Текст книги "Культ Многоликого. Том Первый"

Дамиан до последнего старался не обращать внимания на корпус, перед которым находился. Кафедра художественных искусств и креативного писательства. Чудесное творческое место, но не для него. Главный корпус и огромные римские залы, от стен которых отскакивают теоремы и формулы – неистовое однообразие, которое в скором времени должно обрушиться на его пустую головушку.

– Чего застыл, Дамиан? Наглядеться на корпус не можешь? – закрыв дверь машины, Ноэми подошла к брату и приятно ему улыбнулась.

– Да не смотрю я на него.

– Я прекрасно знаю, чего ты так злишься.

– Да ну? – Дамиан не купился на её добрый взгляд и только глаза закатил.

– Поступить сюда хочешь, на творческое.

Вот подстава! Откуда Ноэми могла это знать? Возможно, она шутила над ним. Дамиану нужно было не попасться на провокации родственников и всегда быть начеку. Сейчас он не может доверять семье так, как прежде. Однажды его увлечение живописью и цифровым искусством высмеяли, а способности раскритиковали. Он не совершит прежней ошибки.

– Глупости. Ты же сама знаешь, как Гранд, я обязательно выберу экономику или математику.

– Тебе не поступить на экономику или математику, – Ноэми сжала плечо младшего брата своими ноготками. – Ты просто проходные баллы не наберёшь, Дамиан.

– А ты умеешь поддержать, – дерзнув, Дамиан отошел от парковки и оказался у крыльца. По пути он оттягивал рукава худи пальцами, нервничая.

– Просто хочу сэкономить твоё бесценное время, брат. – Сестра его только вздохнула и вернулась к машине.

Она забрала сумку и пакет с подозрительной разноцветной мишурой, а потом стремительно зашагала в корпус. Брат безоговорочно последовал за ней.

– Попробовать всё равно стоит. Не переубедишь, так что хватит, – Дамиан закатил глаза. Даже сестра в него не верила! Видимо, придётся сдавать эти экзамены только из принципа. Надо усерднее готовиться. Его судьбу может решить всего один неправильный ответ.

Ноэми приложила пропуск и дала брату зайти первым, а затем поторопилась свернуть в правый коридор. До актового зала они шли под её уверенное цоканье каблуков, но немного притихли, проходя мимо высокой дубовой двери. Золотая табличка, гласящая «Декан гуманитарной кафедры НДА, Джаред Майер», отозвалась на лице Ноэми некой растерянностью. Для Дамиана директор школы не звучал так страшно, как декан академии.

Ноэми очень хотела удивить свою музыкальную группу появлением Дамиана, потому поспешила скрыться в двери закулисья. Гранд младший отодвинул красные плотные шторы, скрывающие выход на сцену. Ноэми, возможно, приготовила ещё какой-то сюрприз, так как бережно сжимала пакет с цветными бумажками в своих руках.

Первыми на сцене появились высокий юноша и маленькая трёхцветная собачка. Волосы парня были коротко бриты, но стрижка выглядела богато благодаря ловким рисункам шипов на висках. Видно, работа сильного стилиста. Увидев за сегодня шипы уже второй раз, Дамиан удивился так, словно это знак свыше. В записке от Фабиана был совет молчать обо всём. Даже друзьям нельзя рассказывать. Знать бы только, что имелось в виду под этим страшным словом «Культ». Дамиан был не религиозен, не определён в вере и тем более не желал вписываться в какую-то секту, но предчувствия на этот счёт у него не самые радостные.

Однако демон откровений уже доказал, что вреда ему не причинит и соврать не сможет, даже если захочет. Потому к совету из записки Дамиан прислушался.

– Шерон, привет. А чего не играем?

– Ох, Ноэми! Привет, я не ждал тебя увидеть так рано. Немного приболел, вот, пью согревающее лекарство, – улыбчиво ответил Шерон.

Он протянул Ноэми свою кружку. Та понюхала и отстранилась, шутливо покашливая:

– Фу, такую гадость пьёшь!

– Здоровье дорого стоит. А кто это с тобой?

– Здравствуйте… – Дамиан неловко вжал голову в плечи, ощутив себя некомфортно.

– Да, привет. Я не кусаюсь, хоть по мне и не скажешь. – Шерон пожал плечами и сощурился.

Он убрал кружку на фортепиано рядом с собой и протянул ему руку. Гранд пожал её, понимая, что в стороне ему не отсидеться и знакомиться всё-таки придётся. Ну, хоть с приветствием он сильно не облажался. Шерон выглядел опасно, особенно из-за татуировки на шее, прикрывающей шрам. Тату заметил Дамиан только сейчас, когда барабанщик повернулся. И это вновь были шипы.

Ноэми взялась гладить собачку и подняла её на руки, нежно прижимая к себе:

– Ты тоже хочешь познакомиться, Фурфик? – девушка повернулась, показывая питомцу Шерона Дамиана. – Это мой младший брат, его зовут Дамиан. Сегодня он наш идейный вдохновитель! Дамиан, а перед тобой Шерон Верн и его друг Фурфик. Шер всегда приводит малыша на репетиции.

– Ого, а я думал, что собаки здесь запрещены…

Фурфик радостно лаял и махал хвостом, как пропеллером. Щенячьи глаза блестели, просили подойти ближе, словно шанс обнюхать и облизать руку Дамиана был единственным смыслом в его жизни.

– Мне даже собака рада, – мимоходом подметил он, – надо чаще приходить. – Посмеявшись, Дамиан вежливо подошел, чтобы Фурфик мог исполнить свою маленькую мечту и познакомиться с ним. – Милый пёс. А какой он породы? Тойтерьер?

– Шутишь? – цокнула его сестра. Она очень любила собак, но свою ей никогда не разрешали завести родители. – Это бигль. Маленький красавчик бигль с большими ушами!

Шерон подозрительно всматривался, стараясь понять, зачем Гранда младшего вообще притащили, а потом кивнул, хитро улыбнулся и щёлкнул пальцами:

– Ах, точно. Ты – друг Итана. Как-то он о тебе уже говорил. Приятно познакомиться.

Какое-то неоднозначное впечатление вызывал сейчас у Дамиана этот парень. Он не мог понять, Шерон агрессивно к нему настроен или нет? Вроде, Верн молчаливее и спокойнее, как-то тише, чем Ноэми, но его настойчивый голос уже с первых минут вызывал дрожь. Годы издевательств сказались на доверии людям: он принюхивался к каждому, как настоящая ищейка.

– Взаимно, – едва не шёпотом выдавил из себя Гранд, отстраняясь. – Я действительно дружу с Итаном.

И как он должен вдохновлять группу, когда Шерон так напрягал его?

– Ясно.

Барабанщик выпил согревающий напиток снова и ушёл вниз по лестнице, ведущей со сцены в зал. Лестница представляла собой конструкцию из трёх высоких ступенек. Сейчас все стулья были собраны и аккуратно составлены вдалеке у парадных дверей. Шерон и другие ребята оставляли на сидениях свои вещи, чтобы они не валялись на полу во время репетиций.

Когда Верн сел, чтобы допить лекарство, к нему присоединился его пёс, запрыгивая на соседнее сидение. Фурфик положил голову под руку хозяина, намекая на поглаживания.

Ноэми убрала пакет и подошла к своей гитаре, стоявшей на подставке. Барабанная установка в углу, за акриловой ширмой, так и манила рассмотреть её ближе, но Дамиан сдерживался и остался посередине сцены, наблюдая за действиями сестры. Она надевала лямку гитары на своё плечо и подключала инструмент к усилителю. Это был максимум того, что Дамиан знал о музыке. Ноэми начала настраивать звук или что-то вроде, но его познания закончились на струнах и их тональности. Ох, как бы Дамиану здесь не опозориться, поэтому лучше ничего лишнего не болтать. В целом, его неловкость никого не смутила: неполный состав группы продолжал заниматься своими делами до тех пор, пока чьи-то мягкие пальцы не закрыли Дамиану глаза.

Кто-то подошёл к нему сзади, испугав своим прикосновением.

– Напугала тебя? – спросил женский и довольно нежный голос.

Ещё бы! У Дамиана так больно сжало сердце.

– Нет! – тут же вскрикнул он, решив не озвучивать свои мысли. И без того неловко.

Голос был тих, но слышен окружающим. Непонятно, как именно Вероне удавалось совмещать столько холода и решимости в интонации, звуча при этом совсем безобидно. Обманчивое впечатление, какое только хищник может вызвать у жертвы.

Дамиан убрал её руки со своих глаз и, совершенно не подумав, спросил:

– Снова ты, Верона Хан?

X. Верона

– Вы уже успели познакомиться?

Шерон был в курсе встречи Вероны с Дамианом, но старался поддерживать заинтересованный вид. А вот старшей Гранд она не рассказывала, не видела смысла тревожить её сейчас, когда не выяснены подробности. Верона догадывалась, что Дамиан забыл в Авалоне: его затащили туда, исходя из эгоистичного плана Нейтана Брука, хозяина Центра творчества. Этот гад и ей успел планы напутать.

– Я проводила Дамиана до дома после их встречи с Итаном. Ничего особенного, – парировала Верона заранее подготовленной фразой, самодовольно прикрывая глаза.

– Чего-то Дамиан тебе совсем не рад, – заметив растерянный вид своего младшего брата, Ноэми решила с порога обвинить подругу. – Уверена, что это не ты оставила ему синяк?! – Гранд старшая всегда ставила семью на первое место, несмотря на то, что могла сделать больно друзьям своими резкими выводами.

Дамиан стоял белее стены. Он быстро осознал, что не в его положении вмешиваться в этот спор, иначе у него точно появится шанс схлопотать от Вероны.

– Какой ещё синяк? – Хан цокнула и дёрнула Дамиана за плечо, чтобы его рассмотреть. – Нормально же всё. Ты меня в избиении своего брата обвиняешь что ли, Ноэми?

– А вот узнать хочу, не ты ли ему руку так сжала? – Ноэми попыталась схватить кисть Дамиана, но он быстро унёсся от сестры и её подруги прочь. Те его готовы были на клочки разорвать, отстаивая свои позиции в споре.

В тот же момент, когда он оказался у парадных дверей актового зала, зашёл Итан. Друзья похлопали друг друга по спинам и виновато переглянулись. Они как можно тише обсудили произошедшие вчера события, потому остальные члены группы их не слышали.

Верона решила намекнуть подруге иначе: направила пальцы на пакет с цветными бумагами. Пакет исчез, слегка напугав этим Ноэми. Вместо него на поверхности фортепиано появилась вазочка с фруктами. Забавно, как уже не в первый раз Верона перемещала предметы именно на кухонный стол Нейтана. Интересно, какая это уже по счёту вазочка для угощений? Десятая, не меньше.

Она выполнила простой трюк, знакомый ещё с детства: вспышки¹⁵. Если хорошо напрячь фантазию, любой предмет может оказаться в Авалоне. Иногда на месте перемещения появлялось что-то оттуда. Как, например, сейчас произошло с фруктами.

Ноэми смутилась и потерла шею. Она часто приносила для Нейтана подарки, а он, в свою очередь, постоянно хотел узнать, что за невидимая поклонница появилась у него. Верона хорошо знала обоих и уже давно видела в них пару, однако повода для более близкого знакомства ещё не появлялось.

– Конечно, спасибо, – саркастично ответила девушка, – но я хотела это лично передать!

– Неужели? – удивилась Верона и наклонилась над Ноэми, пытаясь выманить из неё близостью правдивый ответ. – Так зубки выросли не только для того, чтобы меня обвинять? Ещё и признаться в любви вздумалось?

– Верона, ты нам так репетицию сорвёшь, – Шерон лишь закатил глаза, а маленький бигль гавкнул в качестве собачьего одобрения. – По инструментам рассаживайтесь. Два часа репетировать будем, не меньше, – Верн старался как можно быстрее решить этот маленький конфликт.

Верона знала, что Итану нравилась Ноэми, а Ноэми нравился Нейтан. Тут было не позавидовать, ведь каждый молчал, делая незаметные комплименты друг другу, словно из вежливости. Что бы Ноэми ни послала этому маленькому вредному гентас, Верона была уверена, что признания в любви там точно нет.

– А вот, может и вздумалось! Тебе какое дело? Ты мне просто подруга, не можешь запрещать, – Ноэми повысила голос, не стерпев нахальности со стороны Хан. Она скрестила руки под грудью и показательно отвернулась от всех.

– Однажды я познакомила вас, теперь приходится разгребать последствия.

– Верона, – назойливо напомнил Шерон, – надо начинать репетицию.

– Ты прав, Шер, – Ноэми вздохнула и всё-таки вернулась к своей группе. – Мальчишки чего застряли?

Подойдя к остальным, Верона вдруг замерла. Она испугалась резко открывшихся дверей актового зала и приложила усилия, чтобы не воскликнуть. В дверях появился Бастиан Гранд. Верона знала его ещё со школы. Вспыльчивый и колкий, агрессивный, но очень привлекательный внешне. Вырос он умным, весь в отца, если не считать полное отсутствие финансовой грамотности: Бастиан доверял распределение своего бюджета Ноэми и дгентасаже этого не скрывал. Умение принимать свои негативные стороны и обращать их в любопытную черту, при этом не марая репутацию – талант.

Бастиан схватил Дамиана за шкирку, волоча прочь из актового зала. Это выглядело так унизительно и глупо. Итан побежал следом, а Верона встала в дверях, чтобы подсмотреть. Она надеялась, что не придётся вмешиваться, ведь тут повсюду камеры. В академии лучше не драться, чревато отстранением от занятий. Её маленькие трюки с перемещениями для всех казались ловкими фокусами, а вот драку охрана точно заметила бы.

– Куда ты пропал вчера, Дамиан?! Двадцать часов поисков! Двадцать часов грёбанных поисков, Дамиан! Зачем ты заблокировал мой номер?!

– Не кричи на него! – вмешался Итан, но Бастиан тут же его оттолкнул. Глаза Хаббарда на лоб полезли от неожиданности.

– Не лезь не в своё дело, теннисист чёртов!

– Бастиан, не смей его трогать, – как ни странно, но слова Дамиана были тверды. – Я тебе сам всё объясню. Разбирайся только со мной.

Суровость и твёрдый оскал придавали ему уверенный и смелый вид. Может быть, Верона ошибалась насчёт Дамиана, и он храбрец побольше своего брата?

– Идёт, – выдохнул старший и вскинул руки в стороны. – Валяй. Только, если это не жизненная необходимость была, пеняй на себя. Я придушу тебя, замотаю в ковёр вместе с твоим другом, перевяжу вас обоих цепью и скину с моста! А ты знаешь, Дамиан, мне не сложно.

– Сдурел? – подал голос Итан. Его звучание было выше обычного. Сказался испуг. – Мы же так на занятия опоздаем!

Бастиан громко выругался. К ногам Вероны подбежал Фурфик и высунул нос в проход, наблюдая за сценой. Ему определённо была интересна эта маленькая ссора не меньше, чем самой Хан.

– Я жду объяснений. Зачем ты сбежал?

– Уж лучше бы ты сам ответил, зачем вообще за мной так следить, – Дамиан поставил руки в бока, обозлённо смотря брату прямо в душу.

«Какой же он молодец! — подумала Верона. – Не боится так старшему отвечать. Чего-то я расчувствовалась, даже гордость взяла. Надо успокоиться и судить холоднее. Ещё упущу важную информацию»

Нежно приглаживая большими пальцами воротник рубашки под пиджаком, Бастиан старался скрыть всю свою ненависть по отношению к этим двоим. Хан ещё ребёнком знала этот его нетерпеливый жест. А ещё она знала, что дальше Бастиан поправит волосы и так идеально лежащие и уложенные гелем. Он выпрямится и гадко улыбнётся, прищурив некогда нежный взгляд своих глубоких голубых глаз. Они напоминали кобальтовые кольца. Те самые кольца, за которые она готова была отдать жизнь. Бастиан напоминал о цели, а значит имел особый смысл в жизни Вероны. По крайней мере, в его присутствии она не распыляла своё внимание на остальных людей.

На удивление Бастиан не выпрямлялся. Устало, словно всю ночь не спал, он ждал ответ немного согнувшись, чтобы лучше слышать, что говорил младший Гранд.

– Я сбежал от тебя, потому что хотел развлечься с Итаном. Мы ушли к нему домой, пили и играли в приставку. Я устал, что вся семейка постоянно контролирует меня! – перешёл на повышенные тона Дамиан и сделал шаг вперёд.

Бастиан старался как можно легче схватить брата за руку, но тот одёрнулся:

– Хватит меня трогать! – закричал он в свою защиту.

– Ты мне врёшь, – Бастиан и не собирался верить младшему. Уж больно спокойно тот рассказывал о своих проделках.

– Ноэми и Верона тебе всё сами докажут. Не хочешь мне верить – их спроси.

– Я видел тебя с ним у задних ворот стадиона, Дамиан.

– С кем?! – Итан шокировано начал всматриваться в друга. Хаббард был предупреждён заранее о той подставе, что Верона устроила в качестве прикрытия, но если сам Бастиан видел, что происходило у Дамиана после побега, её силы и план уже не помогут.

– С парнем в шлеме, – уточнил Бастиан и кивнул с раздражением в сторону брата. – Я с самого утра пытался стеречь тебя. Ночью этот сталкер кидался камнями в твоё окно. Половину утра гонял вокруг нашего дома на байке, а затем колесил по ближайшей улице. Я прогнал его дважды. И вот так ты говоришь мне спасибо? Сбегаешь от меня и сдаёшься прямо в руки преследователя. Если честно, я думал, что ты уже мёртв, Дамиан. – Гранд старший стал темнее тучи, поверив в истинность своих предположений.

«Вот почему его не было видно вчера весь день… На самом деле, Бастиан искал своего брата. Не представляю, чего ему стоило ездить впустую по городу, обходя все любимые места Дамиана и заброшки, понимая при этом, что вместо брата он мог найти лишь тело»

По спине Вероны пробежали мурашки. Бастиан внезапно посмотрел на неё немигающим взглядом. Теперь она понимала, почему он с трудом ровно стоял – не спал всю ночь. И сейчас явился в последней надежде найти Дамиана здесь.

– Может быть, поговорим? – предложила ему Верона, осознав, что тяжёлый взгляд её так и не покинул.

– Нужно. Но после репетиции, – заметил Итан. – Кажется, Шерон уже бросает молнии из глаз от нашей милой беседы.

– Как-нибудь без тебя справлюсь, Верона, – твёрдо закончил Бастиан и увел с собой Дамиана.

Ещё минуту они стояли в дверях: Верона, Итан и маленький бигль. Стало легче дышать, когда эти двое покинули актовый зал.

Итан повернулся ко входу, обречённо произнося:

– Раньше у тебя лучше получалось врать.

¹⁵Вспышки – способности Вероны телепортировать предметы между мирами Вечных и живых. Также известны в Авалоне, как «пронизывающие пространство силы».

XI. Николо

Жертва сидела на троне посреди круга, начерченного почти на весь зал. Таких масштабных кругов Семья давно не устраивала. Неужели сегодня к ним явится сам Многоликий? Покажет себя во всей красе и создаст нового монстра, чтобы пожирать энергию подношения?

Николо не мог забыть, как на одном из таких ритуалов двадцатилетней давности в жертву принесли всех старейшин Культа. Культисты разного происхождения и возрастов слились в одного великого змея. И имя ему Сариил.

Пробежавшись взглядом по залу, Николо заметил, что свечей по краям призывного круга не было, зато вместо них расположились настоящие факелы. Это придало ещё большей грандиозности сегодняшней церемонии. Интересно, а кто жертва? Судить по присутствующим не приходилось, ведь лица всех были скрыты за тяжёлыми капюшонами.

Братья и сёстры ходили по начертанию, волоча за собой плотные чёрные и тёмно-фиолетовые мантии. Каждый что-то нёс. Культистам запрещалось смотреть на руки друг друга, вот и Николо не заострял на этом внимания. Он знал только, что ему вручили самое, пожалуй, неприятное подношение – пирамидки с благовониями. У него не только першило в носу от их запаха, но ещё и рукам доставалось от тлеющих частиц, серым прахом расстилавшимся по ладоням. Даже перчатки из полупрозрачного нейлона не облегчали ситуацию.

Он шёл как и все, занавесив глаза капюшоном, а на лицо натянул чёрную маску. Обычно ритуал требовал полного покрытия тела, чтобы тёмное божество не оторвало, как минимум, головы во время поклонения. Иногда Многоликий отвергал подношение и жертву приходилось отпускать. Иногда Он выбирал одного из Семьи вместо жертвы. В общем, могло произойти что угодно, так что лучше просто скрыть свою личность перед всеми. Ксанакс настаивал на подобном и трижды проверял, как ухаживают за мантиями подчинённые, нет ли в них дыр, присутствуют ли все детали костюма.

Большую часть времени глаза Николо видели собственные ноги в носках и самый край круга, представлявший соляные полосы. Внутренняя часть привычно нарисована мелками. Их плотность позволяла ходить, не стирая самого рисунка. Огромная стеклянная крыша круглого зала собирала в преломлениях окон лунный свет. Но ни один из присутствующих не видел красоты, происходящей над ними за пределами дома. Ещё не настало время поднимать головы. Он ещё не призван.

Николо прибавил шаг, когда ему чем-то ткнули в спину. Иногда он просто слишком медленно ходил. Леность и короткие ноги сказывались, но сейчас члены Семьи кружили быстро, а молитвенные причитания стали громкими и грубыми. Он и не ожидал, что полноценно вольётся в эту вакханалию, но вполне хорошо справился.

«Spiritus tuus, Multiformi!»

«Твой дух, Многоликий!»

Сегодня, что удивительно, были все. Многочисленность эта пугала их самих. Плотность толпы создавала порядочное беспокойство, чувства сгущались, добавляя грандиозности зарождающейся церемонии.

От силы и настойчивости призыва, ритуальный огонь зажёг все факелы, а затем пополз по телу жертвы, поднимаясь от ног. Это был молодой человек, возможно, одногодка Николо. Он вздрогнул, вскрикнул, а мешок, до этого плотно скрывавший его голову, попросту истлел и раскрыл личность.

Соломон Роксофорд, его новый напарник. Тот самый юноша, которого он учил рисовать круг… Тот, с которым он подрался в первый же день знакомства. Соломон служил Семье всего месяц, но за это время Николо успел привязаться к нему с двойной силой. Почти так, как к младшему брату.

«Нет. Этого просто не может быть! – мысленно протестовал Николо, но затем его снова толкнули, чтобы шёл быстрее. – Соломон – новенький. Он только пришёл и вряд ли серьёзно настроен остаться. Я знаю, его душа ещё не готова уйти в Абсолют!»

Что-то не так. Одно из правил Культа гласило: жертвой может стать только преданный культист, согласный отдать свою жизнь на благо Многоликого. Но сейчас Соломон сидел на жертвенном троне, крича от страха потерять свою жизнь. Не может быть, чтобы он сам пошёл на это.

Николо оставалось принять решение: остановить ритуал, нарушив правила или круг призыва, либо позволить судьбе случиться.

Рассуждать времени не было: гигантский дух змея вырастал из пылающей магией головы Соломона. У змея появлялись новые морды с зубами ещё длиннее и глазами ещё больше. Их звериный прищур пытался загипнотизировать Культ, но никогда толком эта магия монстра Многоликого на Николо не действовала. Змей Сариил больше запугивал, чем воплощал страхи жертв. Для того он и создан – вселять чувство ужаса.

Голову Соломон уже откинул назад, а это значило, что совсем скоро вся энергия выйдет из его тела, полностью опустошив его. После Ксанакс принесёт в жертву и его душу, используя клинок с камнем Богини вместо лезвия. Так заканчивался ежемесячный ритуал подношения. Но точно не сегодня.

«Нужно остановить это, – твёрдо решил Николо, замедляя шаг и переставая петь. – Мы никогда не приносили в жертву одних из нас, если они не были согласны на это. Нарушение устава Семьи карается также строго, как остановка ритуала. Я не позволю этому произойти»

Он провел ногой, нарочно разбросав соль. Это разорвало круг, который защищал культистов от монстра. Из остатков тела часто образовывались новые формы, как Сариил. Змей впитал в себя несколько образов, поэтому был действительно огромен. Ему пришлось в четыре раза скрутиться кольцами под потолком, чтобы парить внутри священного помещения Культа. Монстр был полупрозрачным, светился, словно призрак в голубом отражении ночного воздуха, освещая собой происходящий ритуал.

Вся Семья шокировано воскликнула. Сотворив до ужаса оскорбительный жест, Николо остался посреди разбросанной соли один, ведь остальные моментально отскочили от повреждённого круга. Он не только прерывал ритуал, чего уже давно не происходило в Культе, но и заведомо испортил работу двух десятков человек, которые здесь всё подготавливали. А это, на минуту, старшие культисты, достойные чести радовать Многоликого своим трудом. Он так просто, буквально одним движением, загубил весь их труд.

Пение прекратилось. Заклинания стихли, а торжественная музыка смолкла: руки музыкантов медленнее били по барабанам, тяжелее ложились пальцы играющих на струнах инструментов. Николо создал густое дребезжание той немой тишины, какую боялся каждый из них.

Все взгляды были запечатаны только на нём. Николо почти не дышал, кончиками сионов и пальцев ощущая глубокий стыд. Глаза его бегали, обрисовывая едва заметные фигуры братьев и сестёр напротив. Швабб снял маску с лица, выбросил её на пол и ступил в центр круга, полный решимости закончить ритуал прямо сейчас. Ход назад пешка не сделает, пока ты не заменишь её на другую падшую фигуру, поставив шах противнику. И всё же, Николо собирался действовать против правил. Прихватив горящую ветку из факела, он побежал в круг. Теперь терять нечего.

Сариил, великий змей, в тот же момент сорвался вниз и тяжёлым грузом упал прямиком на культистов. Он растворился в воздухе, как утренняя роса, лишь немного успев придавить головы участников. Иные до сих пор кричали, на коленях умоляя Многоликого пощадить их за безрассудство брата Николо.

Добежав до трона, Николо обжёг пурпурным огнём верёвки на Соломоне. Его тело всё ещё исходило в конвульсиях остаточного действия ритуала. Лица не было видно, как и головы в целом – их закрыл плотный поток золотого свечения его собственной энергии. Разорвав оковы, Николо освободил друга, скорее опуская его с трона на пол. Все сразу, культисты отбежали ещё дальше, прижавшись к стенам, а многие попросту покинули зал в истерике.

Среди оставшихся Николо рассмотрел секретаря Культа. Обездвиженная фигура Ричарда показалась тоньше обычного. Ему хватило смелости прийти на ритуал без мантии, видимо, забежал, услышав крики остальных. Юноша смотрел на виновника произошедшего, пока ритуал отпускал тело Соломона. Ричарда толкали пробегавшие мимо, а дым от затухающих факелов проносился перед его лицом, но секретарь и дальше одаривал Соломона и Николо неморгающим взглядом фиолетовых глаз, пока не решился подойти ближе.

Лицо Соломона снова стало видно. Оно раскололось на несколько частей, между трещинами шло сильное свечение. Присмотревшись, Николо заметил, как в осколках медленно проявились новые глаза. Полностью золотые. Они светились. Было интересно, уйдёт ли эта «подпись» Многоликого с лица жертвы, но в один момент Соломон открыл свои настоящие глаза и посмотрел на друга. Зрачки светились также, как и осколки его лица.

– Освободи нас, – твёрдо произнёс Соломон, но абсолютно не своим голосом.

– Прочь из жертвы. Он не принимает тебя, Многоликий! – грубо выделил приказ Николо и агрессивно подался вперёд.

– Я дал тебе всё, Николо. Так ты поступаешь с друзьями?

Соломон сам поднялся, опрокинув голову и руки назад, как безвольная кукла. Все его движения были неслажены, словно телом управлял кто-то другой, пытаясь синхронизировать конечности. Часть Многоликого теперь была в Соломоне. Он смотрел на стеклянную крышу, раскрывая клыкастую пасть в ужасной и неестественно широкой улыбке:

– Ты помешал.

Ричард медленно подходил, стараясь оставаться за спиной Николо. Шваббу везло, что хоть кто-то решился заступиться за него в этот момент.

– Знаю, – Николо пытался держаться холодно и дальше. – Оставь моего друга. Оставь Соломона Роксофорда здесь. Забери того, кто хочет быть жертвой, Многоликий!

Из-за спины Николо услышал тихий шёпот Ричарда:

– Это… Само божество во плоти…

Сотворённый Осколок¹⁶ в ответ лишь смеялся и поднимал руку. Тело Соломона моментально оторвалось от пола и взлетело. Николо успел схватить его за ноги, безуспешно качаясь над полом, пока Многоликий стремительно уносился вверх. Они пробили крышу. Падая, стекло крошилось на полу ритуального зала, а время будто замедляло свой ход. Купол магии не позволял поранить широко раскрытые глаза Соломона, но вот Николо задело. Тонкие струи крови разлетелись по ветру от щёк.

– Да свершится история в Доме Семи Деревьев, Николо, – яростно клокотало свою правду тёмное божество. Николо со всех сил старался держаться, но сползал руками всё ниже. – Приведи мне новую жертву оттуда. Тогда я отдам тебе твоего друга.

Многоликий столкнул культиста на крышу. Больно ударившись, Николо неистово кричал от своей бесполезности. Будь у него хоть какая-то магия, он бы непременно остановил Осколок.

– Нет… – надрываясь, кричал он, не осознавая, откуда появились слёзы. – Отпусти его! Многоликий! – Посылал он и дальше в пустоту, разрывая и так раскалённый громовой воздух своими криками. – Отпусти… моего друга!

Происходящее действовало вне сотворённого в его голове чувства справедливости. В начинаниях юного Роксофорда культист видел собственные ошибки и опасения минувших лет. Казалось, только Соломон единственный был с ним искренним с самого их знакомства. Николо прервал ритуал, нарушил круг, отчего позволил силам выйти за его пределы. А сейчас приходилось кричать до потери сил из-за ран и удара, пока его совсем не унесло в жар и бред.

Одно Николо знал точно: только что Многоликий похитил по-настоящему дорогого для него друга. Он так и не смог остановить Его силы.

¹⁶ Осколок – отделённая часть Многоликого, ставшая самостоятельным образом. У всех Осколков есть душа. Память их может содержать воспоминания жертвы, внешность которой они носят.