Текст книги "Файролл. Сицилианская защита"

Глава 18,
в которой действие происходит внутри и снаружи

Быстрым шагом я пересек рыночную площадь и двинулся к небольшому особняку, над которым висел символ ордена – круг с какой-то фигулькой внутри, видимо, слезой, кою уронила неведомая мне богиня. Хотя я уже и неплохо изучил местный пантеон, про эту гражданку мне никто никогда ничего не говорил, что, впрочем, меня ни капли не печалило. Хотя для проформы надо будет узнать, в каких отношениях эта неизвестная мне богиня была с моей нынешней нанимательницей. Так, на всякий случай…

Попутно я размышлял о том, что вроде как собирался опросить народ в редакции про то, кто в клуб предложил поехать. По горячим следам оно, конечно, это лучше сделать, но сейчас на это времени уже не было… Теперь мне надо из города по-быстрому линять. Встречающие не обнаружат меня на корабле, подумают маленько и команду опрашивать начнут. Те, понятное дело, им в красках мою почетную и героическую гибель за други своя опишут, может, даже и слезу смахнут, текущую по заросшей щеке. А вот потом… Потом не знаю. Если в пещеры пойдут – то удачи им. Эти перцы – не я, везунчик чертов, пенделями не отделаются, полагаю, им дуэгары покажут, почем, тьфу-у-у, фунт лиха (при этом я машинально потер зад. Не то чтобы болит, просто тактильная память, все-таки одиннадцать лосей со всей дури своими лапищами с размаху такие плюхи вваливали). Ну а если не пойдут… Хотя какая разница – пойдут, не пойдут, все одно – город они в любом случае обыщут. Так что валить надо, этого отшельника искать. Кстати!

Я открыл карту и посмотрел, есть ли красное пятно, обозначающее близость квеста. Пятен было даже два – одно совсем рядом, это явно «Великий подземник» на пару с Максом Пайном и сделавшими мне ручкой полутора тысячами монет, а вот второе подальше, хотя и не до безумия далеко, и какое-то бледноватое. «Это, наверное, потому, что старина Орт на поверхности, а я все еще под землей», – рассудил я.

А все-таки выстрелило! Не зря я этому сладкоежке слился с пароходом, хоть и не слишком-то верил в то, что это сработает. Однако же вот – есть. Я мысленно погладил себя по голове и так же мысленно выдал себе конфетку за догадливость. Вот только интересно, который клан Еремин – «Любимцы» или «Щиты»? Пожалуй, пока сам не пойму, что к чему, придержу-ка я эту информацию для личного пользования. Всякая новость хороша к месту и ко времени, да и вообще – если все всем всегда говорить, то очень даже просто на бобах остаться. И уважать не будут.

Миссия была совсем невелика, всего лишь приземистый двухэтажный домишко, к тому же какой-то покосившийся. Видно, не сильно финансирует брат Юр местных рыцарей, все экономит. Если увижу его – скажу об этом, пусть ему станет стыдно. Шучу, шучу, ему точно стыдно не станет, не тот он человек…

Поднявшись по ступенькам, я без стука вошел в скрипнувшую дверь и оказался в небольшом помещении, где пахло пылью и оружейной смазкой.

– Добрый день. Чем орден Плачущей Богини может вам служить? – шагнул мне навстречу довольно-таки молодой рыцарь, одетый, если можно так сказать, по-домашнему – в кожаную куртку и такие же штаны, но, однако, при мече. Молодой-молодой, а ведь уже явно побывавший в какой-то переделке – багровый и не заросший еще шрам на левой щеке говорил об этом довольно-таки недвусмысленно. А вообще – весь из себя такой рыцарь, самый что ни на есть настоящий – высокий, плечистый, квадратная челюсть, голубые глаза… Эталон, а не рыцарь. Кролина бы была вне себя…

– Добрый. Да, по сути, ничем. – Я выдал обаятельную (ну, по моему мнению) улыбку. – Просто зашел узнать последние новости. Видите ли, я с вашим орденом в давней дружбе.

Рыцарь вгляделся в меня и вытянулся как струна.

– Тан Хейген, рад вас приветствовать в миссии нашего ордена.

– Ты чего, служивый? – Меня как-то удивила его реакция. Ну да, вроде как мы с орденом сплотились, но чтобы вот так передо мной тянуться, как на параде?

– Как раз вчера поступил циркуляр по вашему поводу, за подписью великого магистра Лео фон Айхенвальда. Всем рыцарям ордена, а также гроссмейстерам и членам капитула предписано в случае вашего обращения оказывать вам абсолютно любую помощь. – Рыцарь отбарабанил текст, поморгал немного и продолжил: – Вы представляете, при необходимости нам даже дано право вступать в конфликты с представителями местного закона. Я такого никогда не видел.

– Кхгм… – Я откашлялся. Сегодня прямо день откровений и загадок. С чего бы такая роскошь? – А свиток тот далеко? Нельзя ли мне с ним ознакомиться? Ну если это не противоречит…

– Никак нет, тан, не противоречит, – рявкнул рыцарь, подошел к столу, покопался на нем и протянул мне пергамент.

Я вчитался в него и понял, что рыцарь все сказал верно – мне была гарантирована любая помощь, не считаясь с жертвами и даже смертью как членов ордена, так и моих врагов, но лишь в том случае, если поступки и помыслы мои не ведут к делам колдовским или сотрудничеству с силами Зла, а также не направлены на подрыв общественных устоев и законной власти. Написано в Леебе, в замке капитула, братом Юром собственноручно. А-а-а, братом Юром! Тогда понятно. Как всегда – дешево и сердито. И со свойственным ему ироничным юмором: «не подрывают устоев законной власти»! Это он про меня отписал… Хотя такие вещи – они куда полезней денег, так что мы с вами в расчете, господин самый главный ум ордена. Все вы верно рассчитали, как, впрочем, и всегда. Интересно, не стоит ли за этим королева Анна, таким образом тоже отдающая мне свой долг за место начальника гвардии, которое, подозреваю, занял некто Бран? Впрочем, как бы оно ни было – все равно хорошо.

– Как тебя зовут, брат-храбрец?

– Джек Ринко, тан. – Рыцарь снова встал по стойке «смирно».

– Ты это, давай заканчивай тянуться в струнку, я тебе не начальство, и вообще я не в вашем ордене.

Нет, самолюбие, конечно, тихонько выло от удовольствия и гордости, но я же демократ. Прошу прощения за бранное слово.

– Не скажите… – Рыцарь опасливо посмотрел на свиток. – Судя по всему, вы в большом почете у великого магистра и у самого господина главного казначея, а это, знаете ли… А я вот… Все тот случай…

Рыцарь машинально погладил свой шрам.

– Где украшение заработал-то? – Я показал глазами на шрам. – Поединок или битва?

– В Леебе, – хмуро ответил он. – Оплошал я там сильно, если бы не гроссмейстер фон Рихтер, то большая беда бы случилась. Вот меня сюда и отправили после этого, хорошо, что хоть вообще из ордена не выгнали.

Я припомнил, что Гунтер во время нашего путешествия по Северу упоминал про какой-то вооруженный инцидент в их капитуле, было такое. Может, парнишка про него говорит? Помолчав с полминуты, я все же решил не развивать эту тему, чего хорошего человека расстраивать паршивыми воспоминаниями?

– Ладно, не грусти, – попытался я приободрить рыцаря. – Перемелется – мука будет. А ты тут один службу несешь?

– Никак нет, тан, не один, нас трое, – снова подобрался Джек. – Командует миссией младший мастер ордена Жан де ля Жак.

– А где он? – Я повертел головой. – Наверху, что ли?

– Никак нет, – отбарабанил Ринко. – Ушел на пристань с мастером-сержантом Трумом, встречать корабль, на предмет получения ряда грузов для миссии.

– Не понял… – Я помотал головой. – Ты же сказал, что циркуляр про меня пришел вчера?

– Точно так, – ответил Джек.

– А груз сегодня? – Мне и впрямь было непонятно, как это – почта приходит сама по себе, а грузы идут водой? Они же не игроки, им почтовый ящик недоступен. Логично было бы, если бы письма и циркуляры передавали вместе со всем остальным.

– Почта – это почта, тан, – объяснил мне рыцарь. – А грузы – это грузы.

– Ну теперь мне куда яснее стало, – покивал я. – Если так – тогда конечно.

Черт с ним, спишем на разработчиков. Хотя все равно странно.

Через полчаса в миссию, громыхая доспехами, ввалился немолодой усатый здоровяк с огромным тюком на плечах.

– Ринко, где ты там? – пробасил он. – Принимай груз давай, лентяй эдакий!

Это, надо полагать, был мастер-сержант, вон как лихо распоряжается. Они, сержанты, все такие.

– Добрый день, уважаемый. – Мастер-сержант заметил меня, пьющего вино, которое мне любезно налил Джек, и пытливо уставился на меня. – Какое-то дело к ордену, а?

– Есть такое. – Я встал. – Хейген, тан Западной Марки. С кем имею дело? Видимо, вы младший мастер ордена Жан де ля Жак?

Сержанту сразу надо дать понять, что тебя просто так за гузно не ухватишь, или будет большая беда – он тебя к работе припашет. Ну если только это не твой сержант – тогда тебе вообще ничего не поможет…

– Нет, какое там, я мастер-сержант, – махнул рукой, как будто отгоняя муху, служака. – Ох ты ж, не тот ли вы боец, о котором давеча бумага пришла? О всяческом содействии?

– Он, – громко шепнул ему Ринко.

Вот ведь, мой старик-отец всегда говорил мне, что судьба как качели. То ты наверху, то внизу, то вообще с них навернешься, да так, что костей не соберешь. Два часа назад мне в позорной позе зад пинками отбивали, а теперь вот чувство собственной значимости того и гляди превысит шкалу делений, выбьет стрелкой стекло и улетит в небеса. А если принять во внимание тот факт, что судьба похожа на зебру, то у меня сегодня должно быть еще что-то, явно невеселое…

– Так это, я за лейтенантом в кабак, наверное, сбегаю? – засуетился мастер-сержант. – Чего ж мы без него?

– А где он? – не понял я. – Разве вы не вместе?

– Да он сроду со мной в одном кабаке пить не будет, – оглушительно захохотал мастер-сержант. – Не по чину-с. Да я и сам не буду пить ту дрянь шипучую, что он употребляет. Я после нее икаю, и в носу еще чешется. А они, младший мастер, пиво не пьют. Да и потом стыдобища будет ой какая. Он как нажрется, начнет всем байки разные травить, какой он герой и как он скоро в Эйген служить поедет.

– А еще он лягушек ест, – наябедничал Джек. – Говорит, что сказочно вкусно, и меня три раза ими накормить пытался.

Мастер-сержант весь скривился и хотел было плюнуть, но постеснялся это делать в моем присутствии.

Стало быть, пьющий лягушкоед, да еще и болтун. Нет, мне такого красавца не надо в собеседники. А вот мастер-сержант – это, похоже, то, что надо.

– А что, мастер-сержант, ты тут давно служишь?

– Да уж лет пять с лишним. – Трум присел на стул рядом. – По всему выходит, что давно.

– Послушай, мастер-сержант, у тебя славное лицо, я вижу, что ты старый вояка, так что выслушай меня, не сочти за труд. Есть у меня одно дело, о котором вашему де ля Жаку знать не надо, тем более что, судя по твоим словам, он на язык слаб.

– Если только это не навредит ордену, – немного посуровело лицо мастера-сержанта. – Ни его репутации, ни его устоям.

– Ни в коем разе, – заверил его я. – У меня цели, далекие от того, чтобы навредить ордену, да и вообще хоть кому-то, ну кроме, может, себя самого.

– А зачем же тогда… – подал голос Джек, которого тут же осадил мастер-сержант:

– Так, Джек Ринко, разве груз, поступивший к нам от ордена, уже перенесен в кладовку?

– Никак нет, мастер-сержант, – печально ответил Джек и, пыхтя, потащил тюк по полу.

– Так чем вам помочь, тан? – Трум провел ладонью по усам.

– Мастер-сержант, мне бы хотелось, чтобы о нашем разговоре не было известно вашему лейтенанту, – решил все-таки подстраховаться я. Искать меня будут, и мне не очень хочется спалиться на такой мелочи. Одно дело – убедиться в правильности своих выводов, и совсем другое – тащить эту свору за собой.

– Да не волнуйтесь. – Мастер-сержант достал из напоясного мешочка трубку и табак. – Этот ферт притащится к полуночи, пьяный в лоскуты, и дрыхнуть до полудня следующего дня будет. Так что он ничего и не узнает.

– Чего ж такого в ордене держат? – удивился я.

– За заслуги его отца, – пояснил мастер-сержант, утрамбовывая табак большим пальцем. – Ромуальд де ля Жак был славным рыцарем и достойным человеком, он пал в битве с вампирами в предгорьях Труата, защищал деревню, которую лорд-вампир за какую-то провинность обрек на уничтожение. Громкий подвиг и славная смерть, о такой можно только мечтать. Остался сын, который, увы, пошел не в отца. Нет, он отличный боец и не трус, это есть, но при этом хвастун и выпить любит свыше меры. Ну и болтлив, не отнять…

Мастер-сержант закурил трубку и продолжил:

– Опять же ходок еще тот. В капитуле на это поглядели-поглядели, да и отправили его сюда после очередной попойки с дракой, таких, как он, часто по захолустным миссиям распределяют. Да и этого, молодого, вон тоже сюда прислали. Наломал он дров в Леебе, что уж. Правда, с той разницей, что де ля Жака сюда засунули навсегда, а этого – на время, на перековку.

Гуманно, ничего не скажешь.

– Тогда тем более пусть мой визит останется между нами, – попросил я мастера-сержанта. – Дело в том, что мной могут интересоваться кое-какие люди, которым не следует знать ни о том, куда я пошел, ни о том, что я здесь вообще был.

– Так если это враги, может?.. – Мастер-сержант недвусмысленно опустил руку на навершие меча, висевшего у него на поясе.

– Да нет, они не враги, скорее, назойливые попутчики, – криво улыбнувшись, ответил ему я. – Бой здесь ни к чему. По крайней мере – пока.

– Ну как скажете, вольному воля. – Трум окутался дымом. – Так что вы хотите знать?

Я глубоко вздохнул.

– Скажите, мастер-сержант, поскольку вы здесь давно, то, должно быть, неплохо изучили и местные окрестности?

– Есть такое. – Вояка пыхнул трубкой. – Походил по округе – охота, то-се.

– Это хорошо. – Я придвинулся к мастеру-сержанту поближе. – Не слышали ли вы об отшельнике, живущем где-то здесь, в Сумакийских горах? Его имя Орт Пепельный.

Мастер-сержант исподлобья взглянул на меня, сжав чубук трубки зубами. Потом ответил:

– Я о нем слышал и даже его видел. Его пещера недалеко отсюда, часа три-четыре пешим ходом от города. Но поверьте, тан, если у вас нет особой нужды и можно этого визита избежать – не ходите к этому… хм… человеку. Не будет от этого вам никакого добра. Лучше вы к нему своих попутчиков направьте, особенно если они нежелательные.

– Что так? – склонив голову, поинтересовался я у мастера-сержанта.

– Недоброе это место, и человек этот недобрый. Когда он что-то для кого-то делает, то рано или поздно его помощь превращается в большое зло. Вылечит одну болячку – две новые пристанут. Поможет с дождем – непременно саранча побеги поест. Ну вы поняли, что я хотел сказать.

Я кивнул. Я понял.

– Вот я вам и говорю: ну его. Пошли лучше пива выпьем, сегодня как раз корабль пришел, свежего привезли.

Я развел руками:

– Не могу. Никак не могу. Некому мне больше помочь, только этот Орт знает то, что мне нужно.

– Эх-эх, – повздыхал Трум. – Ну что тут поделаешь? Ринко, бегом ко мне!

Перед нами предстал Джек, который явно все слышал.

– Так. Что подслушивал – не сомневаюсь, – рыкнул мастер-сержант. – Дорогу к отшельнику помнишь? Я тебе его пещеру показывал тогда.

– Точно так, мастер-сержант, – ответил Ринко. – Дорогу помню, мастера Хейгена куда надо отведу, после этого вообще ничего не слышал и не видел, ходил за травами.

– Не совсем он балбес, – похвалился мне мастер-сержант. – Выйдет все-таки из него толк. Если кого из наших мэтров увидите, замолвите за парня словечко, чего ему тут киснуть да провинциальных дурочек брюхатить.

– Хорошо, – согласился я. – Если встречусь с Гунтером или братом Юром…

– А, так вы и с этим пронырой дружбу водите? – оживился мастер-сержант. – Как он там?

– Умен, хитер, скуп, – рассказал я ему о том, что запомнил о брате Юре больше всего. – Все так же заикается.

Мастер-сержант понимающе улыбнулся.

– Да, ночка была – ого-го, ну та, после которой он заикаться начал. Он же до нее нормально говорил.

– Что за ночка? – насторожился я – это было любопытно.

– Да тогда он, Витольд, молодой Гейнор, тот, который граф Эйдинберг, и сама… – начал было мастер-сержант, но махнул рукой. – Это длинная история, а время уже к вечеру. Потом как-нибудь расскажу. Ринко, почему еще не в походном доспехе?

Через десять минут мы были готовы к выходу из миссии, и пока мастер-сержант уже в третий раз объяснял покорно слушающему его и кивающему Джеку дорогу, я выглянул из дверей и осторожно осмотрелся. Улочка была пуста. Судя по всему, основное веселье происходило на рыночной площади, откуда доносились звуки музыки и крики веселящихся горожан и команды «Великого подземника». Вовремя линяю, они сейчас команду будут мытарить и детали из нее выпытывать, а я тем временем в горах растворюсь – поди сыщи меня. Все, что мне пока надо скрыть, – это к кому я сейчас ходил. Остальное будет понятно потом, все зависит от этого Орта. Но поскольку по подземной реке мне больше сплавляться не нужно, значит, и город этот мне ни к чему. Кстати, все равно они могут пронюхать, что я тут был, – я забыл об охраннике при входе в город, которому назвал свое имя. Ладно, теперь уже не важно, вон Джек вышел с мастером-сержантом.

– В добрый путь. – Трум протянул мне руку. – Вы все же по дороге еще подумайте, стоит ли к этому Орту ходить.

– Надо, мастер-сержант, надо, – ответил я, сжимая его ладонь. – Спасибо тебе, солдат. И если меня будут искать…

– Старик Трум знает, что кому говорить, – с достоинством ответил мне мастер-сержант. – Ринко, чтобы с тана волосинки не упало. Сам умри, а он чтобы жив-здоров был. Потому как если он помрет и про это в капитуле узнают – нам всем труба.

– Будет исполнено, мастер-сержант, – звякнул доспехом Джек. – Не упадет!

– Бывайте. – Старый вояка вошел в миссию и закрыл за собой дверь.

– Куда идти? – спросил я рыцаря.

– Прямо, – ответил тот. – Как улица кончится, так будет пост, за ним – каменный тоннель, по которому мы попадем прямо к подножию гор.

Так оно и вышло, причем выпустили нас без звука. Все пограничные сложности тут, похоже, связаны не с тем, как из города выйти, а как в него войти.

– Слушай, Джек, а почему ты так Трума слушаешься? – поинтересовался я у рыцаря, когда мы шли по длинному тоннелю, с большим мастерством вырубленному в горе. – Он же не рыцарь, значит, по идее ты иерархически старше него?

– Старше, – согласился со мной Джек. – Но это только по статусу. А так – мне до него как до луны. Он в ордене уже больше двадцати лет, почти все нынешние гроссмейстеры у него выучку в Леебе проходили. А до этого он в Эйгене служил, при королевском дворе. Ну и потом – он и меня учит, а наставник – это наставник, его надо чтить и во всем слушаться.

– А что ж он тут сидит, коли его все руководство знает? – удивился я.

– Он сам так захотел, – пожал плечами рыцарь. – Говорит: тут тихо и спокойно. Мол, надоели ему все. А что там на самом деле – я не спрашивал, это не слишком удобно.

– Ну да, – признал я резонность его слов. А интересный тип этот мастер-сержант, и знает много. Может, как-нибудь потом я все-таки передумаю и наведаюсь в этот город, с ним пообщаться. Чую, много интересного он рассказать мне сможет.

– Вот и выход, – обрадовался рыцарь.

И впрямь, впереди забрезжил свет в конце тоннеля. Слава богу, я снова возвращаюсь на землю! Какое счастье!

Мы вышли на свет божий, и солнце, уже клонившееся к закату, слегка ослепило меня.

– Ух ты, – сообщил я миру, прикрывая ладошкой глаза.

– Точно, – подтвердил рыцарь, мигая как совенок.

Вокруг было просто волшебно. Судя по окружающим нас со всех сторон скалам, мы находились в долине, причем довольно большой. Зеленая трава, деревья, вон шмель пролетел куда-то по своим делам. Как же хорошо тут!

– Красота какая, – завертел я головой.

– Не то слово, – снова согласился со мной Джек. – Сейчас от входа подальше отойдем, и я вам еще не то покажу.

Когда мы прошли с полкилометра по тропинке, ведущей от входа в грот, он сказал мне:

– Повернитесь.

Я повернулся и увидел горы. За моей спиной высились кряжи с белоснежными шапками вечных снегов, их пики терялись в облаках. Величие этих гор не просто поражало, оно проникало в душу и что-то там переворачивало.

– Это Айх-Марак, – пояснил мне Ринко. – Самая высокая вершина Файролла.

«Вы увидели Айх-Марак, гору Повелителя снегов. Для выполнения деяния «Великие чудеса Файролла» вам надо увидеть еще 4 чуда Файролла».

У меня не было слов. Я просто смотрел на эту красоту и молчал.

– Легенды говорят, что там живет Повелитель снегов, – негромко сказал мне Джек. – Кто сумеет войти в его дворец, дойти до тронного зала, заговорить с Повелителем и ответить на три его вопроса, тот обретет великую силу и великие знания, равных которым нет в Файролле. Уж не знаю, правда это или нет. Наверное, нет, иначе кто-нибудь туда бы да добрался.

– А может, и правда, – возразил ему я. – Может, тот, кто добрался, просто потом не смог вернуться назад.

Рыцарь промолчал, а после сказал:

– В путь. Нам еще идти и идти, а дело к ночи.

Оказалось, что скалы окружали долину лишь с трех сторон, километрах в шести от грота был проход в следующую долину. После, через перевал, – в еще и еще одну. Долины были как большие, так и совсем маленькие, даже не долины, а долинки, перевалы тоже разные встречались: где не вспотеешь даже, а где и вниз побоишься глянуть лишний раз. Джек уверенно, как бульдозер, пер вперед, время от времени давая мне комментарии о том, что нас окружает.

В том числе я узнал, что Сумакийские горы – это общее название и что здесь очень много мест, пригодных для жилья, что севернее лежат рудники, те самые, знаменитые по всему Раттермарку, южнее же есть подгорный проход, совсем небольшой и совершенно безопасный, ведущий к побережью, где стоит несколько городов – Монтер, Флакс и… Ну да, Тронье. Моя малая родина, та, где у меня отчий дом и несколько братьев. Будет время – непременно схожу посмотрю.

Еще он мне рассказал, что долин здесь очень много и все они населены. В одной проживают цветочные феи, существа весьма коварные и злопамятные, в другой – гномы-умельцы, в третьей обосновались бандиты, те, что время от времени сбегают с рудников (с которых, как принято считать, сбежать невозможно). В горах до сих пор селятся местные – вахуры, двухметровые верзилы, народ дикий, безграмотный и на вид страхолюдный, но если их не трогать, то вполне даже дружелюбный. Живут они общинами, по заветам предков, и время от времени спускаются с гор за солью и бусами для своих женщин. Самих же вахурских женщин никто никогда не видел. («Патаму что жэнщина должна дома сидет, я сказал!» – передразнил Джек.) В общем, если бы я был просто игроком, то я бы тут пошуршал – чую, заданий тут много, и, надо полагать, довольно интересных. Но – не судьба, поскольку воля богини гонит меня все дальше со скоростью курьерского поезда.

Уже совсем стемнело, когда Джек сказал мне:

– Ну вот, почти пришли. Сейчас перевалим через ту горку – и через лес на склоне выйдем прямо к пещере.

Рев, раздавшийся шагах в десяти от нас, поставил под сомнение его слова. Когда же я увидел, кто именно его издал, я засомневался, что мы вообще куда-то дойдем. По крайней мере сегодня…