Текст книги "Потерянные сказки"

– 10 —
^Д_р^ем_у^ч_ий _тё^м_н^ы_й л_ес

Такси привезло их к вокзалу Сент-Панкрас. Дедушка, Тилли и Оскар прошли через просторный зал, под стеклянным потолком которого эхом отдавались рождественские гимны, которые кто-то наигрывал на слегка расстроенном пианино. Дальше они пробрались сквозь толпы туристов с путеводителями по Лондону в руках и отправляющихся на каникулы путешественников и пристроились к очереди у входа на платформу, возле которой уже стоял сверкающий состав «Евростара»[1]1
  Здесь имеется в виду скоростной поезд компании Eurostar. Её поезда соединяют Лондон и графство Кент в Великобритании с городами Париж и Лилль во Франции и Брюсселем в Бельгии и пересекают пролив Ла-Манш через Евротоннель, проложенный под ним. (Здесь и далее – примечания редактора.)


[Закрыть]. Дедушка помог детям найти места, затем подозвал проводника и попросил его присматривать за ними. Ещё минут пять ушло на то, чтобы проверить, не забыли ли Тилли и Оскар свои документы, билеты, деньги, телефоны, а затем в их предотъездную суету вмешался проводник и сказал, аккуратно взяв дедушку под локоть:

– Прошу прощения, сэр, но вам пора выйти из вагона. Поезд отправляется. Я обещаю, что присмотрю за ребятами.

Арчибальд вышел, закрылись автоматические двери вагона, поезд свистнул и тронулся с места. Тилли и Оскар в последний раз помахали оставшемуся на перроне дедушке и отправились в путь.

– Ты не будешь против, если я почитаю немного? – почти сразу же спросила Тилли, вытаскивая из своего рюкзака украденный… нет, лучше сказать так: позаимствованный у бабушки сборник сказок.

– Конечно, читай на здоровье, – ответил Оскар. – А я пройдусь, посмотрю, где здесь кафе. Тебе взять что-нибудь?

– Нет, спасибо, – ответила Тилли, не поднимая головы от книги. Оскар пожал плечами и пошёл по проходу, слегка покачиваясь вместе с набиравшим скорость вагоном.

Тилли осторожно провела пальцем по странице с содержанием. Она искала какие-нибудь пометки, следы, оставленные бабушкой, когда она в молодости с помощью этого сборника составляла карту сказочных территорий. Но никаких следов – сделанных ногтем пометок в оглавлении или записей на бумажных закладках – Тилли найти не удалось. Не зная, что ещё можно сделать, она раскрыла книгу на странице с загнутым уголком, удобнее откинулась на спинку кресла и начала читать. Это оказалась «Красная Шапочка». Тилли читала медленно, внимательно, пытаясь найти отличия от той истории, которую она помнила с детства, когда до неё долетел какой-то странный – густой и сладкий – запах. Подумав, что это друг вернулся из кафе с вкусняшками, Тилли подняла голову, но Оскара не увидела.

Оглянувшись в поисках источника непонятного запаха, девочка очень удивилась, увидев за окном дремучий тёмный лес. Таких лесов в каких-нибудь двадцати минутах езды от Лондона быть просто не могло. Да, не могло, однако дремучий лес был. Деревья подступали всё ближе, плотно обступали .

Сбитая с толку, Тилли откинулась на спинку кресла, положила книгу на столик перед собой и вытащила из сумки телефон, собираясь найти положение поезда в приложении «Карты», но тут её насторожил . Она выпрямилась и увидела,  сомкнулись вокруг поезда сплошной стеной и стучат, скребут своими ветками по окнам вагона, .

Тилли оглянулась по сторонам, проверяя реакцию других пассажиров, но они на обступивший со всех сторон дикий тёмный лес не обращали никакого внимания, занятые своими делами: кто-то возился с собственным телефоном, кто-то с головой ушёл в книгу, кто-то дремал. Дыхание Тилли становилось всё чаще, её начала охватывать паника. А темнота вокруг поезда продолжала сгущаться, дремучий лес ломился внутрь вагона, но никто, никто в нём не замечал этого, кроме Матильды. В ушах раздался звук, похожий на хруст льда на замёрзшем озере, по которому кто-то шагает в тяжёлых сапогах. Она отшатнулась от окна, когда дерево ударило в него своей веткой, и та прошла сквозь стекло так легко, словно не было на окне никакого стекла, и, распрямившись, прилипла к потолку. Вслед за этой первой веткой хлынули другие, заполнили всё пространство вагона, извиваясь, словно покрытые коричневой мокрой корой змеи. Тилли в ужасе наблюдала за тем, как одна из ветвей, извиваясь, проползла у неё под ногами и направилась через проход к креслу, в котором, слегка приоткрыв рот, спал пожилой мужчина. Ветка скользнула вверх, к плечу спящего, нацелилась на его глаза и приоткрытый рот. Тилли почувствовала себя так, словно очутилась внутри фильма ужасов.

– Просыпайтесь! – закричала Тилли. – Просыпайтесь!

Она вскочила и бросилась к креслу, в котором спал мужчина, стремясь схватить и отвести ветку в сторону раньше, чем та задушит спящего.

– Что случилось? Что ты делаешь, девочка? – ошеломлённо пробормотал разбуженный пассажир, стирая набежавшую в уголке губ слюну.

– Деревья остановить пытаюсь! – ответила Тилли, но не успела договорить последнее слово, как дремучий тёмный лес пропал. Исчезли все деревья, словно их и не было здесь никогда. За окном светило неяркое зимнее солнце.

– Какие деревья? – нахмурился разбуженный пассажир. – Где твои родители, девочка?

– Простите… – пробормотала покрасневшая от смущения Тилли и принялась пятиться к своему креслу. – Я просто подумала… Мне привиделось… Простите, и давайте забудем об этом, если можно.

Мужчина посмотрел по сторонам, поискал взглядом родителей Тилли или проводника, не нашёл и, по всей видимости, решил махнуть рукой и никому не жаловаться.

– Сиди на месте и больше ни к кому не приставай, – строго сказал он, затем откинулся головой на спинку кресла и на удивление быстро, почти моментально, уснул вновь.

Тилли прижалась носом к оконному стеклу, пытаясь увидеть хотя бы кусочек дремучего леса, но его не было. Всё внутри неприятно похолодело. Она была уже достаточно опытной книжной странницей, чтобы понять, что именно произошло минутами раньше.

– Эй, ты книжку обронила, – раздался голос Оскара. Он наклонился и поднял с пола бабушкин сборник сказок, да так неуклюже поднял, что смял страницу, которую перед этим читала Тилли. Когда же Оскар принялся разглаживать эту страницу, Тилли увидела, что находится на другой её стороне, и побледнела.

Чёрно-белый рисунок с изображением того самого дремучего тёмного леса, что совсем недавно рвался сквозь окна внутрь вагона. Сейчас чёрные ветки деревьев тянулись к краям страницы, словно всё ещё пытались сбежать с неё.

Оскар поставил на столик пакет апельсинового сока и помасленную картонную тарелочку с разогретым в микроволновке тостом с сыром. Тост уже был разрезан пополам.

– Я подумал, что ты, наверное, тоже захочешь, – сказал мальчик, беря одну половинку тоста, а вторую пододвигая к Тилли. – И вторую трубочку для сока тоже прихватил. Эй!.. – спросил он, присмотревшись. – С тобой всё в порядке? Ты что такая бледная? Тебя укачало, может быть? Принести тебе воды вместо сока?

– Нет-нет, со мной всё в порядке, спасибо, – ответила Тилли. Она была не готова прямо сейчас делиться тем, что с ней случилось. И вообще она дико устала от странных вещей, постоянно происходивших с ней в последнее время, и ей просто не хотелось думать о них.  Не хотелось, и всё. Осторожно, чтобы не обжечь пальцы, она взяла предложенную Оскаром половинку тоста. – Понимаешь, мне просто показалось, будто я увидела что-то странное в окне, но это, наверное, просто была игра света.

– Ладно, – ответил Оскар, которого, судя по тону, не слишком убедили эти слова. Затем он вставил в пакет с соком две соломинки, протянул одну из них Тилли и сказал: – Держи. Хотя постой! У тебя что-то в волосах застряло.

Он протянул руку и вытащил из её волос осиновый листочек.

– Странно, – воскликнула Тилли, пытаясь казаться удивлённой. Она взяла у Оскара сухой листик и смяла его в своей ладони.

Спустя два с половиной часа «Евростар» вкатился под своды парижского Северного вокзала. Тилли и Оскар вытащили вещи на перрон и остановились, оглядываясь по сторонам.

– Вот он! Вот он! – сильнее, чем следовало бы, подтолкнул Тилли локтем в бок Оскар, указывая на мужчину, стоящего на другом конце платформы. – Пошли!

Мужчина тоже заметил их, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Он зашагал навстречу, и они встретились примерно на середине платформы. Мужчина крепко обнял Оскара, а затем повернулся к Тилли.

– А ты, должно быть, Матильда, – сказал он на правильном английском, хотя и с довольно сильным французским акцентом. Мужчина был высоким, с тёмными густыми волосами, в узких брюках, удобных ботинках и элегантном чёрном пальто. – А я Габриель, отец Оскара.

– Здравствуйте, – ужасно засмущалась Тилли. – Я, вообще-то, Тилли, а не Матильда. Ну, то есть я Матильда, но все зовут меня Тилли.

– Добро пожаловать, Тилли, – улыбнулся Габриель. – Мы очень рады видеть тебя здесь.

– Спасибо за то, что пригласили меня, – вежливо поблагодарила она.

– Это просто замечательно, что ты смогла приехать вместе с Оскаром, – сказал Габриель. – Они с Мэри столько о тебе говорили! Ну, поехали домой, обедать. On y va![2]2
  Если вам интересны значения французских выражений героев, загляните в конец книги…


[Закрыть]

Они спустились в парижское метро, которое оказалось похожим на лондонскую подземку, хотя и не совсем. Минут пятнадцать ехали, а затем поднялись по ступеням и вышли на улицу. Парижские улицы! Морозные, волшебные, романтичные, они казались Тилли ожившими декорациями из любимых с детства книг. Выйдя из метро, они втроём немного постояли на припорошённом тонким слоем снега тротуаре, глубоко вдыхая свежий бодрящий воздух. Над их головами перекинулась зелёная металлическая арка с прикреплённой на ней табличкой с названием станции метро. Вдоль улицы протянулись ярко освещённые витрины кафе – несмотря на морозную (для Парижа, разумеется!) погоду, прямо под полосатыми тентами стояли на улице столики, за одним из которых сидела и пила горячий шоколад элегантно одетая пара французов.

Дальше Габриель повёл детей по узкой улице, в конце которой перед ними открылась небольшая площадь. Дома из светлого камня были оплетены тёмными сухими лозами, ближе к лету они превратятся в роскошный живой покров из лиловой глицинии. Отсюда они направились к одному из угловых зданий и вошли внутрь через большую старинную дверь. За ней начиналась каменная лестница.

– К сожалению, лифта у нас нет, – сказал Габриель. – Но мы живём всего лишь на третьем этаже, так что подниматься придётся не слишком высоко. Добро пожаловать, Тилли, вперёд, Оскар, пойдёмте скорее домой, в тепло.

Они поднялись к окрашенной в сиренево-голубой цвет двери, за которой открылась маленькая площадка. Габриель открыл выходившую на неё дверь, и оттуда сразу накатила пряная волна, в которой мускатный орех и гвоздика смешались со свежим ароматом хвои – так может пахнуть только настоящая, живая рождественская ёлка. Из комнаты в глубине квартиры доносились звуки музыки. Остановившись, Тилли узнала в них «Мессию» Генделя.

– Проходи, проходи, – нетерпеливо подтолкнул её Оскар. Он уже разулся и поставил свои ботинки возле целой груды обуви, скопившейся под зеркалом. Тилли сделала то же самое. Габриель принял у неё пальто и шарф и повесил их на вешалку на противоположной стене.

– Добро пожаловать, добро пожаловать! – произнёс новый голос, и в дверном проёме появилась миниатюрная женщина с широкой улыбкой на лице. – Оскар, дорогой, как же ты вырос! – Она обняла мальчика. – А это, как я догадываюсь, Матильда! Очень, очень рада тебя видеть. Спасибо, что приехала погостить. А меня зовут Маргарита, я жена Габриеля.

Женщина наклонилась и расцеловала Тилли в обе щёки. От неё тонко пахло дорогими духами.

– Благодарю за приглашение, – сказала Тилли. – А меня вы можете называть Тилли. Просто Тилли.

– Тилли! Восхитительно! Ну, выбирайтесь же из прихожей, проходите в гостиную! Сначала согрейтесь, перекусим вместе, а потом покажем ваши комнаты и отнесём туда вещи.

Все прошли вслед за Маргаритой в гостиную с высоким потолком. Она ослепила Тилли буйством красок, но больше всего её поразили большие окна, за которыми был виден Париж. У одного из окон стояли два кресла с перекинутыми через спинки яркими пледами. В одном углу гостиной стояла живая рождественская ёлка, украшенная светящимися гирляндами и серебряными шарами, а музыка Генделя звучала из проигрывателя, стоявшего на набитом виниловыми пластинками шкафчике.

Из гостиной они прошли на кухню. Здесь тоже было высокое окно, точнее, застеклённая дверь, через которую в тёплую солнечную погоду можно было выйти на маленький балкон. У противоположной стены стоял большой деревянный стол. Он был уже накрыт: в хлебнице лежал нарезанный толстыми ломтями узкий, восхитительно хрустящий французский багет и стояли три блюда с разными сортами сыра. А ещё большая узорчатая миска, полная листьев салата, и две такие же узорчатые, только чуть поменьше размером, плошки: одна с маслинами, вторая с зелёными оливками. Дети и взрослые уселись за стол и принялись за ланч, разговаривая обо всём подряд: поездах и сыре, Париже и Рождестве. И Тилли вдруг подумалось, до чего же славно будет хотя бы пару дней провести, не думая о книжных странствиях, блокировках, маркировках и вообще обо всём, что связано с книжной магией.

– 11 —
^Ч_т^о с_а^м_о^е х_у^д_ш^{ее из} _т^о_г^о, ч^т_о ^м_о^ж_ет ^с_л^у_чи^т_ь^с_я?

– …Вот почему никогда не следует доверять овцеводу из Марселя, – торжественно закончил Габриель свою ужасно долгую и запутанную историю о производстве молока во Франции. – Но довольно о сыре. Давайте я покажу вам ваши комнаты, а разговоры оставим до завтра.

Тилли попыталась улыбнуться и вежливо кивнула. Она никогда не слышала, чтобы кто-то так долго и нудно говорил о сыре. Габриель подхватил дорожные сумки ребят и повёл их за собой.

– Здесь у нас ванная, – указал он кивком на две закрытые двери. – А рядом с ней мой кабинет. Правда, теперь в нём расположилась моя мама. Она поправляется после операции. Сейчас она спит, но вскоре вы с ней познакомитесь.

Вслед за Габриелем ребята поднялись по узкой лестнице в комнату старшей сестры Оскара, где должна была остановиться Тилли. Она была маленькая, квадратная, с протянутыми из угла в угол гирляндами зажжённых китайских фонариков, освещавших прикреплённые к стенам постеры и вырезки из журналов, связанные с философией, феминизмом и поэзией. Бо́льшую часть одной из стен занимали две беспорядочно заставленные книжные полки, а над заваленной скомканными одеялами кроватью висел огромный плакат с портретом Симоны де Бовуар, известной писательницы и борца за права женщин. Честно говоря, поначалу Тилли была слегка разочарована тем, что из окон этой спальни не видна Эйфелева башня, но тут же успокоила себя тем, что нельзя же, например, видеть Биг Бен из каждого лондонского окна, правда?

– Нужно будет порыться в книжках Эмили, – сказал Оскар, когда Габриель ушёл. – Посмотрим, нельзя ли нам прогуляться в какую-нибудь из них!

– Нет, – твёрдо возразила Тилли, изо всех сил стараясь прогнать воспоминание о том, что случилось с ней в поезде. – Здесь мы путешествовать в книги не будем, понял? Это можно делать только из книжного магазина или библиотеки. Меня и бабушка на всякий случай перед отъездом об этом предупреждала.

– Да брось ты! – махнул рукой Оскар. – У нас практически нет шансов налететь там на Чока, ты сама это понимаешь.

– Ну, кто знает, кто знает, – рассудительно ответила Тилли. – Нам с тобой известно лишь, что взрослые вроде бы собираются решить проблему с Чоком, но лично я не уверена, что им удастся быстро с ним справиться.

– Да ладно, кто вообще заметит, если мы слегка попутешествуем по книгам отсюда, из Парижа? – продолжал убеждать её Оскар. – Зато как следует повеселимся на Рождество! Ни в какие опасные места не пойдём, выберем что-нибудь приятное и лёгкое. Из книжного магазина, говоришь, нужно путешествовать? Хорошо, бабуля наверняка знает, где здесь хорошие книжные магазины, покажет или подскажет. Как насчёт прогуляться в Нарнию, а?

– По-твоему, Нарния – это достаточно весёлое и безопасное место, чтобы отправиться туда на Рождество? – хмыкнула Тилли.

– А что? Там знаешь как классно! Самое главное, правильно себя вести, и всё будет отлично.

– Нет, я совершенно не хочу встретиться с Белой ведьмой, – решительно возразила Тилли. – И даже рахат-лукум я не люблю.

– Вот вечно ты так: отказываешься сходить в по-настоящему захватывающее место, – насупился Оскар. – Но согласись, не можем же мы отправиться на какой-нибудь скучный пикник с Крысой и Кротом из «Ветра в ивах»? Это же для самых маленьких, такие книжки!

– А почему, собственно, нет? – ответила Тилли. – «Ветер в ивах»… Занятно, забавно и, что самое главное, безопасно.

– Но что такого ужасного может с нами случиться в книге? В нормальной книге, я имел в виду, – не сдавался Оскар.

– Уже забыл, как тебе пришлось идти по доске над морем? – напомнила Тилли.

– И что? Всё равно даже это хорошо закончилось!

– А о том, что происходит сейчас в Тайной библиотеке, тебе рассказать или сам знаешь?

– Да, но весь сыр-бор там всего лишь из-за каких-то сказок, – парировал Оскар. – Да, я помню про этих… как там… блокировщиков, но это не делает книжные странствия более опасными… пока, по крайней мере. Книги всё ещё безопасны, они не заблокированы, мы с тобой не промаркированы. На твоём месте я сейчас вовсю занимался бы книжными странствиями, пока Ундервуд не запретил их для тех, кому нет восемнадцати.

– Да, это, пожалуй, первая здравая мысль, которую я от тебя услышала, – согласилась Тилли. – Но дело в том, что Чок всё ещё на свободе. Он где-то там, а мы не знаем, где именно, в каких книгах скрывается и что замышляет. А ведь Чок любую книгу может превратить в западню!

– Ну почему? Кое-что нам известно. Мы знаем, например, что, если верить Ундервуду, Чок сейчас завяз где-то в волшебных сказках, – возразил Оскар. – И потом, не можем же мы полностью отказаться от книжных странствий! Ведь это будет то самое, чего хочет Чок. И Ундервуд именно этого добивается, разве нет?

– Я… э… да, пожалуй, – начала колебаться Тилли.

– Самое главное, держаться вместе и не забывать заранее проверить последнюю страницу. Ну же, Тилли, давай, соглашайся, мы же знаем, что и как нужно делать! – воскликнул Оскар. – Просто станем держаться подальше от волшебных сказок, и всё будет в шоколаде!

– Да, ты прав, конечно, – кивнула Тилли. – Прости, я просто что-то разнервничалась в последнее время.

– Всё в порядке, – озорно подмигнул ей Оскар. – Мы оба знаем, что ты у нас самая осторожная и разумная, это я сорвиголова и…

– Ну-ну! – запротестовала Тилли.

– Да, ты права, – ухмыльнулся Оскар. – Я тоже очень разумный.

Спустившись вниз, они обнаружили появившуюся в гостиной очень симпатичную пожилую женщину. Она сидела в одном из кресел возле окна и смотрела сквозь него на запорошенные снегом крыши. Её такие же белые, как этот снег, волосы были аккуратно собраны в пучок, в ушах поблескивали элегантные бриллиантовые серёжки. Одета пожилая леди была в облегающие чёрные брюки, шёлковую – сразу видно, что дорогую! – блузку, а на плечи у неё была наброшена кашемировая шаль, малиновая, в тон губной помаде.

– Mamie! – воскликнул Оскар. Он подбежал к своей бабушке и поцеловал её в обе щёки.

– Ну, зачем же так официально, mon cher, – улыбнулась она и нежно обняла внука. – А это, должно быть, Матильда!

Тилли поспешила подойти ближе и неуклюже замялась, не зная, то ли поцеловать бабушку Оскара, то ли просто пожать ей руку. В результате она сделала книксен и вежливо сказала:

– Бонжур… эм… мадам.

– Очень приятно видеть, что ты пытаешься немного говорить по-французски, Матильда, – сказала Mamie. – Но ты не беспокойся, проработав много лет с вашими писателями и издателями, я вполне сносно говорю по-английски. А меня ты можешь называть просто Клара.

– А вы меня – Тилли.

– Прекрасно. Можно сказать, что мы с тобой уже почти подружились.

– Так вы работали с английскими писателями? – с интересом спросила девочка.

– Да, среди книг, которые я иллюстрировала, было много английских, – ответила Клара. – Если ты обернёшься, то сможешь увидеть то, что я ещё в молодости нарисовала для сборника волшебных сказок.

Тилли обернулась и увидела очень красивую яркую акварель. На ней был изображён волшебный замок, окружённый тёмным лесом, а над всем этим – тревожное фиолетовое небо. Эта картина моментально напомнила Тилли тот мрачный дремучий лес, который привиделся ей в поезде, и как-то сразу подумалось вдруг о том, какие кошмарные создания могут скрываться там среди деревьев.

– Страшноватая картина, – заметила Тилли, не в силах оторвать глаз от акварели.

– Волшебные сказки часто бывают страшноватыми, думаю, ты и сама это знаешь, – ответила Клара. – Ты же любишь читать, Тилли, а значит, ты должна знать настоящие волшебные сказки, а не то, как их подают в примитивных ярких мультиках для детей.

– Да, наверное, вы правы, – ответила девочка, продолжая пристально разглядывать нарисованный лес, словно ожидая увидеть, как что-то движется там между деревьями. – Но, если честно, мне сказки всегда не очень нравились, во всяком случае, не так сильно, как многим. Слишком уж в них всё предсказуемо. Если злая мачеха, то она в конце окажется замаскированной ведьмой. Если принцесса, то сначала ей будет плохо, а потом она выйдет замуж за принца, который явится на коне, чтобы спасти её. Правда, я перед самым отъездом сюда неожиданно узнала, что волшебные сказки очень любит моя бабушка, так что собираюсь попробовать ещё раз перечитать их. Может, старые варианты этих сказок окажутся интереснее новых.

– Думаю, что так оно и будет, – кивнула Клара. – И удивлюсь, если они покажутся тебе такими же, как ты говоришь – предсказуемыми.

– Mamie, мы вообще-то хотели тебя спросить, где здесь ближайший книжный магазин. Хотелось бы в него заглянуть, – сказал Оскар.

– Книжных здесь очень много, Париж всё-таки, – улыбнулась Клара. – Но, как я понимаю, вы хотите найти для себя что-нибудь почитать, правильно? В таком случае я рекомендую вам магазин моей подруги Гретхен, в нём очень много интересных книг, причём и на французском, и на английском. Пожалуй, завтра утром я сама вас туда отведу.

– Не уверен, что это стоит делать, мама, – возразил Габриель, нежно кладя руку ей на плечо.

– Не волнуйся, mon cher, – ответила Клара, мягко, но решительно отводя его руку. – Я закажу такси, которое отвезёт нас в магазин, а оттуда мы тоже на такси вернёмся, так что всё будет хорошо. Решено, завтра съездим к Гретхен. А сейчас я хотела бы пойти к себе в кабинет. Можешь принести мой ужин туда, Габриель? А с вами, молодые люди, встречаемся завтра в десять утра, договорились? Bon nuit.

С этими словами Клара медленно, но грациозно поднялась на ноги, всех поцеловала в щёки и удалилась, закрыв за собой дверь.

Остаток вечера незаметно пролетел за едой и разговорами, и с каждой минутой Тилли чувствовала себя здесь всё уютнее, прямо как дома, в «Пейджиз и Ко». Только отправляясь спать, она вдруг вспомнила, что так до сих пор и не позвонила ни бабушке с дедушкой, ни маме. Тилли извинилась раза три, не меньше, снова поблагодарила Габриеля с Маргаритой за гостеприимство и поспешила наверх, искать свой забытый в спальне телефон. На нём оказалось несколько пропущенных звонков. Она срочно стала набирать номер.

– Это ты, Тилли? Привет! – раздался в телефоне взволнованный голос дедушки. – С тобой всё в порядке?

– Да, это я, – чувствуя себя виноватой, ответила девочка. – Прости, что не позвонила раньше, заболталась. У меня всё отлично.

– Хорошо, солнышко, но впредь не забывай оставаться на связи. Ведь ты сейчас так далеко от нас, – сказал дедушка, явно стараясь скрыть свою озабоченность. – Как тебе семья Оскара?

– Они все просто замечательные, – весело ответила Тилли. – Приветливые, добрые. Мы с ними столько сыра съели! У меня здесь своя комната, и всё прекрасно. А ещё я познакомилась с Кларой.

– Кто такая Клара?

– Бабушка Оскара! Ну, знаешь, та самая, которая болела, и из-за этого Оскар остался дома, когда… когда всё случилось.

– О, значит, вы с ней уже на «ты»! – поддразнил её дедушка. Его голос снова стал ровным и тёплым, как всегда. – Надеюсь, ты не задумала присмотреть себе новую бабушку?

– Да нет же! – в таком же лёгком, шутливом тоне ответила Тилли. – Меня интересуют только те бабушки и дедушки, у которых есть свой книжный магазин. И вообще, Клара, она… Не знаю, какое правильное слово тут подобрать. Понимаешь, она ничуть не страшная и дружелюбная, но… типа строгая, что ли. А ещё она губной помадой пользуется!

– Я тоже губной помадой пользуюсь… иногда! – раздался в трубке голос бабушки.

– Ты у меня на громкой связи, – пояснил дедушка.

– А мама рядом? – спросила Тилли.

– Я здесь, здесь, моя родная, – сказала Беа. – Очень рада, что тебя хорошо приняли. А как там Париж поживает? Всё такой же весёлый и праздничный? Последний раз я была там ещё подростком.

– Может, нам собраться и нанести как-нибудь в будущем году семейный визит в Париж, а? – предложил дедушка.

– Может быть, – тихо ответила Беа.

– Какие планы на завтра? – спросил у Тилли дедушка.

– Клара поведёт нас с Оскаром в книжный магазин. Это нормально?

– Конечно, нормально, – откликнулся дедушка. – Только не забывай про осторожность, Тилли, хорошо? Мы верим, что вы с Оскаром будете вести себя благоразумно.

Тилли издала неопределённый звук, который, по её мнению, мог сойти за согласие, и спросила:

– Как вы думаете, в этом магазине могут оказаться книжные странники?

– Это я могу проверить с помощью Арии из Зала картографии, – вступила в разговор бабушка. – Ты знаешь, как называется этот магазин?

– Нет, этого Клара не сказала, – ответила Тилли. – Завтра скажу, когда мы оттуда вернёмся.

– Хорошо, просто ты уж береги себя, солнышко, – попросила бабушка. – И не делай ничего опрометчивого. Да, кстати, куда ты положила мой сборник волшебных сказок, который листала? Нигде не могу его найти.

– Ну-у-у… – протянула Тилли, пытаясь придумать ответ. – По-моему… По-моему, я положила его на дедушкин стол.

– Ну, ладно, – сказала бабушка. Никакого подозрения или недоверия в её голосе не было, потому что Тилли никогда прежде не давала повода в чём-то себя заподозрить. Поэтому ей стало очень стыдно, и она поспешила сменить тему разговора.

– Какие новости из Тайной библиотеки?

– Не стоит тебе об этом беспокоиться, – ответил дедушка. – Мы сами во всём разберёмся, так что даже и говорить об этом не стоит.

Возникла пауза, и Тилли догадалась, что дедушка с бабушкой подталкивают маму, чтобы она сказала хоть что-нибудь.

– Береги себя, моя родная, – каким-то картонным, лишённым интонаций голосом произнесла Беа.

– Будь осторожна, Тилли, солнышко, – сказал дедушка. – Мы все очень тебя любим. Очень-очень.

– Я обещаю, – ответила Тилли, чувствуя, как сквозь ледяной озноб от чувства собственной вины за ложь в ней пробивается, рвётся на свободу какая-то бунтарская огненная сила, которой трудно, практически невозможно противостоять.

Наставшее утро выдалось прекрасным, с синим безоблачным небом, по которому, казалось, можно было плыть, подняв парус. В воздухе пахло хрустящей морозной свежестью, мягко падал снег, покрывая всё вокруг слоем белоснежной глазури. Зимний Париж был прекрасен, и Тилли очень хотелось, чтобы Аня тоже могла полюбоваться им.

Клара уже не только встала, но и была, как всегда, элегантно одета: свободные брюки цвета лаванды, чёрная водолазка и чёрные же сапоги. Когда Тилли пришла на кухню, чтобы позавтракать горячей сдобной булочкой и чашкой горячего шоколада, французская бабуля Оскара допивала чёрный кофе, просматривая утреннюю газету. Почти одновременно с Тилли на кухне появился и сам Оскар, взволнованный, с нетерпением ожидающий обещанного похода в книжный магазин.

Натянув пальто и шапки и укутавшись в шарфы, дети вслед за Кларой спустились по лестнице и вышли на улицу, где их уже ждала чёрная блестящая машина. Из неё вышел одетый в красивую униформу шофёр и открыл переднюю дверцу для пожилой женщины, а ребята забрались на заднее сиденье. Поездка в такси по парижским улицам оказалась короткой, но даже за это время Тилли успела многое увидеть. По тротуарам шли модно одетые прохожие, поодиночке, группами и парами, рука в руке. В окнах кондитерских лавок проплывали невероятные по красоте и размерам торты. Когда же такси выехало на мост через Сену, Тилли вообще показалось, что она внутри какого-то фильма. Но поездка была недолгой, и минут через пять машина свернула в тихую узенькую улочку, на которой по первому впечатлению не было ничего похожего на книжный магазин.

 – Сюда, – сказала Клара, направляясь к неприметной двери. На каменной стене над ней висел колокольчик, а сбоку виднелась скромная дощечка с нарисованным золотым кружком, внутри которого блестело золотое пёрышко. Надпись над значком гласила: «Волшебная шкатулка». Клара толчком открыла дверь, вошла, и Тилли с Оскаром последовали за ней, втайне ожидая, что сейчас перенесутся в какой-то фантастический мир.

Комната, куда они попали, на самом деле оказалась маленькой, с письменным столом, на котором громоздились стопки книг, среди которых с трудом втиснулся кассовый аппарат. От этой комнаты в разных направлениях разбегались коридоры, тупички и ступеньки, помимо книжных полок на стенах висели фотографии улыбающихся людей, почтовые открытки и записки. К одной из стен прислонилась видавшая виды стремянка. Впереди, за арочным проходом, Тилли рассмотрела ещё одну комнату, намного больше той, где они сейчас находились. На полках виднелись прикреплённые кнопками бумажные листочки со сделанными от руки надписями, они разделяли книги по жанрам. Откуда-то негромко лилась джазовая музыка. За столом в потёртом кресле сидела женщина с коротко стриженными седыми волосами и большими очками в роговой оправе на носу. Она с головой ушла в раскрытую перед ней книгу. Клара деликатно кашлянула, и только тогда женщина подняла взгляд.

– Клара! On est gate! – вскочила она, опрокинув на пол несколько книг, которые до этого опасно балансировали на подлокотнике её кресла. – Et qui est-ce?

Она с улыбкой посмотрела на Тилли и Оскара, а они на неё – удивлённо и даже с некоторой оторопью.

– Понятно, французский отпадает, – тут же перешла на английский язык женщина, причём говорила она на нём совершенно чисто, без малейшего акцента. – Как я понимаю, это твой внук?

– Он самый, – кивнула Клара, подталкивая Оскара вперёд, чтобы тот пожал женщине руку.

– Очень приятно, Оскар, – сказала женщина. – А меня зовут Гретхен. Я много слышала о тебе, а теперь рада увидеть. А кто это с вами?

– Это моя подруга, – пояснил Оскар. – Приехала погостить вместе со мной.

– Здравствуйте, – сказала Тилли. – Какой у вас магазин… битком набитый.

Гретхен ничуть не смутилась и не обиделась.

– Да, ты права, – рассмеялась она. – Набитый. Но Оскар забыл представить нас. Как я могу тебя называть?

– Я Матильда. Матильда Пейджиз. Но все обычно называют меня просто Тилли.