Электронная библиотека » Андрей Воронин » » онлайн чтение - страница 22

Текст книги "Я вернусь..."


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 18:38


Автор книги: Андрей Воронин


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Так уж и достанутся?

– Слово офицера! Ты знаешь, что это такое – слово офицера? Это алмаз!

– Алмаз, блин... – Зимин вдруг коротко, как-то неуверенно засмеялся. – Черт, заманчиво! Бред собачий, но заманчиво! Это Адреналин, шизик чокнутый, меня заразил... Что ж, для разнообразия можно попробовать. Так, говоришь, слово офицера? Нет, не верю. Ну, не верю, не бывает так. Приноси генератор с собой, покажешь мне его, и будем драться. Не бойся, засады не будет. Некого мне в засаду сажать, если честно. Не будет засады, слово бизнесмена.

– Пф, – презрительно фыркнул Юрий.

– Ошибаешься, дружок. Тот, кто за свои слова не отвечает, в бизнесе долго не живет. Это закон джунглей... Ну, чего испугался? Ты же сам позвонил, сам драться хотел – по-честному, по-мужски... А? А теперь на попятную? Жизни тебе не жаль, а за денежки дрожишь? Не дрожи, военный. Ты меня достал, понял? Не ты один яйца в штанах носишь, приятель. Встретимся в Клубе. Генератор не забудь. Что я, дурак – даром об тебя мараться?

И бросил трубку. Поговорили, в общем.

Юрий вернулся на кухню, раздраженно оттолкнул тарелку с остывшей едой, неприятно напоминавшей вывалившееся наружу содержимое чьей-то головы, и с еще большим раздражением выключил телевизор, продолжавший бормотать, гукать и подмигивать разноцветным экраном. Поговорили, да... Ну и как, товарищ старший лейтенант, вы довольны разговором? Довольны? Ну, тогда вы и впрямь дурак набитый. Вы что же, и впрямь решили, что вам удалось выманить ядовитого червяка из его норы и уговорить, отбросив хитрости, сойтись в честном мужском поединке? Да как бы не так! Или так все-таки? Полтора миллиона – это, как ни крути, ставка...

Но, по крайней мере, в одном Юрий был теперь почти уверен: в Клуб Зимин придет.

...И он пришел.

Юрий увидел его сразу же, с верхней ступеньки гулкого железного трапа, который круто спускался в сырое, тускло освещенное немногочисленными лампами, густо заплетенное ржавыми подтекающими трубами подземелье. Стройный, мускулистый, подтянутый и спокойный Зимин в старых джинсах и высоких солдатских ботинках стоял в группе таких же, как он, полуобнаженных клубменов и о чем-то негромко с ними беседовал. Когда ржавый трап громыхнул под ногами вошедшего, он поднял голову и полунасмешливо, полувопросительно взглянул на Юрия: ну что, не передумал?

Юрий удивился умению этого мерзавца держать себя в руках. Он должен был поразиться, увидев Юрия в Клубе. Да он и удивился, наверное, просто виду не подал. Он таки оказался хитер и на диво оперативен, но Юрий это предвидел и оказался оперативнее. После телефонного разговора с Зиминым он оставался у себя не более пяти минут, а потом сорвался с места и стрелой помчался в Клуб – вернее, к Клубу. И он успел буквально на десять минут раньше двоих крепких ребят в коротких дубленках, которые, оставив свою "восьмерку" в соседнем дворе, затаились в узком проходе между стеной котельной и старым дощатым забором – проходе, которым только и можно было подойти к дверям Клуба. Сидевший на плоской заснеженной крыше котельной Юрий видел их как на ладони и слышал почти каждое их слово. Послушав минут пять и окончательно убедившись, что это именно те, кого он ожидал здесь встретить, Юрий с большим облегчением покинул неуютную, продуваемую кинжальным ветром крышу. На крыше было чертовски холодно, Юрий продрог и был рад случаю поразмяться.

И он поразмялся, для начала камнем обрушившись с пятиметровой высоты в узкий проход. Сугроб смягчил падение, но раненая нога все равно отозвалась тупой, ноющей болью. Спрятанная под снегом твердая, как железо, земля знакомо ударила в подошвы, ноги послушно согнулись в коленях, принимая на себя вес тела, помноженный на высоту и скорость падения. Затем ноги пружинисто распрямились, швырнув его вперед и вверх. Тело превратилось в древко летящего копья, наконечником которому служил кулак, и кулак этот с глухим чмокающим звуком влип в физиономию того из парней, который был с пистолетом.

По тому, как это произошло, Юрий безошибочно определил: нокаут, причем глубокий. Из такого не скоро выйдешь, если выйдешь вообще...

У второго парня Юрий заметил нож, и это показалось наивным и смешным. Да, с людьми у Зимина, похоже, и впрямь туговато. Не рассчитывал он, видимо, на то, что придется вести военные действия, сэкономил, жлоб этакий, на персональной гвардии... Удивительно, где он этих-то нашел!

Выбитый одним небрежным движением руки, нож ударился о гнилые доски забора, но не воткнулся, а упал в сугроб. Вслед за ножом в то же самое место всем своим весом влепился его владелец. Забор качнулся, угрожающе затрещал, но устоял, не завалился, только снег сверху посыпался.

Нож был китайский, плохонький – можно сказать, игрушечный. Юрий безошибочно определил это по чересчур правильной, декоративной форме лезвия и по звуку, с которым пружина вытолкнула клинок из рукоятки. Дешевка... Это обстоятельство слегка позабавило Юрия, и удар в челюсть, которым он отправил владельца ножа навстречу забору, вышел несерьезным, вполсилы. Упав, обезоруженный подонок сразу же завозился, пытаясь встать, мыча, тяжело мотая головой и выплевывая набившийся в разинутую пасть гчег. Это было очень некстати. Юрий прыгнул следом, сгреб подонка за грудки и занес над правым плечом налившийся убийственной тяжестью кулак. Он собирался погасить эту мразь одним ударом, а потом связать, перевалить через забор и оставить в снегу дожидаться окончательной развязки. Но в последний миг разглядел круглую мальчишескую физиономию с пушком на верхней губе, не выражавшую ничего, кроме пьяного тупого изумления, и рука его бессильно опустилась. Парню было лет семнадцать, от силы восемнадцать. Рослый, хорошо откормленный недоросль, допризывник, мальчишка, сопляк... Второй выглядел постарше, но с ним-то как раз проблем не предвиделось – он отдыхал в сугробе, не подавая признаков жизни.

– Забирай своего приятеля и вали отсюда, недоносок, – сказал Юрий, выждав, пока в мутных глазах его пленника мелькнет осмысленное выражение. – Найди себе другой способ зарабатывать на сигареты. Резать людей под забором – поганый бизнес, и ты для него жидковат. Ну, пшел вон! Попробуешь предупредить того, кто тебя послал, – из-под земли достану и в землю вобью. Пошел, пошел!

И сопляк ушел, пьяно покачиваясь под тяжестью неподвижного, как дубовое бревно, тела своего старшего коллеги. Коллега уже начал хрипеть, мычать, слабо вертеть головой и подавать иные признаки жизни, так что совесть Юрия была спокойна. На досуге Юрий пошарил в сугробе и подобрал облепленный снегом пистолет. Это оказался выполненный в форме армейского "кольта" газовый пугач, но внутри ствола обнаружился вкладыш, с помощью которого газовая пукалка была кое-как приспособлена для стрельбы боевыми мелкокалиберными патронами. Неужели это все, на что способен Зимин?

Вкладыш и патроны Юрий вынул и положил себе в карман, чтобы потом, когда все закончится, выбросить где-нибудь на помойке, а пистолет без обоймы зашвырнул за забор. Черт его знает, что там было, за тем забором. Не то склад, не то какие-то мастерские, не поймешь, но что-то мертвое, нежилое, заброшенное. Хорошее, в общем, было тут местечко, в самый раз для Клуба.

Потом Юрий вернулся на крышу и битых полтора часа мерз там, наблюдая, как по одному, по двое, а иногда даже по трое в котельную стекаются господа клубмены. Он видел, как, не задерживаясь, через узкий проход прошагал Зимин. Он не вертел головой, высматривая своих холуев, из чего Юрий сделал вывод, что встреча была назначена где-то в другом месте и на более позднее время. Потом поток прибывающих иссяк, и Юрий спустился на землю по ржавой пожарной лестнице.

Так что Зимину, пожалуй, было чему удивляться.

Спустившись по трапу, Юрий кивнул Зимину: а ну-ка, поди сюда! И Зимин спокойно подошел и, как ни в чем не бывало, улыбнулся Юрию своей кривой улыбкой, похожей на брезгливую гримасу.

– Слово бизнесмена, говоришь? – тихо, чтобы не услышали остальные, сказал ему Юрий.

– А что такое? – лениво спросил Зимин, даже не дав себе труда убедительно удивиться. – Ты генератор принес?

– Ох и мразь же ты, – сказал ему Юрий и вынул из кармана генератор паролей. – Видал? Слово офицера, понял? Ладно, что с тобой разговаривать! Я с тобой, сучонок, по-другому поговорю.

– Обязательно, – пообещал Зимин. – Только у меня к тебе одна просьба: потерпи. Сам понимаешь, ситуация нештатная, надо соблюсти кое-какие формальности. Знаю, что тебе не терпится, но ты все-таки потерпи. Если ты начнешь орать про свои дурацкие бабки, никакого поединка у нас с тобой не получится. Здесь не принято драться за деньги. Могут помешать, понимаешь? Потерпишь, военный?

– Да уж как-нибудь, – проворчал Юрий, которого уже тошнило от добровольно взятой на себя роли тупицы с дубовой колодой вместо головы. – Я слово офицера дал.

Зимин фыркнул.

– Баран ты, а не офицер, – сказал он. – Впрочем, сказано ведь: чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона...

– Ты, кажется, хотел что-то сказать людям, прежде чем я начну тебе морду ломать, – напомнил Юрий.

Зимин снова фыркнул, презрительно дернул ртом и, повернувшись к Юрию спиной, вышел на середину подвала. Спина у него была узкая, треугольная, перевитая не слишком рельефными, но тугими и жесткими веревками длинных, закаленных в драках до каменной твердости мышц. Спина эта так резко контрастировала с его кривым ртом и колючими глазами, что Юрий на минуту даже засомневался: а может, он и впрямь отважится на честный бой? Хорош будет поединочек! Этак его, глядишь, и впрямь придется забить до смерти голыми руками...

Зимин вскинул над головой голую мускулистую руку, и негромкий гул разговоров разом стих, будто кто-то повернул рубильник.

– Господа, – сказал он негромко, но отчетливо, – сегодня, впервые за все время существования Клуба, председательствовать вынужден я. Причины этого всем вам хорошо известны, и останавливаться на них я не стану. Скажу лишь, что я к этому не стремился и что говорю сейчас перед вами по праву старейшего из оставшихся в живых членов Клуба. И если кто-то недоволен тем, что я стою сейчас на месте Адреналина и говорю перед вами вместо него, пусть выйдет и заткнет мне пасть кулаком.

– Гм, – не удержался Юрий.

На него оглянулись, но Зимин сразу же заговорил снова, и все головы опять повернулись к нему.

– В одну и ту же воду нельзя ступить дважды, – немного повысив голос, продолжал Зимин, – Алексея не вернуть. Он умер как мужчина, сражаясь до последней секунды, и сражался он не забавы ради, а для спасения собственной жизни. Сражался с врагом, который был подл, и коварен, и очень силен. Что же остается нам, его друзьям и соратникам? Месть, скажете вы, и будете правы.

Среди клубменов возник одобрительный шум – довольно, впрочем, слабый. Юрий заметил, что шумели далеко не все, а некоторые лица – в основном солидные, щекастые, самоуверенные и гладкие – при слове "месть" заметно поскучнели.

– Месть! – повторил Зимин, заставив шум смолкнуть. – Первое, что приходит в голову мужчине, который потерял друга, это добраться до врага и голыми руками разорвать его на куски.

При этих словах он метнул на Юрия быстрый, откровенно насмешливый взгляд. Юрий в ответ постучал себя указательным пальцем по запястью левой руки – по тому месту, где люди обычно носят часы: время, приятель. Чего тянешь? Зимин сделал вид, что не заметил этого красноречивого жеста, и продолжал:

– Но самое первое побуждение не всегда самое правильное. Может быть, стоит немного поразмыслить? Да, поразмыслить! – повторил он, повысив голос в ответ на раздавшийся в группе клубной молодежи ропот. – Я не имею права приказывать, и я не хочу оказаться в роли старого брюзги, раздающего советы, которых никто не слушает. Но я говорю вам: умный человек потому и умен, что учится на чужих ошибках. Алексей совершил ошибку, прыгая с красной тряпкой перед разъяренным быком и не имея при себе ничего, чем этого быка остановить. При известной ловкости этим можно заниматься долго, но, увы, не бесконечно, и судьба Адреналина – наилучшее тому подтверждение. Мы – сила, но чего стоят кулаки против пуль? Однако глупо думать, что сила наша заключена в одних только кулаках. Отнюдь! Здесь собрался цвет российского бизнеса, люди, занимающие ключевые посты в экономике, торговле, промышленности, политике... Это огромный потенциал, и фатальная ошибка Алексея как раз и заключалась в том, что он этот потенциал игнорировал. Простите мне избитую цитату, но мы пойдем другим путем. Врага нужно окружить заботой и вниманием – НАШЕЙ заботой и НАШИМ вниманием. Нужно незаметно, шаг за шагом, обескровить его, выбить из-под него экономическую базу, подмять под себя, то есть сделать с ним то, чем каждый из нас занимается изо дня в день на своем рабочем месте. Объединив свои усилия, мы сможем это сделать. А когда обескровленный, лишившийся своих позиций враг перестанет представлять собой реальную силу, когда его армия превратится в стадо растерянных, перепуганных овец – вот тогда и только тогда настанет время для кулаков.

Вступительная речь Зимина явно затягивалась, но Юрий заметил, что его слушают разинув рты, внимательнее даже, чем слушали Адреналина. Да и чему тут было удивляться? Зимин бил в десятку, говорил на понятном этим людям языке и предлагал он не столько месть, сколько масштабный, с дальним прицелом, план по захвату чужого сверхприбыльного бизнеса. На секунду Юрию стало жаль Адреналина: видел бы он это! Даже клубная молодежь, готовая идти за ним до конца, слушала Зимина затаив дыхание. Все-таки это были бизнесмены. Адреналин звал их к каменным топорам и сырому мясу, а Зимин вместо этого сулил большие барыши. В обоих случаях кулачные бои служили для этих людей лишь острой приправой, но блюдо, которое подавал Зимин, конечно же, казалось им более аппетитным и приемлемым для желудка. Это был, наверное, поворотный момент в истории Клуба. Вернее, был бы, если бы не одно маленькое дельце, которое Зимин и Филатов должны были решить с глазу на глаз. После этого Зимину станет не до масштабных планов...

А Зимин говорил и говорил, рисовал перспективы, набрасывал планы, намечал направления стратегических ударов, и Юрий заскучал, а заскучав, обеспокоился. Что это он затеял? Уморить меня, что ли, решил? Усыпить, заговорить до смерти? На что он надеется? Что задумал? Неужели те два придурка с ножом и самодельным пистолетом были его последним козырем? Не может этого быть... И где, кстати, наш любитель плевать в тарелки?

Юрий зашарил глазами по напряженным, внимательным лицам, но лошадиной физиономии долговязого оригинала нигде не было видно. Его отсутствие казалось не просто странным, а невозможным. Он был секретным оружием Зимина, тузом в рукаве, спрятанным под брюками пистолетом, волшебной палочкой, посохом смерти, замаскированным под суковатое сосновое полено... И где же он, черт бы его побрал?

И Юрий вдруг понял где. Ощущение смертельной угрозы скачком достигло вдруг наивысшего накала, сделавшись таким сильным, что от него, казалось, загудел воздух. Все стало предельно ясным и понятным: и неимоверно растянутая говорильня Зимина, и блистательные перспективы, которые он, не жалея красок, рисовал перед присутствующими, и его спокойная готовность выйти с Юрием один на один, и даже парочка сопляков, которых Юрий так славно отделал там, на морозе... Все это были отвлекающие маневры, сложные пассы руками, совершаемые мастером восточных единоборств перед тем, как нанести противнику неожиданный и сокрушительный удар, и не руками, естественно, а ногой...

Выработанное годами смертельного риска под дулами американских М-16 и родных отечественных АК шестое чувство не подвело и на этот раз, и Юрий успел резко обернуться и схватить долговязого Витька за руку в тот самый миг, когда тонкая, как комариный хоботок, стальная иголка уже готова была впиться ему под лопатку. Хватать пришлось не за запястье, а за кисть, прямо за сложенные пальцы, из которых торчала смерть, чтобы хвостатый подонок не успел бросить свое жало на пол и наступить на него ногой. Это было очень рискованно, но все получилось как надо. Юрий мертвой хваткой вцепился в кисть противника левой рукой, сдавил изо всех сил, не давая вывернуться, не позволяя сбросить улику, и для начала, просто чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, от души врезал правой по корпусу, по выступавшим из-под бледной кожи ребрам.

От них удивленно шарахнулись, расступились. Кто-то с оттенком брезгливого удивления сказал:

"С ума сошли?", кто-то сунулся было разнимать, но вовремя спохватился, вспомнил, где находится, и вернулся в живо образовавшееся кольцо зрителей, отдавая тем самым дань уважения клубной демократии или анархии. Что делает Зимин, Юрий не видел – не до того было. Вспотевший кулак долговязой сволочи ужом вертелся у него в пальцах, норовя выскользнуть, и, чтобы прекратить это выводящее из себя, отвлекающее и очень опасное верчение, Юрий еще раз ударил по корпусу – снизу вверх, под ребра, почти в полную силу.

Витек коротко подпрыгнул и непроизвольно ухнул, как филин, и Юрий, не давая опомниться, наотмашь ударил его тыльной стороной ладони по физиономии – по носу, по губам, по горячему отвратительному рту. Не ожидавший такого поворота событий официант попытался ударить свободной левой рукой, одновременно нацелив острое колено Юрию в пах, но сделано это было вяло, чисто рефлекторно, и Юрий, легко блокировав оба удара, расчетливо и очень сильно ударил его в солнечное сплетение, в диафрагму, разом вышибив из противника дух.

Синея на глазах и хватая ртом воздух, Витек согнулся в пояснице и медленно опустился на колени. Юрий продолжал держать его за правую руку, и теперь они вдвоем являли собой странную скульптурную композицию: рефери, возвещающий победу боксера, который настолько обессилел в схватке, что уже не может держаться на ногах в миг своего триумфа.

– Что это вы, господа? – сытым начальственным голосом спросил кто-то в наступившей тишине. – Неужели нельзя потерпеть?

– Потерпеть нельзя, – не оборачиваясь, ответил Юрий, – а вот помереть – запросто. Обратите внимание на правую руку моего партнера... господа. Повнимательнее, прошу вас! Что вы видите?

– Иголка, – выдохнул кто-то из молодых и остроглазых, и несколько голосов подхватили это слово и короткой волной прокатили его по толпе.

– Иголка, да, – сказал Юрий. – А в иголке, как водится, смерть Кощеева. Паралич сердечной мышцы – знакомый диагноз? Сколько трупов вы вытащили отсюда за полгода?

– Чепуха, – сказал чей-то голос. – Сказки. Такие вещи доказывать надо.

Голос звучал неуверенно, но Юрий все равно ответил.

– Доказать это очень просто, – сказал он. – Да вот, не угодно ли взглянуть?..

Витек уже понемногу начал дышать, с сипением и свистом глотая воздух, и Юрий, не давая ему очухаться, схватил его свободной рукой за длинный, очень удобный хвост на затылке и начал неумолимо сближать оснащенную смертоносным шипом руку официанта-убийцы с его бледным пульсирующим горлом. Витек напрягся в последней тщетной попытке вырваться из смертельного захвата, глаза его выкатились от усилий, бледное горло порозовело, потом покраснело, но тонкая игла с повисшей на кончике крохотной прозрачной каплей по-прежнему медленно, но неумолимо приближалась к его лицу.

– Ну что, подонок, – сказал ему Юрий, постепенно наращивая давление. – Вот, кажется, и все, не так ли? Не горюй. На той стороне тебя ждут не дождутся. Там уже собралась целая толпа встречающих: тот мент, Мирон, Сидяков, секретарша Лузгина, и я не знаю, кто еще. Они будут очень рады тебя видеть, мразь.

И Витек сломался.

– Нет! – плачущим голосом закричал он, дико вращая полными от ужаса глазами, в десяти сантиметрах от которых мелко дрожала заряженная верной смертью игла. – Нет! Не я! Не я! Это он, он! Зимин!

Это он меня заставил, это он убивал! Не я, нет!.. Я все скажу! Он записывал бои на видео, а потом продавал, он заставлял меня убивать. Приносил шприцы и грозился убить, если я откажусь... Не я! Не...

Толпа взорвалась криками, в которых растерянности было больше, чем возмущения. Бараны, подумал Юрий. Черт, а Зимин-то где же?

И Зимин немедленно напомнил о себе. Позади и, как показалось Юрию, где-то вверху, под самым потолком – наверное, на верхней площадке железного трапа, что вел отсюда на улицу, – звонко и оглушительно хлопнул выстрел. Что-то тупое и горячее тяжело ударило Юрия в спину, швырнув его вперед. Падая, он опрокинул долговязого, подмял его под себя и почувствовал, как напряглось и закаменело в последней судороге, а потом безжизненно обмякло его костлявое жилистое тело. Препарат Зимина, как всегда, сделал свое дело быстро и эффективно.

– Держи его! – крикнуло сразу несколько голосов, и железный трап гулко запел под торопливыми ногами.

– "Скорую" вызовите! – крикнул кто-то еще.

А чей-то мрачный голос медленно произнес:

– Вот мерзавец... Ничего, далеко не уйдет. "Скорую" вызвал кто-нибудь?

Юрий с трудом повернул голову на голос и сказал:

– К чертям "скорую"... Нельзя. Военный госпиталь. Подполковник Лазарев, хирург... Отвезите...

От этой речи он неожиданно сильно устал. Сил сопротивляться подступавшей со всех сторон черноте больше не было, и Юрий опустил веки. Последним, что он услышал, был все тот же мрачный голос, который со вздохом произнес:

– Не жилец... Жаль.

Потом его подняли и куда-то понесли, но он этого уже не чувствовал.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации