Текст книги "Неаполитанская кошка"

9

Возвращаясь по набережной к себе домой (если, конечно, так можно было назвать снятую мной квартиру), я почти бежала, страшно стесняясь своего вечернего туалета и проносясь мимо выгружающих рыбу рыбаков, суетящихся на берегу и готовящихся открыть свои лавки. Я боялась каких-то грязноватых словечек в мой адрес, улюлюканья, презрения…

Непонятно откуда взялось вдруг это чувство вины, словно я кому-то изменила, нарушила какой-то закон, предала, совершила преступление, наконец. Кто может обо мне здесь что-то знать? И разве только я во всем Неаполе эту ночь провела в постели с мужчиной?

Я старалась не думать о том, что именно произошло со мной ночью.

Думаю, что я так тогда и не поняла, кого целовала и обнимала.

Вернее, я-то любила Алекса, но кем на самом деле был этот мужчина – было пока неясно. Да еще слова Алика смущали. Почему он сказал, что Дино совершенно не похож на Алекса? Он что, ослеп? Если он действительно видел этого Дино, то но не мог не заметить сходства.

Конечно, он не мог видеть его уши, но даже, если бы и видел, то все равно ничего бы не понял. Но я-то видела эти маленькие аккуратные уши, по форме напоминающие уши Алекса.

Да, все это было так.

Но в постели Дино был другим, каким-то напряженным, хотя, с другой стороны, страстным… И вообще, он же художник! А умел ли рисовать мой Алекс? Этого я не знала. Никогда не видела его рисующим.

Все эти мысли крутились у меня в голове, пока я добиралась до своей квартиры, я почти бежала, мне стало наконец жарко. Увидев знакомый дом, я слегка сбавила скорость, а потом и вовсе остановилась. Как же много всего произошло с тех пор, как я вышла отсюда!

Внезапно тишину спящей улицы нарушил женский голос, он доносился откуда-то слева, где находился еще один дом с палисадником и огромным кустом самшита. Вот как раз откуда-то из зелени куста и шел этот звук.

Сначала женщина о чем-то тихо говорила, потом пауза, восклицание, причем, кажется, на русском: «И что, что я такого тебе сделала? Ну и что?» – и потом тихий скулеж… И неожиданно: «Да пошел ты! Без тебя как-нибудь проживу… И не пропаду, слышишь? Гад! Скотина!»

Ее кто-то обидел.

Хотя понятно кто – мужчина.

Как можно было пройти мимо и сделать вид, что ничего не происходит. Ясно же, не повезло женщине, какой-то козел причинил ей боль. Даже если бы она была итальянка и плакала и причитала по-итальянски, меня бы это не остановило. Женские слезы – они международные, понятны на любом языке. А здесь – русская! И я пошла на голос.

Эх, как бы знать, что ждет нас за поворотом!

В тени самшита, привалившись спиной к стене дома и размазывая тушь по щекам, стояла девушка.

Худенькая, бледная, заплаканная и несчастная. Белые брючки, голубая блузка, белые балетки на ногах, на шее – прозрачный розовый шарфик. Увидев меня, она шарахнулась, испугавшись.

– Спокойно, – сказала я, выставляя вперед руку ладонью кверху. – Свои.

– Уф… – моментально расслабилась она, плечи опустила и стала словно меньше ростом. – Точно – свои. Я тут пошумела, да? Дура потому что. Связалась с одним идиотом… Он мне такое предложил… короче, сбежала от него, а денег-то у меня нет, это же он меня сюда привез. Теперь вообще не знаю, что делать…

– Пойдем ко мне, отдохнешь, успокоишься. Если захочешь, расскажешь мне свою историю. А не захочешь – не надо. Я не любопытная.

Она немного помедлила, словно собираясь с мыслями, потом подняла с земли кожаный рюкзачок, украшенный детскими цветными помпонами и фенечками, и побрела за мной.

– Меня зовут Зоя.

– Очень приятно. Лена.

– Мы, русские, должны помогать друг другу, поддерживать, – сказала я с каким-то облегчением, словно переводя стрелку своих переживаний на другой объект, нуждающийся в помощи куда больше моего.

Только отключившись от собственных невеселых мыслей, я могла по-настоящему восстановить свои силы, чтобы подумать о том, как мне жить дальше.

– Думаю, тебе даже повезло, что я услышала тебя.

Лена, сопя и хлюпая, шла за мной, мы поднялись, я открыла дверь и впустила ее к себе. Насколько я могла понять из пары произнесенных ею слов, она осталась в чужом городе, за границей, одна и без средств. Ну как тут не помочь соотечественнице?

– Бросай свой рюкзак… Кстати, где твои вещи?

– В гостинице. Он снял номер, думаю, в самой дешевой гостинице, далеко отсюда, сначала мы долго гуляли с ним, потом познакомились в баре с двумя девицами, кажется, эстонками, и он, прикинь, пригласил их к нам в номер! Там они ужасно много пили, затем… Короче, я сбежала оттуда, переночевала в том же баре, хозяин впустил, пожалел и даже покормил меня ужином. А рано утром я ушла, вернее, сбежала, боялась, что хозяин, потребует с меня плату за ужин… Вот, шла, сама не зная куда, свернула на эту улицу, и вдруг меня такая злость взяла. С какой это стати я должна вот так оставаться на улице и без денег? Пусть даст мне хотя бы на дорогу! Я остановилась, позвонила ему, он наорал на меня, сказал, чтобы я возвращалась… Но я же слышала женские голоса, Ингин и этой, как ее… забыла… Стелла, кажется… Они еще там, в нашем номере!

– Забудь, все. Я дам тебе денег на дорогу. А ты пойди прими душ, потом я сварю кофе, у меня тут какое-то печенье есть, сыр в холодильнике…

Я дала ей полотенце, халат и отправила в ванную комнату.

Мысленно я уже уложила ее спать и легла сама. Нам обеим не мешало бы хорошенько выспаться, прежде чем что-либо предпринимать.

Две русские девушки, каждая со своей историей.

Хотя это Лену можно было назвать девушкой, ей было от силы лет двадцать пять. Я же в свои тридцать семь да еще и после бессонной ночи наверняка выглядела гораздо старше своих лет.

Пока Лена плескалась в ванной, я накрыла столик на террасе, включила кофеварку.

Вскоре воздух наполнился ароматом кофе, даже настроение поднялось. И в голове как-то прояснилось, и жизнь моя показалась мне не такой уж сложной и запутанной.

Думаю, в тот момент, когда в моей квартире появилась девушка Лена, мой мозг просто местами выключился и перестал думать об Алексе и Дино одновременно. Передо мной возникли две задачи – помочь Лене и хорошенько отдохнуть самой.

Лена вышла из ванной в «дежурном» хозяйском белом халатике и в тюрбане из полотенца на голове. От нее пахло шампунем.

После того как она смыла с лица всю черноту грима, я увидела ее розовое, слегка вытянутое узкое личико с большими карими глазами, маленьким аккуратным носиком и тонкими губами. Не красивая, но приятная.

– Ты садись за стол. Теперь моя очередь принимать душ, – сказала я бодро, протягивая Лене еще одно полотенце. – Мокрое повесь на сушилку, там, в конце террасы.

Теплая вода смыла с меня последние страхи и сомнения, и я вышла из ванной совсем другим человеком, уверенным в себе и более-менее спокойным. Вот что значит поселить рядом с собой глубоко несчастного человека, чьи проблемы на фоне твоих кажутся просто катастрофой!

Когда я, уже переодевшись, села за стол напротив Лены, нас разделяла корзинка с теплыми тостами, которые моя подопечная напекла в мое отсутствие да тарелка с сыром.

– Давай спокойно пить кофе и ни о чем не думать, – предложила я ей. – Знаешь, иногда полезно отключить свои мысли или просто заставить их работать в другом, нужном тебе направлении. Да-да, я не шучу.

– Просто отключить? Думаете, получится?

– Да конечно!

– Легко сказать… Ох, какая же здесь красота! Живут же люди! – Лена, любуясь окрестностями, развернула и сняла с головы мокрый тюрбан, вышла из-за стола и повесила полотенце на сушилку за моей спиной. Влажные волосы ее блестели на солнце. – Давно мечтала увидеть Неаполь… Вот только надо было поехать сюда одной, без мужика. Или мне с ними просто не везет.

Я, чтобы не молчать, решила поддержать разговор, причем вполне в традициях русских женщин, развивая тему «мужики – сволочи».

Быстро сочинила какую-то историю о подлеце, бросившем меня, беременную, без средств к существованию. И мы принялись болтать, обо всем сразу и ни о чем конкретно. Пили кофе, грызли тосты и ели вкуснейший мягкий козий сыр.

Возможно, все сложилось бы иначе, ну просто совсем по-другому, если бы я не заметила на груди Лены знакомую золотую подвеску в форме изящно завязанной ленты.

Меня тогда словно током ударило.

Надо же, какое совпадение, подумала я, вспоминая, где именно я увидела эту вещь.

Буквально недавно, в самолете, листая от скуки женский глянцевый журнал, я задержала взгляд на рекламе кулонов из последней коллекции Тиффани. Лена продолжала болтать, знакомя меня с грязненькой историей про развратных эстонок, а я, словно машинально вертя в руках телефон, моментально погуглив, нашла то, что искала: «Подвеска в виде ленты. Изделия Tiffany Bow подобны тонкой нити воспоминаний о чем-то или о ком-то и символизируют самые важные жизненные узы. Эта асимметричная подвеска окутана легкой дымкой воспоминаний об особых моментах. Розовое золото 18 карат с блестящими круглыми бриллиантами, размер mini, на цепочке длиной 40,64 см, общий вес бриллиантов – 0,14 карата…»

Эта подвеска стоила почти полмиллиона рублей. Я должна была отвести взгляд от этой изящной золотой подвески, чтобы не вызвать подозрения у моей гостьи.

«И никому, слышишь, никому не доверяй! Будь осторожна!!!» – предупреждал же меня Алик!

Конечно, эта подвеска могла быть и поддельной, сделанной из дешевого металла, но проверить-то девочку надо было! Если она, выражаясь ювелирным языком, из последней коллекции моих неаполитанских проблем и как-то связана с теми, кто устроил мне встречу в аэропорту Каподичино, то от нее можно ожидать всего, что угодно.

– Хочешь, я покажу тебе того козла, от которого чуть не родила?! – вливаясь вновь в тему, вполне себе эмоционально предложила я, вскакивая из-за стола и бросаясь в комнату, где у меня как бы и находился снимок.

Дурочка Лена и ухом не повела, поверила сразу, хотя куда правдоподобнее было бы показать ей фото мерзавца на своем телефоне!

У меня было очень мало времени, впрочем, как и у нее, в том случае, если она собиралась сделать мне какую-то гадость, зарядить пистолет, к примеру, который могла прятать в кармане халата, или сыпануть мне в кофе яду.

Нам обеим было что сделать друг для друга.

Я схватила ее рюкзак и заперлась в ванной комнате, раскрыла его и первое, что я увидела, был паспорт. Синего цвета с золотым гербом, изображающим орла, держащего одной лапой сноп из стрел (если мне память не изменяет, их должно быть ровно тринадцать!), другой – оливковую ветвь…

Американский паспорт!

Плюс кошелек красной лакированной кожи, открыв который, я увидела миллион (во всяком случае, довольно много) кредиток и наличных…

Дрожащими руками я раскрыла паспорт: «Jane Savage». Вот оно что… Девушку звали Джейн Севидж.

Вот она, смотрит на меня с фотографии своими большими темными глазами. У меня от удивления и страха голова закружилась. Как тогда, когда меня пытались убедить, что я вижу перед собой моего мужа, Алекса, мужчину, похожего на американца.

Сколько минут меня не было на террасе? Две или три? Пора было возвращаться. К сожалению, без фотографии отца моего так и не родившегося ребенка.

– Черт… Он где-то в телефоне… – Я вернулась за стол и взялась за чашку. – Знаешь, что я тебе скажу, Лена? Без мужчин жить как-то спокойнее, честно. Ты, главное, не должна зависеть от него эмоционально, понимаешь? Что же касается твоего багажа… А что там у тебя? Купальник, да пара маек с джинсами? Так?

– Ну да…

– Плюнь и размажь! Я дам тебе денег, у меня есть, купишь все новое, и не парься! Я вдова, и мой муж оставил мне кучу денег. Просто помогу тебе от души, и все!

– Ты серьезно? – спросила она, глядя почему-то на мою чашку.

Чудовище Джейн все-таки подсыпала мне туда яду. Вот только зачем? Что им всем от меня нужно? За что? Кому я помешала? Или меня все-таки с кем-то спутали…

– Вполне. Пары тысяч евро тебе хватит?

Она наконец подняла на меня глаза. Не сразу до нее дошел смысл произнесенного мною.

– Сколько-сколько? Да ты что?! Нет-нет! Мне просто на билет нужно, да на такси уже в Москве. Я с мамой живу, она меня встретит…

– Лена?… – Я сделала паузу и внимательно посмотрела ей в глаза. – А ты ничего не хочешь мне сказать?

– В смысле… – она растерянно заморгала глазами. На этот раз она сдержалась и не посмотрела на мою чашку с недопитым кофе.

– Там под окном парень стоит… и не один… Рядом с ним две девушки-блондинки, ну очень похожие на эстонок… Думаю, они пришли по твою душу, как-то выследили тебя…

Она не могла не пойти и не посмотреть, я расставила ей психологическую ловушку. Даже если она их всех придумала (конечно придумала! девушка Джейн с рюкзачком, набитым банкнотами, была независима, как морской ветер!), то хотя бы для виду должна была подойти к окну и взглянуть на эту троицу. А что, если я действительно увидела под окнами каких-то людей?

Просто подойти и сказать, что нет, это не они…

Она покинула террасу буквально на несколько секунд и вернулась на целых шесть секунд после того, как я поменяла чашки местами.

– Знаешь, не знаю, как ты, а я прямо сейчас отправлюсь спать. Ты можешь выбрать, либо последовать моему примеру, я тебе постелю, или бери такси и дуй в аэропорт… Деньги я тебе сейчас принесу…

И я, рискуя своей жизнью, быстро допила кофе, предназначенное моей гостье, сделала шаг в сторону двери и тотчас рухнула, хватаясь за живот, прямо на пол…

А она… Она могла бы и не пить свой (то есть мой) кофе.

Она сделала это машинально, поскольку теперь точно знала, что все сработало, и я взяла в руки именно ту, страшную чашку с отравленным кофе, что подразумевало, что вторая – чистая, без яда. Сделав несколько глотков залпом, она рухнула рядом со мной. После судорог у нее изо рта пошла пена.

Девушка Джейн произвела еще несколько конвульсий и затихла.

Я поднялась и села за стол.

Свежий ветерок с залива шевелил цветы в горшках, салфетки на столе… Я сунула в тостер два ломтика хлеба и придвинула к себе масло.

На этот раз выключить свои мозги, чтобы не думать уже об этом трупе, у меня не получалось.

10

Никогда мне еще не приходилось видеть так много черепов сразу.

Жуткие каменные пещеры были просто завалены побелевшими и словно глиняными круглыми, гладкими черепами, уложенными на аккуратные и плотные ряды костей.

В путеводителе я прочитала: «Кладбище Фонтанелле считается самым таинственным местом в Неаполе. У него длинная и мрачная история. Кладбище устроено в естественных пещерах у подножия холма Матердей. В XVI веке здесь хоронили преступников, жертв чумы, жителей. И только в 1872 году возникла традиция ухода за безымянными черепами. Им давали имена, украшали цветами, молились за усопшего. У входа в пещеру была построена небольшая церковь, посвященная святейшей Богоматери Кармелитов».

Именно здесь, на старинном кладбище Неаполя, я и договорилась о встрече с Аликом.

Я не хотела приглашать его к себе, не хотела, чтобы он испачкался в крови моих проблем. Пусть живет спокойно, пока есть такая возможность. Вот как только меня поймают, схватят, прижмут, уличат, докажут мою вину, вот тогда пусть и вытаскивает меня из очередной передряги. Но пока что пусть он думает, что у меня в голове гоголь-моголь из галлюцинаций и страхов да неприличные желания, бросившие меня в объятия художника Дино.

Когда-нибудь потом он, возможно, узнает о том, что труп американской подданной Джейн Севидж я сбросила, предварительно убедившись в отсутствии соседей с первого этажа, с террасы в палисадник, в густой розарий.

К тому же я очень хорошо представляла себе лицо Алика в момент, когда я стану рассказывать ему о том, как меня попытались убить, но в результате я сама оказалась убийцей, причем жертвой стала молодая американка по имени Джейн.

Не знаю, что могло бы удержать его руку от того, чтобы не покрутить себе пальцем у виска.

– Ну, как, выспалась? – услышала я над самым ухом и чуть не закричала от неожиданности. Алик, появившийся у меня за спиной, испугал меня. – Ну и местечко ты нашла для свидания.

– Алик, это не свидание, просто встретились старые друзья… Ты быстро меня нашел в этих пещерах?

– Если учесть, что я почти бежал, потому что не мог спокойно смотреть на эти черепа и кости, то, можно сказать, что быстро. Мрачное место, ты не находишь? И зачем тебе понадобилось назначать мне встречу именно здесь?

– Открыла туристический журнал на этой странице, подумала, что интересно будет, вот и все.

Я отвечала просто так, чтобы что-то сказать.

На самом деле я думала о том, что влажный и теплый климат Неаполя сейчас медленно, но верно делает свое дело – помогает телу Джейн разлагаться в розарии под моей террасой.

– Ну тогда ладно… Ты, главное, не раскисай, поняла?

Не знаю, зачем он мне это сказал, словно почувствовал, как мне тяжело.

Он шел впереди меня, мы приближались к выходу из пещеры, впереди маячила арка, за которой плескалось солнце.

Наконец показалась площадка, как бы срез будущих (для впервые сюда попавших туристов) пещер, также наполненная рядами черепов, однако на некоторых лежали монеты, и тут же, рядом, стоял маленький столик со светильниками и вазочками с живыми цветами.

Здесь же, под ярким солнцем, находилось маленькое кафе с голубыми столиками, где можно было перевести дух и прийти в себя после довольно изнурительного путешествия по этому царству смерти.

– Нет-нет, мы здесь не останемся, – запротестовал Алик, уводя меня подальше от кладбища. Он тяжело дышал, его белая рубашка стала мокрой под мышками. – Пошли скорее отсюда. Убийственное место!

Ох, Алик, подумала я тогда, ты еще не видел по-настоящему убийственное место!

Конечно, я имела в виду квартиру, в которую мне теперь просто не хотелось возвращаться.

Я вообще не знала, как мне теперь быть и что делать.

Конечно, я должна была съехать с квартиры, позвонить хозяйке и вернуть ей ключи. Но и подставлять эту приятную и добрую женщину мне тоже не хотелось.

Полиция, прибыв на место преступления, превратит жизнь Александры в настоящий ад – начнутся допросы, да и квартиру она потом уже не скоро кому-нибудь сдаст. Еще и соседи, может, конкуренты, распустят слух, что там произошло убийство.

Надо было срочно куда-то деть труп, оттащить его ночью хотя бы просто на дорогу. И сделать это придется мне самой.

Это же я по какому-то дьявольскому сценарию оказалась в эпицентре развивающегося по законам абсурда криминального сюжета.

Чтобы добраться до центра праздничного, туристического и нарядного Неаполя, нам пришлось пройти теснейшими улочками окраины, где жили простые итальянцы.

Здесь все было куда более скромным, даже каменные плиты под ногами были выщерблены, протерты грубой обувью горожан, а вдоль каменных, в некоторых местах облупленных фасадов домов стояли металлические сушилки с бельем. На тротуарах можно было увидеть подобие крохотных кафетериев, где пахло кофе и свежим хлебом. Слышались детские голоса, женские окрики.

Словом, здесь протекала совершенно другая, нетуристическая жизнь со своими заботами и повседневным трудом.

Я поймала себя на мысли, что легко бы променяла свою запутанную и грустную жизнь на удел простой торговки рыбой или лимонами на улице Неаполя, лишь бы только меня оставили в покое, лишь бы не покушались на мою жизнь и свободу.

Я шла, опершись на руку Алика, и с трудом сдерживалась, чтобы не рассказать ему о том, что меня сегодня утром чуть не отравили. И что это просто чудо какое-то, что я осталась жива.

Думала ли я о том, что все то, что произошло со мной утром, были галлюцинации?

Да, думала.

Уж слишком неестественно, неправдоподобно выглядело это «убийство-самоубийство» Джейн.

Мы вышли на залитую солнцем набережную, выбрали кафе с белыми полотняными зонтами, Алик усадил меня и, сев напротив, словно приготовился к долгому и серьезному разговору.

– Зоя, мы должны уехать отсюда, слышишь? Прямо сегодня. Согласен, я наговорил тебе разных глупостей, даже предложил тебе брак со мной, но с одной-единственной целью, повторяю, уберечь тебя, спасти, если хочешь.

– Возможно, ты и прав, но тогда объясни, что мне грозит? И что здесь, в Неаполе, со мной вообще происходит? Кто все эти люди, которым от меня что-то нужно? Алик, ты когда-нибудь задумывался, как поступил бы Алекс, будь он жив и оказавшись здесь сегодня?

– Я не спорю, он бы действовал… И конечно, он сразу поверил бы всему, что ты бы ему рассказала. Думаю, он изначально, сразу же отправился бы в этот отель, будь он неладен, нашел бы этого «американца», как ты его называешь, да и оторвал бы ему башку! Я понимаю, что ты хочешь мне сказать. Что я – не Алекс, что я не могу вот так разруливать трудные ситуации, возможно, я трусоват и вообще слаб. Но я искренне желаю тебе только добра. Прошу тебя, поедем домой, в Москву, там мы зарегистрируем брак и будем жить вместе. Как друзья, я на большее и не претендую! Да и глупо было бы, я же знаю, что ты по-прежнему любишь своего Алекса. Ты вон даже сюда прилетела, потому что увидела парня, который якобы похож на него… Провела с ним ночь.

Последние слова он произнес совсем тихо, словно боясь моей реакции.

Я скатала шарик из салфетки и пульнула Алику прямо в лоб.

– Не смей лезть в мою личную жизнь, ясно?

– Так ты поедешь со мной домой?

– Мне нужно закончить здесь кое-какие дела, потом, может быть, и поеду. Я сообщу тебе, когда буду готова.

– Но тогда уже может будет поздно! – в каком-то отчаянии воскликнул Алик. – Ты же сама видишь, за тобой охотятся!

– Так значит, ты мне поверил?

– А что мне еще остается делать? Я же вижу, ты нормальная… Я хочу сказать, что вполне допускаю, что тебя действительно встречали в аэропорту… И всему этому я нахожу только одно объяснение – тебя точно с кем-то перепутали!

– А я о чем тебе твержу?! Конечно! Скажи, а если бы тебя приняли за кого-то другого и попытались бы либо свести с ума, либо убить, ты как бы себя повел? Просто сел на самолет и улетел?

– Не знаю… Не могу тебе сказать.

– Зато я знаю. Сбежал бы. А вот Алекс был не такой, понятно? И не обижайся…

Слезы просто пробили меня. Насквозь. Внутри, в груди, все заклокотало, а зубы застучали.

Что вообще со мной происходит? Как я оказалась здесь? Зачем Лада показала мне это видео? Как получилось, что я приняла Дино за Алекса? А что, если это с самого начала все было спрограммировано? И Лада была первым звеном в цепочке событий в этом плане?

Но тогда логично было бы предположить, что ее либо подкупили, чтобы она притащилась ко мне тем утром с рецептом лимонного кекса, либо… либо она с самого начала была кем-то нанята, чтобы следить за мной, чтобы часто бывать в моем доме… И так в течение многих лет? Сколько я уже живу в своем доме, больше десяти лет?

Алекса нет семь лет, они с мужем купили дом по соседству примерно за год или два до того, как я переехала туда из Москвы.

Нет-нет, Лада просто домохозяйка, к тому же полная дура. Она не могла участвовать во всем этом маскараде, абсурде.

Механизм сдвинулся с мертвой точки ровно тогда, когда я приехала в Неаполь или купила билет в Италию.

Сразу же после этого меня встретили в аэропорту, потом туда же прилетел спаситель Алик… А в первый же день я встретила Дино.

– Послушай, Алик, – сказала я после того, как официант принес нам по чашке кофе и булочки с кремом. – А что, если связаться с этими людьми, вот прямо дать себя взять за руку с тем, чтобы спросить у них, что им от меня нужно?

Но сказав это, я тотчас вспомнила чашку с отравленным кофе, который я просто чудом не выпила.

– Алик, ты действительно веришь мне?

Он подсмотрел на меня, пожал плечами и засунул в рот половину булочки, вымазав губы кремом.

– Ну да! – промычал он, вращая глазами. – А что еще остается делать-то? Это поначалу я думал, что у тебя крышу сорвало…

– Ее звали Джейн… – прошептала я тихо имя случайно убитой мною девушки-американки. – Думаю, что теперь, Алик, когда ты каким-то невероятным образом все-таки поверил в то, что я в своем уме и что просто попала в нехорошую историю, я могу рассказать тебе о том, как чудесно я встретила сегодняшнее утро…