Текст книги "Великие исторические личности. 100 историй о правителях-реформаторах, изобретателях и бунтарях"

Никон

1605–1681

Патриарх Московский, автор церковной реформы XVII века.

Начало XVII века вошло в историю России как «Смутное время». Толчком к Смуте, как отмечает русский историк В.О. Ключевский, послужило «насильственное и таинственное пресечение старой династии и потом искусственным её воскрешением в лице первого самозванца». Далее историк В.О. Ключевский утверждает, что «пресечение династии (со смертью царя Фёдора Ивановича) есть, конечно, несчастие в истории монархического государства; нигде оно не сопровождалось такими разрушительными последствиями, как у нас».

Отличительной особенностью Смутного времени является то, что в него были втянуты все классы русского общества и выступали, как отмечает Ключевский, «в том самом порядке, в каком они лежали в тогдашнем составе русского общества, как были размещены по своему сравнительному значению в государстве на социальной лестнице чинов. На вершине этой лестницы стояло боярство, оно и начало Смуту». В смуте участвовали дворянство, служилые люди, городское и сельское население, казачество, представители духовенства и чиновничества. Процессы смутного времени затронули все слои общества. Значение и влияние смуты было очень велико, а ее последствия растянулись на десятилетия.

Патриарх Никон (в миру Никита Минич Минин) родился в мае 1605 года в крестьянской семье села Вельдеманова Нижегородской губернии. Мать умерла вскоре после его рождения, отец женился во второй раз. Отношения с мачехой у Никиты не сложились, она часто била его и морила голодом. Никита пережил очень трудное детство со злой мачехой, постоянно тиранившей его и даже пытавшейся убить.

С малых лет Никита учился «святых книг чтению» и старался не пропускать ни одного богослужения. В возрасте 12 лет любознательный мальчик тайно покинул отчий дом и поступил в Макарьев Желтоводский монастырь, был в нём послушником до 1624 года. Однако по настоянию родителей он вернулся домой, женился и принял сан священника. Будущий патриарх служил сначала в соседнем селе Лыскове, а около 1626 года был назначен священником одной из московских церквей, по просьбе московских купцов, узнавших о его начитанности. Ему было тогда только 20 лет.

Смерть детей в 1635 году привела Никиту к окончательному решению оставить мир. Он убедил жену принять монашеский постриг в московском Алексеевском монастыре, дав за неё вклад и оставив денег на содержание, а сам в возрасте 30 лет тоже принял постриг с именем Никон в Свято-Троицком Анзерском скиту Соловецкого монастыря. Через какое-то время преподобный Елеазар Анзерский, начальный старец скита, вменил в обязанность Никону совершение литургий и заведование хозяйственной частью скита. Однажды, согласно житию, Елеазару было видение, в котором на плечах Никона был омофор, тем самым Никону было предречено будущее патриаршество. Однако позднее в монастыре произошёл конфликт: очень строгий к себе и другим Никон стал упрекать анзерских монахов в сребролюбии, после этого ему пришлось покинуть скит, и он был принят в Кожеозерский монастырь. В 1643 году был избран игуменом монастыря.

В 1646 году отправился Никон в Москву, где явился с поклоном к молодому царю Алексею Михайловичу, произвёл на него хорошее впечатление. Царь велел Никону остаться в Москве, а патриарху Иосифу – посвятить его в архимандриты Новоспасского монастыря.

Став во главе братии Новоспасской обители, Никон вошёл в состав неформального кружка духовных и светских лиц, так называемый кружок «ревнителей благочестия». Главными идеологами этой группы были духовник Алексея Михайловича протопоп Благовещенского собора Стефан Вонифатьев, боярин Ф.М. Ртищев и протопоп Казанского собора Иоанн Неронов. Целью деятельности этих людей было оживление религиозно-церковной жизни в Московском государстве, улучшение нравственности как населения, так и духовенства, а также насаждение просвещения. Вводилась забытая в Москве практика церковной проповеди с амвона, «единогласие» в богослужении, большое внимание уделялось исправлению переводов богослужебных книг.

Оставивший о себе благоприятное впечатление, Никон начал ездить к царю во дворец каждую пятницу для бесед и совета не только по духовным делам, но и по государственным. В марте 1649 года Никон был возведён в сан митрополита Новгородского и Великолуцкого патриархом Иерусалимским Паисием, бывшим тогда в Москве.

В 1652 году после смерти патриарха Иосифа из числа 12 кандидатов митрополит Никон, согласно царскому желанию, был избран для поставления в патриархи. Поначалу он решительно отказывался. Тогда царь при большом стечении народа в Успенском соборе, перед мощами святителя Филиппа, упал Никону в ноги и, «простершись на земле и проливая слезы», умолял его принять патриарший сан. Потрясенный Никон согласился. Конечно, «ревнители» поддержали его избрание. Они считали, что надо навести порядок в церкви, искоренить равнодушное отношение мирян к церковным службам и обрядам, ввести проповеди. С большой настороженностью они относились ко всему иноземному, неприязненно воспринимали проникновение элементов западной культуры в Россию. С ними отчасти был солидарен и царь Алексей Михайлович, хотя он иначе представлял себе сущность церковных преобразований. Именно это, пожалуй, и легло в основу раскола.

Религиозная жизнь Руси никогда не застаивалась. Обилие живого церковного опыта позволяло благополучно решать самые сложные вопросы в духовной области. Наиболее важными из них общество безоговорочно признавало соблюдение исторической преемственности народной жизни и духовной индивидуальности России, с одной стороны, а с другой – хранение чистоты вероучения независимо ни от каких особенностей времени и местных обычаев.

Незаменимую роль в этом деле играла богослужебная и вероучительная литература. Церковные книги из века в век являлись той незыблемой материальной скрепой, которая позволяла обеспечить непрерывность духовной традиции. Поэтому неудивительно, что по мере оформления единого централизованного Русского государства вопрос о состоянии книгоиздания и пользования духовной литературой превращался в важнейший вопрос церковной и государственной политики.

Особенно горячие споры возникли еще в XV веке об «аллилуйе» и «посолонном хождении» (от слова «посолонь» – по солнцу). А в шестнадцатом веке было с очевидностью замечено множество расхождений и недосмотров в церковных книгах, особенно в переводах богослужебных текстов: одни переводчики плохо знали греческий язык, другие – русский.

Еще в 1551 году Иоанн IV созвал Собор, имевший целью упорядочить внутреннюю жизнь страны. Царь самолично составил перечень вопросов, на которые предстояло ответить собранию русских пастырей, дабы авторитетом своих решений исправить изъяны народной жизни, препятствующие душеспасению и богоугодному устроению Русского царства. На Соборе 1551 года, проведенном с целью введения единообразия в церквах, решено было исправлять книги, сверяя их с «добрыми переводами», но отсутствие единого подхода привело к еще большим искажениям текста. Одной из попыток введения единообразия в богослужебных книгах было также открытие в Москве типографии. Но вместе с количеством издаваемых книг росло и число ошибок.

В Смутное время печатный дом сгорел, и издание книг на время прекратилось, но, как только обстоятельства позволили опять, за издание взялись с завидным рвением. При патриархе Филарете (1619–1633 годы), Иоасафе I (1633–1641 годы) и Иосифе (1642–1652 годы) труды, предпринятые по этой части, доказали необходимость сверки не по славянским спискам, а по греческим оригиналам, с которых когда-то и делались первоначальные переводы. К середине XVII века накопились и стали очевидными расхождения с современной греческой церковной практикой и возникли вопросы по поводу обрядов Русской православной церкви.

Дело исправления оказалось трудным и сложным. Речь шла о безупречном издании чинов и текстов, переживших вековую историю, известных во множестве разновременных списков – так что московские справщики сразу были вовлечены во все противоречия рукописного предания. Они много и часто ошибались, сбивались и запутывались в трудностях, которые могли бы поставить в тупик и сегодняшних ученых. Впрочем, для успешности работ было сделано все, что можно. Непрестанное внимание уделялось предприятию на самом высоком уровне.

С 1652 года ответственность за реформы легла на плечи новоизбранного патриарха Никона. Одаренный недюжинными способностями ума и волевым, решительным характером, он с присущей ему энергией взялся за дела церковного устроения, среди которых важнейшим продолжало числиться дело исправления книг. Через два года по вступлении на престол первосвятителя России патриарх созвал русских архиереев на Собор, где была окончательно признана необходимость исправления книг и обрядов. Когда первая часть работы была проделана, то для рассмотрения ее Никон созвал в 1656 году новый Собор, на котором вместе с русскими святителями присутствовали два патриарха: Антиохийский Макарий и Сербский Гавриил. Собор одобрил новоисправленные книги и повелел по всем церквам вводить их, а старые отбирать и сжигать.

Все шло своим чередом. Реформы проходили в соответствии с многовековой церковной практикой и не должны были вызвать нареканий. Тем не менее именно с этого времени появляются в среде духовенства и народа хулители «новшеств», якобы заводимых в Церкви и в государстве Русском всем на погибель.

Первые действия нового патриарха убедили «ревнителей» в том, что они глубоко ошибались в отношении староверия Никона. Его преобразования мгновенно вызвали повсеместное негодование. О Никоне заговорили как о «латыннике», предтече антихриста. По мнению недавних союзников и товарищей Никона, исправление богослужебных книг должно было производиться не по греческим, а по старинным русским рукописям.

Из всех противников преобразований наиболее ярым был протопоп Аввакум. Через все его послания и челобитные красной нитью проходило стремление связать эти реформы с латинством, с учением и практикой католической церкви, с «фряжскими» или немецкими порядками. «Ох, ох, бедная Русь! – восклицал он. – Чего-то тебе захотелось немецких поступков и обычаев?» Аввакума поддержали Стефан Вонифатьев и Иван Неронов. В своих проповедях они представляли Никона жестоким и честолюбивым искателем власти, мучителем православных христиан.

Несмотря на то что подавляющее большинство населения признало дело «книжной справы» с пониманием и покорностью, общество оказалось на грани новой Смуты. Поэтому Никон должен был принять срочные меры по установлению порядка среди тех, кто, по сути, стоял во главе церковной и духовной жизни страны. Противники реформ были удалены из Москвы и разосланы по дальним обителям. В сентябре 1653 года протопопа Аввакума отправили в ссылку в Тобольск, откуда через три года он был переведен в Восточную Сибирь.

С 1657 года в результате боярских интриг отношения царя с патриархом стали охладевать. Никон, мало вникавший в существо закулисных интриг, не мог даже помыслить о перемене отношения к себе царя. Результатом разрыва стало оставление Никоном Москвы в 1658 года и его добровольное самозаточение в Воскресенской обители. Восемь лет пробыл патриарх в своем любимом монастыре. Восемь лет столица оставалась без «настоящего» патриарха, обязанности которого самим же Никоном были возложены на Крутицкого митрополита Питирима. Положение становилось невыносимым. Новому окружению царя удалось устроить возвращение в Москву протопопа Аввакума и других членов бывшего кружка «ревнителей». Однако это вовсе не означало, что реформа Никона претерпела поражение.

В конце концов, недоброжелатели первосвятителя добились своего. В ноябре 1666 года открылся так называемый Большой Московский собор с участием двух патриархов: Паисия Александрийского и Макария Антиохийского. 12 декабря 1666 года состоялось третье, заключительное по делу Никона, заседание Собора в Благовещенской церкви Чудова монастыря. Царь не пришёл на заседание Собора. Никон был лишён не только патриаршего достоинства, но и епископского сана и сослан в Ферапонтов Белозерский монастырь. После смерти Алексея Михайловича он был переведён под более жестокий надзор в Кирилло-Белозерский монастырь. При этом, однако, проведенные им церковные реформы не только не были отменены, но получили одобрение Собора.

Низложенный патриарх Никон пробыл в ссылке 15 лет. Перед смертью царь Алексей Михайлович в своем завещании просил у патриарха Никона прощения. После смерти царя Алексея Михайловича престол перешёл к его сыну Фёдору Алексеевичу который сочувствовал Никону. На пути в новое место ссылки патриарх Никон, изнуренный тяготами, скорбями и бременем перенесенных трудов, 30 августа 1681 года мирно скончался. Никон был погребен с подобающими почестями в Воскресенском соборе Ново-Иерусалимского монастыря. Новый царь настоял на отпевании Никона как патриарха, несмотря на протесты патриарха Московского Иоакима.

Религиозный раскол в русском обществе стал фактом. Определение собора, в 1667 году положившего клятву на тех, кто из-за приверженности неисправленным книгам и мнимо-старым обычаям является противником Церкви, решительно отделило последователей этих заблуждений от церковной паствы. Разъединению государства послужило разобщение самого общества: подданные одного царя, живущие в одном государстве, разделились.

Раскол долго еще тревожил государственную жизнь Руси. Патриарх Никон был выдающимся деятелем Русской православной церкви. С его именем связаны самые важные исторические события нашей жизни XVII столетия – не только церковные, но и политические, имевшие решительное влияние на дальнейшее развитие церковной и гражданской жизни Русского государства.

Разин Степан Тимофеевич

около 1630–1671

Донской казак, предводитель Крестьянской войны 1670–1671 годов в России.

Степан Разин родился в зажиточной казачьей семье в черкасской станице на Дону. В настоящее время это станица в Волгоградской области. Он происходил из старшинских детей Войска Донского, отец – знатный казак Тимофей Разин, крестным отцом был войсковой атаман Корнила Яковлев. Уже в юности Степан занимал видное место среди донских старшин.

Первый раз Разин побывал в Москве в составе зимовых станиц в 1652 году. Зимовая станица – это специальное казачье посольство в Московское государство, сношение с которым поддерживалось с XVII века через Посольский приказ. Называлась зимовой, поскольку посольство отправлялось в Москву обыкновенно зимой, а возвращалось весной по талой воде. В зимовые станицы включалось от 80 до 150 казаков. Отряжались они почти ежегодно для получения от русского царя жалования, огнестрельных припасов, хлебного довольствия и прочего. Кроме того, для доставки в Москву экстренных сообщений, трофеев, пленных, царских подарков несколько раз в год отправлялись легкие станицы. Все прибывавшие в Москву станицы принимались с большим почетом и содержались за счет русской казны. Всем станичникам с учетом статуса каждого «при приеме» и «на отпуске» вручались ценные подарки: ткани, меха, оружие, серебряные ковши и братины, именные наградные сабли.

Ко времени первого участия в посольстве Разин был уже атаманом и действовал как один из двух полномочных представителей донского казачества; по-видимому, военный опыт и авторитет его в кругу донцов был к этому времени уже велик. В 1658 и 1661 годах он опять был в составе посольств в Москве. В 1652 и 1661 годах совершил два паломничества в Соловецкий монастырь. Много раз проезжая по Руси, он видел и хорошо знал жизнь там и простых людей, и представителей других классов и слоев.

Степан знал татарский и калмыцкий языки, поэтому неоднократно успешно участвовал в переговорах.

В 1662–1663 годах Степан командует казачьими войсками в составе царской армии в походах против Крымского ханства и Османской империи. Словесный портрет Разина составил не раз его видевший голландский парусный мастер Ян Стрейс: «Это был высокий и степенный мужчина крепкого телосложения с высокомерным прямым лицом. Он держался скромно, с большой строгостью».

Видными казачьими предводителями были также старший брат Разина Иван и младший – Фрол. Но произошла трагедия, изменившая многое в жизни Степана Разина. За неповиновение царским приказам во время военных действий против поляков воевода Долгорукий приказал казнить знаменитого атамана Ивана Разина. У Степана стремление отомстить Долгорукому и царской администрации соединилось с желанием вольной и благополучной жизни для казаков, находившихся под его началом.

Более того, Разин решил, что казацкий военно-демократический строй следует распространить на всё Российское государство.

Еще в 1649 году правительством было принято Соборное уложение, прикрепившее крестьян к земле, то есть произошло полное закрепощение трудового крестьянства. Резко обострилась социальная обстановка. Недовольных было множество, из центральных районов Русского государства крестьяне бежали на окраины, к казакам, в том числе и на Дон. Пришедший на Дон становился вольным казаком, но он, в отличие от многих «старых» казаков, не имел корней в крае, не располагал имуществом, назывался «голутвенным» казаком, и, стоя особняком от казаков старожилых и коренных, с неизбежностью тянулся к такой же голытьбе, как и он сам. Принадлежность к голутвенным казакам далеко не всегда означало свободу для беглых: нередко правило «с Дона выдачи нету» нарушалось, и крепостные выдавались прежним владельцам. Голутвенные казаки угнетались и зажиточными (домовитыми) казаками, и дворянами, пытающимися использовать казаков для своих целей. В основном на эти казачьи слои опирался Степан Разин в своем стремлении сделать Русское государство по образцу Донского Войска.

Финансовым обеспечением этого проекта служила военная добыча казаков, взятая во время набегов на нижнюю Волгу, на Яик и в Персию в 1667 году – так называемый «поход за зипунами»; этот поход носил характер неповиновения правительству и блокировал торговый путь на Волгу. Взяв крупную добычу, Разин вернулся из похода и обосновался в Кагальницком городке на Дону. Резко возрос его авторитет в Войске Донском, в стан к нему с разных сторон стали стекаться не только казаки, но и толпы беглых из России. Старые казачьи атаманы во главе с Яковлевым были отодвинуты от власти.

Весной 1670 года Разин организовал новый поход на Волгу, имевший уже характер открытого восстания. Он рассылал «прелестные» (прельстительные) письма, в которых призывал на свою сторону всех ищущих воли и желающих служить ему. Он не собирался свергать царя Алексея Михайловича, однако объявил себя врагом всей официальной администрации – воевод, дьяков, представителей церкви, обвинив их в «измене» царю. Разинцы распустили слух, что в их рядах находятся царевич Алексей Алексеевич (в действительности умерший в Москве 17 января 1670) и патриарх Никон (в то время находившийся в ссылке). Во всех занятых разинцами городах и крепостях вводилось казачье устройство, представителей центральной власти убивали, канцелярские бумаги уничтожались. Купцов, следовавших по Волге, задерживали и грабили. К восстанию Разина было приковано внимание Европы: от исхода борьбы зависела судьба важнейших торговых путей по Волге, связывавших Европу с поставщиками русского хлеба и с Персией.

Поход Разина на Волгу сопровождался массовыми восстаниями крепостных крестьян в недавно – 1649 год – закрепощённых областях Поволжья. Здесь вожаками выступали, разумеется, не сам Разин и его казаки, а местные предводители, из которых наиболее известна беглая монахиня Алёна Арзамасская. Отложились от царя и начали восстание также большие группы поволжских народов: марийцев, чувашей, мордвы.

Захватив Астрахань, Царицын, Саратов и Самару, а также ряд второстепенных крепостей, Разин не смог успешно завершить осаду Симбирска осенью 1670 года, был ранен 4 октября 1670 года и удалился на Дон, где укрепился в Кагальницком городке, из которого год назад начал свой поход.

Он рассчитывал вновь собрать своих сторонников. Однако домовитые казаки во главе с войсковым атаманом Корнилой Яковлевым, понимая, что действия Разина могут навлечь царский гнев на всё казачество, 13 апреля 1671 года взяли штурмом Кагальницкий городок и после жестокого боя на следующий день пленили Разина и впоследствии выдали его и его младшего брата Фрола царским воеводам.

Даже в том случае, если бы разинцам удалось одержать победу и захватить Москву, они не смогли бы создать новое справедливое общество. Единственным образцом такого справедливого общества в их сознании был казачий круг. Но вся страна не может существовать за счёт захвата и раздела чужого имущества. Любое государство нуждается в системе управления, армии, налогах. Вслед за победой восставших неизбежно последовала бы новая социальная дифференциация. Победа неорганизованных крестьянских и казацких масс неизбежно привела бы к большим жертвам и нанесла бы значительный урон русской культуре и развитию российского государства.

Война в Поволжье продолжалась и после отступления Разина на Дон. Лишь 27 ноября 1671 года правительственные войска овладели столицей разинцев – Астраханью. В ходе мятежа исключительную жестокость проявляли и повстанцы, и каратели.

Многие иностранцы стали свидетелями прибытия пленного Разина в Москву, в этом было заинтересовано правительство Алексея Михайловича, стремившееся уверить Европу в окончательной победе над восставшими.

Разин был подвергнут жестоким пыткам, во время которых сохранял непоколебимое мужество. 6 июня 1671 года на эшафоте на Болотной площади прочитали длинный приговор. Разин выслушал его спокойно, потом повернулся к церкви, поклонился на три стороны, минуя кремль с царём и сказал: «Простите». Степан Разин после оглашения приговора был четвертован.