Текст книги "Дары волшебства"

– Можешь начинать, – сказал принц.

* * *

На исследования ушло меньше времени, чем предполагалось. Около часа Дэвид почти беспрерывно создавал самые разные заклинания – Фольгорм требовал, чтобы их мощность, базовые Стихии и сложность плетений различались. Система, внутри которой находился Дэвид, что-то делала с его гэемоном… Умом Дэвид понимал, что это, вероятнее всего, не более чем просто тесты и волноваться не стоит, но ощущения все равно были пренеприятнейшие. Временами сознание плыло. Фольгорм перекрывал некоторые из великого множества внутренних каналов – и смотрел, как он будет колдовать в таком положении, куда ляжет дополнительная нагрузка. Потом освобождал эти каналы, блокировал другие… Временно смещал узлы, усиливал или, наоборот, подавлял течение энергии в них. Несколько раз он блокировал основные каналы связи между сознанием и гэемоном и, вместо того чтобы просить Дэвида сделать очередное заклинание, сам, непосредственно, заставлял энергетическое поле землянина выполнять то, что ему нужно, перераспределять и направлять силу по каким-то малопонятным путям. Дэвиду все это совершенно не нравилось, но он сам согласился с тем, чтобы этот человек стал его учителем, и теперь проявлять недоверие было глупо. Вновь и вновь создавая заклинания и уже не боясь ошибиться, к концу фольгормовского исследования он начал, пока еще интуитивно и очень приблизительно, ощущать тот новый баланс, которого следовало держаться при его нынешних способностях. Фольгорм так же заметил, что Дэвид почти перестал допускать ошибки и системе больше не приходится гасить инерцию от его неудачных заклинаний. Принц потратил еще минут десять на какие-то тесты, после чего убрал из поля Дэвида свою паутину и предложил ему встать.

– Ну что? – поинтересовался землянин.

– Пойдем к Идэль. Не хочу повторять все по два раза.

По дороге Фольгорм приказал слугам подать в столовую ужин. Идэль обнаружилась в библиотеке – что-то читала. Дела, согласно национальному обычаю, обсуждали за едой.

Запеченная птица, кижум и суггбат, фрукты и ликер…

– В общем, ситуация такова, – сказал Фольгорм, после того как утолил первый голод. Посмотрел на Дэвида:

– Ты действительно не различаешь тех сил, которые принадлежат собственно тебе от сил Источника. Причина, по всей видимости, в твоем странном посвящении и, как следствие, в не совсем нормальном способе, которым ты взаимодействуешь с Кругом. Объясняю: когда проходим посвящение мы, Круг раскрывает наш собственный потенциал и образуется связь между Источником и посвященным. Поэтому как брать энергию из Источника никому из высокорожденных объяснять не нужно – чувство связи очень четкое и ясное. Но с тобой, похоже, уникальный случай…

Дэвид это фольгормовское «похоже» пропустил мимо ушей, не заметив, а вот Идэль заметила и внутренне улыбнулась: дядюшка, кажется, все-таки отбросил подозрительность и уже почти поверил, что ее жених – не шпион. Выходит, при подробном исследовании можно обнаружить что-то, отличающее Дэвида от любого нормального высокорожденного. Это следовало взять на заметку. И предупредить будущего мужа, чтобы старался избегать ситуаций, когда его поле столь же внимательно сможет изучить кто-нибудь другой – это может привести к ненужным вопросам.

– …Уникальность в том, – продолжал Фольгорм, – что Дэвида Источник переделал капитально. А ведь это не модификационная клиника, где пациент рассматривается просто как какой-то внешний объект, который меняется, а потом – до свиданья. Источник просто не предназначен для того, чтобы давать новые магические тела взамен старых и несовершенных. Отсюда возникает логический вопрос: а что же именно произошло?.. – Он сделал паузу, чтобы выпить маленький глоточек ликера. – Я полагаю, Источник вырастил – не создал, не дал, а именно вырастил – для Дэвида новый гэемон внутри своей собственный структуры. В качестве костяка, основы он использовал те части гэемона, где не мог отличить Дэвида от тебя, – взгляд в сторону Идэль. – И, когда начал выращивать Дар, ориентировался на тебя же.

– Но у меня другие стихии, – возразила принцесса.

– Я говорю об общем уровне силы.

– То есть Источник пытался поднять Дэвида до меня? И если бы я была сильнее или слабее, то и Дэвид…

– Да, – принц кивнул. – Так же был бы сильнее – или слабее.

– Не уверена, что смогла бы устроить пожар радиусом в тысячу футов, даже будь у меня стихия Огня…

– Я сказал, что Источник ориентировался на тебя при перестройке Дэвида, но не сказал, что уровень Дара у вас в результате стал одинаковым… Зависимость не подразумевает тождества. Впрочем, еще неизвестно, уступаешь ли ты. Ты еще никогда не пыталась работать на максимуме.

Идэль молча согласилась. Высокорожденные не испытывали проблем с потерей контроля, как Дэвид, но дисбаланс ощущали, и поэтому в первые годы после инициации предпочитали осторожничать. Не сразу отвыкали от своего прежнего уровня силы и не сразу привыкали к новому, требовалось время.

– Но суть не в этом, – Фольгорм вернулся к основной теме, – а в том, что наша связь с Источником – не просто какой-то канал, откуда мы тянем силу (хотя можно представлять и так), на определенном глубинном уровне мы включены в Источник, едины с ним. Дэвид тоже, но поскольку Источник не просто усовершенствовал его, а заново создал, вырастил в себе, то эта связь – еще более тесная. – Видя недоумение на лицах своих гостей, он решил пояснить наглядно:

– Вот Источник, – легонько щелкнул ногтем по бокалу. – Вот обычный посвященный, – отщипнул виноградинку и показал молодым людям. – А вот положение Дэвида, – виноградинка упала в бокал. – Парадокс в том, что Дэвид не чувствует Источника, потому что он с ним слишком тесно связан. Мы можем увидеть, как выглядит гора издалека, но если окажемся внутри горы, то ее не увидим. Так же и здесь. Энергии Источника хоть в какой-то мере присутствуют во всех его заклинаниях.

Идэль задумалась. Выглядела она при этом мрачной.

– А нельзя ли нас как-нибудь… эээ… дистанцировать? – поинтересовался Дэвид.

– Я думаю, не нужно даже пытаться это сделать. Это значит, надо перекраивать твое поле заново, искусственным путем… да при условии, что глубинных связей между инициированным и Рунным Кругом мы не видим… запросто можно так напортачить, что потом уже никак не исправишь.

– Да, тогда действительно не надо.

– А то, что Дэвид «глубже» в Источнике, чем ты или я… – медленно произнесла Идэль, – значит ли это, что он обладает более высоким уровнем доступа к Рунному Кругу? Скажем, как один из министров? Или даже как… – Она не договорила.

– Судя по твоей кислой физиономии – в правильном направлении соображаешь, племяшка, – хмыкнул Фольгорм. – Лично я не могу протестировать Дэвида на наличие таких способностей, ибо никогда ни министерским… ни сама понимаешь каким… доступом не обладал. Понятия не имею, как Источник воспринимается с точки зрения приора или министра. Чтобы понять сходство, надо знать, с чем сравнивать. По описаниям, во всяком случае, на министерский ключ это не похоже… Но суть ты, моя девочка, ухватила правильно. Дэвид – аномалия. При том аномалия, тесно связанная с источником нашего могущества. Будь я приором и узнай я, что кто-то оказался так глубоко связан с Рунным Кругом, я бы обеспокоился. Ведь черт его знает, на что эта аномалия может быть способна. Пусть даже только потенциально. Может быть, я предвзят, потому что сужу о логике приора исключительно на примере деда, но дальнейшая цепочка рассуждений – и действий – по-моему, более чем очевидна. Так что держите рот на замке. Оба.

– Непременно, – пробормотал Дэвид. – Но все-таки. Как-нибудь можно почувствовать и контролировать объем силы, который сообщает мне Источник?.. Я понимаю, готового ответа нет, но ты ведь разбираешься в магии гораздо лучше и…

– Баланс ты со временем найдешь сам, – успокоил его Фольгорм. – Нужно только каждый день тренироваться и все получится. Ты его уже в общих чертах нащупал – за время, которое провел в моем узоре. Хуже другое: неизвестно, как ты переживешь разрыв с Источником, если вдруг окажешься в другом потоке миров. Мы ощущаем блок, отсутствие связи… Это неприятно, но не смертельно. А вот в твоем случае все может закончиться гораздо плачевнее. А может, и нет. Неизвестно.

Дэвид мрачно подумал, что вновь побывать на своей исторической родине, ему, похоже, не светит. Не судьба.

7

Страничка из записной книжки Кетрава.

Диспозиция на 21 сентября:

За Вомфада – 5. + Эрдан (Дана в заложницах. Узнать бы, где ее содержат.)

За Ксейдзана – 7.

За меня – 7.

Фольгорм, Смайрен, Майдлар, Авермус, Санза, Финейра – ?

В. уверен, что на его стороне половина сенаторов. Пусть спит спокойно.

Вопрос на 1 000 000 кдиаров: какого аминорца убрать, чтобы В. подумал на К., а К. на В.?

* * *

Поскольку теперь Дэвид считался высокорожденным, ему полагались собственные, а не временные, комнаты во дворце. В том крыле, которое отведено клану Гэал.

Дворцовым комплексом и всем, что с ним связано, – имуществом, слугами, охраной, клановыми атта без хозяев – заведовал Авермус, министр дворцового управления. Дэвид встретился с ним, получил три новые комнаты и нескольких атта «в нагрузку». Сознавать себя рабовладельцем землянину было неприятно, но ничего не поделаешь – пришлось смириться. Рабы перенесли его вещи из гостевых комнат в новые. Тратя время на разные организационные мелочи, Дэвид порадовался тому, что ему, по крайней мере, не придется этих людей кормить – пока атта находятся во дворце, они будут всем обеспечены, а забирать их отсюда он не собирался.

Его переселение, конечно, не прошло незамеченным. Сначала зашла поздороваться одна из дочерей Сайрин, затем – Дэвид как раз выходил из своих новых покоев – в коридоре нарисовался Тахимейд.

– Добрый день.

Дэвид ответил на приветствие, слово за слово – завязался разговор. Тахимейд рассматривал его с нескрываемым любопытством, что было неудивительно, ведь Дэвид возводил свою родословную к человеку, который приходился Тахимейду отцом. Время общего обеда уже прошло, и Тахимейд, который, по его словам, также этот обед пропустил, предложил где-нибудь перекусить вдвоем. Дэвид не стал отказываться. Еда – лишь предлог, это понятно. Ему ничуть не меньше хотелось поближе познакомиться со «своим» кланом, вот только Фольгорм прав – самому инициативу проявлять не стоило, а вот поддержать чужую – следовало обязательно.

Тахимейд занимал четыре комнаты на том же этаже. Слуги накрыли на стол и тихо удалились. Длинная беседа обо всем на свете. Тахимейда интересовала история знакомства Дэвида и Идэль – этого можно было ожидать. Дэвид, как требовала роль, расспрашивал о Хэбиаре. Тахимейд показал ему портрет. Дэвид отметил мимоходом, что сын нисколько не похож на отца. Хэбиар – широкоплечий, сильный; волосы – цвета бронзы и зеленые глаза, как у Ксейдзана. Фигурой Тахимейд больше походил на деда, только был еще тоньше в кости. Несмотря на худобу, какую-то воздушную хрупкость фигуры, Тахимейд не казался слабым; пластика его движений заставляла думать, что он прекрасно контролирует свое тело: может быть, он и не силен, зато движения его точны и уверены. В уличном бою такой противник не станет мутузить вас и давить силой, он просто хладнокровно ткнет пальцем в глаз или точным ударом сломает кадык. Волосы у Тахимейда светло-серые, темно-серые глаза, впалые щеки и острый подбородок – в кого он только такой?.. У его материи, Рии ита-Жерейн, глаза и волосы черные.

– А каким был Хэбиар… я имею в виду – как человек? – спросил Дэвид.

Тахимейд задумался.

– Решительным и сильным, – наконец ответил он. – Умел хорошо управлять людьми. Лучше, чем дед. Хэбиар был лидером по натуре. Стратегом. Всегда все тщательно планировал. Рассматривал войну, интриги и колдовство как своего рода шахматные задачки. Кетрав на него немного похож, но у Кетрава все сдвинуто в сторону отвлеченного анализа, а отец был человеком более деятельным.

Дэвид подумал, как задать следующий вопрос так, чтобы не обидеть.

– А в чем, как тебе кажется, ты на него больше всего похож?

Тахимейд рассмеялся:

– Ни в чем. Мы совсем разные. И не очень-то ладили, пока он был жив.

– Почему?

– Разные взгляды на жизнь. И совсем разные характеры. Я для него был, наверное, сплошным разочарованием, – улыбка осталась, но перестала быть веселой. – Но это, конечно, не означает, что мне безразлична его смерть.

– Хорошо, я переформулирую вопрос – сказал Дэвид. – В чем, как тебе кажется, у вас с ним больше всего было различий?

– Он воин, я чародей. Ему интересны люди, он умел с ними работать – мне они безразличны и скучны. Его в первую очередь заботили интересы семьи – меня волнует только личная сила, а то, какое положение в будущем займет клан – выше нынешнего, ниже – на это, честно говоря, мне наплевать.

– Ясно, – кивнул Дэвид. – Политика – грязь, что за удовольствие мараться в ней? Я тоже этого не понимаю…

– Нет, не в этом дело, – перебил его молодой герцог. – Политика – всегда вторична. Просто есть более важные вещи, и политика должна быть подчинена им. Посмотри на самых великих правителей, начиная от праотца Гельмора – кем они были? Интриганами? Харизматичными вождями? Может быть, но в первую очередь – великими магами. Их положение в семье естественным образом вытекало из того личного могущества, которым они обладали.

– Хэбиар думал иначе?

Тахимейд кивнул:

– Отец считал, что все должно находиться в гармонии. И волшебство, и… все остальное.

– А ты не соглашался?

– Лучше великолепно делать что-то одно, чем кое-как – все сразу… Впрочем, – Тахимейд погрустнел. – Последнее к отцу не относится… не относилось. Он одинаково хорошо делал все, за что брался.

– Как он погиб? Это ведь случилось совсем недавно?

– Да, два года назад. Нападение на замок. Вместе с ним и Лидию убили.

Дэвид на секунду прислушался к себе – не всплывет ли на поверхность сознания что-нибудь полезное из воспоминаний Циора и Лижана? Не всплыло.

– А Лидия – это кто? – спросил он.

Тахимейд улыбнулся:

– Неужели не слышал? Впрочем, ты у нас новенький… Лидия из Субайн, любовница отца вот уже… ммм… лет двести уже как минимум.

– Ты, видимо, не слишком ее любил?

– Вовсе нет, мы отлично ладили.

– А Рия?

Тахимейд пожал плечами:

– Они с матерью старались не мешать друг другу.

– Разумно… – пробормотал Дэвид. Как реагировать на такое признание, он не знал. Тахимейд говорил обо всем так спокойно, как будто представлял членов семьи: это моя мама, это мой папа, это любовница папы… будем знакомы, очень приятно.

– Известно, кто убийца? – спросил землянин.

Тонкие губы растянулись так широко, что лицо стало похожим на маску клоуна.

– Два месяца назад на твой вопрос я бы не ответил, – произнес герцог. – Но, поскольку приор мертв, говорить об этом можно теперь совершенно открыто. Мы полагаем, что Хэбиара убил Джейбрин. Джейбрин и Вомфад, вероятнее всего. Еще один шаг на пути программы уничтожения кланов.

Дэвид несколько секунд молчал, а затем спросил:

– Я не ослышался?

– Нет, нисколько. Джейбрин стремился изменить всю систему управления. Опустить все кланы на тот уровень, где сейчас находятся младшие семьи высокорожденных. Убрать преторов и суффектов из сената, сделать власть более централизованной. Но нынешний состав сената его бы инициативу не поддержал. Ему нужно было избавиться от старой аристократии, перерубить все основные линии наследования. С нашим кланом он почти это проделал. Осталось только двоих убрать – меня и моего деда. Тетя Альтана теперь часть Аминор, а мать – из ита-Жерейн, они обе не в счет… Мы с дедом отправляемся в фамильный склеп, а дальше – совершенно «честные» выборы, и претором становится какая-нибудь марионетка Джейбрина. Ита-Шедан оказать ему толковое сопротивление не смогли бы… к тому же, совсем не исключено, что вышеупомянутая марионетка была бы выбрана из их числа… Кионцы уже проделали такое при Юлианаре с Аминор – старшая линия наследования была вырублена под корень, Аллайга исчезла, а власть в клане перешла к одной из младших семей, полностью лояльных к Юлианару. Теперь на очереди был Гэал. К счастью, Джейбрин умер раньше.

«Интересно, – подумал Дэвид, – в этом мире вообще, хоть кто-нибудь, кроме Идэль, жалеет о смерти приора?..»

– Я мало что знаю, – произнес он вслух, вспоминая беседу с Фольгормом, – но я слышал, что Джейбрин поддерживал ита-Жерейн… как оппозицию претору Ниртога внутри его собственного клана.

Тахимейд кивнул.

– Именно так. После нас на очереди был Ниртог. Там, правда, пришлось бы уничтожать пятерых – а если считать Финейру, то шестерых человек – но в нашем же собственном клане Джейбрин уже истребил гораздо больше.

– Похоже, приора в вашем мире не очень любили.

– Высокорожденные – да. А вот дворянство и простой народ его обожали. Толпа чует хищника и раболепствует перед ним.

* * *

В небольшой комнатке на втором этаже особняка Идэль-лигейсан-Саутит-Кион шестеро молодых дворян слушали лекцию Керамара, посвященную системным заклятьям. Кто-то записывал, кто-то внимательно слушал, а Лийеман скучал. Ему не нравилась системная магия – скучная дисциплина с обилием графиков, формул и цифр. Вдобавок ту тему, о которой распространялся старик, Лийеман прекрасно знал. Но прогулять занятие не мог: возникли бы нежелательные вопросы, что он еще знает и где его так хорошо обучили. По идее, молодые дворяне, выросшие в глухомани, должны быть полными профанами в классическом волшебстве. Лийеман не хотел выбиваться из образа. Поэтому приходилось терпеть. И даже старательно допускать все те ошибки, которые обычно допускают новички. Подозревает ли что-нибудь Керамар? Лийеману хотелось надеяться, что нет. Вместе с тем в присутствии старика приходилось быть очень осторожным. Несмотря на изуродованный гэемон, тот все-таки был профессионалом. Говорят, служил в каком-то спецподразделении аминорского клана. Наблюдательный и соображает быстро.

Лийеман задумался – так, от нечего делать: а нельзя ли как-нибудь восстановить биополе сейр-Руниана до прежнего состояния? Он не собирался ничего подобного предпринимать на практике, вопрос был чисто теоретическим. Да, он мог бы попробовать. Ясно же, что в таком состоянии гэемон учителя пребывает не потому, что его как-то непоправимо повредили, а потому, что никто толком не пытался его восстановить. Или пытался, но не смог. Местное дворянство в магии разбиралось кое-как. Собственно, разбиралось так, как и положено разбираться обычным людям – пусть даже натасканным и обученным. Керамару могли бы помочь высокорожденные, но им, вероятно, было лень тратить время и силы на телохранителя опального герцога.

Суперпрофессионалом себя Лийеман не считал, он просто знал, что как системный маг он лучше всех в особняке, включая и принцессу. Только Керамар мог бы, наверное, с ним потягаться – за счет опыта. Опыта Лийеману не хватало, он это признавал, зато имелось мастерство.

Классическому волшебству он обучался не традиционным путем. Иначе, и вправду, потребовались бы долгие десятилетия, чтобы освоить хоть что-то. Вместо этого отец Лийемана обучил его собственной версии Искаженного Наречья. Она не обладала теми возможностями, которыми обладают традиционные версии Искаженного, зато была более простой и удобной. Все равно эти дополнительные возможности в большинстве ситуаций мало кому нужны…

Люди, сидевшие сейчас в одной комнате с Лийеманом, зубрили сухие формулы, потому что не понимали принципов того, как все это работает. Все равно что заучивать иностранные слова, не чувствуя структуры речи. Лийеман ее чувствовал, как и учитель, но Керамар затратил на постижение почти полвека, а Лийеману от роду всего – семнадцать… Нельзя было выдавать себя – а так хотелось утереть всем нос, показать, какой он крутой маг, на голову их всех выше… Тогда, может быть, Яджи перестанет быть такой злюкой и не выгонит его с матом и рукоприкладством из своей комнаты, если он снова как-нибудь ночью зайдет с предложением сделать ей расслабляющий массаж…

Подумав о Яджи, Лийеман подумал о девушках вообще, и тут его мысли окончательно оторвались от скучного урока и унеслись в возвышенные дали. Он уже познакомился с тремя девушками в городе. Это не считая Миналь. Точнее сказать, познакомился он с гораздо большим количеством девушек, но на свидания ходил пока только с этими тремя. Нет, с четырьмя – если Миналь все-таки считать. Сайн-Шерибо так грустила и переживала из-за смерти Минкарда, что Лийеман просто не мог не утешить ее в горе. Однако с Миналь пора было завязывать – отношения с ней грозили перерасти во что-то более серьезное, а ничего серьезного Лийеман категорически не хотел. Он еще слишком молод. И ни одна из глобальных задач, стоявших перед ним, еще не осуществлена. Даже половину столицы – женскую половину, разумеется – он еще не успел трахнуть, а ведь из числа глобальных задач эта была наименьшей.

Поэтому – ничего серьезного. Нет, нет и нет. Вот только как бы объяснить это Миналь?..

…Керамар объясняет, дворяне слушают и пишут, но Лийеману не до системных заклинаний – его беспокоят бесконечно более важные вещи.

* * *

Около часа ночи к особняку Идэль подошел человек в темном плаще с капюшоном. Прислонившись к дереву и практически слившись с ним в темноте, он некоторое время изучал устройство защитной системы. Ему не нужно было вызывать Око, чтобы видеть мир энергий.

Защита, как он и ожидал, оказалась довольно простенькой. Губы человека в капюшоне сжались, выражая то ли недовольство, то ли сожаление. Нельзя быть такой беспечной, принцесса. Конечно, Идэль еще совсем юна и сама чародействует лишь немногим лучше своих дворян, но все же она могла бы попросить кого-нибудь из старших родственников – из тех, кому доверяет, – позаботиться о своей безопасности. А та защита, которая окружает ее особняк сейчас, – курам на смех. Даже дворянин при терпении и толике осторожности мог бы ее вскрыть. Для человека в плаще она вовсе не представляла преграды. И что за неумеха ее ставил?..

Вздохнув, пришелец отключил сигнализацию, раздвинул прутья силовой решетки и взлетел. План дома он прекрасно знал – подсмотрел в памяти у слуг сегодня утром, когда те, ни о чем не подозревая, закупались продуктами на ближайшем рынке.

Окно спальни принцессы было полуоткрыто…

* * *

…Дэвид проснулся от прикосновения к охранному полю амулета. Открыл глаза. Тускло мерцая, в воздухе висел световой элементаль.

– Чего тебе? – недовольно буркнул землянин.

– Проникновение, – совершенно безэмоциональным голосом сообщило существо.

Дэвид продрал глаза и вскочил на ноги. Когда он ставил на дом защиту, то не особенно рассчитывал на то, что она задержит настоящего профессионала. Или кого-нибудь из родственничков Идэль. Как бы он ни изощрялся, но уровень искусства у них был слишком различен, и все его ухищрения настоящий профи обойдет без труда. Поэтому, справедливо рассудив, что на защиту рассчитывать нечего, недостаток искусства Дэвид возместил смекалкой. Он создал нескольких световых элементалей и поручил им следить за состоянием охранного поля. Элементали должны были сидеть тихо и не высовываться. Даже если гипотетический взломщик-профессиональный маг остался бы для них невидимым, деформацию поля они должны были заметить. И немедленно доложить о происходящем.

Сколько времени у них еще есть?..

– Идэль! – позвал Дэвид.

– Что?.. – сонно произнесла принцесса.

В двух словах и почти без ругательств он объяснил, что. Идэль проснулась и затрезвонила в колокольчик – тот самый, который передавал звук на расстояние. Еще одна позитивная функция колокольчика заключалась в том, что он, в зависимости от желания хозяйки, мог передавать звук как слугам, так и в комнату охраны – на выбор. Дэвид натянул штаны и обнажил меч.

Человек в темном плаще проник в комнату через окно – и одновременно с ним, с противоположной стороны, через дверь, в спальню ворвалась охрана. Лийеман, Крайгем, Диар и кто-то еще из новеньких.

От обилия заклинаний комната будто вспыхнула. Человек в плаще ошеломленно замер – он явно не ожидал такого приема. Идэль метнула в него Молнию Смерти, Дэвид и Лийеман, почти синхронно, зачитали выжигающе-ослепляющие заклинания на базе Света, Крайгем – бросил водное заклинание, разжижающее защиту, Диар предусмотрительно поставил – на себя и дворян – купол Тьмы, а новичок ограничился банальным огненным шаром.

Несмотря на шок, человек в темном плаще успел выставить защиту – самую простенькую, всего-то лишь Щит Земли, ни на что сложнее не оставалось времени, зато такой силы, что всем сразу стало ясно: к ним в гости заявился высокорожденный. Земляной Щит поглотил чужеродные энергии не хуже, чем сухая земля впитывает влагу.

Осознав бесперспективность чисто магического противостояния, дворяне, с клинками наголо и угрожающими криками, бросились в ближний бой. Незнакомец окружил себя силовым барьером, но принцесса и Дэвид на пару его проломили. Выплески силы от взаимно ломающих и уничтожающих друг друга заклинаний за секунды привели спальню в состояние полного хаоса. Мебель падала, подскакивала и летала по воздуху, комната тряслась и качалась. Незнакомец пока успешно оборонялся. В спальню ворвался еще кто-то из дворян, за ним следом – Шейд, один из системных магов, нанятых принцессой. Очередное заклинание едва не подвело Дэвида – с балансом по-прежнему были проблемы – и он присоединился к дворянам. Силовым пинком землянина и Крайгема отшвырнуло к противоположной стене, а вот Лийеман прорвался и резво занялся кромсанием личного защитного поля ночного визитера. Незнакомец что-то крикнул, но его, само собой, никто слушать не стал; следующий гравитационный пинок отправил Лийемана в свободный полет. Однако тут незнакомца накрыла принцесса, мощнейшим смертоубийственным заклинанием погасив остатки личной защиты и едва не приведя к смерти его самого. У пришельца имелась какая-то регенерационная система, вероятно – артефакт, но пока эта штука приводила его в чувство, Диар наложил на его подавление магии, а Дэвид, в два прыжка преодолев разделявшее их с колдуном расстояние, приставил клинок Гьёрта к горлу незнакомца. Тот очнулся, попытался вырваться – Дэвид чуть нажал на клинок, вынуждая чародея оставаться неподвижным, дабы не лишиться головы. Диар наложил еще одни сковывающие чары.

Идэль завернулась в одеяло, тактично поданное Крайгемом, и подошла поближе. Сотворила освещающее заклинание. Мужчина лежал тихо, с таким лицом, что было ясно – он только что мысленно проклял все на свете и морально готов ко всему.

– Вилайд? – изумленно спросила принцесса. Она не верила своим глазам. – Дядя?.. Что все это значит?!

– Я не хотел причинять тебе вреда, – сдавленно произнес мужчина. Дэвид посмотрел на него с большим скептицизмом.

– Тогда объяснись… Это действительно ты? – Перестав рассматривать лицо Вилайда – оно могло быть и ложным – Идэль переключила внимание на его гэемон.

По всему выходило, что перед ней именно тот, кого она видит.

– Я ничего не понимаю, – растерянно сказала Идэль.

– Может, его убить? – предложил Дэвид. Больше для того, чтобы припугнуть пленника.

– Я – за! – немедленно откликнулся Лийеман. В результате удара о стену его правая рука оказалась сломана в двух местах. Шейд наложил на юношу блокирующие боль чары и приводил кости в порядок.

– Дэвид, убери меч, – потребовала Идэль. Землянин уловил в ее голосе нотку сомнения, но клинок от горла Вилайда убрал. В ножны, однако, засовывать не стал – мало ли, вдруг еще понадобится? Аналогичным образом поступил и Крайгем.

Вилайд осторожно поднялся, потирая шею. В глаза окружавшим его людям высокорожденный старался не смотреть.

– Я жду объяснений, – жестко проговорила Идэль.

Вилайд вздохнул.

– Мы можем поговорить?

– Я тебя внимательно слушаю.

Вилайд посмотрел на дворян и выдавил:

– Наедине…

Дворяне возмутились. Послышались насмешливые голоса: «Ага, сейчас!», «Размечтался!», «Он что, нас за идиотов держит?», «Да он не в себе!..», «Правильно Дэвид сказал – зарезать его и дело с концом…»

– Молчать! – рявкнула Идэль. В комнате стало очень тихо. Дэвид и не подозревал, что его благоверная способна так разговаривать. – Вилайд – мой пленник, но он все еще высокорожденный и мой родственник. Прошу не забывать об этом, господа дворяне.

Дворяне молчали, как нашкодившие дети, застуканные строгой мамочкой.

– Благодарю всех за своевременную и быструю реакцию, – смягчив голос, продолжала Идэль. – А теперь прошу всех выйти. Не думаю, что мне что-то угрожает. По крайней мере, теперь, когда всем известно, кто… – она замешкалась, подыскивая подходящее слово для определения статуса Вилайда. – … кто у меня в гостях. И распорядитесь, чтобы слуги принесли мне что-нибудь из одежды.

– Я останусь, – негромко сказал Дэвид. Идэль кивнула.

Когда принесли одежду, Идэль соткала туманную завесу и под ее прикрытием, не выходя из комнаты, переоделась. Дэвид внимательно следил за Вилайдом. Тот вел себя спокойно. Разыскал среди разгрома целый стул, поднял его и уселся.

На вид герцогу Ниртога, главенствующему над ветвью ита-Жерейн, было лет тридцать пять. Темные волосы – даже еще более темные, чем у Идэль, среднего роста, подтянут, аккуратно и неброско одет. Небольшая черная борода, тонкие, изящные черты лица. У них – у Идэль и Вилайда – во внешности прослеживалось определенное сходство.

– Итак, – сказала Идэль, убирая туманную завесу. Теперь она была одета в одно из своих домашних платьев. С точки зрения Дэвида, в нем не стыдно было выйти и на бал, но, по меркам высокорожденных, это был весьма скромный наряд.

Вилайд мельком посмотрел на Дэвида.

– Здесь будем говорить?

Идэль окинула взглядом разгромленную комнату. Недовольно поджала губы.

– Наверное, нет… – взорвалась она. – Какого черта, дядя?! Вот что все это значит?! – Обвела помещение рукой. – Если ты хотел пообщаться, разве нельзя было договориться о встрече?

– Я не хотел, чтобы о ней знали.

– Замечательно! Зато теперь об этом точно узнают все!

– Как-то по-дурацки все вышло, согласен.

– Хотел встретиться тихо – воспользовался бы зеркалом. Или даже через зеркало пообщались бы, не встречаясь.

– Ты окружена… – Вилайд помялся. – …разными людьми. Разговор могли подслушать.

«Это он на кого намекает? – подумал Дэвид. – Не на меня ли?.. Ну да – я же парагвайский шпион, темная лошадка. Явился неизвестно откуда и обольстил наследницу приора…»

Дэвиду стало смешно от этих предосторожностей. Идэль права: вместо того чтобы сделать все тихо-мирно, Вилайд привлек к себе максимум внимания.

Впрочем, если бы не фокус с элементалями, обязанными следить за состоянием защиты вокруг дома, замысел герцога мог бы и осуществиться. Любой, даже самый совершенный план может рухнуть из-за одной-единственной неучтенной мелочи. А план Вилайда сложно было назвать совершенным.