Текст книги "Папашка для Машки"

– Нету его больше и не будет. Познакомьтесь, Станислав Иванович, инженер.

Насколько помню, я даже попрощаться забыла. Видимо, на моем лице было написано такое изумление и испуг, что Лизавета поспешила объяснить:

– Да ты не стесняйся, заходи, если что. Может, который и поможет…

Так что Лизины кавалеры мне ни в коем образе не подходили. Мало того, что с ними каждый день виделась моя соседка, а не я, так еще и знать не знала, кто они и как их зовут.

Слева от меня жил Юрка с женой и тещей. Последнее обстоятельство смущало его особенно. Женившись, он обнаружил, что получил в приданое к жене не только квартиру, но и прописанную там тещу. Теща была женщиной в полном расцвете сил, а потому вытребовала отдельную комнату, переселив молодых в проходной зал, куда часто любила наведываться в любое время дня и ночи. Она пила чай, разгадывала кроссворды, лупила комаров по стенкам, гладила белье в два часа ночи… В целом, наслаждалась жизнью.

Юрка при этом изнывал от невозможности побыть вместе с законной супругой. В первые полгода после свадьбы он старательно звал тещу мамой, изучал ее привычки и старался угодить во всем. Потом, потеряв самообладание, начал делать ответные выпады в ее сторону. Жизнь в квартире стала походить на морской бой. Юрка жену любил и уходить не собирался. Теща любила жизнь и тоже уходить не собиралась. Жена взирала на ситуацию с завидным хладнокровием; в зависимости от ситуации она выступала то на стороне мужа (если ей хотелось спать), то на стороне матери (если была не прочь посмотреть очередное мыло по телевизору). Нет, Юрка в качестве кандидата мне не подходил. К тому же от такой жизни он устроился на север и стал работать вахтой: месяц дома – два на работе. Говорил, что такая жизнь его больше устраивает.

Следующей квартирой слева от меня была та, что снимали студенты. Веселые компании и озорные празднества нередко сотрясали наш дом. Но подходящего для себя кандидата (чтобы не было разницы в возрасте в два раза) я там для себя не приметила.

Прямо подо мной жила соседка Марья Николаевна. Она всегда и все про всех знала, но мужа у нее не было уже давно и уж тем более его нельзя было бы назвать моим потенциальным кавалером. Нет, все положительно не сходилось.

Под Лизиной квартирой жили молодые девушки. Не знаю насчет их личной жизни, поскольку отношений я с ними не поддерживала, но связывать свою судьбу с женщиной не собиралась.

Под Юркиной квартирой проживали мать с сыном. Насколько я знаю, отец у ребенка был, и даже регулярно приходил к ним в гости, но я его ни разу не видела и знала только, что у него теперь другая семья.

Четвертая квартира на этом этаже была занята Асланбеком. Не знаю, можно ли называть человека под 70 только по имени, но всему подъезду он представлялся именно так. Поскольку народ при знакомстве успевал прикинуть, сколько ему лет, его никто никогда не звал по имени, ограничиваясь коротким «Добрый день». Однако, несмотря на свой возраст, Асланбек был весьма занятым человеком: он мог вернуться под утро в незнакомой компании, часто исчезал в какие-то неведомые командировки. Хотя в целом я бы не согласилась, чтобы он стал кандидатом для дела, который мне необходимо было так срочно реализовать. Ладно, спускаемся еще ниже.

На третьем этаже жил диджей одной из популярных в городе радиостанций. Он не был одинок ни душевно, ни телесно. Как правило, у него в однокомнатной квартирке всегда жили три-четыре друга. Когда одни, а когда и с подругами. Я оглядела свою квартирку, где с трудом размещалась сама и попыталась представить, как сюда можно вселить пять человек? С воображением у меня не получилось, но, видимо, вселить можно и десять при желании. Но диджея посещали девушки и его образ жизни и манера поведения меня не устраивали. Предположить, что я буду когда-нибудь с ним, я тоже не смогла.

Соседями диджея были: семья культуриста, его родители в соседней квартире, и тренерша по боди-билдингу. Можно сказать, это был силовой этаж: сосед-культурист и тренерша часто спорили на лестничной площадке о своих спортивных проблемах. При этом они так смолили сигаретами, что я даже засомневалась, действительно ли они те, за кого себя выдают. По моим представлениям, те, кто профессионально занимается спортом, ведет здоровый образ жизни, то есть по крайней мере не курит и не пьет. Однако здоровый образ жизни у моих соседей касался только потребления какого-то особого спортивного питания, состав которого напоминал тайну средневековых алхимиков: пищевые добавки, протеины, витамины.

Что касается культуриста, то его внешний облик едва ли располагал к доверительному общению на данную тему, к тому же его жена не очень вписывалась в мой план. Каково мне будет таскать ребенка мимо двери, за которой живет отец моего ребенка? А если он к тому же – о ужас! – будет похож на своего отца? Судя по всему, женщина, которая может отправить своего мужа с грудой мышц по всему телу курить на лестничную площадку, сама обладает немалой силой. Вряд ли я с ней совладаю. И хотя культуриста я видела каждый день, этот вариант не пройдет.

Родители культуриста, вернее, его отец, на роль отца моего ребенка тоже не годились. По всему дому ходили невероятные слухи о том, что культурист рожден не от отца, что его отец никогда не мог иметь детей и что мать решила данную проблему самостоятельно. Когда я увидела их вместе, то подумала, что слухи, возможно, не врут: культурист достигал почти двух метров, а его отец был демонстрацией выражения «метр с кепкой». Соответственно, никаких мышц у него не было и в помине, а его сын был просто накачанной шиной. Однако мать культуриста держалась независимо, слухов не подтверждала, но и не опровергала. Вот бы обратиться за помощью к матери культуриста. Это же высший пилотаж: иметь мужа и родить ребенка от другого! Вот уж есть у кого поучиться! Подумав так, я немного воспрянула духом: есть, есть варианты, у меня все получится, раз уж даже замужние женщины могут родить ребенка не от мужа.

Тренерша по боди-билдингу в отцы моего ребенка не годилась, хотя при определенных условиях вполне могла сойти за мужчину. Она ходила не легкой женской поступью, а как-то неуклюже перешагивала с одной ноги на другую; движения ее были резкими и стремительными. К тому же она давно курила и голос по этой причине имела скрипучий и неприятный.

Несмотря на это, мужчины у тренерши были. Правда, в данном случае она притягивала противоположности: кавалеры у нее были какие-то маленькие, или, как однажды сказала мать культуриста, «мелкие». Возможно, она не находила мужчин высоких и мускулистых или же их пугала мужественность женщины. К тому же кавалеры постоянно менялись, поэтому супружеский состав тренерши я тоже не могу вспомнить: может, кого-то из мужчин я и наблюдаю довольно давно, но бесконечное мелькание лиц не располагает к их запоминанию.

На втором этаже, по выражению моего соседа Юрки, расположилась богадельня. Я бы сказала, ее филиал. Юрка, конечно, имел в виду не только возраст соседок, но и их страстное увлечение всевозможными религиями и обрядами. Дня не проходило, чтобы бабушки (все они были сестрами) не посетили собрание какой-нибудь организации, которая проповедовала о спасении души. Так как подобных организаций в городе было немало, у старух всегда находилось развлечение: с утра пораньше одна из сестер отправлялась на разведку – узнать, где сегодня будет моление, к обеду весь дом знал, куда собираются бабушки, благодаря их глухоте и громкому голосу, к вечеру они собирались и уносились в город, а к ночи вполне могли вернуться «под шофе» и с очередными устрашающими воплями о спасении жизни.

Надо сказать, что бурное увлечение бабушек идеями спасения не осталось незамеченным организаторами разных сект и сборищ, и очень часто вокруг нашего дома ходят агитаторы, которые будят народ громкими воплями, пугают нашествием антихриста, суют буклеты, газеты и книги. Однажды мне попалась навстречу молодая девушка в черном платке. В одной руке она держала газету, а в другой – большую сумку, видимо, хотела приобщить жителей дома к новым идеям:

– Возьмите газетку! – она сказала это так, словно зачитывала ультиматум.

– Спасибо, нет, – я попыталась увернуться от яростной агитаторши.

– Девушка, спасаться надо! – громкий вопль собеседницы заставил меня вздрогнуть. – Спасаться надо, вы че?

Взглянув в глаза агитаторши, я поняла, что действительно придется спасаться. В два прыжка очутившись у двери, я успела с ходу вставить ключ и мигом оказалась в подъезде. Агитаторша чуть промедлила и потому не успела заскочить, однако очень хотела, потому что стала долбить в дверь.

С тех пор я стала с оглядкой смотреть на своих соседок со второго этажа: кто же знает, что у них в голове, учитывая старость и постоянное посещение подобных сборищ? Никогда не знаешь, что новенького они выкинут в следующий момент. «Хоть бы к театру пристрастились, – подумала я про бабушек. – Или, на худой конец, к опере. Глядишь, у нас во дворе Монсерат Кабалье петь станет. Или Басков арию Ленского под балконом исполнит». Но бабушки не спешили менять увлечения, видимо, не поняли моих благих намерений.

Оставался только первый этаж. Но он тоже не был отмечен ничем примечательным. Когда-то первый этаж занимала семья алкоголиков, и весь подъезд только вздыхал, глядя, как друзья («побутыльники», как выразилась однажды Марья Николаевна. «А чего бы и нет – кто не идет, по бутылке этим супостатам тащит!») наших соседей расползаются по подъезду: кто переночевать, кто поспорить, кто подраться. В те достопочтенные времена милиция к нам ездила едва ли не каждый вечер, при этом знала, что на каждой лестничной площадке что-то да происходит. Эх, золотое было время! Я бы теперь сама на площадку выскакивала, высматривая симпатичного мужчину, да кто теперь вернет это время!.. Короче говоря, алкоголиков отселили, а все квартиры на этаже кто-то скупил. Правда, было непонятно, будет ли счастливый обладатель такой жилплощади там жить или же откроет винную лавку, чтобы мы не забывали о том, что спокойствие – дело проходящее, а постоянны в нашей жизни, по мнению китайцев, только перемены.

Опять ничего не складывалось. Вот так, перебирая возможных кандидатов, я уснула.

***

Утреннее пробуждение не принесло успокоения, но породило четкое ощущение метронома в голове: надо успеть, у меня только три месяца впереди.

Придя на работу, я обнаружила, что мои коллеги с восторгом обсуждают последнее событие, а именно развод главного бухгалтера нашей фирмы. Следует сказать, что в нашей типично женской компании подобные темы пользуются огромным спросом. Еще бы, когда нет ничего интересного дома, приходится довольствоваться личной жизнью других. Это не только веселит, но и позволяет успокоиться: почему-то людям кажется, что если у других хуже, чем у них, то это хорошо, и собственной жизнью заниматься уже не стоит. У нас обычно пользуются необычной популярностью сплетни из жизни звезд, а когда они заканчиваются, приходится довольствоваться местными событиями. В крайнем случае тем, что происходит на работе.

Накануне, по видимому, никто из эстрадных звезд и политиков не успел развестись, поскандалить, облить другого соком, соусом, отбить жену или половину избирателей, поэтому сполна досталось бедной главбухше, новости из жизни которой рассказывались шепотом при постоянном поглядывании на дверь.

Мне, однако, участвовать в общей дискуссии не пришлось, потому что моя голова была явно занята другим, и я постоянно делала ошибки. Обычно я печатаю очень быстро, но сегодня количество опечаток не выдерживало никакой критики. Если бы можно было по количеству ошибок узнать о проблеме человека, я, вероятно, пала бы очередной жертвой местных сплетен.

К обеду семейная жизнь бухгалтерши была исследована вдоль и поперек вместе со всевозможными вариациями – от возвращения благоверного до нового замужества, и дамское большинство обратило внимание на меня. Во-первых, я сидела тихо, а во-вторых, меня вчера не было на работе, а о причине отсутствия пришлось доложить заранее, иначе бы не отпустили.

– Ты чего такая сидишь? – спросила меня моя соседка слева.

– Какая? – мне показалось, что я с утра умывалась, одевалась в здравом уме и ясной памяти, так что ничего страшного с моей внешностью не должно было произойти.

– Ну… молчишь… – вторая моя коллега, Алла, весело стуча по клавишам, обернулась в мою сторону. – Как дела-то, а? вчерашние?

– Ну… по-разному… – я вдруг не выдержала и заплакала:

– Ой, девочки, пропала я…

– Чего ты? Залетела от женатого? – наша начальница всегда была женщиной доброй и участливой.

– Н-нет… – слезы полились градом из моих глаз.

– Тогда что? – даже атомная война не была страшнее перспективы родить от женатого мужчины; по крайней мере, наша начальница думала именно так.

– Мне рожать срочно надо! – я выпалила это на одном дыхании.

– Что-о? – милейшая Маргарита Леонидовна превратилась в разъяренную пантеру? – Д-декрет? – теперь пришла ее очередь заикаться.

– Нет. Мне надо забеременеть в ближайшие три месяца.

– Что за спешка? Он не хочет бросать жену? – начальница снова впихнула версию про женатого.

– А то потом не смогу… – я снова зарыдала.

Рыжеволосая Зоя, сидящая в дальнем углу, рассмеялась:

– Тоже мне, трагедия! Да вон их сколько ходит по улицам – бери любого и рожай. Если тебе не муж нужен, а бык-осеменитель, в чем тогда проблема?

– В том и проблема – замуж за того, кто возьмет, я не хочу, а этих… этих – нет!

– Каких нет? – тут пришлось удивляться Миле, моей соседке слева.

– Быков! Осеменителей!

Зоя снова засмеялась, но сострадающая часть нашего коллектива под предводительством Маргариты Леонидовны тут же шикнула на нее, и она замолчала.

Рабочий день был напрочь испорчен. Вернее, он расцвел с новой силой, но в новом направлении – теперь все думали, как мне помочь. Чтобы конструктивнее думалось, пришлось прервать работу и объявить обеденный перерыв почти на час раньше положенного.

Над проблемой думали все. Предложений посыпалось масса: соблазнить мужа подруги; познакомиться с мужчиной через Интернет; уехать в отпуск на юг; реанимировать старые отношения… Равнодушных не было.

Настала очередь соображать мне. От идеи соблазнить мужа подруги я решительно отказалась: во-первых, потому что из всех моих подруг самой замужней была Ольга; во-вторых, меня ее выбор всегда скорее пугал, чем настраивал на желание понравиться; в-третьих, она же моя подруга, к тому же принимает активное участие в моей судьбе. В общем, этот вариант был решительно отвергнут.

Но Мила, которая это предложила, не сдавалась:

– Ну не мужа, так друга! Бывает же, что люди только встречаются, никаких обязательств у них друг перед другом нет, поэтому они не обидятся, если ты…

– Что ты такое говоришь! – Ариадна Михайловна, самая старшая в коллективе, налилась от гнева. У нее была масса одиноких подруг, которые, как потом оказалось, самым таинственным образом обзавелись детьми. К тому же у нее был красавец-муж, и, видимо, в ее голове не раз мелькал вопрос: а нет ли какой-то связи между этими фактами.

Но Мила решила не отступать:

– Ну если человеку нужен ребенок! Пусть пожертвует одной подругой..

Ариадна Михайловна налилась, как слива:

– Никогда! Никогда, слышишь, так не делай!..

И, видя, что Мила не собирается сдаваться, обернулась к ней с вопросом:

– А ты что, сама так поступила?

Предположение, видимо, попало в цель: Мила родила ребенка, как говорят, для себя. При этом она не ходила на свидания, почти все время проводила на работе, дома ухаживала за сестрой. В общем, в то время, когда она забеременела, график у нее был довольно плотный, и откуда взялся ребенок, было непонятно. Мила отсела от общего круга и больше предложений не высказывала.

Вариант познакомиться через Интернет тоже показался мне нулевым: дело в том, что я хотя и работаю целый день за компьютером, ничего кроме набора текста не знаю. Мне либо некогда, либо лень, а чаще всего, и то, и другое. Дома у меня машины нет, и осваивать бескрайние просторы виртуальной сети мне просто негде.

Следующим вариантом была поездка на юг.

– Н-да, неплохо, – протянула я.

– Я и говорю: идеальный вариант! Поезжай – не прогадаешь! – Тома Илина была в восторге от того, что ее идею приняли.

– В целом, конечно, идея неплоха… – протянула я.

– Ты знаешь, какие там мужчины!. – Тому понесло дальше. Судя по ее блестящим глазам, она провела на Золотых Песках большую часть своей короткой жизни, флиртуя с приезжими красавцами. Она описывала самые восхитительные и соблазнительные варианты, пока я не дошла до конца своей фразы:

– Если, конечно, дело происходит не в ноябре, когда на нашем юге тоже зима, а на ненаш юг мне просто не выбраться ввиду отсутствия средств.

Такого жестокого удара Тома не ожидала. Она осеклась на полуслове и отправилась читать очередной любовный роман, потому что на юге она никогда не была, мужчин не кадрила и вообще не знала, как к ним подступиться.

Оставался вариант реанимации прошлых отношений. Но так как я уже продумала это и поняла, что вероятность данного факта практически нулевая, то решительно покачала головой, мол, не стоит даже напоминать.

Тут в дело вступила Маргарита Леонидовна, молчавшая до этих пор.

– Знаешь, вот что я тебе скажу. Есть у меня племянник, Костик, мальчик неплохой. Пообщаться с женщинами ему не мешает, да и ты, быть может, достигнешь своей цели.

Такой вариант был не то чтобы самым желанным и идеальным, но, как говорят, «на безрыбье и рак – рыба». Пришлось выспрашивать про Костика:

– Чем занимается? Сколько лет?

– О, мальчик безусловно талантливый. Закончил аспирантуру, пишет диссертацию. У него гениальные идеи! – Маргарита Леонидовна преобразилась, речь стала патетической, а глаза увлажнились. – Конечно, ему приходится нелегко, сама знаешь, что в нашей стране гении не приживаются… Зато какой мужчина! Талант!

Кто-то из наших, видимо, уже позавидовав моему счастью, спросил:

– А сколько ему лет?

– Ну, молод, молод…

Я уже было хотела отказаться от студента или как там его, аспиранта, но тут Маргарита Леонидовна закончила описание мужчины:

– Сорок два.

– Сорок два? – кажется, дыхание сперло не только у меня, но и у половины коллектива.

– Да, сорок два, а что тут такого? Молодой ученый. Вот защитится – пойдет работать.

– А где он до этого работал? – оказалось, что это произнесла я, настолько чужым оказался голос.

– Нигде не работал. Я же говорю: он гений, ему надо творить. Конечно, его мать, моя двоюродная сестра, создала для этого все условия. Сама понимаешь, ученые народ нервный, тонкий, требуют внимания. Ну ничего, печатаешь ты быстро, будешь Костику помогать, варить, конечно, тоже умеешь, – тут начальница смерила меня таким взглядом, что, дескать, если не умеешь, тебе не жить, – ухаживать будешь…

Что она говорила дальше, я уже не помню, потому что, издав тихий ох, я упала в обморок. Мысль о том, что я заведу себе двух детей вместо одного в столь юном возрасте (в самом деле, тридцать лет – это еще не старость и в монастырь идти рано) повергла меня в ужас. Гениальный Костик совсем не напоминал мне мою мечту, а идти на такие жертвы, что иметь ребенка… Это ж какое мужество надо иметь!

Видимо, у меня как раз мужества и не было, а потому в чувство меня приводили мои коллеги. К тому времени, когда я очнулась, Маргарита Леонидовна заканчивала презентацию:

– Зато ребенок у тебя будет – гений мирового уровня! Почти как Костик.

Кто-то неосторожно заметил:

– На детях гениев природа обычно того… В смысле, делает перерыв.

За что и получил грозный окрик начальницы вслед за приказом всем приступать к работе. Повернувшись ко мне, Маргарита Леонидовна участливо сказала:

– А ты, детка, иди домой. Тебе отдохнуть надо. Вон ты какая бледная. Костик не любит заморышей.

Последняя фраза вконец доконала меня, и я шатающейся походкой пошла в отдел кадров писать заявление на отпуск без содержания.

***

Правду говорят: от работы кони дохнут. Стоило мне выйти на улицу, и я почувствовала себя гораздо лучше. Круги перед глазами уже не плыли, падать мне уже не хотелось, и я приободрилась. В конце концов, безвыходных положений в жизни не так уж и много и мое – не самое печальное.

– Эй, Люська, подожди! – оказалось, что за мной от самой работы неслась Наташа Ложкина. – Да остановись ты, я уже бежать не могу!

– Ты чего, – я не могла понять интерес к моей персоне.

– Знаешь, пошли ты этого козла, племянника начальницы, ко всем чертям! Тут и на юг не надо ехать, и Интернет осваивать. Мужчины сами к тебе ходить будут!

– Это как так? все не ходили, а тут вдруг будут?

– А вот так, – лицо у Наташи было решительное. – Обратись в агентство знакомств.

Мое лицо выражало полное недоумение. Как же я не сообразила! Действительно, многие люди хотят найти свою вторую половину. Ну и многие ли из них обязательно прутся на другой конец планеты, чтобы под жарким солнцем найти свое счастье? А может, их благоверный или суженая любит суровые морозы Крайнего Севера! Среди мужчин, я знаю, такое бывает, может, и женщины купились на эту моду… И Интернет знаком далеко не всем. Кроме того, партнер по сети может оказаться еще дальше, чем сосед по пляжному лежаку. Но ведь как-то знакомятся!

– Вот так и знакомятся! – торжественно сказала Наташа, словно прочитав мои мысли.

От удивления я тут же присела на скамейку: вот он, идеальный вариант!

– Значит так, – затараторила Наташка, переводя взгляд на часы, – ты идешь в агентство, – но только в то, куда я тебе скажу, и там сделаешь заявку. Хорошо?

– Хорошо, – я отвечала автоматически. Наташка радостно заулыбалась и принялась писать адрес.

– Слушай, а почему именно сюда? – спросила я уже собравшуюся убегать коллегу. Судя по адресу, агентство не относилось к категории престижных.

– Почему-почему, – передразнила Наташка.– Потому! Потому что – к-о-н-т-и-н-г-е-н-т! – произнеся последнее слово, она выразительно посмотрела на меня.

Но я по-прежнему недоумевала:

– Какой такой конь… кон…

– Мужчины, то есть! – Наташка посмотрела на меня как удав на кролика. – Тебе какого мужчину надо: молодого или старичка?

– Молодого… Ну, в смысле, ровесника… Старички-то мне зачем?

– Вот, это и есть главное при выборе агентства. Понимаешь, ты можешь пойти и в другое, но там люди будут скажем так, преклонного возраста. Тебе это надо?

– Нет…

– Ну, в общем, иди прямо сегодня. Все, я на работу возвращаюсь.

– Постой, а ты откуда знаешь? – крикнула я вслед убегающей Наташке. – Обращалась, что ли?

Наташка что-то прокричала в ответ, но я не слышала. «Видимо, сама обращалась», решила я и пошла искать агентство.

Видимо, люди, решившие найти свою судьбу, очень настойчивы и об этом знают владельцы подобных агентств. Хотя мне казалось, что родной город я знаю вдоль и поперек, указанная в адресе улица никак не находилась. Я обошла весь предполагаемый район четыре раза и еще дважды объехала на автобусе. Тщетно. Наконец, я решилась побеспокоить прохожих. Но я зря волновалась: во-первых, по причине рабочего времени прохожих почти не было; во-вторых, они совсем не казались потревоженными и не знали про улицу, которая мне нужна была.

Я опросила по крайней мере пятнадцать человек и начала уже чувствовать себя профессиональным интервьюером. Я стала понимать, что в построении вопросов должна быть определенная закономерность, что к каждому человеку следует подходить по-особому. Вот этой тетке в заляпанной куртке лучше не говорить, издалека сияя лучезарной улыбкой:

– Добрый день!

Она же испугается и вместе со своими сетками метнется в обратном направлении. Конечно, она же не привыкла к подобному обращению. А вот если ей гаркнуть под ухо:

– Тут улица Гарун Аль Рашида есть чи не-а? – то она, пожалуй, на минуту задумается; не пройдет и получаса, как на ее измученном долгой мыслительной работой лице отразятся проблески памяти и она, выдавив некое подобие улыбки со смесью ужаса, ответит:

– Это котора? Че вдоль или че поперек чёй вдоль?

Если в ответ начинаешь сам задумываться, то тетка начинает радостно бухтеть, разгоняется так, что прервать ее невозможно. Из длинного и скучного монолога следует, что такая улица есть, но она находится в городе детства ее мамы и провести туда может только горячо любимая родительница.

За время бесконечного опроса я узнала не только куда мне можно предположительно отправиться на поиски этой улицы, но и вообще основное направление движения: мол, иди на три буквы, не ошибешься, мы все туда регулярно ходим.

Наконец, я собрала толпу человек в восемь, которые заспорили между собой, где же эта улица. К толпе, очевидно ожидая политического митинга, приковылял старичок. Послушав наши речи минут пять, он спросил разочарованно:

– Так вы всего лишь улицу ищете?

Я кивнула.

– А что там будет? – видимо, идея сборища не покидала мужичка.

– Ничего там не будет. Я ищут дом номер один на этой улице.

– А-а, – дед разочарованно взглянул на меня. – Тогда пошли.

Нужная улица находилась как раз у меня под носом. Я проходила мимо раз десять, но так и не удосужилась посмотреть на вывеску. Правда, на противоположной стороне дома относились к другой улице, но это уже так, частности; скорее, городская традиция, чем повод для расстройств.

Судя по внешнему виду здания, агентство если и специализировалось на знакомствах, то от этого никак не процветало. Дом был явно старый, кособокий; половина окон на первом этаже заколочена. Дед подвел меня к подъезду и исчез, хитро подмигнув. Я дернула дверь в подъезд, но она не открывалась. Я попробовала еще раз и еще, но тщетно. Тут мое спокойствие кончилось, и я опять зарыдала. Все так неудачно! Я не могу ни с чем справиться. Даже ребенка зачать у меня не получается! Вереница страшных мыслей, сопровождаемых образом грозного врача женской консультации, пронеслась у меня в голове. А поскольку плакать стоя неудобно, я развернулась спиной к двери и оперлась на нее.

Тут, наконец, дверь открылась. Правда, я этого не ожидала и потому грохнулась прямо в подъезд. Я пролетела пару метров и натолкнулась на стоявший в подъезде шкаф. Дверца слабо треснула и открылась.

Прямо передо мной предстал скелет во всей свой красе. Хищный оскал и сигарета в зубах могли поведать о том, что здесь явно поработали школьники. Обитатель шкафа сделал пару шагов ко мне и накренился, видимо, собираясь представиться и чмокнуть если не в щечку, так уж в ручку наверняка.

От страха я утратила слезы, зато развила невиданную скорость. Первые три пролета я не заметила, на четвертом начала задыхаться, на пятом споткнулась на последней ступеньке и влетела лбом в ближайшую дверь.

Видимо, длительные поиски обострили мою интуицию. Оказалось, что это та самая контора, которую я так долго искала. Остановившись посреди комнаты, я оглянулась. Стол, явно из антикварного магазина, напоминал о днях времен Очакова и покоренья Крыма. За столом восседала пожилая дама, которая перебирала какие-то бумаги на столе и, видимо, улыбалась. Мне она больше напоминала родственницу обитателя шкафа, который встретил меня внизу. «Видно, у них семейный бизнес», – подумала я.

Родственница скелета увидела меня и отвлеклась от своих мыслей:

– А кто вас направил?

Сначала я вспомнила, куда меня направляли прохожие, которые помогали мне искать этот дом, но вспомнив, что адрес я узнала от Наташки, ответила:

– Наталья Ложкина.

Дама попыталась изобразить миловидную улыбку, оскалилась еще больше и сказала:

– Понимаю, понимаю, что привело вас сюда. В конце концов все мы, женщины, – при этом она сделала жест рукой, как бы объединяя меня и себя, – хотим одного и того же.

Понимая, что дама является если не супругой, то, по крайней мере, близкой родственницей скелета из шкафа, судя по возрасту, и при этом приглашает меня к себе в компаньонки, я испытала шок.

Предупредив мой обморок, дама указала костлявым пальцем на видавший виды диван и продолжала:

– Мы хотим встречаться с мужчинами, влюбляться, хотим, чтобы мужчины падали к нашим ногам, стрелялись на дуэли…

«Да она ровесница Пушкина и Лермонтова», – подумала я. Ситуация напомнила мне известный анекдот: «Запорожец» врезается в «Мерседес». Не дожидаясь реакции владельца дорогой иномарки, водитель «Запорожца» вылетает из машины и начинает громить дорогостоящие запчасти. «Вот что кризис с лохами сделал», – тоскливо думает обладатель покореженного «Мерина». Видимо, потребность кушать хотя бы раз в день и не только хлеб и воду, но и масло заставила даму вспомнить древние инстинкты и пуститься во все тяжкие, то есть делать бизнес на потребности в семье и продолжении рода.

Наконец, разглагольствования прекратились, и дама, прервав меня, спросила:

– Как зовут?

Это была некоторая бесцеремонность на фоне недавнего романтического накала, но, видно, такая была у хозяйки брачного агентства деловая стратегия.

– Люда.

– Итак, вы желаете мужчину?

– Конечно. – Интересно, зачем же еще сюда приходят? Чтобы пожелать спокойной ночи бабушке-хозяйке?

– Вы обратились в нужное место! – Восторг древней дамы достиг апогея, она даже встала со стула. – Мы – лучшее агентство в городе! – и она сделала резкий взмах головой, как Андрей Миронов в фильме «Брильянтовая рука». Но, видимо, подобные упражнения в дивном возрасте сказываются на здоровье, дама схватилась рукой за виски и плюхнулась на стул, продолжая уже менее радостно:

– У нас есть каталоги… то есть у нас есть замечательные кандидаты! Мужчины именно вашего возраста – от 27 до 47 лет.

Честно говоря, мужчины за сорок меня не интересовали, я как-то больше тяготею к своим ровесникам, но упоминание о каталогах пробудило мое любопытство. И где она их насобирала, будучи еще в таком возрасте? У меня, например, не очень получается. И что это за каталоги? Может, это шкафы, типа того, из которого вывалился на меня скелет?

– Позвольте мне взглянуть… на каталоги, – у меня вдруг пересохло в горле.

– Извольте, – на стол легли четыре толстых альбома.

Я уже протянула было руки, чтобы взять альбом, но хозяйка ловко перехватила:

– Сначала оплата.

– Сколько? – судя по размерам, в каждом альбоме было не менее двух сотен фотографий, если, конечно, кандидаты на мою руку и ногу не предоставили фото своих мам, бабушек и бывших жен.

– Пятьсот. Каждый альбом.

От такой суммы мне едва не стало дурно, но хозяйка умело вела беседу дальше:

– Каждый день ко мне приходит не меньше двадцати женщин и, понятно, они интересуются этим красавцами.

– Хо..хорошо, – я уже представила симпатичных красавчиков и остановиться не могла. – Я привезу деньги.

– Сегодня же, милочка, сегодня же! – и дама взглянула на меня строгим, не терпящим возражения взглядом.