Текст книги "Неаполитанская кошка"

Двойник мужа плюс мой визит к Алику, затем поездка в Неаполь – говорю же, Алик не дурак, он сразу понял, куда и зачем я еду.

– Ну что ты на меня так смотришь? – Слезы подступили к горлу. – Что? Осуждаешь меня?

– Какое право я имею осуждать? Нет, просто боюсь за тебя…

– Знаешь, вам всем нужно было раньше проявлять инициативу и делать все, чтобы хотя бы тело его нашли… Его нет, ты сам это отлично знаешь, потому что, если бы он был жив, то уж нашел бы способ со мной связаться. А раз так, раз я вдова, то вправе жить так, как я хочу. И мне непонятно, почему, стоило мне только тронуться с места, покинуть свою деревню, как вокруг меня начали происходить какие-то странные вещи. Вы что, действительно все считаете, что я нашла Алекса? Алик, ты думаешь, что если бы он был жив, я бы не сообщила тебе?

– Ладно, Зоя, прости… Ты права. И я перешел все границы, приехав сюда… Ты – свободный человек и вправе делать все, что считаешь нужным. И чтобы тебя успокоить, скажу тебе уж всю правду – я, как и ты, был просто околдован этим видео, которое показала мне Лада…

Я выругалась. По-русски. Разозлилась на нее страшно.

– И что? Тоже предположил, что это он?

– Нет, конечно. Но мне, как и тебе, захотелось «его» увидеть, вот и все.

– Врешь. Ты не стал бы покупать билет, если хотя бы не предположил, что это может быть он. Мы оба знаем, что тела нет. Он мог потерять память, знаешь, как это показывают в кино. Его просто могли похитить, вот и все. Сейчас весь мир борется с раком, конечно, такой ученый, как он, просто драгоценность для врачей и фармацевтов.

– Да, конечно… – пробормотал Алик, пряча от меня почему-то глаза. – Ты права.

– Ладно, расслабься. Пойдем уже рассматривать крепость.

В этом Замке Яйца я несколько раз видела человека, который вполне мог бы сойти за того двойника. И как только я видела его, сразу же прибавляла скорость и, не говоря ни слова Алику, неслась вдоль крепостной зубчатой стены вверх, в очередную мрачную башню, надеясь там найти этого человека, но он исчезал.

Как мираж, как привидение, как галлюцинация.

И если бы не Алик, блуждать бы мне по этому замку день за днем, пока бы силы не закончились…

Но все равно, как бы я ни доверяла Алику, мне не хотелось бы, чтобы он знал мой адрес, поэтому, пообедав в ресторанчике на берегу, я поблагодарила Алика за приятную экскурсию, за заботу, мы обменялись номерами телефонов, и я, сказав, что хотела бы еще немного походить по магазинам, весьма культурно рассталась со своим «смотрящим».

На самом деле мне было не до магазинов.

Я, постоянно оглядываясь и меняя маршрут, петляя по улочкам, добралась до своей квартиры и, уставшая, просто без ног, упала на кровать.

Проснулась от стука в дверь.

Алик?

Набросив на себя халат, подошла к двери, взглянула в глазок. Распахнула дверь.

– Боже мой, как же ты постарел… – и бросилась в объятия Алекса.

7

Пробуждение было тяжелым.

Сон на закате почти всегда гарантирует головную боль. Но у меня голова болела, конечно же, не от заката.

Слишком уж много мыслей роилось в моей голове, и те, кто запустил в мое сознание червоточину сомнений и страхов, знали, что добром это не закончится. Что ни один нормальный человек не сможет оставить без внимания появление «американца».

Даже проявившегося в знойном воздухе Неаполя Алика еще можно как-то объяснить, но табличку c моей фамилией в аэропорту – нет.

Я приняла душ, приготовила себе кофе в маленькой кухне (в шкафчике я нашла и кофе, и кофеварку, и сахар, и даже печенье!) и вышла на террасу – выпить кофе и полюбоваться на закат.

Вон она, крепость, словно полита малиновым сиропом (или кровью?), пылает всеми красками заката, а напротив нее – отель «Гранд-Везувий», где в одном из номеров на втором этаже проживает тот, кого наняли (причем за немалые деньги, это уж точно!), чтобы он встретил меня в аэропорту и привез в этот самый отель. Зачем? Зачем?!! Что им от меня нужно?

Тогда я сильно уж была напугана, чтобы решительно спросить об этом. Но сейчас, когда в Неаполь приехал Алик, мне было к кому обратиться за помощью.

У меня из головы не выходила эта дорогостоящая операция, связанная с моим именем. Что-то необъяснимое клубилось вокруг меня, и мне необходимо было во всем разобраться. А как это сделать?

Я вернулась на кухню, достала нож, сунула в сумку, оделась в более-менее вечерний наряд – длинную прозрачную черную юбку и красную блузку, удобные туфли (для случая, если придется бежать) и вышла из квартиры.

Вся набережная сверкала огнями ресторанов и кафе, звучали музыка, смех, пахло жареной рыбой, духами от проходящих мимо меня нарядных женщин.

Понимая, что у меня нет другого способа прояснить историю с «американцем», я решительно, сделав вид, что бывала здесь сто раз, вошла в роскошный холл «Гранд-Везувия» и, даже не глядя в сторону ресепшена, перед которым, к счастью, толпились несколько человек, возможно, группа туристов, отправилась по уже известному мне маршруту, к лифту, на котором поднялась на второй этаж.

Вот он, знакомый коридор, который теперь был освещен светильниками, а вот и стеклянная стена, за которой в багряной дымке пламенел Везувий. Еще несколько шагов, и знакомая дверь, за которой «золотая комната» человека, выдававшего себя за моего мужа.

Сначала я постучала.

Тишина.

Затем взялась за ручку и повернула. Дверь приоткрылась.

– Алло! – тихо позвала я, потом на «американский» манер: – Хэлло!

В номере было темно.

Я нашарила на стене выключатель, вспыхнул свет.

Вот он, золотой столик на гнутых ножках, полосатые золотистые обои…

Я сделала пару шагов и чуть не закричала, увидев на полу, на ковре распростертое тело «американца». В его груди торчал нож, ковер рядом с телом потемнел от крови.

Отлично. Попалась, как муха в паутину.

Вероятно, это и был план, который только что сработал, и ловушка захлопнулась. Через минуту здесь появятся полицейские. И меня арестуют!

Я открыла сумку, достала платок и метнулась к двери, тщательно вытерла ручку, затем догадалась протереть и выключатель на стене.

Тихо, на цыпочках, я вышла из номера, ногой прикрыв за собой дверь и, слегка пошатываясь на непослушных ногах, двинулась в сторону лифта. Дождалась, когда он приедет, вошла в его янтарно-зеркальную яркость, спустилась вниз и, едва сдерживаясь, чтобы не броситься наутек, важно прошествовала к выходу.

Конечно, я понимала, что где-то наверняка установлены видеокамеры, и когда найдут труп, то будут тщательно просматривать все записи. Но с другой стороны, кто знает, когда он был убит, может, вчера или сегодня утром. Да здесь толпы туристов прошли за это время!

Если в номере было темно, значит, убили его при свете дня, то есть за несколько часов до моего появления здесь.

Я вышла на свежий воздух и отправилась подальше от отеля. Не помню уже, сколько я шла вдоль набережной, пока не увидела свободный столик (пара туристов только что поднялась со своих мест).

Столик находился в углублении террасы, что меня, собственно, и привлекло. Не хотелось, чтобы меня увидел тот же прогуливающийся в этот вечерний час Алик. А так я могла, находясь в тени, наблюдать за всем, что происходит вокруг меня.

Подошедший официант быстро убрал тарелки с остатками пиццы, салата и пустые бутылки, положил передо мной меню.

Есть мне не хотелось по понятным причинам. Хотя, с другой стороны, почему бы не заесть стресс ароматной ромовой бабой?!

Кофе подали в прогретой чашке, словно знали, что я, когда нервничаю, начинаю мерзнуть.

Ромовая баба немного меня успокоила.

Мои мысли потекли по параллельному тревогам руслу: с чего бы мне вообще переживать? Не я же убила этого «американца»!

Хотя, может, кто и вспомнит, как мы вместе с ним входили утром в отель. Ну и что?

Не знаю, когда его прирезали, как поросенка, но меня-то тогда в отеле не было.

У меня было алиби – моя квартирная хозяйка Александра. Затем – Алик (если он мне, как и Алекс во время дневного сна, не приснился). Да и вообще меня наверняка с кем-то спутали!

И тут я увидела его.

Того, ради кого и приехала сюда.

Это был точно он. Но на этот раз не кормил кошек, а просто шел походкой уставшего человека вдоль набережной с большой черной папкой в руке, на плечо его был наброшен ремень темно-синей мужской сумки.

Оставив на столике деньги, я быстро встала и пошла за ним.

Я шла как загипнотизированная. И если бы он пошел прямо по воде, я, не задумываясь, отправилась бы следом…

Я смотрела на него – спина, ноги, волосы… Да, кое-что изменилось, он стал более сутулым, но рост такой же, волосы… Я никогда не видела своего мужа с такими длинными волосами.

Иногда он останавливался, чтобы поправить ремень сумки или поставить папку на землю, перехватить веревочные ручки.

Я останавливалась тоже, пыталась спрятаться за спины прохожих, чтобы он, не дай бог, не обратил на меня внимание.

Затем мужчина, которого я принимала за Алекса, свернул на узкую улицу, идущую вверх, в противоположную сторону от залива, где почти не было людей, и лишь увитые зеленью фонари освещали каменные стены домов.

Каблучки моих туфель производили определенный шум, и тогда я, чтобы он не заметил меня, быстро скинула их и пошла по теплым каменным плитам босая.

Кружева моей юбки шуршали, выдавая мое присутствие, и мужчина уже пару раз обернулся, чтобы увидеть, кто его преследует. Но убедившись, что это всего лишь девушка, а не какой-нибудь бандит, спокойно продолжил свой путь.

Инстинкт самосохранения в то время оставил меня, я шла по ночной улице за незнакомым мне мужчиной, даже не думая о том, как буду добираться обратно домой, в свою квартиру. А то, что я нахожусь ну очень далеко от нее, было очевидным.

Не помню, сколько по времени я шла за ним, пока он наконец не остановился перед домом, часть белой при свете фонаря стены которого занимала массивная деревянная резная дверь.

Мужчина достал ключ из сумки и открыл дверь. Вошел внутрь и вдруг сделал шаг назад и, обращаясь ко мне (причем лицо его было серьезным), спросил меня:

– Bene, vieni?[2]2
  Ты идешь? (итал.)


[Закрыть]

– Что? Вы мне?

Он кивнул и сделал жест руками, как бы приглашая меня войти.

Я стояла в нерешительности в пяти шагах от него, босая, перепуганная, обнаруженная.

– Вы по-русски не говорите?

– Russo? – Он усмехнулся и покачал головой.

Нет, он не понимал.

Он еще что-то мне говорил, приглашая войти, и я теперь могла увидеть его хорошо освещенное фонарем лицо. Но это точно был Алекс.

Он звал меня, и как я могла не пойти за ним?

Однако я продолжала стоять на месте – рыдания распирали меня где-то внутри, в груди, я стала задыхаться.

И тогда этот итальянец, опустив свои сумки-папки на плитки крыльца, подошел ко мне и взял за руку. Но не потянул, а словно сам ждал моего решения, согласия, движения. И тогда я кивнула головой и пошла за ним, наслаждаясь его теплой рукой.

В какое-то мгновение он провел ладонью по моим волосам, щеке и успел даже слегка коснуться губами моих губ.

Вот просто уложился в одну секунду!

На нем были все те же голубые джинсы, белая мятая рубаха. Спутанные волнистые волосы на самой макушке выгорели от солнца.

Мне все еще не верилось, что я нашла его. Что мне посчастливилось увидеть его в первый же вечер моего пребывания в Неаполе. Разве не для этого я приехала, чтобы увидеть его? Так чего же теперь отступать? Я всегда успею вернуться на квартиру, как и купить билет на самолет в Москву. Куда все это от меня денется? Никуда. Я должна жить здесь и сейчас. И должна поверить в то, что передо мной мой муж, Алекс.

– Алекс, – тихо позвала я его.

Он же, решив, что это мое имя, широко улыбнулся и представился:

– Дино.

Я беззвучно зарыдала. Одной грудью.

Словно мое разочарование и возмущение клокотали внутри меня, позволяя глазам оставаться сухим.

Мы вошли с ним в маленький дворик, вспыхнул свет, и я увидела белый стол, каменные скамьи с керамическими горшками с пеларгониями, плетеные стулья, под ногами – цветная красно-зеленая плитка.

Дино распахнул стеклянную дверь, ведущую теперь уже в дом, внутри зажегся свет, и я увидела желтые стены большой мастерской, заваленной бумагой, деревянными рамками. Вдоль стены тянулись полки с разноцветными баночками, вазы с сухими цветами, керамические банки с кистями и карандашами. Возле окна стояла мраморная статуя ангела и старый мольберт.

– Я не знаю итальянский, да и английский – через пень-колоду… – начала я, – поэтому я не могу объяснить тебе, почему я здесь. Ты, Дино, как две капли воды – мой муж Алекс.

– Алекс? – Он, освободившись наконец от своей поклажи, подошел ко мне, обнял за талию и привлек к себе.

Моя щека уперлась в разрез его рубашки, я почувствовала его тепло и запах табака, моря, одеколона, скипидара.

– Скажи, что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался? Какая нелегкая принесла тебя сюда? Скажи!!! Как мог ты так поступить со мной?!!

Кажется, я тогда я своим криком сорвала голос.

Дино же ничего не ответил, подхватил меня и унес куда-то в глубину дома…

8

Глубокой ночью, обезумевшая от нахлынувших чувств и воспоминаний, дрожащая от любовного озноба, я взяла Алекса за руку, вытянула из постели, и мы вышли с ним во дворик.

Задрав голову, я смотрела на черно-синее, в россыпи звезд, небо и молча ждала того чуда, без которого прожила долгие семь лет. Нас окружали горшки с пеларгониями и какие-то, казавшиеся призрачными, растения.

Я уже мало что понимала, голова моя кружилась, и я не знала, счастлива ли я или, наоборот, опустилась еще на одну ступень своего горестного одиночества или даже безумия.

– Ну, давай же! – взмолилась я, глухо рыдая и чувствуя, как по моим щекам катятся слезы. Я еще крепче взяла его за руку. – Алекс, пожалуйста…

Но ничего не происходило.

Должно быть, здесь, куда он телепортировался (иначе как назвать его проживание в Неаполе?!), не было тех волшебных таблеток, которыми он потчевал меня каждый раз в такие минуты особой близости.

Я попыталась как-то подняться, встала на кончики пальцев, набрала побольше воздуха в легкие, но, увы, ничего не происходило.

Конечно, это был не Алекс.

Это был неаполитанский художник по имени Дино. И я пришла к нему ночью, как последняя…

Мы вернулись в дом, я легла, устроив голову ему на плечо, и сразу же уснула.

Думаю, даже во сне я продолжала плакать, сожалея о том безвозвратно исчезнувшем из моей жизни счастье, которое длилось так недолго.

Утром, не желая, чтобы он увидел меня, опухшую от слез, уставшую, счастливую и разочарованную одновременно, я, подобрав с прохладного мозаичного пола одежду, вышла из дома. Во дворике быстро оделась и буквально выбежала на улицу, случайно громыхнув калиткой. И была потрясена, когда тотчас столкнулась лицом к лицу с Аликом, который словно поджидал меня у ворот. У него был сонный вид.

– Ты как здесь? – Я не могла поверить своим глазам. – Ты что, следил за мной? Зачем? Что тебе нужно?

– И тебе доброе утро, – сдержанно, опустив глаза, сказал Алик, ежась от утренней прохлады, которая сковала и меня. С моря тянуло свежестью и запахом рыбы. – Пойдем. Сейчас еще рано, все кафе закрыты, но я снял тут неподалеку квартиру, мы можем там выпить кофе.

У меня не было сил именно тогда продолжать задавать ему вопросы, я решила, что это можно будет сделать после чашки кофе, чтобы хотя бы согреться.

Мы поднялись по этой же улице, где находился дом Дино, свернули в узкий проулок и оказались возле дома, белого, элегантного, с арочной массивной дверью, украшенной кованой медной ручкой.

– Ты живешь здесь, в двух шагах от него? – удивилась я. – Хочешь сказать, что я поверю в такое совпадение?

– О каком совпадении речь? – пробормотал он, доставая ключи и вставляя в замок, при этом даже не глядя на меня. – Да, я следил за тобой, понял, что ты медленно, но верно влипаешь в какую-то очередную нехорошую историю, а потому решил действовать. Ночью и снял тот дом.

– Да кто тебе поверит? – хрипло рассмеялась я, начиная испытывать к Алику какое-то саднящее неприятное чувство, словно он на глазах превращался в предателя. – Ночью снял вот этот дом?

– Сначала я шел за тобой, потом, когда ты свалила с этим типом…

– Ты хочешь сказать, вошла в его дом? – усмехнулась я.

– Да, когда ты, оставив голову на пороге, вошла к нему, я понял, что тебя надо спасать.

– Удивительно, что ты не стал ломиться к нам… – сказала я, чувствуя, что краснею.

Мне даже жарко стало, хотя еще недавно дрожала от холода.

– Я покружил вокруг дома, потом поднялся сюда, увидел табличку, что дом сдается…

– Так дом или квартира? Ты уж определись, что врать-то!

– Хорошо – дом, – он отпер дверь и впустил меня примерно в такой же уютный, заросший цветами дворик, как в доме Алекса (или Дино). – Там был указан телефон, я позвонил, сказал по-английски, что хотел бы снять его. Хозяин пришел, я заплатил ему за неделю, и он впустил меня!

– Ночью, да? – не сдавалась я, во всем уже подозревая какой-то подвох.

С одной стороны, меня сильно напрягало, что за мной следили, что Алик знает, что я провела ночь в объятиях мужчины, с другой, я была так вымотана и напугана собственным поступком, что его присутствие меня как бы защищало от меня самой.

Все, ну все было странно!

Алик провел меня в дом, по ходу включая светильники на лестнице, в холле, гостиной (рассвет еще не успел наполнить Неаполь солнцем). Мы шли, ступая по розовому мрамору полов, и я спрашивала себя, не снится ли мне все это?

Как быстро мы с Аликом освоились в этом прекрасном городе, каким гостеприимным он нам показался, да и жители как будто бы жили без проблем, сдавая круглосуточно свои квартиры и виллы приезжим.

Алик нашел наконец, куда потратить свои деньги, позволил себе получить удовольствие от жизни.

Кофе мы пили в гостиной, сидя на белоснежных пуховых диванах, расположенных один напротив другого. Окна в пол делали одну стену прозрачной, за стеклом замерла сонная голубоватая в утренних сумерках олива.

– Алик, что вообще происходит?

– Я тебе уже пытался как-то объяснить, может быть, ты забыла… Но теперь, когда Алекса нет, я как бы отвечаю за тебя, понимаешь? Потому что он был моим другом. И когда ты приехала ко мне, и я увидел тебя… Зоя, ты же все отлично понимаешь, зачем задаешь дурацкие вопросы? С тобой происходит что-то странное, и я обеспокоен! Мало того, что ты сорвалась в Неаполь…

– Тебе не кажется, что мы кружимся на одном месте, задавая друг другу одни и те же вопросы? Алик, да, я нашла его, вот вчера и нашла, случайно, того самого человека, ради которого и приехала сюда, мужчину, которого показала мне Лада!

– Ты хочешь сказать, что этот длинноволосый тип и есть тот самый хранитель кошек? Копия Алекса?

– Скажи еще, что нет! – взорвалась я.

– Зоя, но тот парень, с которым ты провела ночь, совершенно не похож на Алекса. У него и рост другой, и цвет глаз, и фигура, и руки… Да и лицо совершенно не похоже! Думаю, ты попалась в психологическую ловушку, которую сама себе и устроила, увидев в совершенно чужом мужчине того, кого хотела увидеть. Твои воображение, фантазия, желания пробудили в тебе воспоминания и затмили все вокруг…

– Алик, ты просто бредишь. Он – точная копия Алекса. Это он! Хотя… – мне снова захотелось плакать.

И как не плакать, когда, с одной стороны, он был Алексом, с другой – другим мужчиной.

Я же не могла не помнить запаха тела моего мужа, его руки, поцелуи… Иногда мне казалось, что я вернулась в прошлое и целую Алекса, а иногда меня, когда я осталась с этим художником, охватывал ужас при мысли, что я отдалась первому встречному.

– Я не знаю… Но чувствую, что вокруг меня что-то происходит, воздух становится электрическим, и начинают происходить странные вещи.

Я рассказала ему об обнаруженном в отеле «Гранд-Везувий» трупе «американца».

– Что это за человек? Каким образом он связан со мной ли, с моим именем? Зачем он меня встречал? Кроме того, он пытался внушить мне, что я сумасшедшая. А сейчас, Алик, это пытаешься сделать ты! Да что вам всем от меня нужно? Если вдруг я оказалась наследницей огромного состояния, бога ради, заберите все у меня, только оставьте в покое! Ну что ты на меня так смотришь? Осуждаешь, что я переспала с этим художником? Да я, может, только для этого и приехала!

– Зоя… Да, я все понимаю. Это Лада тебя сбила с толку. Давай так. Мы сегодня с тобой еще немного прогуляемся, осмотрим достопримечательности, а завтра вместе вернемся в Москву, хорошо? Не надо делать глупости, даже если тебе так плохо… Алекс погиб, его нет. Я очень боюсь, что когда ты наконец прозреешь, то тебе, мягко говоря, будет стыдно за все то, что ты сейчас делаешь. Кроме того, этот «американец»… Ты уверена, что он вообще существует?

– Что? Повтори, что ты сказал?

Вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

Алик, мой друг, близкий мне человек, засомневался во мне! Все вокруг вдруг начали воспринимать меня как какую-то ненормальную!

Я даже кофе не допила, встала и быстро, насколько хватало сил и решимости, бросилась к выходу. Алик поймал меня уже у дверей, схватил и привел обратно, усадил на диван.

– Зоя, не обижайся… Просто с тобой в последнее время происходят какие-то невероятные вещи, какая-то несуразица, словно ты попала в облако абсурда и теперь не знаешь, как из него выбраться.

Я горько усмехнулась, поняла, что такой вот доброй метафорой он пытается замаскировать слово «безумие». Еще немного, и он по доброте душевной впихнет меня в какую-нибудь дорогую психиатрическую лечебницу.

– Послушай, Алик, ты можешь думать обо мне все, что хочешь. Но тебе достаточно будет просто просмотреть запись камер видеонаблюдения в день моего прилета, хоть в аэропорту, хоть в отеле, чтобы понять, что «американец» действительно существовал. Кроме того, я уверена, что и труп его уже обнаружили, и ты можешь поговорить с любым гостем отеля, который подтвердит тебе, что вчера из «Гранд-Везувия» вынесли труп мужчины. Будь понастойчивее, поизобретательнее, найди способ, как получить эти доказательства, и ты поймешь наконец, что я не лгу.

Но даже после этих моих слов, произнесенных мной, как мне тогда казалось, с убийственным спокойствием и твердостью в голосе, Алик продолжал смотреть на меня с состраданием, как смотрят на душевнобольных людей.

– Ты не должна встречаться с этим художником, – вдруг сказал он, и тогда я поняла, что, возможно, именно это и беспокоит его больше всего.

Пусть я заблуждалась насчет похожести Дино с Алексом, но что за дело Алику до моих интрижек, курортных романов?

– Это почему?

– Послушай, возможно, я опоздал лет на пять с этим предложением, но… Зоя, выходи за меня замуж.

Стало так тихо и как-то странно, что, кажется, даже время остановилось, чтобы мы оба могли перевести дух и собраться с новыми силами.

– Интересно, кто будет следующий? Сначала Миша, потом «американец», утверждающий, что он мой муж и зовут его, кстати, Алекс, теперь вот ты… Я, конечно, еще не старая, мне всего-то тридцать семь, и не уродина, мужчины до сих пор обращают на меня внимание, но не до такой же степени, чтобы буквально нарасхват! Так не бывает! Что-то, повторяю, происходит вокруг меня, а что, я никак не могу понять!

– Брак со мной защитит тебя от всей этой неразберихи, – произнес Алик туманную фразу, поскольку нормальный человек, услышав ее, вряд ли успокоился бы.

– Интересно, это каким же образом? Возможно, Миша и отстанет от меня, узнав, что я вышла за тебя замуж. Да и Дино я позабуду, как только окажусь в самолете, летящем в Москву… Но где гарантия, что уже там, в Москве, не объявится кто-то, кто не попытается внушить мне мысль о том, что я сошла с ума? Алик, ты мне друг или кто? Скажи, ты действительно сомневаешься в моем душевном здоровье?

Но он как будто и не слышал этой моей тирады и, главное, моего последнего вопроса. Он смотрел на меня с каким-то даже трагическим выражением лица, от которого мне стало уже совсем невыносимо.

– О какой неразберихе идет речь? О чем ты? И что такое для тебя брак со мной? Может, ты еще скажешь, что влюблен в меня и сохнешь по мне все эти годы?

– Да дело не в этом… – говоря, он старался не смотреть на меня.

Я тоже, вместо того чтобы смотреть ему в глаза, разглядывала роскошные натюрморты с цветами, развешанные по стенам.

– Некоторые люди рассматривают брак как какой-то пустяк, формальность. Я же считаю, что брак – это своеобразное укрытие близких людей от внешнего мира. Вот. Понимаешь? Может быть, я туманно изъясняюсь, но мне действительно хочется защитить тебя. Я и сам толком не могу понять, что происходит, причем с самого начала… Да, на самом деле все, о чем ты мне рассказала, особенно про этого «американца», попахивает шизофренией, и не смотри на меня так! Я тебе не враг! Галлюцинации, понимаешь? Но если я ошибаюсь, ты здорова, и тебя в аэропорту действительно встретил этот странный человек, тогда это еще хуже! Вот почему я предлагаю тебе свою руку, быть может, и сердце, и давай уже валить отсюда, Зоя.

– А ты не можешь меня защитить, не будучи моим мужем?

– Можно попробовать, конечно… – вздохнул он. – Но мне все-таки было бы спокойнее, если бы ты была моей женой, наследницей, понимаешь?

– Ты что, помирать собрался? – нервно засмеялась я.

– Все мы под Богом ходим. – Он дурашливо пожал плечами и как-то неестественно улыбнулся одними губами.

Я мгновенно представила себе картинку: мы в саду, Алик сидит в кресле-качалке перед моим домом на лужайке среди роз, а я заботливо укрываю его пледом, приговаривая: «…свежо, утром был дождь…»

Уж не знаю почему, но эта картинка меня не только позабавила, но даже некоторым образом успокоила. Быть может, он прав, и нам вдвоем было бы действительно не так и скучно жить на этом свете?

– Хорошо, я подумаю. Ну, и спасибо тебе, конечно.

Я поднялась и поцеловала его в лоб.

– Если хочешь, поспи здесь, у меня, – предложил он, причем особой радости на его лице я не разглядела.

– Нет уж, мне надо к себе, я хочу принять душ и выспаться. Да и вообще хочется побыть одной.

– А если тебя арестуют?

Вот теперь он смотрел мне прямо в глаза.

– За что?

– За убийство того парня, который назвался твоим мужем? Что, если тебя уже вычислили, и полицейские уже просмотрели видео с камер? Ты уверена, что справишься со всем этим?

Теперь он заговорил, как настоящий Алик Банк. Как друг, не сомневающийся в моем психическом здоровье.

– А что ты предлагаешь делать?

– Я могу прямо сейчас купить два билета до Москвы, и все! Берем такси и едем в аэропорт!

Я подошла к окну.

Неаполь наливался утренним золотом солнца, оранжевые крыши домов и цветущие растения делали все вокруг таким безмятежным и спокойным, что мне не верилось, что где-то поблизости меня поджидает реальная опасность. Хотя скорее всего, мне просто не хотелось в это верить.

– Давай так: я сейчас пойду к себе, высплюсь, потом мы встретимся где-нибудь на набережной, пообедаем и все обсудим, хорошо?

Он развел руками. И снова вздохнул. У меня было такое чувство, будто бы он что-то недоговаривает. Хотя все дело было в его элементарной ревности.

– Надеюсь, ты сейчас отправишься прямиком в свою квартиру? Не к этому… художнику, мать его…

– Алик не ругайся, тебе это не идет. Ты ревнуешь, что ли?

– Почему бы и нет? Но только не как я сам, Алик, а как друг Алекса, понятно? И еще… Чем вы занимались с ним… там… ну когда вы уже… бррр… не знаю, как сказать…

Я вспыхнула.

Почему-то захотелось его ударить. Чтобы привести в чувство. Куда он лезет? Что за странные вопросы задает?

Неужели он провел за воротами всю ночь и под утро услышал (а может, и увидел в щели калитки), как мы с Дино, обнаженные, вышли из дома и, взявшись за руки, стояли, глядя на звезды? Вот если и было в моей жизни с Алексом что-то интимное, так это… То необъяснимое чувство свободы и полета, которое было выше всех наслаждений, которые мы только могли себе позволить. Никакой секс не может сравниться с этим парением, этим единением… Жаль, что с Дино так не получилось.

– Я не понимаю, о чем ты, – резко оборвала я Алика. – Ладно, все, я пошла. Будем поддерживать связь. Только часа три-четыре постарайся меня все же не беспокоить. Мне реально надо выспаться.

– Сиди дома и не высовывайся! Потом созвонимся, и я приду за тобой, слышишь? Зоя?!

– Да слышу я все!

– И никому, слышишь, никому не доверяй! Будь осторожна!!!

– Все, Алик, я пошла! – И я быстро, чтобы самой не передумать, поскольку, как ни крути, с Аликом было безопаснее и спокойнее, покинула этот красивый дом.

Выбежала на улицу и уже знакомым маршрутом двинулась вниз, к набережной.

Я знала, что буду проходить мимо дома Дино.

Думаю, поэтому сердце мое бухало в груди, как колокол. В этот утренний час, когда город только просыпался, я выглядела, мягко говоря, вызывающе в своем красно-черном прозрачном наряде.

Вот он, его дом, я старалась не смотреть в его сторону и даже прибавила ходу. Мне показалось, или кто-то свистнул?…