Электронная библиотека » Андрей Зарин » » онлайн чтение - страница 6


  • Текст добавлен: 5 августа 2020, 13:41


Автор книги: Андрей Зарин


Жанр: Исторические детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– Что я знаю, то знаю только я, – сказал Патмосов и продолжал:

– Теперь вы отыгрались, да? Чего же вам больше? Мало вам ваших средств, мало тех испытаний, которые вы пережили?

– Но позвольте! – перебил его наконец Колычев, вздрагивая от волнения и негодования. – Кто вы?… На каком основании вы все это мне говорите?… Какие права ваши вмешиваться в мои дела и давать мне советы?… Что угрожает мне? Почему мне не играть?…

– Кто я? Вы, вероятно, не разглядели карточки. Я – Патмосов! Если вы про меня не слыхали, то скажу: я добровольный сыщик. Да! Я немало на своем веку обличил мошенников и не раз спасал честь порядочных людей.

Колычев тяжело дышал.

– Я видел ваш проигрыш и знаю условия, при которых начался ваш отыгрыш! Да!

Колычев невольно потупился.

– Теперь дальше. Вы разорвали с ними, но эти люди не прощают измены. Они считают вас изменником!

– Что они могут мне сделать? – тихо спросил Колычев.

– Все! И я вас предупреждаю, – Патмосов встал, – вы ставите на карту честь свою и своего отца.

– Никто не посмеет посягнуть на мою честь, – гордо заявил Колычев.

– Я сделал все, что мог сделать, – с грустью сказал Патмосов, – вам остается подумать о моих словах!

– Кто вас направил ко мне?

– Что вам до этого? Отчего вы не допускаете простого расположения к вам?

– Благодарю вас, – холодно сказал Колычев, – но вашим советам не последую. Я люблю игру и ее ощущения… Бояться же каких-то негодяев мне не приходится.

– Но вы с ними были вместе! – невольно воскликнул Патмосов.

Колычев вспыхнул, потом побледнел. Он тяжело перевел дух и почти прошептал Патмосову:

– Я искупил это страданиями бессонных ночей!

Патмосов молча поклонился и вышел.

Колычев стоял посреди своего роскошного кабинета, скрестив на груди руки.

* * *

В двенадцать часов ночи Патмосов входил в игорные залы железнодорожного клуба.

Дымный воздух, душная атмосфера, казалось, были насыщены какими-то нервными токами, от которых движения делались порывисты, глаза загорались. Со всех сторон неслись возгласы:

– Делайте игру! Место! Одно место! Прием на первую! Я занял!

Звенело золото, раздавался смех на одном конце и резкие проклятия – на другом.

Мимо Патмосова прошел Колычев, направляясь к столу. Он не узнал Патмосова в крымском помещике Абрамове и, задев его плечом, извинился.

Карточник уже приготовил для него место.

Патмосов прошел следом за ним и остановился, замешкав. За столом сидели Калиновский и Бадейников, заняв места между играющими, а Свищев стоял как раз позади стула Колычева.

Колычев, садясь, окинул его презрительным взглядом. Свищев нагло усмехнулся.

Патмосов тронул Свищева за локоть. Тот обернулся, и лицо его расплылось в улыбку.

– А, Яков Павлович! – воскликнул он, ухватив его под руку и увлекая. – Где пропадал? И адреса не сказал! Ах, мошенник! Где живешь?

– Пока у Аникова!

– Фью! У черта на куличках. Ну-ну! Поиграем, гарни[43]43
  Гарни – меблированные комнаты.


[Закрыть]
займешь. С треском! Мы решили, – он понизил голос, – у тебя игру делать. Иногда… Понимаешь?…

Они вошли в читальню, которая была пуста.

– Да! – сказал Свищев, видимо уже выпивший. – Заведем игру! С тобой можно вести дело, не то что с тем прохвостом!

Он ткнул пальцем на игорный зал.

– Сегодня пришли посмотреть на его игру и успокоить его, – шепотом сказал он, – а завтра закатим ему спектакль!.. Попомнит он нас! Ха-ха-ха!..

У Патмосова похолодели руки.

– Где?

– Найдем! Либо здесь, либо в «Петровском», либо в купеческом! Время хватит! Нет, нам изменять нельзя. У нас союз! Верно, Яша, а?

– Как же иначе-то? – машинально сказал Патмосов.

– То-то! Пойдем, выпьем!

– Пойдем!

Патмосов пошел к буфету, страстно желая увидеть Пафнутьева.

Пока они стояли у буфетной стойки, к ним подошел Калиновский.

– А, и ты тут! – поздоровался он с Патмосовым и сказал, обращаясь к Свищеву: – Удивительно везет ему! Все берет по два куша и прямо на счастье. Даже смотреть противно! Костя следит, а я ушел.

– Ну, завтра сорвется! – сказал Свищев, жадно прожевывая бутерброд.

– Пойду посмотрю да рискну красненькой, – проговорил Патмосов и пошел из буфетной.

В игорном зале толпились у стола, где метал Колычев. Патмосов увидел перед ним груду денег. Он приминал рукою бумажки и насыпал на них рубли, очищая место.

– Делайте игру! – произнес он, готовясь сдать карты.

Патмосов увидел, что Бадейников поставил двадцать пять рублей. Колычев сдал и убил комплект. Он приподнялся и стал сгребать деньги.

Лицо Бадейникова побледнело и глаза сверкнули ненавистью.

Колычев рассовал деньги по карманам, бросил карты и встал от стола.

В эту минуту Патмосов увидел Пафнутьева и схватил его за локоть.

– Узнай, как хочешь, где играет завтра Колычев, и приезжай за мной так, чтобы мы были в клубе раньше его, – сказал он ему и оттолкнул от себя.

Навстречу шли Свищев с Калиновским и улыбались ему.

* * *

Патмосов не спал всю ночь, волнуясь и мучаясь при мысли о том, что может случиться завтра.

Он всей душой был на стороне этого несчастного безумца и в то же время чувствовал, что здесь случай будет иметь гораздо большее значение, чем его вмешательство.

Вторично предупредить его – бессмысленно. Известить отца – только породить напрасную тревогу.

На одно мгновение у него мелькнула мысль предупредить старшин клуба, но тогда он должен объяснить, почему те готовят Колычеву скандал. Этого он не мог сделать.

И какой скандал? Что они задумали? Как исполнят? Нет, это первое и последнее дело Патмосова! Не его дело оберегать человека. Его дело – раскрыть преступление, накрыть преступника и передать его в руки властей. А здесь?

И Патмосов чувствовал свое бессилие.

Утром он встал угрюмый и расстроенный.

Он заперся у себя в кабинете и отдался любимому своему занятию: пересмотру архива и составлению записок. Сколько интересных дел! Какая находчивость! Какая смелость и сообразительность!

После обеда он лег, по обыкновению, отдохнуть и проснулся освеженный, сильный и бодрый, когда в комнату к нему постучался Пафнутьев.

– Ну, где?

– В купеческом, – ответил Пафнутьев, – чистая удача! Я пошел за ним следом. Он прошел в столовую и стал считать деньги. К нему подошел его знакомый, и они сговорились быть сегодня в купеческом. Там большая игра будет!

– А час?

– Он, вероятно, около двенадцати будет. Лучше к одиннадцати поспеть, чтобы не проворонить.

– Вот что, Сеня! Будем следить за ними, его беречь. И чуть что, сразу кидаться на них и ловить… Хотя я совершенно не знаю их плана!

– Будем следить! – сказал с жаром Пафнутьев. – Только едем скорее. Уже время!

– Хорошо, хорошо! Я мигом! – сказал Патмосов, скрываясь в своей уборной.

Спустя несколько минут из уборной вышел крымский помещик Яков Павлович Абрамов, а через пятнадцать минут они уже были в клубе.

* * *

– Теперь мы каждый сам по себе, – сказал Патмосов, поднимаясь по роскошной лестнице на второй этаж.

Клубный зал уже шумел, как пчелиный улей. Здесь нравы и порядки были все иные. Карточники не выкрикивали дикими голосами приглашение занять место, играющие не кричали «прием на первую!»; вся игра велась в широком масштабе, и самые игроки старались казаться солидными, если таковыми не были.

В этом клубе играют почти исключительно на ответ, а в игру с ограниченным банком садятся играть только самые богатые люди, которые вчетвером ведут многотысячную игру.

Огромный зал от входа направо был полон. Столы тянулись направо всего зала, и вокруг каждого толпились игроки, без умолку говоря, смеясь, ссорясь, отчего в воздухе стоял сплошной гул.

Но главный интерес и самые крупные игроки сосредоточились у большого стола, налево от входа в зал, «под портретом».

В то время как за другими столами удар не превышал трехсот-четырехсот рублей, за этим большим столом не было удара менее трех-четырех тысяч. За этим столом бывали удары в несколько десятков тысяч, и старожилы помнят феерические выигрыши и проигрыши в сотни тысяч.

Патмосов остановился посредине зала и внимательно огляделся. Он тотчас увидел Свищева, Калиновского и Бадейникова. Они ходили порознь, время от времени останавливали некоторых игроков и о чем-то говорили с ними. Патмосову казалось, что они составляют заговор против Колычева.

Бадейников увидел Патмосова и подошел к нему.

– Все еще присматриваешься?

– А что же еще делать? Играть на авоську не намерен. Вот и смотрю!

– Погляди там игру! Крупно играют, – указал Бадейников на большой стол.

Патмосов двинулся к большому столу. За столом сидело восемь человек, и право держать ответ переходило к каждому по очереди.

Вокруг теснились понтирующие[44]44
  Понтирующий – играющий в банк против банкомета.


[Закрыть]
.

Патмосов дошел до самых игроков и остановился у одного за спиною. Против себя он увидел Пафнутьева и едва заметно кивнул ему.

Знакомый Патмосову нотариус держал ответ и то бил, то отдавал, причем в первом случае весело смеялся, а во втором краснел и фыркал.

Наконец, он проиграл два раза подряд и с досадою бросил карты.

Кругом засмеялись.

– Кто теперь подержит? – спросил сидящий в очереди. – Я не буду!

– Давайте тогда мне! – раздался голос.

Патмосов вздрогнул и увидел подошедшего Колычева.

Он был весел. Бледное лицо его оживляла улыбка.

– А, Михаил Андреевич! – воскликнул, пыхтя, нотариус. – Вот кому и карты в руки!

– Садитесь! – уступил ему место отказавшийся.

Колычев сел и стал собирать карты. Сидящие за столом дружески здоровались с ним и, пока Колычев готовил карты, пересмеивались и болтали.

Патмосов приготовился. Его отделяло от Колычева несколько человек, и он решился во время игры незаметно пробраться до его стула. Пафнутьев стоял напротив, и Патмосов подал ему знак сделать то же. Они двинулись, но с боков Колычева, оказалось, стояли люди, не уступавшие никому своих мест.

Колычев приготовил карты и положил их посредине стола.

– Ну, я сниму! – сказал нотариус и снял карты.

Колычев приготовился.

– Делайте игру!

– Ну, для начала! – сказал нотариус и поставил сто рублей. Со всех сторон потянулись руки, и скоро стол покрылся ассигнациями.

– Триста в круг! – сказал, подходя, известный подрядчик и бросил на стол целую связку трехрублевых ассигнаций. Он собирал их в клубе, и его пачка с каждым днем вырастала. Он приписывал ей особые свойства и никогда не производил из нее платежей.

– Все сделано! – спокойно сказал Колычев и сдал карты.

Первая бита, вторая дана, третья бита. Куш из круга.

Колычев отложил карты и стал собирать деньги и производить расчет.

Патмосов приковался взглядом к лежащим картам и не сводил с них взгляда, но никто их не тронул.

Колычев сел, собрал деньги, взял в руки карты и опять сказал:

– Сделайте игру!

Опять зашелестели ассигнации. На этот раз счастье изменило Колычеву, и он отдал комплект. Лицо у него напряглось, губы сжались.

– Что, Михаил Андреевич, – засмеялся нотариус, сгребая свой выигрыш, – не все бить, приходится и расплачиваться!

– Карта не лошадь! К утру повезет! – сострил кто-то.

Колычев расплатился, причем ему пришлось вынуть свои деньги, и, смешав карты, начал их готовить. для новой талии.

Он тасовал сосредоточенно, молча.

Патмосов оглядел толпящихся игроков и невольно вздрогнул. За спиной Колычева стоял огромный Свищев и, злорадно усмехаясь, делал кому-то знаки глазами. Патмосов осторожно покосился и увидел молодого офицера.

Колычев окончил тасовку и положил карты на стол для съемки.

Через стол протянулась рука Бадейникова.

Теперь по бокам Колычева оказались и Бадейников, и Калиновский.

Патмосов кивнул Пафнутьеву и снова сделал попытку приблизиться к Колычеву, но стоящие подле не дали ему места. Попытка Пафнутьева оказалась неудачной также.

– Сделайте игру! – сказал Колычев, беря в руки карты.

Деньги со звоном и шелестом посыпались на стол.

– Игра сделана!

Колычев сдал и открыл три козыря. Комплект! Он отложил карты и стал собирать деньги.

Патмосов опять приковался глазами к картам.

– Позвольте, – вдруг раздался задорный голос, – я из двадцати пяти рублей пятнадцать ставил, а вы все берете!

Патмосов невольно взглянул на говорившего господина. С щетинистыми рыжими усами, с наглым взглядом, он горячился с естественным жаром.

– Сделайте одолжение, получите сдачи десять рублей! – спокойно сказал Колычев и, собрав деньги, опустился на стул, взял карты и заявил: – Сделайте игру!

Снова деньги, снова сдал Колычев карты и снова открыл двух козырных тузов. Комплект!

– Невероятно!

– Черт возьми!

– Этак без сапог уйдешь! – раздались возгласы, а Колычев собрал деньги и снова сказал: – Сделайте игру.

Игроки разгорячились. Старая примета, что после двух взятых третья бита. И на стол посыпались удвоенные, утроенные ставки. Колычев опять сдал карты и открыл на этот раз – четырех козырей!

– Невозможно! Что же это! Вот так съемка!

Колычев приподнялся собрать выигрыш, как вдруг раздался голос, покрывший общий шум и поразивший всех, как выстрел.

– Господа! – резко прокричал кто-то.

Патмосов быстро оглянулся и увидел молодого офицера. Он был красен, и глаза его горели негодованием.

– Господа, я требую, чтобы были сосчитаны и проверены карты!

– Что-о? – выпрямился Колычев, бледнея. – Что вы хотите этим сказать?

– Ничего-с! Просто требую проверки, после нее я готов дать объяснения!

– Проверить! Старшину! Это невероятно! – вдруг со всех сторон послышались озлобленные голоса.

– Что за подлость! – закричал, наливаясь кровью, нотариус. – Какая проверка?

– Мерзавцы! – проговорил подрядчик с презрением, но кругом с неистовством кричали: «Проверить!» – и чьи-то руки быстро высовывались из толпы и хватали со стола не взятые Колычевым ставки.

Колычев стал бледнее бумаги. На губах его выдавилась презрительная улыбка, и глаза метали огонь. Позади его Свищев кричал:

– Старшину сюда!

Патмосов побледнел и почувствовал, как липкий, холодный пот выступил на его теле.

Он все понял! В тот момент, когда рыжий усач поднял спор из-за сдачи, карты были обменяны.

Колычев погиб, и он, старая лиса, допустил эту погибель! Если бы не толпа, сдавившая его со всех сторон, он бы упал.

– Позвольте, господа! – протискиваясь в толпе, произнес дежурный старшина. – В чем дело?

Колычев разжал губы.

– Вот господин поручик требует проверки всех карт, – сказал он.

– На каком основании? – строго спросил старшина.

– Да-с? Как он смеет? – воскликнул горячий нотариус.

– И смею! – запальчиво произнес офицер. – Считаю невероятным такое счастье и прошу проверки. Я отвечаю!

– И ответите! – глухо произнес Колычев.

– Во всякое время! – поклонился ему офицер. – Если…

– Вы извините, Михаил Андреевич? – сказал старшина и собрал карты.

– Пожалуйста! – ответил Колычев, продолжая стоять. Только теперь он оперся на стол руками.

– Вы помогите, Петр Степанович! – обратился старшина к нотариусу и, заняв место, начал быстро считать карты.

Во всем зале наступила гробовая тишина. Все давно бросили играть и окружили большой стол тесной толпой.

Патмосов слышал в тишине биение своего сердца и не спускал взгляда с Колычева.

Старшина сбрасывал по две карты и громко считал, а нотариус тут же делал проверку.

– 28, 30, 32!

– Верно, верно, верно!

– 56, 58, 60!

– Верно!

– 100!

– Верно!

Старшина поднял руку и показал четыре карты.

– Счет верен! – сказал он. – Две колоды, 104 карты!

– Я прошу разложить карты по фигурам и очкам! – выкрикнул тот же офицер.

– По фигурам! Просим! Разложить! – снова раздались голоса.

– Небывалая подлость! – закричал нотариус.

– Вы мне ответите за это! – крикнул ему офицер.

Старшина вопросительно взглянул на Колычева.

Тот нервно передернул плечами и усмехнулся.

– Прошу и я! – сказал он.

Старшина и нотариус собрали снова карты и начали раскладку.

Опять наступила мертвая тишина. Нотариус и старшина стали выбрасывать тузов. Вдруг нотариус поднял руку с картой и замер. Колычев взглянул и покачнулся.

– Что у вас? – спросил тихо старшина.

– Покажите карту! – закричали голоса.

Нотариус бросил на стол карту. Третий туз червей!

Старшина бросил на стол четвертого туза!

– Что же это? – пролепетал растерянно Колычев.

– Я прошу смотреть дальше! – закричал офицер.

Старшина растерялся, нотариус был теперь бледен.

Что это? Что? 10 валетов, 11 восьмерок и только 4 двойки, 6 десяток.

Рыжий господин вдруг выдвинулся к столу.

– Очень просто! Была подменена талия, 17 карт были сброшены, а так как упавшие 17 были неизвестны, то вот и путаница!

– Вор! Шулер! Отдай назад деньги!

– Господа, я ручаюсь! – надсаживаясь, закричал старшина.

– А это что? – вдруг заревел Свищев и на глазах у всех вытащил из кармана Колычева карты.

– Мошенник! Протокол! Пусть отдаст деньги!

Колычев выпрямился во весь рост и стал шевелить побледневшими губами, но слова не вылетали из его сдавленного горла.

Вдруг он с отчаянием взмахнул руками и бросился от стола. Толпа невольно расступилась от его порыва. Он побежал к лестнице.

Толпа опомнилась и пришла в неистовую ярость.

– Держите его! Ловите! – закричали кругом. – Вор!

– Он нас два месяца обыгрывал! – ревел Свищев.

Патмосов очнулся от ужаса и, быстро найдя Пафнутьева, сказал ему:

– Поезжай в сыскное. Спроси телефон. Звони во все части. Пусть оповестят все гостиницы, чтобы задержали его, он не переживет! Понял?

Пафнутьев кивнул и бросился со всех ног к выходу.

– Поймать, схватить! Я разъясню все завтра. Теперь его спасти! – бормотал Патмосов, торопливо занимая телефонную будку. – Барышня, дайте номер 14–73!.. Благодарю! Откуда говорят? Кто? Отлично! Пожалуйста, как только вернется ваш барин, скажите ему, что господин Патмосов все объяснил! Поняли? Все объяснил! Попросите барыню не оставлять барина ни на минуту. Я сейчас приеду!.. Все!.. Алло! Барыня! Дайте номер 5-0-7! Благодарю! Кто у телефона? Так! Барин дома? Попросите его к телефону! Андрей Федорович, вы? Здравствуйте! Это я! Патмосов! Из клуба! Случилась беда! Оденьтесь. Я еду к вам! Да, да! Большая беда! Но еще все поправимо! Еду!

Патмосов повесил трубку, быстро сбежал с лестницы, оделся, вышел на улицу и, взяв первого извозчика, крикнул:

– Гони на Знаменскую, 17! Скорее!

Извозчик погнал свою лошадь.

* * *

Его, видимо, уже ждали. Подъезд и лестница были освещены, и едва Патмосов подъехал, как швейцар выскочил из подъезда и стал суетливо отстегивать полость.

– Пожалуйте! Барин ждет! Во второй этаж!

Патмосов сбросил швейцару шубу и стал подниматься по лестнице. Швейцар позвонил снизу. На площадку лестницы выбежал Колычев-отец, бледный, взволнованный.

– Что с ним? Что случилось? Рассказывайте! – Колычев схватил Патмосова за руку, повлек через анфиладу[45]45
  Анфилада – длинный сквозной ряд комнат по прямой линии.


[Закрыть]
комнат и остановился в маленькой гостиной. Красный свет фонаря смягчал бледность его лица.

– Что с ним? Все, все! По порядку!

Патмосов коротко рассказал все, что проглядел, и затем страшную развязку.

Старик упал на диван как подкошенный и закрыл лицо руками. Хриплый стон вырвался из его груди.

– Все! Сразу все! И сын, и доброе имя! Едем! – Колычев-старик быстро поднялся, лицо его стало спокойно и решительно. – Куда мы поедем?

– Сейчас к нему на квартиру, потом в сыскное. Я уже послал туда своего помощника.

– Тогда скорее!

У подъезда уже стояла собственная лошадь Колычева.

– Надеждинская улица. Это рядом.

Через три минуты они были у подъезда и звонили. Швейцар отпер дверь и почтительно вытянулся.

– Сын вернулся?

– Никак нет еще! – ответил швейцар.

Старик почти взбежал по лестнице. Патмосов едва поспевал за ним. Им отворили тотчас, и едва они вошли, как к ним выбежала жена Колычева.

Это была молодая женщина с прекрасным лицом. Теперь лицо это было бледно и искажено страхом, большие глаза припухли и были красны от слез.

– Папа, что с Мишей? – бросилась она к старику и, увидя Патмосова, отшатнулась. – Это вы говорили по телефону?

– Я, – глухо ответил Патмосов. – Я прошу вас не волноваться, но мы боимся за него. Он… он сильно проиграл и в отчаянье. Если он приедет.

– О, я не отойду от него. Я успокою его!

– Мы его теперь поедем искать!

– Господи! – вдруг с отчаянием воскликнула молодая женщина. – С ним револьвер! Он всегда его берет с собою.

Патмосов на миг потерял самообладание.

– Не будем терять времени! Едем! – воскликнул он и бросился на лестницу.

Теперь Колычев-отец бежал за ним. Они вскочили в сани.

– На Офицерскую! – сказал Патмосов.

– Гони вовсю! – крикнул Колычев, и сани помчались по пустынным улицам.

– Как мы его найдем?

– Только случаем, – ответил Патмосов. – Я велел своему помощнику оповестить полицию, а та – гостиницы, но это нельзя сделать так скоро. Для быстроты я просто приказал арестовать его. Там же выясним остальное, лишь бы перехватить момент!

Сани летели, как ветер.

Вот и Офицерская. В сумраке ночи вырисовалось неуклюжее здание Казанской части. Над подъездом сыскного отделения тускло горел фонарь.

– Стой! – крикнул Патмосов.

Швейцар открыл дверь.

– Кто дежурный?

– Расовский, Карл Эмильевич!

– Семен Сергеевич приехал?

– С час времени!

Патмосов и Колычев поднялись на третий этаж, быстро прошли по пустому коридору и вошли в дежурную.

У телефона стоял Пафнутьев. Дежурный чиновник поднялся навстречу.

– А, Алексей Романович! – приветствовал он Патмосова.

Колычев-отец бессильно опустился на скамейку. Патмосов поздоровался с чиновником и спросил:

– Ну, что сделали?

– Как вы приказали. Да скоро, видите ли, не сделаешь. Вот сейчас еще Семен Сергеевич с Васильевской говорить будет. И тогда все. Надо будет ждать.

В этот момент Пафнутьев взял трубку и заговорил:

– Васильевская часть? Так! Говорят из сыскного. Сейчас оповестите по всем участкам, чтобы обошли все гостиницы и, если в какую из них приехал с полчаса назад господин, блондин средних лет, хорошо одетый… Да! Немедля арестовать, обыскать и дать знать сюда! Поняли?… Да! да! да! Немедля!

Пафнутьев повесил трубку и обернулся к Патмосову.

– Все части оповестили, а что же дальше?

– Ждать.

– А откуда они выехали? – спросил дежурный.

– Из купеческого.

– Угол Графского и Фонтанки! Так. А не спросить ли, Алексей Романович, по ближайшим гостиницам? А?

– Понятно, можно. Только в таких случаях обыкновенно, когда человек придет в себя, то оказывается уже на другом конце города. Спросите!

– Гостиница «Москва».

Телефон заработал.

Время шло томительно медленно.

Колычев-отец сначала сидел, потом вскочил и начал нетерпеливо ходить по коридору. Патмосов сидел неподвижно, в сотый раз думая, что, не отвернись он тогда, и он поймал бы их за подменой колоды.

Вдруг зазвенел телефон, и в тишине пустых коридоров этот звонок отозвался чем-то страшным и зловещим. Патмосов вскочил. Колычев в один миг очутился в дежурной комнате.

Дежурный снял трубку. Наступили томительные мгновения. Он слушал и говорил:

– Так. Так. Так.

Потом повесил трубку и обратился к Патмосову:

– Полчаса тому назад в «Варшавской» гостинице застрелился господин Колычев.

– Туда! – закричал истерически отец и побежал из сыскного.

Патмосов едва поспел вскочить в сани.

– К Варшавскому вокзалу! В «Варшавскую» гостиницу! Гони! – закричал Колычев, и они снова помчались. Лошадь фыркала, разбрасывая пену, и казалась несущимся облаком.

– Застрелился! Застрелился! – бормотал старик, то кутаясь в шубу, то распахиваясь.

Патмосов молчал. Старик опять бормотал:

– А что же и сделать! Вдруг шулер! Директор банка! А? А растрата есть? Есть растрата?

– Надо думать, нет!

– Эх, Миша, Миша! И какая голова был! Какое сердце! Эх! – и старик весь содрогнулся.

– Подъезд направо! Стой! – сказал кучеру Патмосов и потянул его за кушак.

* * *

В гостинице уже была полиция; коридорные и швейцар были растеряны. Управляющий был бледен и чуть не плакал.

– И что это за напасть! – жаловался он. – Месяца не проходит, чтобы кто-нибудь не застрелился!

– Где, где? – страшным шепотом спрашивал Колычев, идя по коридору.

– Сюда пожалуйте!

В номере собрались пристав, околоточный[46]46
  Околоточный – в Российской империи полицейский, ведавший небольшим районом города, околотком.


[Закрыть]
и доктор. Городовой[47]47
  Городовой – нижний чин полицейской стражи в городе.


[Закрыть]
стоял у двери и отгонял любопытных, которые вышли их кухни, из соседних номеров по коридору.

– Это отец! Пусти! – приказал Патмосов городовому.

У преддиванного стола, в кресле, неуклюже перегнувшись через ручку, полулежал труп Колычева. Расстегнутая сорочка была вся смочена кровью, в свесившейся руке был зажат револьвер. Лицо его было безмятежно спокойно.

На столе лежали записная книжка, бумажник, кошелек, часы с цепочкой, два перстня и карандашом твердым почерком написанная записка:

«В бумажнике – 6700 рублей, в кошельке – 175 руб. 60 коп. и два купона. Часы и цепочка. Кольца с изумрудом и с бриллиантом. В смерти никого не винить. Жить не мог после позора, но совесть моя чиста. Колычев, Михаил. Надеждинская, 34».

Колычев-старик подошел, всплеснул руками и простонал:

– Миша! Миша, голубчик! Что ты сделал?

Околоточный поддержал его и опустил в кресло.

* * *

Самоубийство Колычева в свое время наделало шуму, особенно в среде игроков. Имя его было очищено от позора, но молодая жизнь погибла, и не всякий узнал истинную подкладку этого темного дела. Свищев, Калиновский и Бадейников были высланы из Петербурга.

Патмосов был угнетен. Он даже слег от волнения, вернувшись с тяжелых похорон.

– Помни, Сеня, у всякого свои обязанности. Я за это дело не должен был и браться. Что я ему – нянька? Я предупредил его, он меня чуть не выгнал. Наше дело – найти преступника, открыть преступление!

– Но вы же сделали, что могли, – возразил Пафнутьев, – негодяи все-таки открыты и теперь высланы.

Патмосов слабо махнул рукой.

– Во-первых, они не обезврежены. Во-вторых, они сейчас высланы, а завтра будет новый градоначальник, и они вернутся. Эти мерзавцы ненаказуемы!

Слова Патмосова оправдались. Свищев, Калиновский и Бадейников снова в Петербурге и составляют то же товарищество на вере. Бадейников взял в аренду карточную игру одного из столичных клубов и благоденствует, собирая несчетные рубли с бедняков, предающихся азарту.

1909 г.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации