Текст книги "Слепой против маньяка"

Редкие прохожие с недоумением смотрели на разряженную Аллу и вышагивающего в ковбойских сапогах Глеба. Он, звеня шпорами, прошел к машине.

Студинский остановился у «фольксвагена» и скрежетал от злости зубами.

Алла махнула на все рукой и устроилась на заднем сиденье.

– Поехали, – томно прикрывая глаза, произнесла она.

Машины немного попетляли по городу, «фольксваген» не отставал. У Глеба мелькнула шальная мысль: не рвануть ли сейчас с места и оставить Студийского с но-', сом? Но нет, полковник был прав: пока Ирина Быстрицкая у него в руках, Глеб привязан к нему накрепко.

Доехав до лесопарка, Глеб свернул на темный пустырь, где от силы нашлось бы четыре покосившихся фонаря, и съехал к разросшимся кустам шиповника.

«Фольксваген» с погашенными габаритными огнями остановился возле высокого бетонного забора, шофер заглушил двигатель.

– Так ты готова мстить? – повернулся к девушке Глеб.

Та глубоко дышала, тугой корсет стягивал ее напрягшуюся грудь.

– Да.

– Тогда для начала я расскажу тебе один анекдот.

Глеб опустил спинку правого сиденья и, привалившись спиной к дверце, поставил ногу, затянутую в сапог на коробку с магнитофонными кассетами. Затем крутанул пальцами серебряное колесико шпоры.

– …Одна женщина решила отомстить своему мужу за измену. Привела к себе любовника и говорит:

«Давай отомстим ему за измену?»

– «Давай», – согласился мужчина.

Легли они в кровать, сделали что надо, а женщина вцепилась в него и говорит:

«Давай отомстим еще раз?»

– «Давай», – согласился мужчина.

Вновь сделали они то, что нужно. Женщина и говорит: «Давай отомстим в третий раз?» А он отвечает: «Знаешь, я человек не мстительный…»

Алла глухо засмеялась, ожидая, что сейчас Глеб пересядет к ней. Но странное дело – мужчина не спешил, и даже его взгляд сделался немного отсутствующим.

– Ты не хочешь здесь? – спросила девушка.

– Нет, почему же. Ты преспокойно можешь отомстить своему возлюбленному и здесь.

– Иди же, иди ко мне… – попросила Алла. Она и впрямь чувствовала себя готовой отдаться Глебу, но не по любви, а из-за чувства мести, надеясь предстоящей близостью унизить и оскорбить Бушлатова.

– Так ты твердо решила мстить? И не будешь после жалеть об этом?

– Да! – нетерпеливо сказала Алла.

– Тогда садись и рисуй план аналитического центра по Дровяному переулку, – спокойно произнес Глеб, вытаскивая из внутреннего кармана куртки блокнот и ручку.

Алла открыла рот от удивления.

– Что? – переспросила она, не веря собственным ушам.

– Рисуй план аналитического центра. Я думаю, большей мести вашему главному аналитику Бушлатову и представить себе невозможно.

– Подлец! – только и сказала Алла, машинально беря блокнот с заложенной в него ручкой.

– Да, Бушлатов страшный подлец, – засмеялся Глеб.

Алла посмотрела на складки своего платья и горько усмехнулась:

«Выгляжу, как последняя дура».

Она заглянула в глаза Глебу, в невинно светящиеся смехом глаза.

– Прости, – сказал он, – прости меня за весь этот маскарад, но, по-моему, вечер и впрямь удался.

– Я не буду ничего рисовать, – поджала губы девушка.

– Знаешь что, красавица, Зои Космодемьянской из тебя не получится.

Алла с испугом посмотрела на него и схватилась за ручку дверцы. Та оказалась блокированной.

– Не дергайся, – предупредил ее Глеб.

– Я ничего не буду рисовать.

Девушка оглянулась, посмотрела в заднее стекло на темно-синий «фольксваген» и отчаянно принялась махать рукой.

– Боже, до чего ты наивная! – рассмеялся Глеб. – Твои охранники остались с носом, а это – мои люди. И поверь, лучше будет, если они останутся на месте.

Из «фольксвагена» вышел полковник Студинский и приблизился к автомобилю. Глеб слегка опустил стекло и произнес:

– Нет, все в порядке. Она просто немного не сориентировалась и принимает вас за других людей.

Полковник, стараясь, чтобы его лицо оставалось в тени, вернулся в «фольксваген».

– Убедилась теперь?

Алла опустила руки.

– А теперь слушай меня, и слушай внимательно. Да, ты можешь упереться и не рассказать мне ничего из того, что тебе известно о работе аналитического центра. Но теперь представь себе следующую ситуацию: ты весь день прокаталась с людьми, которые обезвредили – заметь, я не говорю убрали, в самом деле, только обезвредили – охрану, приставленную к тебе. С тобой ровным счетом ничего не произошло. Тебя видели весело отплясывающей в испанском ресторане. Я думаю, каждый из посетителей запомнил девицу в странноватом платье и типа в сапогах со шпорами. И даже если ты мне ничего не расскажешь, тебе не поверят.

– Что мне делать? – вконец растерявшись, Алла забилась в угол и расплакалась.

– Терпеть не могу женских слез. Думаешь, мне приятно заниматься такими делами?

Он погладил Аллу по плечу, и та, самое странное, даже не почувствовала к нему никакой злости.

«Веселый человек, – решила девушка. – И впрямь, это только его работа, а веселился-то он искренне».

Она подняла голову и вытерла слезы подолом платья. Пена кружев рассыпалась по заднему сиденью.

– А вот теперь я предложу тебе второй вариант. Эти люди, – Глеб кивнул по направлению к «фольксвагену», – тоже работают на государство. Не стану уточнять, из какой они конторы, но думаю, ты сама догадаешься. А я вообще вольный стрелок, так сказать, работаю по контракту и, к сожалению, не по своей воле. Людям, которые должны опекать тебя, известно одно: на охрану напали, а какой-то человек посадил тебя в машину и уехал. Я могу сделать так, что из нашей конторы в вашу пойдет дезинформация, из которой будет следовать, что произошла маленькая накладка: ваши люди следили за тобой, а наши люди следили за ними. Затем появился какой-то шальной парень, которому ты приглянулась. Не сориентировавшись, что происходит, наши люди сцепились с вашими. А тем временем бывшая секретарша уехала погулять с симпатичным мужчиной в испанский ресторан, где и провела весь вечер. Ну согласись, никто же из твоего начальства не поверит в то, что тебя похитили, чтобы выведать секретную информацию, но прежде чем приступить к допросу с пристрастием, заставили отплясывать в испанском ресторане в карнавальном наряде. Конечно, тебя начнут подозревать, но в конце концов махнут рукой, поверив в дезинформацию, запущенную моими людьми. Ну что, согласна? Алла сидела задумавшись.

– Ты мне понравился с самого начала, – произнесла она, раскрывая у себя на коленях блокнот и занося над ним ручку. А затем вновь испуганно посмотрела на Глеба:

– Что будет со мной потом?

– Как хочешь. Тебя могут поместить в безопасное место, могут вернуть домой.

– Я хочу, чтобы ты отвез меня домой.

– Хорошо. Но выпущу я тебя за целый квартал от дома. Думаю, уже по всему городу тебя разыскивают.

Полковник Студинский злился все сильнее и сильнее. Он смотрел на мирно беседующих Глеба и Аллу и понимал, что сам он никогда в жизни не смог бы сделать так, как поступил Глеб – нагло и решительно, а главное, результативно.

Никакой тебе предварительной подготовки, полный экспромт. И вместо того, чтобы пытать похищенную секретаршу каленым железом, Федор Молчанов вытирает ей слезы собственным носовым платком, а девушку в этот момент волнует, скорее всего, не то, что она выдает секреты государственной важности, а то, что она больше не увидит этого мужчину.

– Это тяжело – вот так сразу вспомнить, – сказала Алла, чертя на чистой странице прямоугольник.

– Сейчас помогу, – Глеб вытащил из-под сиденья папку, а из нее – лист бумаги, на котором полковник Студинский уже успел нарисовать внешний контур здания и комнаты, расположенные по периметру. – Вот то, что известно мне о плане первого этажа, вот то, что известно о втором. Дорисуй расположение других комнат.

Алла некоторое время грызла ручку, затем протянула ее Глебу.

– Лучше сделай это ты. Не хочется оставлять образчик своего почерка.

Сиверов согласился. Вскоре у него на коленях уже лежал план дома в Дровяном переулке с пометками, какая служба в каком кабинете находится. Теперь он уже точно знал, где установлены замаскированные телекамеры, где сидит охрана, как часто и в какое время она меняется. А главное, он точно знал, где сидит тот, без которого работа аналитического центра невозможна. Он обвел кабинет Бушлатова красным фломастером.

– Но в это здание невозможно проникнуть.

Алла, проведя несколько часов с Глебом, уже явно перешла на его сторону.

– Если в нем существуют дверь, окна, значит, туда можно попасть, – усмехнулся Глеб.

– Но охрана…

– Это тоже люди, – отвечал Сиверов. – А теперь покажи мне, где осуществляется контроль за теми, кто попадает в дом.

Алла перехватила у Глеба фломастер и принялась отмечать точки.

– Сперва при входе. Самый тщательный контроль. Это первый уровень охраны. – Затем она отыскала начерченную на листе бумаги лестницу и поставила красный крестик. – Это второй уровень. Сюда имеет допуск только половина сотрудников. Затем, после лестницы, в правую часть коридора попасть очень легко, если, конечно, ты прошел два первых уровня. А вот сюда, влево, где расположен кабинет Бушлатова, хода, считай, нет. Сюда допускаются только избранные.

– Ты тоже входила в их число?

– Конечно. Но, как видишь, доверие потерять легко.

– Может, ты все-таки признаешься мне, за что тебя выгнали?

– Мне не хочется вспоминать об этом.

– Но все же? – рука Глеба легла на ее плечо, он накрутил прядь ее волос себе на палец.

– Нет, ты не думай, что это какой-нибудь секрет. государственной важности, просто мне казалось, что я люблю Бушлатова… Вот это меня и сгубило, – Алла опустила голову, чтобы не смотреть Глебу в глаза.

Тот решил играть в открытую, понимая, что только так можно вытянуть из девушки все, что она знает.

– Скажи мне: куда собирается вся информация?

– На компьютер Бушлатова.

– А что происходит с ней дальше?

– Бушлатов делает отбор. Ненужная информация уничтожается.

– А нужная? – нетерпеливо спросил Глеб.

– У него есть папка, куда складываются распечатки важных документов.

– Папка одна или существуют дубликаты?

– Нет, что ты, только одна. Бушлатов бережет ее пуще глаза.

– Во сколько он покидает здание?

– Он вообще не выходит оттуда.

Алла сильно волновалась и, чтобы унять дрожь, сцепила руки замком на колене.

– Он ночует там?

– Да. И, кстати, охрана ночью даже немного усиливается. Во всяком случае, я так думаю, потому что мне разрешалось находиться в здании только до восьми вечера и не долее.

Глеб затаил дыхание, а затем осторожно, чтобы не спугнуть, спросил:

– Тебе приходилось заглядывать в эту папку?

– Нет, Бушлатов слишком осторожен.

– Нарисуй мне его комнату, – попросил Сиверов. Через пять минут на листе бумаги уже чернели линии, изображавшие интерьер кабинета главного аналитика.

– Вот здесь шкаф, – объясняла Алла. – Компьютер стоит посреди комнаты, экран повернут к стенке, чтобы в случае чего невозможно было снять изображение с улицы. В стеклопакетах заложена металлическая сетка – так они экранируют электромагнитные излучения. Короче, я уверена, Федор, тебе не удастся попасть туда.

Глеб усмехнулся и потрепал Аллу по плечу.

– А вот это мы еще посмотрим.

– А почему ты думаешь, что я не продам тебя? – Алла, сузив глаза, посмотрела на своего собеседника.

– Потому что ты этого никогда не сделаешь, – мягко ответил Глеб.

И девушка ни минуты не сомневалась, искренне говорит это Глеб или нет.

Она чувствовала, что этот мужчина не может причинить ей зла.

– Вот видишь, как все чудесно получилось! – Глеб открыл дверцу и, достав сигарету, закурил. Дым тонкой струйкой вытекал на улицу.

Девушка нетерпеливо протянула руку, взяла сигарету и тоже закурила.

Только теперь она почувствовала опустошенность и в то же время какую-то сладкую истому, какая наступает обычно после любви.

– Вот видишь, мы с тобой и отомстили, – рассмеялся Глеб и, подавившись дымом, закашлялся.

Алла принялась хлопать его ладонью по спине и тоже засмеялась.

Напряжение уходило. Сейчас в машине сидели двое добрых друзей, которые решили попросту подшутить над своим общим знакомым.

– Честно говоря, – сквозь смех говорила Алла, – это получилось лучше, чем если бы мы с тобой легли в постель.

Глеб, продолжая смеяться, выбрался из машины и протянул девушке руку.

Она удивленно посмотрела на него, не понимая, куда он клонит.

– Ты хочешь погулять? – тряхнув головой, спросила она.

– Лучше, – ответил Глеб, нагнулся, взял кассету и вставил ее в магнитофон.

Зазвучало танго.

Сиверов галантно предложил руку. Алла стала в позу, картинно запрокинула голову и сделала шаг ему навстречу. Они обнялись и принялись танцевать на пожухлой осенней траве, уже засыпанной желтыми листьями.

– Не хватает кастаньет, – смеялась Алла.

– Ничего, можешь щелкать пальцами, – и Глеб, позванивая шпорами, поднял руки вверх и начал щелкать. Алла стала вторить ему. К музыке прибавилось то, чего ей недоставало – четкого, ярко прорисованного ритма.

Мужчина, сидевший рядом с полковником Студинским в «фольксвагене», покрутил пальцем у виска.

– Вам не кажется, товарищ полковник, что у них не все в порядке?

– Да, но танцуют они красиво, – задумчиво ответил Владимир Анатольевич и посмотрел на часы.

«Бог ты мой! Час ночи, их ищут, сбивается с ног целое подразделение спецслужб, а они танцуют на каком-то захламленном пустыре, где и днем-то появляться страшно!»

– Послушай, – приговаривал Сиверов, продолжая щелкать пальцами.

– Я слушаю тебя, – Алла поворачивалась на месте, лихо изгибаясь.

– На плане ты нарисовала чуть ли не двадцать туалетов. Их что, и впрямь так много?

– Да Бушлатов просто помешан на субординации. Он никогда не допустит, чтобы подчиненный заходил в туалет начальника, – хохотала она.

– А вот в его кабинете… Ты уверена, что там есть туалет?

– Ну и вопросы же у тебя! – Алла подбила ногой горку опавшей листвы.

Березовые листики вспыхнули в свете фонаря и вновь погасли, отлетев в темноту.

– Так ты точно знаешь или предполагаешь?

– Ну, Федор, естественно, я не заходила в мужские туалеты, а насчет женских я могу сказать тебе точно. Все-таки я имела допуск высшей категории.

– Ты не ответила мне: в кабинете Бушлатова есть туалет?

– Во всяком случае, мой начальник имел скверную привычку выходить из-за тех дверей и на ходу застегивать штаны.

– А может, там укреплен только один писсуар?

– Да на кой черт тебе все это знать?

– Не знаешь, когда что может пригодиться, – философски заметил Глеб и схватил девушку за запястье. Еще несколько па – и музыка кончилась. Они стояли, тяжело дыша и не отрываясь глядели друг на друга.

– Это и впрямь получилось лучше, чем любовь, – улыбнулась Алла.

– Я так и знал, что тебе понравится.

– А теперь, – сказала Алла и погрустнела, – мне нужно домой.

– Я отвезу тебя.

– Не стоит рисковать, лучше возьму такси.

Глеб сел за руль, девушка устроилась рядом. «Фольксваген» не отставал от головной машины. Вскоре они выехали на широкую улицу, перспективу которой замыкал многоэтажный жилой дом. Внизу под ним виднелась череда машин.

– Ну вот и стоянка такси, – спокойно произнес Глеб Сиверов, открывая дверцу. – Не забудь, пожалуйста, свой пакет. Я дождусь, пока ты сядешь в машину, и только тогда уеду.

Девушка стояла ковыряя носком туфли влажную землю.

– Нет, я не буду обещать тебе, что мы встретимся вновь, – добавил Глеб.

– Я и не прошу об этом.

– Чего же ты ждешь?

Алла криво улыбнулась и протянула мужчине руку, так, как протягивают для рукопожатия.

Глеб взял ее ладонь в свои и поднес к губам.

– Если бы у меня было сомбреро, я бы раскланялся вот так, – и Глеб склонился в поклоне.

– Не забудь о том, что ты мне обещал.

– Насчет чего?

– Насчет дезинформации.

– Она уже запущена, – Глеб взмахнул рукой на прощание и сел за руль.

Он включил дальний свет, освещая Алле дорогу. Она дошла до самого конца и остановилась возле машины такси. Водитель ошалело смотрел на сошедшую с телеэкрана героиню латиноамериканских сериалов.

Уже вполне освоившись со множеством кружевных юбок, Алла подобрала подол и уселась на заднее сиденье, после чего назвала адрес.

Глеб погасил и вновь зажег фары.

«Бывает же такое!» – подумала Алла, прижимаясь щекой к холодному стеклу автомобиля.

* * *

Глеб сидел, положив руки на руль, и молча смотрел перед собой.

Полковник Студинский постучал по крыше автомобиля.

– С вами все в порядке?

– Да, – неспешно ответил Глеб и принялся собирать листки бумаги, разбросанные на заднем сиденье.

– Куда теперь?

– К дому.

– В Дровяной переулок?

– Именно туда.

– Я поеду с вами, – и, не дожидаясь согласия, полковник сел рядом с Глебом. Сиверов пожал плечами.

– Как вам будет угодно. Но мы направляемся в места не очень чистые, и вы испачкаете свой плащ вместе с брюками.

Полковник пропустил это замечание мимо ушей. Он понял: Глеб слишком шустрый для того, чтобы надолго оставлять его без присмотра.

«Еще немного, – подумал полковник, – и он улизнул бы вместе с девицей. А потом снова лови его в какой-нибудь Абхазии или Приднестровье».

Глеб ехал не по главным магистралям, а постоянно подрезал дорогу, сворачивая во дворы, – так что даже знающий Москву назубок полковник скоро потерял ориентацию.

Он очень удивился, когда из какой-то подворотни они выехали прямо к зданию с вывеской «Экспо-сервис Ltd».

Глеб, даже не поворачиваясь в сторону строения, Миновал его, заехал в какой-то двор и остановил машину. Несколько котов с леденящим душу мяуканьем бросились врассыпную от контейнеров с мусором.

Полковник вышел и вдруг услышал страшное урчание и чавканье. Оно доносилось из ближайшего контейнера. Присмотревшись, Студинский разглядел в призрачном ночном свете, падавшем из окон дома, огромного, наполовину плешивого кота, который сидел на груде мусора и рвал зубами полиэтиленовый пакет, из которого вываливались аккуратно очищенные кости. Кот не выказал никакого страха. Огромное животное размером с младенца лишь стало злобно бить облезшим хвостом по краю контейнера.

"Еще чего доброго и на меня бросится, – подумал полковник и негромко прошипел сквозь зубы:

– Брысь!"

Кот заурчал сильнее, схватил в пасть одну из костей и, сев на край контейнера, развернулся к полковнику задом. А затем произошло уже совсем невероятное: котяра поднял хвост и пустил вонючую струю в сторону полковника.

Студинский еле успел отскочить.

– Ну не любят у нас сотрудников органов, – раздался за спиной у Студинского вкрадчивый голос Глеба Сиверова.

– Что поделаешь, служба такая.

Глеб уже успел вооружиться монтировкой, извлеченной из багажника автомобиля, и кивнул полковнику:

– Владимир Анатольевич, нас ждут великие дела.

Они отошли к самой стене, и Глеб, пошарив в кармане, извлек маленький электрический фонарик. Узкий сноп света ударил в крышку тротуарного люка.

– Нам сюда, – Сиверов указал пальцем в землю и, подцепив монтировкой край чугунного диска, легко сдвинул его в сторону.

Под первой крышкой оказалась вторая, сделанная из листовой стали, с проволочной ручкой. Глеб, стараясь не шуметь, вынул и ее. Луч фонарика высветил из темноты ржавые металлические скобы.

– Я же говорил, нам предстоит побывать в местах не очень чистых, – произнес Глеб, спускаясь первым.

Полковник, передернув плечами, тоже полез вниз. Когда он уже нащупывал ногой скользкий от сырости пол, вверху, в люке, показалась голова его помощника.

– Владимир Анатольевич, – шепотом сказал он, – что мне делать?

– Жди наверху.

– Есть.

Луч фонарика плясал по стенам, выхватывая то полурассыпавшуюся кирпичную кладку, то жгут кабелей, привязанных к металлическим скобам.

Наконец, из темноты возникла шестидюймовая стальная труба.

– Вот ты где, родная, – рассмеялся Сиверов, радуясь этому открытию, словно встрече с любимой женщиной, и быстро зашагал вперед, пригнув голову.

Низкие своды бетонного тоннеля не давали двигаться в полный рост.

Студинский, проклиная Глеба, поплелся следом.

Между тем запустение кончилось довольно быстро. Теперь Глеба и Студинского окружали недавно возведенные бетонные стены, и если принюхаться, можно было различить характерный запах битума. От шестидюймовой трубы отходило ответвление. Глаза Сиверова сияли, как будто перед ним простирались самые прекрасные в мире пейзажи.

– Не думал, что вы когда-то работали сантехником.

– Я работал и электриком, и мастером телефонной связи, – улыбаясь, ответил Глеб. – Никогда не следует, полковник, забывать, что город – это не только то, что находится наверху. Под землей можно отыскать много интересного.

Почему-то проектировщики даже самых секретных объектов пренебрегают обычно такими мелочами, как туалеты.

Полковник с недоумением уставился на Сиверова: в своем ли тот уме.

– Да-да, полковник, самые обыкновенные туалеты с вечно протекающими сливными бачками.

– Вы не можете не говорить загадками? – осведомился Студинский.

Глеб присел на толстую чугунную трубу канализации, достал сигарету и закурил. Дым, подхваченный сквозняком, быстро улетал в глубину тоннеля.

– Признайтесь, полковник, наверное, и вы в детстве боялись заходить в туалет? Боялись, что из унитаза или, если вы родились в деревне, из так называемого очка вдруг высунется мохнатая рука с когтями и утащит вас в канализацию?

– Какие глупости! – ответил полковник, но тут же вспомнил, что в детстве он боялся именно этого.

– Но люди взрослеют, становятся проектировщиками, специалистами по безопасности режимных объектов и забывают свой детский страх. А когда собирается представительная комиссия принимать проекты, главные специалисты тоже почему-то стесняются вспоминать об этом своем детском страхе.

– Вы что, собираетесь проникнуть в дом через канализационную трубу? – ужаснулся Студинский.

– Не так просто, полковник. Я все-таки брезглив. И не опасайтесь, я не заставлю вас, извиваясь червяком, ползти по источающей миазмы трубе. Все куда более проще и изящнее.

Студинский замер в растерянности. Ему не хотелось показывать, что он ничего не понимает. Но, с другой стороны, Сиверов мог просто издеваться над ним, заставляя думать о всяческой ерунде, не имеющей никакого отношения к делу.

– Да не волнуйтесь вы, Владимир Анатольевич, – Глеб звонко хлопнул себя по колену, – завтра ночью документы будут у вас в руках, и вы со спокойной совестью сможете положить их на стол начальства.

Полковник, боясь сморозить какую-нибудь глупость, не отвечал.

Глеб аккуратно растоптал наполовину выкуренную сигарету и сказал:

– Завтра вы должны раздобыть мне портативный газовый резак, заглушку на трубу вот такого диаметра, – он указал на ответвление водопровода. – А главное – баллон с нервно-паралитическим газом средней силы действия – такой, чтобы нюхнув его, сильный мужчина вырубился минут на пятнадцать. И не забудьте, пожалуйста, пару угольных противогазов.

Кое-что уже смутно прорисовывалось в голове полковника Студийского, но только в общих чертах. Ему не терпелось расспросить Глеба более основательно, но он боялся показаться смешным.

– Я раздобуду все, о чем вы просите.

– Тогда проблем больше не существует. Все остальное я найду в своей мастерской. Так что завтра, полковник, заезжайте за мной где-то около часа дня.

Я хочу отоспаться, – и Глеб, уже не обращая никакого внимания на Студийского, пошел назад клюку.

Единственное, что он сказал на прощанье:

– Не забудьте закрыть люк, полковник. Все-таки мы имеем дело не с такими идиотами, как мне хотелось бы.

Он вывел машину через узкую арку и, глянув мельком на дом с вывеской «Экспо-сервис Ltd», усмехнулся.

Окна на втором этаже горели.

– Работай, работай, – подмигнул своему отражению в зеркальце Глеб, – чем больше материалов окажется в папке, тем лучше. Правда, я еще не решил окончательно, стоит ли ее отдавать полковнику или лучше придержать у себя.

Все-таки какая-никакая гарантия, не чета честному слову офицера ФСБ.