Текст книги "Комбат. Вначале было слово"

– Продолжим наш вечер в другом месте?

– Если в том месте есть койка и нет посторонних – обязательно! – Муза заговорщицки подмигнула мужчине и начала подниматься из-за стола.

Ухажер полностью удовлетворил ее скромные требования. В квартире, где они оказались, стоял двуспальный диван и отсутствовали чьи бы то ни было вещи.

«Заранее снял дешевую хату на сутки. Мужик надеется поразвлечься. И не подозревает, наивный, что пришло мое время развлекаться», – подумала Муза.

Червякова сняла одежду, оставшись в трусиках и бюстгальтере. Если мужчина впервые увидел ее в клубе, это должно шокировать его. Нет, ухажер явно встречал культуристку раньше. Могучее тело только раззадорило его. Он поманил Музу пальцем:

– Иди ко мне, моя прелесть.

Культуристка рассвирепела: «Щас подойду – мало не покажется».

Она резко шагнула вперед, схватила мужчину за руку и начала ее выкручивать. Тот сделал какое-то едва уловимое движение, Муза взлетела вверх и упала на диван, ослабив хватку. Мужчина снова поманил ее. Червякова вскочила и нанесла несколько ударов, которым ее учил тренер по боксу. Мужчина легко уклонился. Он намного превосходил культуристку в быстроте и скорости реакции. Ответный удар сбил атакующий порыв Червяковой. Противник оказался гораздо серьезнее, чем она предполагала. Минуту подумав, женщина решила использовать свое превосходство в грубой силе. Легко сказать. Мужчина издевательски просто ускользнул от ее железных объятий и, оказавшись сзади, врезал ногой по ягодицам. Муза зарычала от бешенства. Еще никогда ее так не унижали. Культуристка развернулась и тут же угодила на болевой прием. Мужчина молниеносно завернул ей руку за спину. Червякова до предела напрягла мышцы и, хотя оказалась в крайне невыгодном положении, начала медленно освобождаться от захвата. Казалось, еще чуть-чуть – и она вырвется из ловушки. В этот момент голову Музы пронзила резкая боль, и культуристка провалилась в темноту.

* * *

– Какой футбол, дядя Боря? – мальчишка удивленно посмотрел на Комбата.

– Обыкновенный футбол, в который играешь с ребятами во дворе.

– Вы скажете тоже! Это же бегать надо, по мячику бить. Конкретный отстой.

– А что же тогда не отстой? – поинтересовался Борис, догадываясь об ответе.

– Ну, «танчики» разные и другие компьютерные игры. Я вчера гоблинов мочил. Клево было. Они дурные, лезут из всех щелей прямо на ствол, но есть пару штук хитрых гадов. Пока остальные впереди маячат, они незаметно сзади подкрадываются – и вжик, мечом голову мне сносят. Я раз десять в самом начале загибался, пока к ним не приноровился. Теперь кончаю их элементарно. А вчера забрался на последний уровень.

– И что это тебе дает?

Вопрос поставил мальчишку в тупик:

– В смысле?

– Ты получаешь в игре специальные знания, которые помогут тебе учиться в престижном вузе, устроиться на хорошую работу, где все будут тебя уважать и платить много денег? Или она делает тебя ловким, сильным и тебе все завидуют?

– Нет, – после затянувшегося раздумья ответил подросток. – Все играют, и я тоже.

– А если все пойдут вешаться, и ты отправишься за компанию, – припомнил Рублев древний аргумент, который использовали его родители, родители родителей и, возможно, еще родители строителей египетских пирамид.

Мальчик усмехнулся, задумчиво почесал нос.

– Так сейчас зима на дворе, не время для футбола.

– Тогда в хоккей.

– У нас в хоккей никто не играет. Мне что, самому с собой шайбу гонять?

– Иди учить уроки, – бросил Комбат, которого начало раздражать откровенное стремление подростка оправдаться за счет кого-то другого.

Он поднялся в свою квартиру, стал выкладывать на кухонный стол купленные в магазине продукты. Кусок свинины оказался заметно подтаявшим, хотя лежал в морозильной установке.

«Наверное, везли утром мясо в обычном грузовике, он угодил в пробку и долго там простоял, – тут же выдвинул предположение Комбат. – Ладно, сейчас кину мясо на сковородку, чтобы по десять раз не замораживать».

Но осуществить задуманное у Бориса не получилось. Зазвонил телефон.

– Привет, Иваныч! Забываешь старых друзей, – раздался голос Подберезского.

– Здорово, Андрюха! Я всегда помню о друзьях, но порой общение с ними бывает слишком накладно.

– Имеешь в виду свой египетский вояж? Да, оттуда звонить дороговато. Но ты же, насколько я понимаю, дней пять как дома.

– А почему не двадцать пять? – съязвил Комбат. – Я позавчера вернулся.

– Выходит, я сбился со счета. Ладно, замнем для ясности. Скажи, Иваныч, ты чем сейчас занимаешься?

– Свинину жарить собираюсь.

– И ничего срочного нет?

– Нет.

– Тогда приезжай ко мне. Ведь сто лет не виделись. Если и дальше так пойдет, мы друг друга на улице не узнаем.

Подберезский явно преувеличивал. В прошлом месяце они встречались на дне рождения одного из соратников по Афганистану. Борис не преминул поддеть друга:

– Мы виделись у Жевнова. Неужели ты столько выпил, что ничего не помнишь?

– Да помню я, только когда это было? Сто лет тому назад.

– Ладно, уговорил, – сказал Борис, который и сам был не прочь увидеть друга.

Их встречи редко обходились без спиртного, поэтому Комбат, захватив бутылку водки, размашистым шагом отправился к станции метро. Заканчивался час пик, однако народу в подземке еще хватало. Путеводные артерии мегаполиса едва справлялись с людским потоком. И если наверху в пробках стоял транспорт, то здесь человек порой чувствовал себя так, словно его проталкивали в узкое горлышко бутылки. Комбату при его габаритах и закалке было легче остальных. Встречная толпа разбивалась об него, словно вода о могучий утес. Торопыги, несущиеся во весь опор к эскалатору, резко притормаживали, завидев Бориса. Они чувствовали – этот дорогу не уступит. Он идет по своей стороне, точно соблюдая негласные правила, и от других ждет того же. А если человек слишком нахален или норовит сэкономить свое время за чужой счет, ему же хуже. Одну электричку Комбат пропустил, хотя мог поднажать и маленько утрамбовать соотечественников. Вторая вместила всех желающих. Рублев занял место у противоположных дверей, рядом с гражданином, хорошенько отметившим окончание рабочего дня. Возможно, гражданин начал отмечать его еще в обед. Он норовил заснуть, пристроив голову на груди Комбата. Поначалу Рублев не сильно возражал, но гражданин источал такой специфический аромат, что Комбат решительно отодвинул его в сторону.

К приезду Рублева Подберезский накрыл стол. Набор продуктов был типичный для холостяка и средней руки бизнесмена. В былые времена одинокие мужчины спасались консервами, яйцами и пельменями. Сейчас положение резко изменилось. Гони деньги и закупайся готовыми блюдами, которые остается лишь разогреть. Тут тебе и блинчики, и жаркое, и цыпленок табака. Но загадочным образом на всех продуктах лежала печать массового изготовления. Существовал некий стандарт, трафарет общепитовских блюд, чуждый домашней хозяйке.

– Давай, Иваныч, за встречу, – Андрей разлил по рюмкам водку.

На их столе могла оказаться любая закуска. Случалось, что вся закуска состояла из корочки хлеба. Бывало, что ее не было вообще. Но одно оставалось неизменным. Когда встречались соратники Комбата по Афганистану, они пили исключительно водку. Было несколько попыток частично подменить водку коньяком, прекратившиеся как-то сами собой. Была одна попытка выставить на стол виски, встреченная с молчаливым неодобрением. Больше на водочную монополию никто не покушался.

Друзья обсудили последние новости, Комбат рассказал о египетской поездке, после чего Подберезский внезапно сказал:

– Скажи, Иваныч, что ты думаешь о нанотехнологиях?

– Я? О нанотехнологиях?! – Борис казался сильно удивленным.

– Ну да! О них ходят такие слухи! Настоящие чудеса. Например, фарфор с наночастицами можно ронять с трехметровой высоты, и ему ничего не будет. А нанобронежилет защитит даже от малокалиберного артиллерийского снаряда. Но больше всего мне понравилась идея водки с наноспиртом. Ее хоть ведро выпей, наутро будешь как стеклышко. Ни сухости во рту, ни головной боли. Одно недоступно моему пониманию. Как ученые манипулируют с наночастицами, если они по размеру сравнимы с атомами?

– Я, Андрюха, до сих пор с клонированием и стволовыми клетками не разберусь, куда уж мне вникать в нанотехнологии.

– Это элементарно. Берешь клетку и выращиваешь из нее свинью или человека.

– Это конечный этап. Сейчас медики бьются над тем, чтобы из клетки получить различные органы. Ох, до чего рискованны эти эксперименты!

– Разве? Брось, Иваныч, это же не ядерная бомба.

– Правильно, не ядерная, а гораздо хуже. Вот ты представь. Ученые научились выращивать из клетки любой человеческий орган. А зачем? Пересадить его вместо больного, верно? Теперь прикинь цену одной пересадки. Она по карману только обеспеченному человеку. Органов у нас несколько десятков, и все они стареют, изнашиваются. Чтобы все их пересадить, требуются огромные деньги. Значит, престарелые миллионеры будут ходить с новенькими почками, сердцем, легкими, печенью, а бедняки умирать, едва дожив до пенсионного возраста. Возникают две касты. Одни лет в двадцать, когда организм еще полностью здоров, сдают стволовые клетки. В старости, когда у них начинаются серьезные болезни, медики выращивают из клеток новые органы и пересаживают их вместо износившихся. Заметь, молодые органы того же человека, которые гарантированно приживутся. Жизнь богачей увеличится раза в два. Неужели остальные люди будут безучастно смотреть на это? Сомневаюсь. Мир ждут чудовищные катаклизмы пострашнее мировых войн.

– А мне кажется, что все обойдется. Просто газеты будут сообщать не о покупке Абрамовичем яхты, а о пересадке ему молодой толстой кишки.

– Насчет Абрамовича я сомневаюсь, ведь еще не научились выращивать органы из клеток. Хотя он – человек предусмотрительный. Возможно, на всякий случай уже сдал врачам образцы стволовых клеток.

Глава 9

Совсем недавно своя квартира без мужа-дебошира казалась Истоминой прекрасной сказкой, лучшим подарком в мире. Но в подарке обнаружился существенный изъян. Ксюша по сути своей была создана для материнства, ухода за более слабыми и беспомощными существами. Забеременеть от мужа у нее не получилось. Найти замену бывшему супругу в школе, рабочий коллектив которой на восемьдесят процентов состоял из женщин, было так же реально, как в самодельной летающей тарелке выйти за пределы солнечной системы. Прослышав об Интернет – сайтах знакомств, Истомина аккуратно расспросила обо всех нюансах входа во Всемирную паутину у преподавательницы математики, такой же разведенки, только имеющей десятилетний стаж одинокой жизни. Прикинув свои финансовые возможности и внезапно образовавшуюся массу свободного времени, Ксения выбрала телефонный вариант подключения. Она слышала кучу негатива о сайтах знакомств. Мол, большинство мужиков на них – женатики, ищущие любовных утех на стороне, а если попадаются свободные, то обязательно с физическими или психическими отклонениями. С последним утверждением Истомина была частично согласна.

За год блужданий по Сети Ксюша познакомилась с тремя мужчинами. То есть знакомств было больше, но остальные мужики только прикидывались одинокими, на самом деле являясь семейными людьми. А вот с этими тремя у Ксюши вышла практически одна и та же история. Мужчины как черт ладана пугались благородного порыва Истоминой, они не понимали ее стремления заботиться о них на основаниях, узаконенных штампом в паспорте. А вот неофициальную заботу принимали с огромным удовольствием. Все трое любили осесть у Ксении на выходные, полежать на диване, глядя телевизор, тогда как Истомина хлопотала у плиты и стирала их рубашки.

Справедливости ради надо сказать, что роман со вторым любовником имел все шансы перерасти в законный брак. Но в одну далеко не прекрасную пятницу мужчина вернулся с работы выпивший. Ксюша, хлебнувшая горя с молотобойцем, к пьяницам относилась резко отрицательно. Еще ничего, если мужчина выпьет бокал вина или сто граммов водки. Но больше – ни-ни! А тут пахло без малого бутылкой сорокаградусной. Истомина строго указала выпивохе на недопустимость такого поведения. Любовник, распаленный изрядной дозой горячительного, полез в бутылку. Нахально заявил, что он – мужик, следовательно, хозяин в доме и волен поступать, как ему вздумается. А женщина должна хлопотать по хозяйству и помалкивать в тряпочку. В ответ Ксюша провела маленькую воспитательную работу. Ведь понятие «забота» включает и жесткие способы воздействия, когда подопечный совершает ошибки и его приходится возвращать на путь истинный. Небрежным толчком Истомина усадила любовника на диван и рукой пригвоздила его к спинке. Тот попытался вырваться, но вчерашняя байдарочница, несколько лет выступавшая за сборную столицы, явно превосходила силой простого офисного работника. От страха мужчина протрезвел, молча выслушал нотации Истоминой, однако сделал совсем не те выводы, на которые рассчитывала Ксения. Он прекратил все отношения с женщиной.

С тех пор Истомина еще больше возненавидела любителей спиртного. К своей работе она тоже относилась без энтузиазма. Сложение этих двух негативных эмоций привело к безрадостному результату.

В десятом классе учился мальчик, одно упоминание фамилии которого вызывало нервную дрожь у молодых преподавателей и повышение давления у педагогов постарше. Сынок богатеньких родителей, он вел себя так, будто делал одолжение учителям одним своим присутствием в школе. Ксению он вообще в грош не ставил, хотя явных конфликтов избегал. Просто все задания учителя выполнял с какой-то брезгливостью, словно он волей случая угодил в подчинение к низшему существу. Парень на самом деле считал «физкультурницу» ничтожеством, стоявшим в социальной иерархии гораздо ниже его состоятельного папаши. Их худой мир длился четыре года. За это время парень вырос, стал ухлестывать за девчонками и баловаться алкоголем. Все чаще он приносил в школу пиво и выпивал его на переменах.

Однажды Истомина учуяла от него легкий запах алкоголя. Тут Ксения совершила ошибку. Ей бы сообщить завучу о грубом нарушении школьных правил, а она взялась наводить порядок сама. Выстроив класс после звонка на урок, она громко сообщила о принятом решении. Любитель пива заработал двойку в журнал. Кроме того, Истомина решила погонять его по всем нормативам в конце занятий, когда остальные ребята будут играть в футбол. Тут парень возмутился и наконец-то нарушил затянувшееся перемирие. Юноша вслух обматерил тупорылую, как он выразился, «физручку». С не сулящей ничего хорошего улыбкой Ксения подошла к парню и схватила его за шиворот. Юноша начал вырываться, но Истомина словно не замечала его жалких попыток освободиться. Легко протащив жертву через баскетбольную площадку, она рывком вышвырнула его из зала. При этом юноша лбом открыл дверь. Проблема оказалась в том, что дверь была закрыта на защелку. Ели бы не это, дело бы замяли. Ведь целый класс слышал, как подвыпивший ученик крыл матом учителя. Увы, парень угодил в больницу с тяжелым сотрясением мозга. От суда Истомину спасло лишь то, что папаша решил избежать скандала. Поведение сына, взявшего моду пить в школе пиво, могло слегка подпортить его имидж успешного бизнесмена и хорошего семьянина. Любящий родитель нашел другой способ отомстить учительнице. Он настоял на том, чтобы Ксению уволили. Хуже того, теперь ей была закрыта дорога во все московские школы.

Три месяца Истомина просидела без работы, проедая свои жалкие сбережения. Все это время она пыталась устроиться тренером. Наконец ей подробно объяснили, что она много лет занималась другой работой, ее институтские знания безнадежно устарели, а дефицита кадров среди тренеров-гребцов все еще не наблюдается.

И тут Ксения приняла удивительное решение. К нему Истомину подтолкнуло объявление в одной из рекламных газет, которые щедро запихивали в ее почтовый ящик. Объявление привлекло Ксению величиной оклада, вдвое превышавшего ее учительский заработок, и тем, что фирма находилась рядом с домом. Истомина отправилась по указанному адресу. Хозяина фирмы очень удивило появление женщины.

– Дорогуша, вы ошиблись адресом, – снисходительно пророкотал он. – Мне требуется грузчик, а не секретарша. Да и для секретарши у вас, извините за откровенность, малость подкачали внешние данные.

– Я умею читать и претендую именно на работу, указанную в объявлении, – холодно ответила Истомина.

– Неужели? А, я понял! Вы не знаете, что такое грузчик. Ладно, я потрачу несколько минут своего времени на объяснение. Короче, грузчик – это такой человек, который весь рабочий день носит разные тяжелые вещи. Не дамскую сумочку, где лежит кошелек и косметика, а холодильники, телевизоры, стиральные машины.

Истомина бесцеремонно прервала речь фирмача, поставив на стол руку так, как это делают спортсмены-армрестлеры.

– Что такое? – удивился мужчина.

– Давай, вопросы потом задавать будешь, – грубовато сказала Ксения.

Мужчина опасливо протянул свою руку.

– Поехали, – Истомина напрягла тренированные мускулы.

Рука хозяина фирмы стала быстро крениться и со стуком впечаталась в крышку стола.

– А хотите, я подниму какую-нибудь тяжелую вещь, например ваше кресло со всем его содержимым? – предложила женщина.

– Спасибо, не надо, – поспешил отказаться фирмач.

– Кроме того, я без энтузиазма отношусь к алкоголю и не стану приставать к продавщицам в рабочее время, – деловито сообщила Ксения.

– Вы правы, грех упускать такого ценного кадра, – как-то быстро согласился мужчина.

Видимо, Ксюшина демонстрация силы произвела на него огромное впечатление.

Истомина начала работать грузчиком. Поначалу это шокировало сотрудников фирмы. Девушки-продавщицы удивленно смотрели на нее, а какой-то мужчина, приняв за покупательницу, взялся дотащить тяжеленный контейнер, доверху наполненный колбасой. Напарник поначалу отпускал в адрес Ксюши плоские шуточки, но быстро замолчал. Истомина частенько выручала его, когда он являлся на работу с бодуна.

Наконец к женщине-грузчику привыкли. Вместо удивления, смешанного с естественным скепсисом, пришло уважение. Истомина отличалась безотказностью и полным отсутствием вредных привычек. На нее можно было положиться, словно на идеально отлаженный механизм. И когда отмечалось восемь лет со дня основания фирмы, Ксению пригласили в числе остальных членов коллектива.

Поскольку дата была некруглой и выпала на обычный рабочий день, отмечали ее скромно. Просто закрылись на два часа раньше, собрались за столом. Хозяин раздал всем подарки. Он не мудрил. Женщинам, в том числе и Ксении, выдал по набору хорошей косметики. Не надо быть мудрецом, чтобы предсказать дальнейшее развитие событий. Разлили спиртное: мужчинам – водку, женщинам – шампанское. За вечер Истомина выпила два бокала. Ксюша откровенно скучала. Ее интересы были очень далеки от интересов собравшихся. Когда одна из продавщиц заторопилась домой, к мужу, Истомина ушла вместе с ней. У остановки их дороги разошлись. Женщина осталась дожидаться автобуса, а Ксении до дома оставалось десять минут ходьбы. Как всегда, Истомина срезала угол, двинувшись по прямой через маленькую рощицу. Женщины, да и некоторые мужчины, предпочитали обходить рощицу стороной, поскольку здесь собирались окрестные выпивохи. Истомина ежедневно выбирала этот путь. И у нее никогда не возникало проблем. То ли алканавты тут гужевались исключительно миролюбивые, то ли вид крупной женщины, идущей решительной энергичной походкой, отбивал у них всякое желание цепляться к ней.

На этот раз любители горячительных напитков в рощице отсутствовали. Только навстречу Ксюше медленно шел по натоптанной тропке какой-то мужчина. Почти поравнявшись с ней, он неожиданно выбросил вперед руку. Раздалось шипение, в лицо Истоминой ударила влажная струя. Через секунду женщина почувствовала, как у нее перехватило дыхание, а в глазах померк тусклый свет ночного города.

* * *

Озеро было прелестно. С трех сторон его обступал лес, с четвертой прилепилась деревня, оставив место для луга, на котором сонные коровы меланхолично щипали первую пробившуюся травку. Озерная вода отличалась исключительной чистотой. Сквозь нее, даже отплыв в лодке на сотню метров от берега, можно было рассмотреть песчаное дно, усеянное мелкими камушками, поблескивавшими, будто самоцветы. А если повезет, можно увидеть карася, окуня, щуку или другую рыбу. Озеро изобиловало вкуснейшей живностью.

В центре озера виднелся остров, поросший лесом. Был он метров триста в ширину и восемьсот в длину. В одном месте острова лес отступал от озера, а берег был усыпан песком. Изумительным песочком белого цвета. В радиусе пятисот километров такого нигде больше не было. Песок завезли на остров по прихоти человека. И, учитывая все накладные расходы, человека весьма состоятельного.

Начав с пляжа, этот человек решил серьезно заняться благоустройством острова. Сначала на него высадились местные умельцы. Срубив несколько деревьев, они на воде сделали из них плот. Катер отбуксировал плот к берегу озера. Вскоре туда прибыл грузовик, нагруженный товарами строительной фирмы из райцентра: досками, рамами, дверями, черепицей, кирпичом. Груз оказался на плоту, отправившемся по обратному маршруту. Так повторилось несколько раз. И пока одни работяги доставляли стройматериалы на берег острова, другие утаскивали их в лес.

Руководили процессом два человека. Один – из местных, возглавлявший наемную бригаду. Второй – пришлый, разбиравшийся в строительстве как свинья в апельсинах. Но именно он командовал парадом. Звали его Филин. Только так – ни имени, ни отчества. И никто из местных не знал, это фамилия или кличка. Был Филин высок ростом, крепко сложен и крут нравом. Услышав как-то подозрительный звяк, он без колебаний запустил руку в сумку одного из строителей, выудил оттуда бутылку водки, свинтил крышку, вылил содержимое на землю, а тару отдал владельцу, приказав:

– Потом сдашь. А вздумаешь тут выбросить – шею сломаю!

Все доставлялось на большую поляну, существовавшую еще до прихода строителей, но значительно расширенную людьми. Поваленные деревья заранее распилили на бревна. На поляне груз сортировался. По завершении этапа материального обеспечения рабочие начали рыть фундамент под четыре дома. Возведение самих объектов вызвало среди наемных тружеников массу разговоров. Одним, самым маленьким домом, занялись лучшие мастера. На него пошли лучшие бревна и заграничные отделочные материалы, специально доставленные из Москвы. В центре дома сложили добротную русскую печь. Второй дом тоже строили из бревен, но качеством похуже. И печь сделали попроще – лишь бы грела. Отделочные материалы использовали местные, качественные, но не такие эффектные, как заграничные изделия.

Два оставшихся дома сколотили из обычных досок. Строители, заканчивая работу, возмущенно перешептывались:

– Ну, ясно. Меньший дом для хозяина, во втором остановятся его гости, а хибары из досок предназначены обслуге. Даже печек нет. Если люди околеют от холода, господин себе новых холопов наберет.

Между хозяйским и гостевым домами умельцы соорудили русскую баньку.

А дальше пошли совсем странные вещи. Рядом с бараками (как тут же окрестили деревянные строения) рабочие устроили две площадки около сорока квадратных метров каждая, на которых вкопали несколько столбов. Обе площадки обнесли проволочной сеткой. Руководитель бригады сгоряча поинтересовался у Филина, для чего предназначены странные объекты, и тут же пожалел о сорвавшемся вопросе, ожидая, что будет грубо послан в хорошо известном направлении. Однако Филин спокойно ответил:

– Для игры в сквош.

Разумеется, ответ не внес ясности, но хоть не послал – и то спасибо!

На этом странности не закончились. Строители разбили еще две площадки, ближе к господским домам, одну побольше, другую поменьше. На площадках ничего не возводили, только выровняли их и окопали рвами метровой глубины.

После этого бригада покинула остров, думая, что все работы завершены. Каково же было бы удивление строителей, узнай они о дальнейшем развитии событий. Вскоре после них на острове высадилась группа молодых людей, внешне очень похожих друг на друга. Все они были крепко сложены, коротко пострижены, с приблатненными манерами. Филин дал им разместиться, отдохнуть с дороги и взял в оборот. Теперь бы строители узнали, почему осталось так много бревен и проволочной сетки. Приехавшие вкопали бревна и натянули сетку вдоль всего острова, отделив поляну от густо заросшей лесом части. Филин придирчиво осмотрел работу и остался доволен. Чего нельзя было сказать о молодых людях. Забыв про усталость, они начали митинговать:

– Че за дела, Филин! Ты здесь начальник или кто? Мы, блин, словно дикие звери. Кроватей нет, жрачки нормальной нет. Как жить дальше думаешь?

Филин сложил руки за спиной и шагнул к оратору:

– Наверное, ты, Буек, на курорт приехал. Может, у тебя и путевка есть? Тогда покажи ее, и мы разберемся. А остальным скажу. Я, как и вы, человек подневольный, строго выполняю команды хозяина. Сам уже две недели на раскладушке сплю. А до этого почти месяц в палатке кантовался. Причем погоды были не чета нынешним, иногда по ночам примораживало. А вам осталось потерпеть всего ничего. Скоро будут и кровати, и постельное белье.

– А почему нельзя было сразу? – продолжал возмущаться Буек.

– А потому, – коротко ответил Филин.

Если бы он сам знал точный ответ на этот вопрос. Возможно, хозяин просто забыл. Или перестраховывается. Если бы сюда заранее доставили простенькие кровати, строители бы начали задаваться опасными вопросами:

– Неужели господа будут спать так же, как их прислуга? Странно.

– Ладно, с этим все ясно. А как быть со жратвой? Мы, как велели, взяли недельный паек. Что делать, когда он закончится? На ежиков охотиться?

У Филина возникло жгучее желание хорошенько врезать по шее неугомонному Буйку. Он сам находился у черты продовольственного кризиса, как раз сегодня утром достал предусмотрительно взятый спиннинг. Рыбы в озере достаточно, хватит на всех.

Филин напрасно волновался. Хозяин все четко просчитал. Едва начало темнеть, поступило сообщение на мобильник. Филин мобилизовал пацанов, те привязали к катеру плот и отчалили. На берегу озера их ждал привет от далекого хозяина, транспорт с кроватями, спальными принадлежностями, автономным движком и едой. Теперь обитатели острова могли спокойно дожидаться момента, когда им придется приступить к выполнению основных обязанностей.