Текст книги "Весы Правосудия Божиего. Книга вторая"

– Так, тебе нужен не только паспорт, но и права шофера, садись вон туда, сей же час снимем с тебя твой фас, а профиль нам не нужен.

Пожилой уголовник с явными чертами мошенника высшего класса быстро сделал снимок и, пообещав приготовить документы к концу следующей недели, попросил полсуммы своего гонорара в задаток.

Гарри отдал ему требуемую сумму в полторы тысячи фунтов, и они с Деном не стали отнимать время у старого мастера своего дела.

Уже в двери Генри окликнул своего клиента.

– А насчет имени-то, имя какое вам больше нравится, есть два варианта, – седой маэстро, подтолкнув выше очки, серьезно всмотрелся в глаза Гарри, как будто уж очень важной была разница, – то ли Рассел Майк, или же Глен Вристол.

– Ну пусть будет Рассел Майк, чего тут выбирать.

– Вообще-то да, оба они сидят в тюрьмах за перевозку наркотиков из Марокко, а паспорта их у меня, так что грех не воспользоваться. Ну, значит, будешь Расселом Майком, он как раз твоих лет, ну давай, до встречи.

– Этот старый фальшивомонетчик со стажем может любую копию сделать и обдурить кого хочешь, он химик, мастер лжи и ювелир от Бога.

– Да хоть от черта, то все равно для меня, главное, что свое дело знает, давай-ка, Ден, поищем мне лодку, пока суть да дело, надо ведь испытать да потренироваться бы не мешало, все же годы прошли с тех пор, как байдаркой занимался.

– Ну а для этого придется поехать в Ливерпуль, все же портовый город, вот там-то уж точно есть всевозможные посудины от мала до велика.

– Прекрасно, я как раз еще и газеты сброшу, уже скоро месяц с тех пор, как там не был.

Ливерпуль, город битлов и не только, это судостроительные верфи, величайший торговый порт мирового значения и популярнейший центр молодежи, город, который дышит свободными ветрами, несущимися через Ирландию из Атлантики.

– Ну что, Ден, раз уж ты со мною, то давай уже подсоби до конца, покупку лодки придется отложить до утра, а посему поехали в отельчик, где я уже раньше недорого ночевал.

– Какой разговор, Гарри, раз уж мы тут, то, конечно же, я буду с тобой до конца, ведь кто-то тебе должен помочь, ты знаешь, меня на самом деле заинтриговала твоя настойчивость и тяга к приключениям, это, брат, у тебя неспроста, а именно поэтому и хочу проследить за твоей судьбой.

Они пошли вечером в паб на кружечку-другую, при этом обсуждая ту самую тему форсирования Ла-Манша.

– Тебе обязательно нужен компас (в те времена, наверно, и были уже изобретены, но еще не были в свободном обиходе такие вещи, как навигаторы, что теперь кажется нам вполне рутинной игрушкой).

– Да, на самом деле нужен, и лучше всего его установить перед глазами прям на лодку, ручной может быть большой помехой при гребле на волнах, там в открытом море не шуточки.

Наутро отправились в магазин спортивных плавсредств и там выбрали океанский каяк, выполненный полностью из стеклопластика.

Четырехметровой длины одноместное и практически непотопляемое судно водоизмещением около трехсот пятидесяти литров и весом не более тридцати килограмм, с расширенными бортами-поплавками остойчивости, так что даже при желании опрокинуть его, по словам продавца, не представлялось легкой задачей.

Неопреновый костюм, спасательный жилет и небольшой морской компас, который он решил установить на борт позже у Дена в мастерской, все это Гарри прикупил за полтысячи фунтов и тут же решил испытать.

Спешить было некуда, так что они поехали на побережье и там поочередно покатались на приобретенном плавсредстве.

На самом деле ходовые качества значительно отставали от спортивной байдарки, что Гарри знал не понаслышке, но зато непотопляемостью каяк обладал несомненно, и утверждения продавца о сверхустойчивости сего плавсредства подтвердились также.

При необходимости можно было даже покинуть борт посудины и относительно легко забраться на борт, вовсе не рискуя набрать в него воды или с опрокинутого положения не вернуть в исходное, все эти достоинства говорили о том, что на самом деле при серьезной подготовке на этом чудо-плавсредстве можно махнуть не только через Ла-Манш, а также и через океан, если сойти с ума по какой-то причине.

Благодаря полому корпусу и отверстию в нем, закрывающемуся плотной крышкой, в трюм каяка можно было бы нагрузить немало балласта в виде питьевой воды и продуктов питания, в общем, на самом деле название «океанский каяк» вполне соответствовало данной посудине.

Вдоволь накатавшись и этим как раз ознакомившись с покупкой в непосредственной близости при условиях эксплуатации, они привязали каяк на крышу микроавтобуса и отправились в Шеффилд к Дену, откуда и было решено стартовать в день, когда уже будут готовы документы и погодные условия станут подходящими, да, вот именно погодные условия для успеха форсажа пролива были важны, как ничто другое.

Разумеется, пересечь перешеек в тридцать два километра можно легко, но только при условиях густого тумана, с расчета на ограниченную видимость, что при случае удачи значительно подсобило бы нелегальному движению по довольно-таки охраняемой акватории Ла-Манша.

До конца следующей недели еще оставалось десять дней, и посему он, оставив Дена и каяк в его мастерской, поспешил заехать еще раз к Шарон на прощальный визит, но говорить ей об этом не стал, зачем огорчать красавицу и портить вечер самому себе.

За ужином лишь намекнул, что отправляется в длительное и, наверно, опасное путешествие, он искренне ее благодарил за бескорыстную любовь, даруя ей, а также и себе незабываемую ночь в маленьком отеле.

Он еще раз заехал в редакцию, забрал очередную партию газет, но об отъезде промолчал, ибо микроавтобус был ему еще нужен для осуществления плана отбытия из Королевства, точнее, для доставки лодки в прибрежный поселок Дил Пьер, откуда и планировалось отплытие на континент.

После чего Ден обещал отогнать бус по адресу редакции, извиниться за него и передать дела – папку с отчетом – шефу-редактору, а также письмецо в конверте… которое Гарри уже приготовил на днях.

Ну вот каков подлец.

Извините, просто был вынужден так поступить, оставляю все в полном порядке, все, что надо по работе, все в папке, преемник найдется, свято место пусто не бывает, оставляю еще и поэмку на не очень-то веселую, прощально-философическую тематику, которую написал за считанные минуты в один присест, но, видимо, так моя душа желала выразить свои чувства… мысли о бытии человечьем, если хотите.

Редактор, Ты великодушный человек, поймешь и простишь…

Надеюсь, что не ошибаюсь, ведь тогда, в день нашего знакомства, Ты с ходу понял, с кем имеешь дело, да я вообще-то и не скрывал.

Полагаю, что примерно вот так или приблизительно так Ты бы мне пожелал от всей своей славянской души.

Ну что со мной делать, раз уж зовет меня в дальние дали бродяжничество, говорят, это неизлечимая болезнь, и право, спорить с этой обрекающей гипотезой вряд ли имеет смысл, поскольку я сам это, кажется, уже доказал себе на горькой практике. Не обессудь, друг, всех благ.

 
Прощание Славянки
 
 
Тебе бы лечиться, изгнанник, бродяга,
Раз в душу твою воткнулась коряга.
Будь счастлив уже, страдал ты не зря,
Береги сам себя, или как там тебя.
 
 
Гарри, Рассел, Иван да Броня ты Климов,
И кем бы ты ни был, хоть Тюрин, Ефимов,
Береги сам себя, и Господь подсобит,
Будешь падать, поверь, тебе подстелет.
 
 
Им сказано было, а он ведь не лжет,
Береженого, брат, и Бог бережет.
Ничего ты не бойся и даже в беде
Будь добр с людьми да скромен в еде.
Не пьян на пиру, не алчен до злата,
Не делай вреда человеку, ни гаду,
Ни флоре, ни фауне и ни себе,
Ведь всякая тварь неспроста на земле.
 
 
Верь, и настанет твой праздничный день,
До места дойдешь ты, если не лень,
Где ждали тебя, и – о благодать —
Тебе улыбаются, рады принять.
 
 
Выслушать, вымыть да накормить,
Вина тебе кубок готовы налить,
Приласкать, дать ночлег, и точно потом
Предложат остаться с ней вместе вдвоем.
 
 
И как это можно, бродяга я сам,
А то потому, что нужен ты там,
Точно там, а не где-то на свете еще,
Где бывал ты уже или не был еще.
 
 
А теперь уж пока, пора уже в путь,
Не будет попутного рейса,
Ни ровных дорог, ни цыплят табака,
Не будет вояжного кейса,
 
 
Ни цветов на перроне, ни слез на плече,
До встречи на райской гулянке,
Ну, мне уж пора… удачи, мой друг,
Вот бы грянуть «Прощание Славянки».
 

И вот еще одна мысль, если вам будет угодно, друзья.

 
В любое время года
 
 
В путь вас зовет неумолимая судьба,
Пусть прошлое горит в пламеньях ада,
Бродяги мира, непоседная братва,
Искатели несуществующего клада.
 
 
И сколько колесят таких по белу свету,
Статисты, лопните, учета сему нету,
Бродяги, словно птицы без штрихкода,
Летят куда хотят в любое время года.
 
 
Вы благодарны тем, кто не встречали,
И тем, кто провожать вас не пришли,
Вам в лица врезаны следы былой печали,
Вы молча появились, тихо побыли, ушли.
 
 
И не было лукавых слез прощальной сцены,
Фальшивой радости при встрече не видать,
Печальные артисты фильма мыльной пены,
Какую роль играете… мирским вас не понять.
 
 
Да ясно, вы тот датчик мира, кто покажет,
Насколько бедности процент высок средь нас,
И кругом обойдет его, не ровен час, измажет
Высокомерный да бахвальный сытый глаз.
 
 
О, равнодушья лед к тому, кто тянет руку,
Просящему не дав, проходят, взор не отводя.
Кто, наслаждаясь, нелюдь, наблюдает муку,
А некий все же кроху бросит, ближе подойдя.
 
 
Милостыню кинь калеке да в грехах покайся,
Дай Бог, чтоб судьбы сберегались от невзгод.
«Ты от сумы да от тюрьмы не зарекайся», —
Сказал не я, сей афоризм не зря изрек народ.
 

Ну вот, примерно так и не иначе протекают наши грешные годы.

Старина, Ты не обессудь, мне надо двигаться дальше, сквозь тернии к звездам, как говорят в народе. Под лежачий камень вода не течет, и посему я собираю все свое в охапку и убираюсь восвояси, навстречу судьбе-злодейке.

Не поминай лихом, обещаю, что буду писать и дальше, так что обо мне, даст Бог, еще услышишь, а пока что в путь. Счастливо оставаться.

С уважением к тебе, маэстро.

Бронислав

Написав эти строки как компенсацию за бегство и даже расписавшись своим настоящим именем, Гарри почувствовался гораздо лучше, он был уверен, что редактор и вправду его поймет и простит за неожиданный и весьма странный поступок. Он хотел-таки с чистой совестью покинуть Великобританию, ну или хотя бы настолько, чтобы самому себя не упрекать, зная, что не оставил долгов за спиной, кроме как любящих женщин.

Вот бедолаги девчонки, во все века им приходилось страдать от мужчин, то на войну уходили, нет, так отправлялись в дальние страны на поиски богатства, новых земель, открытий разного рода и, конечно же, зачастую не возвращались.

Что делать, такова ваша доля, девчонки, ну ничего, найдется другой, кто приласкает, и вы забудете старые чувства, окунувшись в новые волны любви, дай вам Господь.

Ничего в этом мире не вечно, и редко бывает как в сказке, что прожили вместе всю долгую жизнь и померли седыми старичками в один день в окружении правнуков, внуков, близких и родных.

Вот же создал человек сам себе идеал, а не будь разных судеб, то что бы было на этой планете, жили бы мы в полной апатии, словно по графику заводского трехсменного ритма, ребенок, взрослый, старик – и по новой.

А так разные судьбы, разные нравы, искания, находки, движение, постоянное движение вслед за солнечным светом, что день за днем, год за годом греет нашу планету, так и мы, проснувшись с рассветом, делаем нечто аж до заката, ложимся и снова встаем для встречи нового утра.

Вечное движение, вот так распорядился некто, создавая нашу планету, и ведь первое было слово… не зря всем нам известно, что словом можно воздвигнуть до головокружительных высот, унизить до презрения и даже уничтожить – в прах стереть, а также говорят, что можно и в историю войти, раз сложишь так слова, чтоб всякий ими восхищался, кто прочел.

И на самом деле ведь многим это удавалось, и то, и другое, и третье проделать, пользуясь самым дешевым материалом на планете Земля, пользуясь словом…

Ну ладно, философия – штука бесконечная, а посему давайте-ка, мой друг, вернемся на грешную землю и глянем с тобой, что же и сколько должен пройти наш герой, впредь достигнет новых границ, невзгод, приключений, страданий побед и не только…

Глава 9

В условленный день заехав в Манчестер за новыми, хоть и фальшивыми, но все же документами, Гарри на самом деле был более чем удивлен, его «свежие» паспорт и права на чисто английское имя «Рассел Майк» были такого качества, что глядя невооруженным глазом, неискушенному соглядатаю и на ум прийти не могло бы, что эта свеженькая ксива все же наглая подделка.

Да уж, есть еще на свете мастера, он расплатился с маэстро и тихим ходом по Змеиной дороге отправился в город Шеффилд к приятелю Дену.

Этот путь, и вправду не зря же названный Змеиным, петлял по живописным горам, по этой дорожке он ездил неоднократно, но так получалось, что всегда в ночное время, такова уж была его работа – это когда подрабатывал в Манчестере вышибалой.

В этот раз довелось тот же путь проделать при дневном свете, и если не идеального покрытия дорога, то на самом деле можно было бы спутать этот британский пейзаж с предгорьем Кавказа.

На склонах тут так же паслись отары овец, и в небе кружила пара орлов, но беспардонная цивилизация тут внесла свои неисправимые поправки, навеки ломая первобытную красоту, проложив черную асфальтную ленту с белой разметкой посередине и пестрыми дорожными знаками по краям, на самом деле словно след, и даже не след, а само тело гигантской змеи лежало, растянувшись по траверсу горного склона.

Вот же прет меня вперед, и где найдет покой моя блудная душа, аж страшно становится, но тем более влечет куда-то, впрямь под лодыжкой зудит от предвкушения грядущих приключений.

Блуждая в раздумьях, он незаметно самому себе подкатил к дому старины Дена, а тот тут же выступил с нравоучением, но его слова никак не могли повлиять на уже принятое жесткое решение.

– Ты уверен, что хочешь брать на себя такой риск, братишка, я думал всю неделю, но так тебя и не понял, какого рожна тебе сдалась эта старушка Европа, что, хочешь французский изучить или погранцам попасться на канале Ла-Манша. Англия тебя приняла и обогрела, имеешь друзей, женщин, непыльную работу, черт тебя возьми, не так ли, ну какого черта через воду за водой попрешься.

– Ден, ты мои мозги не поправишь, раз уж я хочу поиграть с судьбой, то никакие отговоры меня уже не остановят, ты что, думаешь, я и сам не понимаю, сколько риска есть в таком предприятии, как моя авантюра. Ну, конечно же, знаю и понимаю, но все равно на это пойду, и все тут, понимаешь, что я здесь на острове однажды так и так попадусь в лапы Скотленд-Ярда, что при пересечении пролива, какая разница, это всего-то вопрос времени, чувствую, понимаешь, чувствую, что мне надо туда, надеюсь, ты со мной, я имею в виду поможешь лодку на воду спустить, да лодку спустить я и сам могу, вот бус бы отогнать до редакции, как договаривались, а то как-то некрасиво получится, люди мне все-таки доверяли, и стишки опять же… опубликовать было бы неплохо.

– Безумец ты, Гарри, но от помощи я ведь не отказывался, решил так решил, видно, и вправду зовет тебя судьба или же смерть.

– Ну и пусть даже смерть, ее нам, брат, не избежать по-любому, да хоть дома на печке сиди или с дивана не слазь, так что я все равно пойду своей дорогой, по крайней мере буду знать, что сам решение принял.

– Так что же, значит, в путь, и пусть он будет легким. Тебе желаю счастья, долгих лет, идей и путешествий.

Ден невольно заговорил в стихотворной форме, и как тут не заговорить, когда приятель прям на глазах теряет рассудок.

Одежду, обувь, документы, деньги он упаковал в водонепроницаемые пакеты, что как раз поместились в полость-трюм каяка.

Немного, пару бутербродов и три литра воды, все, что он взял на всякий случай с собой, поместив в спортивный рюкзачок, который был выбран и испытан на предмет удобства при гребле.

Весло он привязал на репшнур двухметровой длины, от середины ручки двулопастного весла к носу каяка, на случай если по каким-то причинам пришлось бы его выпустить из рук, ведь на каяке остается не исключенной возможность опрокинуться при штормовых условиях, а утеря весла – это уже катастрофа.

Небольшой гирокомпас стоял закреплен на удобном для глаза ракурсе, так что, сидя на своем месте, гребцу ничто не мешало постоянно следить за курсом.

Неопреновый водолазный костюм с капюшоном и носками того же материала, что позволяло ему не переохладиться, оказавшись в воде, температура которой в те дни конца лета девяносто девятого года была не выше пятнадцати, а то и двенадцати градусов, спасательный жилет – все как бы готово.

Поверх глаз режущего оранжевого цвета спасательного жилета Гарри надел свободную штормовку цвета хаки, что должна была отвлечь внимание и защитить от ветра заодно.

Каяк был неслучайно выбран зеленоватого цвета волны, благо такой нашелся один из всего спектра буквально кричащих расцветок на любителя, от электро-зеленого аж до малиново-красного, что видны, наверно, и за горизонтом.

Подготовительные работы проводились во дворе у чернокожего приятеля Дена, да, у старины были всевозможные инструменты и материалы, хотя особо-то и не пришлось затрудняться, кроме как просверлить пару отверстий для установки гирокомпаса на удобную позицию.

– Ну что, присядем на дорожку, Бронька Климов, он же Гарри Блейд, а теперь, вы только представьте себе, он же Рассел Майк, – чисто по-русски сказал сам себе.

– О чем ты там тараторишь, что, думаешь, я по-твоему понимаю, или кукушка твоя все-таки улетела?

– Да так, обычай такой есть у нас в России присесть на дорожку.

– Вы, русские, странный народ, теперь я это знаю не понаслышке. Ну надо же без особой надобности подвергать себя риску, да, конечно, да, переплыть Ла-Манш раз плюнуть, если не случится какой-то экстраординарной ситуации, но ведь ты это собрался сделать нелегально, в одиночку, в туман, имея фальшивые документы, ты хоть в курсе, что с тобой будет, если будешь пойман, это в лучшем случае… да лучшего случая тут не будет, возможны только худшие, а то есть поедешь домой в свою Россию, а там сам знаешь, что тебя ждет, или закроют в тюрьму Англии, зависит, на какой половине попадешь, может, и Франции, как нарушителя государственной границы, все, что у тебя есть за душой, а есть не мало, поверь, отберут по нулям, похоже, ты этого хочешь.

– Ден, ну не стоит меня уговаривать, ведь я уже готов на все, на любой исход авантюры, понимаешь, мы, русские, имеем одну особенность, что нас отличает от всех на свете. Мы порой можем начать такое рисковое дело, исход которого даже предугадать не возможно, не то что планировать, вполне серьезно говорю, и пусть тебе не покажется сказочным то, что нам частенько таки удается сделать вещи, сравнимые разве что с мистикой или чудесами, благодаря его величеству поступку, случаю и врожденной настырности нашего, наверно, уж и вправду чисто русского народного характера.

Мой верный друг, я чувствую, что мне надо это сделать хотя бы для того катарсиса души, в котором нуждаюсь, и если мне это удастся, то жизнь моя, несомненно, изменится в лучшую сторону.

– Я восхищен тобой, Гарри, твой монолог был настолько убедителен, что, похоже, займусь изучением истории России, чтобы попытаться понять тебя полностью, после того что ты изложил, представь, даже не смею тебя больше отговаривать, поехали.

До местечка Дил Пьер, что невдалеке от мыса и порта Дувр, они добрались уже под вечер.

Сняли двухкомнатный номер в небольшом отельчике с видом на море из окон жилой и налегке подались на разведку к пологому пляжу.

О более удобном месте для отплытия и мечтать не приходилось, попросту идеальный берег, где на микроавтобусе можно было подъехать практически к воде во время прилива и без каких-либо затруднений спустить каяк на воду, но спешить они не собирались, было решено отходить до дела, что планировалось перед рассветом, и обязательно под покровом тумана, который как раз в это время года не заставлял себя долго ждать.

Убедившись в удобстве ими выбранного места для старта, мужики спокойно пошли в паб, чтобы подкрепиться кружкой пива, но только одной, завтра Гарри потребуется немало сил в борьбе с течением пролива, которое там есть постоянно, в зависимости от прилива и отлива из океана то в одну, то в другую сторону, и порой достигает скорости аж до десяти узлов, а то есть восемнадцати с половиной километров в час.

Вот и представьте или, если есть интерес, то посчитайте себе, мой дорогой читатель, на сколько километров в сторону может унести течение лодочку, которая при волнах в четыре балла шторма вперед движется со скоростью не более пяти узлов (около девяти километров в час), а пересечь надо расстояние в тридцать два километра.

Да, да, учитывая все известные данные, получаем ответ – пока вы доберетесь до противоположного берега, примерно на шесть десятков километров в сторону может унести течение ваш каяк при таких условиях движения.

Гарри задумался об этом и как раз по той причине удвоил изначально взятый с собой запас воды и даже добавил немного еды в виде пары плиток шоколада, так что рюкзак на плечах держать уже было обременительно, но благо в конструкции каяка была продумана и такая деталь, как небольшой багажный отсек сзади гребца, кстати, расположен весьма удобно, так что, в отличие от основного, переднего трюма, был доступен без особых усилий или риска.

Стемнело, море не обещало быть слишком спокойным, и судя по фазе луны, что в данную ночь была близка к полнолунию, прилив должен был быть если не максимальным, то близким к тому, а значит, уйти от берега с отливом этой ночи был бы самый оптимальный вариант, но в полной темноте, не видя даже стрелки компаса, выходить в неспокойное море на такой скорлупке, как каяк, наверно, все же было безумно, и по этой причине ему не оставалось ничего другого, как дожидаться рассвета, а на рассвете опять-таки ожидался очередной прилив, серьезно усложняющий задачу, ну представьте, вы гребете от берега, а приливное движение водных масс несет вас обратно, да и вообще днем исполнить задуманное вряд ли было реально, ведь все же существует и береговая охрана…

Не так чтобы много, но все же знал кое-что из морского дела, хоть на механика учился, но все же в мореходке, а там, пусть и за полтора курса, но успел получить кое-какие знания морской навигации… о море, ведь это и было его призвание с юности, но, к сожалению, не сложилось, судьба не позволила мальчишке стать капитаном.

«Раз не удается уйти с этим отливом, ну и пусть, подожду до завтра, авось и море успокоится, выхода нет, ну не бросишься же в открытый океан при таких условиях, когда не можешь в темноте разглядеть стрелку направления, так что сначала надо сделать подсветку компасу, и только тогда буду полностью подготовлен, чтобы покинуть берег Туманного Альбиона под покровом темноты».

Он обдумывал каждую деталь, ведь с морем шуток быть не может.

Скорей всего, что лучший вариант отходить будет во время полного прилива, и умахнуть как можно дальше от берега, пока начнется очередной отлив, который уходит, унося воду быстрым течением назад в океан по узкому рукаву Ла-Манша, сто процентов, это течение понесет меня вниз по карте, так что на мыс Грис-Нез, который и есть самая ближайшая точка континента, выйти мне вряд ли удастся, а чем ниже по проливу, тем шире он становится, и довольно значительно.

Ну ничего, да пусть уносит хоть до Нормандии, но главное, что на борту имеется гирокомпас, каяк непотопляем, и мой курс известен, точно на юго-восток, а в эту ночь как раз надо проследить, во сколько начинается отлив.

Мужики набрали в магазине пива и пошли на самый конец деревянных мостиков ждать начала отлива, конечно же, можно было попросту осведомиться у местных о сей вовсе не столь конфиденциальной информации, но лучше не обращать на себя лишнего внимания, ведь знать-то не можешь, кто есть тут кто, так что вернее всего проверить самому.

В полночь сопровождаемая возрастающим волнением вода поднялась на максимальный уровень, и спустя еще полчаса в проливе воцарился полнейший штиль, а значит, что где-то к пяти утра начнется отлив не раньше, необходимая информация была собрана, и дольше сидеть на мостике особого смысла не имело, но еще оставалось пару банок пива, и приятели продолжили свою вечеринку.

Засиделись еще на час, но зато успели поговорить о многом, включительно о возможном наркотрафике из Голландии, где марихуана стоила раз в шесть дешевле, нежели в Англии.

– В случае если тебе удастся найти курьера, то у меня есть надежные каналы для сбыта солидных партий.

– Знаешь, Ден, давай-ка я сначала переберусь на ту сторону, а там посмотрим, конечно, как-то зарабатывать на жизнь надо будет, и разумеется, твое предложение я не забуду. Пошли отдыхать, завтра еще пошляемся тут, посмотрим, надо подсветку на компас пристроить, иначе бессмысленно даже и пробовать, не видно же ни черта, хоть и есть капля светонакопителя-фосфора на стрелке, но это не серьезно.

Спустя четверть часа он валялся в кровати, и предстоящая авантюра прокручивалась в мозгу снова и снова.

«Спать, Бронька Климов, спать, тебе необходим отдых, нужен отдых…»

Он сам себе внушал спокойствие не в первый раз, и благодаря опыту это ему удалось.

Ни о чем не думать, спать…

Наутро пришлось-таки поехать в город Дувр и поискать там подходящий фонарик, а потом еще и повозиться с его установкой, но голь на выдумку хитра, и прикупив рулон изоляционной ленты, Бронька, бывший тракторист закалки Советского Союза, слесарь, шофер и так далее, без особых проблем из краденной в ресторане нержавеющей вилки Stainless steel Sheffield сконструировал великолепный кронштейн для фонарика, подсветка была готова, и памятный сувенир в виде вилки из исторического города сталеваров в одном.

Остаток дня мужики провели, гоняя биллиардные шары в местном пабе, ведь все было приготовлено, и теперь оставалось только ждать в прямом смысле этого слова у моря погоды.

Ту полнолунную ночь они не спали, из окна отеля как раз было удобно наблюдать за происходящем на море, а оно, поутру разогнав волну, не давало особых надежд на скорое успокоение, да и не удивительно, осень уже была не за горами, и не то что не за горами, а уже наступила, ведь начало сентября – последнее время, чтобы удачно сквозануть из старой доброй Британии, иначе начнутся шторма, а тогда-то иди дождись попутного ветра.

К двум часам пополуночи волна стала укладываться, и спустя еще часа полтора перешла с бурунов на спокойный накат.

Начало четвертого, водная гладь практически затихла, прилив стоял на своей высшей точке, туман клубился такой, что на вытянутой руке с трудом удавалось разглядеть собственные ногти, благо от буса до воды было всего-то десять метров, они вдвоем молча донесли каяк до линии прибоя, где Гарри быстро надел неопреновый костюм, спасательный жилет и поверх на все натянул штормовку, точно так, как и было все приготовлено.

– Ну что, кто знает, увидимся ли еще, сумасшедшая твоя голова.

Ден искренне пожелал ему удачи, и Гарри Блейд, он же Бронислав Климов, а теперь уже Рассел Майк, оттолкнулся от грешной земли, взяв курс на юго-восток, следуя которому непременно должен был наткнуться на континент старушки Европы.

Поскольку прилив был как раз на максимальном уровне, то море как бы замерло в практически полном штиле, и только спокойный накат напоминал о том, что он гребет не по озеру, а порой очень и очень неспокойному проливу между Северным морем и Бискайским заливом Атлантики.

Туман его обнял, словно молочная ванна, кислород, обогащенный испарением морской воды, насыщенной приятным запахом йода, особенно осенью обильно поступающего из водорослей, проникая в легкие с каждым вдохом, располагал к спокойствию, что ему как раз и требовалось.

Взяв размеренный ритм, он греб, контролируя дыхание и пульс, прекрасно понимая, что успех зависит только от него самого, от осторожного расчета своих сил.

Вроде бы и не так далеко, при хорошей погоде ведь даже виден берег Франции за проливом, но не теперь, ночью, когда над морем полностью властвовала тьма и густейший туман, он сам выбрал такие условия, поскольку было надо проскочить незамеченным, а другой вариант попросту был не допускаем, как в народе говорят, дескать, пан или пропал.

Чтобы во мгле разглядеть стрелку компаса, ему приходилось наклоняться вперед, ближе к нему, ведь легкий каяк менял курс исключительно быстро, стоило один раз гребануть с немного большим усилием, как стрелка тут же уходила в сторону на градусов десять, так можно приплыть и назад, или, не ровен час, ухайдохать аж в открытый океан.

Тот, кто не был в таких условиях, наверно, представить не может.

Видимость нулевая, почти полная тишина, побеспокоенная лишь всплесками весел, как вдруг из туманной бездны раздается звук рынды – судового колокола, что кажется буквально рядом, потом еще и еще с разных сторон доносятся звуки колоколов разной тональности.

С ума сойти, вполне можно было бы подумать, что находишься в потустороннем, то ли загробном мире, или невзначай попал в другое измерение, где вокруг звучат колокола, но благо он-то знал, что при тумане на кораблях по морскому закону периодически бьют в колокол (рынду). Это делается с целью оповещения других о своем присутствии, так вот, поскольку в тумане не видны бортовые огни, то подаются звуковые сигналы.

Колокол с давнейших, незапамятных времен практикуется на морях всего мира во избежание столкновения во мгле, а на проливе Ла-Манша, где судовой трафик довольно-таки напряженный, в таком тумане получается чуть ли не колокольный концерт.

При тишине штиля по насыщенному парами тумана воздуху звуки передаются быстрей и значительно дальше, поэтому-то и слышны колокола сразу нескольких, довольно близких, и тех, кто подальше, но никак не видимых звонарей туманного утра.

Он греб свой каяк словно в сказке, стараясь лишне не шуметь веслом, заодно насыщая свою душу этим неповторимым, словно ритуальным, перезвоном во млечной тиши, человек искренне благодарил Господа за это эйфорическое состояние, что еще более усугубилось с появлением солнца, которое восходило практически навстречу, унося его в необъяснимое духовное и даже физическое состояние, в потоке счастья переполняющее сердце, авантюрист не чувствовал, как слезы радости, дарованные им своей щедрой судьбе, сами собой накатились в глазах от переизбытка буквально вулканом бурлящих эмоций.

Еще молодой, всего немногим за тридцать, переполненный волнами положительных чувств, он даже не устал грести к тому времени, когда солнечными лучами разогнанный туман, пусть нехотя, но все же стал рассеиваться, волны отлива на своих хребтах его несли по проливу в сторону океана, а он, держа взятый курс на юго-восток, ритмично греб свой каяк к берегам Франции, что виднелись уже не так-то и далеко.