. Полина, не страдавшая от недостатка мужского внимания, выбрала себе в мужья некоего шевалье де Раншу. Первый консул преподнес им в качестве свадебного подарка назначение мужа вице-консулом в испанский Сантандер, галантно сплавив неугомонную Полину подальше от Парижа.

Став Первым консулом, Наполеон продолжал изменять Жозефине, не обходя вниманием и ее саму, но уже не вел себя столь скандально и по-мальчишески, как в случае с Полиной Фурье. Не сильно скрывая свои амурные связи, он тем не менее не выставлял их напоказ.

Бонапарт никогда не скрывал своих амурных похождений, но и никогда не выставлял их напоказ.

К числу наиболее известных его любовниц времен консульства относится в первую очередь итальянская певица Грассини, считавшаяся одной из красивейших женщин Европы. Влюбленный Бонапарт снял для нее особняк на улице Комартен и завел обычай навещать ее инкогнито чуть ли не каждую ночь. Он тайно крался к любимой по ночным улицам Парижа, завернутый в широкий плащ, чтобы не быть узнанным, и сопровождаемый всего одним лакеем – в глубине души Наполеон остался романтиком.

Льстецы, окружавшие Бонапарта (подобно всем пылким натурам он был чрезмерно падок на лесть), называли Грассини то «Венерой демократии», а то и «воплощением французской революции в вокальном выражении». Воплощение было что надо – помимо очаровательного личика, природа наградила Грассини роскошнейшими даже в итальянском понимании формами.

Помимо огромных гонораров, певица получала от Бонапарта «на булавки» ежемесячно двадцать тысяч франков, упивалась славой, наслаждалась любовью первого человека в государстве и вращалась в самых высоких кругах. Счастье вскружило ей голову – Грассини сочла свое влияние на Бонапарта настолько большим, что обзавелась любовником, одним довольно известным скрипачом по фамилии Род, которого принимала у себя в промежутках между визитами Первого консула.

Начальник тайной полиции Фуше донес Бонапарту о том, что любовница его обманывает. Спустя неделю Грассини, лишившаяся разом всех контрактов, в сопровождении своего любовника-скрипача навсегда покинула Париж.

Наполеон был щедрым любовником. Собственно говоря, в том не было его личной заслуги, ведь по любовным счетам своего лидера расплачивалась Франция. Так, например, недолгая связь Бонапарта с Лаурой Жюно, супругой бригадного генерала Жюно, принесла последнему награду в тридцать миллионов франков, чин генерала дивизии и особое ежегодное жалованье в семьдесят пять миллионов франков.

Прелестная Грассини пробудила у Бонапарта вкус к актрисам. Если его роман с молоденькой актрисой Итальянского театра Луизой Роландо был недолгим (Жозефина ни с того ни с сего взревновала и закатила супругу жуткий скандал), то юная актриса мадемуазель Жорж (как и большинство любовниц Наполеона, обладавшая роскошными формами) пользовалась расположением Первого консула достаточно долгое время.

Жорж оставила довольно пикантные воспоминания о своей связи с Бонапартом. «Я трепетала от волнения, не осмеливалась сослаться на стыдливость, – писала она, – ведь я пришла к нему по своей воле. Я изнемогала от его нежности, но он был так деликатен, так боялся оскорбить стыдливые эмоции юной девушки, что не хотел принудить меня уступить ему, желая пробудить нежное чувство без насилия. И это чувство пробудилось в моем сердце, которое забилось столь сильно, давая мне понять, что я оказалась в плену у любви. Я любила этого великого человека, который был со мной столь деликатен, что сдерживал свои желания, уступая моей девичьей воле, подчиняясь моим капризам… Одну за другой он снимал с меня одежды, изображая горничную с такой веселостью, так изящно и деликатно, что нельзя было устоять. Этот человек манил и очаровывал, он снизошел до того, что, желая угодить мне, превратился в шаловливого ребенка. Передо мной был не консул, а влюбленный, совершенно чуждый грубости и насилия, который обнимал столь нежно, а уговаривал столь настойчиво и деликатно, что его страсть передалась мне…»

Трудно поверить, что Бонапарт овладел юной девой только на третьем свидании. Известно, что в любви, как и в жизни, Наполеон был весьма нетерпелив и несдержан. Своих дам он покорял по-кавалерийски, «с наскоку», брал их штурмом, не будучи расположен к длительному ухаживанию и долгим уговорам.

И уж совершенно нельзя поверить в то, что, как пишет мадемуазель Жорж, Бонапарт «был так добр, что вместе со мной расправил простыни на ложе нашего недавнего сладкого забвения и нежности…», и тому, что «он помогал мне убирать ночной беспорядок постели, помогал моему туалету, даже причесывал меня, поднимая с пола разбросанные в нетерпении заколки для волос и помогая их прилаживать».

Связь Бонапарта и Жоржины (так ласково-уменьшительно прозвали ее парижане), несмотря на все предосторожности, вскоре стала известна публике. Появилось множество скабрезных куплетов о «Дядюшке Барнабе» (одно из прозвищ Бонапарта) и «чаровнице Жорж». Однажды во Французском театре, когда м-ль Жорж, игравшая в трагедии «Цинна», произнесла: «Если Цинну я обольщу, подобно тому, как многих других обольщала…», зрители дружно вскочили на ноги и, повернувшись к ложе, в которой сидел Бонапарт, принялись бурно аплодировать.

Бонапарт был не только напористым и неутомимым, но и весьма изобретательным любовником. Он мог играть с мадемуазель Жорж в прятки, мог переодеваться в ее платье, мог в качестве прелюдии к акту любви устроить вместе с Жоржиной маленькое представление.

«Я приезжаю вечером в Тюильри. Констан говорит мне: „Консул уже поднялся наверх, он Вас ждет“. Я поднимаюсь наверх. Никого нет. Прохожу через все комнаты. Никого нет. Зову. Никто не отзывается. Звоню Констану:

– Быть может, консул спустился вниз?

– Нет, мадам, поищите как следует.

Он украдкой указывает мне глазами на дверь будуара, где я уже была и никого не обнаружила. Я вхожу туда снова и нахожу Бонапарта, спрятавшегося под подушками и заливающегося смехом, словно малое дитя».

И еще один отрывок из воспоминаний Жоржины: «У меня был венок из белых роз. Первый консул, у которого в этот вечер было очаровательное, чисто мальчишеское настроение, надел этот венок и, обернувшись ко мне, игриво поинтересовался:

– Правда, Жоржина, я прекрасен в этом веночке? Похож на муху в молоке!»

Длительная связь Первого консула с Жоржиной закончилась неожиданно и даже немного трагично. Однажды, лаская Жоржину в Тюильри, Первый консул неожиданно потерял сознание прямо в объятиях актрисы. Не то от переутомления, не то это был припадок эпилепсии. Мадемуазель Жорж запаниковала и подняла шум, отголоски которого донеслись до Жозефины.

Первым, что увидел Наполеон, придя в себя, были супруга и любовница, стоявшие у его изголовья. Эта картина привела его в столь сильную ярость, что он снова лишился чувств.

Жоржина получила отставку – Бонапарт не простил ей того, что она невольно выставила его на посмешище.

После пышной Жоржины Бонапарт вдруг воспылал чувствами к худой (если не сказать – костлявой) актрисе из той же труппы «Комеди Франсез» Катерине-Жозефине Раффен, выступавшей на сцене под псевдонимом Дюшенуа.

Однажды вечером Бонапарт пригласил мадемуазель Дюшенуа к себе. Актриса с радостью согласилась, приоделась понаряднее и, соблазнительная донельзя, отправилась к Первому консулу. Но тот, увлекшись государственными делами (или попросту передумав), заставил ее провести много времени в ожидании, после чего, так и не допустив до себя, приказал отправить обратно… Любовь закончилась, не начавшись.

У своего министра внутренних дел, известного химика Шапталя, Бонапарт в открытую отбил содержанку, актрису Французского театра по фамилии Бургуан. Оскорбленный Шапталь подал в отставку, которую Первый консул тут же принял, принеся в жертву своей похоти ценного и компетентного сотрудника.

Мадемуазель Бургуан, вульгарная и грубоватая в любви, сумела надоесть Наполеону всего за две недели. Расставшись с ней, Первый консул снова приблизил к себе Жоржину…

2 декабря 1804 года Бонапарт стал императором французов Наполеоном I, короновавшись в Соборе Парижской Богоматери. Отныне его власть стала пожизненной и наследственной. Новоявленный император поклялся на Евангелии охранять свободу, равенство, собственность на приобретенное государственное имущество, территориальную целостность Франции, пообещав не уступать никому Бельгию и рейнские департаменты.

Аллегория Братиславского мира. Картина Андреа Аппиани. 1805 г.

Наполеон I завел у себя пышный двор, церемониал, начал налево и направо раздавать дворянские титулы и маршальские звания. За восемь лет Наполеон создал четырех принцев, три десятка герцогов, почти четыре сотни графов и более тысячи баронов. Учрежденный им орден Почетного легиона жив и по сей день.

Для того чтобы рассказать обо всех любовницах Наполеона, надо написать толстую книгу, и, может быть, даже и не одну. Мы остановимся лишь на самых известных…

Император Наполеон I был гораздо менее щедр, нежели Первый консул Бонапарт, ведь теперь государственная казна практически стала его собственной. Так, влюбившись в статс-даму мадам де Водей, обладавшую не только весьма красивой внешностью, но и блестящим умом, прелестным голосом и бойким пером, Наполеон уже на третьем свидании отказался от развития романа, так как алчная мадам де Водей всякий раз клянчила у него солидные суммы денег. «Встречи с вами – слишком дорогое удовольствие», – заявил любовнице Наполеон.

Если же женщина была умеренной в своих требованиях и умела держать язык за зубами, то она могла смело рассчитывать на заботу и покровительство Наполеона. Однажды император увлекся двадцатилетней лектрисой (так называлась женщина, профессионально занимающаяся чтением вслух) Анной Рош де ла Кост, изящной и остроумной блондинкой. Он был вынужден удалить ее от себя по настоянию Жозефины, устроившей ему очередную сцену ревности (виноват в том был сам Наполеон, демонстративно даривший новой любовнице драгоценности). Наполеон не забыл Анну, лишившуюся по его вине места при императорском дворе, и вскоре выдал ее замуж за богатого финансиста.

Со временем поведение Жозефины начало тяготить Наполеона. Неразборчивая в связях и необузданная в желаниях, она тем не менее была патологически ревнива и закатывала венценосному супругу громкие скандалы по любому поводу. Еще до коронации, после очередной бурной сцены ревности, Бонапарт заявил Жозефине, что намерен развестись с ней, но Жозефина умолила его не делать этого, пообещав более не досаждать ему, и, разумеется, не сдержала своего обещания.

Прелестная брюнетка Элеонора Денюэль де ла Плэнь, жена драгунского капитана, постаралась обратить на себя внимание Наполеона для того, чтобы вызволить попавшего в тюрьму мужа, осужденного уголовным судом на два года заключения за подделку документа, и добилась своего. Правда, впоследствии она признавалась, что как любовник Наполеон не пробуждал в ней страсти.

Дело доходило до того, что, улучив момент во время любовных ласк, Элеонора старалась передвинуть ногой большую стрелку настенных часов, висевших в алькове императора, чтобы сократить время свидания (вечно спешащий Наполеон имел привычку то и дело смотреть на часы). Увидев, что время, отпущенное им самим на свидание, истекло, Наполеон вскакивал с ложа любви, торопливо одевался и уходил.

Но тем не менее Элеонора вскоре забеременела. Узнав об этом, Наполеон обезумел от радости и тотчас же поселил ее в прекрасном особняке на улице Виктуар. При дворе заговорили о предстоящем разводе императора с Жозефиной.

Эти слухи подогревались тем, что Наполеон распорядился ускорить развод Элеоноры с ее мужем, все еще находившемся в тюрьме. Муж поначалу воспротивился, но ему разъяснили, чьей любовницей стала его жена. Тогда он потребовал освобождения из тюрьмы, отказавшись обсуждать условия развода в заключении. В ответ ему пригрозили ссылкой во Французскую Гвиану, и он был вынужден согласиться на развод.

Наполеон, к тому времени одержавший множество блистательных побед над внешними врагами, был занят тем, что перекраивал Европу на свой лад.

Известие о том, что у Элеоноры на две недели раньше срока родился мальчик, застигло Наполеона в Польше, куда он явился в качестве освободителя. Ребенок, названный Леоном, был записан в мэрии сыном неизвестного отца. Вот что писал в своих мемуарах бывший муж Элеоноры Жан-Франсуа-Оноре Ревель: «После рождения Леона власть Элеоноры стала безграничной. Бонапарт безоговорочно выполнял все ее желания. Выучка мадам Кампан дала себя знать в решении Элеоноры отделаться от матери (мадам ла Плэнь, мать Элеоноры, была женщиной легкого поведения. – А. Ш.). Мадам ла Плэнь была арестована и посажена в тюрьму Магделоннет. Потом, по приказу министра полиции, ее должны были депортировать. Элеонора царила во всем, и если бы не сопротивление со стороны семьи Бонапартов, император разделил бы с ней корону».

Акции Жозефины обесценились вконец.

Наполеон обожал своего сына Леона и даже собирался признать его своим законным наследником, хоть и отказался от этого намерения, испугавшись скандала.

Элеонору вытеснила из сердца Наполеона польская красавица Мария Валевская. Дочь знатного, но обедневшего шляхтича Матвея Лончиньского, семнадцатилетняя Мария была против воли выдана своей рано овдовевшей матерью за шестидесятилетнего графа Анастаса Колонна-Валевского, владельца крупного поместья, сын которого был на девять лет старше Марии. Она настолько ненавидела своего мужа, что впервые разделила с ним ложе лишь на третьем году супружеской жизни.

Вначале Мария не собиралась отвечать Наполеону взаимностью, но в конце концов поддалась на уговоры знатных вельмож Польши – уступить домогательствам французского императора, назначив платой за свою любовь полную независимость родины.

Жозефина лишилась императорской короны, потому что так и не смогла подарить мужу наследника.

«Глаза его метали молнии, – вспоминала Мария Валевская свое первое любовное свидание с Наполеоном, – мне казалось, что я вижу страшный сон и тщетно пытаюсь пробудиться. Я намеревалась встать, но его ужасный взгляд приковал меня к месту, я закрыла глаза и съежилась в углу кушетки, в моих ушах отдавался стук его каблуков… Вдруг я почувствовала, что поднимаюсь в воздух. „Ну, сейчас я проснусь“, – подумала я облегченно. Но вместо того некая сила сжала меня так, что я задохнулась…» Мария потеряла сознание, а Наполеон не преминул этим воспользоваться.

Свое политическое обещание Наполеон выполнил лишь отчасти, создав в июле 1807 года Великое герцогство Варшавское.

Мария родила Наполеону сына, которому было пожаловано графское звание.

Настал день, и Мария получила отставку. Вначале Наполеон, сославшись на неотложные дела, отослал ее на родину, а затем в письме дал понять, что между ними все кончено. После смерти своего официального мужа (Наполеон тогда уже был сослан на Святую Елену) Мария вышла замуж за его кузена, но во втором браке прожила недолго.