Текст книги "Перекати-поле"

Глава 4

Васенька определил свою судьбу. Они с мамой пришли к большому, седому старику, у которого было много разных музыкальных инструментов: скрипки, флейты разной длины, извилистые трубы. Седой вытаскивал инструменты, показывал маме и что-то рассказывал, рассказывал, а мама рассматривала и серьезно кивала головой. Васеньке стало скучно и он вышел в соседнюю комнату. Эта комната тоже была в музыкальных инструментах. Они висел на стенах, но еще на специальных подставках лежали листы бумаги с какими-то закорючками, а посреди комнаты стоял большой черный рояль. Васенька залез на крутящийся стул, крышка была открыта и он стал нажимать клавиши повторяя:

– Белая, черная, белая, черная.

Он услышал хлопки, обернувшись увидел маму с Седым. Дед подошел к нему:

– Молодой человек, да вы гений. Вам нужно учиться.

Мама подбежала, схватила его и закружила по комнате. Стала его целовать. Вася засмущался.

– Я знала, знала, что ты у меня особенный. Вениамин Евгеньевич, вы не поверите, как он лепит из пластилина. Я все жду, когда ему исполнится пять.

Дед подошел и взял Васеньку за подбородок:

– Судя по этой отметине, у него в жизни будет много дел.

Васенька с мамой стал ходить на занятия по музыке к деду Вене. Теперь по вечерам в квартире были концерты, Васенька учился. Мама умиленными глазами смотрела на своего младшего, а старшие затыкали уши и говорили:

– Вася, хватит.

Вася серьезно отвечал:

– Я учу.

Лида приносила пластилин:

– На, лучше лепи, чем играй.

Лида оканчивала курсы старшего библиотекаря, и сподвиг ее на это один маленький случай. Капитолина Федоровна, старший библиотекарь, оставила ее за конторкой, сказав, что ей надо спуститься в хранилище за очень ценным экземпляром. Лиду в такие места не пускали, не было соответствующей корочки. Вернувшись из хранилища Капитолина Федоровна положила книгу под ключ. Лида увидела краем глаза, что книга действительно дорогая – кожаная обложка с позолотой или даже в золоте. Она знала, что такие книги на руки не отдают, только в читальном зале можно. Тот момент, когда за книгой пришли, Лида упустила. Залов было три: один большой – общественный; второй студенческий; третий сдавался негласно за деньги, в котором можно посидеть одному в тишине. Лида прошлась взглядом по читающим, прошла в студенческий, так как был день, не вечер, зал был полупустым. Около окна с лупой в руках низко пригнувшись сидел Петр. У Лиды от неожиданной встречи все внутри оборвалось, она так хотела с ним увидеться, что сейчас стояла в страхе, что видение развеется. Она тихо подошла и взглянула через плечо на что он так внимательно разглядывает, она поняла, что это книга из хранилища. На страницах были ювелирные украшения, но сейчас это Лиду не волновало. Волновало ее вот – Петр.

Лида произнесла:

– Ну здравствуй, дорогой.

Петр обернулся, Лида крепко схватила его за запястье:

– Теперь ты от меня никуда не денешься.

Петр смотрел на нее округлившимися глазами, которые были чуть увеличены очками. Лида продолжила:

– Ты себе представить не можешь, как я мечтала о нашей встрече. Ты же знаешь, что я тебя не выдала, когда ты со мной это сделал. Если ты меня не выслушаешь, я все расскажу Черной Розе.

Петя прохрипел:

– У тебя нет доказательств, что это я.

– А я покажу ей, где находится квартира и еще отвезу в Горьковку. Я нашла тот дом и тех двух медсестер.

– Что ты хочешь?

– Разговор по душам.

– Давай забудем.

– Забудем? Нет, это мы не забудем. Ты мне жизнь поломал, и я тебе сломаю, если не поговоришь.

– Нам не о чем разговаривать.

Она подергала за ремешок часов на его руке:

– И я хочу золотые часики, и я хочу кушать в ресторанах, и я хочу денежки в руках иметь. Знаю про тайник, и у тебя в квартире такой наверно не один. Ты вот разглядываешь старинные драгоценности значит в наличии такие есть, а знаешь, что Черная Роза обещала сделать с тем…

Петр прошипел:

– Знаю, но сегодня у нас не получится поговорить.

– Почему?

– Дело у меня.

– Плевать мне на твое дело. У меня столько вопросов к тебе скопилось. Петя, я тебя не отпущу, пока мы все не обсудим и не обговорим.

Он взглянул на часы:

– Хорошо, у меня час, пойдем в квартиру.

– Где ты сейчас живешь? Не там?

– Там, у меня другого жилья нет.

– Но я тебя караулила, чуть ли не ночевала на коврике.

– Ох Лида, Лида, ты много еще не знаешь.

– Я очень хочу узнать, все хочу узнать.

Они вышли из библиотеки по одному. Лида шла за Петром на расстоянии, чтобы он был в поле зрения. Оказавшись в квартире Петр зажал ее в угол:

– Повзрослела, похорошела, но если бы я знал, что ты дочь Черной Розы, я бы бежал от тебя, как черт от ладана.

– А может не надо было бежать, а просто породниться?

– Лида, ты не знаешь свою мать. Я для нее щенок паршивый. Тебе светит другая партия, а с меня что взять. Я живу на проценты, я мальчик на побегушках. Да, ведь тебе скоро 20, а Роза не предпринимает никаких мер для твоего замужества.

– Ладно, хватит мне зубы заговаривать. Я не могу попросить мать ввести в курс ваших дел, а вот ты можешь.

– Да ты что спятила, как ты себе это представляешь?

В квартире все было по прежнему: тот же стол с зеленым сукном, те же шторы, зеркало во всю стену.

– Петя, ничего не изменилось с того дня, когда я была здесь в последний раз, но изменились мы – ты и я. Ты казался мне принцем, ты казался мне чудом – нежный, заботливый, галантный, но потом оказалось, что ты вовсе не такой. Оказалось, что ты предатель и трус, но благодаря тебе я перестала бояться свою мать. Да, Петя, тот аборт убил меня, как женщину, я это поняла. Меня больше не волнуют мужчины. Меня стало волновать другое – деньги, за которые я куплю себе другую жизнь и эти деньги дашь мне ты. Ты подобрал меня на улице, неопытную девочку, ты прекрасно знал, что такая девчонка в тебя влюбится, но что ж ты так лопухнулся с ребенком, донжуан недоделанный?

– Ты знаешь зачем я тебя грязью облил? – с ухмылкой спросил Петя.

– Ну и зачем? Я думала это случайно.

– Посмотреть, чем ты будешь вытираться – руками или платочек достанешь.

– Ну и что это значит?

– Лицо твое мне понравилось, что-то в нем было и я угадал. Вот не была бы ты дочерью Розы, я бы тебя пригрел, приручил, приучил бы к роскоши, к красивым вещам, к драгоценностям, к поездкам к морю. Поверь, к красивой жизни привыкаешь быстро, да ты это и сама поняла.

– А зачем ты мне все это говоришь?

– Да потому что ты нужна мне была как товар. Вот за такие интересные мордашки знаешь сколько дают, особенно грузины, армяне. Блондинка.

Лида вскочила:

– Если ты не будешь мне платить я сдам тебя матери и не пожалею.

Звонок в дверь прервал тираду. Петр застонал:

– Прошу тебя, молчи.

Он отодвинул зеркальную панель и засунул Лиду в небольшую нишу. Зеркало оказалось двойным, комната была как на ладони. В комнату широким шагом вошла Роза:

– Давай быстро показывай, у меня нет времени.

– А Испанца ждать не будем?

– Он что, еще не видел?

– Нет, я только из библиотеки, просматривал царский каталог.

Второй звонок в квартиру впустил мужчину высокого, гладко выбритого. Лида по форме поняла, что это водитель правительственной машины. На мужчине была кепка, глубоко надвинутая на глаза. Роза плавным движением подошла к мужчине:

– Ты видел украшения?

– Нет, вот приехал посмотреть.

Голос был глубокий, бархатистый. Мать взяла мужчину за руку:

– Давай, Петр, показывай быстрей.

Петр скрылся из комнаты и Лида поняла, что он пошел в ванную. Роза задернула шторы, включила лампу. Петр принес что-то в мешочке, когда он выложил на стол, в свете лампы заиграли камни. Это было ожерелье из трех нитей. Роза взяла в руки ожерелье, покрутила его.

– Нет, это на аукцион мы выставлять не будем.

Петр сошел с лица:

– Как? Столько труда и все впустую.

Роза подняла на него глаза:

– А кому ты будешь его продавать? Ни Санисян, ни Джубидзе не будет, и остальные не все приедут, списки коротки. Оставь до лучших времен. Ты ездил к старухе?

Петя достал из стола тубу и расстелил на столе полотно:

– Надо сообщить заказчику. Господи, какая-то ваза, я бы за нее и рубля не дала.

– Дорогая, и не за такое платят огромные деньги.

Петя свернул в рулон картинку и снова засунул полотно в тубу и собрался спрятать в стол, но Роза перехватила:

– Я отвезу заказчику, время еще есть.

– Ты меня отвезешь? – она обернулась к мужчине.

– Прости, дорогая, не могу. Мне надо быть на службе, я заскочил на минуточку.

Роза ушла, мужчины остались в комнате. Мужчина снял кепку и Лида чуть не рухнула увидев выплывающую на лоб кляксу бордового цвета. Такая же поменьше была у Васеньки на подбородке. Мужчина сел на стул и строго взглянул на Петра:

– Ты, мальчик, стал плохо работать.

Он все время бросал взгляды в сторону зеркала.

– Ты не припас для меня сюрприза? – он снова посмотрел в зеркало.

– Нет, нет, дядя, – замотал он головой.

– Ты давно не поставлял нам интересных лиц, люди интересуются.

– Дядя, я же один, и туда съезди, и туда сходи – не могу же я разорваться.

Мужчина встал, одернул брюки, натянул кепку:

– Ты, наверное, Петруша, стареешь. Линзы помощнее вставил в оправу, в бороде седина.

И он рванул седую волосину в бороде Петра, тот поморщился.

– Да и руль тебя разбаловал, брюшко растет. Не привлекаешь ты уже молоденьких девиц. Надо, наверное, на твое место другого человечка найти, поинтереснее.

– Дядя, я постараюсь, не надо никого искать.

– Постарайся, постарайся, дорогой.

И он вышел из квартиры. Петя закрыл дверь на все замки. Лида вышла из ниши. Она посмотрела на Петра другими глазами, действительно борода с проседью, живот. Лицом Петя покраснел, он взял флакончик и положил себе под язык таблетку.

Она спросила:

– Ты давно не поставлял девушек?

– После тебя у меня какой-то страх на девушек.

Лида рассмеялась:

– Мы с тобой квиты. Мне не нужны мужчины после тебя, а ты девушек боишься. А какая должна быть девушка?

– Желательно из бедных, но интересной. Интересной лицом, фигурой.

– Ты меня за нищую принял тогда?

– Я же сказал, что ты заинтересовала меня лицом.

– Хочешь я тебе помогу найти девушку?

– И где ты будешь ее искать?

– Петя, я работаю в библиотеке, ко мне весь город ходит, но только вот таких дур пятнадцатилетних, как я, я тебе водить не буду, обойдешься. И на крючок их сажать не буду, пусть знают правду, на что идут.

– А кто захочет по доброй воле в такую жизнь вступать? – спросил Петя.

– Ты судишь, как мужчина, ты потребитель. Увидел, понравилась, купил, а женщина в своей жизни многим жертвует, в том числе и собой.

Лида подошла к Васеньке. Васенька лепил что-то из пластилина, с усердием высунув язык. Роза сидела у окна, читала.

– Васька, – сказала громко Лида. – Ты растешь, и клякса твоя растет, как по всей морде расползется. От кого она у тебя? Ни у кого нет, у одного тебя. Надо будет как-то с бабой Анфисой в баню сходить, может у нее на жопе такая.

Роза подняла глаза.

– Или ты, мамочка, проворовалась, спионерила что-то, а на Ваське все отразилось.

– Не смей трогать ребенка. На тебе жизнь тоже отметины хорошие оставила.

– Мои отметины не видны.

– Вырастет, отпустит бороду, ничего видно не будет.

– Лида смотри, это ты, – Васенька протянул ей фигурку на удивление ноги, руки были похожи на человеческие, волосы длинные, ну а лицо как получилось.

Лида покрутила к руках фигурку:

– Я у тебя какая-то Баба-Яга получилась.

– Это потому что ты злая, – ответил Васенька.

Филипп давно знал о тайнике и давно таскал от туда деньги. Зайдя в ванную за новой порцией денег, он удивился, увидев там Лиду. Они, не мигая, уставились друг на друга. Филипп отмер первым. Он протянул руку, вытащил пачку купюр, взял несколько и засунул себе в карман:

– Ты меня не видела, я тебя тоже.

Лида притормозила его:

– И давно ты об этом знаешь?

– Не помню когда, но давно. Видел, как мать открывала тайник.

– Интересно, а она что не считает их? – спросила Лида.

– Она уверена, что о тайнике никто не знает – ответил Филипп.

– Зачем тебе деньги?

– А тебе? – вопросом на вопрос спросил Филипп.

– А если заметит, что деньги пропадают?

– Ну не заметила.

Лида насторожилась и не стала больше брать из тайника.

Лида присматривалась к девушкам в библиотеке. Она выбирала из плохонько одетых, потертых и заштопанных. Потихоньку выведывала откуда, чем занимаются, на кого учатся. Отбирала из провинции и у кого не было родственников. Отобрала четверых, с каждой поговорила отдельно, хочет ли девушка выбраться из безденежья и возможно даже уехать из городка. Две согласились сразу. Петр разрешил встречаться у него на квартире и Лида принялась за обучение. Ей помогал Петр и книги по этикету. Петр привозил одежду и косметику. Маленькие хитрости и красивая одежда превратили девушек в настоящих леди. Петр смотрел на девушек и уже мысленно знал, кто их выберет, под чей вкус она подходит, но надо было еще подучить манерам. Девушки ушли, а Лида осталась в квартире, чтобы обсудить некоторые детали с Петром. Лида поправила салфетку на столе и расправила цветы в небольшой вазочке. Петя поставил перед ней кружку с горячим чаем. Лида щипчиками бросила в чай два кусочка сахара, размешала ложечкой и положила ложку на блюдечко. Петя покачал головой:

– Как ты быстро просекла, что от тебя требуется. Когда я увидел девчонок, обалдел. В них что-то есть. Как ты их выбирала?

Лида улыбнулась:

– Как-то другие незаметны были, а эти бросились в глаза.

Прозвенел дверной звонок.

– Кто это? Я никого не жду, – сказал Петя и пошел к дверям.

Он влетел в комнату:

– Испанец пришел, быстро за зеркало.

Лида юркнула в нишу. Мужчины вошли в комнату. Испанец сказал:

– Неси ожерелье.

Обернулся к зеркалу и Лиде показалось, что он смотрит ей прямо в глаза. Он протянул руку и отодвинул створку:

– Вот кто здесь прячется. Здравствуйте, дорогая барышня.

Он протянул руку и помог Лиде выйти из ниши. Петя вошел в комнату. Лида спросила:

– Как вы догадались, что я там?

Мужчина обернулся к Петру:

– Ты хотел, чтобы я не узнал о ней? Все таки ты стареешь, нюх теряешь. Пили чай, кружка в помаде, застал я вас врасплох, а прошлый раз такой ужас на лице у тебя был, Петруша, как у пса, который сожрал хозяйские тапки. А вас, Лидия Васильевна, как угораздило с этим прохвостом познакомиться?

– Вы меня знаете?

– Конечно, я знаю дочь Розы. Просто лично не был представлен, а с Филиппом познакомился, интересный парнишка растет, а вы, барышня, такая же бесстрашная, как ваш брат?

– Не знаю, но вас я точно не боюсь. Я думаю, вы отец Васеньки.

– Ты думаешь, это открытие дает тебе козырную карту в руки? Ты скажешь эту новость твоему папе, а папа меня прихлопнет?

– Нет, я так не сделаю, я скажу маме, что знаю правду и многое другое, что вы занимаетесь нечистым делом, а мама боится закона.

– Лидия, что ты хочешь за молчание? – серьезно спросил Испанец.

– Для начала скажите мне свое имя, мне как-то неудобно вас Испанцем называть.

– Василий Егорович, Базиль, Петля, Скат – вот как хочешь так и называй, ну а теперь, что ты хочешь за молчание?

– Деньги, отдельное жилье.

Испанец нагнулся к ней:

– А за какие заслуги тебе это все?

– За молчание.

– Девочка моя, то что Васенька – мой сын Роза сама знает, ты ее не удивишь, а если бы я хотел быть с Розой и сыном – твоего отца убрать с дороги мне раз плюнуть. Так что нет у тебя козырей и заявить в органы на нас ты не сможешь, доказательств у тебя никаких.

Он взял Лиду за подбородок и повернул ее к свету:

– А вот поработать с нами ты могла бы, личико у тебя замечательное.

Лида дернулась:

– Что вы мне предлагаете?

– Я знаю, что ты пуста.

У Лиды навернулись злые слезы на мать, что она всем рассказывает о ней. Испанец продолжил:

– Вы женщины такие актрисы, вы можете изобразить все – от мнимых слез до обморока.

– Я другую роль для себя выбрала, я нашла двух девушек и обучаю их работе.

– Интересно, интересно. Я хотел бы посмотреть на этих девушек.

– Завтра в 5 вечера они будут здесь.

На следующий день Испанец присутствовал на уроке. Сидел в темном углу тихий и незаметный, когда девушки ушли он сказал Лиде:

– Я доволен, к субботе они еще подучатся и будут готовы выйти на сцену.

Испанец забрал девушек, а в понедельник на стойку легла книга. Лидия подняла глаза и увидела Василия Егоровича. Лида хотела что-то сказать, но он ее перебил:

– В книге твой заработок.

И ушел, а Лида открыла обложку и кровь бросила ей в лицо, там лежало 20 рублей. Она еле дождалась окончания работы. Прилетела к Пете:

– Это что мой заработок? Это я столько заработала? Петя, это как называется? Я три недели потратила на этих девок.

– Лида, что ты от меня хочешь? Я на таких же процентах, как и ты.

– Меня это не устраивает, мне мало.

– Ну и говори, что тебе мало, матери, Испанцу, а хочешь заработать больше – сама на подиум выходи.

– Ты что болтаешь?

– А что? Черная Роза и Белая Лилия – красиво звучит.

– Ты что, хочешь сказать, что моя мать торгует собой?

– А ты думаешь секретарь выезжает с начальством в командировку? Нет, ее покупают на три дня, на неделю.

– Петя, ты ври да не завирайся.

– А ты думаешь почему Испанец не с ней? Изменила она ему сначала с папенькой твоим, потом чтобы дело восстановить, пришлось выставиться самой, и чтобы Испанца из тюрьмы вытащить деньги нужны, но то, что Черная Роза его из тюрьмы вытащила, дело подняла – он это не оценил.

Лида за ужином украдкой смотрела на мать. Какая-то жалость в душе подымалась глядя на эту женщину. Жить с не любимым, а любимый использует и не ценит.

Филипп дрался, он не прощал обид. Он понял – не защитишься сам, за тебя никто не заступится. Испанца он встретил около своего подъезда. Испанец спросил:

– Я слышал, ты хорошо дерешься.

Филипп сжал кулаки:

– Хотите проверить, как я дерусь?

– Я в курсе, не хочу проверять. Мне нужен такой парень, сильный и смелый.

Филипп глубоко засунул руки в карманы:

– Мои услуги стоят дорого.

Испанец криво ухмыльнулся:

– Да ты еще и коммерсант.

Филипп ослабил узел галстука, он его душил, но таковы были условия Испанца, представительный вид. Работа была скучной – сидеть проверять пригласительные списки. Он думал, что его поставят кого-то охранять или сопровождать, а он сидит здесь, как бабка-ключница. Он теребил Испанца: «Когда будет настоящая работа?». Испанец его тормозил:

– Ты посмотри какой кровожадный парень.

Филиппа съедало любопытство, что же происходит за закрытыми дверями. Один раз он не утерпел, просочился в зал. Это был аукцион – картины, вазы, посуда, потом пошли драгоценности и под конец мать вывела троих девушек. Филипп думал, что матери здесь нет. Испанец сказал, чтобы не сталкивался с ней – будут проблемы. Значит есть другой вход, через который прошла мать и провели девушек, через Филиппа они не проходили.

Девушки были хороши, каждая по своему красива, со своей изюминкой. Посетители оживились, зашумели. Девушки крутились, улыбались, одежда на них была простой – юбки, блузки, туфельки на каблучке. Торг был яростным, но в конце концов девушек разобрали. Деньги ложились на поднос, который стоял на журнальном столике.

У Филиппа были еще обязанности, чтобы гостей никто не заметил из прохожих, чтобы переулок был свободен, хотя какие прохожие в это время, но работа есть работа. Филипп снял костюм, повесил его в шкаф, надел свою одежду. Закрыл входную дверь, обошел здание, но второго входа не нашел. «Интересно, – подумал он, – двери открывал сам, как же они попали в зал?»

Он снова открыл дверь и прошел вовнутрь. Прошел через высокую сцену, зал был обшит деревянной доской, ничего не увидев, он стал простукивать стены. Нашел неприметную дверцу, за которой была узкая винтовая лестница. Он тихонько поднялся, вышел на небольшую площадку, услышал восхищенный возглас матери:

– Петя, ну ты чудо. Где ты нашел этих прелестниц? Хорошо поработал над ними. Какие манеры, какое поведение… Вася, а ты говорил, что Петя совсем работать разучился. Вот я разучилась, совсем с девушками не могу работать, они мне все кажутся безликими, не воспитанными.

– Роза, ты просто выкладываешься на Васеньке, – сказал Испанец, – он скульптурой занимается, рисует и музыку изучает.

– Да, такой талантливый..

– Но старшие дети у тебя тоже не бездарные.

Роза фыркнула:

– Я лоб об них разбила, но ничего в их тупые бошки не вложила. Лидия хоть за ум взялась, курсы на библиотекаря закончила, повышение получила, читает много, а Филипп только знает кулаками махать. Вся надежда только на Васеньку.

Филипп так же тихонько спустился и вышел на улицу, заперев дверь.

Лида бушевала, она высказывала Испанцу, что она выкладывается, обучая девушек, разыскивает, рискуя, а он платит ей копейки. Испанец спокойно сидел на диване, сложив руки на груди, Петя сидел за столом. Лида расхаживала по комнате, негодование захлестывало ее:

– И вообще, мне надоело быть в тени. Я хочу представлять свой товар, как вы его называете.

Испанец посмотрел на нее в упор:

– Ну, чтобы тебе представлять «товар», нужно сместить Розу.

Лида остановилась:

– Как сместить?

– На нашей шахматной доске у каждого свое место, чтобы занять чье-то, надо с того места убрать фигуру. Петя – опытный игрок, он тебе помогает, а ты, как женщина, со своим чутьем разбираешься в женской натуре.

– Я взялась за это, потому что мне жаль тех девушек, которые попали в вашу ловушку. Петя мне рассказывал, как вы приучаете к роскоши, а потом ставите перед фактом: хочешь так же жить – заработай, а я напрямую говорю, чем им придется заниматься, согласны они или нет.

– Какая добренькая. Ну вот и занимайся, спасай заблудшие души.

– Но я же работаю, можно мне платить побольше. Мои подопечные выглядят лучше, чем я.

– Ты биб-ли-о-те-карь, – по слогам произнес Испанец, – синий низ, белый верх. Зачем тебе наряды?

– И еще, – сказала Лида, – я не могу заниматься в Петиной квартире.

– Это еще почему? – Испанец приподнял брови.

– Мне здесь мало места, негде разложить вещи, косметику, книгу.

– Хорошо, выделим тебе другое помещение.