Текст книги "Фандом"

– Не останавливаемся, – тихо говорит он. – Идём вперёд.

Элис отвечает тихим стоном.

– Нейт… Мне надо вернуться за ним… – еле слышно бормочу я, но парень всё понимает.

Тряхнув головой, он ещё крепче сжимает руки и спрашивает:

– Ты последнее желание уже загадала? Топай, пока нас отпускают.

– Мы найдём его, Ви, обязательно найдём, – шепчет Кейти.

– Кто ты? – спрашиваю я темноволосого дефа.

– Твой рыцарь на белом коне, кто же ещё, – отвечает парень.

Глава 9

Мы сворачиваем на узкую улочку, потом сворачиваем ещё раз и ещё и наконец входим в какую-то дверь.

– Здесь вас не найдут.

При этих словах я падаю на землю и сворачиваюсь калачиком. Меня тошнит, во рту мерзкая горечь, наверное, я плачу, потому что откуда-то слышатся всхлипывания перепуганной девчонки. Руками я то хватаю себя за шею, то отгоняю воображаемых демонов. По мне будто ползают тучи муравьёв, кусают, щиплют, ввинчиваются в кожу. Кейти сидит рядом и гладит меня по руке, а голубоглазый спаситель придерживает мне голову. Вскоре я немного прихожу в себя и усаживаюсь у стены рядом с Элис. Она бледная, испуганная, щёки перемазаны тушью с ресниц.

– Ты как, ничего? – тихо спрашивает Элис.

У меня хватает сил только покачать головой. От этого простого движения меня снова пронзает боль, шею как будто сдавил огненный обруч. Провожу пальцами под подбородком и чувствую, как тёплые капли падают на кулон с половинкой сердца.

– Виоле очень туго петлю затянули, – объясняет Кейти. – Верёвка врезалась ей в кожу.

Кейти старается говорить спокойно, как всегда, но голос у неё дрожит.

Темноволосый деф протягивает мне чашку:

– Вот, выпей.

Трясущимися руками я подношу чашку к губам и пью маленькими глотками. Постепенно огненная боль вокруг шеи отступает. В чашке, похоже, чай. Самый обыкновенный чёрный чай. Парень подаёт такие же чашки Кейти и Элис, и они благодарно принимают напиток. Элис вдыхает аромат и ставит чашку на пол.

Я оглядываю маленькую комнату, в которой мы сидим. Мебели почти нет, голый пол без единого коврика, вместо стульев – какие-то ящики, в одном углу – раковина с краном, в другом – очаг. Парень укрывает мне плечи одеялом, и я замечаю, что дрожу от холода.

– Так что у вас стряслось? – спрашивает голубоглазый деф.

Из облака, окутавшего мой мозг, выплывает самое важное слово – Нейт! Я будто снова вижу его встревоженное лицо перед дракой в таверне.

– Мне надо найти младшего брата, – отвечаю я, пытаясь встать, но руки не слушаются, комната кружится, и я снова откидываюсь к стене, пролив чай на колени.

Парень осторожно забирает чашку из моих ослабевших пальцев.

– Тебе лучше пока никуда не ходить. Посиди отдохни, пусть контроллеры успокоятся.

От звуков его заботливого голоса мне становится легче. Парень говорит так спокойно и уверенно, словно мы с ним давно знакомы.

– Он прав, – кивает Элис.

– Нейт справится, не волнуйся. В конце концов, он не один, с ним Саскья – она его в обиду не даст, – уверяет меня Кейти.

Я чувствую, что нижняя губа у меня предательски дрожит, и прижимаю её зубами. В комнатке становится очень тихо.

– Меня зовут Эш[5]5
  Эш (от англ. ash) – ясень.


[Закрыть], – прерывает молчание парень, касаясь моего локтя.

– Эш? – от удивления я резко вскидываю голову.

– Да, я так и сказал – Эш, – озадаченно повторяет темноволосый.

– Эш из канона?

– Из какого канона? – Он удивлённо вскидывает голову.

– Ещё один непонимайка… – бормочет себе под нос Кейти.

– Ты работаешь в поместье Харперов? – спрашивает Элис.

– Да, я ночной деф.

Мы с Элис обмениваемся взглядами, как заговорщики.

– Это Эш из канона, – говорит Элис и заливается смехом.

Тот самый Эш… Он присматривал за Розой в поместье Харперов, помогал ей, не зная, что она выполняет задание повстанцев. Он показывал ей, что и как надо делать, и смотрел на неё грустными преданными глазами. Когда я читала книгу, мне было жаль Эша. Он был похож на Джейкоба из «Сумерек», того парня, что бродил за Беллой, как потерянный щенок. В фильме Эш действительно напоминал несчастного щенка – огромные голубые глаза, чёлка падает на глаза. Но Эш, спасший нас от виселицы, словно явился из моего воображения. Таким я представляла его, когда читала книгу, – гордым, уверенным в себе. Наверное, Рассел Джонс хотел, чтобы зрители смотрели только на него, и выбрал не самого привлекательного актёра на роль Эша. Представляю, как расстроился красавчик Роберт Паттинсон, когда на роль Джейкоба в «Сумерках» утвердили Тейлора Лотнера.

– Но ты совсем… не такой… – растерянно говорю я.

– Уж ты бы помолчала, Ви, – обрывает мои объяснения Кейти.

Эш или не слышит её совета, или решает не обращать внимания.

– Разве мы встречались? – спрашивает он меня.

Я так отчаянно мотаю головой, что боль возвращается с новой силой.

– Нет, не встречались, я всё перепутала.

– А как тебя зовут? – улыбается Эш.

– Виола[6]6
  Виола (от англ. viola) – фиалка.


[Закрыть].

– Виола? Так ещё называют фиалки?

– Да.

Взглянув на мою шею, он спрашивает:

– Ничего, если я посмотрю твою рану?

– Смотри.

Он осторожно отодвигает мои спутанные волосы, задев пальцем ключицу. От этого неожиданного прикосновения у меня внутри разливается приятное тепло.

– Да, не повезло тебе, – говорит он, сочувственно улыбаясь. Наверное, он тоже смущён – и от близости, и от прикосновений, ведь ему всего восемнадцать лет, он старше меня всего на год. – Гады эти контроллеры! – с внезапной злобой говорит он. – Кто дал им право казнить и миловать?

Эш идёт к раковине в углу и мочит лоскут ткани под струёй воды. Трубы под раковиной нет, вода стекает прямо в дырку в полу. Даже издали в струе воды заметны коричневые вкрапления, по комнате разносится противный запах сточных вод.

Не сдержавшись, Элис с отвращением морщит нос, но Эш снова ничего не замечает.

– Они просто идиоты. Им нужна власть – всё равно над кем. Если на то пошло, контроллеры не лучше гемов. – Метнув взгляд на Элис, он коротко извиняется: – Прости.

– Я не гем.

Короткие волосы не скрывают шеи Элис, всё такой же белой и гладкой, словно и не затягивалась на ней совсем недавно верёвочная петля. Кейти права: мне петлю затянули туже, чем остальным. От этой мысли слегка подташнивает.

Эш вопросительно поднимает тёмную бровь (у этого Эша брови гораздо красивее, чем у актёра в фильме):

– Не гем? Правда? Ты просто на них очень похожа, да?

– Наверное, – пожимает плечами Элис.

– Ой, хватит, – бормочет Кейти. – Она скоро утонет в море комплиментов.

– Подожди-ка… Если ты думал, что она – гем, то почему решил спасти нас? – спрашиваю я Эша.

Он отжимает тряпку и отвечает:

– Все мы одинаковые.

– То есть ты гемов не презираешь?

– Конечно, любить их не за что, но убивать… – Он подходит ко мне, и я вижу, какая белая у него кожа и какие удивительно тёмные волосы. – Давай-ка промоем твою рану.

Я сижу неподвижно, позволяя ему вытереть кровь с моей шеи. Его призрачно-белая кожа сияет в сумерках бедной комнатушки, придавая ему беззащитный вид, который так не вяжется с широкими сильными плечами.

– Откуда вы взялись? – спрашивает он, щекоча мне ухо своим дыханием.

Вот тут я не знаю, что ответить, и неохотно говорю правду:

– Мы из другого мира, из параллельной реальности.

– Дай-ка угадаю: у вас там правят дефы? – усмехается он.

Теперь моя очередь смеяться.

– И что в этом удивительного? Я серьёзно. Пока не открыли способов генетической модификации, мы действительно правили миром.

Эш очень нежно наклоняет мою голову набок, и я пристально смотрю ему в глаза, иссиня-голубые глаза, при виде которых почему-то вспоминается зима. Он осторожно проводит влажной тканью по моей шее под волосами, и я чувствую его запах – запах мыла и пота.

– Может, мы из прошлого, – говорю я.

– Путешественники во времени, значит. Всё интереснее и интереснее, – отвечает Эш и улыбается мне доброй широкой улыбкой, которая освещает его серьёзное лицо.

– У меня такое ощущение, что про нас забыли, – недовольно произносит Кейти, повернувшись к Элис.

– Эй, вы, там! – машет нам Элис. – Мы здесь! А нам раны промывать будут?

Мы с Эшем тихо смеёмся, всё так же глядя друг другу в глаза.

– Вы, наверное, проголодались? – спрашивает он, слегка отстранившись.

Мой желудок согласно бурчит. У меня с утра маковой росинки во рту не было.

Эш подходит к огню, над которым висит вместительный котёл, и подбрасывает в огонь полено.

– Посмотрим, что тут Ма поставила тушиться перед уходом.

– А кто такая Ма? – В памяти всплывают слова контроллера: «Это сынок Ма. Если он говорит, что девчонки – дефы, значит, так оно и есть». Ма здесь уважают.

Эш помешивает варево. Заглушая вонь канализации, комнату наполняет аромат тушёного мяса, и я сглатываю слюну.

– Она местная повитуха, – отвечает Эш. – Её все любят, она всем нужна.

– Больниц здесь нет, я полагаю! – хмыкает Кейти.

– Вы и вправду с другой планеты!.. – грустно усмехается Эш.

Невероятно, через какие мучения приходится проходить в этом мире женщинам при рождении ребёнка! В таких ужасных условиях… грязные помещения, грязная вода…

Эш помешивает содержимое котла, и я слушаю его голос, будто прекрасную колыбельную мелодию.

– Ма уважают все, даже контроллеры. Вас отпустили, потому что я её сын. Она каждый день спасает жизнь младенцев и их матерей. А если не получается и малыш погибает, Ма подолгу плачет во сне.

Эш умолкает и пристально смотрит в котёл, будто видит там что-то потерянное навсегда.

– Она удивительная, – говорю я.

Но ещё удивительнее то, сколько интересных подробностей не вошло в книгу и фильм. Эта вселенная выходит далеко за границы канона. Мне очень хочется обсудить новую мысль с Элис и Кейти, но, боюсь, Эш примет меня за сумасшедшую.

Оторвавшись от грустных мыслей, он разливает варево по плошкам и подаёт нам. В бесцветной жидкости плавают коричневые комочки.

– Да, Ма совершенно удивительная, – кивает Эш.

От еды поднимается восхитительный аромат.

– Виола, – шипит Элис, поставив миску рядом с чашкой, – ты помнишь, из чего здесь готовят?

В памяти всплывают кадры из фильма, где дефы ловят крыс, а гемы наслаждаются изысканными кушаньями.

– Эш, это тушёная крыса? – спрашиваю я.

– Крыса? – вскидывается Кейти. – Что, правда?

– А что же ещё? – удивлённо пожимает плечами Эш.

От мысли о тушёных крысах мой желудок нервно сжимается. Год назад в одном из западных районов Лондона разразился скандал: выяснилось, что в каком-то ресторане под видом тушёных цыплят подавали крыс. Целую неделю я не ела мяса, а когда наконец решила сделать себе сэндвич с индейкой, папа и Нейт подложили в него маленькую пластиковую мышку. Как я на них орала! Я серьёзно. Вопила как резаная. И потом ещё неделю не могла видеть мяса.

Эш смотрит на меня склонив голову набок, и я выдавливаю слабую улыбку.

– Да, конечно, это я так. Спасибо.

Ставлю миску на пол и под недоумёнными взглядами Элис и Кейти руками кладу в рот кусочки мяса. Подруги подозрительно изучают варево.

Когда моя миска пустеет, Элис и Кейти начинают хихикать.

– Ты только что съела крысу! – давится смехом Элис.

– Настоящую крысу, – вторит ей Кейти.

Глядя на них, я тоже не могу удержаться от смеха.

– Да, съела. И мне даже понравилось, – отвечаю я.

– Это лучшее крысиное рагу по эту сторону от разбитого моста! – торжественно объявляет Эш.

У меня в мозгу будто срабатывает переключатель.

– Нам надо к разбитому мосту, – сообщаю я.

– Ты серьёзно? – удивляется Эш. – В тех местах сплошные неприятности.

– Да, нам туда. Нейт там, – уверенно киваю я.

– Я могу проводить вас, но не до самого моста, – хмуро предлагает Эш. – Мне надо успеть на автобус, который отходит от городских ворот. Я сегодня еду в Поля.

Только теперь я замечаю, что Эш одет в серый комбинезон работника Полей.

– В Поля? – резко выпрямившись, переспрашивает Элис. Она выделяет голосом слово «Поля» точно так же, как выделяла «Гавайи» после поездки туда на каникулы с родителями. Тогда она вернулась даже красивее, чем обычно, – волосы выгорели на солнце, кожа покрылась золотистым загаром, а во взгляде появились надменные искорки.

Придвинувшись поближе, Элис продолжает расспросы:

– Ты работаешь в Полях?

– Да, я ночной деф. Мы об этом уже говорили.

– А какие они? – задумчиво спрашивает Элис всё тем же «гавайским» голосом. Мне кажется, я слышу пение укулеле и шелест юбок из длинной травы.

– Как это – какие? – хмуро переспрашивает Эш. – Бледные, потому что не видят солнца, – им не хватает витамина D. – В голосе Эша слышится грустный сарказм.

– Да я не о том! – усмехается Элис. – Как там, в Полях?

– Ах вот ты о чём! Ну, там всего в достатке: и вкусной еды, и чистой воды, и всяких разностей. – Вместо непременного восхищения, к которому так привыкла Элис, Эш с недоверием всматривается в её лицо и спрашивает: – А тебе зачем?

Элис грациозно прикрывает ладошкой розовые губы и весело смеётся:

– Так, поддерживаю беседу, как вежливая гостья.

– Вежливые гости от крыс носа не воротят, – взглянув на нетронутую миску с ужином, пеняет ей Эш.

Мне трудно удержаться от смеха. Эш поворачивается ко мне.

– Ты не передумала идти к мосту? – интересуется он. – Я действительно не могу проводить тебя так далеко. Если меня выгонят с работы, моим родным будет нечего есть.

Чтобы успокоить Эша, я выдумываю маленькую ложь:

– Не беспокойся, нам не до самого моста, просто в ту сторону. Всё будет нормально. Там нас встретят друзья.

– Понимаешь, я не успею защитить тебя, если что-то случится. – Эш опускает глаза, и от его тёмных длинных ресниц на скулы ложится тень.

– А я-то думала, ты и вправду наш ры-ыцарь, – разочарованно тянет Элис.

Не обращая внимания на её кокетство, Эш пристально смотрит мне в глаза. Тепло его улыбки будто растапливает голубые льдинки в глазах. Забрав нетронутые миски Элис и Кейти, он выливает варево обратно в котёл.

– Автобус ночных дефов не ждёт опоздавших, даже рыцарей.

Эш ненадолго выходит из комнатки, и Кейти тут же поворачивается ко мне:

– Где ты собираешься искать Нейта?

– Саскья и Мэтью вели нас в штаб, так? – отвечаю я вопросом на вопрос.

– А штаб находится у разбитого моста?

– Да.

– Не припомню, чтобы Эш в фильме был таким симпатичным, – прерывает наше совещание Элис.

– Он и не был, – коротко отвечаю я.

– Да кто он, этот Эш?! – в отчаянии восклицает Кейти, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.

– Помнишь Джейкоба из «Сумерек»? – спрашиваю я.

– Ты думаешь, я читала ваши «Сумерки»? Мне что, делать нечего?

– О господи!.. – вздыхает Элис. – Даже моя бабушка читала «Сумерки».

– Эш бродил за Розой, как влюблённый щенок, – сжалившись над Кейти, объясняю я.

– А-а! Как Сильвий в «Как вам это понравится», – просияв, находит аналогию Кейти.

Элис в раздражении закатывает глаза.

– Нет, как Гений-всезнайка из супербоевика «Ботаники атакуют».

Эш возвращается с парой кожаных ботинок. В подошве одного из них дыра, аккуратно заткнутая соломой. Ботинки Эш передаёт Элис, которая держит их двумя пальцами, будто опасаясь дотронуться всей рукой.

– Эти туфельки не от Джимми Чу, – грустно произносит Кейти.

Бедняга Эш совершенно сбит с толку, но даже с морщинками на лбу он очень симпатичный.

– Джимми тут ни при чём, – говорит он. – Это мои ботинки. – Указав на голые ступни Элис, он продолжает: – Тебе будут в самый раз – у тебя размер ноги как у парня.

Мы с Кейти переглядываемся, пряча улыбку.

– Пора отправляться на поиски твоего брата, – поворачивается ко мне Эш, и от его взгляда у меня по всему телу разливается тепло.

Глава 10

Чем дольше мы идём, тем меньше я узнаю привычный Лондон: дома с обрушившимися стенами, улицы разорваны пополам канавами, хижины из металлических прутьев и полиэтилена. Всё гораздо страшнее, чем в кино. Даже хуже, чем я воображала, читая книгу. И ещё эта вонь… С каждым кварталом всё отвратительнее. Я подношу к носу рукав, чтобы дышать через ткань. Элис и Кейти делают то же самое.

Если приглядеться, в трущобах видна жизнь. Матери кормят малышей, отцы рубят с трудом добытые дрова. У каждого из дефов своя история, своя жизнь, которую не успела описать Салли Кинг. А Эш… Откуда он взялся… такой? Неужели Кинг перед смертью подробно описала каждого дефа? Или этот мир явился прямиком из воображения писательницы?

– Так что произошло с твоим младшим братом? – спрашивает Эш. – Почему ты ищешь его у разбитого моста?

С младшим братом… Как я могла оставить его в таверне? Как я могла уйти с подругами? Никогда себе этого не прощу!

– Виола, ну что ты? – Эш спрашивает так искренне, с таким беспокойством, что у меня едва слёзы из глаз не катятся.

– Если я открою тебе тайну, придётся тебя убить, – говорю я.

Эш весело смеётся:

– Всё интереснее и интереснее! Ты путешественница во времени, коварная убийца…

Мы идём рядом, касаясь друг друга локтями. Эш не отодвигается, ему нравится идти вот так, близко-близко, как будто мы давно вместе.

Всё реже попадаются дефы в рабочих комбинезонах. Здесь, у реки, дефы другие: одежда истрёпана, щёки впалые, под глазами тёмные круги, тела истощённые. В каноне об этом тоже было. Дефы, работающие в Полях, селятся у городских ворот и управляют городом. Дефам-работникам дают еду, одежду, им даже платят настоящие деньги. А те дефы, что живут у реки, вынуждены сами как-то добывать себе пропитание и часто умирают от голода.

Солнце медленно скользит по небу. Дома сейчас весна: воздух напоён нежными ароматами, его хочется попробовать на вкус. В этом мире приближается осень. Туника не спасает от холода, ветер пробирает до костей. Интересно, сколько сейчас времени дома? Родители, наверное, уже накрыли на стол, ждут нас с Нейтом к чаю, волнуются. От этих мыслей к горлу подступает ком, тяжёлый и твёрдый.

Ветер изменил направление и принёс запахи рыбы и сточных вод.

– Река совсем близко, – говорит Эш. – Мне пора возвращаться к воротам. Бегом я как раз успею на последний автобус. – Он сжимает мне локоть, и по руке снова разливается тепло. – Не хочется оставлять тебя здесь. Вас и в хорошем квартале чуть не повесили…

– Так это был «хороший» квартал? – хмыкает Элис.

Смущённо улыбнувшись, Эш говорит мне:

– Идите на юг – и скоро увидите реку. Только не суйтесь к повстанцам, ладно? От них добра не жди. Я знаю: они борются за важное дело – освобождение дефов и всё такое, но действуют как обыкновенные бандиты. Родную бабушку зарежут, если она окажется гемом. – Мельком взглянув на Элис, он продолжает: – Вряд ли поверят, что ваша красотка с большими ступнями обошлась без помощи генных инженеров.

– Ох, да перестаньте!.. Всё обо мне да обо мне… – вздыхает Элис.

На прощание Эш легонько касается губами моей щеки. Какое странное ощущение! Меня тянет к этому парню с глазами цвета голубого льда.

– Спасибо, – бормочу я.

Склонив голову набок, он пронизывает меня долгим взглядом своих удивительных глаз и убегает туда, откуда мы пришли.

– «Мне нужен герой!» – поёт Кейти строчку из всем известной песенки Бонни Тайлер.

– Ну хватит! – отмахиваюсь я.

– «Я жду тебя, о где же ты?..» – подхватывает Элис.

– Девчонки, вы вообще!.. – вскипаю я.

– «Мой сильный и храбрый, мой самый-пресамый…» – выводит Кейти, прижав руку к сердцу и отбросив с лица спутанные волосы.

И мы хохочем. Неудержимо, как будто мы дома, развалились у меня на диване в гостиной и смотрим телик, поругивая завравшихся комментаторов. Однако смех в этом странном полуразрушенном городе неуместен, как пение птиц на войне, и вскоре мы смущённо умолкаем.

– Ладно, пошли, – говорит Элис.

Мы шагаем вперёд по грязному асфальту.

– Элис, послушай, когда ты писала свои фанфики, ты дефам биографии придумывала?

– К чему это ты ведёшь?

Я отчаянно пытаюсь привести мысли в порядок и объяснить свои догадки.

– Понимаешь, в книге у Эша совсем не такая биография. Да и другие дефы здесь явно не из фильма и не из книги.

– В таком случае дело принимает неожиданный оборот, – говорит Кейти.

Элис согласно кивает.

– Только знаешь, думаю, фанфики тут ни при чём. Похоже, прав твой братец Нейт.

– Мы в параллельном мире?

– Кошмар! Согласна, – грустно улыбается Элис.

– А что у нас дальше по сюжету? – спрашивает Кейти.

Элис дёргает себя за короткие пряди, будто волосы от этого быстрее вырастут.

– Дальше? Разве ты не слушала доклад Ви?

– Слушала, – задумчиво отвечает Кейти. – Честное слово, Ви, я слушала, но здесь такое творится, что я почти всё позабыла. Ты говорила, что канон нас будто преследует. Что же там дальше по канону?

– Читала бы что-нибудь, кроме Диккенса, знала бы… – ворчит Элис.

Чтобы остановить разгорающуюся перепалку, я вспоминаю, как развивались события в книге.

– Саскья с Мэтью отвели Розу к Торну, в штаб повстанцев. Нейт, скорее всего, в штабе, поэтому мы туда идём. А Розу Торн познакомил с Баббой.

– С психической зомби? – уточняет Кейти.

Я согласно киваю.

– Бабба прочла мысли Розы и сообщила Торну, что Роза спасёт дефов…

– Самопожертвованием и любовью, – поясняет Элис, которой просто необходимо вставить хоть слово в мой рассказ.

– И тогда Торн доверил Розе самое важное задание повстанцев – миссию «Харпер», – заканчиваю я.

– Там-то она и встретила Уиллоу, да? – снова уточняет Кейти.

– Ах, Уиллоу! – вздыхает Элис. – Только представьте, мы с ним дышим одним воздухом, видим одно небо.

Меня охватывает та же приятная дрожь волнения, что и на «Комик-Коне», когда мы ждали встречи с Расселом Джонсом. С тех пор столько всего произошло, что все мысли об Уиллоу вылетели у меня из головы.

Наконец мы выходим на прямую широкую улицу. По обе стороны разрушенные бомбами здания, кое-где остались только фундаменты. Из трещин в асфальте растёт трава. Хоть немного зелени в этом сером мире! А потом я вижу репьи. Чертополох. Сотни и сотни ростков репейника пробиваются сквозь асфальт, сквозь камни мостовой, покачиваются среди обломков кирпичей и на кучах мусора.

– Символ повстанцев, – говорю я.

– «Срежьте нас – и мы вырастем снова, ещё сильнее», – мечтательно декламирует Элис, как будто мы в кинотеатре смотрим фильм.

– Почти пришли, – говорю я.

На встречу с Торном Роза шла этой самой дорогой. Она волновалась и при виде чертополоха спросила, так ли страшен Торн, как его любимый колючий цветок, и Саскья с ухмылкой ответила: «Торн куда страшнее колючек, детка».

Интересно, почему Роза так волновалась? Она всё сделала правильно: бросила чертополоховую гранату, приговорённых освободили, она не теряла младшего брата и не попадала в параллельную вселенную. В горле снова разрастается ком, дышать становится всё труднее.

Наверное, Элис думает о том же. Стиснув мне руку, она вдруг говорит:

– Он вовсе не такой колючий. Торн ведь любил Руфь, помнишь?

– Руфь? А это кто? – спрашивает Кейти.

Элис со вздохом поворачивается ко мне:

– Расскажи ты, я больше не могу.

– Руфь занимала важное место в прошлой жизни Торна, – назидательно говорю я. – Он был влюблён в неё много лет назад, совсем юным, но Руфь повесили: Торн не смог её спасти. Всю жизнь его мучило чувство вины.

– Какой ужас! Бедный Торн… – вздыхает Кейти.

– Да, – подтверждаю я, – девушку, которую он любил больше жизни, повесили у него на глазах. Торн буквально сошёл с ума от горя и стал тем, кем стал, – безумцем.

– Обезумел, понятно? – усмехается Элис.

– Всё это было бы смешно, – криво улыбается Кейти, – если бы мы обсуждали книгу.

Мне не до шуток: на душе скребут кошки, я думаю только о брате. Малыш Нейт сейчас в штабе, у Торна.

– Да, конечно, – бормочет Элис.

Мы идём на юг, следим, чтобы тусклое солнце оставалось справа. Чертополох растёт всё гуще, всё нестерпимее воняет тухлой рыбой. Наконец за домами показывается церковь – непонятно как уцелевшее каменное здание посреди развалин. Спасённое Божественным провидением, как было сказано в книге.

– Там Нейт! – выдыхаю я и бегу к церкви.

Дырявый и местами вздыбившийся асфальт вдруг заканчивается, и я замираю на месте. Разбитый мост был не просто разбит – он исчез. Совсем. Превратился в ничто под бомбами гемов. Увидеть такое разрушение собственными глазами, а не на экране телевизора, уютно устроившись на мягком диване, очень страшно. Через реку не наведено даже временного моста, вода разрезала город надвое. Нет больше красиво освещённых зданий, которые вечерами отражались в тёмной реке. По берегам торчат лишь покосившиеся остовы некогда величественных строений. Моего любимого города больше нет.

Меня догоняют Кейти и Элис.

– Господи боже мой!.. – шепчет Кейти.

Хочется упасть на колени и разрыдаться от горя, но мне надо найти брата. Набрав в лёгкие побольше густого, пахнущего рыбой воздуха, я бросаюсь к церкви.

– Виола, подожди! – кричит мне вслед Элис.

Я не останавливаюсь. Запах тухлой рыбы становится невыносим, но я упрямо перепрыгиваю через камни, рытвины и чертополох.

В тени церкви совсем холодно. Вот я и на месте – у самого штаба повстанцев. Не играют скрипки, не бьют барабаны, в тишине церковь кажется исключительно мирным сооружением. У церкви, описанной в книге, есть прототип – церковь Святого Магнуса-мученика в Лондоне. Мы с Элис ходили взглянуть на неё, прочитав книгу и посмотрев фильм. Здесь круглые окна затянуты полиэтиленом и мешковиной, отсутствует добрая половина кровли, но на пустыре среди разрушенных зданий и без высоченного стеклянного небоскрёба, по прозвищу «Осколок», по соседству, церковь кажется выше, величественнее.

Массивные деревянные ворота закрыты. Торопливо дёргаю железную ручку – заперто. В отчаянии я впечатываю кулаки в деревянные доски и кричу:

– Нейт! Нейт!

Подбежавшая Элис хватает меня за руки:

– Виола! Ты с ума сошла! Нельзя так стучаться к повстанцам. Они тебя убьют!

Отвесив по двери ещё парочку ударов, я кричу:

– Нейт! Где ты? Нейт!

Кейти и Элис тянут меня прочь, но внезапный всплеск адреналина словно утроил мои силы.

– Хватит, прекрати! – шипит Элис. – Ты что, всё забыла? Не помнишь, как Торн снял скальп с того гема за оскорбление Руфи?

– Она права, – вторит ей Кейти. – Чокнутых лучше не беспокоить.

Панический ужас холодной змеёй сдавливает мне грудь, сжимает сердце.

– Что, если мой брат сейчас во власти этого чокнутого?!

Прижав ладони к деревянным воротам, я закрываю глаза и стараюсь мысленно услышать Нейта. Моё тело слишком устало, горло сжимают спазмы, лёгкие застывают, в голове ни единой мысли. Руки бессильно падают, и я прижимаюсь щекой к двери, такой твёрдой, шершавой, такой настоящей. Если бы я могла пройти сквозь неё! Но у двери другие планы. Она со скрипом отодвигается от меня, и в проёме появляется женское лицо с очень знакомым родимым пятном на лбу.

Саскья.

– Ты нашла нас! – шепчет Саскья.

Не давая мне опомниться, женщина выскакивает наружу и накрепко закрывает за собой дверь. Я пытаюсь дотянуться до дверной ручки, но Саскья внезапно сжимает меня в объятиях. Мне остаётся только стоять, замерев от удивления и бессильно уронив руки.

– Мы так беспокоились о тебе! – произносит Саскья.

– Где Нейт? Он жив?

– Конечно жив. Что ему сделается!

Меня словно подбросили в воздух, и я парю от счастья, как тогда, над верхушками деревьев, глядя вниз, на туго натянутое полотно батута, – невесомая, как пёрышко, и свободная.

– Правда? – шёпотом выдыхаю я.

– Да, он там, с нашими знакомится. Пойдём покажу.

– Что-то здесь не так, – вдруг говорит Элис. – Саскья, ты никогда с нами так ласково не разговаривала…

– Заткнись, принцесса! – сурово взглянув на Элис, обрывает её Саскья.

– Элис права, – вступает Кейти. – Это очень странно.

Я вытираю глаза рукавом и тихо смеюсь.

Саскья указывает на дверь и с улыбкой приглашает:

– Заходи, не бойся.

Странно, я не чувствую ног, каждый шаг даётся с трудом, однако я толкаю дверь и вхожу внутрь. Кейти становится совсем рядом со мной, а Элис позади умоляет нас не входить в церковь.

Мы в огромном пустом зале, где стройные колонны устремлены к рельефному своду из светлого камня. Солнечные лучи еле пробиваются сквозь мешковину и полиэтилен в окнах. Скамеек здесь нет, остались только ряды подставок для священных книг, как в фильме. В воздухе стоит аромат церковных благовоний, в столбах солнечного света пляшут золотистые пылинки, а каменные плиты холодят мне ступни. На лбу мелкими капельками выступает испарина.

– Виола! – это кричит Нейт.

Он бежит ко мне вытянув руки и, едва не сбив с ног, заключает в объятия. Брат крепко держится за меня и повторяет моё имя снова и снова, но не с радостью – с ужасом.

И тогда я вижу дефов. Они стоят в тени вдоль стен, улыбаются и протягивают ко мне руки, словно хотят преподнести подарки. Но руки их сжимают не дары, а оружие. И целятся они мне в голову.

Из-за спин повстанцев появляется высокая фигура. Торн. Его левый глаз закрыт чёрной повязкой, а правый смотрит так пронзительно, будто старается за двоих. Лицо предводителя повстанцев освещает улыбка, и я замираю, поражённая красотой его лица. Этот человек даже красивее актёра, исполнявшего роль Торна в фильме. Кожа у него белее сахара, а волосы цвета воронова крыла отливают синевой. И одет он не в кожаные брюки и куртку, как в фильме, а в потёртую серую ветровку и чёрные джинсы, как обыкновенный человек.

– Это, по всей вероятности, Торн, – шепчет Кейти, стиснув мне руку.

Я молча киваю в ответ. Он медленно идёт к нам, криво улыбаясь.

– Так-так-так… Кто это к нам пришёл? Так называемые шпионы. Что ж, послушаем ваш рассказ.

Он переводит взгляд на Кейти, и строгие черты его лица смягчаются, но в то же время в них проступает страх. Торн поднимает руку, и на секунду кажется, что он сейчас ударит Кейти, но он лишь дотрагивается до её щеки кончиками пальцев. С резким вздохом Кейти стремительно отшатывается, как от огня.

Нейт тянет меня за полу туники и хочет что-то сказать, но ему мешает крик Элис, которую вталкивает в церковь какой-то деф.

При виде Элис на лицо Торна возвращается кривая улыбка.

– А вот и она! Девица-гем, которая называет себя шпионом дефов.

Элис пытается что-то сказать, может, позвать меня, но подоспевшие дефы заламывают ей руки за спину и бросают на колени на каменный пол.

– Элис!

Я кидаюсь к подруге, но дефы сбивают меня с ног.

– Прекратите! Хватит! – кричит Кейти, оттаскивая от меня повстанцев.

Но Торн хватает её своей ручищей поперёк туловища и уносит прочь. Прижатая к холодным плитам пола, я бешено кричу и выворачиваюсь из цепких рук, точно в меня вселился дьявол, но всё бесполезно. От удара по голове в глазах темнеет, и, прежде чем потерять сознание, я слышу голос Саскьи:

– Теперь ты видишь – я была права. Этих девчонок стоило подождать.