Текст книги "Русские научные экспедиции в Трапезунд (1916, 1917 гг.)"

29 января 1917 г., через два дня после доклада Ф. И. Успенского, на распорядительном заседании ИМАО под председательством графини П. С. Уваровой было решено отправить экспедицию под руководством академика Успенского[327]327
  ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 669. Л. 223-228.


[Закрыть]. «Ближайшие задачи экспедиции» на этом заседании определялись следующим образом: «Нужно прежде всего привести в порядок и описать акты, счетные книги и разные бумаги на турецком языке, которыми набита сотня ящиков и мешков и которые частию разбросаны на хорах в мечети Орта Хиссар, прежней церкви Богородицы Златоглавой[328]328
  В сентябре 1917 г. архивы из мечети Орта-Хисар (Богородица Златоглавая) были перенесены в Тифлис (СПбФ АРАН. Л. 22. Питер-старое), согласно разрешению начальника Трапезундского Укрепленного района генерала Колоссовского.


[Закрыть]; затем желательно[329]329
  ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 669. Далее Л. 223-223 об.


[Закрыть] произвести исследования и в случае нужды раскопок на месте бывшей римской крепости на устье р. Чороха; далее весьма желательно исследование местности на горе, господствующей над Трапезунтом; где были святилище и культ Минервы. Независимо от сего предстоит продолжение изучения христианских памятников. Для исполнения этих задач необходим целый ряд специалистов, как то: турковеды, археологи, архитекторы, художники, фотографы»[330]330
  Там же.


[Закрыть]. По договоренности ИМАО[331]331
  До 3 марта 1917 г., после – МАО.


[Закрыть], как РАО ранее, имеет право на совместное издание трудов по исследованию памятников Трапезунта и окрестностей, также было признано, по предложению князя H. С. Щербатова, «желательным образовать кадр хранителей из призванных на военную службу лиц, известных своими познаниями в археологии и искусстве»[332]332
  ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 669. Л. 223.


[Закрыть]. Право на получение фотографий имело как ИМАО, так и предполагаемые члены экспедиции: Н. Д. Протасов, Н. Б. Бакланов, А. Е. Крымский[333]333
  Там же. Л. 229.


[Закрыть]. Также «графиня П. С. Уварова высказала пожелание, чтобы комиссия воздержалась от дальнейшего открытия фресок (за неимением свободных и квалифицированных специалистов), так как для этого нужно ждать более удобного и спокойного времени после войны. На это Ф. И. Успенский заявил, что если бы встретилась крайность в открытии фресок, то он не преминет об этом уведомить Общество и будет соображаться с его заключениями»[334]334
  Там же. Л. 224.


[Закрыть].

Что касается финансирования экспедиции, 17 февраля Ф. И. Успенский рассказывает о затруднениях и невозможности в связи с ними ответить на вопросы Н. Б. Бакланова, который спрашивает о приготовлении фотографических пластинок заранее[335]335
  РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 53. Письмо Бакланова Н. Б.


[Закрыть]: «Следует быть готовыми, ввиду последовавших и далее развивающихся событий, к разного рода осложнениям и задержкам в нашем деле. И прежде всего мы испрашиваем у правительства субсидию. Как будет принято представление академии, это покажет ближайшее время. Возможно допустить, что правительство не отпустит той суммы, которая испрашивается, а даст меньше. Тогда придется иначе ставить вопрос о вознаграждении. На семь человек предполагаются расходы в 14 т[ысяч]. Из них я предполагал бы бооо отпустить из средств Константинопольского института; затем, принимая к сведению 1500 р. Московского] Археол[огического] Общества, нуждаемся еще в 6500 р., которые испрашиваем у правительства»[336]336
  ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 575. Л. 54. Письма к П. С. Уваровой.


[Закрыть]. Если Мейер и был готов работать без вознаграждения[337]337
  РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 53. Л. 103 об.


[Закрыть], то такое желание участники экспедиции не выражали[338]338
  РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 54. Письмо графини П. С. Уваровой. Черновик хранится в ЦГАг. Москвы. Ф. 454. Оп. 2. Д. 524. Л. 3.


[Закрыть]. Художник и архитектор Н. Б. Бакланов заблаговременно пытается решить вопросы экипировки участников и оснащенности оборудованием: «Вы упоминали еще о цитадели или «городе» Трапезундской. Последний вопрос особенно важен, так как для обмера цитадели понадобятся особые инструменты, без которых можно обойтись при съемках храмов. Цитадель же при большом ее протяжении потребует, во-первых, мензулы…»[339]339
  РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 53. Л. 99


[Закрыть] Перечисляя необходимое оборудование, Н. Б. Бакланов отмечает, что «готов взять свой собственный фотоаппарат для проведения собственных обмеров»[340]340
  Тамже. 100.


[Закрыть].

Несмотря на крайнюю потребность экспедиции в специалистах разного профиля, уже в письме от 30 апреля 1917 г. Успенский напишет графине: «Если вопрос о субсидии от Правительства не пройдет, придется ограничить число членов экспедиции»[341]341
  ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 575. Л. 58.


[Закрыть]. Но П. С. Уварова, настаивая на расширенном составе экспедиции, вмешивается вовремя и восполняет финансовый недостаток из личных средств[342]342
  ОПИ ГИМ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 2. Л. 161.


[Закрыть]. 14 мая она посылает Успенскому телеграмму об условиях получения дополнительных 3 тыс. на экспедицию от МАО: взять с собой Бакланова и Крымского, позднее Протасова[343]343
  ЦБУ ЦГА г. Москвы. Ф. 454. Оп. 2. Д. 524. Письмо от 17 мая 1917 г. в РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 54. Переписка по поводу экспедиции.


[Закрыть]. Хотя рукой Успенского поверх письма значится: «Предложения, сделанные слишком поздно!»[344]344
  РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 54. Л. 55.


[Закрыть] -однако предполагаемых участников взять с собой получилось.

Примечательно, что ближе к лету, наблюдая за сборами, МАО во главе с графиней Уваровой не рекомендует Ф. И. Успенскому отправляться в Трапезунд второй раз, указывая на плохую подготовленность участников экспедиции и ее организацию[345]345
  РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 53. Л. 125. Письмо Уваровой П. С. Успенскому от 7 мая 1917 г.


[Закрыть]: «Дни будут растрачены, – писала Уварова, – успехов будет так же мало, как и в первый раз, особенно[346]346
  Неразборчиво.


[Закрыть] уже потому, что вы берете с собой (Н. К. Клуге и H. Е. Макаренко) людей, вовсе не подготовленных к обследованию древнехристианских[347]347
  Первая часть слова «древне» подчеркнута два раза.


[Закрыть] памятников. Макаренко занялся раскопками и в последнее время иконописью, но <…> этого мало для Трапезунда». 12 апреля 1917 г. Н. К. Клуге получает вторичное приглашение участвовать во второй Трапезундской экспедиции[348]348
  РГИА. Ф. 1073. Оп. 1. Д. 236. Л. 28. Письма Н. К. Клуге Б. В. Фармаковскому. Первое предложение Ф. И. Успенского было послано 16 февраля 1917 г. Там же. Л. 22.


[Закрыть] и на этот раз сдается. Правда, летнее время для экспедиции было действительно неподходящим, и большинство из участников болело малярией[349]349
  РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 54. Л. 13.


[Закрыть] как в первый раз (1916 г.), так и во второй (1917 г.)[350]350
  РГИА. Ф. 1073. Оп. 1. Д. 236. Письмо Н. К. Клуге Б. В. Фармаковскому. Л. 35 об.: «Несмотря на прошлогодний урок, время поездки было выбрано очень неудачно, – самый разгар малярии, – почти все участники экспедиции все время были больны малярией, а Макаренко (вот типец-то!) и Протасов из-за болезни должны были уехать из Трапезунта раньше времени».


[Закрыть].

Вот как описывает впечатление от второго посещения Трапезунда летом 1917 г. Н. К. Клуге: «При отъезде в сентябре прошлого года из Трапезунда Феодосий[351]351
  ФедорУспенский.Иронично.


[Закрыть] запер три мечети-церкви – Св. Евгений, Панагия Хрисокефалос и Св. Софию, ключи от которых отдал генералу Шварцу, поручив ему охрану этих памятников. Когда в первый же день по приезде в Трапезунд я обошел эти мечети, то оказалось, что они открыты, а из Св. Софии не только унесены все имевшиеся там доски от полов, но двери даже сняты, а в колокольне сбита нижняя часть лестницы. В Хрисокефалос, куда турками были снесены наиболее важные архивы, нетронутыми оказались только те немногие книги и бумаги, которые Успенский спрятал в одном из помещений. Весь же архив, оставленный Усп[енским] на хорах без всяких мер охраны, был почти весь растаскан местными грекосами на оберточную бумагу.

В Св. Евгении взломаны… решетки в одном окне, через которое вытащены все оставленные там нами доски, прикрывавшие мозаичный пол. На северной стене вновь открыта часть фресок, сильно изуродованная неумелыми руками грекосов, открывавших их[352]352
  РГИА. Ф. 1073. Оп. 1. Д. 236. Далее Л. 33.


[Закрыть].

Названные три мечети были отведены под лазареты и постой маршевых рот. Феодосий уехал в сентябре, а в октябре мечети были уже открыты, и тогда же уже в них делалось все то, о чем писал в «Русских ведомостях» прапорщик А. С. Серебровский[353]353
  Серебровский Александр Сергеевич (1892-1948) – член-корр. АН СССР (1933), академик ВАСХНИЛ (1935), видный и известный в том числе за рубежом биолог-генетик, зоолог, в 1917 г. – заместитель председателя Совета рабочих и крестьянских депутатов г. Трапезунда (Ф. 1595· θ^π· 1· С. 4)· В «Русских ведомостях» № 234 (от 11 октября 1916 г. Л. з) был напечатан его очерк от 4 июля 1916 г. «Там, на юге» о посещении им церкви Комненов с колокольней. В ней Серебровский писал о том, что сбитнем фресок заведует прапорщик, что «из-под белого слоя штукатурки видно было, что реставрация производилась с ожесточением, удары по штукатурке поранили во многих местах и самые фрески «пострадали от слишком энергичной работы». «Вскрыты были они лишь в одном притворе и в верхней части другого, в обоих местах пострадали от слишком энергичной работы». «Фрески были потерты временем, и по ним шли правильные ряды широких “воронок” от ударов мотыги, обезобразивших и святые лица, и небо, и землю». И ему показалось смешным, что «в далеком южном Т[ра-пезунде] солдат-москвич из Кавказской армии спасает киркомотыгой византийскую культуру от турецкого варварства, которое он упорно называет татарским», но, когда он узнал, что «реставрация находится теперь в руках проф. Успенского», Серебровский «немного успокоился». Вскоре на эту статью последовал ответ Ф. И. Шмита -статья из неустановленной газеты «Трапезундские фрески», которая, к сожалению, не сохранилась в архиве А. С. Серебровского (АРАН. Ф. 1595. Оп. 1. Д. 292). Вероятно, в ней Ф. И. Шмит писал о том, что насечки на фресках были сделаны турками перед нанесением штукатурки, как это делается штукатурами в таких случаях.


[Закрыть], обвинявший прошлогоднюю экспедицию в варварском уничтожении фресок и непринятии мер к охране памятников! Вообще, весь шум о варварском обращении с фресками в прошлом году -сплошная ерунда. Кричать начали те, кому хотелось подложить свинью Феодосию и насолить Шмиту. В этом году ни Протасов, ни Бакланов[354]354
  Бакланов Николай Борисович (1881-1959) ^_ архитектор, художник, ученик В. А. Покровского и А. В. Щусева, на момент 1917 г. – старший преподаватель Строгановского художественно-промышленного училища в Москве и член Московского археологического общества (АРАН. Ф. 411. Оп. 6. Л. 3. Л. 7 об.), с 1928 г. – профессор Всесоюзной академии художеств (АРАН. Ф. 411. Оп. 6. Д. 197. Л. 2). Участвовал в ряде экспедиций в качестве археолога-архитектора (Кавказ, Крым, Ольвия, Средняя Азия) (Там же. Л. ю), а также в Трапезундской экспедиции.


[Закрыть] ни слова не сказали о варварском способе сбивания штукатурки, а таким же самым способом и сами снимают ее, когда в этом кое-где оказывается надобность. В прошлом году много говорилось о том, что в Трапезунд необходимо командировать специалиста по очистке фресок. Народа в этом году приехало много, а специалиста по очистке опять нет, так[355]355
  РГИА. Ф. 1073. Оп. 1. Д. 236. Далее Л. 33 об.


[Закрыть] что фрески будут сфотографированы в таком виде, что на снимке ничего не выйдет, тем более что пантохроматических пластинок экспедиция не взяла с собой. Вообще, потеха будет хорошая: осталось меньше месяца, а еще ничего не сделано!»[356]356
  РГИА. Ф. 1073. Оп. 1. Д. 236. Л. 31-33.


[Закрыть]

Отчеты об экспедиции сохранились в фонде РАИК и представлены как отчет о деятельности Института. В черновиках доклада академика Успенского о результатах экспедиции 1917 г. можно найти следующие строки:

«I. Выяснено значение рукописного материала и громадного архива, оставшегося после турок. 6 ящиков с рукописями и книгами вывезены из Трапезунта и сданы на хранение в разные учреждения. Главная масса актов, судебных дел и документов (до 1500 или 2500? пудов) охранена от расхищения, подделки и разного рода эксплуатации, передана под охрану специально созданной организации.

II. Исследованы церкви – мечети с точки зрения архитектуры и живописи. Произведены измерения и планы 4 крупных памятников, сделаны копии в красках с наиболее важных из вновь открытых фресок; изготовлено до 20 акварельных рисунков[357]357
  Карандашная надпись: «Три террасы».


[Закрыть].

III. Начато детальное изучение трапезунтского кремля и стен, причем получены особо нужные наблюдения, которые возбуждают много новых запросов как по истории Трапезунта, так и по значению для науки добытых нами материалов»[358]358
  СПбФ АРАН. Ф. 116. Оп. 1. Д. 115. Черновик доклада Ф. И. Успенского об археологической экспедиции в Трапезуйте.


[Закрыть], увы, впоследствии частично рассеянных войной и революцией.

§ 2.2. Условия работы

Наиболее подробным трудом о Трапезундской экспедиции Ф. И. Успенского, освещающим все стороны деятельности экспедиции, до нынешнего исследования оставалась статья Е. Ю. Басаргиной. В ней Е. Ю. Басаргина сделала обзор фондов Санкт-Петербурга, предоставляющих информацию об экспедиции, были рассмотрены некоторые основные результаты работы экспедиции, но отмечалось, что участниками не было создано монументального издания результатов[359]359
  Басаргина Е. Ю. Историко-археологическая экспедиция… С. 301.


[Закрыть]; также были упомянуты все основные проблемы, с которыми столкнулась экспедиция – организация труда, отношения с военным командованием, проблемы с местным населением. Организация жизни в Трапезунде после занятия его русскими войсками рассматривается в статье X. Д. Акарджи «Трабзон становится Трапезундом: превращение османского города в русский»[360]360
  Акарджа Х.Д. Указ.соч.


[Закрыть].

В 1920-е гг.[361]361
  Датировка установлена О. В. Селивановой при разборе личного фонда И. Н. Бороздина № 2181 Архива РАН.


[Закрыть] в статье «Малая Азия и Черноморье» Ф. И. Шмит напишет: «Мы уже немного знаем турецкое искусство Малой Азии – очень немного, очень неудовлетворительно, конечно, но в общих чертах знаем. Надо надеяться, что новая Турция и сама приложит усилия к тому, чтобы сохранить и изучить вещественные памятники прошлого и допустить к этой работе международную науку»[362]362
  АРАН. Ф. 2181. Дело со статьей Шмита Ф. И. «Малая Азия и Черноморье». С. 11. Номер дела не может быть указан, поскольку фонд еще не прошел техническую обработку. Благодарим за ссылку О. В. Селиванову, любезно предоставившую для чтения этот материал.


[Закрыть]. Частично это осуществилось: на Западе было издано некоторое количество исследований по этим памятникам[363]363
  См. сноски в: Басаргина Е. Ю. Историко-археологическая экспедиция… С. 296299. Атакже: Bryer A., Winfield D., Ballance S., Isaac J. The Post-Byzantine Monuments…


[Закрыть]. Однако до сих пор в вопросе научного изучения этих памятников не последнюю роль играют национальный и религиозный вопросы.

Описывая Трапезундскую операцию, военный историк H. С. Новиков отмечал: «С овладением Трапезондом кавказская армия, действовавшая на Эрдзинжанском и других направлениях, получала железную дорогу на Эрзерум, которая позволяла организовать подвоз снабжения морем и которой в свое время пользовались для того же турки»[364]364
  Новиков H. С. Операции флота против берега на Черном море в 1914-1917. Μ., 1927. С. 207.


[Закрыть]. Генерал А. А. Эбергард, командующий Черноморским флотом, не придерживался этой более распространенной точки зрения: считал, что для возможности «организовать правильный подвоз снабжения для армии непосредственно в районе Трапезунда необходимо устройство военного порта в Платане[365]365
  Село недалеко от города, примерно в 15 км.


[Закрыть] как единственном подходящем месте к западу от Ризе»[366]366
  Новиков H. С. Указ. соч. С. 207.


[Закрыть]. Помимо трений внутри местного военного командования, «опыт совместных действий на этом фронте показывал, что сухопутное командование не доверяло заверениям морского», что «господство флота на море обеспечивает армию с моря»[367]367
  Там же. С. 208.


[Закрыть], хотя эти силы были вынуждены действовать вместе. Несогласие военного начальства приводило к путанице и сказывалось на работе экспедиции. Уладить эти сложности было почти невозможно: Кавказский фронт недооценивали, и экспедиция столкнулась с рядом организационных затруднений, которые, по всей видимости, были присущи всему Кавказскому фронту. Если реконструировать общественное мнение по газетным статьям, должное внимание ему стали уделять не сразу. Некоторые газеты «главным» фронтом первое время называли западный, и лишь в день сообщения о взятии Трапезунда это слово – главный – убирается с колонки Западного фронта[368]368
  См. «Русский инвалид» № 90 от 3 апреля 1916 г.


[Закрыть], но ненадолго. Невнимательное отношение к Кавказскому фронту демонстрировала Ставка. Свидетельства об этом сохранились в фонде А. В. фон Шварца, которые приведены ниже.

Военный инженер генерал-лейтенант (с 1917 г.) Алексей Владимирович Шварц[369]369
  А. В. фон Шварц (1874-1953) – военный деятель, генерал-лейтенант (1917), участник Русско-японской войны 1904-1905 гг. и обороны крепости Порт-Артур, 1914 ^г· ^_ исполняющий должность коменданта Ивангородской крепости, с 1915 г. – комендант Карской крепости, в 1916 г. – главный руководитель по укреплению Эрзерумского района; с 2 мая 1916 г. – главный руководитель по укреплению Трапезунда, с 23 июля 1916 г. – начальник Трапезундского укрепленного района. С 24 августа 1917 г. – генерал-лейтенант. После Октябрьской революции продолжил службу у большевиков: экстраординарный профессор Николаевской инженерной академии, военный руководитель Северного участка завесы и Петроградского района вплоть до заключения Брестского мира 1918 г., весной 1918 г. бежал в Киев, затем переехал в Одессу. В апреле 1919 г. начал формирование Южнорусской армии, в апреле уехал в Константинополь, после нескольких переездов осел в Аргентине (Буэнос-Айрес): Чистяков О. В. А. В. Шварц // Россия в Первой мировой войне. Энциклопедия: в 3 т. Т. 3 / ред. колл.: А. К. Сорокин, Ф. А. Гайда. Μ., 2014. С. 620-621.


[Закрыть], свою службу на Кавказском фронте начинавший с должности коменданта Карской крепости, был назначен Ставкой следить за военными укреплениями и порядком в городе, его санитарным состоянием[370]370
  ГАРФ. Ф. Р-10027. Оп. 1. Д. 11. Л. 88.


[Закрыть]. Позже генерал напишет: «Трапезунд сделался с мая месяца 1916 г. тыловой базой правого фланга фронта. Один из древнейших городов малоазиатского побережья, он издавна славился плохим санитарным состоянием, чему способствовали скученность домов на небольшой сравнительно площадке между морем и горой Бос-Тепе, примитивное устройство домов, отсутствие канализации, узкие кривые улицы, водопровод из глиняных труб и два больших старых кладбища в самом центре города. Через Трапезунд проходили все части войск, пополнения, маршевые и прочие команды, прибывшие из России и Кавказа, гурты скота, продовольственный фураж. В нем было сосредоточено большое количество тыловых госпиталей и громадные интендантские склады»[371]371
  Там же. Л. 19-20.


[Закрыть].

Впоследствии генералу А. В. Шварцу удалось улучшить положение города, но само назначение в Трапезунд хорошо зарекомендовавшего себя генерала поначалу было воспринято очень холодно[372]372
  Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. Берлин, 1925. С. 81.


[Закрыть]. В воспоминаниях его жены Антонины Васильевны, приехавшей туда к мужу в конце декабря 1915 г. [373]373
  ГАРФ. Ф. Р-10027. Оп. 1. Д. 75. Л. 80. Часть дневника (остальные части – или в той же описи под другими номерами, или в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (США); см.: Акарджа X. Д. Указ, соч.) Антонины Васильевны Шварц под названием «Накануне войны».


[Закрыть]0, сохранились записи об отношении Ставки к Кавказскому фронту в 1915 г.: «Надо тут отметить, что Ставка относилась по меньшей мере индифферентно к Кавказскому фронту. Вел. Князю приходилось с большим трудом добиваться присылки на Кавказский фронт самого необходимого боевого материала. Вел. Князь даже, по-видимому, старался избегать такого рода обращения, дабы избежать отказа. Вот почему он был так поражен, когда муж (А. В. Шварц. – А. Ц.) приехал к нему, и первым его вопросом было: “Как Вас отпустили ко мне?” Однако, принимая во внимание серьезное положение Карса, к его переустройству, по совету А. В. Шварца, решили приступить немедленно, выписать для него артиллерийское вооружение через Ставку и самой крепости приступить к формированию из новобранцев двух крепостных пехотных полков»[374]374
  ГАРФ. Ф. Р-10027. Оп. 1. Д. 75. Л. 84, от новобранцев – Л. 85.


[Закрыть]. Его отношения с генералом H. Н. Юденичем, командующим Кавказской армией, были натянутые: А. В. фон Шварц «изменил заведенные <в Карсе> порядки, что штаб армии, квартировавший в крепости, распоряжался имуществом крепости совершенно произвольно, не считаясь с комендантом»[375]375
  Там же. Л. 85.


[Закрыть], приказав прекратить подобное[376]376
  Тамже.Л.86.


[Закрыть]. План А. В. Шварца по фортификационному переустройству Карса великий князь принял, только сказал: «Я совершенно согласен со всем изложенным в докладе, но не вижу, что можно сделать реально по вопросу о немедленном назначении гарнизона, так как, кроме новобранцев без ружей, у меня ничего нет»[377]377
  Там же. Л. 84.


[Закрыть]. Примерно в таком положении А. В. фон Шварц застал весь Кавказский фронт.

Спустя некоторое время по прибытии в Трапезунд, генерал начинает формировать команду людей, которые впоследствии будут трудиться над налаживанием жизни в городе и над укреплением тамошней крепости. Среди принятых на службу А. В. фон Шварцем – известный писатель С. Р. Минцлов[378]378
  Минцлов Сергей Рудольфович – статский советник (5-й класс, при переводе чина в военный этот чин мог соответствовать чину полковника – 6-й класс) по министерству земледелия (Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. С. 71), в армии не служивший и призванный как подпоручик (12-й класс), известный писатель, главный редактор газеты «Трапезондский военный листок», до назначения А. В. Шварцем начальником Трапезундского округа – подпоручик (Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. С. 72). Родился в 1870 г., окончилАлександровское военное училище и археологический институт. Ряд лет посвятил объезду России с целью собирания книг, предметов старины и для археологических исследований и раскопок. Имел одну из интереснейших библиотек, утерянную в годы революции. Ее каталог был С. Р. Минцловым опубликован: «Опись книгохранилища С. Р. Минцлова» (Санкт-Петербург, 1905).
  Подробнее о его службе и карьере см. электронный ресурс. URL: http://www.rulex. ru/01130766.htm (дата обращения: 25.09.2014).


[Закрыть] (рис. 1О-11А), во время службы в Трапезунде – и. о. начальника Трапезундского военного округа, чьи вспоминания помогут нам дополнить имеющиеся сведения о Трапезундской экспедиции. «Вы будете нашим историографом. Опишите Трапезонд и все то, что мы будем здесь делать; ничего тайного от Васу нас здесь не будет. Делайте раскопки здесь, словом, предпринимайте все, что найдете нужным!» – сказал А. В. фон Шварц С. Р. Минцлову на одной из первых встреч[379]379
  Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. С. 29.


[Закрыть]. Таким образом, эти воспоминания С. Р. Минцлова вместе с его газетными материалами могут послужить источником по истории экспедиции и тех условий, в которых она проходила, несмотря на то что многие его свидетельства субъективны.

26 мая 1916 г., сразу по приезде в город, С. Р. Минцлов так описал свои первые впечатления от города: «Трапезонд расположен на всхолмленной равнине, длинным горбатым мысом врезающейся в синюю гладь моря. Крытые красной черепицей турецкие дома тесно лепятся один над другим, и издали город производит впечатление почти европейского. В действительности же это лабиринт кривых и узких донельзя улочек».

С. Р. Минцлов принимает участие почти во всех проводившихся в Трапезонде работах как по налаживанию управления в городе, так и в историкоархеологических изысканиях экспедиции. «Трапезондский историограф»[380]380
  Там же; ГАРФ. Ф. Р-10027. Оп. 1. Д. 11.


[Закрыть], сам имеющий некоторый опыт работы с рукописями археограф[381]381
  В НИОР сохранилось письмо С. Р. Минцлова о «рукописях игуменьи Марии».


[Закрыть], продолжающий интересоваться сбором рукописей (так, неподалеку от Трапезунда он посетил рукописную библиотеку Сумелийского монастыря)[382]382
  Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. С. 33.


[Закрыть], ко всему прочему, был журналистом и основателем газеты «Трапезондский военный листок»[383]383
  С. Р. Минцлов был также «действительным членом: Императорского Русского Археологического О-ва, Императорского Русского Географического О-ва, Императорского О-ва ревнителей Истории, Русского Библиологического Общества, Петроградской и Нижегородской Ученых Архивных комиссий». НИОР. письмо на бланке от 11 декабря 1917 г. Ф. 454 С. П. Мельгунова. Картон № 1. Ед. хр. № 15. Л. 1. Со ст. Кемере, Финляндской жел. д.


[Закрыть]. Эта газета издавалась в Трапезунде в 1916-1917 гг.[384]384
  Газета продолжала издаваться и некоторое время после революции, Минцлова на должности сменил заместитель главного редактора Г. И. Иванов – с 1 февраля 1917 г.; в революционное время писал статьи в это издание и председатель трапезундского Совета рабочих и крестьянских депутатов А. С. Серебровский. АРАН. Ф. 1595·


[Закрыть], и С. Р. Минц-лов был ее главным редактором до 1 февраля 1917 г.

По распоряжению А. В. Шварца, С. Р. Минцлова допускают почти всюду – уникальные условия для работы журналиста и историографа. С 13 июня 1916 г. С. Р. Минцлов, как археолог по образованию, по приглашению Ф. И. Успенского также участвует в небольших раскопках, проводимых Трапезундской экспедицией[385]385
  Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. С. 45.


[Закрыть]. Сначала, однако, столицу осколка Византийской империи С. Р. Минцлов по-античному ласково будет именовать «черноморской Троей»[386]386
  Там же. С. 32.


[Закрыть] и 1 июня запишет в дневнике: «Византийские храмы мало интересуют меня; интересует другое: осматривая их и мечети, я не раз натыкался на мраморные капители колонн и плиты с орнаментами глубокой древности. Служат они здесь или чашами-водопойками для скота, или же просто заделаны в полы и стены. И гг. византийцы, и гг. турки тащили их из развалин еще языческих храмов, несомненно, в изобилии когда-то украшавших здешние холмы»[387]387
  Там же. С. 34.


[Закрыть]. Но уже через 10 дней из его дневниковых беллетризованных записей становится ясно, что он увлёкся и византийским прошлым города.

Помимо «Трапезондской эпопеи», некоторые сведения об экспедиции и условиях ее работы может дать и газета «Трапезондский военный листок». Факты, предоставляемые дневником и газетой, немного отличаются друг от друга. По всей видимости, этот дневник отражал общую атмосферу происходящего и первые личные впечатления С. Р. Минцлова, газета же публиковала данные для более широкого круга лиц. Так, отзыв о трапезундской церкви Св. Софии, напечатанный С. Р. Минцловым в газете, более восторженный, чем в дневнике, где он отмечает, что фрески на стенах и пол с остатками мозаики в храме «по качеству своему интереса и важности не представляют»[388]388
  Там же. С. 35.


[Закрыть]. Н. Д. Протасов, участник второй Трапезундской экспедиции, считал (все отчеты сотрудников были приложены к отчету Ф. И. Успенского), что «вся роспись Св. Софии была выполнена, несомненно, лучшими мастерами своего времени»[389]389
  Краткий отчет Н. Д. Протасова (в составе отчета Ф. И. Успенского) // ИРАН. Сер. VI. 1918. № 5. С. 221.


[Закрыть], «полное раскрытие, реставрация и описание которых были затем осуществлены английской экспедицией Рассел Траста во главе с Д. Тальбот-Райсом в 1957-1962 гг.»[390]390
  Карпов С. П. История Трапезундской империи. СПб., 2007. С. 8.


[Закрыть]. Часть наиболее интересных исследований по району, помещенных в газету, – как историко-археологических, так и экономико-географических, – в 1917 г. были выпущены отдельным изданием под названием «Сборник статей, опубликованных в газете “Трапезондский военный листок”»[391]391
  Сборник статей, напечатанных в газете «Трапезондский военный листок» за 1916-1917 гг. Трапезонд, 1917.


[Закрыть].

В передовице первого выпуска своей задачей «Трапезондский военный листок» ставил «дать оторванным от родины русским людям возможность быть быстро осведомленными о том, что так остро интересует и волнует теперь всех – о событиях, происходящих на театрах великой войны»: «Жизнь города и всего края, его прошлое и настоящее, его легенды и обычаи, воспоминания и записки участников славной Кавказской армии, описание подвигов гг. офицеров и солдат – всё найдет место на страницах Листка»[392]392
  ТВЛ. №1от1 ноября 1916. С. 1.


[Закрыть]. Как и во всякой газете, печатались сообщения телеграфных агентств, хроника жизни города, объявления, приказы начальника Трапезондского укрепленного района генерал-майора А. В. Шварца, официальные сообщения иностранных держав. Конечно, взятие Трапезунда («турецкого нынешнего Тарабазана или Тарабузуна»[393]393
  Биржевые ведомости № 15483 от 4 апреля 1916 г.


[Закрыть]), а также – частично – его история в доступном для неспециалиста варианте освещалась и в других газетах того времени (например, «Новое время», «Русские ведомости», «Московские ведомости» или «Биржевые ведомости»[394]394
  Например: Биржевые ведомости № 15486 от 6 апреля 1916 г. С. 1.


[Закрыть]), но более подробное и оперативное освещение событий на местах, в том числе экспедиционных, принадлежало, конечно, «Трапезондскому военномулистку».

Выходила газета довольно часто (ср.: первый номер – 1 ноября, 3 ноября – второй, третий – 5 ноября). Как в любой газете, в ее начале, на первом, а иногда и на втором листе, шла военная сводка – телеграммы и сообщения с фронтов, потом печатались события и объявления местной важности. Были там и сведения экономического, промышленного характера. Например, газета публиковала статьи о производстве орехов в г. Трапезунде[395]395
  Сборник статей… С. 116-122. Или ТВЛ. № 60 от 8 января 1917. С. 5-6.


[Закрыть], о распространении разных земледельческих культур[396]396
  Сборник статей… С. 76-77. Или ТВЛ. № 30 от 4 декабря 1916. С. 4.


[Закрыть], о вывозной торговле Трапезундского порта. Все это перемежалось с историко-географическими наблюдениями о памятниках и «прошлом Трапезонда».

Так, уже в№ 6 от 6 ноября 1916 г.[397]397
  ТВЛ. №60тб ноября 1916. С. 2.


[Закрыть] был напечатан рассказ главного редактора С. Р. Минцлова о поездке в Сумелийский монастырь, которая также частично описана в «Трапезондской эпопее»[398]398
  Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. С. 100-107.


[Закрыть]. «Знаменитый Инкерманский монастырь в Крыму кажется крошечным, сравнительно с этим чудом света!»[399]399
  Пунктуация авторская – С. Р. Минцлова.


[Закрыть] Он был богат рукописями – как рассказывает С. Р. Минцлов, в том числе они (он и митрополит Родопольский Кирилл[400]400
  ТВЛ. №60тб ноября 1916. С. 2.


[Закрыть]) смотрели библиотеку, «содержащую немало древних манускриптов»[401]401
  Там же. С. 3.


[Закрыть]. С. Р. Минцлов также описывает недавнее вторжение турок в этот монастырь: «Не в пример своим союзникам, турки вели себя джентльменами: они забрали из монастыря только серебро и наиболее ценные ковры; все же остальное – часть ковров, мебель, драгоценная библиотека – остались нетронутыми. Из библиотеки, впрочем, они взяли одну грамоту какого-то султана, самую древнюю. Ни одной рукописи, ни одной книги они не порвали и решительно ничего не испортили»[402]402
  Там же.


[Закрыть]. (Правда, в номере № 18 барон H. Н. Ховен, описывая уже монастырь Св. Иоанна, который находится «в нескольких верстах от шоссе между Дживизликом и Хамсикеем»[403]403
  ТВЛ. № 18 от 20 ноября 1916. С. 4.


[Закрыть], противоречит этой мысли С. Р. Минцлова: «все ценное из обеих церквей было взято турками, причем монахи особенно жалеют Евангелие, присланное монастырю, по их словам, Петром Великим»[404]404
  Там же.


[Закрыть]).

Трапезундские памятники пострадали не только от времени или турецкой перестройки в свое время, но и от мародерства разными людьми и армиями. С кражей рукописей была целая беда. Случаи кражи ковров описаны как в отчетах экспедиции, так и в «Трапезондской эпопее» С. Р. Минцлова. Как пишет Ф. И. Успенский, несмотря на ввод русских войск в Трапезунд, «трудно было бы утверждать, что и после русского занятия города не продолжались в нем грабежи (теперь уже русскими солдатами. – А. Ц.) особенно мечетей с их богатыми коврами. Неоднократно, когда мы входили в разграбленную мечеть, местные греки доводили обязательно до нашего сведения, что три дня назад “οι στρατιωται” ворвались и вынесли из мечети оставшиеся в ней ковры»[405]405
  Отчет… // ИИАН. Сер. VI. 1916. № 16. С. 1468.


[Закрыть]. История была странная: «По занятии края было приказано, якобы во имя предупреждения грабежей, взять из мечети ковры и доставить их в штаб корпуса, который и должен был отослать их для аукциона в Тифлис. Надо знать, что ковры во многих мечетях были гигантские, и притом старинные, т. е. являвшиеся драгоценностью в полном смысле слова. Приказ был выполнен, но когда Ф. И. Успенский приехал в штаб – не то что драгоценных, а ни одного сколько-нибудь приличного ковра он не нашел, хотя число их соответствовало описи. И не в рясах бывают чудотворцы!»[406]406
  Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. С. 71.


[Закрыть] – пересказывает С. Р. Минцлов. Число жалоб, поступавших в русскую администрацию о грабежах, довольно значительно, и далеко не во всех случаях виновной была русская армия. Например, Ф. И. Успенский предполагает, что кража ковров была на совести греческого населения, расхищавшего имущество в оставленных бежавшим турецким населением домах[407]407
  Отчет… // ИИАН. Сер. VI. 1916. № 16. С. 1473.


[Закрыть].

От 24 сентября 1916 г. в «Трапезондской эпопее» сообщается, что «ключи от всех 12 храмов, превращенных в мечети», Ф. И. Успенский оставляет С. Р. Минцлову как подчиненному А. В. фон Шварца; о состоянии этой мечети и других летом 1917 г. можно прочесть в отрывках из отчетов профессоров Н. Д. Протасова и А. Е. Крымского. По «возвращении в Трапезунт в нынешнем году, – пишет Н. Д. Протасов, – я нашел раскрытыми и доступными для всякого прохожего пять мечетей-церквей и из них две обращенными в отхожие места и только две сохранившие запоры. Ни одного ключа не передано мне от управления начальника района, так как все находились у частных лиц и только один – у комиссара полиции»; «по поручению Кавказского наместника передал ключи генерал-майору Шварцу, но это нисколько не обеспечило ни сохранности запоров <…>,ни целости содержимого в архивах»[408]408
  Краткий отчет… Н. Д. Протасова // ИРАН. 1918. № 5. С. 229.


[Закрыть].

По чьей вине появилась такая «мерзость запустения»[409]409
  СПбФ АРАН. Ф. 116. Оп. 1. Д. 310. Л. 1-2.


[Закрыть] (С. Р. Минцлов покинул Трапезунд 9 марта 1917 г.[410]410
  Минцлов С. Р. Трапезондская эпопея. С. 190.


[Закрыть], почти сразу после отречения Николая II), неизвестно. Это могла быть как эпоха другого правительства, так и безвременья.

В дневнике С. Р. Минцлова также сохранилось небольшое общее описание интерьера собора Богородицы Златоглавой (рис. 62-73А и др.): «На хорах, устроенных турками над главным алтарем, местами видны мозаичные орнаменты на стенах, и их начала срисовывать старшая дочь моя. Следов митрополичьих гробниц в храме не сохранилось; во дворе около него имеются два колодца, один обширных размеров, приспособленный для омовений правоверных перед молитвами»[411]411
  Там же. С. 44-45.


[Закрыть]. К сюжету археологических работ в соборе Богородицы Златоглавой С. Р. Минцлов вернется еще пару раз в газете «Трапезондский военный листок» с уже проверенными временем сведениями, но по-прежнему будет указывать на необходимость продолжения там раскопок. По всей видимости, зарисовки именно дочери С. Р. Минцлова хранятся в Ф. 169 из СПбФ АРАН[412]412
  СПбФ АРАН. Ф. 169. Оп. 1. Д. 8; См.: Басаргина Е. Ю. Историко-археологическая… С. 301.


[Закрыть].

Наряду с другими авторами С. Р. Минцлов писал в «Трапезондском военном листке» исторические обзоры прошлого Трапезонда[413]413
  ТВЛ. № 12 от 13 ноября 1916. С. 4.


[Закрыть], но газета, естественно, не упускала из виду, кроме дел давно минувших дней, и дела века нынешнего: так, номер от 27 ноября 1916 г. красочно описывает празднование дня Св. Георгия в г. Трапезонде[414]414
  ТВЛ. № 24 от 27 ноября 1916. С. 3.


[Закрыть]. Отдельная статья была посвящена празднику военной кинематографии[415]415
  ТВЛ. № 30 от 4 декабря 1916. С. 4.


[Закрыть].

Интересуются Трапезундом и другие издания. В одном из ноябрьских номеров 1916 г. «Трапезондского листка» сообщается о прибытии в Трапезонд «представителя газеты “Новое время”, члена Императорского Русского Географического и Императорского Московского Археологии. Обществ,

А. П. Зотова, совершающего по поручению редакции путешествие по Черноморскому побережью, для составления интересного издания “Русская Анатолия”[416]416
  ТВЛ. № 24 от 27 ноября 1916. С. 4.


[Закрыть]. В книге будет представлено подробное, иллюстрированное историко-географическо-археологическое описание завоеванных областей Турции: Батум-Ризе-Трапезонд. Выпуском подобного издания, редакция “Н. В.” – отвечает интересу русского общества к нашим новым владениям»[417]417
  Там же. Пунктуация авторская.


[Закрыть]. К сожалению, пока не удалось установить, было ли выпущено это издание.

Как воспринимался Трапезунд современниками? Если некоторые надеялись на вхождение Трапезунда в состав России и даже шли слухи о походе на Константинополь, то С. Р. Минцлов вполне мог рассматривать взятие города как временное приобретение России, обращая внимание Ф. И. Успенского на тот факт, что, может быть, лето 1916 г. – единственная возможность Академии наук проводить в Трапезунде раскопки[418]418
  Например, так можно расценивать нежелание Ф. И. Успенского убирать лачуги рядом с церковью Богородицы (см. выше).


[Закрыть]. Известно, правда, что исследователь византийского искусства Ф. И. Шмит и сотрудник Первой Трапезундской экспедиции выступал против политизации византиноведения Ф. И. Успенским, считая, что оно этим скомпрометировано[419]419
  Цит. по: Удальцова 3. В. Советское византиноведение… С. 23.


[Закрыть]. Газеты писали о приближении к Константинополю, даже «Трапезондский военный листок» (газета, находившаяся из всех русских газет ближе всего к фронту) однажды напечатала следующие строки: «Константинополь скоро будет взят»[420]420
  ТВЛ. № 90 от 12 февраля 1916. С. 3.


[Закрыть]. Известно также, что, когда Ф. И. Успенский жаловался министру народного просвещения на нехватку средств, выделяемых на РАИК, И. Д. Делянов говорил ему: «Вы видите, как мало развито у нас понимание задач византиноведения, попытайтесь сделать что-нибудь с любовью к исторической науке -ведь тогда появится возможность изучать эти памятники»[421]421
  Басаргина Е. Ю. Архивные фонды // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. Т. 1. С. 81.


[Закрыть].

Дневник С. Р. Минцлова получился довольно остроумным и едким, но порой автор, кажется, действительно переходит границу, особенно когда речь идет об академике Ф. И. Успенском, который, по словам французского византиниста Г. Милле, «изучил с такой проникновенностью и эрудицией то, что византийская цивилизация нам составила наиболее привлекательного – доктрины и памятники искусства»[422]422
  Цит. по: Горянов Б. Τ. Ф. И. Успенский и его значение в византиноведении. С. 96.


[Закрыть]. 3. В. Удальцова также отмечает, что именно Ф. И. Успенский смог воссоздать план города средневековой эпохи[423]423
  Удальцова 3. В. Советское византиноведение… С. 19.


[Закрыть]. Со стороны, видимо, казалось несколько иначе. Так, С. Р. Минцлов рассказывает о том, что «евангельские девы» Ф. И. Успенского на одной из стен церкви Св. Софии на поверку оказались бородатыми мужами[424]424
  Минцлов С.Р. Трапезондская эпопея. С. 130.


[Закрыть]. К счастью, это вовремя удалось заметить. «Неужели он так же составляет свои отчеты?» – интересуется С. Р. Минцлов, записью от 19 июля 1916 г. подытоживая, что, хотя Ф. И. Успенский «намерен заняться объездом и осмотром древностей в окрестностях Трапезонда, «толку из этого, как и из всей его командировки, конечно, никакого не будет: и древен он и очень уж привыкли господа тайные советники пользоваться всем готовым!».

Но «толк» все-таки был, и от самой экспедиции, и от научных сюжетов, навеянных трапезундскими исследованиями: в 1927 г. совместно с В. Н. Бенешевичем была подготовлена публикация актов Вазелонского монастыря, найденных в хранилищах Санкт-Петербурга. В 1929 г., уже после смерти Ф. И. Успенского, была издана его монография «Очерки истории Трапезунтской империи»[425]425
  Успенский Ф. И. Очерки истории Трапезунтской империи. Л., 1929.


[Закрыть]. И именно под руководством Ф. И. Успенского РАИК заключил совместный русско-французский договор с греками об издании Афонских актов[426]426
  Басаргина Е. Ю. Архивные фонды Русского археологического института в Константинополе // ВВ. Μ., 1994. Т. 55. Ч. 1. С. 36.


[Закрыть] – важном источнике по внутренней истории Византийской империи, которому, к сожалению, не суждено было стать эпохальным. В отличие от Франции, основательно поставить издание актов в России не удалось (возможно, из-за революции), русский том, посвященный Вазелонскому монастырю, остался единственным в своем роде[427]427
  Про проекты РАИК совместно с французскими византинистами см. подробнее: Герд Л. А. Русский археологический институт в Константинополе и французские византинисты: история двух неосуществленных проектов // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2019. Т. 10. Вып. 3 (77). URL: https:// hist0ry.jes.su/s207987840004686-3-l/ (дата обращения: 20.08.2019). DOI: 10.18254/ S207987840004686-3


[Закрыть]. Далее эта афонская серия была продолжена только под руководством французского византиниста Г. Милле[428]428
  URL: http://www.orient-mediterranee.com/spip.php?article1005&lang=fr (дата обращения: 24.09.2014).


[Закрыть], который, наряду сдругими современниками-византинистами, оставлял о деятельности Ф. И. Успенского самые восторженные отзывы[429]429
  Горянов Б. Т. Значение Ф. И. Успенского… С. 96.


[Закрыть].

«Трапезондская[430]430
  И Я. И. Кефели, иА.В. Шварц пишут Трапезунд с буквой «у».


[Закрыть] эпопея» С. Р. Минцлова получила сильный резонанс среди бывших «трапезундцев». В большом возмущении раскритикованный в ней генерал А. В. Шварц оставит о ее авторе взаимно очень нелестный отзыв как о «субъекте без нравственных устоев»[431]431
  ¹³⁸ ГАРФ. Ф. Р-10027. Оп. 1. Д. 11. Л. 9.


[Закрыть]. Возможно, не без основания он восклицает в своих заметках, хранящихся ныне в фонде А. В. фон Шварца в ГАРФе: «Если бы Минцлов, будучи ко мне так близок, заметил бы в действиях моих там, в Трапезунде, недостатки, о которых он пишет, то его[432]432
  Далее зачеркнуто: «естественным побуждением».


[Закрыть] естественной обязанностью было бы прямо и честно сказать мне об этом!»[433]433
  Там же. Л. 7.


[Закрыть] Ведь они были почти одного возраста (С. Р. Минцлов был даже старше А. В. Шварца на четыре года) и образования, что могло бы как-то смягчить оценочную характеристику начальства подчиненным. С другой стороны, во вступлении к своей другой книге, «Петербург в 1903-1910 годах», Минцлов С. Р. напишет: «Я всегда оставался свободным человеком и мои записи <…> являются точным отражением того, что совершалось перед моими глазами. <…> Поэтому да простит мне читатель быть может излишние резкости»[434]434
  Минцлов С. Р. Петербурге 1903-1910 годах. Μ., 2012. С. 7.


[Закрыть].