Текст книги "Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны"

Слушая рассказ Маргариты Викторовны, я вдруг вспомнил, как однажды поздней осенью ехал в Эссен в штаб-квартиру фирмы Hochtief AG, крупнейшей строительной фирмы Германии – той самой, которая построила главную ставку Гитлера «Волчье логово» (Wolfsschanze) в Восточной Пруссии и бункер Гитлера (Führerbunker) во дворе рейхсканцелярии в Берлине. В бункере, как считается, фюрер и покончил с собой 30 апреля 1945 года. Существуют свидетельства из ближайшего окружения Гитлера, согласно которым примерно в 15.30 из его комнаты раздался выстрел. Сразу после этого туда вошли его камердинер Хайнц Линге и личный адъютант Отто Гюнше в сопровождении Геббельса, Бормана и Аксмана. Гитлер сидел на диване, рядом лежала Ева Браун. Тело Гитлера завернули в ковёр и вынесли в сад. Затем туда же вынесли тело Евы. Оба тела облили бензином и подожгли. Если только это были их тела…

Мне довелось поучаствовать в обследовании фюрербункера – по странному стечению обстоятельств, прямо рядом с ним прошла Берлинская стена, так что бункером вновь заинтересовались лишь после её сноса в 1989 году. Я уже тогда обратил внимание, насколько легко было попасть отсюда в берлинскую подземку и уйти в любом направлении, что и сделали большинство обитателей бункера в ночь с 1 на 2 мая 1945 года, за исключением Геббельса и его жены Магды, предварительно отравившей своих детей.

Подъезжая к Эссену, я остановился на ночлег в небольшой гостинице в Оберхаузене, километрах в пятнадцати от Эссена, и сразу лёг спать. Посреди ночи я неожиданно проснулся от ощущения, что в комнате кто-то есть. Попытавшись встать, я почувствовал, что кто-то следует за мной или, скорее, чуть сзади и в стороне от меня. Когда я вставал, этот «некто» тоже вставал. Когда я шёл, «некто» шёл вместе со мной. Когда я оборачивался, «некто» держался за моей спиной так, чтобы его невозможно было увидеть. Он постоянно был на одном и том же расстоянии от меня, хотя иногда слегка приближался или слегка удалялся. Я не прикасался к нему и не ощущал его прикосновения – и, тем не менее, с исключительной ясностью испытывал чувство чьего-то физического присутствия.

Взяв себя в руки и включив свет, я стал размышлять. Ведь мне не раз приходилось испытывать странные ощущения в сверхглубоких шахтах в условиях огромного горного давления, стеснённости и загазованности. Происходящие под землёй деформации могут влиять и на поверхность. А здесь, в Эссене, где когда-то располагалась империя сталелитейного магната и пушечного короля Круппа, поверхность сплошь подработана заброшенными горными выработками. И если бы сегодня из них постоянно не откачивали подземные воды, вся поверхность Эссена давно бы опустилась, и на её месте образовалось бы большое озеро. Пока этого не случилось, тут и там торчат отслужившие своё угледобывающие комплексы, домны, сталелитейные комбинаты, сборочные цеха, коксовальные заводы и машинные залы. Внутри – пустота и безупречный порядок. Снаружи – абсолютные тишина и покой. Но это только на первый взгляд.

Выйдя утром из гостиницы и раздумывая над ночным происшествием, я почему-то пошёл не на стоянку, а повернул за угол дома и, поёживаясь от осенней сырости, зашагал вдоль невысокой каменной стены, вдыхая едкий запах дыма от сгоревшего в топках уголька. Дойдя до ворот, я с удивлением обнаружил, что сзади к моей гостинице примыкает старое, местами заросшее кладбище. Войдя в калитку, я сразу обратил внимание на тёмно-серое гранитное надгробье с характерной погребальной формой креста и надписью Den Toten. 1939–1945 (Мёртвым. 1939–1945). Внезапно слева в конце аллеи боковым зрением я заметил уходящую по направлению к дому фигуру в знакомом сером френче…

Каково же было моё удивление, когда в 2015 году на экраны кинотеатров вышел немецкий фильм «Он снова здесь» (Er ist wieder da), в котором на пустыре бывшей рейхсканцелярии, недалеко от того места, где находился бункер, в себя приходит… Адольф Гитлер. Фильм имел невероятный успех, в первые же дни его посмотрели более двух с половиной миллионов немцев. Самое интересное, что Гитлера обнаружил уволенный с работы кинорежиссёр, просматривая отснятый им материал. Он находит хозяина киоска, около которого мелькнул Гитлер, выясняет, где тот прячет фюрера, и предлагает Адольфу хорошо подзаработать на съёмках нового сериала. Они колесят по всей Германии, бывший фюрер в разговорах с людьми даёт им советы, как вернуть подлинный имперский дух германской нации, что неожиданно находит горячий отклик в сердцах приунывших бюргеров. На вопрос, с кем из нынешних политиков он пошёл бы во власть, Гитлер без тени сомнения указывает на «зелёных»…

Фильм заканчивается словами Гитлера: «Damit kann man arbeiten» («С этим можно работать»). Я сразу же сказал сидевшему рядом немцу: «Arbeit macht frei» («Работа делает свободным») – как было написано над входом многих нацистских концлагерей, на что тот явно обиделся.

Результат этой с позволения сказать «работы» сегодня налицо. В Германии у власти зелёно-коричневые, полным ходом идёт ограничение прав и свобод граждан, людей хватают за малейшее подозрение в симпатиях к русским – скоро, очевидно, появятся и новые расовые законы. В этих условиях история антифашистской борьбы, равно как и участь нацистских преступников, становится как никогда актуальной. И мы желаем Красногорскому филиалу Музея Победы, гостеприимно распахнувшему свои двери неподалеку от московской станции метро «Митино», успехов в патриотическом воспитании новых поколений антифашистов.

Страна Люцифера

 
Суоми, Суоми! Под песнь Калевалы
«Кукушки, кукушки» мерещатся мне.
Всё в пятнах кровавых снегов покрывало
И мерзлые трупы я вижу во сне.
 

Виктор Оленев

26 ноября 2017 года в петрозаводской Национальной библиотеке прошла презентация уже второго в России издания книги «Линии Маннергейма» некоей Элеоноры Иоффе, уехавшей в Финляндию ещё в конце 1983 года. До этого она жила в Ленинграде, где работала в симфоническом оркестре, закончив Ленинградскую консерваторию по классу виолончели. В Финляндии она, как пишут, «заинтересовавшись финской поэзией, с середины 90‑х годов начала переводить стихи, тексты песен, оперные либретто». Самое интересное, что опус «Линии Маннергейма» был выпущен издательством российского «Пушкинского фонда» (!) к 150‑летию со дня рождения Густава Маннергейма (Carl Gustaf Emil Mannerheim) – барона шведского происхождения, маршала воевавшей на стороне нацистов Финляндии, державшей с севера блокаду Ленинграда. 16 июня 2016 года ему даже открыли мемориальную доску в центре Санкт-Петербурга, которая, правда, через три дня была облита красной краской, а затем после протестов возмущённых блокадников вообще исчезла. Надо полагать, теперь на очереди Альфред Розенберг (Alfred Ernst Rosenberg) – главный идеолог расовой теории Третьего рейха, автор окончательного решения «еврейского вопроса», рейхсминистр восточных оккупированных территорий. Он ведь родился в Ревеле (Таллине), а мать его вообще в Петербурге. Хотя доска ему уже не понадобится – повесили самого, в полный рост.

Что касается барона Маннергейма, генерал-лейтенанта русской армии, а по сути – кавалерийского офицера, которого кроме лошадей интересовали только карты, женщины, придворные балы и вино (офицеры Генштаба так и прозвали его «лошадиной мордой»), никак не проявившего себя в годы Первой мировой войны и в 1916 году уволенного в отставку, то в феврале 1917 года, на фоне грянувшей с подачи английской разведки Февральской революции, он какое-то время скрывался в Петрограде от озверевших либералов – подписанный меньшевистско-эсеровским Петросоветом приказ № 1 отменил чинопочетание, погоны и отдание воинской чести. Но уже к лету стало ясно, что всё идёт в разнос. Начали активироваться сепаратистские движения в Польше, Украине, Закавказье, Сибири и Финляндии. 18 декабря, после того как 6 декабря финский сенат провозгласил независимость, туда прибыл «русский генерал» Маннергейм, и 16 января 1918 года был назначен главнокомандующим фактически не существующей армией. 18 февраля он ввел всеобщую воинскую повинность, используя шюцкор (охранные отряды), состоявшие из финских боевиков, как костяк создаваемой им армии. Основу офицерского корпуса составили 950 финских егерей, 25 февраля вернувшихся из Прибалтики. Это были патологические русофобы, прошедшие подготовку в Германии, члены воинских формирований финских сепаратистов в составе германской армии. Во время Первой мировой войны они принимали участие в 1915–1918 годах в боевых действиях против России на Рижском фронте (27‑й Прусский Королевский егерский батальон под командованием майора Максимилиана Байера). Их поддержал высадившийся 22 февраля в Финляндии немецкий экспедиционный корпус, из которого была сформирована Остезийская дивизия (Ostsee-Division) графа Густава Адольфа Иоахима Рюдигера фон дер Гольца (Gustav Adolf Joachim Rüdiger Graf von der Goltz). В ожесточённых уличных боях против финской Красной гвардии и русских войск немцы 13 апреля захватили Хельсинки и в конце августа 1918 года начали продвижение по железной дороге на Петроград. Следует отметить, что именно фон дер Гольц от имени рейхсвера и по поручению германских промышленников потребует в сентябре 1931 года от президента Пауля фон Гинденбурга передачи власти в руки Гитлера.

26 апреля 1918 года финны во главе с Маннергеймом взяли Выборг. Начались аресты и массовые расстрелы, причем не только финских красногвардейцев. Белофинны провозгласили лозунг: «Стреляй русских!», что можно расценивать как призыв к геноциду. Среди жертв резни были православные священники, женщины, несовершеннолетние дети и другие гражданские лица самых разных национальностей, которых финны называли русскими. Командир выборгского щюцкора капитан Микко Турунен рассказывал: «(…) их расстреливали между рвами (перед Фридрихсгамскими воротами Выборгского замка. – А.В.), где была уже часть расстрелянных, и часть как раз в эту минуту расстреливаемых русских, около нескольких сотен. Расстрел производило примерно сто финляндских солдат, среди которых были и офицеры. Сначала стреляли перекрестным огнем из винтовок, затем палачи спустились вниз в ров и добили одного за другим оставшихся в живых пленных». Ёста Бреклунд, поверенный из города Вааса, который лично участвовал в расстреле, вспоминал: «Почти сразу, как только начали стрелять, большая часть заключенных упала на землю. Несмотря на это, стрельба продолжалась еще примерно пять минут. На валах были военные, егеря (…). Через некоторое время человек в немецкой егерской униформе приказал поднять винтовки и огонь прекратился, после чего мужчины подошли ближе к убитым. Затем сначала двое, один из которых был в немецкой егерской форме, начали из револьвера стрелять в головы раненых, но еще живых людей. Постепенно к ним присоединились и другие. …Зрелище было неописуемо ужасно. Тела расстрелянных лежали как попало, кто в какой позе. Стены валов были с одной стороны окрашены запекшейся кровью. Между валами было невозможно двигаться, земля превратилась в кровавое месиво. О поиске не могло быть и речи. Никто не смог бы осмотреть такие груды тел».

В ходе гражданской войны в Финляндии белофиннами применялись не только расстрелы, но и национальные, по европейским меркам «цивилизованные», формы умерщвления. Из газеты «Известия ВЦИК» от 13 апреля 1918 года: «Троим рабочим они разрубили головы топорами, у двоих вытащили мозги наружу, иных били поленьями по лицу, расплющивая носы и скулы, иным отрубали руки топором. Озверевшие белогвардейцы отрезали у своих жертв языки, потом отрезали уши и выкалывали глаза. Натешившись вдоволь над беззащитными рабочими, они отрубали под конец головы».

На протяжении 108 дней гражданской войны в Финляндии погибло около 35 тыс. человек. Даже после её окончания белый террор не прекратился. Всего было арестовано свыше 80 тыс. подозреваемых в симпатиях к левым, из которых 75 тыс. были заключены в концлагеря. 7370 человек было казнено, из-за пыток и античеловеческих условий содержания умерло ещё 13,5 тыс. человек.

23 февраля 1918 года, находясь на станции Антреа (ныне Каменногорск) в 40 км от Выборга, верховный главнокомандующий финской армии Маннергейм, обращаясь к войскам, произнёс «клятву меча», в которой заявил, что «не вложит меч в ножны, прежде чем последний вояка и хулиган Ленина не будет изгнан как из Финляндии, так и из Восточной Карелии».

В конце марта 1918 года в Северную Карелию вошли отряды белофиннов, где было организовано местное самоуправление, возглавляемое профински настроенными сторонниками независимости Карелии. После окончания гражданской войны в Финляндии в мае 1918 года отряды белофиннов выдвинулись для занятия Восточной Карелии и Кольского полуострова, то есть началось вооружённое нападение Финляндии на Советскую Карелию, или, говоря иначе, боевые действия между белофиннами и частями Красной армии на территории Советской России, сопровождавшиеся всё теми же зверствами финнов по отношению к советским людям. Из газеты «Олонецкая коммуна» от 27 мая 1919 года: «При занятии деревни бандой численностью до 1000 человек были захвачены два красноармейца стрелкового полка. Звери, ибо им нет иного названия, одному из красноармейцев топором размозжили череп, а второму вырезали половые органы и положили в карман убитому».

6 ноября 1921 года началось новое вторжением финских добровольцев в Восточную Карелию. Финляндия решила поддержать «восстание восточных карел», спровоцированное финскими активистами-агитаторами. Во главе бандформирований находились около 500 финских военных, продолживших террор в отношении мирного населения. Вот что они творили в Карельской Трудовой Коммуне: «Бандиты зверски убили местных коммунистов, которые праздновали день Октябрьской революции. Белых убийц не тронули мольбы населения подарить жизнь этим героям, два года руководившим властью и защищавшим родные поля. Коммунару Игнатову было нанесено 8 ножевых и 16 пулевых ран. Продовольственный инспектор Марушкин зверски замучен: выбит глаз, вырезаны части лица, труп был обнаружен в одном нижнем белье. Труп инспектора Ершова бандиты опустили под лёд».

Теперь зададимся вопросом, мог ли Сталин доверять такому соседу ввиду начавшейся Второй мировой войны и явной угрозы со стороны нацистской Германии, которая могла использовать территорию Финляндии для нападения на СССР? В 1939 году, накануне Советско-финской войны, он пригласил к себе в рабочий кабинет в Кремле полпреда СССР в Королевстве Швеция Александру Михайловну Коллонтай. Был поздний вечер. Свет люстры в кабинете Сталина чуть пригашен. Горела настольная зелёная лампа. Хозяин кабинета встал из-за стола, шагнул навстречу, поздоровался за руку и пригласил сесть. А сам стал по привычке мягко расхаживать по своему кабинету. И словно предвидя возможные вопросы, заговорил, что шестимесячные переговоры с финнами ни к чему не привели.

В завершении беседы Сталин сказал:

– Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплёваны прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он всё ещё рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И моё имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.

Сила СССР – в дружбе народов. Остриё борьбы будет направлено, прежде всего, на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций. Дело идёт к тому, что особенно взбудоражится Восток, возникнут острые противоречия с Западом…

И всё же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна.

Своё будущее они будут строить на нашем прошлом…

Прощаясь, Сталин сказал:

– Крепитесь. Наступают тяжёлые времена. Их надо преодолеть… Преодолеем. Обязательно преодолеем! Крепите здоровье. Закаляйтесь в борьбе…

На переговорах между СССР и Финляндией, проходивших в Москве с 12 октября по 9 ноября 1939 года, советской стороной был поставлен вопрос о продаже, аренде или обмене спорных территорий, имевших стратегическое значение в случае начала боевых действий на этом направлении. Все предложения СССР финской стороной были отвергнуты. Началась Советско-финская «зимняя» война 1939/40 года, которая была непродолжительной по времени (105 дней), но кровопролитной. Финская сторона потеряла 100 тыс. человек из почти 600 тыс. призванных в армию. Потери Красной армии составили 391,8 тыс. человек из 1 млн принимавших участие в боевых действиях.

Пытаясь использовать «зимний» фактор для психологического воздействия на противника, финские военнослужащие совершали массовые зверства и воинские преступления. В лесу нередко находили «ледяные деревья». Это были попавшие в плен красноармейцы, которых финны раздевали догола и поливали водой до тех пор, пока те не превращались в лёд.

В 1941 году Финляндия вступила во Вторую мировую войну на стороне стран оси. 21 июня, то есть ещё до нападения Германии на Советский Союз, финский флот начал операцию «Регата» по захвату Аландских островов и минированию советских территориальных вод Финского залива.

Тяжелейшим преступлением финнов является их участие в блокаде Ленинграда. При этом нередко можно слышать, что Маннергейм якобы «спас» Ленинград, остановив финские войска на старой границе 1939 года, и хотел лишь «просто» вернуть то, что потерял в ходе «зимней» войны 1939/40 года. Но факты говорят о другом. Финские войска дошли до реки Свирь и Онежского озера, оккупировали Петрозаводск. А на Карельском перешейке они просто не смогли прорваться к Ленинграду с севера – их не пустили защитники города. Но о намерениях Маннергейма красноречиво говорят финские газеты того времени: «Снова бьет наша артиллерия. Пять батарей одновременно начинают посылать снаряды ленинградцам» (газета «Ууси Суоми»). «Бомбардировка Ленинграда – величественное зрелище. Нет сомнения, что тысячи и еще тысячи, особенно из гражданского населения, погибнут в этой игре» (газета «Илкка»). «Ленинград попадет в наши руки в виде руин. Жители погибнут от голода» (газета «Суомен Саномат»). «Теперь этот город Ленинград должен погибнуть» (газета «Ани Суунта»).

А вот заявление президента Финляндии Ристо Рюти германскому посланнику в Хельсинки Виперту фон Блюхеру от 11 сентября 1941 года: «Если Петербург не будет больше существовать как крупный город, то Нева была бы лучшей границей на Карельском перешейке… Ленинград надо ликвидировать как крупный город».

Согласно приказу главнокомандующего финской армией фельдмаршала Маннергейма от 8 июля 1941 года, все «инородцы», то есть русские, направлялись в концентрационные лагеря в рамках программы этнических чисток. По данным доктора исторических наук С.Г. Веригина, «в 1941–1944 гг. финские войска оккупировали две трети территории Советской (Восточной) Карелии, на которой осталось около 86 тыс. местных жителей, считая и перемещенных из Ленинградской области. Родственные финнам в этническом отношении карелы, вепсы, представители других финно-угорских народов должны были остаться на своей территории и стать будущими гражданами Великой Финляндии. Этнически не родственные финнам местные жители, в основном русские, рассматривались как иммигранты, не националы или инонационалы (эти термины использовались в документах финских властей)».

Доктор исторических наук профессор Николай Иванович Барышников в книге «Пять мифов в военной истории Финляндии, 1940–1944 гг.» отмечает: «Наличие такого приказа Маннергейма все время тщательно скрывалось в официальной финской историографии, хотя указанный документ существует и хранится в Военном архиве Финляндии. Это секретный приказ № 132, подписанный главнокомандующим 8 июля 1941 г., за день до перехода в наступление финских войск – карельской армии в направлении севернее Ладожского озера. В пункте четыре приказа говорилось: “Русское население задерживать и отправлять в концлагеря”».

В сборнике документов «Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР» (Государственное издательство Карело-Финской ССР, 1945 год) в сообщении Чрезвычайной государственной комиссии говорится, что к концу 1941 года в финских концлагерях находилось около 20 тыс. человек, в подавляющем большинстве – русские. На начало апреля 1942 года их было уже 24 тыс. человек – около 27 % всего населения, находившегося в зоне финской оккупации. Для русского населения были созданы концентрационные лагеря в деревнях Видлица, Ильинское, Кавгозеро, Погранкондуши, Паалу и Усланка, а также шесть концлагерей в Петрозаводске. Всего же для гражданского населения было создано 14 концлагерей, через которые прошло свыше 50 тыс. человек. По данным карельского историка К.А. Морозова, в результате тяжелого принудительного труда, плохого питания, холода, голода, эпидемий и расстрелов в этих лагерях погибло более 14 тыс. советских людей, то есть каждый четвертый. Единственной их виной было то, что они были не-финнами и не относились к группе «хеймокансалайнен» («соплеменники», то есть карелы, вепсы и ижорцы). В отношении «провинившихся» применялись пытки и расстрелы.

В эту статистику не входят данные о лагерях для военнопленных, первые из которых начали создаваться ещё в июне 1941 года. За весь период 1941–1944 годов в финский плен попало более 60 тыс. советских военнослужащих, из них, по некоторым данным, погибли и были замучены около 20 тыс. человек.

Но самое страшное – это то, как финны поступали с пленными на поле боя. Даже у искушенных волосы становятся дыбом – тут ни о каком соблюдении законов и обычаев войны и речи не идёт. Наши санитары часто подбирали изуродованные человеческие тела с вырванными языками, выколотыми глазами, содранной кожей, отрубленными руками и ногами.

АКТ

26 октября 1941 года.

Мы, нижеподписавшиеся, военнослужащие 26 СП: военфельдшер 2 батальона Каратаев Фёдор Федосеевич, старшина Карабанин Павел Михайлович, красноармейцы: Коновалов Виктор Иванович и Королёв Николай Зиновьевич, сего числа составили настоящий акт о нижеследующем:

При вступлении нашей части в дер. Столбовая Гора, Медвежьегорского района, Карело-Финской ССР, которая была отбита у финнов, мы нашли в одном из крестьянских дворов труп красноармейца 7‑й роты 24 СП Зубехина Николая, зверски замученного и ограбленного финскими живодёрами. У красноармейца были выколоты глаза, вырезаны губы. Обувь Зубехина сняли финны. Они же забрали все документы. Труп нами похоронен в дер. Столбовая Гора, Медвежьегорского района К-Ф ССР.

Правильность вышеизложенного подтверждаем подписями.

(подписи)

АКТ

20 ноября 1941 года.

Мы, нижеподписавшиеся, подтверждаем, что в бою 13 ноября 1941 года был тяжело ранен красноармеец Сатаев. Эвакуировать его в тыл не успели. Озверевшие финские фашисты изуродовали тяжело раненного красноармейца. При личном осмотре трупа Сатаева мы обнаружили, что у него были выколоты глаза, отрезаны губы, вырван язык, грудь изрезана ножами.

В чём и составлен настоящий акт.

Командир 9‑й стрелковой роты лейтенант Федоркович,

Политрук роты Данидочкин,

Командир 2‑го взвода 9‑й роты младший лейтенант Пантютин,

Красноармеец Борисенко.

(подписи)

13 мая 1942 года были обнаружены трупы замученных финнами красноармейцев Чигрёва, Власова, Прохорченко, Сидорова и других. Красноармейцу Чигрёву нанесено ранение в правый глаз, у красноармейца Кораленкова тупым оружием выбиты оба глаза. 20 февраля были обнаружены трупы замученных красноармейцев Баранова и Кривулина. Осмотр трупов показал, что бойцы погибли от нечеловеческих пыток. 14 января 1942 года были обнаружены три трупа красноармейцев, которых финны пытали огнём, избивали, а одного из них подорвали гранатой. 11 ноября 1942 года около населённого пункта Заозёрье Ленинградской области были обнаружены трупы заживо сожжённых красноармейцев.

9 июня 1944 года Красная армия начала Выборгско-Петрозаводскую наступательную операцию и 20 июня взяла штурмом Выборг. Корреспондент газеты «Правда» сообщал 25 июня: «С каждым километром продвижения по земле, освобождаемой от врага, перед нашими воинами всё шире развертывается картина кровавых злодеяний финнов. В самом начале наступления на Карельском перешейке бойцы одного из наших подразделений, ворвавшиеся в поселок Тудокас, увидели около пылавшего дома изуродованный труп красноармейца. Спина его была исколота штыками, кисти рук отрезаны… Чудовищным пыткам был подвергнут красноармеец Лазаренко, попавший в лапы маннергеймовцев. Финские палачи вогнали ему в ноздри патроны, а на груди раскаленным шомполом выжгли пятиконечную звезду. Но и этого показалось мало гнусным садистам. Они разбили своей жертве череп и запихали внутрь сухари».

Из доклада о злодеяниях белофиннов на временно оккупированной территории СССР, направленного начальнику ГлавПУ РККА А.С. Щербакову его заместителем И.В. Шикиным (Москва, 28 июля 1944 года): «Собран многочисленный материал относительно зверской расправы финских белобандитов над пленными, особенно ранеными, советскими бойцами и офицерами. Он свидетельствует о диких, варварских истязаниях и пытках, которым подвергали финские садисты свои жертвы перед тем, как умертвить их. Множество найденных трупов замученных советских офицеров и бойцов имеет ножевые раны, у многих отрезаны уши, нос, выколоты глаза, конечности вывернуты из суставов, на теле вырезали полосы кожи и пятиконечные звезды. Финские изверги практиковали сжигание людей заживо на костре. 25.VI-1944 г. на берегу Ладожского озера найден труп неизвестного красноармейца, заживо сваренного на костре в большой железной бочке. Из показаний военнопленных видно, что среди белофинской солдатни нашел распространение дикий, каннибальский обычай вываривания голов умерщвленных советских военнопленных с целью отделения мягких покровов от черепа.

Не менее ужасна участь советских военнопленных, которым в первую минуту была сохранена жизнь. В концлагерях был установлен режим, рассчитанный на вымирание военнопленных медленной, мучительной смертью. Когда в иностранной, в том числе швейцарской, печати появились сообщения о варварском режиме и высокой смертности в финских лагерях для военнопленных, Маннергейм вынужден был в декабре 1942 г. выступить со следующим заявлением: “Английская информация утверждает, что в лагерях для военнопленных в Финляндии умерло от голода 20 000 пленных. До августа этого года действительно умерло 12 000 пленных…”»

28 июня 1944 года у деревни Тоску-Сельга финны напали на группу раненых красноармейцев. Они наносили им удары ножом по лицу, разбивали головы прикладами и топорами и умертвили таким образом 71 раненого красноармейца. У гвардии сержанта Артемова лицо было изрезано бритвой, руки вывернуты назад, один раненый облит бензином и обожжен (труп опознать нельзя).

4 июля 1944 года на участке обороны, отбитом нашими бойцами, рядом с окопом лежал труп старшего сержанта. Орудие своего зверства – большой финский нож – финны оставили воткнутым в грудь советского воина. Руки старшего сержанта были выпачканы в крови, а положение трупа доказывало, что финские бандиты засовывали руки старшего сержанта в его перерезанное горло. По найденной красноармейской книжке установлено, что это был старший сержант Бойко. Недалеко от Бойко находились трупы других бойцов. У одного бойца финны отрезали ухо, у другого продолбили во лбу огромную дыру, у третьего выкололи глаза.

20 июня 1944 года при занятии 7‑й ротой 3‑го стрелкового батальона 1046 сп обороны финнов перед входом в землянку финского КП в траншее была обнаружена голова неизвестного советского бойца, надетая на кол, вбитый перед дверью заминированной землянки.

В газете «Комсомольская правда» от 11 августа 1944 года опубликовано письмо старшего лейтенанта В. Андреева: «Дорогой товарищ редактор! Взгляните вот на это фото. На нем снят лейтенант финской армии Олкинуоря. В руках к него череп замученного и убитого им красноармейца. Как показали пленные, этот зверь в мундире решил сохранить “на память” череп своей жертвы и приказал солдатам выварить его в котле и очистить. И в чемодане у взятого в плен фина Саари мы нашли фотоснимки вроде этого. Саари истязал пленных, отрубал им руки и ноги, вспарывал животы. Он даже установил систему: сначала отрубал ступни, кисти рук, потом голени, предплечья и только потом отсекал голову».

Пленный капрал 4‑й роты 25‑го батальона 15‑й финской пехотной дивизии Кауко Иоганнес Хаикисуо 6 июля 1944 года показал: «Я слышал от солдата Маркуса Койвунен такой случай. Один взвод глубокой разведки бронедивизии Лагуса поймал весной 1943 г. где-то в Карелии красноармейца. Финские разведчики скальпировали красноармейца, повесили скальп на сук, а затем убили пленного. Из этого вы можете заключить, как у нас относятся к русским военнопленным».

А вот свидетельства из книги военного корреспондента Михаила Николаевича Долгополова, отца известного историка спецслужб Николая Михайловича Долгополова (М.Н. Долгополов, А.В. Кафман «Финские изверги», 1944 год): «Пытка захваченных в плен красноармейцев путём медленного сжигания их на костре – излюбленный способ финнов. Об этом свидетельствует акт, составленный майорами Г.Н. Ковалёвым, И.И. Шагиным, старшим лейтенантом И.В. Волковым, санинструктором А.Г. Мамкиным, старшим сержантом А.И. Гаидиным и др. “На подступах к деревне Шарвары Медвежьегорского района нами был обнаружен труп советского воина. Установить его личность не представлялось возможным, так как труп сильно обуглился, обгорели голова, грудь, руки и ноги. Лежавшая рядом с трупом каска была наполнена горючей смесью. Это свидетельствует о том, что тело бойца финны обливали горючей смесью и постепенно поджигали на медленном огне”».

Вот ещё один из многочисленных актов о зверствах финских захватчиков: «25 мая 1944 г. мы, нижеподписавшиеся, майоры Есипов и Эдановский, младший лейтенант медицинской службы Корчипальцев, красноармейцы Борисков и Курашов, составили настоящий акт о зверствах финнов: раненым сержанту Семёнову, младшему сержанту Бондину финны нанесли ножевые ранения в грудную клетку, у сержанта Дорофешина обрезаны два пальца левой руки, у красноармейца Румянцева оторваны половые органы. Остальным 10 советским воинам нанесены пулевые ранения в череп, в живот, в область таза и в грудную клетку».