Текст книги "Великие исторические личности. 100 историй о правителях-реформаторах, изобретателях и бунтарях"

Харитон Юлий Борисович

1904–1996

Советский конструктор атомного оружия.

Юлий Борисович Харитон родился в Петербурге 27 февраля 1904 года. Дед, Иосиф Давидович Харитон, был купцом первой гильдии в Феодосии. Отец, Борис Осипович Харитон, был известным журналистом, высланным из СССР в 1922 году, после присоединения Латвии к СССР в 1940 году был осуждён на 7 лет лагерей и умер двумя годами позже. Мать, Мирра Яковлевна Буровская (1877–1947), была актрисой. Родители развелись в 1907 году, когда Юлий был ребёнком, его мать в 1913 году вторично вышла замуж за психоаналитика Марка Эйтингона и уехала в Германию, оттуда в 1933 году в Палестину. Борис Осипович воспитывал сына сам.

В 1919 году Юлий окончил среднюю школу и в 1920 году поступил в Политехнический институт. Юлий жил в центре Петрограда, а институт был на окраине. Нередко студент Харитон добирался до Политехнического пешком – а это восемь километров. Харитон вспоминал: «Мне повезло, я попал в тот поток, где курс физики читал Абрам Федорович Иоффе. Прослушав две-три его лекции, я понял, что самое интересное – не электротехника, которой я в то время увлекался, а физика… Я перешел на другой факультет. Мне досталась тема: работы Резерфорда в области строения атома». В 1921 году студент Харитон начинает работать в Физико-технологическом институте в лаборатории Н.Н. Семенова. Одной из первых научных работ юного исследователя стало изучение конденсации металлических паров на поверхности. В 1925 году Юлий закончил физико-математический факультет, как говорится в автобиографии, «со званием инженера-физика». Спустя год молодой специалист едет в научную командировку в Кембридж. Он два года работает под руководством Э. Резерфорда и Д. Чедвика и в 1928 году защищает там докторскую диссертацию на тему «О счете сцинтилляций, производимых альфа-частицами».

В 1929 году Сталин, раздавивший к тому времени внутренних политических противников, сказал: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Вернувшись на родину, Харитон приступает к систематической работе над вопросами теории взрывчатых веществ. Он организует лабораторию взрывчатых веществ, где и проводит свои исследования с 1931 по 1946 год. До Харитона ученые изучали эту группу веществ либо с точки зрения химического состава и технологии их производства, либо исходя из их разрушительного действия. Харитон затронул вопрос о превращении холодного взрывчатого вещества в горячие продукты взрыва. Он выбрал очень сложную тему: изучение взрывчатых веществ, которые нужны были и военным, и разработчикам новых месторождений, и строителям мощных гидроэлектростанций. Харитон установил закон возможности детонации: время химической реакции в детонационной волне должно быть меньше времени разлета сжатого вещества. А для времени разлета легко можно дать простую оценку, поделив диаметр заряда на скорость детонации. Из этого фундаментального закона вытекало важное следствие: одно и то же вещество, взятое в виде тонкого цилиндра, окажется пассивным, но в большой массе может взорваться. Юлий Борисович первым сформулировал основной принцип, применимый и к взрыву: химическую реакцию нужно рассматривать как процесс, протекающий во времени, а не как мгновенный скачок из начального в конечное состояние. Все исследователи до него рассматривали взрыв именно как скачок, абстрагируясь от кинетики химической реакции.

В 1935 году Харитону присвоено звание доктора физико-математических наук (по совокупности работ).

В 1939–1940 годах совместно с Яковом Зельдовичем Харитон выполнил цикл работ по цепному распаду урана. Эти работы были «внеплановыми», физики трудились вечерами. Конечно, тогда они не думали о бомбах, и нейтронно-ядерные цепные реакции казались им красивой, но отвлеченной областью физики. От этих работ остался в силе основной вывод: реакция не идет в металлическом уране, в окиси урана, в смесях урана с обычной водой, здесь нужно обогащение урана легким изотопом. В этой связи большое значение приобрела работа Харитона, проведенная им в 1937 году, установившая закономерности разделения изотопов путем центрифугирования.

В 1939 году будущий нобелевский лауреат Игорь Тамм сказал о работе Харитона и Зельдовича: «Это открытие означает, что может быть создана бомба, которая разрушит город в радиусе 10 километров». В 1940 году Иоффе заметил: «Вы говорите о необычайной дороговизне. Но если речь идет о том, чтобы сбросить полтонны урана и взорвать половину Англии, тут о дороговизне можно не говорить». В отличие от американских и немецких физиков, которые сумели убедить свои правительства в необходимости работы над новым сверхоружием, советские ученые с такими идеями к руководству не обращались. В конце 1930-х годов в заключении оказались все советские ракетчики во главе с Королевым, которые досаждали генералам новыми и непонятными вооружениями. В итоге мы отстали с атомной бомбой на несколько лет, что во многом предопределило дальнейший ход мировой истории.

С началом войны Харитон снова обращается к взрывчатке. Он консультирует Наркомат обороны и Наркомат боеприпасов по вопросам, связанным с расшифровкой новых образцов вооружений противника и теоретического обоснования работ по вооружению армии.

В 1941–1942-х годах советская разведка стала получать сведения о том, что в США и Германии в строжайшей тайне разрабатывается невиданная доселе бомба. Около полугода не доверявший всем и вся Берия не докладывал об этом Сталину. 28 сентября 1942 года Сталин подписал распоряжение о возобновлении в СССР работ по урановой проблеме. Курчатов составил список участников проекта: Алиханов, Кикоин, Харитон, Зельдович. В 1943 году Курчатов предложил возглавить группу по работе над конструкцией бомбы Харитону.

Многие удивлялись: почему Курчатов «позвал» в Арзамас Харитона – мягкого, интеллигентного человека, который совсем не походил на начальника сталинских времен? Он был старорежимно вежлив, никогда не садился раньше другого человека, всегда подавал пальто, самым страшным словом в его устах было «черт!» Но Харитон обладал чертой, которая отмечалась всеми, кто знал его, и отличала ото всех, кто работал рядом: феноменальная ответственность. Как говорил один из известных физиков, такой ответственностью отличался еще только президент Академии наук Сергей Вавилов. Харитон наизусть знал тысячи чертежей, которые сопровождали каждое изделие. Он сидел в кабинете до глубокой ночи, но в 8 утра всегда был на работе. Так начинался «урановый проект». Действовали лаборатории, строились предприятия. Главным атомным городом, где «изделие» должно было собираться, стал Арзамас-16.

Сталин, который понимал, что кадры решают все, снимает с поста руководителя атомного проекта Молотова и назначает Берию. О его роли в создании советского атомного оружия все ученые, Харитон в том числе, отзывались очень высоко: отличный для тоталитарной системы администратор. Когда по примеру генетики намечалось избиение чуждой марксизму квантовой физики, Харитон пожаловался Берии, что это затрудняет работу над оружием. Берия вспыхнул: «Мы не позволим засранцам мешать вашей работе!» Неоднократно Харитон добивался у Берии «прощения» идеологически проштрафившихся физиков. Берия хмуро спрашивал: «Он вам очень нужен?» Но однажды Берия сказал главному конструктору: «Юлий Борисович, если бы вы знали, сколько донесли на вас! – Помолчав, добавил: – Но я им не верю».

Физики работали под непосредственным руководством Берии, имевшего богатый опыт создания различных «шараг». Ядерщики отличались от ученых-заключенных разве что тем, что не ночевали в тюрьме. Завеса строжайшей секретности, особый режим, при котором они проводили исследования, личная ответственность за государственные секреты делали физиков людьми подневольными. Их обеспечивали всеми необходимыми материалами и аппаратурой. Харитон не отрицает, что конкретно созданием бомбы, всей физикой руководил он. Из Арзамаса-16 он управлял процессом создания ядерного и водородного оружия во всем СССР. Из всех созданных в Арзамасе-16 «изделий» наиболее дорога была Юлию Борисовичу та самая первая советская атомная бомба, которая сделала его родину ядерной сверхдержавой. Из поверженной Германии привезли приблизительно 100 тонн урана. Это позволило сократить создание первого промышленного реактора на год. Физики и инженеры работали день и ночь. Информация пришла, как известно, из США от Клауса Фукса. Он прислал описание «их» бомбы. Но скопировать ее, просто создать дубликат американской, было невозможно.

Первый испытательный взрыв Харитон наблюдал с расстояния в семьдесят километров. Взрыв был в воздухе, бомбу сбрасывали с самолета. Ударная волна пришла через три минуты, она сорвала со всех военных фуражки. Под местом взрыва «вздулась» земля… «Я убежден, что без ядерного сдерживания ход истории был бы иным, наверное, более агрессивным», – вспоминал Харитон.

После атомной бомбы была водородная. Ее «отцом» считается Андрей Сахаров, но делалась она в Арзамасе-16, которым руководил Харитон. В Америке тоже трудились над созданием водородной бомбы. Когда американцы поняли, что идут не по тому пути, они довольно быстро создали другую бомбу, очень похожую на аналогичное советское «изделие». Юлий Борисович на вопрос «А не было ли у американцев Фукса в СССР?» – отвечал отрицательно. В начале пятидесятых появились новые методы разведки, позволявшие по пробам атмосферы и сейсмическим волнам определять не только мощность устройства, но и его конструктивные особенности.

Юлий Борисович заботился не только о деле, но и о людях, которые его делали. Талантливый организатор, Харитон был душой коллектива, умел объединить людей вокруг общей идеи. Он был депутатом Верховного Совета СССР 3–9 созывов. В 1955 году подписал «Письмо трёхсот».

В последующие годы работал над сокращением веса ядерных зарядов, увеличением их мощности и повышением надёжности.

С 1946 года – член-корреспондент, с 1953 года – академик Академии наук СССР.

В числе немногих физиков академик Юлий Борисович Харитон стал трижды Героем Социалистического Труда, лауреатом Ленинской и трёх Сталинских премий. Он награждён 5 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 2 другими орденами, а также медалями.

Советский атомный проект был реализован в невиданно короткие сроки потому, что наши ученые еще оставались частью мировой научной элиты. И потому, что в самом СССР физика, хотя ученые сохраняли лояльность к власти, по своей сути оставалась островком интеллектуальной свободы.

С другой стороны, именно физика, хотя и была поставлена на службу государству, являлась тем стержнем, где в СССР поддерживались принципы демократии и здравого смысла. Харитон застал иную эпоху. Он написал жесткое письмо Горбачеву: ради сохранения мира нельзя «рушить ядерный архипелаг».

Последний раз он вышел на люди в 1996 году, когда в Колонном зале проходило торжественное заседание, посвященное 100-летию его учителя Николая Семенова. В президиуме сидели руководители нашего государства. С трибуны говорилось о замечательной роли наших ученых. Академик Харитон сидел в зале, хотя именно благодаря ему с теми, кто сидел в президиуме, на мировой арене еще разговаривали на равных.

Умер Великий ученый 18 декабря 1996 года в Сарове. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Как дань памяти учёного в городе Сарове ежегодно с 1 марта 2001 года проводится научная конференция школьников со всей России: Школьные харитоновские чтения.

Бунтари

Будда Сиддхартха Гаутама

560 до н. э. – 480 до н. э.

Основатель многолюдной церковной организации.

Будда происходил из рода Сакиев, владевших небольшим государством у Петальских гор. Его рождение было ознаменовано необычайными знамениями; брахманы предсказали отцу что сын его будет великим царем, если останется в миру и сделается Буддой, освободителем вселенной, если уйдет от мира. Аскет Девала пришел взглянуть на божественного младенца и, предсказав ему великое будущее, возблагодарил богов, удостоивших его дожить до появления Будды.

В 16 лет отец женил его на прекрасной Ясодхар. Жизнь его проходила счастливо, среди всякого изобилия и богатства. Отец нарочно окружал его всевозможной роскошью и радостями, чтобы уберечь его от монашеского пути.

Однажды, когда принцу было уже 29 лет, он в сопровождении колесничего Чанны выбрался за пределы дворца. Там он увидел «четыре зрелища», изменившие всю его последующую жизнь: нищего старика, больного человека, разлагающийся труп и отшельника. Гаутама тогда осознал суровую реальность жизни – что болезни, мучения, старение и смерть неизбежны и ни богатства, ни знатность не могут защитить от них, и что путь самопознания – единственный путь для постижения причин страданий. Однажды ночью, после вещего сна, он принял решение уйти от своей прежней жизни, от почета и славы, роскоши и богатства, от родителей и любимой жены. Он отправился на поиски пути для избавления от страданий. Незаметно он вышел за ворота дворца, надел желтый плащ нищего монаха и слился с бесконечной толпой, которая бродит по пыльным, белым дорогам Индии. Это событие называют «Великим Отправлением».

Прошло семь лет, пока он нашел себя.

Сначала он обратился к мудрецам-монахам и вверил себя их руководству, но не получил от них ничего. От них он пошел бродить по стране Магадха и пришел в Урувелу. Шесть лет провел Гаутама в этом лесу, усиленно постясь, ожидая небесного просвещения. Видя его аскетические подвиги, пять его товарищей ждали от него чудес и хотели стать его учениками. Тело его обезобразилось от поста и истязаний, а он чувствовал себя далеко от цели. Тогда он оставил этот путь и стал принимать пищу.

Однажды, сидя под деревом, он понял всю истину. Будда пришёл к выводу, что причиной страдания людей являются их собственные действия и прекратить страдания, достичь нирваны, можно практикой самоограничения и медитацией. Будда утверждал, что его учение не является божественным откровением, а получено им через медитативное созерцание собственного духа и всех вещей. Двадцать восемь дней Будда провел под деревом, размышляя над тем, что открылось ему в интуиции.

По прошествии этого срока, приступил к нему искуситель злой дух смерти Мара и пытался отвратить Будду от дела совершения человеческого спасения. Зная, что Будда непобедим земными желаниями, Мара избрал другой путь. Он посоветовал святому отойти в Нирвану, удовлетвориться спасением для себя. Но Будда победил этот величайший соблазн всех святых и аскетов и твердо ответил Маре, что войдет в Нирвану только тогда, когда его святой закон процветет, увеличится и распространится по земле и будет возвещен всем людям через его учеников, монахов и монахинь.

Оставшиеся 45 лет своей жизни Будда путешествовал по долине реки Ганг в центральной Индии в обществе своих учеников, преподавая свое Учение самым разнообразным людям, вне зависимости от их религиозно-философских воззрений и касты – от воинов до уборщиков, убийц и людоедов. При этом он совершил множество сверхъестественных деяний.

Три месяца в году (дождливый период) Будда и его ученики отдыхали в каком-нибудь из убежищ, отведенных им богатыми покровителями. Сюда собирались со всей Индии почитатели Будды, спешившие услышать проповедь спасения от самого учителя и пожить около него. Из таких мест Будда особенно любил огромный парк Джетавану, подарок одного купца, прославленный во многих произведениях буддийской литературы.

Остальное время Будда и его ученики бродили по Индии, главным образом, в районе восточных государств Индостана. Слава его распространялась по всей Индии, и встречи с ним искали не только монахи, но и цари, принцы, царские сановники и богатые купцы. Результатом этих бесед обычно было приглашение Будды со всеми учениками на обед. После обеда, во время которого прислуживает сам хозяин со своим семейством, Будда произносит какое-нибудь поучение. Когда таких приглашений не было, Будда по древнему монашескому обычаю отправлялся в соседнюю деревню за милостыней. Он делал это вместе с учениками после обычной утренней беседы с ними и духовных упражнений.

После обеда наступало время отдыха и сна, пока не спадал жар и не наступал вечер, когда после «священного молчания», опять начинались шумные посещения друзей и поклонников.

Ему было 80 лет, когда он сильно заболел и был близок к смерти, но одна мысль привязывала его к этому миру: «Не годится мне войти в Нирвану, прежде чем я не поговорю с теми, которые заботились обо мне, с общиной моих учеников. Преодолею эту болезнь силой своей и удержу свою жизнь».

И Возвышенный преодолел свою болезнь. Он встал со своего ложа и сел в тени дома, чтобы изложить ученикам последнюю свою волю: «Будьте своими собственными светочами, – говорил он, – своим собственным прибежищем. Другого не ищите. Изучайте познание, приобретенное мною и возвращенное вам, живите согласно с ним так, чтобы ваша святая жизнь долго длилась на радость людям. Истинно говорю вам, все земное подвержено гибели. Молитесь непрестанно. Через три месяца войдет Совершенный в Нирвану».

Будда указывал, что принимать его учение необходимо только посредством собственного опыта: «Не принимайте моё учение просто из веры или из уважения ко мне. Подобно тому как купец на базаре при покупке золота проверяет его: нагревает, плавит, режет – чтобы убедиться в его подлинности, так же проверяйте и моё учение, и, только убедившись в его истинности, принимайте его!»

После нескольких бесед, когда учитель передал своим ученикам все, что имел, он угасил в себе волю, поддерживающую в нем жизнь, и стал ждать смерти. Последними его словами, с которыми он обратился к ученикам, были: «Истинно говорю вам, ученики мои, все созданное – скоропреходяще. Боритесь непрестанно».

И поднялся дух его от одного экстаза к другому по всем степеням восхищения и вошел в Нирвану.

На восходе солнца благородные жители Кузинары сожгли перед городскими воротами тело Будды со всеми почестями, какие оказывались усопшим царям.

Спартак

около 120 до н. э. – 71 до н. э.

Римский раб-гладиатор, возглавил восстание рабов в Древнем Риме в 74 до н. э. – 71 до н. э.

О жизни Спартака античные авторы сообщают противоречивые сведения. Согласно одним источникам, он был военнопленным, попал в рабство и был определен в школу гладиаторов в Капуе. По другой версии, фракиец служил наемником в римской армии, затем бежал и, попав в плен, был отдан в гладиаторы.

Римские армии действительно вели боевые действия во Фракии и Македонии в то время, когда Спартак предположительно мог быть захвачен, однако все гладиаторы по стилю боя тогда делились на две категории: галлы и фракийцы. Раб мог принадлежать к любому другому народу, но обучаться в школе одного из этих двух стилей, так и Спартак мог быть назван «фракиец» по принадлежности к школе, а не народу.

Известен портрет Спартака – конный портрет. Рост и плечи широкие, однако высоким он не кажется. Лошадь под ним не очень крупная, италийской породы, но Спартаку как раз впору. Изображённый рядом римский кавалерист совсем не гигант, так он явно повыше.

Таким образом, Спартак был широкоплечий, роста же, скорее, среднего. Видно, что крепок, что мускулы на руках и ногах сильные, натренированные. На коне сидит прямо, хотя и ранен (изображена битва у Брундизия), – следовательно, ловок и опытен. Меч держит в правой руке, как и положено.

Не совсем четко видно лицо, однако и по нему можно сделать некоторые выводы. Он изображен в профиль. Крупный нос, острый, чуть выдающийся вперед подбородок – значит, европеец. Брови сходятся к переносице. Небольшая борода, причём не подбритая. В целом же, как нам кажется, это лицо сильного волевого человека, однако, явно не благородных кровей. Можно судить и о возрасте: видимо, около сорока лет, или немного больше. И это соответствует версии, что Спартак уже пожил, повоевал, имеет опыт и пользуется уважением, чтобы быть предводителем.

Обратим внимание на оружие. Это интересный момент, ведь Спартак главнокомандующий, следовательно, имел возможность выбирать оружие по руке, то, к чему привык, чем лучше владел. Прежде всего щит, он обычный, кавалерийский, большой круглый щит, сверху бронза, по бронзе два кольца рельефные, одно в центре, второе по краям. Панцирь короткий. Такой обычно носили центурионы. Шлем же очень редкий и весьма дорогой, такой по тем временам носили только военачальники. На ногах поножи, на двух ремнях. На поножах – рельеф, что говорит об их ценности. Меч у Спартака в правой руке, а ножны – на правом бедре, как у центуриона (рядовые легионеры носили меч на левом бедре). Сам же меч короткий, короче римского кавалерийского, и очень широкий. И на легионерский пехотный гладис не похож. Скорее всего, это может быть гладиаторский меч, каким Спартак приучился биться во времена своего гладиаторствования.

Известно, что Спартак попал в школу гладиаторов Батиата в Капуе, названной так в честь её владельца Лентула Батиата. Войны наводнили Италию рабами различных этнических групп: галлы, германцы, фракийцы, эллинизированные жители Азии и Сирии… Главная масса рабов была занята в сельском хозяйстве и находилась в крайне тяжелых условиях. Жизнь римских рабов из-за их жестокой эксплуатации была крайне непродолжительной. Из городских рабов на особом положении находились гладиаторы. Без гладиаторских представлений в Древнем Риме той эпохи не обходилось ни одно празднество. Хорошо обученных и тренированных гладиаторов выпускали на арену, чтобы они на утеху тысяч римских граждан убивали друг друга.

В 74–73 до н. э. около 70 рабов-гладиаторов бежали из капуйской школы после раскрытия в ней заговора и нашли убежище на вершине вулкана Везувий. Всего же участников заговора под руководством Спартака было больше – 200 человек, но стража гладиаторской школы перебила заговорщиков.

К восставшим присоединились рабы с плантаций. Группа грабила и разоряла округу, хотя Спартак, вероятно, прилагал все усилия, чтобы усмирить их.

Вскоре Спартак одерживает ряд убедительных побед над римскими войсками, пытавшимися в зародыше подавить восстание рабов и уничтожить его участников. Вершина Везувия и подступы к потухшему вулкану стали ареной кровопролитных боев.

Успех выступлений под предводительством Спартака был предопределен тем, что Рим как раз в этот период вел две тяжелые войны на двух противоположных концах света – в Испании и Малой Азии.

Первая война шла с Квинтом Серторием в Испании под командованием Гнея Помпея Великого.

Вторая война шла в Малой Азии с главным врагом Рима – восточным правителем Митридатом. Там успешно командовал римский полководец Луций Лициний Лукулл.

По счастливому стечению обстоятельств для армии Спартака в Риме и вообще во всей Италии не было ни одного легиона действующей боеспособной армии. Потому Спартак со своей плохо экипированной армией гладиаторов и рабов стал действительно очень серьезной угрозой Риму.

Армия Спартака разбила ещё два римских легиона. Первые победы восставших рабов нашли широкий отклик. Из области Кампании восстание распространилось на южные области Италии – Апулию, Луканию, Бруттию. К началу 72 года до н. э. армия Спартака выросла до 60 тысяч человек.

После двух таких тяжелых поражений римскому сенату пришлось спешно стягивать в Италию войска из отдаленных провинций.

Значительная часть рабов хотела вырваться из Италии через Альпы, чтобы обрести свободу и вернуться на родину. Среди них был и сам Спартак. Однако примкнувшая к рабам итальянская беднота этого не желала. Тем не менее армия Спартака прошла по Адриатическому побережью Италии на север. В Северной Италии, в провинции Цизальпинская Галлия, в битве при Мутине (южнее реки Падус – По) в 72 году до н. э. Спартак наголову разбил войска проконсула Кассия. От Мутины римляне бежали к берегам Тирренского моря. Известно, что Спартак не преследовал Кассия.

По неизвестным причинам армия восставших повернула от Мутины назад и, вновь обойдя Рим стороной, пошла на юг Апеннинского полуострова, держась близкого побережья Адриатического моря.

Римский сенат направил против восставших рабов новую армию, на сей раз 40-тысячную, под командованием опытного полководца Марка Красса.

Осенью 72 года до н. э. армия восставших рабов сосредоточилась на Бруттийском полуострове Италии.

Тем временем армия Марка Красса зашла в тыл восставшим рабам. Легионеры возвели в самом узком месте Бруттийского полуострова линию типичных римских укреплений, которая отрезала армию Спартака от остальной Италии. Был выкопан ров от моря и до моря (длиной около 55 километров, шириной и глубиной 4,5 метра) и насыпан высокий вал. Римские легионы привычно заняли позиции и приготовились отразить нападение противника.

Спартак прорвал укрепления Красса и двинулся к порту Брундизий, однако Красс настиг его у границы Апулии и Лукании.

Спартак решительно повел свою армию численностью около 60 тысяч человек навстречу легионам Марка Красса, как наиболее сильного из своих противников. Вождь восставших стремится удержать в своих руках инициативу в войне против Рима. В другом случае его ожидало только полное поражение и гибель созданной им армии. Противники встретились в южной части провинции Апулия северо-западнее города Таренто в 71 году до н. э.

Восставшие рабы по всем правилам римского военного искусства решительно атаковали римскую армию в ее укрепленном походном лагере.

Битва была очень ожесточенной, поскольку побежденным в ней не приходилось ждать пощады от победителей. Спартак сражался в первых рядах своих воинов и пытался пробиться к самому Марку Крассу чтобы сразиться с ним. Он убил двух центурионов и немало легионеров, но, «окруженный большим количеством врагов и мужественно отражая их удары, был, в конце концов, изрублен в куски», как описывал его гибель Плутарх. Тело Спартака так и не нашли.

Около 6 тысяч восставших рабов бежали из Апулии после понесенного поражения в Северную Италию. Но там они были встречены и уничтожены испанскими легионами Гнея Помпея.

6 тысяч пленных спартаковцев римские легионеры распяли вдоль дороги, ведущей из Рима в город Капую.