Текст книги "Сфера"

11. Картина
(Rezitativ: 0’44)

За рекою – пустырь. Даже странно! Чуть левее – высокие трубы заводов, правее и дальше – длинная шеренга домов. А в центре ничего, пусто-пустынно. Лишь огромное поле, залитое ярким летним солнцем.

И река – тоже огромная, от одного берега до другого никак не меньше километра. Серая вода, мелкая рябь, птицы в высоком голубом небе…

Река – плохо, совсем плохо, но, к счастью, мы не в городе. Точнее, в городе, но не в нашем. Значит, река – не помеха.

Гляжу на Л. Рискнем? Давно не был там, за рекой!

На тот раз мы встретились с Л не на знакомой улице, где гремят трамваи. Совсем другой район, совсем другой дом – блочная девятиэтажка конца семидесятых, безликая, скучная. Зато лестница в порядке – и квартира светлая, просторная, на окнах нет штор. Сегодня вообще очень светло, даже тени исчезли.

Л теперь выглядит совсем иначе. Никто бы ее не узнал – кроме меня. Она почти каждый раз другая, непохожая. «Там» такое наверняка удивит, «здесь» же – привычное дело. Иная внешность, и квартира иная, и голос. И даже имя.

[……………………………………………]

– …Держись за руку! Крепче, крепче! Главное – захотеть! У меня всегда получалось.

Все действительно просто. Из нашего города можно легко уехать, если не ночь, конечно. Проще всего на машине или на мотоцикле. Но и на велосипеде можно, и поездом, и даже в автобусе. В автобусе порой бывает очень интересно, по пути встречаются новые, незнакомые города – огромные, ни на что не похожие. В одном из них я однажды задержался, и очень надолго.

…Надо бы туда заехать вновь, но «здешнее» время – дискретно, и пространство дискретно. Автобусная станция давно пуста, сквозь асфальт пробилась трава…

Но это – транспортом. А лучше всего – просто захотеть. Очень захотеть, представить место, куда надо попасть, закрыть глаза…

Ты-неспящий (я-неспящий!), завидуешь?

У нас с Л получилось с первого раза. И вот мы на набережной, впереди мост, за ним – бескрайнее поле-пустырь. Далекий город, где я бывал всего несколько раз.

Названия не знаю. И спрашивать не стоит – не услышу.

[……………………………………………]

– Как много травы! Здесь, кажется, никто не бывает, Л! Чувствуешь запах? Да, я тоже…

Запаха «здесь» нет. Мне легче – я-неспящий сам себе подсказываю, напоминаю. Высокая, начинающая желтеть трава, синие цветы, редкие головки клевера…

За рекой сразу становится ясно, что мы не дома. У нас так не бывает, чтобы поменялось буквально все – и сразу. Наш город не рушится, он течет, плавится, медленно меняет форму.

Тут иначе, тут – все сразу. Вместо знакомого квартала в конце поля, куда мы шли, – нечто непонятное, огромное, врезающееся прямо в бездонное небо. Куда там нашему Зданию!

– …Очень жалко, Л! Там, за домами, был готический собор. Хотел показать, у нас такого нет. И здесь, выходит, уже нет.

[……………………………………………]

– Да, тоже храм. Но, кажется, православный. Все равно, раз мы тут. Поглядим…

Да, очень жаль. Тот, исчезнувший собор я нашел совершенно случайно. В этом городе я бывал, но реку переходить не решался. Обычно жил рядом с главной улицей (с «их» главной улицей) в большой общаге, где всегда полутемно, где десятки коридоров, сотни дверей.

…В общаге я всегда забываю вещи. Вначале огорчался, потом привык.

Но однажды я вышел к реке – и увидел это поле, такое же, как сегодня – залитое солнцем, зеленое. А на главной улице шел снег, в общаге стало совсем мрачно…

Решился. И не пожалел. Теперь тем более не жалею, ведь собора, скорее всего, я никогда не увижу. Печально, такого «там», в неспящем мире, тоже не встретишь. Тонкий силуэт, словно вырезанный ножницами из полупрозрачной бумаги, невесомый острый шпиль, рвущийся к зениту, сотни скульптур и барельефов, разбросанных по поверхности стен… Храм был пуст, заброшен и по-особому гулок. Туда никто не заходил, но страха не было – внутри всегда светило солнце. Легкие лучи прорезали стекла витражей, в лучах танцевали пылинки.

[……………………………………………]

– Ну, как тебе, Л? И мне не очень…

Не очень. Совсем даже не очень. Собор с острым шпилем исчез, исчезли дома вокруг, уступив место огромному православному храму. Стены в грубой цементной обмазке, чудовищный купол в темном золоте, неприветливые серые окна.

И сразу же стало темнее. Солнце скрылось за тучами, последний луч неуверенно коснулся тяжелого креста…

Креста? Но тут нет креста! На его месте нечто странное, незнакомое.

…Церкви снятся часто. И почти всегда – такие. Пыльные. Хмурые. Мертвые.

Без крестов.

Внутрь идти нельзя. Пальцы Л вцепились в мою ладонь, дрогнули.

[……………………………………………]

– Это памятники. Просто памятники!

Я и сам слегка испугался. Показалось, на миг почудилось, что не памятники – надгробия. Такое бывает даже днем – земля неслышно колеблется, меняет форму, проступают еле заметные контуры… На этот раз обошлось – просто мы не сразу заметили.

…Одинаковые, каменные, недвижные. Застывшие лица, застывшие взгляды, еле заметные усмешки на сжатых губах. Долгий ряд – вдоль всего собора. Кто они? Отчего – на одно лицо? Ни надписей, ни дат. Стражи? Хозяева? Так и кажется, что каменные лики вот-вот дрогнут, живым огнем вспыхнут глаза…

Не стражи. Не хозяева даже. Владыки!

Я-неспящий наверняка посмеялся бы над этой каменной безвкусицей. Но «здесь» над таким не смеются. Тревожное в воздухе. Полуоткрытые двери собора, давно не мытые окна, тишина вокруг – и безмолвное воинство вдоль стены. Может, зря мы перешли реку?

– Их стало больше, Л! Вон тот, справа. Хорошо, что сейчас день! Ночью их ничем не удержишь. Смотри, кажется, двинулся…

[……………………………………………]

Сейчас день, но день испорчен. Впрочем… Совсем рядом еще одно здание, на этот раз двухэтажное. И что там написано, у входа? «Музей одной картины»? Всего одной? Интересно!

Кажется, «там», у неспящих, такой музей действительно есть. Но где? Нет, не помню.

[……………………………………………]

А вот рисовать «здесь» действительно умеют. Я-неспящий все удивляюсь, КТО сочиняет «тексты». Мне-«здешнему» иное интересно – КТО рисует? Оба «я» (и Джекиль, и Хайд) овечку на лугу изобразить не сумеем, а тут!..

«Там» я несколько раз пытался взяться за карандаш – зарисовать кое-что по памяти. И этот, исчезнувший собор, тоже. Результат не помню, но вполне представляю.

И все-таки – КТО? Чей сценарий, оформление чье? ЧЕЙ мир? Я не мог его создать, он слишком совершенен. «Тот», неспящий мир, создали Бог и Эволюция, а этот?

Пойму ли я? Узнаю?

…Все, как у людей. Билеты, даже программка. То есть не программка, конечно, – буклет. На русском? «Здесь» все говорят по-русски (во всяком случае, я всех понимаю), а вот пишут всяко.

По-русски. Эль Фано. «Процессия». Испания, конец XV века…

Эль Фано? Кто такой, отчего не знаю? Между прочим, первая «здешняя» фамилия, которую я мог повторить. Или что-то изменилось?

– Ну, Л, поглядим. Конец XV-го? Не иначе Акт Веры покажут. Хорошо, что мне никогда не снилась инквизиция! Да что с тобой?

Странно, я ее почти не вижу – Л стала прозрачной, призрачной, неслышной. Или это уже не она? Такое «здесь» тоже бывает. Люди исчезают, чтобы появиться вновь. Или не появиться никогда.

[……………………………………………]

Я ошибся. Это не Акт Веры.

…В центре – страшная клыкастая морда. Рогов нет, нет и копыт, но кто он – ясно сразу. Такие же черные, с когтями и перепончатыми крыльями, заполнили, заполонили все пространство.

Процессия? Где же процессия?

Процессии нет – люди рассыпались по узкой улочке, зажатой между высоких безликих домов с бойницами-окнами. Хорошо одетые, с пухлыми щеками, с солидными животиками. Только что они чинно шли по улице…

Гроб? Почему гроб? И катафалк, и саван? Гроб опрокинут, саван брошен на булыжники мостовой, лошадей, впряженных в погребальные дроги, уже схватили под уздцы эти, чернокрылые. Их много, они всюду – ловят убегающих, волокут за ноги кого-то синелицего – не иначе главного героя церемонии. Чернокрылые хохочут, скалятся, они довольны, веселы, счастливы.

В чем же дело? Что там, в буклете?

…Можно не смотреть. Вспомнил.

Легенда – испанская или нет, не знаю. Если грешник продал душу Врагу, Тот явится за ним, за его хладным телом. Души, проданной души, Ему мало. Не спасет ничто – ни отпевание, ни святость храма.

Процессия шла по улице. Почтенные горожане провожали в последний путь такого же почтенного земляка. Кто он был? Меняла, купец, городской старшина?

Чернокрылые ждали. Дождались!

А молодец Эль Фано! Но ведь такого художника нет? Кто же такое создал?

…А это? Как же не заметил сразу? Над острыми черепичными крышами, над буйством злой силы, над ужасом грешников – радуга. Странная радуга!

Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан – Красный, Оранжевый, Желтый, Зеленый, Голубой, Синий, Фиолетовый. Семь. Семь цветов. Сколько цветов в настоящей радуге – той, которая «там», не помню, но «здесь»… «Здесь» их не семь, их… восемь! Под нижним – фиолетовым, еще одна полоса.

Черная.

Радуга восьми цветов. Радуга с траурной каймой.

Я это уже видел.

12. Дожди
(Arie: 5’25)

[……………………………………………]

Откидываю полог, подставляю, не глядя, ладонь.

Отдергиваю. Стряхиваю тяжелые капли.

Льет уже который день – когда как из ведра, когда мелкой сечкой, когда холодной дробью. Без перерыва, без просвета. Льет, льет, льет…

Полог палатки набух, провис, за пологом лужи, и на генеральской линейке – лужи, и флаг застыл половой тряпкой, которую забыли выжать.

Под стук дождя хорошо думается. И «там», у неспящих, и «здесь». Удается вспомнить многое, что в обычной суете не приходит на ум. Не из этой жизни – «здесь» забывчивостью не страдаю. Из «той», которую помню лишь обрывками. Ничего удивительного, я-неспящий тоже плохо запоминаю сны. То ли психика бунтует, защитный барьер ставит, то ли…

[……………………………………………]

…То ли просто НЕ ХОЧУ помнить. Я научился забывать. Я очень хорошо умею ЗАБЫВАТЬ!

[……………………………………………]

В палатке я не впервые, хотя прежде обходилось без дождя. Военные сборы – многодневная скучища, когда ничего не происходит, ничего не меняется, а до возращения домой еще так долго!..

Вот и первая проблема, первый предмет для размышлизмов – время. Точнее, Время. С большой буквы, так правильнее.

Я почти всегда знаю, что сплю. Исключения очень редки – и весьма забавны. Город тогда становится другим, появляются всякие незнакомцы и полузнакомцы, и начинается спектакль – шоу из жизни неспящих. То-то мой доктор Джекиль удивляется, когда привычный (ему привычный, ему!) мир вдруг начинает меняться на глазах, «дневной» грим исчезает…

Я тоже удивляюсь – пока не понимаю, что к чему. Иногда такое приятно, иногда не очень.

…Зато после могу представить, каково это – жить «там». Как по мне – не сахар. Бедный Джекиль, бедный я!

А то, чего еще не было? Почему я «здесь» такое вижу? Откуда? Нет, не вещие это сны – Время шутит. Опережает, отстает.

И еще – обидно. Ни разу не попадал в иную эпоху, в чужую жизнь. Хоть бы Варфоломеевская ночь приснилась, а лучше – прорыв дроздовцев к Харькову в июне 1919-го!

Или я просто не помню ТАКИЕ сны?

Итак, Время. Насколько я понимаю, сны, значит, и мои сны тоже, длятся очень недолго. Несколько секунд, пару минут, но уж не час, точно. А я в палатке, на дурацких сборах, восьмой день. Сидеть же мне тут еще больше месяца – и все это время (мое Время) более чем реально.

Как понять?

[……………………………………………]

На ужин одно и то же – гречневая каша и консервы из сайры, по банке на брата. Никто не возмущается, привыкли. От полевой кухни несет горелым салом (запах во сне?), деревянные столы плохо вытерты, даже ложку вымыть негде. Разве что под дождем.

Ребят в плохо подогнанной зеленой форме – тех, что попали сюда вместе со мной, – вижу не в первый раз, они меня тоже. Работаем вместе, учимся? Или даже вместе воевали? Преимущество сна – никто над этим не задумывается. Вот оно, наше Время – дискретное, рваное. Каждый день может начаться не тогда, не там – и не так. В неспящей жизни все выглядит глаже, хотя (как я-тамошний помню) далеко не всегда.

Сапоги очень странно пачкаются – и очень неудобно. Грязь, что спереди, смывается сама собой, особенно если идешь по траве. Как я, например. А вот та, что сзади… И не стряхнешь, и о траву не оботрешь, так и носи на каждой ноге по лишнему килограмму. Не снимать же сапоги в дождь! Возвращаться не хочется, лучше пройдусь по опушке, благо, никого тут нет. А на опостылевшие палатки можно даже не смотреть.

[……………………………………………]

Военные сборы – а никаких занятий! И ни одного офицера, только сейчас понял. Как же мы до сих пор не разбежались? В самоволки, конечно, ходим, село рядом, но…

Что ни говори, «здесь» не «там»!

Да, на палатки смотреть не стану, а вот налево взгляну. Налево – и вверх. Привет, бабочка! Сегодня ты не бабочка – яркая точка среди туч.

А ну-ка протянем руку!

Это я уже понял. Прилетит! То есть не прилетит, конечно, просто станет больше. И ближе.

[……………………………………………]

Она не отсюда? А откуда тогда? Надо мною, уснувшим, горит ночник? Или это просто боль, боль тоже похожа на цветное пятно?

Сегодня я очень плохо слышу. Не дождь, не стук капель – людей. В первые дни мог повторить каждую фразу, теперь же приходится лишь догадываться. Может, так и кончается сон? Все становится глуше, тише, подергивается дымкой, расплывается туманом?

…Заканчивается сон мистера Хайда – начинается сон доктора Джекиля.

А что? Кто сказал, что «дневная» жизнь – не мой сон? Просто для того, чтобы попасть туда, к неспящим, не требуется пить снотворное. Я-здешний очень редко сплю.

Интересно, а я («здесь»!) вижу сны? Не помню, жаль. А вообще забавно – сон во сне. Так сказать, в квадрате.

У лилипутов должны быть свои лилипуты. Откуда цитата? Кто сказал?

[……………………………………………]

Где это мы? Ах да, там, за поворотом, – деревня. Непонятно, зачем мы туда ходим. «Там» в самоволки бегут за самогоном и куревом, «здесь» же пьют редко, даже я. А сигареты… Ого, пачка пустая, надо прикупить.

…Стемнело? Стемнело! Бабочка-а-а! Вижу, вижу, не лезь в ладонь!

Дотронуться до нее пока не решаюсь. Если она – не лампочка над головой и не больной зуб, тогда что? Я-«там» и я-«здесь», как ни крути, один человек, и если у человека в мозгу завелась бабочка… Между прочим, ее никто не видит – кроме меня. Уже проверял.

Что, если она не из этого мира? Вообще не из этого? Бред, бред, «здесь» пришельцев не бывает, маленькие и зелененькие приходят только вслед за белой горячкой!

А дождь-то перестал! Во всяком случае, каплет не так. И я вновь начинаю различать слова. Этот парень, маленький такой, мне по плечо, о чем он? В полку говорят… В каком полку, мы просто на сборах? Говорят, что часть «партизан» после сборов призовут, потому что офицеров направляют в действующую…

…Так уже было! 1980-й, Лубны, наш полк, 86-й гвардейский. Но тогда все выглядело иначе, и лагерь был иной, и палатки, и деревня находилась не рядом, а за восемь километров.

[……………………………………………]

Ребята совсем молодые, каждому – едва за двадцать. А сколько мне теперь?

Стоп! Что я тут вообще делаю, на этих идиотских сборах? На моих погонах… Пусто! А я ведь офицер, я… Я майор! Где тут начальство, я им сейчас!..

Не поможет. «Здесь» – не «там», тут логика иная, следствие не всегда спешит вслед за причиной. Когда в очередной раз оказываюсь в своей, чтоб она пропала, школе, я напрасно уверяю всех, что давным-давно получил аттестат. Соглашаются, сочувствуют – но не отпускают. Один раз просили войти в их положение в связи с недобором учеников. В другой – позвонили своему начальству, но все равно оставили в школе – учителем. Неизвестно, что хуже!

Так что сегодня я не майор запаса, а… студент? Точно, студент инженерно-строительного…

Еще не хватало! Мне что, математику сдавать придется? Еще один вечный кошмар!

[……………………………………………]

Ночь, под сапогами чавкает, с деревьев падают капли и с неба падают, а тропинка все не кончается. Спешить, впрочем, некуда, не в палатку же? Интересно, весь месяц с хвостом, что остался, я тут и пробуду? В принципе да, сон имеет свои законы, один из них – тянуться до финиша. Если, конечно, меня «там» не разбудит телефон – или будильник.

Будильники ненавижу даже «здесь». Для меня они – рев сирены, взрыв бомбы, дикий крик под самым ухом – а то и чужие руки на горле.

Мне, который «там», еще хуже. Для меня-здешнего все заканчивается быстро, лишь миг чувствую странную смычку между мирами, когда ты еще немножко «здесь», но уже чуть-чуть «там». А потом ничего, совсем ничего – до следующего раза, до следующего обрывка моего Времени. Ему же, доктору Джекилю, приходится вставать, идти на работу в его странный непонятный мир…

Отчего Джекиль? Отчего Хайд? Это все – я!

[……………………………………………]

Ну вот, снова дождь! Хорошо, что мы почти добрались. Вот и палатки, вот красный огонек на кухне, там воду кипятят.

А вот и бабочка! Больше стала? Больше!

Чем больше – тем мне хуже. Так? Нет, не так! Она больше, когда мне СТАНОВИТСЯ хуже. Мокрая пластмасска спускается с небес прямо мне в ладонь. На помощь спешит, что ли? А если дотронуться до того, во что она превращается? Теплый солнечный диск… Попробовать? Если понимаю правильно, меня просто вышвырнет отсюда – из этого лагеря, из этого дождя. Вышвырнет, выкинет… Вот только куда?

«Не искушай Господа своего». Библию даже «здесь» помню.

[……………………………………………]

Будем играть в карты.

13. Том Тим Тот
(Rezitativ: 0’20)

[……………………………………………]

Песня? Значит, засыпаю. Интересно, получится ли?

[……………………………………………]

Не понял! Эт-то чего?

Понял…

Надо же, получилось! Интересно только, что именно. В австралийской инструкции рекомендуется сперва осмотреться, убедиться…

Осмотримся. Убедимся.

Кровать моя, а вот одежда, извините… Куда я собрался? Где носят белые костюмы? А это что, шляпа? «Поеду я в город Анапу, куплю себе черную шляпу…» В данном случае, конечно же, белую, но…

А странное ощущение! Даже не верится, что сплю. Сплю – а все как в хрустальном сне. Я – настоящий, и все вокруг настоящее. Почти настоящее. Комната как комната, без окон, без дверей, зато с компьютером. Светло, а лампы… А лампы йок. Значит, все-таки сплю.

Ну, чего дальше? В инструкции к этому mo8.jpg ничего больше нет. Просто надо осмотреться…

…И все-таки непонятное нечто. Неужели сплю? Помню и рассуждаю вроде бы нормально. И могил ползающих не боюсь. Конечно, и такое – реальное – присниться может, но уж очень редко.

«Поеду я в город Анапу, куплю себе белую шляпу…»

Итак, mo8.jpg, чудо враждебной техники. Файл с бабочкой, который mo3, мне по душе явно не пришелся. Осторожен я, когда сплю! И зря. Бабочка – просто анальгин, снимает кошмары, способствует хорошему настроению после пробуждения.

…А компьютер включился! И на экранчике чего-то синеет. Ну-ка, ну-ка!..

Installation… Что инсталлировать будем? Mo8.jpg – просто успокаивающее, картинка с морским берегом. Ага, она и есть, красуется. А что под нею? Start installation? Отчего бы не start?

В последнее время почти не запоминаю сны. Оно и к лучшему, пожалуй. Так что я про бабочку могу и не знать. Вдруг каждый день ею пользуюсь, чертей во сне гоняю?

…А это, интересно, запомню? Роман во сне писать приходилось, но вот программу инсталлировать – еще нет. Хорошо хоть, что не математику сдавать!

Ой!

Давай, давай! Думай, железяка! Надумала? Что? Ясно, что русский. Сколько тут всего языков? Прямо как в «винде». Итак, язык русский, имя пользователя… Еще чего! Может, еще и личный код с номером паспорта? Ага, «произвольно»! Зачем, интересно? Чтобы птички на берегу знали, с кем здороваться?

Произвольно? А как меня зовут – произвольно? «Нимми-нимми-нот…» Точно!

 
Нимми-нимми-нот,
А зовут меня – Том Тим Тот!
 

«Джек – победитель великанов», английские народные сказки. «Девушка, девушка, угадай, как меня зовут!», «Дорогая, я видел черненького бесенка, он прял пряжу и пел…» Тим Тот? Или Тит Тот? Да какая разница?

 
Нимми-нимми-нот,
А зовут меня – Том Тим Тот!
 

Вот так меня и зовут – пользователь Том… Тим… Тот… Будем считать, что я китайский хакер. Съела, железяка? Да куда ты денешься? Ну, думай, думай, не запрещено.

Я бы не рисковал с подобной лоботомией, но Влад давно такими картинками балуется – и жив пока, и хвост с когтями не вырос.

…А чего, интересно, мне бесенок вспомнился? Не иначе все картину забыть не могу – этого несуществующего Эль Фано. Кто же такое все-таки рисует?

Влад уверяет, что подобных картинок (не Эль Фано, а которые jpg) под сотню. Но – не патентуют, потому как фармакологическое лобби возражает. И вправду, зачем химию потреблять, если можно просто на файлик взглянуть? Тем более ничего страшного, легкая релаксация, берег моря…

…Но бабочкой я-спящий не пользуюсь. Кажется, «здесь» я изрядный консерватор. Казалось бы, что проще? Протянул руку – и привет кошмарикам!

Съел, железный? Съел! И чего пишешь? Открыть? Какой ящик стола? Нет тут никакого…

Ага! Инсталлировался, видать! Ну-с? И что мы видим? А видим мы…

Спасыба, дарагой, да? Дэнгы, да? Много, да?

А и вправду! Бумажник, довольно тощий, но все-таки… Что за деньги такие? Кроны – а надписи русские. Страна… Не указана страна. Не иначе страна Виртуалия. Привет Сергею Лукьяненко!

…Деньги мне тоже снятся. Но редко.

Визитка? «Привет, друг Том Тим Тот! Если понравилось, проголосуй за эту фишку по адресу: http: \www…» Почему на русском? Так я же язык инсталлировал!

Все? Голосовать, друг мой австралийский, пока не буду, ты мне берег сначала покажи. Между прочим, ни двери, ни окон я еще…

А неплохо! Ошую – улица, домики одноэтажные, красная черепица на крышах, слева садик-заборчик, справа заборчик-садик. Одесную… Одесную – море, как и обещано. Пристань, лодки в берег тычутся, чайки-птички парят.

Что за птичка-бабочка? Привет, mo3.jpg, привет! Я на тебя, пластмасска этакая, тоже перед сном поглядел. На всякий пожарный. А вдруг на обещанном берегу крокодилы водятся? Правда, сейчас ты не бабочка – просто точка в небе. Ну и сиди там, пока не вызовут.

Итак, дано: берег моря, городишко, тощий бумажник с фальшивыми кронами – и белая шляпа. Релаксируй – не хочу. Ну, не хочу – это к бабочке, мигом унесет, а вот что там написано в инструкции, мелкими буквами в самом низу? «Время действия программы составляет…» Цифр, кажется, четыре, но пояснений никаких. То ли лет, то ли секунд, то ли байт…

Стоп! Отчего байт? Я же, слава богу, не в компьютере! Мне просто сон снится, релаксирующий сон, являющийся следствием…

Следствием – чего? Ведь все это – в моей башке! Значит, дурацкий файл, тот самый mo8.jpg, каким-то образом…

…Да не образом, матушка, не образом! Пью я анальгин, гублю нервные клетки? Пью. И гублю. А тут сказано, что отрицательные воздействия отсутствуют, потому как никакой химии. В худшем случае – нечто вроде легкого гипноза. Так что не надо!

У Влада таких картинок – десятков пять. Интересно, что на остальных? Я ведь первые попавшиеся списал, а там – целая система. Все «mo» и все «jpg», но первая десятка – успокаивающие, вторая – наоборот, пятая – вроде бы экстремальные ситуации. И даже кошмары, говорят, есть – но не у Влада. У нас с ним своих кошмаров хватает, это австралийцам скучно. В общем, почти Голливуд. Кино, вино и домино.

[……………………………………………]

Бумажник, шляпа… «Поеду я в город Анапу, куплю себе…» А вас тут, между прочим, не стояло! «А это был не мой, а это был не мой, а это был не мой чемоданчик…» А в чемоданчике что? Рубашки, бритва… Ух ты, «Золлинген», прямо как у деда, трофейный! Никогда таким не брился.

…Так я вообще никогда не брился – во сне! Достоверность, значит, по высшему разряду? Отменно, отменно.

Карта? Изучим, очень к месту.

Ну, пошли, что ли, Том Тим Тот?

…А все-таки здорово! Просто так, на песочке, в костюме, шляпа на носу. Волны маленькие, ручные, прямо к подошвам ползут, ветерок легкий, солнышко нежаркое…

Водоросли! Почти забыл их запах. На ЮБК и в Севастополе водорослей нет, бетон там всюду. И в Юрмале нет. Водоросли были в Хорлах, возле Скадовска, берег – почти как этот, только там еще остров у самого горизонта. А на острове – птицы, тьма тьмущая. Туда я не попал, обещали свозить – да не свозили. В каком я был тогда классе? В шестой перешел? Пионерский лагерь завода «Кондиционер», первый отряд… Или второй?

Запах, между прочим, настоящий, не такой, как во сне. Не вспоминается – чувствуется. По-настоящему. И ветер настоящий, и песок. Интересно, что тут еще настоящее?

…Какое настоящее? Ведь я сплю! Просто этот mo8.jpg каким-то образом стимулировал память – или воображение, уж не знаю.

Эх, не образом, матушка, не образом! Чудо враждебной техники, что попишешь? А кстати, откуда это? Кир Булычев, «Тайна третьей планеты»? Точно! Про третью планету впервые там и прочитал, в Хорлах, на таком же пляже, на таком же песке!

И все равно – море! «Вот он, легкий предутренний бриз…» Сюда бы Женю с его гитарой! Жаль, он так редко поет, клещами каждую песню тащим. «На Мадрид держит курс галион. На борту – золотой миллион. На борту, на борту. А в антильском порту…»

[……………………………………………]

Так и буду лежать. Пока не надоест. Интересно, деньги зачем? Там дальше вроде бы как магазинчик, надо бы заглянуть… А что? Освоиться тут, на берегу, до конца дней – и никаких тебе кошмаров, никакого дискретного времени. Сколько мы спим? Треть жизни? Значит, треть жизни – курорт. Теперь здесь весна, море еще холодное, но лето обязательно настанет!.. Или? «Время действия программы составляет…» Ничего! Файлов много, через пару лет они в каждом киоске продаваться будут.

…Или в каждой подворотне – вместо героина. Да какая разница? Не файл – так какой-нибудь шлем с проводами придумают, как в американских фильмах. Идея носится в воздухе, просто австралиец первым ухватил…

Чайки! Только кричат непохоже, тихо очень. Австралийские? Или так и задумано, дабы отдыхать не мешали? А вот и бабочка! Сиди смирно, не надобна пока! Как я понял, отсюда уйти легко – достаточно бабочку кликнуть. А вот из моего города (моего, ха!) просто так на этот берег не попадешь. Да и захочу ли? Мне-спящему все гробики с могилками подавай. А здесь!..

Повезло тебе, Том Тим Тот!