Текст книги "В плену гамулов"

Глава 15. Нейрохирург

Артём открыл глаза, звонил рабочий телефон. Он встал с дивана, прошел по ординаторской и поднял трубку.

– Нейрохирургия, слушаю.

– Артём Николаевич, в приёмном отделении новый поступивший.

– Сейчас спущусь.

Было только три часа ночи, но это уже четвёртый пациент за дежурство. Артём шлепал резиновыми тапками по больничному линолеуму. Хотелось спать. Он посчитал, что от ординаторской до лифта двадцать шагов. Пока ехал вниз, поправлял примятые подушкой волосы и протирал чуть красноватые глаза. Завтра ещё целый рабочий день и плановая операция по удалению у пациента грыжи межпозвоночного диска.

«Первый этаж», – объявил ему лифт приятным женским голосом. В приёмном отделении было тихо, только постанывал парень с окровавленным носом. Одна медсестра обрабатывала ему ссадины на руках, вторая за компьютером заполоняла карточку пациента.

– Доброй ночи, – обратился он к больному, – я ваш врач, Артём Николаевич Тихоновский, нейрохирург. Что случилось?

– Мы были с братом в клубе, немного выпили для настроения, танцевали, а потом поспорили и разругались из-за разных политических взглядов. И вот. Разукрасил меня. Но я ему тоже неплохо зарядил.

– Из-за политических, значит. Понятно.

Артём надел одноразовые перчатки и визуально оценил нанесённый ущерб физиономии драчуна, слегка нажимая на его нос с разных сторон.

– Голова болит?

– Да.

– Похоже на то, что ваш нос сломан со смещением и небольшое сотрясение. Марина Викторовна, сейчас на компьютерную томографию его. Позвоните мне, когда будут готовы результаты.

Медсестра кивнула. Артём снял перчатки и пошёл обратно в ординаторскую, ждать.

«Ну и ночка! Реанимация, операционная, ординаторская… и так по кругу», – думал Артём, заполняя журнал дежурств. Он прилёг на диван и в ожидании результатов КТ задремал на полчаса.

Снились горы Северного Кавказа, тропы, ночь у костра. Желание отдохнуть от напряженной работы не просто намекало, оно уже упорно прорывалось к нему из бессознательного через сон. Хотя он любил свою работу, чувствовал себя супергероем и считал, что не работал ни дня, а только занимался любимым хобби. Каждый визит в операционную он ждал с особым трепетом, для него это место было священно. Но все же хотелось немного перевести дух. Полгода он уже не был в горах. Скалолазание и альпинизм всегда давали новые душевные силы для работы, для служения человеку. Свежий горный воздух выдувал неприятные воспоминания о пациентах, которых не удалось спасти.

Снова зазвонил телефон.

– Артём Николаевич, результаты готовы, можете посмотреть в программе, фамилия пациента Кадушкин, девяносто восьмого года рождения. Ждёт в процедурном кабинете, – сказала медсестра.

– Хорошо, спасибо.

Он сел за компьютер и открыл черно-белое изображение, где отчётливо был виден сломанный нос. Артём закончил заполнять карточку пациента и пошёл к нему объявить о том, что требуется поставить кости носа и носовую перегородку на место. Сейчас же.

Глеб Кадушкин скучал в процедурке, болтал ногами и рассматривал грязные ботинки в бахилах.

– Глеб Владимирович, у меня для вас две новости. Хорошая – перелома костей черепа нет, плохая – перелом носа со смещением подтвердился. Нужно выправлять. Чем мы с вами сейчас и займёмся.

– Обезболивание будет?

– Да, будет анестезия, сделаем укол.

Артём набрал препарат в шприц и уколол Глеба в нескольких местах возле носа. Когда вещество подействовало, он расшил ноздри специальным приспособлением и при помощи инструментов выправил сломанные кости и хрящи.

– Сейчас наложим шину, и готово. Уберём ее через неделю, поэтому не забудьте к нам вернуться.

– Забудешь такое, – уныло сказал Кадушкин.

Артём ещё немного поколдовал над ним и начал выписывать рецепт на таблетки.

– Глеб, не уходите, вот, купите себе в аптеке антибиотики.

Артём шуршал ручкой на листочке, набрасывал специальным врачебным почерком какие-то загагулины. На непонимающий взгляд пациента сказал:

– Там поймут. Принимайте по таблетке один раз в день в течение недели. А потом приходите снимать шину.

– Хорошо, спасибо, доктор, – Кадушкин пожал ему руку, взял листочек, и медсестра его проводила до выхода.

Артём шлепал к лифту, бросил взгляд на электронные часы – 04:15. «Люди, пора спать, хватит разбивать друг другу морды! Давайте, пожалуйста, без травм, хочется немного подремать».

Он закрыл за собой дверь ординаторской на защелку и завалился на диван. Может быть, удастся поспать часик, если ещё кто-нибудь не вздумает порезать себе стеклом руки вместе с нервами или не упадёт головой вниз с крыши гаража.

Он лежал и вспоминал, как первое время работы не закрывал дверь кабинета во время ночного дежурства. К нему два раза пробирались его пациенты с черепно-мозговыми травами и молча стояли над ним в темноте, смотрели на него спящего.

Только с опытом пришло понимание, что от больных с повреждениями мозга можно ждать чего угодно, потому что они ведут себя не так, как здоровые люди.

Он ещё раз обернулся на защёлку. Точно заперто. Закрыл глаза и уснул.

***

Ещё не встало солнце, а в больнице уже закипела работа. Артём открыл глаза, потянулся на диване, собрался с силами и встал. Сделал несколько упражнений, чтобы разогнать кровь по организму после сна. Раз-два, три-четыре!

Подошёл к столу, полистал журнал с записями, дополнил информацией о Кадушкине со сломанным носом и пошёл сдавать дежурство, подписывать необходимые бумаги.

По больнице уже ходили медсестры с контейнерами, полными таблеток, с тележками со жгутами и шприцами. Измеряли давление, температуру. Санитарки мыли полы и меняли больным постельное белье.

Голова у Артема гудела. Чтобы привести себя в рабочее состояние, он вернулся в свой кабинет и пошёл в душевую. Прохладные струи воды смывали ночную усталость и возвращали бодрость его молодому организму. Всё-таки в тридцать три ещё не чувствуешь себя развалиной. Он переоделся в чистый медицинский костюм синего цвета: тунику с V-образным вырезом, прямые брюки с боковыми карманами и хирургическую шапочку с бегемотиками для настроения.

Солнце заливало теплым светом ординаторскую. На работу начали приходить врачи.

– Доброе утро, как прошло дежурство? – спросил Миша, его ассистент на операциях.

– Ночка – огонь! – улыбнулся Артём. – Ты же знаешь, что в ночь с пятницы на субботу людей тянет на приключения и подвиги.

– Да уж, – усмехнулся Миша.

Артём варил себе ароматный зерновой кофе, чтобы найти еще немного резервных сил внутри организма. Он посмотрел на часы – скоро плановая операция.

– Самое сложное после дня работы и ночного дежурства – идти в операционную. Но, я надеюсь, сейчас у меня откроется второе дыхание, – сказал Артём Мише, отхлёбывая кофе.

– Если будешь засыпать, могу по-дружески под нос подсунуть нашатырку, – засмеялся Миша.

– Так и договоримся, – кивнул Артём и быстрым движением допил чашечку эспрессо.

***

Артём ехал домой за рулем личного авто. Операция прошла успешно: совместно с коллегой удалили грыжу диска позвоночника, отправили материал на гистологическое исследование. Артём написал протокол операции, вложил в историю болезни и с чистой совестью отправился отдыхать.

Самым большим плюсом он считал возможность хирургов рано уходить с работы – рабочий день сокращён. Уже в четыре часа дня можно нырять в бассейне или бегать в парке. И в пробках стоять не надо в час пик!

Он потыкал сенсорный экран аудиосистемы и включил музыку погромче.

Пока ехал по Каширскому шоссе, думал, что через полтора месяца, в мае, можно взять несколько дней отпуска после праздников и приобрести на это время тур в горы, немного развеяться.

Вот и дом. Пока готовил ужин – запечённую форель и стручковую фасоль – забронировал восхождение на Эльбрус в туристической фирме SportLife. Почитал информацию о гидах и отзывы клиентов – все устроило.

Перекус, подремать и надо идти в тренажерный зал и в бассейн.

А в понедельник с новыми силами на работу.

***

Артём сидел за кипой папок и писал, когда в кабинет зашёл заведующий отделением – Семён Фёдорович Фролов.

– Доброе утро, Артём Николаевич. Есть небольшой разговор, – начал заведующий.

Артём поднял на него глаза.

– Доброе, да, слушаю.

– К нам в больницу поступило предложение отправить кого-то из врачей на повышение квалификации в Германию. Все оплачивается, проживание в том числе, длительность – три недели. Тема курсов – современное эндоваскулярное лечение сосудистой патологии головного мозга. Если есть желание съездить в июне заграницу, то я вас подам в списках на участие. Вы молодой и перспективный, нужно практиковаться.

– Если есть такая возможность, то конечно, с радостью. Всегда интересно перенимать успешный опыт, – сказал Артём.

– Что ж, тогда готовьте документы для поездки, загранпаспорт, визу. Сейчас отправлю вам на электронную почту положение о курсах. Там написана вся подробная информация. Хорошего рабочего дня, – сказал Фролов.

– Семён Фёдорович, – крикнул ему вслед Артём. – Я после майских праздников хотел бы несколько дней отпуска взять. Можно?

Фролов обернулся, коротко кивнул и вышел из кабинета.

Рабочий день прошёл плодотворно. Артём заполнил все карточки пациентов, которые требовали его внимания, провел несколько консультаций амбулаторных больных и теперь собирал рюкзак, чтобы сразу идти на тренировку. Сложил пустой контейнер от обеда, лобный светильник с бинокулярной лупой, шапочку хирурга, наушники, ключи. «Сейчас часик побегаю на дорожке в зале, а потом нырну в бассейн», – думал Артём. Он откинул рукав и посмотрел на часы – десять минут до конца рабочего дня.

Зазвонил рабочий телефон.

– Нейрохирургия, слушаю.

– Артём Николаевич, в приёмное отделение поступил гипертоник с разрывом аневризмы. У пациента произошло внутримозговое кровоизлияние, образовалась гематома в мозге. Нужна экстренная операция.

Артём, не раздумывая, отбросил рюкзак и пошёл переодеваться и готовиться – дважды мыть руки по локоть с мылом, дважды их дезинфицировать, надевать маску и перчатки. Придётся задержаться. Оперировать надо как можно быстрее, чтобы предотвратить повторное кровоизлияние, ведь оно может стать летальным.

…Шёл девятый час вечера, когда Артём вышел из операционной. Устал. Он сделал запись в истории болезни – клипирование аневризмы. Остальное решил дописать завтра.

Потёр покрасневшие от микроскопа глаза, встал возле окна ординаторской и смотрел вдаль, на вечерний город. На тренировку не успел! Зато успел спасти жизнь человеку, которого уже совсем скоро выпишут, и он вернётся к своей семье.

С площадки больницы улетал медицинский вертолёт. И Артёму было пора домой.

Глава 16. Люди второго сорта

На полу холла общежития красовался разорванный линолеум. Возле самого входа плотно друг к другу стояли детские коляски, санки, велосипеды. Пашка прошёл по общему коридору, вдоль стен, обожженных недавним пожаром. Заскочил в лифт.

На пятом этаже было шумно, как и всегда. Бегали дети новых, незнакомых ему жильцов. Пашка съехал отсюда двадцать лет назад и заходил редко. Только чтобы принести продукты и немного прибрать в небольшой родительской квартире. Часть его жизни до сих пор принадлежала родителю-алкоголику.

Он открыл незапертую дверь и вошёл. Запах родного дома хлынул на него теплой волной и вернул в детство, будто и не было его взрослой самостоятельной жизни. Обстановка оставалась привычной: порванные обои, разбросанные вещи, пятна на ковре, пахло грязной одеждой, спиртом и чем-то кислым. В квартире никого не было. Пашка направился на общую кухню.

За столом сидели небритый отец и его собутыльник, с красным, опухшим от пьянства лицом. Он поднял на вставшего в дверях сына пустые глаза с металлическим блеском и, к удивлению Пашки, узнал его.

– Сынок! Как я рад тебя видеть! – заплетающимся языком сказал он.

Пашка фыркнул в ответ. Значит, не совсем ещё спился, раз узнал. Он прошёл на кухню, открыл старый пустой холодильник и начал выкладывать продукты из принесённого пакета.

– Ты хотя бы закусываешь? – спросил Пашка, не поворачиваясь к нему лицом.

– А как же! Вона у меня солёные огурчики порезаны. Раиска, соседка с третьего этажа, притащила трёхлитровую банку позапрошлогодних. Сказала, что ей уже не нужны, – пьяно протянул отец.

Как собаке, Пашка кинул ему на стол палку колбасы.

– О-о! Живем, Кондратьич! – отец потер ладони.

Он заметил, что сын выкладывает в морозилку шуршащие пакеты.

– Павлушка, свари-ка ещё пельменей, жрать охота.

– Мать сварит, – недовольно фыркнул Пашка. – Кстати, где она?

– Все работает, труженица моя. Устроилась на склад магазина, коробки с помидорами и яблоками таскает.

– А ты почему не работаешь?

– Мне некогда этими глупостями заниматься. Мы обсуждаем политическую ситуацию в мире. Вона что делается! Новости-то смотришь?

– Без вашего мнения страна не обойдется. Как же! Пол-литра водки да хвост селедки, вот твой предел.

– Ты ротик прикрой, с отцом так разговаривать.

– Одно название, а не отец. Всю жизнь испортил! Только и знал, что унижал и колотил ни за что. Неудачник.

Отец угрожающе встал из-за стола и пошёл на Пашку с кулаками. Сын легко оттолкнул его от себя, ткнув в грудь, и пьяница тут же повалился на пол. Его собутыльник хотел заступиться за него, но Пашка его остановил.

– Ты лучше не лезь в семейные проблемы, дядя! Иначе вылетишь в окно!

В раковине лежала грязная посуда. Стоял смрад от мусорного ведра. Все вокруг было грязное и омерзительное, мебель и техника были покрыты жиром и припорошены пылью. Пашка забрал пакет с мусором и вышел из кухни. Немного прибрал в квартире, бросил грязное белье в старенькую стиральную машину и написал матери записку, чтобы не забыла развесить мокрые вещи.

На улице он не мог надышаться запахом весны, запахом свободы и счастья, что он взрослый и больше не находится в родительском плену.

***

Дверь в небольшую съемную квартиру открыла девушка тридцати лет. Пашкина сестра жила одна. Она, как и старший брат, не могла найти себе вторую половинку. Боялась, что будущий муж окажется алкоголиком. Поэтому наслаждалась свободой и не спешила искать супруга. По настроению брата Маша поняла, где он только что был.

– Опять навещал дорогого родителя?

– Да.

– Проходи.

Пашка зашёл и сразу направился мыть руки.

– Маша, сделай зелёный чай, – крикнул сестре из ванной комнаты.

Пока она разогревала чайник, он обнюхивал ворот свитера и рукава. Маша заметила это и улыбнулась.

– Зачем ты к ним ходишь? У них все неизменно.

– Не знаю, сердце и душа за них болит. И злюсь, и переживаю. Этот букет эмоций всегда со мной.

– Меня их дикая жизнь больше не интересует. Один пьёт, вторая все надеется, что он однажды перестанет. Замкнутый круг. Ничего не изменится, пока они сами не поймут, что губят себя. Ты им не поможешь. Расскажи лучше про поездку в Сибирь.

– Там прекрасно. Кристально чистый воздух, пропитанный запахом хвои; горы и холмы, покрытые снегом; снегоходы и озорные хаски. Свобода и звенящая тишина. Полное единение с первозданной природой. Видел глухаря. Посмотри.

Он открыл фотографию на телефоне.

– Красавец!

Брат пролистал назад и открыл фотографию, где они с Егором в ярких костюмах, шлемах и масках на фоне снежной горы.

– А эти разве не красавцы? – спросил Пашка, шутя выпрашивая комплимент.

– Глухарь симпатичнее, – засмеялась Маша.

– Охмурила бы Егора, поправила бы своё финансовое положение. Он парень при деньгах. Потом, глядишь, осталась бы в наследство шикарная квартирка его матери в сталинской высотке на Красных Воротах.

– Откуда, кстати, у них деньги на такое жилье?

Маша отвернулась к небольшому столику. Собрала длинные темно-русые волосы в пучок и начала пересыпать в старомодный заварочный чайник скрученные листья молочного улуна из блестящего пакетика.

– У него же отец в девяностые нечестным путём получил эту квартиру и переехал туда жить, ушёл из семьи к другой женщине. Потом его за черные дела, наверное, и грохнули вместе с любовницей. Квартира по наследству перешла к Егору. Он ее отремонтировал на свою шикарную зарплату и их комнату в общежитии продал. Теперь живет Зоя Дмитриевна припеваючи.

– Ну, не совсем припеваючи, – заметила Маша.

– Это мелочи. У неё хорошая сиделка.

– Мне она нравится, такая утонченная, интеллигентная. Вот бы нам такую мать. Представь, какой была бы наша жизнь!

– Так пусть свекровью твоей станет, – не сдавался Пашка.

Маша иронично посмотрела на него.

– Я выйду замуж только по любви, – сказала она.

– Какая ещё любовь? Ты ее видела где-то? Гораздо приятнее жить, когда в кармане есть карточка с приличным счетом.

– Когда ты стал таким алчным и циничным?

– Я всегда таким был, потому что все детство ни еды, ни одежды не было. Дома – тюрьма и в школе – тюрьма. Насмешки и улюлюкание – вот, что я отлично помню. До сих пор чувствую себя человеком второго сорта.

– Он же твой друг.

– Ну и что. Невозможно быть всегда добреньким и безотказным. И если другу было дано больше мозгов и больше родительской любви, отчего его жизнь складывается успешно, то почему бы немного у него не отщипнуть? С товарищами надо делиться! У него, кстати, девушка появилась, так что ты поторопись, пока они не поженились.

Пашка допил чай. Они обсудили планы на майские праздники и на летний отпуск. Маша рассказывала о работе в туристическом агентстве, что ей вдвое сократили зарплату из-за отмены туров в Европу.

Брат собрался домой.

– Ты подумай над моими словами, – сказал он, прощаясь.

Маша закрыла за ним дверь, вернулась обратно на кухню и облокотилась на подоконник. Смотрела, как Пашка идет к станции метро. В следующем месяце ей нечем будет платить за аренду квартиры. Надо искать подработку. Хотя… Женатые или находящиеся в отношениях мужчины ей очень нравились.

Глава 17. Цветочный сад в сердце

Егор сидел за компьютером в рабочем кабинете и проверял отчёт подчиненного о планировании затрат компании на следующий месяц. Процесс шёл медленно, потому что голова была занята другими мыслями. Теперь, когда познакомился с Катериной, он постоянно думал о ней. Хотелось чаще встречаться, завоевать ее расположение, удивить и порадовать. От чувства влюблённости в душе будто распустилась трепетная, нежная роза, источавшая тонкий аромат. Было так легко и сладко. Но он хранил этот секрет глубоко в душе, как драгоценность, не показывая окружающим и оставаясь внешне сдержанным и хладнокровным.

В коллективе его привыкли видеть жёстким и строгим. Некоторые подчиненные его побаивались, но большинство уважало за ум и подкованность в рабочих вопросах.

Егор трудился с полной самоотдачей, скрывая эмоции, если что-то не получалось или огорчало. Потому как считал, что этот мир не принимает слабых.

Он потёр глаза и решил отложить ненадолго отчёт. Пятница, особенно вторая половина дня, располагала к размеренной работе. Егор подошёл к музыкальному центру и включил джаз. Расстегнул рукава белой рубашки и немного их подкатал, освободив запястья. Приоткрыл окно, чтобы впустить весенний свежий ветер. Налил из хрустального графина стакан холодной воды и добавил дольку лимона из мини-холодильника. Глоток за глотком. Егор чувствовал, как вода освобождает его от негатива и усталости.

Оперся о небольшой офисный комод и смотрел на горный пейзаж кисти современного автора. Он купил эту картину в Сочи, на выставке начинающих художников. «Как же наши российские ребята талантливы!», – подумал он.

Напряжение в голове уходило. Егор глубоко вдохнул полные лёгкие и резко выдохнул.

Снова настроиться на рабочий процесс ему не составляло труда. Он с детства был собранным, целеустремлённым и серьёзным. Когда отец ушёл из семьи, мать возложила на сына почти все мужские обязанности по дому, ведь помочь ей было некому. Замуж она больше не вышла. Егор понял, что такое мужской мир, и не боялся брать на себя ответственность. Сейчас это ему очень помогало в работе. Снова сел за компьютер, начал перебирать бумаги и щёлкать мышкой.

В детстве маленький Егоша понял, что родители больше не любят друг друга и не хотят жить вместе. Он простил отца за то, что он их бросил и женился на другой женщине. Но по сей день держал обиду, что папа никогда им не интересовался. Между ними не было искренних отношений. Отец не звонил и не спрашивал: «Как дела, сын? Может быть, мне приехать? Сходим куда-нибудь, в парк или в кино». Егор так об этом мечтал! Ему не надо было денег и подарков, а только участие отца в его жизни. Но тот был чрезвычайно жаден на эмоции и любовь, тепло и поддержку, похвалу и одобрение. Ни разу не сказал: «Как я тобой горжусь! Я просто счастлив, что ты у меня есть!».

Этих слов Егор будто ждал до сих пор, достигая все новых и новых успехов, хотя отца уже не было в живых.

Развить мужской характер и уверенность в себе ему помог тренер по альпинизму. В школьные годы Егор с радостью бежал на дополнительные занятия, чтобы пообщаться с мудрым, уравновешенным учителем. Во многом благодаря ему Егор вырос жестким, спокойным и собранным.

Но теперь Катерина вносила в его жизнь мягкость, хотя прошло не так много времени с момента их знакомства. Рядом с ней верилось, что смысл жизни есть любовь. Это чувство укреплялось в нем изо дня в день. Он считал, что их встреча в горах не была случайна, и хотел найти с ней взаимопонимание, надеялся, что их ценности будут совпадать.

Откинувшись в кожаном кресле, он взял в руки телефон и написал ей. Почему бы не сходить сегодня на свидание? Согласится или нет?

***

Егор заранее оставил машину на стоянке возле офиса. Они встретились у станции метро «Китай-город» и отправились гулять по московским улочкам.

– Куда ты меня поведёшь? – спросила Катерина.

– Проведу по пешему маршруту, где почти нет туристов. Нам никто не будет мешать, – сказал Егор, радуясь, что рабочая неделя окончена и впереди два дня отдыха и волнующая встреча с новой знакомой. Постепенное узнавание понравившейся девушки ему доставляло особое удовольствие.

Они шли к Ивановской горке – заповеднику старой Москвы, где сохранились старые церкви и монастыри, стоящие здесь ещё с дореволюционных времён. На Славянской площади их встречала небольшая церквушка с двумя золотыми главками – храм Рождества Иоанна Предтечи.

– Здесь настоящий дух старой Москвы, – заметила Катерина.

– Хорошо, что в прошлом веке революционеры не снесли в этом районе памятники архитектуры, а только использовали их как склады. Сейчас мы можем наслаждаться красотой, которую создали несколько веков назад.

Они шли рядом. Несмотря на то, что наступила календарная весна, на улице было довольно прохладно. Прозрачный вечерний воздух бодрил и придавал ясность мыслям после рабочего дня. Катерина укуталась в объёмный шарф крупной вязки до самых ушей, и Егор умилялся, что она выглядывает из него, как птенчик из гнезда, ждущий родителя.

– Ближе к тридцати начинаешь ценить тепло и комфорт в одежде, – сказала она, оправдываясь, заметив его взгляд.

– В восемнадцать бегала в короткой юбке? – усмехнулся Егор.

– И обязательно в капроновых колготках и на каблуках в десять сантиметров, – добавила она.

Катерина была такая милая, с замёрзшим красным носом, что Егору хотелось взять ее за руку, обнять и согреть. Но ему было неловко от такой вольности, поэтому он просто шёл рядом.

Они вышли на дышащую стариной улицу Варварку, прошли мимо церкви Всех Святых на Кулишках.

– Посмотри, храмовая колокольня наклонена к земле как Пизанская башня, – сказала Катерина.

– Да, необычно. Я, кстати, был в Пизе, много путешествовал по Европе и миру. Могу с уверенностью сказать, что с красотой и величием России не сравнится ни одна страна. У них все прижимисто и скоромно, мало места. А какой размах у нас! Роскошь и богатство! Есть где развернуться.

– Согласна. Мне нравится Екатерининский парк в Пушкине. Сколько там цветов летом! Все вокруг цветет и благоухает, ухоженные газоны, кусты и деревья. Архитектура старых строений такая таинственная и мистическая. У меня в телефоне целая коллекция фотографий.

Катерина пролистала ему на ходу фотоснимки из пейзажного английского парка – мраморный мост, гранитная терраса, беседки и фонтаны утопали в зелени и цветах.

Они вышли на улицу Солянку.

– В старину здесь располагался огромный соляной склад и рынок, на котором соль закупали оптом и развозили по всей России, – сказал Егор. – Давай зайдем в этот старинный купеческий дом.

Они зашли в галерею на Солянке, где были оформлены инсталляции современного искусства, проводились театральные постановки и концерты. В холле в стиле лофт с оголенными кирпичными стенами, высокими потолками, деревянными балками и видимыми проходящими коммуникациями была организована выставка фотографий, поднимающая проблему использования океана как мировой канализации. На снимках были изображены неприятные и неожиданные находки, залегающие на дне рек, озер, морей и океанов. Здесь были и пластиковые крышки, и подводная свалка детских игрушек, открытый ящик с пистолетами, старые мочалки плавали в воде, как медузы. Коснулись авторы и темы гибели животных от загрязнения окружающей среды: на фотографиях были запечатлены погибшие морские котики и сивучи, запутанные в упаковочной ленте, вскрытые киты и дельфины с набитым пластиком желудком, морские черепахи, барахтающиеся в оставленных рыбаками веревках и сетях.

– Я читал, что альбатросы и буревестники, наглотавшись в море пластика, гибнут от истощения, потому что мусор и отходы, естественно, не обладают никакой питательной ценностью, но дают ощущение полного желудка. А еще птицы используют пластик как материал для строительства гнезд, принимая его за листья и веточки. Это приводит к гибели птенцов, когда острые края пробок или бутылок впиваются в их тела и смертельно ранят.

Катерина молча смотрела на шокирующие фотографии, а Егор наблюдал за ней – тронет ли ее сердце эта выставка. Если да, то он на правильном пути, а если нет, то придется с ней попрощаться. Хватит с него самовлюбленных девушек, которых интересовала только их внешность и чужие деньги. К его счастью и удовольствию, Катерина прошла его скрытую проверку – не осталась равнодушной к этой теме.

– Я даже не подозревала, что в океане есть целые мусорные пятна, растянувшиеся на несколько километров, – сказала она дрогнувшим голосом.

Она остановилась у фотографии, где черепаха пыталась проглотить прозрачный пластиковый пакет, приняв его за свою привычную еду – медузу.

– Люди думают, что их эта тема никак не касается. Но ведь мы продолжаем употреблять в пищу рыбу, содержащую проглоченные пластиковые микроволокна.

– Да, так и есть. Но излюбленная позиция среднестатистического человека – я в домике, ничего не хочу знать, разберутся как-нибудь без меня, я всего лишь маленький человек, который ничего не может сделать. Хотя каждый должен начинать с себя: купить хотя бы одну льняную сумку-шопер и ходить с ней в магазин вместо покупки пластиковых пакетов на кассе.

– У меня такая есть.

Они прошли дальше, рассматривая снимки.

– В позапрошлом году я восходила на гору Казбек, и мне не понравилось, что там слишком много мусора: везде валяются бутылки, пакеты, коробки. Так и хотелось сказать туристам – люди, берегите планету!

Они просмотрели все выставочные стенды, вышли из галереи и пошли дальше гулять по старому району города. За это время спустились сумерки и зажглись фонари. Дошли до главной достопримечательности района – Ивановского женского монастыря.

– Некоторые кельи этого храма раньше использовали как тюремные казематы, – Егор указал куда-то рукой. – В одном из скитов тридцать лет томилась Салтычиха. Она сидела в подземелье этого монастыря в полной темноте, и ей разрешали зажигать свечку только во время приема пищи.

– Атмосферное место. Здесь можно даже снять какой-нибудь фильм. Расскажи, какое современное кино тебе нравится? – спросила Катерина.

– Редко что последнее время меня может удивить и увлечь, много жестокости и ненужной пропаганды. Зачем наполнять себя грязью? Я считаю, что ни одно внешнее впечатление не исчезает. Все, что мы читаем, слушаем, на что смотрим – все остаётся в душе. Если пропитываться негативом, смотреть на насилие, убийства, драки, проявления эгоизма – все это в какой-то момент неизбежно начнет давить на сознание. И тогда заваливаешься в депрессию. Сначала не можешь понять, что произошло. Крутит и мутит. Отчего? Сам не знаешь. Потому что не помнишь, что слишком много заложил грязи и падали в ум и в душу. Все это начинает через некоторое время, образно говоря, разлагаться и издавать зловонные запахи. Можно в дом внести прекрасные цветы с тонким ароматом, а можно мусор с помойки. От нас самих зависит, что мы принесём в дом своей души. Как мало сейчас на это обращают внимание, почему об этом не говорят? Не понимаю.

Катерина посмотрела на него и улыбнулась. Она не ожидала такой глубины от парня, который занимается сноубордингом. При первой встрече почему-то подумала, что он неотесанный – слишком простое лицо у него было, не такое красивое, как у его друга. Но сейчас ей очень захотелось взять его под руку. И она взяла.

– Значит, ты считаешь, что внешние впечатления определяют внутреннее состояние каждого?

– Именно. Дают или счастье, или несчастье. Поэтому я так люблю хорошую музыку и живопись. Картины с изображением гор – самые любимые, – сказал Егор.

– Как ты думаешь, зачем люди ходят в горы? Ведь сейчас все есть в интернете.

– Конечно, из-за атмосферы. Скажу по себе, я туда езжу, чтобы поменять визуал и перезагрузиться. Пребывание в горах не заменит ни один клип, ни одно видео. Они сильные и величественные и делятся с альпинистами своим могуществом. Уезжаешь оттуда с полной батарейкой.

– А я всегда жду от поездок в горы тишины. Побыть без связи после шумной столицы – чай с ромашкой для души.

Егору было приятно от тепла ее руки на локте.

– Посмотри, какая красота! Когда изредка бываю здесь, всегда любуюсь этим зданием, – сказал Егор.

Они шли мимо белоснежного фасада дома с атлантами. Древнегреческие силачи держали на своих плечах своды балкона над центральным входом.

– В начале двадцатого века им владели купцы Расторгуевы. На первом этаже у них был чайный магазинчик, а на верхних этажах квартиры сдавались. Здесь жили и промышленники, и учёные, и даже коллекционеры картин.

– Что в нем сейчас? – спросила Катерина.

– Жилое здание с шикарными современными интерьерами. Наверное, какие-то квартиры даже продаются.

Они зашли в Старосадский переулок, прошли мимо лютеранской кирхи Петра и Павла. Было слышно, как внутри играл старый орган. Вибрация огромного инструмента ощущалась даже на улице.

– Ты сказала, что была на Казбеке. Что тебя там особенно впечатлило? – спросил Егор.