Текст книги "Охота на вальдшнепа"

– Ну что там? – настала пора следователя свешиваться Павлу через плечо, неотрывно вглядываясь в экран ноутбука.

– Симка зарегистрирована на … тадам! – Павел победно вскинул кулак в воздух, – Кирилла Юрьевича Авдеенко. Какая неожиданность.

– Значит, – Бентон еще активнее заходил по комнате. – Она звонила перед смертью Кириллу, затем незадолго до этого Андрею Шорину. Видимо, что-то поняла про него… писала Кириллу, уже удостоверившись, что Шорин покушается на ее жизнь, значит знала. Почему не ушла из квартиры? Ждала этого Кирилла? Зачем? Странно… Гм.

Бентон сел на стул напротив парня. Тот не сводил со следователя глаз. Ему действительно было интересно, куда зайдут размышления Бентона дальше. Кажется, никому не было дела, до того, что теперь на парне не было наручников.

– Так я вне подозрений? – попытался прояснить для себя парень.

– Ты совсем ничего не помнишь? Ни Меланью? Ни то, что работал в аптеке и учился на медика?

Парень озадаченно смотрел на следователя.

– Ничего, – сказал он. – Белый лист. Я здесь Вам не помогу.

Бентон вздохнул. Пришел черед ему рассказывать все, что им удалось выяснить о Кирилле Авдеенко.

– То есть, понимаешь теперь, насколько это странная ситуация? Кирилл следил за Меланьей и Андреем. Но и вас с Меланьей видели вместе, ты приводил ее в аптеку к своему провизору. Все думали, что она изменяла Андрею с тобой. А потом тебя находят с порезанным лицом и оружием, из которого девушка была убита. Оружие, как мы подозреваем, принадлежит отцу Андрея Шорина – он охотник, и кажется, Павел не досчитался там у него в гостиной ружья, – рассуждал следователь. – Тебя облили кровью Шорина, чтобы выдать за него. Почему-то это кажется несвязанным, не знаю…

– Что непонятного? – вступил Павел. – Малец явно крутил шуры-муры с Меланьей, Андрей узнал и решил уложить его и неверную… Разве не так происходит обычно в древнегреческом эпосе? Это ж вроде наша рабочая версия, босс?

Кирилл сидел как в воду опущенный.

– А этот Андрей не мог просто таким образом попытаться убить меня? Сбил на машине, а затем облил своей кровью? Потом что-то пошло не так и я выжил. Получается, он попробует сделать это снова.

Следователь смотрел на заплывшее, все в синяках и порезах, лицо.

– Ты мог что-то знать о Меланье и даже об Андрее. Мы не знаем, какие мотивы у этого Шорина, но тебе действительно нужно быть осторожным. Вряд ли он повторит покушение, но Андрей не знает о том, что ты потерял память. Если он узнает, что ты жив, он действительно может попробовать еще раз.

– Он в розыске, – сказал Павел. – А парня можно пустить по программе защиты свидетеля, сменить ему имя…

– Нет, – Кирилл выглядел уверенно. – Я не собираюсь прятаться от него. Пусть лучше попытается, на ловца и зверь бежит…

Павел и Бентон переглянулись.

– Ты не понимаешь, сынок, – сказал Бентон. – Он убийца и хладнокровно пристрелил Меланью Кузнецову. Такие психи обычно непредсказуемы.

– Я тоже не так прост, как Вам кажется. Не забывайте – он стер мою память, покушался на мою жизнь. К тому же убил молодую девушку, которая, скорее всего, была мне близка. Я уверен, что когда его увижу, у меня рука не дрогнет с ним расплатиться.

Бентон и Павел молчали – парень только что выразил намерение убить Шорина. Он еще пока не понимал, какие последствия его ожидают в случае, если он приведет свой приговор в действие.

Павел, повинуясь инстинкту, тронул парня за плечо.

– Кирилл, – обратился он к нему. – Предоставь это нам. Твоя задача – восстановить свою память. Работай, сходи к психологу, мы договоримся с Кревцовым чтобы тебя осматривали без документов. Через некоторое время, мы дадим тебе адрес общежития, где ты жил. Сходишь туда, осмотришься. Может, наткнешься на своих друзей, пообщаешься с ними. Тебе нужен покой и отсутствие стресса. А мы будем наблюдать за тобой, дадим тебе маячок, экстренный телефон, чтобы ты мог с нами связаться в любом случае.

– Охота на живца? – улыбнулся парень. – Вы меня будете отслеживать?

– Только твое местоположение, – сказал Бентон.

– Да, в душе так уж и быть за тобой подглядывать не будем, – подмигнул Павел.

Кириллу было не до шуток. Первое оцепенение прошло, теперь он точно знал кто он, но легче ему не стало. Кирилл Авдеенко… Это действительно его имя? Оно абсолютно не вызывало никаких ассоциаций. Первый запал поквитаться с Шориным прошел. Поняв, что он действительно станет приманкой для этого психа, в глазах у Кирилла появились слезы.

– Ну-ну, – Бентон по-отечески потрепал его по плечу. – Я хочу тебя защитить. Хочу, чтобы ты нашел те ниточки, что помогут тебе воспроизвести события того вечера. Судя по всему, ты пытался спасти девушку. Возможно, пришел слишком поздно… Возможно, ты знал, кто убийца и Шорин решил покончить с тобой тем же вечером. Но где-то просчитался. Ты выжил, хвала небесам. Судьба на твоей стороне, может у тебя появился шанс начать все заново?

Павел прочистил горло. Да, Бентон и впрямь немного поддался сентиментальности, пытаясь успокоить парня, но следователю вдруг стало безумно жаль талантливого мальчишку с медицинского факультета, которому и так не очень везло в жизни, а тут еще и случай с амнезией окончательно поставит крест на его медицинской карьере. Или просто отложит ее на неопределенный срок.

– Кажется, Вы ударились в философию, босс. А тем временем, уже обед и Кирилл наверняка ничего не ел, мы тут держим его как обезьянку в клетке. Может, уже снабдим его всем необходимым и отпустим?

Бентон сфотографировал Кирилла. У него появилось подозрение, что именно так он получит неоспоримые доказательства непричастности парня – достаточно показать фото в аптеке, где он работал, и в пользу его невиновности будет весомый довод. Они еще раз обозначили то место, где парень спрятал пистолет, прикрепили к одежде парня маячок – Павел отметил неудовольствие Кирилла по этому поводу – и обменялись с ним контактами. Телефон Меланьи был оставлен как вещественное доказательство, а ему на смену следователи отдали парню дежурный смартфон для связи.

Кирилл почувствовал облегчение, когда вышел из участка. Теперь у него были адреса, пароли и явки, которые помогут ему установить связь с его прошлым. Но пока он туда не торопился. Им владел страх, что он может просто не вспомнить ни свое общежитие, ни сокурсников, ни аптеку, где подрабатывал. А еще теперь фоновым ощущением стало будто бы чье-то присутствие. “Наверняка я очень впечатлительный и у меня разыгралось воображение”, – подумал Кирилл. Его интуиция подсказывала ему, что за ним следят. Теперь это была правда, ведь следователи знали о его местонахождении. Что они скажут, если он сядет на метро и поедет в квартиру к сестре убитой? У него не было уверенности в том, что они знают, где живет Кристина, но лишних подозрений вызывать не хотелось.

Он решил вернуться на работу. По крайней мере, этого шага они от него ожидали. И в тот момент пока он будет крутить гайки, он попытается вспомнить хоть что-то из медицинских учебников. Если он Кирилл Авдеенко, рано или поздно его дар врачевания должен проснуться.

Глава 11

– Получается, припереть к стенке мы его не можем? – спросил Павел. Через двадцать минут после того, как парня снарядили маячком и взяли у него все контакты, а также заставили нарисовать подробно схему, где спрятано ружье, они сидели в участке в одиночестве. Кирилл покинул участок, а Бентон полностью ушел в себя брать штурмом все мыслимые и немыслимые доводы. Он был выведен из оцепенения вопросом Павла.

– Раскинь мозгами, – сказал Бентон. – На данный момент у нас недостаточно доказательств.

– У него телефон жертвы, оружие, а Вы говорите недостаточно доказательств!

– Он пришел в себя практически за городом на автотрассе, у него не было крови жертвы на одежде, а оружие может быть вообще не причастно к преступлению, пока не доказано обратное.

– Так поехали и снимем отпечатки с пистолета!

Бентон закряхтел.

– Ты действительно думаешь, что на оружии они есть? Парень сказал, что тщательно протер пистолет. На нем нет отпечатков, сейчас это пустышка, а не улика.

– А телефон?

– С телефоном все интереснее… Это действительно доказывает, что парень был на месте преступления, но если суд поднимет их переписку, то будет ясно, что Андрей Шорин мог подкинуть ему смартфон. У Шорина есть мотив к убийству, в переписке ясно сказано, что девушка общалась с Кириллом.

– Но…

– Нам сейчас важно доказать, что Шорин совершил убийство, а парень здесь не при чем. Поэтому ты едешь в Банк крови и поднимаешь видеозаписи, чтобы понять, когда была похищена кровь и кто это сделал.

– Странно конечно, что он приходил с Меланьей в аптеку, то есть они не просто были знакомы, а даже и не особо скрывали свои отношения.

– Никто еще не доказал, что между ними были отношения. Дай-ка подумать, – Бентон закрыл глаза. – Она писала ему в тот вечер, хотела, чтобы он защитил ее. Он приехал на место преступления? И забрал ее телефон? Зачем он поехал потом по направлению из города – Авдеенко нам ясно указал на карте, где он очнулся. Недалеко от клиники Кревцова… Это в двадцати километрах от дома убитой. Там они и встретились – Кирилл и Шорин. Произошла стычка, у Шорина был план – либо попытаться убить парня, выдав его за себя и исчезнуть, либо просто… что? оставить его без сознания? но как он мог быть уверен, что Кирилл потеряет память? Значит, скорее всего, хотел убить его. Мобильника Шорина и Кирилла у нас нет, мы можем руководствоваться только сообщениями Меланьи.

Павел начал зевать.

– Простите, это не от скуки, просто уже не терпеться, что-то еще выведать.

– Да, но рассуждения важная часть следствия. Мы не можем полгаться только на то, что сказал парень и написано в сообщениях. Сейчас, когда он на воле, он может сослужить нам большую службу, чем, если мы его арестуем. Да и для ареста нет никаких свидетельств, пока парень выглядит просто жертвой.

Павел осоловело глядел на него.

– Ты едешь в банк крови – нужны железобетонные доказательства, что Шорин украл свою кровь и облил ею парня. Мне же нужно смотаться в эту треклятую клинику и забрать ствол, он может послужить доказательством вины Шорина, если мы сумеем доказать, что он принадлежит отцу Андрея. Таким образом, мы обложим Андрея Шорина со всех сторон – он не должен уйти от правосудия в этом случае. Потом я поеду в аптеку и постараюсь снова увидеть этого провизора, будь он не ладен. Нужно опознать Кирилла, и найти уже мальчишке хоть каких-то знакомых.

– Для этого Вам нужно фото парня…

– Да, и оно… у нас уже есть, – постучал себя по лбу следователь, намекая на свою предусмотрительность.

На том и порешили. Набросав план действий, Бентон и Павел покинули участок. Бентону пришло в голову, что парень чего-то недоговаривал, хотя казалось, что он еще мог скрывать? Потом Бентон задался вопросом – уж не параноик ли он… Хотя за годы в полиции он расшатал себе нервную систему, и иногда его предупредительная сигнализация срабатывала вхолостую, все же интуиция практически никогда его не подводила. И он решил для себя, что, придя домой, первым делом он загрузит компьютерную программу, которая даст ответ о текущем местоположении Авдеенко.

***

Кристина подъехала к дому отца на такси. Особняком стоящий дом в Подмосковье всегда действовал на нее угнетающе. Отец не разрешал им с Меланьей заводить домашних питомцев, поэтому после смерти матери дом всегда выглядел каким-то пустым и неуютным. Не было ни дня, с тех пор как Кристине исполнилось четырнадцать, чтобы она не подумала о том, как уедет отсюда и заживет где-то счастливой и свободной жизнью.

На баннере, прикрепленном впопыхах на фасаде дома, красовалась надпись “Выставлен на продажу”, внизу был приписан телефонный номер. Кристина подивилась – отец никогда не принимал скоропалительных решений, это был человек-система, очень последовательный и осторожный. Продажа дома свидетельствовала о том, что отец переживает не лучшие времена, раз решился на такой отчаянный шаг.

Кристина глубоко вздохнула. Йоговская техника помогала ей прочистить голову, освободив ее от лишних мыслей. Она не хотела, чтобы их встреча превратилась в очередной скандал. Ей была глубоко противна мысль о том, что отец и так раздробленный после похорон Меланьи, будет выбит из колеи ее посещением. Она не знала толком, зачем пришла. Но разговор с парнем без памяти оставил в ее душе след. Ей необходимо было попробовать начать с отцом все сначала и дать ему шанс.

Она позвонила в дверь, попутно отметив, что возле двери стоит банка с окурками – значит, отец снова курит. Все на крыльце, на что падал взгляд девушки, создавало впечатление заброшенности, будто здесь уже давно никто не убирается.

Виктор Андреевич открыл дверь. Он не удивился.

– А, это ты, – негромко сказал он. – Заходи.

– Извини, что без приглашения. Но ты же сам знаешь, я спонтанная и неорганизованная, – Кристина не хотела вести себя агрессивно, но слова вырвались помимо ее воли.

– Не нужно дерзить, девочка, – сказал отец. – Кажется, я тебя не обличаю.

Они прошли в гостиную. Виктор Андреевич закурил.

– Ты снова куришь?

Он поднял на нее глаза. Крис не могла поверить, что этот волевой и властный рыжеволосый мужчина может выглядеть таким растерянным и подавленным. Казалось, что еще пару минут, и он начнет дрожать, как осиновый лист. Но он ровно выдохнул дым от сигареты.

– Зачем ты пришла?

Кристина опустила взгляд.

– Не знаю… Подумала, что пока я в Москве, я могу увидится с тобой. Потом я уеду, такой возможности больше не представиться.

– Думаешь, я тоже… – голос у него начал дрожать, Кристина была недалеко от правды. Этот человек был на грани нервного срыва. Он взял себя в руки. – Думаешь, я тоже кони двину?

– Отец! – Девушка была шокирована его бесцеремонностью.

– Да брось, ты приехала, чтобы я у тебя прощенья попросил. Чтобы признал, что я был виноват, не принимая твою… как это там модное слово… аутентичность. То, что ты другая, я не понимал твоих тонких душевных порывов. Тебе хотелось глотнуть свободы, вырваться из “золотой клетки”, а я не допер, старая развалина…

– По-моему в контексте последних событий, говорить о наших прошлых разногласиях не уместно, ты так не считаешь? – Кристина старалась сохранять хладнокровие.

– Хм…

Отец откинулся на диван.

– Хочешь кофе? – вдруг предложил он.

Кристина не ожидала от него такой любезности. Ей совершенно не хотелось кофе, но она и не думала ему отказать.

Виктор Андреевич встал и положил несколько ложек черного кофе в кофеварку. Она зажужжала, сигнализируя о приготовлении напитка стойким ароматом.

Отец улыбнулся.

– Я знаю, что ты любишь черный без сахара и без молока.

Да, он знал это. И еще тысячу всяких мелочей, которым Кристина раньше не придавала значения. Но сейчас, сидя на софе в этом неуютном и враждебном здании, который раньше был ее домом, она вдруг испытала отчаянное желание, чтобы рядом был кто-то, кто знает, с сахаром она пьет кофе или без.

– Я вовсе не стремлюсь манипуляциями вырвать у тебя “прости меня” или аналогичную чушь, которая покажет, насколько ты был не прав, – сказал Кристина, принимая чашку из его рук. – Наоборот, я здесь, чтобы закопать топор войны и начать все заново. Я, если хочешь знать, парламентер и я настаиваю на переговорах.

– Парламентер? – он улыбнулся. – И кого ты представляешь?

– Э-э, – Кристине нелегко давались интеллектуальные баталии с отцом. Ей всегда казалось, что он посмеивается над ее недостатком эрудиции. – Я от нищих питерских студентов-выпускников.

Отец засмеялся. Кристина не понимала, может ли быть такое, чтобы горе сделало из человека-сухаря обаятельного и располагающего к себе собеседника, в арсенале которого, оказывается, имеется широкий эмоциональный диапазон. Уже позже Кристина поняла, что у отца просто потихоньку начиналась истерика.

– Только не говори мне, что ты приехала просить у меня денег, – сказал Виктор Андреевич. – Ты слишком гордая для подобных авантюр.

– Нет, ты бы все равно не дал. Ты не считаешь нужным оплачивать мой “вольный” образ жизни.

– Это правда, – отец выглядел уже немного расслабленным. Крис подозревала, что он проделал какие-то манипуляции со своей кофейной чашкой и бутылкой вермута, примостившейся на краю столешницы. – Знаешь, я просто чертовски горжусь тобой!

“Понеслась” – Кристина закатила глаза.

– В самом деле?

– Да. Ну, подумай сама, ты абсолютно самодостаточная, знаешь, чего хочешь. Так? – Он продолжал, не дожидаясь ее согласия. – У тебя карьера сейчас идет в гору, ты спокойно совмещаешь учебу и работу. Парируешь мои претензии, как взрослая, – он поднял палец. – Нет, правда, Кристина, ты почти заслужила мое уважение!

Кристина молчала.

– Знаешь, и сейчас ты впрямь ведешь себя как зрелый человек. Ты и раньше всегда была способна на всяческие эскапады, сюрпризы и фокусы, но общее впечатления были смазаны за счет того, что у тебя не было своей линии поведения. Все твои действия были сложносочиненными и нелогичными. Например, эта твоя страсть учить точные науки в старших классах, а потом ты мне заявляешь, что в гробу видела МГУ и МФТИ и хочешь идти на менеджера! Главное, Кристина, – он выдохнул. Видимо все-таки успел подмешать алкоголь, пока она не видела. – Сейчас ты успокоилась. Теперь у тебя уже есть определенная база, и ты не будешь прыгать из стороны в сторону. Или как?

Кристина утомилась это слушать.

– Ты переезжаешь? – она попыталась сменить тему. – Вещи все разбросаны, у тебя есть покупатели?

– Пока нет, – сказал отец. – Я на прошлой неделе дом выставил на продажу, Меланья недавно съехала в свою квартиру, а без не здесь как-то не так… как будто никакой радости, одиноко. А теперь, так всегда будет.

“И ведь ни слова о том, что без ВАС никакой радости, нет. Без Меланьи” – подумала Кристина как обиженный подросток. Но вслух сказала:

– Прости, я не приезжала. Я должна была навещать тебя за эти пять лет. Но я была так зла…

– Я не виню тебя, – отец окинул гостиную взглядом. – Тебя не было здесь, когда Меланья приходила домой пьяная. Тебя не было, когда она устраивала мне истерики и била посуду… когда она пропадала на несколько дней, а телефон не отвечал…

– Блин, я не знала… неужели все было так плохо? Что с ней происходило? Это этот парень?

– А в вашей переписке она не говорила тебе ни о чем?

– Нет, все было как обычно. Мелани всегда была экспрессивной, но чтобы так себя вести… Это с появлением этого Шорина?

– На самом деле все началось еще до этого. У Мел, знаешь ли, всегда были перепады настроения, а последние пару лет все стало еще хуже. Не знаю, один раз я зашел к ней в комнату без стука, а у нее нож в руке… И мне кажется, она сама не понимала, что с ней происходит. Я уж хотел было ее психологу показать. Думал, что, когда куплю ей свою квартиру, как она меня просила, она станет поспокойнее. А потом она начала встречаться с этим Шориным. Шорин в целом оказал на меня положительное впечатление. Я и не думал, что он может …, – его голос сломался. Он закрыл лицо руками.

Кристина постаралась сесть ближе к нему и положила руку на его доверчиво раскрытую ладонь. За эту минутную слабость ей пришлось тут же расплатиться. Когда он отнял руки от лица, он вдруг заговорил резко.

– Ты приехала, чтобы жалеть меня? Ты не появлялась здесь в течение пяти лет, – его голос повысился. – Ты приехала, чтобы я попросил прощенья у тебя, но этого не будет. Я старался давать тебе самое лучшее. Я никогда не понимал тебя, но всегда думал о твоем будущем. Я не разбазаривал средства направо-налево, купил тебе квартиру, хотел обеспечить твое будущее, – он потряс головой, как промокший пес. – А ты все это швырнула мне в лицо. Я не чувствую себя виноватым, Кристина. А сейчас, будь добра, освободи помещение. Я устал, хочу побыть один.

Кристина отшатнулась от него, будто он дал ей пощечину. Все внутри нее оборвалось. Это было досадно и обидно. Но задерживаться далее у нее не было желания. Она поставила чашку на стол.

В дверях он окликнул ее.

– Не надо меня ненавидеть. Я… просто всегда хотел быть нужным тебе. А ты проявляла только агрессию и стремилась меня побороть. Наши с тобой приоритеты лежали в разных плоскостях. Я никак не смогу изменить твой характер, но принять тебя такой, какая ты есть мне тяжело.

Выйдя в густеющие сумерки, и судорожно набирая номер такси, она не могла прийти в себя. Человек, что называл себя ее отцом, только что вышвырнул ее из ее родного дома, как нашкодившего котенка. Она ненавидела его, его высокопарную речь, пронзительный взгляд… Но что-то внутри нее подсказывало, что она в нем все же нуждалась. Иначе она бы только что не порадовалась искренне, когда стена непонимания, казалось, рухнула между ними и они смогли говорить по душам. А потом, он снова ее оттолкнул.

“Это так на него похоже – развел меня на эмоции, а потом резко закрылся, доморощенный манипулятор” – негодовала девушка, усаживаясь в такси и называя адрес. Она закрыла глаза. Единственный человек, которого она желала видеть этим вечером, сейчас наверняка уже вернулся с работы и мнется на пороге около ее квартиры – ключи своему новому постояльцу она еще не успела сделать.

***

Чуть ранее этим же днем Павла Киселева постигла неудача – пока первая в этом цикле расследований. Приехав в Банк Крови неподалеку от студенческого городка МГУ, Павел, старательно объяснив цель своего присутствия женщине на ресепшене клиники, был сопровожден в специальный бокс. В таких обычно хранилась всякая ветошь, неиспользуемая медицинская утварь, наподобие чашек Петри и другой хлам. Там сидел парень, который на экране монитора выводил Павлу все записи, близкие по дате к исчезновению образца.

– Мы храним все экземпляры донорской крови в специальном рефрижераторе, ну холодильнике, то есть, – парень-оператор вскинул на Павла озадаченный взгляд. – Каждая проба проходит по специальному номеру. Девочка-лаборантка утром после майских праздников, не досчиталась одной пробы. Это как раз был Ваш клиент. Но мы точно не знаем, – он старательно мотал съемку с камер отслеживания. – Какое это было число. Он мог забрать пробу, а мы не сразу заметили.

– Такое случается?

– Ну… – туманно откликнулся оператор. – Сколько я здесь работаю, пока никто еще и разу кровь не похищал. Вампиры выбирают менее многолюдные города, – он осклабился, посмотрев на Павла, приглашая его посмеяться над незатейливой шуткой. Павел улыбнулся.

– То есть пропажу она обнаружила тринадцатого – после выходных.

– Так она говорит.

– А давайте прокрутим ночь с …, – он сверился с календарем, – с седьмого на восьмое.

– Эвона, как я далеко уехал, – парень послушно выключил запись за двенадцатое число и включил ночь с седьмого на восьмое.

Потребовалось около пятнадцати минут, чтобы на мониторе, отражающего картину происходящего в черно-белой гамме, появился предполагаемый вор. Но на картинке невозможно было идентифицировать лицо похитителя. Слишком не различимые и стандартные черты лица и фигура делали его абсолютно среднестатистическим мужчиной среднего роста. Голову его покрывал капюшон.

– Он, наверное, отмычкой замок сломал! – воскликнул парень. Он был шокирован увиденным. – Мы там заметили слегка сковырнут был, потому лаборантка и кинулась образцы проверять.

– Почему не заявили?

– Да подумали, мелкое хулиганство. Ну, парень какой-то заочковал, что у него в крови наркотики или алкоголь могут найти, МГУшные они же все перестраховщики. Ну и не придали значения.

– Н-да, а можно лицо приблизить?

– А что ж нельзя, можно конечно. А с чего Вы именно эту ночь смотрели? Угадали.

– Интуиция, парень, штука полезная.

На самом деле у Павла были определенные подозрения. Зная немного подноготную этого Андрея Шорина, он прикинул, что выходные, особенно такие длинные как майские, Шорин использовал бы для ночного дрифта и вливания в себя литров алкоголя, но никак не для прогулки в Банк крови.

Лицо приблизилось и превратилось в однородный набор пикселей, равномерно заполнивший экран.

– Извините, разрешение плохое. Слабенькая ПЗС-матрица у камеры, не готовились мы к краже со взломом.

– Ну да ладно, – Павел испытал легкое разочарование. Но поблагодарил оператора за содействие и отчалил в участок. Ему стало понятно только, что кровь действительно похитили, и, судя по телосложению, это все-таки был парень, хотя даже в этом уверенности у него не было.

“Cтарина Бентон будет в восторге. Такими темпами я никогда повышение не получу”, – с иронией подумал Павел и посвистывая спустился в московское метро.

***

Бентон еще раз перепроверил все сообщения в телефоне убитой и по дороге к клинике, что особенно часто в ее телефоне повторялись звонки подруге Наде, Шорину, отцу, а также Кириллу.

Следователь обнаружил оружие в указанном Кириллом месте. Значит, парень действительно говорил правду. По идее, достать оружие нужно было в присутствии Кирилла и понятых. Но Бентон ограничился только последними. Он присвистнул, когда понял, с каким видом оружия имеет дело.

“Ух ты, а Стержнев сказал, что девчонку убили Ремингтоном”, – почесал он в затылке. У него в перчатках был Глок.

Эксперт, которого Бентон взял с собой, снял отпечатки с поверхности приклада – в машине следователя лежал специальный УФ-аппарат, но на ружье отпечатков обнаружено не было. Зато на рукоятке были нацарапаны две буквы.

– “А.Р.” – это не так плохо, – успокоил сам себя следователь. – И однозначно свидетельствует о близком родстве оружия и Шорина Алексея Ростиславовича.

– Что, пистолет коллекционный?

– Принадлежит, весьма вероятно, моему доброму знакомому, – Бентон сел в машину и безрадостно позвонил бизнесмену.

– Мне нужно Вас видеть, срочно.

– Какие-то новости о сыне, он нашелся?

– Нет, – Бентон помолчал. – Это новости об оружии, которое исчезло из Вашего дома при загадочных обстоятельствах.

– Сегодня я не могу, давайте завтра.

– Хорошо, – покладисто согласился Бентон.

Он внимательно рассматривал приклад. На нем не было и следов крови. Видимо, парень все затер. Это усложняло дело. К тому же Стержнев не мог ошибиться – девчонку убили Ремингтоном. А значит, доказать связь того, кто стрелял в Кирилла с преступлением, совершенным на Ухтомской улице будет крайне затруднительно.

“Но у нас есть телефон”, – облегченно подумал Бентон и вздохнул, сегодня ему нужен был отдых.

Но когда Бентон вернулся домой, его ожидало еще одно потрясение.

– Здравствуйте, профессор, – шутливо прочирикал в трубку Павел.

– Давно не слышались. Что калякаешь?

– Зайдите, пожалуйста, в программу отслеживания нашего клиента – Кирилла Авдеенко.

– Э-э, да, я как раз собирался это сделать, – у Бентона на самом деле парень вылетел из головы. Единственное, что он действительно собирался сделать – это принять горячую ванную и подкрепиться куриным бульоном. Бентон терпеливо ждал, пока загрузится программа. – Что кстати с Банком крови?

– Ну, тут я потерпел полное фиаско, поскольку на экране камеры ни фига не видно и нам придется теряться в догадках относительно того, кто это был. Но… – голос Павла зазвенел от восторга, – в качестве компенсации за этот провал, я вернулся домой и, посыпая голову пеплом, тем не менее, нашел в себе силы открыть новую правду…

– Не юли, – Бентон слишком устал, чтобы переварить словесный понос своего стажера. – Ближе к делу, что там?

– А Вы не видите, где сейчас Ваш паренек?

Бентон нахмурился. Адрес, на котором мигала красная точка, показался Бентону смутно знакомым.

– Это квартира сестры Меланьи, Кристины Кузнецовой, – внес ясность Павел. – Я там довольно долго плутал, так что я-то не забыл.

– Это он у сестры Меланьи?

– Да. Предполагаю, что он там живет. Возможно, познакомился с ней на похоронах.

– Нет, он же оттуда удрал, он не мог…

Бентон сидел как оглушенный.

– Позвони ей, – отдал он приказ Павлу.

– А почему я?

– Просто узнай все ли у нее в порядке.

– Что за кошки-мышки? Почему я не могу просто поехать и арестовать его?

– За что? За то, что он не знает куда идти и вписался в квартиру к первому, кто ему не отказал в помощи? У тебя нет ордера на его арест, обыск квартиры, а если ты просто так заявишься, то это будет ни чем иным, как вмешательством в личную жизнь Кристины.

– Да, об этом я не подумал. Такое ощущение, что я и в прошлый раз не сильно ей понравился.

– Вот-вот.

Бентон положил трубку. Какая нелегкая понесла парня в квартиру к сестре убитой? Скорее всего, теория Павла верна и они познакомились на похоронах. И Кирилл Авдеенко не ведет себя вызывающе – он просто не знает куда идти. И как они не догадались спросить у него, где он живет?

Павел перезвонил и сказал, что только что разговаривал с Кристиной. Она заверила его, что у нее все в порядке, а на вопрос, есть ли кто-то кто может составить ей компанию на этот вечер, чтобы обезопасить и ее от Шорина, она ответила, что у нее гостит друг.

– Правда, она, скорее всего, подумала, что я на нее запал, – хихикнул Павел.

– Да, забавно, – у Бентона разболелась голова. – Слушай, оставь ты их в покое, мы за ним наблюдаем и вряд ли он задумал что-то плохое. Просто парню одиноко и он нашел себе подружку.

– Что это с Вами? Вам как будто нет никакого дела…

– Просто голова уже болит от этого дела.

– Вам не кажется, что Вы староваты для этой работы? – в голосе Павла слышалась насмешка.

– Захлопнись, – огрызнулся следователь, потирая виски.

– Ну а что, если Шорин попытается напасть на него… то есть мы подвергаем Кристину опасности?

– Расслабься, – сказал Бентон. – Это даже хорошо, что сейчас все яйца в одной корзине, так будет проще за ними присматривать.

– Яйца, сэр?

– Это аллегория, дурачок. Завтра, все завтра выясним. Ну, если уже тебе не сидится – съезди. Но потом не плачься, что все женщины от тебя шарахаются, ты совершенно не умеешь соблюдать личные границы.

Бентон повесил трубку и уже начинал отключаться. Все-таки для работы в режиме нон-стоп требуется напрячь все резервы организма – а он уже в силу возраста не может позволить себе такой роскоши. Это Павел может резво скакать как сайгак круглые сутки, а Бентон уже проклинал тот день, когда на их голову свалилось это расследование. Оно как новорожденный ребенок требовало постоянного внимания, и может быть, в силу усталости, Бентон подумал, что ему наплевать насколько тесные отношения у Кирилла и Кристины. Он чувствовал, что завтрашний день он потратит на подозрения относительно Кирилла, которым масла в огонь подбросит посещение аптеки и разговор с провизором. Но сегодня безмятежное доверие к парню туманило его рассудок и он, засыпая, не чувствовал за собой никакой вины.

Глава 12

– Итак, что мы имеем? – резюмировал Павел, когда они подрулили к аптеке на Малой Бронной на следующий день. – Кирилл Авдеенко очнулся на дороге с пистолетом, который имеет отношение к делу, поскольку был взят у Шорина-старшего, затем парень затер все следы на ружье, скрывал, что у него телефон жертвы, а теперь поселился у ее сестры… А мы спокойно на все это смотрим – не хватает только попкорна.