Текст книги "Неаполитанская кошка"

5

Всю следующую неделю я занималась визой (заплатила человеку, который помог мне оформить трехмесячный Шенген) и поисками тура в Италию. И ни слова не обмолвилась об этом Ладе.

У меня началась настоящая любовная горячка – видео с Алексом крутилось круглосуточно, я разглядывала каждый сантиметр дорогого мне лица, гладила рукой монитор, разве что не целовала мужчину, который встряхнул мою жизнь до самого основания, придал ей смысл…

Я носилась по Москве, покупая какие-то роскошные кружевные туники, воздушные сарафаны, прозрачные юбки, розовую помаду, белые балетки, сумки, шляпы, солнцезащитные очки-бабочки, муслиновые шарфы, духи…

Я готовилась к свиданию, представляла себе, как я лечу в самолете, как выхожу в аэропорту Каподичино, беру такси и, глядя в окно на мелькающие за окном розовые и белые особняки Неаполя, двигаюсь в сторону центра, где нахожу свой отель, вхожу в номер, раздеваюсь и принимаю душ…

Я не понимала, почему я до сих пор вместо того, чтобы путешествовать и пытаться находить что-то приятное и завораживающее, заперла себя в доме…

Конечно, эти мысли попахивали предательством, ведь я летела не просто для смены обстановки, я летела встретиться с Алексом.

Чувствовала ли я, что сошла с ума?

Немного.

Но не могу сказать, что меня это как-то особо тревожило.

Это была моя жизнь, мое решение, и это я села одним прекрасным утром в самолет и отправилась в другое измерение, туда, куда переместился Алекс.

Мы и раньше бывали с ним в других измерениях, и это он научил меня перемещаться, давая мне волшебные таблетки.

Возможно, и в тот день, когда его не стало, я крепко уснула после того, как проглотила одну из них… И кто знает, сколько на самом деле прошло времени с тех пор, как мы с ним расстались и я уснула.

Может, прошло несколько часов, и за это время он спокойно успел бы пройти длинным путем, обогнув лес, чтобы выйти на то пустынное шоссе…

Однако следователю я сказала, что ничего такого не помню.

Они, все те, кто делал вид, что разыскивают моего мужа, все равно не поверили бы, что Алекс… Нет-нет, об этом лучше не вспоминать и уж точно никому не рассказывать.

Настроение мое менялось так быстро, что я едва поспевала осознавать, что же я чувствую и чего хочу. Иногда моя фантазия (когда я еще летела в самолете, тихонько попивая коньяк) переносила меня на набережную Неаполя, и я, не зная языка, бродила, вглядываясь в лица прохожих, пытаясь найти того, ради кого и отправилась в это путешествие.

В реальности же подо мной проплывали белые, подсвеченные солнцем облака, и мне почему-то хотелось плакать.

Я делала глоток, закрывала глаза и снова стояла на набережной, всматривалась до боли в глазах в пеструю толпу прогуливающихся туристов, искала глазами кошек и ни одной, ну совсем ни одной, не находила.

Должно быть, думала я, они все сытые, накормленные моим бедным обезумевшем мужем, попрятались в тенечке между камнями и спят.

Следующий срежиссированный мною же фильм, кадры которого мелькали в моей коньячной голове, был о том, как я, уже разыскав мужчину в голубых джинсах и убедившись, что это именно он случайно попал в кадр кулинарного ролика, пытаюсь объяснить ему, что мне от него нужно.

Английский я не знаю, итальянский – подавно. Как мы будем общаться?

Я покажу ему альбом с фотографиями, который положила в чемодан, пусть он увидит Алекса, может, поймет, что он на него похож.

Потом я, скорее всего, заплачу и попрошу его себя обнять…

…Лицо мое было мокрое от слез, когда мы приземлились в аэропорту Каподичино. И с этого момента я уже не могла отличить мои сны и фантазии от реальности.

Мне казалось, что я здесь уже была, хотя какой-то частью уцелевших мозгов понимала, что, скорее всего, со мной сыграли шутку все те многочисленные фотографии и видео Неаполя, которыми я напиталась, готовясь к поездке.

Я должна была в аэропорту встретиться с гидом, который отвез бы меня в небольшой отель на улице Партенопе.

Судя по фотографиям, там все было скромно и тихо, и чем подкупил меня этот отельчик, так это чудесной террасой, примыкающей к каждому номеру, – она вся была увита розами.

Голубое небо, кусок неаполитанского залива в обрамлении розовых ветвей, плетеные стулья, белая скатерть, бутылка вина…

Вот такая картинка нарисовалась в моей голове, когда я в зеленом развевающемся сарафане и широкополой шляпе, пройдя паспортный контроль и получив багаж (большой серебристый чемодан, набитый одеждой и косметикой), вышла к толпе встречающих, желая как можно скорее увидеть табличку со своей фамилией. И когда я ее увидела, бросилась к человеку, уверенная в том, что это и есть гид.

«ZOYA VALENTINOVA» – было, словно наспех, написано жирным синим фломастером на картонке, которую держал высокий худой мужчина лет пятидесяти в голубой рубашке и белых шортах.

Он был загорелый, с коротко стриженными седыми волосами и скорее напоминал американского или английского туриста-пенсионера, чем итальянского гида, который в моем представлении должен быть как минимум моложе, ну и, конечно, знойный брюнет с нахальным взглядом черных глаз.

– Зоя, ну, наконец-то! – бросился ко мне «американец», сгреб меня в охапку и принялся целовать в щеки.

Надо сказать, что от него пахло очень хорошо, каким-то незнакомым мне парфюмом с ароматом ветивера.

– Алло, – я попыталась вырваться из его объятий. – Вы спятили, что ли?

– Зоя, спокойно… Старайся не привлекать к себе внимания… Ты же сама сказала – мир. Кто не ссорится?

Он буквально оттащил меня куда-то в угол зала, крепко схватил за руку и зашептал мне в ухо:

– Ты не представляешь себе, в каком отеле мы остановились… Просто сказка! Вот увидишь, тебе понравится! Зоя, дорогая, все забудется… Запомни, все плохое – в прошлом!

– Мы? – Я почему-то ухватилась именно за это слово, хотя можно было ухватиться за всю нелепую ситуацию в целом. – И кто это «мы»?

– Ты и я! – просиял он и рассмеялся, показывая ровные белые зубы. – Ты чего это? А?

– Вы кто такой? Вероятно, этим рейсом должна прилететь другая Зоя Валентинова, понимаете? Или вы меня разыгрываете, или не помните, как выглядит ваша Зоя. И вообще, кто она вам?

– Зоя, да что с тобой? Вообще-то ты – моя жена.

– Отлично, – я почувствовала, как закружилась моя голова. – Вот только вас-то мне сейчас и не хватало. Прямо в точку!!!

Я чувствовала, что еще немного, и я лишусь чувств, и что со мной тогда будет, неизвестно.

– Ладно, пошли на свежий воздух, там разберемся… – Он решительно взял меня под локоть и потащил к выходу.

Мы вышли из аэропорта, «американец» подвел меня к большой открытой белой машине, и меня вообще затрясло.

Я уже и не знала, снится мне весь этот бред или нет.

Вокруг ходили вполне себе реальные люди, туристы, суетливо рассаживались по микроавтобусам, такси, автомобилям, слышна была русская речь, итальянская, английская и еще непонятно какая…

Все были одеты в разноцветные легкие платья и шорты с майками, практически на всех – солнцезащитные очки, и главное, все радовались жизни, сияли улыбками, смеялись. И только я чувствовала себя самой несчастной из всех.

Как же мне тогда не хотелось признаваться себе в том, что у меня поехала крыша. Вот просто капитально поехала.

Я не знала, что мне делать.

Хороший отель, сказка? Что ж, поехали!

Я села в машину, «американец» – за руль, и мы покатили уже в следующее измерение.

6

Отель назывался «Гранд-Везувий» и на самом деле был первоклассным, роскошным отелем, расположенным на первой береговой линии Неаполитанского залива.

Уже в холле я поняла, что это никакой не сон, что я на самом деле стою на мягком ковре и вижу прямо перед собой установленные на мраморных подставках массивные лепные вазы с пальмами, а прямо передо мной в самом центре просторного холла композиция из кремовых лилий.

«Американец» подкатил мой чемодан к ресепшену, и тотчас откуда-то взялся человек, который перехватил его и повез куда-то к лестнице или лифту.

Мой так называемый муж сказал что-то человеку за стойкой по-английски, после чего повернулся ко мне и сделал знак следовать за ним.

Мы поднялись на второй этаж, я, совершенно растерянная, шагала следом.

Думаю, что мною тогда двигало любопытство – очень уж хотелось знать, кого он на самом деле ждал и кто такая другая «Зоя Валентинова», которой ему было поручено морочить голову.

Если бы этот незнакомец повел меня в какие-нибудь трущобы, то я само собой, не согласилась бы, это точно.

Но «Гранд-Везувий» стоил того, чтобы в него можно было хотя бы заглянуть, уже не говоря о том, чтобы провести несколько часов, пусть даже в непонятно каком качестве.

Я шагала по коридору, устланному красным узорчатым ковром, мы миновали небольшой холл с прозрачной стеной, за которой открывался вид на сверкающий на солнце залив и призрачно-лиловый Везувий, потом мы остановились перед дверью. «Американец» достал ключ и открыл, впуская меня в номер.

Я словно шагнула в рекламную картинку туристического журнала!

Чудесный, выполненный в золотистых тонах номер. Обои в бежевую и золотую полоску, золотистые, обитые бархатом, кресла, золотой столик на гнутых ножках, золотистые в тонкую полоску тяжелые шторы, подхваченные золотыми шнурами, а между ними выход на террасу – и потрясающий вид на залив!

– Красиво, – проронила я и, не дожидаясь приглашения, села в кресло.

– Да, мне тоже здесь нравится! – Мужчина, улыбаясь, сел напротив меня.

Его лицо было таким фальшивым, каким-то ненатуральным, а уж что говорить о его драконьей улыбке!

– Так, может, объясните мне, что происходит? Вы кого встречали-то?

– Зоя, да что с тобой… – Боже, каким же отвратительным актером он был!

– Положим, меня зовут Зоя, но я вижу вас в первый раз.

– Знаешь, если бы мне сказали, что у тебя после нашей ссоры будут такие проблемы… Ты что, действительно не помнишь меня?

– С чего бы это мне помнить вас? – рассердилась я. – И о каких проблемах вы говорите? Вы перепутали меня с другой женщиной, внешность которой вам изначально была неизвестна! И меня просто распирает любопытство, кто же она такая?

– Зоя, дорогая… – Он подался вперед, чтобы дотянуться до моей руки, взял ее в свою руку, поднес к губам, поцеловал. – Ты упала? Ударилась тогда?

– Почему упала? Что за бред? И когда именно я могла бы упасть?

– Ну тогда, когда мы с тобой… Там было довольно высоко…

– Ладно, с меня хватит. Я, пожалуй, пойду. Ошибкой было подниматься в номер. Я вас не знаю, вы меня – тоже. Мне даже извинения ваши не нужны, обойдусь как-нибудь и без них. Зато отель увидела…

Я поднялась, хотела быстро найти в номере свой чемодан и сбежать уже от этого ненормального.

Хотя вот как можно было назвать его ненормальным, если он выглядел очень даже ничего, да и в номере поселился дорогом, просто роскошном.

В какой-то момент я даже захотела ему помочь, но потом эта мысль испарилась, уступив место тревоге.

– Зоя, да посмотри же ты на меня наконец! Я же твой муж, Алекс!

Думаю, мой рот открылся сам по себе. Что-то стало с моим дыханием.

Алекс… Какое кощунство! Так играть на моих чувствах!

Алекс… Смешно, ей-богу.

– Уж не знаю, кто вас послал за мной, тем более что никто не знал, что я собираюсь лететь в Неаполь… Но те, кто спланировал эту комедию, должны были знать, что мой муж, Алекс, погиб семь лет тому назад…

– Бедная ты моя… – Он поднялся, схватил меня за руку и, вернувшись в кресло, насильно усадил меня к себе на колени. – Успокойся. Все нормально. И я жив, вот видишь? Жив и здоров. Еще неделю тому назад мы были вместе, в Москве, помнишь, ты еще приготовила нам гуся с яблоками? Алик приходил, Ванечка Равенков, Сема… ну? Помнишь? Потом у тебя разболелась голова, и нам бы уйти, но Алик предложил поиграть в карты, ты сначала возражала, а потом тебе стало как будто бы все равно… Я проводил тебя в спальню, было уже два часа ночи, и вдруг тебя вырвало… прямо на подушку… Ну? Зоя! Да вспомни же ты наконец!

У меня в горле скопились рыдания.

Я слушала этого человека в белых шортах и отмечала про себя, что у него слишком уж длинные ноги, да и загар какой-то сильный, словно он целый год пекся на солнце. А глаза голубые, хотя у моего Алекса они были карие. И еще этот акцент.

Что ему было нужно от меня? Зачем он придумал все это? Преферанс… Смешно!

Они никогда у нас не играли в карты, они делали это только в квартире Алика.

– И что было потом?

– Потом ты умылась, я застирал наволочку, и ты устроила нам настоящую истерику и… выгнала нас! Мы ушли, я поехал к Алику, а через пару дней улетел сначала в Рим, у меня там была конференция, ты, кстати, была в курсе, ну а после – сюда, в Неаполь. Я позвонил тебе, сказал, что на твое имя оплачен тур…

Идиот.

Я сама лично оформляла визу, еще и взятку дала, то есть приплатила одному ушлому человечку, который оформил мне трехмесячную визу.

– Если вам нужны деньги, – вдруг догадалась я, – то просто назовите сумму. Полагаю, речь идет о тех деньгах, которые мне отправлялись все эти годы, да? Быть может, вы тогда удовлетворите мое любопытство и расскажете, кто и за что мне их присылал? Это немцы? Я хотела сказать, это из Германии присылали? Или это были вы?

– Зоя, я не понимаю, о каких деньгах идет речь…

– Тогда, может, вы хотите просто узнать у меня, не осталось ли после Алекса каких-то документов, разработок? Ну, типа детектив такой. Погибает талантливый ученый, и вокруг него начинается такая возня, все ищут какие-то формулы, флешки или записи…

– Значит, так. Сейчас мы с тобой пообедаем, а потом поговорим, хорошо?

Я слезла с его колен, таких твердых и костлявых, а главное, чужих, с чувством глубокого отвращения.

Да кто он такой, черт возьми!

– Значит, так, – произнесла я дрожащим голосом, стараясь взглядом определить, где может находиться мой чемодан. В комнате его не было. – Ни обедать, ни ужинать я с вами не стану. Больше того, вот выйду сейчас из номера и первое, что сделаю, это обращусь в полицию и скажу, что меня похитили, что обманули…

– Зоя… Что с тобой? Хорошо, иди… Но помни, я здесь и буду ждать тебя ровно столько, сколько понадобится, чтобы ты наконец вспомнила меня и вернулась.

К счастью, он не бросился меня догонять, более того, принес откуда-то мой чемодан, но вот помогать мне спуститься с ним вниз не стал.

Я не помнила, когда еще я так быстро неслась, таща за собой тяжелый чемодан, так, словно за мной кто-то бежал.

Обливаясь потом, я выбежала из отеля, чувствуя на себе удивленные взгляды парнишки на ресепшене, оказалась на солнечной улице и остановилась возле цветника. Опустилась на скамейку, чтобы перевести дух. Подняла голову, чтобы еще раз осмотреть отель, ставший за полчаса страшноватым и совсем чужим, даже опасным.

У меня имелся номер моего итальянского гида, которого я проворонила в аэропорту и который должен был доставить меня в мой скромный отель. И уж не знаю, что со мной случилось и как это я вообще сообразила вовремя ему не звонить, но вместо того чтобы отправиться в отель, я отправилась со своим чемоданом куда глаза глядят.

Подумала, что раз уж меня здесь кто-то поджидал, значит, этим господам (непонятно только, из какой области моей жизни) известно, где у меня зарезервирован номер, в каком отеле.

Мне меньше всего хотелось встретиться снова с каким-нибудь бездарным чудиком, пытающимся убедить меня в том, что я его жена, не хотелось сидеть на чужих коленях и слушать весь этот бред…

Да, мне стало страшно. Поэтому я устремилась по улице подальше от набережной, пытаясь найти на домах или воротах вывески о сдаче комнат или квартир.

И вот примерно через полчаса я уже стояла перед двухэтажным домиком кремового цвета с широкими балконами под полосатыми сине-белыми тентами и рассматривала красивые прямоугольные керамические кашпо с пеларгониями на подоконниках.

Белая табличка с надписью «affittare un appartamento» навела на мысль, что речь идет об апартаментах, то есть о квартирах или квартире. Там же был написан телефон.

Сначала я позвонила в дверь, подождала, может, кто откроет, и потом уже набрала номер. Услышав женский голос, произнесла эти два слова с таблички, после чего добавила «я русская».

– О, руссо!

Я улыбнулась, ну, конечно, «руссо туристо»!

– Си, си! – Я и сама не поняла, откуда мне стало известно, что это словечко означает «да».

Возможно, услышала в отеле.

Далее прозвучало «моменто», и я успокоилась: скоро придет.

Я присела на ступеньку, ведущую в маленький садик, густо заросший маленькими пальмочками и олеандрами, и стала дожидаться хозяйку.

Квартира в пяти минутах ходьбы от набережной Неаполя стоила всего сто евро за ночь.

Я протянула симпатичной толстухе в белых штанах и морской футболке с якорями пятьсот евро, изобразила на своем лице неопределенность, мол, там посмотрим, может, и дольше поживу, после чего мне показали чудесную квартиру, где было все необходимое для жизни. Включая старинный кованый, выкрашенный в веселый бирюзовый цвет сундук с золочеными крепежами, на котором стопкой лежали книги и журналы.

Беленькая кухня, бело-красная спальня (подушки на белом покрывале красные, даже, я бы сказала, алые, просто резали глаза), просторная терраса, которую я снаружи приняла за балкон.

Что за чудо эти террасы!

Кадки с живыми лимонными деревьями, деревянный столик, веселый сине-белый тент, подушки на стульях – и Неаполитанский залив!

За сто евро за сутки я имела свой собственный вид на море! И не надо было платить огромные деньги, как в «Гранд-Везувии»! И хозяйка, слава тебе, господи, не назвалась моим мужем или просто Алексом…

Наконец она ушла (хотя, кстати!), ее звали Александра, почти Алекс!!!), и я без сил рухнула на кровать…

Что это было, спрашивала я себя, вспоминая наглого «американца», пытавшегося внушить мне, что я чокнутая.

Рассказать кому – не поверят?

И самое главное, объяснения этому не было! Чтобы в Неаполь этим же рейсом, что и я, прибыла женщина по имени Зоя Валентинова, в это еще можно было поверить (хотя тоже маловероятно), но то, что мужчина представился ее (моим) мужем, Алексом, – вот это полный абсурд, и именно это наводит ужас.

Так не хотелось верить, что за мной следят. Но все указывало именно на это!

Я разделась и отправилась в душ.

Пока потоки теплой воды смывали ароматную пену с моего тела, я пыталась вспомнить, кто мог знать о моей поездке.

Ну конечно, девушка-оператор из турфирмы, причем девушка знакомая, мы с Алексом и прежде заказывали у нее туры. Ее звали Танечка Соснова, и на нее, на то, что она как-то связана с этим «американцем», я просто не могла подумать. Дальше, ее знакомый, Виктор, который сделал мне трехмесячный Шенген, его я вообще видела первый раз, но, если он знакомый Тани и они в связке (но так не хотелось в это верить!), то он мог кому-то сообщить.

Но не значит ли это, что за мной действительно следят? И когда началась эта слежка? Связана ли она с моим мужем? И вообще, что им всем от меня нужно?

Вот кто, к примеру, мог предположить, что моя соседка случайно увидит человека, похожего на Алекса? Никто.

Однако если в моем доме установлены камеры или звукозаписывающие устройства, тогда да, все становится понятным.

Получается, что в смерть Алекса кто-то не поверил, и все эти годы через меня пытался его разыскать.

Каждый день следящие наблюдали мои страдания, слезы, ходили или ездили за мной по пятам, когда я встречалась с другими мужчинами, знали о моих отношениях с Гольдманом (вернее, об отсутствии этих самых отношений), о его желании жениться на мне.

Быть может, слушали мои разговоры с Аликом Банком, когда мы встречались с ним, чтобы поговорить об Алексе. Но даже если они слушали наш последний с ним разговор, не могли понять, что я собираюсь в Италию.

Я же никому об этом не сказала.

Хотя…

Я же спросила Алика, что бы он сделал, если бы случайно увидел Алекса, так сказать, после его смерти. Что, если он уцепился за эту мою фразу, плюс – инициированная мною встреча с ним. Быть может, он просто догадался, что я встретилась с Алексом и теперь занимаюсь его поиском, и это именно он, Алик, проследил за мной и узнал о том, куда я заказала билет?

Но Алик – наш друг, и он никогда бы не позволил подвергнуть меня такому стрессу там, в аэропорту. И он не стал бы мне морочить голову. И если бы только допустил, что я отправилась сюда, чтобы встретиться с Алексом, он предпочел бы открыто спросить меня об этом и уж точно не устраивать эти подставы с голубоглазым «американцем», пытавшемся внушить мне, что я сошла с ума.

После душа я разобрала чемодан, разложила и развесила вещи в шкафу, нашла в кладовке утюг и погладила белую блузку. Надела голубые шорты, блузку, привела в порядок волосы и, захватив лишь маленькую полотняную сумочку, в которой были только деньги и телефон, вышла из квартиры.

Спустившись к заливу, я увидела невероятное количество покачивающихся на волнах яхт, лодок, катеров и даже небольших кораблей.

Я подумала, какое же это счастье – иметь в Неаполе свою яхточку, пусть даже и небольшую.

Это свобода, наслаждение, сказка!

И я, мечтая, что и у меня тоже, возможно, будет тоже яхта или лодка (а почему бы и нет!), двинулась вдоль пирса, щурясь от солнца и разглядывая суда.

Морская вода бросала голубые блики на белые яхты и парусники и делала их нарядными, праздничными. Да и вся набережная, переливающаяся на солнце, казалась предназначенной лишь для счастливых людей.

Я очень хорошо запомнила то место, с которого камера русской Тамары повернула к самому берегу, туда, где за металлическими перилами начиналась полоса серо-белых каменных валунов, между которыми, собственно говоря, и прятались кошки.

Сначала я миновала основу старинной мраморной полуразрушенной колонны, в тени которой прямо на каменной площадке можно было увидеть купающихся, затем показались рыбацкие лавки, где торговали свежими морепродуктами.

Веселые загорелые рыбаки, развалясь в тенечке под тентами на белых и голубых пластиковых стульях, о чем-то переговаривались, лениво окликая друг друга. В круглых белых емкостях в прозрачной воде томились устрицы и мидии, и каждый такой море-натюрморт был украшен желтым крупным лимоном.

Я искала глазами лавку, представлявшую собой стеклянный шкаф с размещенной внутри наклонной плоскостью и торчащими из нее кольями, на которые были нанизаны порционные куски рыб в обрамлении красивой лавровой зелени, а сверху эта морская снедь украшалась гирляндами красных перчиков и лимонами.

Вот, вот она эта лавка, за которой и начинаются серые, выбеленные солнцем валуны, вдоль которых и прохаживался с пакетом мужчина, похожий на Алекса.

Я шла медленно, разглядывая прохожих и одновременно ища взглядом кошек. И когда увидела одну, тощую белую с рыжими пятнами, сонную и одуревшую от жары, напряглась – если кошка вышла из своей прохладной каменной щели, значит, почувствовала что-то. И словно в подтверждение моих мыслей я увидела, как один мужчина в синей рубашке и небольшой серой шляпке остановился рядом с кошкой, достал из кармана жестяную банку, проворно открыл ее, из другого кармана достал ложку и принялся выкладывать консервы прямо на теплый плоский камень – из щелей сразу же выпрыгнули еще три кошки, которые сразу же набросились на еду.

Ну что ж, решила я, один шаг я уже сделала – нашла то место, где в любую минуту может появиться «Алекс».

К тому времени, как я оказалась здесь, я успела подумать и даже полюбить уже саму мысль о том, что он все-таки не турист, а житель города, потому что вряд ли турист, приехавший поглазеть на Везувий, станет покупать в магазине кошачий корм.

Скорее всего, он часами будет разглядывать сувенирные лавки, набитые розоватыми нежных телесных оттенков морскими раковинами, фарфоровыми сине-белыми фигурками морячков, белоснежными морскими звездами, тарелочками с видами Неаполя… Или отправится разглядывать достопримечательности, наведается в ресторанчики, кондитерские, магазины. Но чтобы нормальный турист кормил кошек на набережной Франческо Кораччоло!

Я битый час кружилась возле этого «кошачьего» места, пока не почувствовала, что страшно проголодалась. Я нашла кафешку прямо на берегу, села за столик, накрытый белой скатертью и украшенный хлебницей в форме синей лодочки, заказала, пользуясь фотографиями в меню, мидии, белое вино и пирог с кремом.

– А… Вот ты где, – услышала я над самым ухом, и от страха у меня в глазах потемнело.

Я медленно повернула голову и увидела… нет, не «американца», а Алика Банка!

Он был взмокший и дышал с трудом. Красная его рубашка в зеленых пальмах рефлексировала на его лице, делая его кожу красной. Кудри его на висках были мокрыми.

– Слушай, ущипни меня… – попросила я, чувствуя, что теряю связь с реальным миром.

Алик ущипнул за плечо, да так, что я вскрикнула.

– Слушай, ты что здесь делаешь? Как ты здесь оказалась? И почему именно здесь?

Вопросы его не были оригинальными. Больше того, он словно отчитывал меня за то, что я нарушила какие-то там правила или обещания.

– Да в чем дело-то?! – вскричала я, уже не выдержав всего этого абсурда. – Что случилось? Что вы все за мной следите?

– Кто это «все»?

– Какой-то мужик, похожий на американца… – Я рассказала ему про встречу в аэропорту, но он во время моего рассказа смотрел на меня таким взглядом, словно жалел меня, как тяжелобольную.

– Ты это серьезно?

– Нет, придумала все! Конечно, серьезно!

– Скажи, кто этот человек и что ему нужно от тебя?

– Понятия не имею. Может, я наследница колоссального состояния, и за мной охотятся другие наследники? – Я уже и не знала, что предположить. – Может, у Алекса остались какие-то записи… Алик, что происходит? Прошло семь лет…

– Да уж… и на розыгрыш это не похоже.

– Он вел себя так, словно я сошла с ума. Хорошо, что он меня Алексом не назвал…

И тут Алик улыбнулся.

– Зоя, ты – бесподобна! Всегда ценил твое чувство юмора. Ладно, расслабься… Теперь к тебе никто не подойдет, это я тебе обещаю.

– В смысле?

– Буду твоим телохранителем.

Теперь настала моя очередь засмеяться, глядя на худенького и хрупкого с виду Алика.

– Ну да, конечно! Да только мне не нужен никакой телохранитель. Не думаю, что меня побеспокоят еще. Я приехала сюда отдыхать, и больше не поведусь ни на какую провокацию. Но как ты меня нашел? Как узнал, что я здесь?

– Да просто… Ты, когда приехала ко мне со своими эклерами, я понял, что с тобой не все в порядке. Историю еще какую-то рассказала про Алекса, точнее, про мужика, которого видела где-то в кафе. Я предположил, что это была галлюцинация. Обратился к одному человечку, попросил проследить за тобой, ты уж извини, действовал исключительно в благих целях. Вот он и сказал, что ты собираешься в Италию. Я отправился в то же самое туристическое бюро, познакомился со Светланой, постарался обаять ее и сказал, что я твой друг и что хотел бы найти тебя.

– И что она, вот прямо так меня и сдала?

– Всем деньги нужны, – он поджал губы.

В сущности, ничего криминального и даже обидного для меня в его поступке не было. Вот если бы я отправилась с мужчиной, а он следил, тогда другое дело. А так… Думаю, что он поступил, как настоящий друг, обеспокоившийся моим состоянием.

– Ладно, я тебя прощаю. Даже рада, что ты здесь. Но только давай договоримся – здесь ты за мной не следишь, и мы встречаемся, только когда я этого захочу.

– Да без проблем!

И только когда мы с ним уже обменялись дружескими и вежливыми фразами, я вдруг поняла, что присутствие Алика может помешать осуществить мне тот план, ради которого я, собственно, сюда и приехала! Если я встречу двойника Алекса и рядом будет Алик, то как мне тогда поступить? Просто какая-то засада!

Спрашивала ли я себя, связан ли Алик с «американцем»? Да, конечно. Но ответ всегда был один: нет!

Алик слишком умен (не зря же он был самым близким другом моего покойного мужа), чтобы организовывать или просто принимать участие в подобном действии. Да и смысла во всем этом не было никакого.

Создавалось впечатление, будто бы те, кто пытался организовать эту встречу со мной, просто не успели как следует подготовиться, однако цель перед этим бездарным актеришкой была поставлена вполне себе четкая – попытаться свести меня с ума.

Хотя возможно, что цель была просто познакомиться, но этот статист не придумал ничего другого, как сделать это вот таким идиотским способом, довольно цинично напомнив мне о моем муже.

Говорить на эту тему с Аликом можно было долго, но зачем, когда он ничего не знал? Поэтому я предложила ему распланировать наш маршрут пока что на сегодняшний день, сказала, что хотела бы посмотреть крепость, расположенную как раз напротив отеля «Гранд-Везувий».

Алик сказал, что готов исполнить любое мое желание, но прежде съесть несколько мидий и точно такой же пирог, как и у меня.

К «Замку Яйца», представлявшему собой средневековую мрачноватую крепость и находящемуся на маленьком острове, надо было добираться по дамбе.

– «…замок на острове Мегариде получил название „Кастель дель Ово“, или Замок Яйца. Говорят, в скале, на которой построен замок, запрятана амфора с яйцом, которую схоронил не кто иной, как сам Вергилий. А если яйцо разобьется, то и Неаполь погибнет. Другая версия названия – замок в плане имеет длинную и узкую форму, напоминающую яйцо», – читала я русскую версию путеводителя по Неаполю.

Алик слушал меня с рассеянным видом, словно ему это было совсем уж неинтересно.

– Послушай, может, ты вернешься в Москву? – наконец не выдержала я. – Ну что со мной может случиться? Если же ты что-то знаешь, то скажи прямо сейчас.

Мы остановились на крепостной дороге, обрамленной каменными перилами, по обеим сторонам от нас возвышались две башни, составляющие начало и основу всей крепости. Желтоватые камни местами почернели от времени.

– Да нечего мне говорить, Зоя. Просто прилетел за тобой, побоялся, что ты что-нибудь сделаешь с собой.

– Я? Да с чего ты это взял?

– Ты оставила свои розы…

– Во-первых, я оставила их на одну мою хорошую знакомую садовницу, Милу, которой пообещала за то, что она будет их поливать, десять корней «остинок»… Хотя ты не знаешь, кто такой Девид Остин… Постой, так ты что, был у меня? Может, встречался с Ладой?

Он смотрел на меня с такой печалью во взгляде, что у меня сердце сжалось.

Неужели Лада рассказала ему о двойнике из Неаполя? Хотя что же тут удивляться, если я, не сказав ей ни слова, так быстро собралась и уехала?

Наверняка она обиделась на меня, и по возвращении мне предстоит довольно неприятный разговор с ней.

Да-да, точно, обиженная, она с радостью выболтала Алику все, что происходило в моей жизни в последнее время (если принятие еды и сон являются событиями, то их было вполне достаточно, чтобы это обсудить с посторонним человеком), а потом перешла к десерту разговора – лимонному кексу.