Текст книги "Зима для троих"

Глава 3
Свидание в кладовке

Прятаться было некуда, да и незачем. Умом я понимала, что ничего таинственного и ужасного не происходит – просто у меня разыгралось воображение. Мало ли кто и по каким делам тоже решил навестить старую школу. Может, одному из классов не хватило места для празднования, может, кто-то тоже решил устроить ностальгическую прогулку по школьным этажам, а может, тут хранятся сценические костюмы или реквизит, и теперь их относят на место…

Представив, что сейчас я увижу перед собой Светлану Юрьевну, я снова облилась холодным потом. Эта встреча не входила в мои планы! Она меня, конечно, не забыла – у нас с ней в свое время случались серьезные разногласия по поводу номеров в школьных концертах, которые она курировала. Ничего преступного я не совершала, но менее всего мне сейчас хотелось столкнуться с ней один на один в темном коридоре. Это Ирка виновата! Если бы она не сбежала, все выглядело бы совсем по-другому…

Мысли пролетели у меня в голове буквально за секунду, и тут же я услышала грохот и невнятные бормотания. Все это прозвучало совершенно обыденно, поэтому я бесстрашно оглянулась и увидела на полу в падающем из окна квадрате света какую-то куча-мала. Приблизившись, я заметила парня, пытающегося поднять ворох одежды.

– Помочь? – вежливо поинтересовалась я.

Парень вздрогнул, уронил все, что успел подобрать, поднял на меня глаза и буркнул:

– Спасибо, обойдусь.

И тут мне чуть не стало плохо по-настоящему – передо мной был «король», тот самый одиннадцатиклассник-«малолетка», которого мы с Иркой так бессовестно вышучивали во время концерта. Отомстило мне мироздание!

– Да давай помогу, – не отставала я.

– Да спасибо, не надо! – с пола отозвался он. – Помогла уже!

– Так это ты из-за меня все уронил? – запоздало догадалась я. – Увидел кого-то в темноте и испугался?

Спохватившись, я прикусила язык, но было поздно – я только что в открытую назвала его трусом! Не глядя по сторонам, парень наконец сгреб в охапку свою поклажу, обогнул меня по дуге и двинулся дальше по коридору. Не понимая зачем, я поплелась следом.

Как я и предполагала, мы пришли к старому актовому залу, где, наверное, сейчас проводились сплошные праздники букваря да прощания с младшей школой. В сам зал парень заходить не стал, толкнул неприметную дверь рядом и негромко чертыхнулся – дверь оказалась заперта.

– Ключ в заднем кармане, – не оборачиваясь, бросил он.

Я помедлила, словно не поняв, что обращаются ко мне, а потом зажмурилась – хотя и без того было темно – не глядя сунула руку в его карман и молниеносно выудила ключи.

– Открывай, – бросил он, когда я протянула ему связку ключей. – Не видишь, руки заняты.

Под ворохом одежды я не видела его рук, но могла бы догадаться, что надо самой открыть дверь! Птица-говорун отличается умом и сообразительностью…

– Самый большой, – нетерпеливо бросил «король», поудобнее перехватывая свою ношу.

– Не видно ничего, – огрызнулась я.

Подходящий ключ наконец был найден, дверь отворилась со скрипом, вполне достойным мистического антуража. Парень вошел первым, сразу сбросил с рук костюмы и щелкнул выключателем на стене. Я с непривычки зажмурилась, не спеша открыла глаза и огляделась. Мы находились в крохотной подсобке или, правильнее сказать, гримерке. Помещение было завалено какими-то мешками, на которые парень небрежно бросил костюмы с королевского приема.

– А на вешалку не надо повесить? – спросила я, просто чтобы не молчать, а то пауза слишком затянулась.

– Где ты тут видишь вешалку? – хмыкнул «король».

Наконец-то я разглядела его вблизи и теперь готова была взять свои слова про то, что он не соответствует роли короля, обратно – несмотря на мягкие черты и отсутствие чеканного профиля, было в его лице нечто решительное и притягательное.

– Как тебя зовут? – неожиданно вырвалось у меня.

Ох и дура! Что я творю? Какой мелкий бес дернул за язык?

Он смерил меня истинно королевским взглядом и хмыкнул:

– Ты правда хочешь познакомиться?

Я нашла в себе силы съязвить в ответ:

– После всего, что между нами было, пора бы уже.

– А между нами что-то было? – Ему явно нравилась игра.

Не похоже, что в голове у этого парня одни «танки». Впрочем, о чем я, разве у нас такая уж катастрофичная разница в возрасте? Как будто то, что я окончила школу, а он еще в ней учится, открывает между нами бездонную пропасть!

– Ну, допустим, Максим.

Он не торопился задавать встречный вопрос, и это на секунду больно кольнуло меня, но надо было держать лицо:

– А я Настя. В прошлом году закончила одиннадцатый класс…

– Да помню я тебя, – небрежно перебил он. – Ты еще на концертах с театральной студией выступала.

Я приосанилась – вот она, вселенская слава! – но тут же была сброшена с небес на землю:

– Мы с пацанами над вами прикалывались.

Я сделала вид, что не обиделась:

– А теперь и сам не брезгуешь лицедейством?

– Чем? – в первый момент не понял он.

Неужели все-таки «танкист»?

– Тоже на концертах выступаешь, – пояснила я. – Как твои пацаны это пережили?

– Только на вечере встречи, – отмахнулся Максим. – Там своих-то никого не было, а перед чужими не стремно. Притом у меня по биологии трояк за первое полугодие намечался, а Светлана пообещала четверку натянуть, если на концерте выступлю.

Я с трудом припомнила: сия особа помимо культмассовой занималась еще и непосредственно учебной деятельностью и даже у кого-то что-то вела. К нашей параллели это, к счастью, не относилось, но сейчас передо мной был яркий представитель ее воспитанников, и это характеризовало Светлану Юрьевну лучше всяких уроков.

– Выпускной класс, – не удержалась и упрекнула я. – Скоро ЕГЭ, а ты четверки обманом выманиваешь.

– Она сама предложила. И не дави на мозг, а то и так все достали!

Совсем я ничего не соображаю, подчеркиваю нашу разницу в возрасте! Хотя какое это имеет значение – пустая болтовня, приключение на каникулах. Сейчас мы с ним расстанемся и вряд ли еще когда-нибудь увидимся. Разве что на следующем вечере встречи, где он опять сыграет короля, на бис, так сказать. Впрочем, едва ли все вечера проходят по одному и тому же сценарию – даже для нашей школы это было бы чересчур. Да и Максим через год сам перейдет в почетный статус выпускника…

– Пойдем, чего мы тут зависли, – бросил он, направляясь к выходу.

Я уныло поплелась следом. Вот и конец приключению! Останется только Ирке в подробностях расписать королевский прием в кладовке. Можно еще и приукрасить, чтобы не слишком задавалась. Мол, сам король меня поцеловал…

Я почувствовала, как краснею. Хорошо, что темно и ничего не видно. Бедный парень, навязалась я на его голову. У него есть своя «королева», которая ему за услуги четверки ставит. Не ошиблась я, кстати, насчет покровительницы!

Я украдкой взглянула на часы и, конечно, ничего не разглядела в темном коридоре.

– Полвосьмого, – заметив мое движение, проинформировал меня «король».

Я поразилась – после нашего расставания с Иркой прошло всего несколько минут! А мне казалось, что миновал как минимум час. Время растянулось, словно в книжке Кэрролла про Алису в Стране Чудес. Или там пространство растягивалось? Нет, кажется, сама Алиса…

Так, вон ерунду из головы. Сейчас в гардероб, если не найду там Ирку, позвоню ей, далеко уйти она явно не успела. Расскажу эту историю, посмеюсь и забуду. Все.

Мы молча перебрались из старого здания в новое и сразу попали в царство яркого света, громких голосов, смеха и музыки – школа продолжала праздновать вечер встречи.

– Ну ладно тогда, – остановился мой новый знакомый. – Спасибо, типа, за помощь. Давай, пока.

– Типа, пожалуйста, – в тон ему небрежно отозвалась я. – Удачи на ЕГЭ.

– И тебе на сессии, – не остался в долгу он и тут же засомневался: – Ты ведь в вузе учишься?

– Учусь, – успокоила я. – Не зря на ЕГЭ парилась.

И на этой жизнерадостной ноте мы окончательно распрощались. «Королевский прием» закончился.

Глава 4
Вечер нежданных встреч

В вестибюле на первом этаже болталось всего несколько человек, но Ирки среди них я не обнаружила. Работники гардероба разошлись, просто оставив дверь открытой, чтобы все могли самостоятельно забрать свою одежду. Значит, Ирка все-таки ушла? Но ведь прошло совсем немного времени, и она вполне могла бы меня дождаться. Настолько сильно обиделась?

– Вот ты где, – вдруг налетела она на меня сзади. – Давай одевайся скорее и пошли, я уже и одежду твою взяла.

Я обернулась – Ирка безмятежно смотрела без всяких следов обиды на лице. Я облегченно выдохнула: неужели пронесло? Не придется униженно просить прощения и потом, преодолевая неловкость, делать вид, что все по-прежнему. Все-таки хорошая подруга у меня, не мелочная. Не то что я.

– Спасибо, – пробормотала я, заматывая вокруг шеи шарф.

Мы сошли со школьного крыльца и не сговариваясь оглянулись. В окнах горел свет, мелькали огни, доносилась приглушенная музыка.

– Вот кабинет физики, – показала я.

– Да я помню, – кивнула Ирка. – А вон там – биологии…

Было грустно и отчего-то обидно, что для нас уроки уже закончились. Странно человек устроен – во время учебы мы проклинали физику, к биологии тоже относились весьма прохладно, особенно когда дело дошло до контрольных по генетике. Если мужчина с карими глазами и темными волосами женится на блондинке с голубыми глазами, какого цвета будут глаза и волосы у их ребенка… А теперь нам грустно, что больше не нужно сидеть за партами, делать лабораторные работы и домашку.

– Эй, одноклассницы! – вдруг окликнул нас знакомый голос. – Привет!

Мероприятие вполне оправдывает свое название – это точно вечер встречи, вернее, встреч. В том, что мы все-таки столкнулись с Ромкой, не было ничего удивительного, но сердце все равно сжалось в дурном предчувствии. Мелькнула предательская мысль сделать вид, что мы ничего не слышали, и быстрым шагом удалиться, но я, конечно, так не поступила.

– Привет, – за нас обеих ответила Ирка.

Я молчала, словно впав в ступор. Как чувствовала, что мне тут нечего делать! Мало того что влипла в дурацкую историю с «королем», так еще и с Ромкой пересеклись. Теперь остаток каникул испорчен, я себя знаю – буду переживать, страдать и накручивать, как надо было правильнее поступить да кому что лучше сказать.

Впрочем, вру я все – не было у меня мыслей не ходить сегодня в школу. Собрались с Иркой да и пошли. А что, имеем право – выпускницы мы или кто? Для нас устраивают вечер, готовят концерт, да-да, школьники, которых мы безжалостно высмеяли, старались и репетировали в том числе и для нас, а мы ничего не оценили.

– Как вам концерт? – светски поинтересовался Ромка, угадав, о чем я думаю.

– Понравился, – опять ответила за двоих Ирка, не став уточнять, что именно нам понравилось.

– А подружка в таком восторге, что слова вымолвить не может? – с усмешкой уточнил он, не глядя на меня.

– Сами разбирайтесь, – сердито буркнула Ирка. – А я пошла. Я вам что, сурдопереводчик?

Я хотела уточнить, при чем тут сурдоперевод, но Ирка оперативно распрощалась и была такова, благо жила она в соседнем со школой доме. Строго говоря, нам с ней и так пришлось бы расстаться, ведь дальше было абсолютно не по пути. В отличие от Ромки – с ним мы жили в соседних домах.

Пауза затягивалась, но я не собиралась поддерживать беседу – сам нас окликнул, сам пусть и продолжает разговор, как Карлсон. Я искоса поглядывала на Ромку. А у него совсем другой типаж: темные кудрявые волосы, карие глаза, скуластое лицо. И ничего, раньше меня это не смущало, все нравилось!

– Пошли, что ли? – буднично предложил Ромка, и мы с ним неспешно двинулись прочь со школьного двора.

То ли к вечеру мороз спал, то ли я перестала его замечать, но мне было совершенно не холодно. В воздухе по-прежнему искрились снежинки, стояла тишина, снег огромными хлопьями лежал на школьном заборе, машинах, ветках деревьев.

– Просто Новый год, – тихо проговорила я, но Ромка услышал.

– Да, похоже, – отозвался он. – Я, кстати, здесь Новый год встречал, а ты?

– И я тоже, – через силу произнесла я, не понимая, к чему он ведет.

– Странно, что не встретились, да?

«Что ты хочешь услышать?» – хотелось заорать мне, но вместо этого я тихо ответила:

– Да.

– Зато сейчас встретились, да?

– Да, – опять выдавила я, внутренне закипая.

Терпеть не могу такие странные двусмысленные диалоги, в которых у каждого слова есть скрытый смысл и надо взвешивать каждую фразу.

Ромка словно почувствовал мое настроение:

– Насть, давай спокойно поговорим.

– Мы и говорим, – пожала плечами я.

– Разве это разговор? Расскажи нормально, как у тебя дела, как учеба, как… вообще, – запнулся он.

«Как вообще» в переводе с Ромкиного языка на человеческий явно означало «Появился ли у тебя новый парень?»

Но я сделала вид, что не поняла намека, и беззаботно защебетала:

– Да все нормально, спасибо, устроилась хорошо, у меня же там тетя живет, так что в общежитии бываю только в гостях. Учиться тоже нравится, предметы интересные, кое-что сложновато, конечно, было сразу освоить, но сессию на одни пятерки сдала! – не удержалась я от хвастовства. – А у тебя как дела? Я слышала, ты же в политехнический поступил?

Слышала я это от бабушки, которая была знакома с Ромкиной мамой и иногда общалась с ней, встречаясь во дворе. Но он не удивился, что мне известна эта информация, а просто ответил:

– Да, но мне не очень. Такая же скукотень, как в школе, только в сто раз муторнее.

– Зачем поступал тогда?

– Все поступали, и я поступил, – усмехнулся он. – А что, работать надо было идти?

– Почему сразу работать? – растерялась я. – Позаниматься еще годик и потом поступить туда, где бы нравилось.

– Позаниматься еще годик и в армию пойти? – передразнил он.

– Ну и сходил бы в армию.

– Вот и сходи, если тебе так хочется!

– И пошла бы, будь я парнем, – с вызовом отозвалась я. – А то надоела эта всеобщая трусость – хоть куда поступить, любыми средствами откосить, только бы не в армию…

Я ожидала взрыва негодования, но Ромка лишь устало вздохнул:

– Ох, Настя, хорошо тебе рассуждать, но ты просто не знаешь, о чем говоришь.

– А ты откуда знаешь, если там не был?

– Мне достаточно рассказов. Как известно, дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих.

– Значит, умные учатся у дураков, – хихикнула я, вспомнив шутку из Интернета.

– Тебе бы все прикалываться, – сурово ответил он, словно уже ближайшей весной собирался влезть в камуфляж, кирзовые сапоги и отправиться в казарму.

Тема армии сама собой сошла на нет, и хорошо – я чувствовала, что взаимопонимания в этом вопросе нам не найти. Впрочем, я допускала, что мое представление о воинской службе излишне романтизировано и навеяно любимыми книгами и фильмами про мушкетеров и гардемаринов. Конечно, в реальности служба в современной армии вряд ли имеет нечто общее с девизами «один за всех и все за одного» и «жизнь Родине, честь никому».

Я вдруг вспомнила Ромкино выступление и решила задать волновавший меня вопрос:

– А ты тут на досуге музицировать взялся?

– Что-что?

С ума сойти, я не по-русски говорю? Или употребила какое-то запредельно мудреное слово?

– Петь и на гитаре играть, – подавив тяжелый вздох, пояснила я.

– А, ну да, – оживился Ромка. – У нас в политехе студия есть, вот я и записался. А недавно Светлану Юрьевну случайно встретил, она спросила, не хочу ли я выступить. Я и согласился.

– Молодец! – не удержалась я. – Удивил так удивил!

– Тебе не понравилось? – встревожился он.

– Понравилось-понравилось, – успокоила я. – Ты же знаешь, это песня из моего любимого фильма.

– Какого еще фильма?

Настала моя очередь удивляться:

– Что значит «какого»? Из «Розыгрыша», конечно!

– Какого еще «Розыгрыша»?

Нет, все-таки мы, похоже, говорим на разных языках.

– Тебе сюжет пересказать или что?

– Не надо сюжет, – с досадой отозвался Ромка. – Я просто не знал, что песня из фильма, это преступление? И впервые слышу, что он твой любимый.

– Разве я не говорила? – слабо удивилась я.

И правда – в школе я ото всех скрывала свое немодное увлечение и только теперь неслыханно расхрабрилась. Стать посмешищем я больше не боялась. Да и что смешного в любви к старым фильмам?

Мы вошли в наш двор, и у меня против воли екнуло сердце – сейчас мы попрощаемся и на этом все закончится! Как будто и не мечтала поскорее свернуть утомительный разговор, полный намеков и недомолвок.

Внезапно я посмотрела на свой двор новым взглядом, словно не была тут много лет, со времен младшей школы. Конечно, все изменилось. Старой детской площадки не было и в помине, новую построили, но в другом месте.

Лавочка у подъезда покосилась, ножки наполовину ушли в землю, вряд ли кто-то осмелился бы на нее присесть. А ведь еще совсем недавно, не в первом, а в десятом классе, я сидела на ней с учебником истории и делала вид, что читаю, втайне надеясь, что Ромка заметит меня в окно и выйдет во двор! С тех пор прошло всего два года, а как все изменилось. Наши чувства тоже надломились и обветшали.

Мы остановились посреди полутемного пустого двора: гулять зимним вечером желающих не нашлось, а фонари, как обычно, горели через один, в этом плане ничего тут не изменилось. Я поежилась – мы прямо под перекрестным огнем: столько окон смотрит во двор! Хорошо, что уже вечер и у большинства шторы закрыты.

– А помнишь, как мы с тобой из школы вместе ходили? Давно, еще в младших классах? Мы тогда только посмотрели мультфильм про муми-троллей, и там были такие смешные персонажи, Тофсла и Вифсла? Они общались на своем придуманном языке, и мы с тобой на нем разговаривали: «приветсла», «покасла»…

– Помню, – обрадовалась я. – То есть, вообще-то, забыла, но сейчас, когда ты сказал, вспомнила! Весело было… Только потом ты со мной дружить перестал, – мстительно протянула я. – Типа, некруто стало с девчонкой тусоваться, да?

– Но это не помешало тебе напроситься ко мне на день рождения, – не остался в долгу он.

– На какой еще день рождения? – возмутилась я. – Никуда я не напрашивалась, ты придумал…

– Я прекрасно помню, – с улыбкой продолжал Ромка. – Это в четвертом классе было. Я на перемене других одноклассников приглашал, и ты услышала. А потом подошла ко мне после уроков и такая говоришь: «А можно я тоже приду?» Ну, мне некуда деваться, пришлось разрешить…

Я вдруг отчетливо вспомнила тот день рождения. Он получился очень веселым, Ромкины родители развесили на длинной веревочке всякие мелкие сувениры, которые надо было срезать ножницами, завязав глаза. Я веселилась вместе со всеми и не чувствовала себя незваной гостьей.

Позже, став старше, я не раз со стыдом вспоминала этот эпизод – какая же была дура, что напросилась, по меткому выражению Ромки, на день рождения, куда меня никто не собирался приглашать! Но тихо надеялась, что помню о глупом и наивном поступке только я. И вот оказалось, что нет, все ходы записаны.

Так стыдно мне давно не было. Меня словно уличили в воровстве, а не в глупом детском поступке девочки, которую почему-то забыли пригласить на день рождения.

– После этого я с тобой вообще никаких дел иметь не хочу, – угрюмо заметила я и, не прощаясь, направилась к своему подъезду.

– Насть, подожди! – крикнул вслед Ромка, но я не обернулась.

И только захлопнув за собой дверь с кодовым замком, я выдохнула и поморгала – нет, вроде не плачу. Прийти домой с вечера встречи в слезах было бы слишком странно. Я поднялась до первой площадки между этажами, встала сбоку от окна и осторожно выглянула – Ромки на улице уже не оказалось. Ну а на что я рассчитывала – он будет глупо стоять посреди двора, чесать в затылке и растерянно смотреть мне вслед? Кажется, я перепутала реальную жизнь с кадром из любовной комедии.

Ну и хорошо, все к лучшему. Пусть мы расстались не на самой приятной ноте – меньше будет страданий и переживаний. Теперь при мыслях о Ромке стану первым делом вспоминать этот несчастный день рождения, и всю романтику как рукой снимет. Очень удобно. Ромка, сам того не ведая, неожиданно оказал мне большую услугу, за что я была ему даже благодарна.

Глава 5
Любимая ученица

На следующее утро я проснулась в тоске и печали. Меня раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, было жаль, что вечер встречи уже позади, с другой – одолевала неловкость за произошедшее во время и после него. Я крепко зажмурилась, словно хотела таким образом стереть из памяти вчерашний вечер, и решительно вскочила с постели. Не думать – верный способ сделать вид, что ничего не произошло!

Однако чем же заняться? За первый семестр учебы в университете я настолько привыкла быть постоянно занятой и вечно не успевающей, что теперь свободное время казалось чем-то странным и непривычным. Душа требовала бурной деятельности, шестеренки в голове усиленно крутились, генерируя умные мысли. Я быстро придумала себе дело и даже подпрыгнула – такой гениальной мне показалась собственная идея. Я потянулась за телефоном и набрала Иркин номер.

– Привет, не спишь? – затараторила я. – А у меня предложение – давай в школу сходим?

– Зачем? – удивилась она. – Вчера же там были, не насмотрелась?

– Да не за этим!

– Снова поучиться захотела?

– Вот еще! Историка повидать. Его ведь вчера на вечере встречи не было.

– Совсем с ума съехала, да? – не постеснялась в выражениях подруга. – К ней парни в очередь стоят, а она к историку собралась!

– А что такого? – слегка смутилась я. – Просто хочу навестить любимого учителя. Поблагодарить – его знания мне даже на экзамене в университете пригодились… Стоп, какие еще парни? – запоздало возмутилась я.

– Ой, не прикидывайся! Я не слепая и вчера все видела!

По-моему, Ирка ровным счетом ничего не видела, но развивать эту тему мне не хотелось.

– Так пойдешь? – для проформы переспросила я.

– Нет, не пойду, – решительно ответила она. – Я пока еще в своем уме.

– Если передумаешь, встретимся на углу твоего дома, – сказала я, не став комментировать последнее высказывание, и повесила трубку.

В глубине души я была уверена, что Ирка все же придет – в школьные времена я имела на нее некоторое влияние, возможно, оно сохранилось и до сих пор. Я споро влезла в зимние вещички, бодро выкатилась из дома и потопала в направлении школы.

На улице ярко сияло солнце, под его лучами искрился и переливался бликами выпавший за ночь снег, и я даже зажмурилась. Какая красота, люблю зиму! Всегда предпочту мороз жаре. Может, мне в Мурманск переехать? Но там ведь полгода длится полярная ночь… Ну и что, ночь я тоже люблю! Зима и ночь – идеальное сочетание. А если еще добавить северное сияние…

На углу Иркиного дома никого не оказалось, что меня неприятно поразило и вернуло с небес – где в моих мыслях по-прежнему переливалось северное сияние – на землю. Сказывается, что мы с ней давно не встречались! Но предательство любимой подруги лишь немного омрачило мое настроение – уж если я что решила, такой мелочью меня не остановишь.

– Ну и дура, – сказала я Иркиным окнам и зашагала дальше.

В глубине души я надеялась, что подруга поворчит-поворчит, но все же составит мне компанию. План, казавшийся с утра таким простым и ясным, отчаянно засбоил. Снова идти в родную школу отчего-то было страшно. Но и отступать от намеченной цели не хотелось – я себя уважать перестану. Поэтому я медленно побрела к школьному двору, прокручивая в голове сценки, случившиеся, казалось, много лет назад и в то же время как будто вчера.

В одиннадцатом классе к нам пришла комиссия, прямо на урок. Мы тогда изучали арабо-израильский конфликт.

– Сейчас мы назначим отвечающих, – сказал историк, – и они сделают сообщение.

И назвал, конечно, в первую очередь меня, потом Ирку, Юльку Щеглову и Димку Ключникова. Никто из нас не ожидал такого подвоха. Из всего параграфа в учебнике я помнила только, что Иерусалим когда-то там стал самостоятельным государством.

– Вот гад! – потихоньку ругались мы вместо того, чтобы готовиться. – Показушник! Надо же было так нас подставить!

Историк подошел к нам и шепотом спросил почему-то персонально у меня:

– Знаешь, что говорить?

– Знаю, – удивилась я скорее не его вопросу, а тому, что он внезапно перешел на «ты», ведь до этого Яблоков подчеркнуто вежливо обращался ко всем старшеклассникам на «вы».

Юлька ответила самое легкое – географическое положение. Ирка и Ключников с грехом пополам поведали историю развития конфликта. Мне же досталось самое сложное – выводы. С тех пор прошел уже без малого год, а я все вспоминала этот случай и гордилась, как блестяще выступила и не подвела историка. Уж чему-чему, а делать выводы на его уроках я научилась.

Мы получили тогда по заслуженной пятерке, а на следующий день классная при всех объявила:

– Настя, мне Владимир Александрович рассказал, как ты блестяще отвечала перед комиссией. По такому сложному вопросу выводы сделала!

Я развернула плечи и торжествующе улыбнулась. Знай наших!

– Еще рано, – услышала я голос охранника и с трудом вернулась из прошлого в настоящее, – уроки не закончились.

С ума сойти, он принял меня за родительницу какого-то нерадивого школьника! Неужели я так взросло выгляжу?

– Я в прошлом году школу окончила, – вслух возмутилась я. – Вы что, меня не помните?

– Много вас тут ходит, всех не упомнишь, – проворчал охранник. – Так вы к кому?

– К Яблокову Владимиру Александровичу, – отчеканила я.

Препятствие меня только раззадорило – сейчас я готова была из кожи вон вылезти, чтобы пробраться в родную школу. Забавно – еще год назад я плелась туда, еле-еле цепляя ногу за ногу, теперь сама рвусь, а не пускают!

– Зачем?

Допрос начал меня раздражать, но я терпеливо ответила:

– Хотела поблагодарить за знания, они мне очень в университете пригодились.

– Вчера надо было приходить и благодарить, на вечер встречи выпускников.

Я стиснула зубы, но вслух вежливо пояснила:

– Вечер встречи я вчера посетила, однако Владимир Александрович на нем отсутствовал.

Всегда, когда злюсь, начинаю говорить нарочито правильно и высокопарно – это помогает мне удержаться в рамках приличий, не повысить голос и морально задавить противника.

– Ладно, иди, – сдался охранник, переходя на «ты» – видимо, наконец признал во мне ученицу, хоть и бывшую.

На турникете передо мной загорелась зеленая стрелочка, и я шагнула в вестибюль.

Странное чувство – идти по пустой школе во время уроков. Шаги гулко отдаются в тишине, так что невольно стараешься идти на носочках, из-за закрытых дверей кабинетов доносятся голоса, но слов не разобрать, и ты сама себе кажешься здесь лишней и неуместной… Впрочем, так оно и было.

Я посмотрела на часы – если я правильно помню расписание, до конца урока двадцать пять минут. Немножко не рассчитала. И что, спрашивается, я тут буду делать столько времени?

Я подошла к окну вестибюля – как-то он в школе странно называется, меньше года прошло, а я уже забыла… Вспомнила – рекреация! Чудное название, «резервацию» напоминает. Я подошла к окну этой самой рекреации и поглазела на школьный двор. Какие-то несчастные младшеклассники наматывали круги на лыжах, а физкультурница встречала их на финише с секундомером в руке…

Когда осенью мы, наивные первокурсники, впервые явились на физкультуру, то привычно выстроились на стадионе перед физруком – сухопарым дядечкой со смешным пушком на голове.

– Так, девочки, – сказал он, – сейчас разомнемся, а потом пробежим круг по стадиону.

– За сколько надо пробежать? – деловито уточнили мы, наученные горьким школьным опытом, где вечно надо было сдавать какие-то выматывающие нормативы.

Физрук удивленно посмотрел на нас:

– Да за сколько пробежите.

В тот момент я с облегчением поняла, что с физкультурным рабством покончено. А то в памяти еще были живы ужасные воспоминания о двухкилометровом кроссе, после которого я еле могла отдышаться и потом приходила в себя целый день…

Я посмотрела на часы – прошло три минуты. А я-то думала, за воспоминаниями больше времени пролетело и вот-вот прозвенит звонок с урока! Нет, ждать дальше невозможно.

Потеряв терпение, я подошла к двери кабинета истории, из-за которой еле слышно доносился знакомый голос любимого учителя, решительно постучала и слегка приоткрыла дверь – заглядывать в класс у меня наглости не хватило.

Раздались шаги, к двери подошел историк и, узрев свою некогда любимую ученицу, удивленно распахнул глаза.

– Здравствуйте! – непринужденно улыбнулась я. – А можно я у вас посижу?

Он ошалело посмотрел на меня и распахнул дверь:

– Ну заходи, если тебе некуда деваться.

Все-таки его выдержке любой мог бы позавидовать!

Под заинтересованные перешептывания класса, на который я старалась не смотреть, я прошла к последней парте, и урок продолжился. Я слушала про Гражданскую войну то, что давным-давно было записано в моей старой школьной тетради, и мне стало так хорошо и уютно, словно я снова училась в десятом классе.

Именно в десятом – в одиннадцатом уже началась суета и суматоха с ЕГЭ и поступлением в вуз, и насладиться последним школьным годом мне толком не удалось. А вот в десятом была самая красота – классные двоечники и шуты отсеялись, уроки абсолютно не напрягали, статус старшеклассников давал много преимуществ, и никто еще не сверлил мозг нравоучениями насчет выпускных экзаменов и поступления в университет.

Смущало меня только место, которое я заняла, – никогда раньше не приходилось смотреть на доску с последней парты – и я не могла оторвать глаз от нашей с Иркой второй справа. И вдруг я поймала себя на том, что смотрю туда, куда частенько глазела на уроках – в окно. Я заставляла себя перевести взгляд на историка, но старая привычка была сильнее.

Прозвенел долгожданный звонок – теперь мне казалось, что время пролетело слишком быстро! – и класс зашевелился.

– Урок окончен, – объявил историк.

Школьники зашумели, собирая вещи, а я подошла к учительскому столу.

– У тебя все в порядке? – поинтересовался историк.

Видимо, он окончательно решил перейти на «ты».

– Да, – удивленно отозвалась я. – А что?

Он выразительно посмотрел на меня, и я поняла – если бывшая ученица вламывается в класс прямо посреди урока, значит, у нее что-то случилось!

Внезапно мне стало стыдно. Определенно, он прав – с мозгами точно что-то случилось!

Делая непринужденный вид, я защебетала, рассказывая о своем университете, о блестяще сданной на одни пятерки сессии. Яблоков внимательно слушал, улыбался. Толпа школьников обтекала нас, но я буквально кожей чувствовала любопытные взгляды, словно прожигающие насквозь. Интересно, я одна чего-то не понимаю? Что такого из ряда вон выходящего в ситуации, когда бывшая ученица пришла повидаться с любимым учителем?

– Молодец, – похвалил меня историк. – Ты всегда была человеком творческим, с полетом!

Я зарделась от удовольствия.

– Извини, мне пора, – наконец сказал он, собирая портфель. – Следующий урок в другом кабинете.