Текст книги "Абрис"

16

Телевизор работал практически до полуночи. За окнами давно стемнело. Сестры разложили пухлое зеленое кресло, сделав из него подобие кровати, пожелали крепкого сна и ушли спать к себе. Кора еще немного пощелкала пультом. Ничего интересного не показывали.

Тогда она взялась за вторую книгу из библиотеки. На страницах встречались храбрые воины, мудрые звери и, конечно же, жуткие чудовища. Знакомой рыбы с гнилым глазом пока не попадалось, но Кора не унывала.

Она хотела разобраться, в чем дело, и никакие разговоры не могли ее остановить. Она была слишком молода, чтоб не верить глазам, и слишком напугана, чтобы игнорировать чутье.

Безумие имело много форм. Иногда оно проявлялось там, где старались не замечать очевидных истин.

За окном сгустились тучи и потушили огоньки звезд. Небо заволокло непроглядной тусклой пеленой. Кора отложила чтение, потерла глаза и со вздохом направилась к раскладушке. Предстояла очередная борьба – борьба за сон. Она легла, уставившись в потолок. Отсутствие старших – а родители Златы и Вероники работали на каком-то крайне серьезном предприятии – создавало гнетущее впечатление.

«Ты далеко, – твердила Кора мантру, – они тебя не достанут. Ты далеко».

Она почувствовала, что уговоры помогают. Веки отяжелели. Казалось, тело проваливается сквозь обивку кресла, как бывает в момент перехода от дремы к настоящему глубокому сну. Пространство комнаты растворилось. Ушло. Кора почувствовала, что падает…

И, вздрогнув от невесомого хлопка, открыла глаза.

Она была в своей комнате на втором этаже тридцать седьмого общежития.

Лежала на кровати в чужой пижаме и с волосами, все еще растрепанными после вечернего боя подушками. Пальцы машинально потянулись к запястью. Резко ухватившись, она ущипнула себя, до слез выкрутив кожу ногтями.

Не сновидение.

Кора моргнула – ничего не поменялось.

Она села и, задрожав, спрятала лицо в ладонях.

Это нереально.

Если она будет игнорировать кошмар, отказывая в подпитке, он уйдет, растворится в тишине и отправится искать новую жертву.

Главное, не смотреть в окно. И на картины, особенно на ту, где изображена каморка под лестницей, заполненная липкой паутиной.

За дверью раздался шорох.

Я запирала ее, когда уходила? Или в спешке оставила открытой?

Кора не помнила. Надо было встать и проверить, но она продолжала сидеть, лишь сильно давила пальцами на веки.

Налет воинственности пропал, словно его и не было. Она не могла пошевелиться от ужаса и осознания, что жизнь попала в некое колесо, наподобие тех, что покупают хомячкам.

Только в моем случае выйти из колеса не получится. Никак и никогда.

– Кора.

Она вздрогнула.

– Мам?

– Солнышко, это я. Только что приехала. Так соскучилась, словами не передать! Впусти меня скорее, жуть как хочу тебя увидеть. – Голос матери звучал из-за двери и был полон радостного нетерпения и еще чего-то неопределимого. Чего-то, что совсем не понравилось Коре. – Ну, чего же ты ждешь? Открывай давай.

– Как ты здесь очутилась, мам? Я не называла тебе адрес.

– Да какая разница? – Лиза начала терять терпение. – Впусти меня! Я устала с дороги, долго тряслась в такси… А ты не хочешь мне помочь? Ты что, совсем не соскучилась?

Кора сжалась в комок. Она не отрываясь глядела на хлипкую деревянную преграду, отделяющую от существа с голосом матери.

– Просто уходи!

В звенящей тишине прозвучали отстраненные и холодные слова:

– Ты ведешь себя неуважительно, девочка.

– А ты не она.

– Хватит нести чушь! Открывай немедленно, соплячка, или я с тебя шкуру сдеру до костей, вместе с мясом!

За этим выкриком сразу же последовало неуместное хихиканье.

– Значит, не хочешь по-хорошему? – спросил другой, более молодой и вкрадчивый голос. – Тогда пеняй на себя.

Стены задрожали от чудовищных ударов. Внутрь, по ощущениям, ломилась по меньшей мере разъяренная армия. Картина с изображением каморки упала с полки рисунком вверх, и Кора заметила, что краски пришли в движение, точно клубок ядовитых змей. Рисунок стал объемным. В центре него образовалась дыра, уходящая глубоко вниз – в спираль белесых пересекающихся нитей.

Как только это случилось, удары резко оборвались. Зато раздался треск. Треск паутины. Из образовавшегося в картине лаза наружу торопливо лезло нечто. Кора знала, что оно идет именно за ней…

Вот показались паучьи лапы: длинные, черные, в мерзких волосках. Каждая была толщиной с большой палец.

– Хватит! – взвизгнула Кора.

И выбросила ногу вперед, попытавшись отшвырнуть картину подальше. Та отлетела под стол. Девушка бросилась к шкафу, распахнула дверцы и спряталась внутри, среди пышных юбок из дорогих тканей. Пальцы судорожно искали карман с солонкой.

Треск бумаги подсказал, что существо все же выбралось на свободу. Топот быстрых цепких ног разнесся по комнате. Оно знало, куда идти. В щель между створками Кора увидела кривой силуэт.

Косматая тварь с десятком ног и… крыльями. В ней было даже больше от ворона, чем от членистоногого. Из птичьего туловища росли многосуставчатые лапы с коготками. Круглую голову по обеим сторонам клюва украшали блестевшие ядом жвала.

Чудовищный гибрид подбежал к убежищу, с силой принялся дергать дверцы шкафа, которые Кора держала изнутри.

– Выходи, пастушка, поиграем, – раздался голос жестокого шутника.

Голос Гвидо.

Все смешалось в голове Коры: обрывки воспоминаний, полученные из книг знания, сновидения о рыбе, плавающей в реке под названием Смерть.

– Ты ведь хочешь, чтобы все закончилось?

Да, она хотела. Тут призрак угадал.

Она пинком распахнула двери. И прежде чем паук понял, что у нее в руках, Кора отвинтила крышку и сыпанула содержимое солонки во врага. Пошел дым. Гвидо заорал от боли – волосатая спина запузырилась в тех местах, куда попала соль.

– Убирайся! Убирайтесь все! – вопила Кора, в приступе ярости топая босыми ногами.

Паук взлетел в воздух, закувыркался, как ребенок с ледяной горки. Соль оплавила существо до состояния кляксы. Пугающий образ, утративший форму, бросился к окну, пролетел сквозь стекла, разбив и собрав их позади себя, как при обратной перемотке, и с завываниями растворился во тьме.

Общага больше не смеялась. Она смотрела чуждо и внимательно. Следила за каждым движением Коры. Неожиданно для всех единственная живая квартирантка несуществующего дома стала представлять угрозу.

17

Стены хранили молчание. Призрачный мир затаился в ожидании следующего шага Коры. Она ждала того же, но уже от противника.

Пришлось провести остаток ночи перед запертой и кое-как забаррикадированной дверью, не сомкнув веки, не сдав позиций. Остатки соли – жалкие крохи на дне солонки – давали некоторое преимущество. Оставалось лишь как следует пораскинуть мозгами, много и хорошо подумать о случившемся.

С чего бы начать? Ну, во-первых, в шарлатанских книжках тоже бывают вкрапления правды. Во-вторых, я до сих пор жива. Из чего следует, что окружающее зло не всесильно.

В-третьих… в-третьих, между ней и общежитием точно имелась связь: тонкая, но крепкая леска, что удерживала рыбу, попавшуюся на крючок.

Это проклятое место настолько ловко искажало пространство, что могло украсть шестнадцатилетнюю девицу прямо с пижамной вечеринки на другом конце города. И что-то подсказывало Коре, что оно сможет и не такое провернуть – дали бы шанс.

Она то и дело прислушивалась к коридору, опасаясь уловить стук костяшек.

Нет, все тихо.

Теперь Кора знала, что монстры и призраки больше не могут свободно пересекать границу комнаты. Это было очередным – не озвученным, но очевидным – правилом.

Каждому свое место.

Птицепаук так бы и остался у себя в каморке, не нарисуй Кора самолично для него проход. Осознав это, она в клочья порвала остатки картины.

Каждая деталь имела смысл. В день заселения там был мужчина, проверявший, сможет ли она прочитать текст, а затем заставивший подписать бланк о заселении.

Уже теплее. Было ли объявление в газете реальным или я просто видела то, что хотели они? Да и кто – они? Какие-то хитроумные злые силы?

Бланки, вот что смущало. Излишняя бюрократия для иллюзорного дома с привидениями. Кора потерла виски.

Что от меня требовали? Сохранять чистоту, следить за порядком, не конфликтовать… Но каждое из наставлений уже было нарушено. И косвенно, и напрямую. А еще… Прожить под этой крышей хотя бы месяц. Вот оно!

И почему Кора не заподозрила неладное сразу, пока связь с обителью призраков еще не окрепла настолько, чтобы переносить тело из точки А в точку Б?

Тридцать дней – особая дата.

– Как в той книжке, – бормотала Кора, возвращаясь к событиям вчерашнего вечера. – Для усиления способностей и проникновения в изнанку мира начинающий маг должен ночевать на могиле незнакомца несколько недель…

А что, если под это описание подходит заброшенный дом в центре города? И я спала здесь, думая, что нахожусь в центре поддержки нуждающихся, а на самом деле пропитывалась этим местом, позволяла ему отравить себя, поработить. И ведь все абсолютно добровольно. Я же сама поставила подпись.

Она тихо рассмеялась, и смех этот напугал даже ее саму.

Зачем? Зачем такие сложности, для какой возвышенной цели? Накормить голодных мертвецов, а может, принести юную деву в жертву, как в каких-нибудь старинных ритуалах? Если я выберусь, то не оставлю ни один из вопросов без ответа!

Тьма снаружи шла на убыль.

Кора поняла это, как только краски, различимые ее глазами, начали наливаться жизнью. Слой негатива уходил, рассасывался в пространстве, позволяя реальности нарасти поверх абриса, точно плоть на открытой ране. Мир исцелялся.

18

Солнечные лучи проникали сквозь закрытое окно.

Она сидела перед дверью и клевала носом. Почти как старик в рассказе Златы, только с одной поправкой: Кора не была сумасшедшей. Следы коготков на полу служили явным тому доказательством.

Кора была удовлетворена самочувствием. И это несмотря на то, что она не спала всю ночь и была вымотана битвой с призрачным врагом. Теперь хотя бы стало ясно, чтó творилось вокруг в последнее время.

Первым делом нужно подготовиться к следующей ночи. Неизвестно, что придумают местные «жители», когда вновь придет их время.

Было понятно, что призраки могли проявлять себя только с наступлением темноты, не раньше. И Кора собиралась воспользоваться этой временной передышкой.

Проверив еще раз, что происходит по ту сторону двери, она вышла в коридор. Было тихо. Очень тихо и пусто. Даже петушиное пение не требовалось – зло послушно ушло в подполье дожидаться своего времени.

На цыпочках Кора побежала к лестнице.

Главное – успеть…

Скрежещущий звук заставил подпрыгнуть и вскинуть руки в защитной позе.

Кошка – всего лишь одна из любимиц Гортензии – сидела и смотрела на крадущуюся Кору с легким презрением в темных галактиках глаз.

Но разве у кошек бывают такие жуткие глаза? Словно мириады погасших звезд.

А сама кошатница – была ли она живой, возможно, единственной живой соседкой Коры, принимавшей происходящие странности как должное? Вдруг возникло острое желание постучаться к старушке, возмутиться, пожаловаться и сказать, в конце концов, что она была права. Кора даже сделала шаг обратно, но остановилась.

Гортензия не могла быть живой.

Нет. Надо бежать.

К счастью, в комнате оставалось множество предметов гардероба, которые Кора не могла увезти с собой. Так что она сменила легкую пижаму на лиловое платье из плотного хлопка.

Сейчас нужно как-то попасть обратно в дом Иванковых. Там оставались деньги, разбитый, но все еще работающий телефон и недочитанные книги. Точно, книги. Она должна успеть их вызубрить, пока еще не слишком поздно.

Злата встретила на пороге, скептически скрестив руки на груди.

Стало понятно, что будет допрос.

– Я рано встаю, – подсказала подруга, верно расшифровав стыд на лице Коры. – И куда это ты уходила? В одной пижаме, да еще и без вещей?

– Гуляла, – ляпнула Кора. А что еще она могла сказать?

– Неслабо так прогулялась, аж до дома. Эту шмотку я на тебе раньше не видела.

– Ты меня впустишь? Мне надо сумку забрать.

– Сначала объясни, что с тобой происходит! Тим говорил, что ты особа замороченная, но не настолько же, чтоб посреди ночи из запертой квартиры пропасть!

Кора вздохнула, сделав вид, будто сдается, тем самым отвлекла внимание Златы и резко проскочила у нее под мышкой. Внутри, как обычно, работал телевизор. Одновременно с ним играло радио.

Ника сидела в гостиной, поедая шоколадные хлопья прямо из коробки.

– Привет. А ты куда запропастилась? – прочавкала она, не оборачиваясь. – Мы уж подумали, что ты провела хитрую аферу с целью своровать одежду.

– Ага-ага…

Кора огляделась в поисках своих вещей. Сестры переворошили ее спальное место, видимо, пытались понять ход мыслей. Сумка нашлась под табуретом. Проверив кошелек и вернув на место книги, Кора кинула рядом с Никой аккуратно сложенную пижаму с безумными зайцами.

– Возвращаю.

– Так ты не объяснишь, как и зачем сбежала? – спросила Злата, преграждая путь.

– Это сложно. Может, потом?

– Сейчас.

– Ты все равно не поверишь. Это одна из тех баек, в которые ты не веришь.

Злата продолжила стоять в дверном проеме. Сейчас ее крепкая ладная фигура была олицетворением вселенской упертости, что не могло не раздражать.

Как же не вовремя! Жила же без опеки шестнадцать лет, так почему именно сейчас обо мне вдруг все начали беспокоиться?

– Ты посчитаешь меня ненормальной, – терпеливо объяснила Кора. – А я этого не хочу. Совсем не хочу.

– Я жду.

Не олицетворение, нет. Кора немного ошиблась. Перед ней стояла сама неумолимая богиня упрямства, покровительница всех трудоголиков и вьючных животных. В тот момент жутко хотелось соврать. Но именно правда выглядела как самая нелепая и неочевидная ложь на свете.

И Кора сказала:

– До вчерашнего дня я и не подозревала, что окружающие люди давно мертвы, а я нахожусь в странной связи с несуществующим зданием общежития, где жила последние полтора месяца. Думаю, это из-за того, что я не читая подписала некий контракт. Теперь с наступлением ночи, где бы ни была, меня переносит в съемную комнату, а призраки-соседи всячески пытаются извести!

Она выпалила все на одном дыхании, удивившись, как легко далось признание. Рассказать кому-то правду было почти так же приятно, как дать отпор чудовищному пауку с голосом Гвидо.

Складки вокруг носа Златы углубились. Она насупилась. Оказавшаяся словно между двух огней, Ника тихо пискнула, предчувствуя скандал.

– Ясно, – сказала наконец старшая из сестер. – Отличная история.

– Знаю.

– Можешь идти.

Пройдя мимо, Кора стиснула ручку сумки так, что побелели костяшки. От Златы исходили волны стальной ярости. Если подумать, они были похожи на бурю, бушевавшую в тщательно закупоренной бутылке. Не станешь приглядываться – увидишь лишь ровную гладкость стекла.

Уже подходя к порогу, Кора услышала:

– Не думала, что, открыв душу, получу в ответ такой плевок. Удачи с твоими «призраками»!

19

На продуктовом рынке, расположившемся прямо у кромки леса, она купила все необходимое. Тощая продавщица в цветастом платье с изумлением смотрела, как Кора складывает в пакет несколько килограммов сушеной рябины поверх пачек с солью. Пришлось соврать, что это для художественной инсталляции. Коре не поверили, но вопросов больше не задавали.

Кроме того, она нашла лавку с амулетами. На прилавке лежали различные браслеты из красных ниток, стеклянные глазки, сушеные кроличьи лапки и многое другое. Здесь девушка спустила остатки чаевых, полученных за последние недели.

Нагруженная под завязку, уставшая, но удовлетворенная, Кора направилась в сторону проклятого места. Раз уж ей не позволяли уйти, тридцать седьмое общежитие ожидали перемены. К тому же весьма неприятные.

20

Почти у порога раздался звонок.

Лиза жаловалась, что не могла дозвониться. А еще сказала, что немного задержится на курорте, так как вылет отменили из-за бури. Кора послушно согласилась перенести встречу.

Ну и замечательно. Чем дальше мама от Чеховска, тем лучше для нас обеих.

Постояв немного в тени бугристого дуба, который кроной закрывал обзор для большей части комнат с этой стороны, Кора зашла внутрь. На конце голого провода привычно мигала лампочка. Стеклянная будка консьержа продолжала пустовать. Кора взглянула на нее, и пришло озарение.

Там может быть что-нибудь… Нет, там должно быть что-то важное! Например, бланки. Теперь, когда я могу видеть призраков, может, получится прочесть и скрытое послание, зашифрованное под свод безобидных правил?

Кора не знала, но готова была узнать.

Она отложила покупки, но так, чтобы они остались в поле зрения, а сама просунула ладонь в прямоугольное отверстие у стойки. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы дотянуться до вещей, лежавших у дальней стены.

Кора тянулась, то и дело возвращаясь взглядом к пачкам соли, чьи уголки проглядывали сквозь матерчатую ткань сумки, – боялась, что в любой момент те исчезнут. И никто не поверит, что их украли жильцы призрачного дома.

– Давай же, – пыхтела Кора, царапая ногтями полировку стола.

Пришлось встать на мыски, вытянуться, до упора протолкнув руку в темную кабинку. Перед глазами возник неприятный образ, будто под столом затаилось некое существо. Вот оно тянет лапу и цепко хватает за запястье, как бы помогая тянуться дальше. Хватка крепнет. Кора чувствует слюнявое прикосновение зубов, жуткую боль в шее. Раздается треск.

Ее через силу втягивает внутрь. Плечи сминаются, складываются. Тело проходит через узкое отверстие с отвратительным хрустом костей. Лишь фирменные лаковые туфельки остаются в проходе – как напоминание о когда-то существовавшей девушке Коре.

Перестань! Не время заниматься глупостями. Из-за богатой фантазии тебя и водили к детскому психологу, убеждавшему, что рыжие девочки никак не могут жить в катышках пыли под твоей кроватью!

А что, если…

Забудь. Не сейчас.

Она сосредоточилась на цели. На лбу выступил пот. И наконец получилось сгрести со стола консьержа все, что там лежало. Несколько старинных монет закатились под колченогий стул, высохшую печать Кора сама отбросила. Оставались стопка бумаг и разгаданный кроссворд.

Словно человек, работавший здесь, отошел на минуточку, а вовсе не растворился в пустоте много недель назад.

Кора встала под свет лампочки. По мере прочтения ноги становились все слабее, словно готовились сломаться под весом открывшегося секрета. Документы, всякие важные квитанции, указывающие, что налоги на землю оплачены на годы вперед, дарственная… И везде значилось одно имя.

Корина Сонина – владелица земельного участка по адресу: ул. Костюкова, 22а. Хозяйка дома с призраками.

– Это какая-то ошибка, – прошептала Кора нервно.

Стопка бумаг выпала из рук, остался лишь кроссворд. Неосознанно Кора начала листать и его, будто надеясь найти последний элемент этой безумной головоломки. Большая часть страниц была замарана быстрыми нервными движениями ручки.

На последнем листе, в клетки, размытые от старости самой книжки, консьерж вписал слова. Кора повторила их, не улавливая смысла:

– Дом. Забота. Теперь. Ты. Главная. Они. Семья. Помогай. Уйти. Бесстрашно.

Три столбика по горизонтали, два по вертикали – в хаосе чернил. Неизвестный обвел эту кучку слов десятки раз: явно надеялся, что их увидят и прочтут. Это не могло быть совпадением.

– Я не хочу… Слышите, я не стану о них заботиться! И они этого не хотят!

Никто не ответил Коре. Тогда она рассмеялась во влажные от слез ладони. Злая ирония еще долго не отпускала ее. В голове крутился вихрь, он представлялся Коре молочным супом с макаронами в форме букв.

И буквы эти складывались в слова, а слова в предложение: «Это твой дом, а призраки – твоя новая семья. Будь умницей, ведь тебе предстоит провести с ними целую вечность».

Нет, хватит. Хватит хаоса теорий и предположений. Настало время действия. Ведь не зря же я оббегала весь Чеховск, добывая ингредиенты для последнего сражения…

Когда она закончила приготовления, на часах телефона было около восьми. Сумка опустела. Кора сожалела лишь о том, что не смогла найти ни одного черного петуха в этом провинциальном городке.

Ну да ничего, остального хватит с лихвой!

Пришел черед амулетов из сувенирной лавки. Простая перестраховка, но в глубине души хотелось верить в их силу. Почти так же сильно, как и сбежать из несуществующего здания на всех парах.

Кора подавила это желание усилием воли. Она повесила стеклянный глаз с петелькой на лампочку второго этажа, украсила коридор несколькими наклейками славянских рун, а свою одежду – красными нитями. Получился эдакий магический винегрет, состоявший из обрывков разных культур.

До полуночи оставалось еще много времени. Кора села на пороге комнаты и стала читать. Парапсихология – отличный способ забыться.

Когда будильник прозвенел, оповещая о смене дня, она заметила колебания воздуха. Наступал прилив. Весь остальной мир останется неизменен, кроме этого островка безумия, ждущего очередной волны, что утянет его на самое дно. Туда, где темно, сыро и тихо. Туда, где мертвецы могли бы чувствовать себя уютно.

Кора почти сочувствовала призрачным соседям. Пускай они были жестоки, но и она постаралась на славу; многочисленные соляные ловушки и средства защиты только подтверждали это. Она не собиралась сдаваться. Она не станет жертвой.

«Ты единственная живая в царстве мертвых», – повторило подсознание.

Да, будь тут хоть один бродяга, по чьим венам бежала кровь, он бы вышел и спросил, почему Кора носится по этажам с выпученными глазами. И она ответила бы, что так надо.

Если связь не разорвать, надо хотя бы поменять правила игры.