Текст книги "Фандом"

Глава 13

Ровно через неделю меня повесят.

Я взойду на эшафот ради моих друзей, ради родных, но самое главное – ради любви. Странно, эта мысль не особенно утешает, стоит представить, как затягивается на шее петля, а ноги шарят в поисках опоры, но наталкиваются лишь на воздух, будто в последнем танце.

Ещё утром мне бы такое и в голову не могло прийти. Я приехала на фестиваль «Комик-Кон», ходила по павильонам, вдыхая запахи булочек с сосисками, духов и вспотевших тел, глазела на яркие разноцветные костюмы участников, морщась от вспышек фотоаппаратов, и прислушивалась к бою барабанов и пению скрипок. А вчера я была в школе, страшно волновалась из-за глупого доклада по одной книге и мечтала оказаться где-нибудь подальше, в другом мире.

Мечтайте осторожнее: порой реальность преподносит невероятные сюрпризы.

– Виола? – доносится голос Нейта. – Виола, ты спишь?

Я просыпаюсь в тепле, лёжа на чём-то мягком – на диване в гостиной или в своей уютной кровати. Аромат цветочной пыльцы смешивается с запахом горящих в очаге дров и свечного воска. Откуда-то доносятся приглушённые голоса, – наверное, мама с папой на кухне.

Нет, это Бабба и Торн разговаривают где-то поблизости.

Надо мной склоняется Нейт. Я вздрагиваю, вспомнив страшный сон, но Нейт не ранен, всё в порядке.

– Что случилось? – шёпотом спрашиваю я. Сильно болит горло, как будто я долго и отчаянно кричала.

– Бабба высосала из тебя все мысли, и ты грохнулась в обморок. Ты как, жива?

Не знаю, что и сказать. В голове, быстро сменяя друг друга, мелькают картинки: Колизей, мёртвое тело Розы на земле, петли на виселице в ожидании новых жертв.

– Виола, да что с тобой?

Надо бы что-то ответить, но тут раздаётся голос Торна.

– Это невозможно! – грозно восклицает он.

Бабба снова сгорбилась в кресле, её изумрудно-зелёные глаза крепко закрыты.

– Она поможет нам, Торн, – говорит прорицательница, держа великана за руку. Именно эти слова она произнесла после мысленного разговора с Розой.

Глаза Нейта расширяются от удивления.

– Они говорят о тебе, – почти беззвучно произносит он.

– Она спасёт дефов, – продолжает Бабба. – Спасёт самопожертвованием и любовью.

– Ты займёшь место Розы? – потрясённо уточняет Нейт.

Я молча киваю в ответ.

Любимый братик смотрит на меня серьёзно и грустно. От беспокойства Нейт прикусил нижнюю губу.

– Но если ты займёшь её место…

– Ничего, всё получится. – Вместо ободряющей улыбки у меня получается какая-то гримаса. – Как только меня повесят, мы все перенесёмся домой. Всё. Я ничего не почувствую.

– Но…

– Так сказала Бабба. Я даже не успею понять, что произошло. – Не знаю, кого я пытаюсь утешить этой ложью – Нейта или себя.

– Но, Виола…

– И хватит об этом, братец. Что будет, то будет.

Страшные, холодные слова я прячу в самых дальних закоулках памяти, но забыть их невозможно. Ровно через неделю меня повесят.

Торн пересекает комнатку в три широких шага и без малейшего усилия ставит меня на ноги, точно куклу.

– Пошли, цветочек. Проинструктирую тебя перед заданием.

Я иду за ним, опираясь на руку Нейта, чтобы не упасть. Голова кружится и раскалывается от боли, и я даже забываю попрощаться с Баббой. Нас догоняет голос прорицательницы:

– Ей не нужны инструкции: она знает, что делать.

Наверху, в церкви, мы с Нейтом садимся на единственную уцелевшую скамью возле самого алтаря. Остальные скамейки убрали, освободили место для столов и стульев повстанцев, а эта одиноко стоит, будто скамейка в парке. Именно здесь Торн сидел с Розой после разговора у Баббы. Но сейчас он стоит, напряжённо вглядываясь в девиз повстанцев под наглухо забитым окном. Рук нам не связали, и я бездумно смотрю на пальцы Нейта, такие тонкие и бледные.

От входа слышится глухой стон, и мы оборачиваемся. Это Элис, её рот всё ещё заткнут кляпом. Мэтью тащит её к Торну, а она выгибается и скребёт каблуками по плитам пола. За Мэтью идёт Саскья, она тянет за собой безуспешно упирающуюся Кейти.

– Посадите их рядом, – не оборачиваясь, командует Торн.

Элис и Кейти придвигаются к нам по длинной скамье. Я чувствую, как дрожит Кейти.

Положив руку ей на колено, я шепчу, пытаясь её успокоить:

– Не бойся, всё будет нормально.

Но она смотрит на меня так, что сомнений не остаётся: Кейти не испугана – она в ярости. Пожалуй, хорошо, что кляп закрывает рот и мешает ей высказаться. Торна её слова не порадовали бы. Кейти даже не представляет, насколько жесток лидер повстанцев и как он может отреагировать на оскорбительные слова в свой адрес.

Саскья и Мэтью встают за спинкой скамьи, их тени, колеблющиеся в неверном свете, ложатся нам на колени.

– Одному Богу известно, почему вы до сих пор живы! – шипит мне в ухо Саскья.

Торн делает несколько шагов по залу, подходит к кафедре священника и поворачивается к нам с таким важным видом, как будто сейчас поднимется по деревянным ступеням и разразится проповедью. Но он всего лишь откашливается и коротко сообщает:

– Похоже, у нас найдётся дело для дорогих гостей.

– В очаг их? Вместо дров? – уточняет Саскья. – Хорошо гореть будут!

Торн вынимает кляпы у девчонок, с нежной улыбкой проводит рукой по веснушкам Кейти. К явной досаде Торна, Кейти гневно отворачивается и фыркает. Вытерев ладонь о куртку, Торн с застывшим лицом обращается поверх наших голов к Саскье и Мэтью:

– Виола согласилась занять место Розы для выполнения миссии «Харпер».

Саскья и Мэтью отвечают недоверчивым смехом.

– Я не шучу, – говорит Торн, и смех тут же обрывается.

– Но… но она никак не может занять место Розы. – Каждое слово Саскья сопровождает дробным постукиванием пальцев по деревянной спинке скамьи.

– У нас нет выбора, – просто отвечает Торн. – Роза мертва, а нам нужна симпатичная девушка из дефов, которая проберётся в Поля и соблазнит Уиллоу Харпера. Наша крошка цветок прекрасно подойдёт на эту роль. Никого лучше у нас нет.

Как гадко он меня назвал – «крошка цветок»! С Розой он себе такого не позволял.

Саскья стучит пальцами по скамье всё громче и отчаяннее.

– Но мы ничего о ней не знаем! Разве можно ей доверять? Она и её полоумные подруги виновны в смерти Розы!

Торн явно не ожидает такого отпора и прячет сомнения под маской суровости.

– Розу убили гемы. Если мы станем обвинять друг друга в преступлениях гемов, нашему делу конец. Я понимаю твоё беспокойство, Саскья, понимаю и разделяю. Поэтому вы с Мэтью отправитесь с ними и каждый день будете следить за выполнением задания.

Вот уж повезло! До встречи с Розой Саскья и Мэтью проработали в поместье Харпера почти целый год. Именно они выбрали Уиллоу, предложили использовать его для выполнения задания повстанцев. Саскья и Мэтью помогли Розе пробраться в поместье, рассказали о привычках Уиллоу, во всём её поддерживали. Однако нас они вряд ли будут поддерживать, скорее критиковать и обвинять в любых возможных неудачах.

Похоже, Саскью тоже не обрадовал приказ Торна. Постукивание по скамье достигает пика громкости и резко стихает.

– Да кто они вообще, эти ненормальные?! – выпаливает она. – Скажи нам! Заявились в Колизей, одетые как… непонятно что… уверяют, что шпионы…

Кейти поворачивается ко мне и шепчет:

– А в книге она такая же бешеная? Такая же трёхнутая бабенция?

Я осторожно киваю. Зря Торн вынул Кейти кляп. Пожалуй, зря.

Торн с каменным лицом отвергает требования Саскьи:

– Я ни перед кем отчитываться не собираюсь! Я требую, чтобы они отправились в Поля завтра вечерним автобусом. Ясно? Они не из нашего города и никогда не работали в Полях. Подготовь их как следует, чтобы не было неприятностей при проверке. Если их пристрелят за нелегальное пересечение границы, я лично потребую от тебя объяснений!

На мгновение все замирают.

– Что, всех везти в Поля? – наконец отваживается спросить Мэтью.

– Нет, только мальчишку и нашу крошку цветок.

– Мальчишку бы лучше оставить, – предлагает Мэтью. – Там бывает опасно, а он совсем ребёнок.

– Мне четырнадцать лет! – гордо сообщает Нейт.

– И Виола непременно его защитит. Пусть парень служит ей непрестанным напоминанием о том, чем грозит провал задания, – говорит Торн.

Я вспоминаю нож, приставленный к горлу Нейта, и шёпотом спрашиваю:

– А что будет с Элис и Кейти?

Торн пристально рассматривает Кейти и уточняет:

– Вот эта в чёрном – Кейти?

– Да, – подтверждаю я.

– Кейти, ты будешь моей страховкой, гарантией выполнения поставленной задачи. Если Виола сделает всё как надо, добудет секреты гемов, ты останешься в живых. Но если Виола сбежит, предаст наше дело или провалит задание, я своими руками сверну тебе шею. – Всё это Торн произносит, не сводя с Кейти пристального взгляда.

Кейти уже не вздрагивает – её трясёт от ярости.

– Ты что, серьёзно? – спрашивает она Торна, прищурив глаза и сжав губы в ниточку, как тогда в классе, давая отпор Райану Беллу.

– Кейти, не надо… – пытаюсь я остановить неизбежное, сжав её колено.

– Нет надо! – отвечает она, возмущённо повышая голос. – Если этот придурок неотёсанный считает, что может нам угрожать…

Закончить ей не удаётся. Саскья отвешивает ей тяжёлый подзатыльник, так что рыжие волосы Кейти разлетаются в разные стороны, а она сама едва не падает на пол.

– Кейти, не надо! – настойчиво повторяю я.

Наверное, она чувствует, что я уже в панике, и умолкает.

Торн опускается на колени перед Кейти и склоняется к ней поближе.

– Твоя храбрость не может не вызывать восхищения, Кейти. Однако не стоит меня так оскорблять. Больше никогда! Понятно?

«Скажи „да“, просто скажи „да!..“» – мысленно умоляю Кейти ответить.

Но молчание затягивается, и вот уже надежда на ответ тает, и Кейти смотрит на Торна взглядом ковбоя, готового вынуть кольт.

– Понятно? – повторяет Торн.

Он встаёт, глядя на неё единственным глазом сверху вниз. Поправляет чёрную повязку, чем-то невероятно похожий на волка из «Красной Шапочки», который старательно прячет волчьи уши под бабушкиным чепцом.

– Кейти, пожалуйста!.. – умоляюще шепчу я.

Медленно, очень медленно она утвердительно кивает.

Торн проводит языком по нижней губе – её розовый цвет резко контрастирует с его смуглой кожей – и миролюбиво отвечает:

– Ну, тогда мы с тобой отлично поладим, Кейти.

– А с этой что? – спрашивает Саскья, ткнув Элис в спину.

– А-а, наша куколка! Малышка, так похожая на гема… – Торн переводит взгляд на Элис. – Гем снаружи, деф внутри. Кровь у неё правильная.

– Можем проверить, какого цвета её кровь, – предлагает Саскья.

– Не торопись, Саскья! – смеётся Торн. – Её идеальная внешность нам ещё пригодится. Для красотки у меня найдётся особая работа.

– Какая ещё работа? – спрашивает Элис.

На лице Торна расцветает улыбка, придающая ему мальчишески-озорной вид.

– Много будешь знать – плохо будешь спать! – со смехом отвечает он.

Глава 14

Мы снова в жёлтой комнате, съёжились у стены, пытаясь согреться. В холодном воздухе наше дыхание поднимается облачками пара. Я быстро рассказываю Кейти и Элис о встрече с Баббой. Они внимательно слушают, растирая ноющие запястья, – Мэтью срезал с них верёвки, когда Саскья отвлеклась. Ещё он принёс нам хлеба, который мы проглотили до последней крошки за несколько секунд.

– Этот ваш Торн – мешок дерьма! – заявляет Кейти, потирая тонкие пальцы, чтобы восстановить кровообращение. – Он и в книге был таким?

– Здесь он, пожалуй, суперзлобная версия книжного персонажа, – отвечаю я. – Кстати, к Саскье это тоже относится. Мы здорово разозлили её в Колизее. Из-за нас провалилось задание по освобождению приговорённых.

– А теперь ставим под удар ещё и миссию «Харпер»… – добавляет Нейт.

Кейти смущённо оглядывает нас.

– Вы заметили, как странно Торн на меня смотрит? – спрашивает она, и её бледные щёки заливаются румянцем.

– О да, – кивает Элис. – Ты ему явно понравилась.

– Гадость какая! – фыркает Кейти и улыбается будто против воли. Мы с ней не привыкли к мужскому вниманию, рядом с Элис нас сложно заметить.

– Ты ему нравишься, потому что ты явный и несомненный деф, – поясняет Элис.

Кейти прищуривает глаза и сжимает губы так, что от напряжения они становятся белыми. Похоже, сейчас разразится настоящая битва, но Нейт одной фразой остужает горячие головы:

– Ты похожа на Руфь. – Мы удивлённо смотрим на него, а он пожимает плечами, будто бы нет ничего удивительного в том, что четырнадцатилетний мальчишка разбирается в романтических отношениях гораздо лучше семнадцатилетних девушек. – Всё просто. Помнишь тот кадр из фильма, где Торн вспоминает Руфь? У неё были рыжие волосы и зелёные глаза.

И как это я сама не додумалась!

– Прекрасно! – Кейти разглядывает свой рыжий локон. – Я понравилась сумасшедшему психу, который, скорее всего, прикончит меня на первом свидании.

– Вкратце – так и есть, – подтверждает Нейт.

– Ты можешь воспользоваться ситуацией в своих интересах, Ринго, – советует Элис. – Пофлиртовать никогда не вредно.

– Тебе лучше знать, – отвечает Кейти, скептически приподняв левую бровь. Она терпеть не может, когда Элис называет её Ринго, и обычно отвечает возмущённо: «Я виолончелистка, а не барабанщица!» Кейти притворяется, будто не понимает связи «Битлз» с Ливерпулем, а может, и не притворяется, я не спрашивала.

– Я серьёзно, – не унимается Элис. – Он, конечно, страшный, зато если влюбится в тебя, то не убьёт. Такого лучше держать в союзниках.

Кейти отбрасывает с лица рыжие пряди, словно стараясь как можно меньше походить на Руфь.

– И не подумаю заигрывать с этим чучелом! Да он ходячее воплощение зла!

– Вспомни, ты жалела его, когда узнала о Руфи.

– Ну да, жалела, только это было до того, как он треснул Ви по голове, а с нами обращался хуже, чем с тараканами. Ещё и угрожал меня убить и запер в этой жуткой каморке. – Ресницы Кейти слиплись от слёз. Она упирается взглядом в грязный пол, словно только теперь заметив, где мы находимся.

– Не надо, Кейти. Всё будет нормально, вот увидишь. – Я успокаивающе поглаживаю подругу по руке.

– Да, конечно, – силится улыбнуться Кейти. – Так что должно произойти в поместье Харперов? – спрашивает она, переходя к обсуждению насущных проблем и смахивая слёзы.

Элис вытягивается на полу во весь рост, её ноги выглядывают из-под тонкого потёртого одеяла, которым она укрыта. Даже в этой грязной каморке Элис беззаботна, будто лежит на пляже где-то у тёплого моря.

– Виола доберётся до поместья Харперов, встретит там Уиллоу, примет пару сексуальных поз, и наш герой отправится за ней на край света утолять безумную страсть.

– Элис! Ты в своём уме?! Придержи язык! – оглянувшись на брата, прошу я.

Но Нейт только ухмыляется:

– Ничего, Виола! У тебя всё получится. Ты похожа на Розу и отлично знаешь, что и когда нужно говорить.

– Да, волноваться не о чем! – саркастически усмехаюсь я.

– А потом Уиллоу признается в негасимой любви к Виоле, но Виола, истерзанная муками совести, поймёт, что не может предать любимого человека. И тогда она сознательно провалит миссию «Харпер», сообщив Уиллоу, что влюблена в него до безумия, но должна вернуться в город, домой. Изобразит, так сказать, расставание из милости.

– Так что, действительно говорят влюблённые? – интересуется Нейт.

– Да, и говорят, и делают, – просвещает его Элис.

– Слушай, расскажи историю про Розу, – прошу я. – Я пока не готова занять её место.

– Готовься, времени у тебя мало, – отвечает Элис.

– Пусть будет история о Розе, если Виоле так приятнее, – улыбается мне Кейти.

Элис, хоть и через силу, согласно кивает. Нельзя же отдать Кейти роль «добренькой подружки».

– Ладно, на чём я остановилась? Расставание из милости. Такая трагедия! Сердце рвётся на части! Той ночью Роза вернулась в город, пошла в штаб повстанцев и сказала Торну, что провалила задание – не смогла соблазнить Уиллоу. Она надеялась, что повстанцы оставят Уиллоу в покое.

– И это поворотная точка сюжета, – вставляю я пару слов. – Так называла этот момент мисс Томпсон.

– Благородный поступок, – признаёт Кейти.

– Роза и есть… то есть была благородной, – грустно отвечаю я.

Не слушая нас, Элис продолжает:

– Но Уиллоу не принял отказа. Он переоделся дефом и последовал за Розой в город и добрался до самого штаба повстанцев. Очень храбрый поступок, героический. Но когда Уиллоу подглядывал в замочную скважину церковной двери, повстанцы его схватили.

– Ваш герой скорее глуп, чем храбр! – фыркает Кейти.

– Не сметь критиковать героя! – восклицает Элис.

Нейт задумчиво оглядывает нас.

– Насколько я понимаю, мы можем влиять на сюжет напрямую, но как нам заставить других людей или персонажей делать то, что нам требуется? – спрашивает он. – Например, можем ли мы быть уверены, что повстанцы поймают Уиллоу?

– Бабба сказала, что история сама придёт к завершению, сюжет канона будет развиваться в правильном направлении. Что-то в этом роде, – путано объясняю я.

Кейти хмурится.

– Я помню, ты говорила, что канон словно преследует нас. Но я не понимаю, каким образом это работает. Нас четверо. Мы просто огромная бабочка, хлопаем тут крыльями и сшибаем, что плохо стоит.

– Что ты несёшь?! Какая бабочка? – рявкает Элис.

– Господи, Элис, успокойся. Про эффект бабочки не слышала? – миролюбиво спрашивает Нейт. – Ну, помнишь бабочку, которая крылышками хлоп-хлоп, а за полмира – ураган.

– Это из какого-то фильма? – смущённо мямлит Элис. – Моей маме что-то в этом роде нравится. Там ещё Эштон Кутчер играл.

Я киваю и пытаюсь подбодрить её улыбкой. Тяжело, когда четырнадцатилетний мальчишка знает больше тебя.

– Так вот, мы – бабочка, – продолжает объяснять Нейт. – Хлопаем крыльями, меняем события одним взмахом.

– Вот только у нас не так, – говорю я. – Всё пытаюсь вам объяснить, что нас тянет за собой канон, ставит нас на место. Канон хочет, чтобы история развивалась по известному сценарию.

– Нам надо держаться как можно ближе к сюжету, – резюмирует Нейт. – Не рисковать.

Я согласно киваю. Даже Элис кивает.

Только Кейти снова хмурится: её одолевают сомнения.

– Ну, не знаю… Вы действительно думаете, что всё получится? Просто следовать сюжету – и всё пойдёт само собой?

– Да, – в один голос отвечают Элис и Нейт.

– К тому же у нас нет выбора, – добавляет Нейт.

Просто следовать сюжету… А это не так уж плохо. Я люблю всё планировать, жить по расписанию, люблю предсказуемость. Я знаю, как должны развиваться события, значит, смогу выжить в этом безумном мире.

– Так что там дальше по книге?.. Напомните мне! – просит Кейти.

Нейт в отчаянии хватается за голову:

– Кейти, боже ты мой! Хоть бы фильм посмотрела!

– Ну, здесь мне кино не покажут, проекторов поблизости не наблюдается, – парирует Кейти.

Я продолжаю рассказ с того места, где остановилась Элис. История не даёт мне сойти с ума.

– Поймав Уиллоу, повстанцы провели рейд в борделе дефов…

– В борделе?! – вскрикивает Кейти. – Я думала, это детская книжка.

– Книга для подростков и молодёжи, – поясняет Элис.

– Повстанцы нагрянули в бордель дефов, – повторяю я, – а наши влюблённые в это время сбежали.

– То есть Уиллоу простил Розе, что она ни словом не обмолвилась о повстанцах? – спрашивает Кейти.

– Да, – киваю я. – простил. Он знал, что она пыталась его защитить.

– И что же дальше? – с интересом спрашивает Кейти, подавшись вперёд.

Я будто снова в классе, делаю доклад о любимой книге. Жизнь идёт своим чередом. Я дома.

– Уиллоу и Роза спустились в заброшенную канализацию, долго блуждали по ней, а когда выбрались, нашли старый «Хаммер», доехали на нём до реки и решили переплыть на лодке на ничейную землю.

– Здесь есть ничейная земля? – удивляется Кейти.

– Да, есть заброшенные районы города и бывших пригородов, где никто не живёт – ни дефы, ни гемы. Но у Розы с Уиллоу ничего не вышло. Полиция гемов их отыскала и вытащила прямо из лодки.

– Вот всё, как я говорила, – удовлетворённо кивает Кейти. – Правительство всегда играет за «плохих». Антиутопии такие предсказуемые!

– Кейти, следи за сюжетом, – советует Нейт.

Я опускаю детали и перепрыгиваю сразу в конец книги, избегая произносить жуткое слово «повесить».

– На «танце повешенных» Уиллоу объявляет о своей любви к Розе. Гемы раскатывают эшафот по брёвнышку, и разгорается революция.

– А когда следующий «танец повешенных»? – спрашивает Кейти.

– Через неделю, – отвечает Нейт.

– Уже через неделю? – не веря своим ушам, переспрашивает Кейти. – На всё про всё одна неделя?

Мы киваем. Кейти обратила внимание на интересную деталь. Всего неделя. Глупый план, ничего у меня не получится. Как я вообще могу чего-то добиться в этой истории? Как могу заменить Розу?

Кейти растерянно качает головой:

– Как мало времени надо персонажам антиутопий, чтобы влюбиться!

– Это история любви в мире антиутопии, – поправляет её Элис.

Нейт энергично кивает, соглашаясь.

– В книге всё так романтично!.. – вздыхает Элис. – Однажды Роза оставила на подоконнике Уиллоу настоящий цветок – розу, чтобы сообщить своё имя.

– А когда она прислуживала на балу в честь совершеннолетия Уиллоу, – вспоминает Нейт, – он дождался, пока разойдутся гости, и…

– Они с Розой танцевали в полной тишине, – хором заканчивают Нейт и Элис.

– О господи!.. – вздыхаю я. – Вы так рассуждаете, будто это всего лишь книга или фильм. Но сказки кончились. Мы в этой реальности живём!

В полной тишине мои слова разносятся эхом по жёлтой комнате.

– А когда всё кончится, мы попадём домой? – с разбивающей мне сердце надеждой спрашивает Кейти.

Я утвердительно киваю.

– Да, как только я пройду весь сюжет от начала до конца, как его придумала Салли Кинг. Когда разрушат эшафот и начнётся революция.

– А ты уверена, что эта вселенная отпустит нас, когда тебя повесят? – спрашивает Нейт, потирая щёки ладонями. – А то, знаешь ли, вдруг кончится тем, что тебя просто… повесят.

– Хватит! Больше никаких виселиц и повешенных! Слово «повесят» больше не произносим. Понятно?

Все согласно кивают.

– Значит, ты пройдёшь весь роман, проживёшь канон правильно, – задумчиво говорит Элис. – Ты всегда хотела стать Розой. – Она покусывает нижнюю губу, которая оказывается чуть тоньше без помады.

– Я не могу стать Розой, – бессильно шепчу я. – Она такая… невероятная.

Кейти кладёт руку мне на колено и спрашивает:

– Что значит это имя?

– Что? – переспрашивает Элис.

Смерив подругу взглядом, Кейти продолжает:

– Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет…

– Ты серьёзно? Шекспира цитируешь?

– Ой, прошу прощения. Песенки группы One Direction нам не подходят. Может, у Джастина Бибера что-нибудь по теме найдётся?

– Перестаньте! – умоляю я.

– Прости, Ви, – извиняется Элис. – Думай о хорошем. Побудешь Розой – сможешь добраться до… – Она хитро ставит брови домиком.

– Я же просила не говорить о повешенных, – с досадой упрекаю я.

Элис весело смеётся в ответ:

– Ах ты, бедная моя… Я хотела сказать, что ты сможешь поцеловать Уиллоу.

От неожиданности я делаю резкий выдох. Немного кружится голова, как после первой поездки на карусели, – ветер в лицо, волосы развеваются за спиной, пальцы, вцепившиеся в металлический шест, побелели от напряжения. Я просила маму остановить карусель, но в то же время хотелось, чтобы деревянная лошадка бежала быстрее и быстрее. Вот и теперь мне одновременно до ужаса страшно и весело, а по лицу расползается счастливая улыбка. Я столько думала о смерти, что совсем забыла о поцелуях.

Глядя на меня, улыбается и Элис.

– И ещё: Эш в этой реальности гораздо симпатичнее, чем в книге. Только представь, каким окажется Уиллоу! Да у тебя глаза на лоб вылезут. Честно говоря, я тебе чертовски завидую! – Смех Элис гулко звучит в пустой комнате, но мне совсем не смешно. Глупая шутка.

На следующее утро Мэтью ведёт нас с Нейтом в маленькую ризницу при церкви. Внутри душно: окна давно не открывали. Сейчас нам наколют татуировки, как у всех рабов. У Розы тоже была такая. Нити историй снова сплелись, и это к лучшему. Чем чаще так будет происходить, тем быстрее мы завершим сюжет и окажемся дома.

Саскья сидит на высоком складном стуле, держа в одной руке иглу, а в другой – чернильницу.

– Повернись спиной и открой шею, – говорит она, не поднимая глаз, словно мы недостойны её взгляда.

«Трёхнутая бабенция!» – мысленно улыбаюсь я.

Стянув тунику через голову, я храбро встаю перед Саскьей в легинсах и безрукавке. Влажный воздух холодит голые руки, я жду первого укола. В фильме это выглядело очень негигиенично, но я совершенно спокойна. Что мне какие-то иголки по сравнению с грядущей виселицей!

– Итак, – хрипло каркает Саскья, – какой рисунок предпочитает мадемуазель? Дракона или орла? – Она опускает иглу в чернила.

Мэтью осторожно перекидывает волосы мне на грудь.

– Не двигайся. Если охрана заметит подделку, тебя пристрелят на месте.

Саскья колет меня иголкой сзади в шею, время от времени макая остриё в чернильницу. У меня от боли выступают слёзы, и я тихо вскрикиваю, когда игла задевает чувствительное место над позвоночником.

– Чёрт побери, Виола! – шипит Саскья. – Из-за тебя пятёрка кривая получится.

Закончив работу, Саскья накладывает на кожу кусочек влажной марли.

– Эта штука остановит воспаление, кожа заживёт быстрее. Мы стащили немного марли в Полях.

К счастью, повязка ещё и обезболивает.

Теперь очередь Нейта. Он стоит совершенно спокойно, только пальцы, впившиеся в ноги, выдают, как ему больно.

Саскья с удовольствием рассматривает законченные татуировки.

– Получилось отлично. Охранники должны вас пропустить.

– Должны? Всего лишь? – Взглянув на Нейта, я чувствую, как в животе у меня завязывается тугой узел.

Саскья пожимает плечами и собирает иголки и чернила. В каноне Роза перешла границу между городом и Полями. У неё случилась небольшая стычка с охранником, но границу она всё же пересекла. Правда, Розе всегда везло, да и наколотая пятёрка в её шестизначном номере получилась хорошо. Не буду об этом думать, лучше подумаю о Полях, об Уиллоу.

Мы натягиваем униформу – серые комбинезоны из жёсткого материала, от которого чешется кожа. Одежда будто отказывается застёгиваться на мне, потому что я не Роза. Нейт почёсывает плечи сквозь ткань комбеза. Глядя на него, я заново ощущаю, как много поставлено на карту. Мне опять кажется, что катаюсь на карусели, в лицо бьёт ветер, ладони холодит металлический шест. Скоро я встречу Уиллоу. Не Рассела Джонса, а настоящего Уиллоу!

Из штаба мы уходим без лишних церемоний. Нам даже не разрешили попрощаться с Элис и Кейти, что, может, и к лучшему, иначе я бы обязательно разревелась. Если у меня ничего не получится, Кейти погибнет. А Элис, моя самая близкая подруга, что будет с ней? Я пытаюсь понять, что означали слова Торна: «Для красотки у меня найдётся особая работа», но ничего путного в голову не приходит.

Дорога через город занимает почти половину дня. Нас ведут более длинным, извилистым путём, чтобы избежать встреч с контроллерами, которые вчера нас чуть не вздёрнули. Мелькают узкие переулки, грязные каменные стены. Через некоторое время я уже не понимаю, куда мы идём по этому серому вонючему лабиринту. Болят ноги, урчит в животе, а голова раскалывается от ударов, которые ей достались совсем недавно. Глядя по сторонам, я не могу не оплакивать того Лондона, в котором выросла и который так люблю. Мы проходим мимо разрушенных зданий, облупившихся табличек с названиями улиц. Я беззвучно проговариваю эти названия, возрождая их к жизни. Сколько лет их никто не читал в городе, где живут лишь неграмотные дефы?

Впереди тянутся бесконечные городские стены, сливающиеся с серым горизонтом. Справа от ворот – огромное здание без окон, куб с металлическими дверями. Через это строение, как поезд сквозь туннель, проходит городская стена. Я помню этот кирпичный дом по фильму. Здесь находятся камеры дезинфекции, где дефов обрызгивают коктейлем из всякой химии и проверяют на подлинность их татуировки. Здание выглядит даже более неприветливым, чем в фильме. Даже ещё более неприветливым, чем я воображала его, читая книгу, а это о многом говорит.

У Розы была новенькая татуировка на шее, как у нас, и она волновалась перед проверкой. Я читала об этом в книге, видела в фильме, но в реальности всё выглядит и ощущается куда страшнее. Моё тело словно застыло, а мысли превратились в воздушную кукурузу, зёрна которой безостановочно взрываются у меня в голове. Что, если нас поймают? Что, если нас убьют? Мы действительно умрём или ничего страшного не случится? Пусть это лишь придуманная история, но выглядит всё до ужаса по-настоящему. Мозг у меня превратился в вопящую, кипучую массу, а тело заледенело от страха и отказывается действовать.

Нейт очень напряжён, но голову держит высоко.

– Помнишь, что случилось с Розой в камере дезинфекции? – шёпотом спрашиваю я брата.

– Конечно помню, – кивает он в ответ. – Там был охранник с васильковыми глазами.

– Единорог, – шепчу я, пытаясь подбодрить брата хоть немного.

Нейт снова кивает, но стоит всё так же ненатурально прямо. Саскья взглядом приказывает мне замолчать.

Мне хочется напомнить Нейту, что не все гемы плохие. В пропускном пункте есть по крайней мере один гем-охранник, который симпатизирует дефам. У него удивительные васильковые глаза. Этот охранник обыскал Розу, заметил новенькую татуировку, но лишь посоветовал не попадаться на глаза сероглазому охраннику с усами. Роза поблагодарила его и сказала: «Я не верю в добрых гемов, считаю их мифическими существами вроде единорогов». Это одна из моих любимых фраз. Надеюсь, мне скоро представится случай её произнести.

Медленно, будто похоронная процессия, дефы движутся к воротам. Как их много! Как правило, они работают в Полях по ночам, чтобы не оскорблять взор гемов своими обыкновенными, несовершенными телами. То есть ночных дефов в Полях гораздо больше, чем дневных. Однако, хоть ночным дефам и не достаётся солнечного тепла и ярких дневных красок Полей, ночами работники пользуются большей свободой, разгуливают по Полям в тишине и покое. Наверное, свобода вполне может заменить солнечный свет.

Мы встаём в конец очереди. Я старательно горблюсь и опускаю голову пониже, чтобы слиться с толпой, но татуировка побаливает и зудит, напоминая о кривой цифре пять. Мы подходим к железным дверям, и я смотрю под ноги, отводя глаза от пистолетов охраны. Наконец мы входим в душное здание, пропахшее хлоркой. Друг за другом мы идём по коридору без окон под мигающими лампочками на потолке. Наши тени пляшут по серым бетонным стенам. Шея Нейта у меня перед глазами то темнеет, то светлеет, татуировка скрыта под воротником комбинезона. От беспомощности у меня ноет в груди.

С каждым шагом всё громче раздаётся глухой свист, и вскоре вдали появляется облако пара, возникающее из стены каждые тридцать секунд. Агрегат похож на мойку для машин, только поменьше, он сделан специально для дефов. В фильме я видела эту штуковину, но на деле аппарат кажется страшнее и похож на голодного зверя. Очередь движется медленно. Каждый деф на несколько секунд пропадает в облаке пара, а потом идёт дальше, в Поля, продезинфицированный и готовый к работе. Нейт беспокойно оглядывается. Я бы пошла первой, но меняться местами нельзя – это привлечёт внимание охранников. Пар окутывает Мэтью, потом Саскью, теперь очередь Нейта.