Текст книги "Сожженные земли. Лишний"

Нежная кожа, голубовато-лиловые прожилки, маленькие сложенные крылья. Он неуклюже поднял голову и уставился на меня. А затем довольно заурчал.

Урчанье отдалось щекотной дрожью в ладонях.

Дым постепенно начал рассеиваться. Рейн подошел к столу и скучающим голосом сказал:

– Ему надо дать имя, но ты не сможешь его взять с собой. Риск слишком велик… мы сохраним его рождение в тайне. А я позабочусь о нем.

Слова вспыхнули огнем в голове, и у меня вырвалось:

– Милинаф.

Рейн открыл шкаф, достал простынь и укутал в нее малыша, которого я бережно отдал ему. Тонкая нить родства, протянувшаяся между нами, с резким звуком оборвалась – я чувствовал нестерпимую грусть от расставания. В голове крутилось: он должен быть рядом со мной.

Я должен быть рядом с ним!

– Иди в каюту, – пощечиной прозвучали слова капитана Кроссмана. – Мы почти возле охотничьих угодий змееросов – вам лучше отсидеться, пока корабль будет проходить эту территорию. И ни слова про то, что ты здесь увидел. Особенно про меня. Иди.

* * *

В нашей каюте все сидели на полу. Посередине стояла дощечка с костями. Когда я вошел, Иниго, Эжен, Кира и Блисс были в самом разгаре игры, если судить по напряженным взглядам. Кристен сидела на кровати и изучала списки, переданные ей старшиной.

– Во что играете?

– «Драконы и некроманты». Довольно популярная игра среди моряков и деревенских, – ответил Эжен. – Слышал когда-нибудь о ней?

– В первый раз слышу, – ответил я и поймал пристальный взгляд командира Кристен, направленный чуть ниже моей шеи.

– Что хотел от тебя капитан Кроссман?

Я посмотрел вниз, туда, куда и она: драконья мать, серые следы от скорлупы на одежде! Судорожно стряхнул их:

– Он просто… спросил про то, что было на балу.

Командир сощурилась.

Корабль вдруг заметно качнуло.

– О, доплыли, – удовлетворенно кивнул Блисс.

– К змееросам? – спросил я.

– Ага. Сейчас начнется.

– Змееросы? Почему мы плывем сквозь их гнездо? – нахмурилась командир Кристен.

– Потому что иначе мы плыли бы через места в три раза опаснее. Но не переживай, лапуля, для нашего капитана это как рыбу отобрать у новорожденного морского конька. Он же дитто черного дракона. Причем один из сильнейших.

– Этот пропойца? – иронично спросила Кристен.

Кинжал вонзился в деревянную балку кровати прямо рядом с ней. Иниго отбросил игральную доску и обнажил меч. Кристен вскочила с кровати. Блисс спокойно подбросил в воздух двенадцатигранный кубик и ловко поймал его. На нем не было рубашки – лишь портупея, откуда он и достал быстрым движением кинжал.

– Ты что себе позволяешь? – воскликнула Кристен.

– Хотите историю? – тихо сказал Блисс, но без обычной своей улыбки. – Арридтское море славится тем, что в нем живут удивительные чудовища. Которые не против целиком проглотить корабль. Даже такой большой, как наш. Говорят, что на дне моря живет странный морской народ, чтущий только свои порядки и ненавидящий сухопутных, поэтому они натравливают чудовищ на всякого, кто осмелится отплыть от берега дальше, чем на четверть драконьего полета. И только дитто черного дракона могут противостоять им. Почему? – Он вновь подкинул кубик и поймал его. – Им подвластна водная стихия. Без дитто черного дракона нечего делать в море. Капитан – это сердце и душа корабля. И оскорбляя капитана, вы оскорбляете не только меня, но и всю команду.

Я слушал звенящий в тишине голос. Кира вдруг дернула меня за локоть и показала на окно.

Три огромных головы на длинных извивающихся зеленых шеях зависли метрах в пяти над морем. И невдалеке от нашего окна. Их морды были вытянуты, пасти полны зубов, голову венчали шипастые рога.

Страшная морда вынырнула прямо перед нашим окном, и Кира, завизжав, схватилась за меня. Эжен побледнел. Иниго с Кристен приняли боевую стойку.

Я посмотрел на Блисса – тот подошел к кинжалу и выдернул его из дерева.

– Да не пугайтесь вы так. Это же всего лишь змееросы.

Змеерос разинул пасть, но поднявшаяся струя воды стала оплетать его шею, подобралась к морде, залезла в пасть и острым клином прошла сквозь затылок. Он заревел и затряс головой.

А затем его словно утянуло под воду. Всплеск – и все.

Мы приникли к окну. По темной воде расплывалось бурое пятно, которое относило все дальше от нас. Вода в десяти метрах от корабля забурлила, и из нее резко вынырнули две морды вцепившиеся в тело того змеероса.

Корабль стремительно отплывал от них. Но им не было до нас никакого дела: они жадно пожирали собственного сородича.

Эжен выбежал из каюты. Кира присвистнула.

– В этих морях нет никого сильнее капитана Кроссмана, – ухмыльнулся Блисс. – Ну что, продолжим игру?

Глава 26

Раз-два: зеленая трава.

Три-четыре: дырки в сыре.

Пять-шесть: голов не счесть.

Семь-восемь: имперец грозен.

Девять-десять: идут тебя повесить.

Детская считалочка Таррвании

Александр

На третий день мы доплыли до деревни. Метрах в двухстах от берега начинались вечные сумерки – проклятье и благословение Сожженных земель. Что-то странное было в воздухе, в запахах вокруг, в еле слышном шепоте прибоя. Эта земля манила меня.

Корабль пристал к пирсу, вспугнув стайку серых птиц. Те отозвались пронзительным криком и закружили над кораблем.

Ноги коснулись земли. Я вздохнул с облегчением. На пути нам еще два раза встречались морские чудовища, но они не осмеливались подплыть ближе: боялись силы капитана, как объявил нам довольный Блисс.

Кристен последней ступила на землю, а с ней и два матроса – забрать подготовленные деревней товары. Наш командир тут же сверилась с картой. От пирса вело три дороги. Мы пошли по средней и вскоре прибыли к лесу с исполинскими деревьями. В сумерках можно было разглядеть их стволы, покрытые мхом. Раскидистая крона и мелкие треугольные листья скрывали небольшие деревянные дома метрах в пятнадцати над землей.

Между домами виднелись лабиринты веревочных мостов. Широкая дорога прорезала деревню посередине, другая, поменьше, уползала вправо к каменным останкам какого-то строения прямо возле каньона. Никакой ограды или часовых. И вообще ни души на улице. Но огни в домах говорили о том, что эта деревня обитаема.

Мы прибыли в Красную Дыру – деревню онемасов.

Кристен толкнула меня плечом:

– Так, мы прочесывать дома, а ты идешь туда. Это миролюбивая деревня, и проблем быть не должно. Но советую не терять бдительность, страж.

Она обрубила разговор, повернувшись к остальным членам отряда.

Дом, на который она указала, висел на дереве всего в тридцати шагах от меня. И возле него виднелся согбенный силуэт.

Подойдя поближе, я понял, что это была старая женщина, почти древняя старуха. Спутанные серые волосы свисали, ничем не собранные, темное плотное одеяние в пол прикрывало ее тщедушную фигуру. Она заскрипела, словно старая машина, и, не поднимая головы, произнесла:

– Што тебе нуш-шно, убийца?

Я оглянулся назад. Никого нет.

– Что, простите?

– Прощения шдесь ты не найдешь, убийца. Што тебе нуш-шно на моей шемле?

Я опешил. Чистая и неподдельная ненависть, прозвучавшая в голосе, несколько привела меня в чувство. Ее взгляд, которым можно было прожечь даже камень, вперился в меня. Но почему?..

Я вытащил из сумки блокнот и карандаш и перелистнул пару страниц.

– Мне нужна… – бросил еще один взгляд на листок, – Эйри. Она одна из онемасов. Это ее дом? Ее старый и близкий друг послал забрать некую книгу.

Она зачмокала и посмотрела прямо на меня. Ее глаза округлились, и старуха слегка отшатнулась, а затем судорожно схватилась за мою руку. Это было так неожиданно, что я даже не успел отдернуть ее. Хватка оказалась у старушки железной – она перевернула мою руку и начала лизать ладонь. Я вздрогнул и с силой дернул руку. Она зашипела, а потом подняла голову.

– Александр, ты в одешде убийцы и рядом с убийцами. Они ше убили всех, всех, всех, всех… – Она бормотала и бормотала, как заведенная, медленно склоняя голову все ниже и ниже. – Всех, всех, всех. Они ше убили всех. И тебя.

Она резко подняла голову.

Я оцепенел. В ее глазах плескались белые облака, скручивающиеся, расплетающиеся – в какой-то момент они заволокли глаза полностью.

– Сколько раш тебя не уништошали, сколько раш… и ты все равно с ними. Ты с ними ше шил все это время. Глупец, какой ты глупец! Истошил себя, ты ше не смошешь переродиться больше! А как ше она?! А-а-а-а-а-а-а, вишу! – закаркала она. А потом моргнула – облака исчезли из ее глаз. – Ты хотел шадать вопросы хошяйке этого дома?

Ее палец указал на дом сверху.

– Ага, вы его хозяйка?

Ее безумное представление произвело на меня впечатление, но я старался держать себя в руках.

– Да, што ты хошешь узнать для своих убийц? – она медленно поковыляла к скамье подле дерева. – Садись рядом.

Я осторожно сел на скамью. Но на некотором расстоянии от старухи.

– Как вас зовут? Я армиртор и должен собирать истории. Я не обижу вас.

– Нурт я. Онемас уше много-много лет, – улыбнулась мне старуха, обнажив редкие ряды почерневших зубов.

– А чем вы занимаетесь здесь?

Нурт закашлялась. А потом произнесла:

– Ешли бы мне шадал вопрош этот кто-либо другой, я бы вряд ли отвешила. Но так как этот вопрош шадаешь именно ты, то я, ештештвенно, тебе отвешу. Я принимаю швоих клиентов. Делаю им ушлугу.

– Какую услугу?

На что она достала из широких складок своего балахонистого одеяния ступу с пестиком и сушеный стебель растения, венчавшийся серебристым остроугольным цветком.

Ее рука оторвала листок и серебристый цветок от стебля. Она начала разминать его в ступе, методично постукивая пестиком. Этот мерный шум каким-то образом начал навевать дремоту. Я провел рукой по лицу, отгоняя наваждение.

– Многие шушества, которые обладают бешмертием или обладают теми или иными шпошобноштями, не хотят шить ш ними и пытаются их убрать, попрошаться ш ними.

Я быстро записывал за ней.

– Неужели от магической силы можно избавиться?

– И-хе-хе-хе, – заскрипела она. А потом я понял, что это смех.

Волей-неволей я улыбнулся вслед за ней. Она положила еще один листок в ступку.

– Конешно нет, – усмехнулась она. – Но я у них беру чашть шилы шебе для бешмертия швоего. Это плата, о которой они даше не подошревают. А магия… ее нельзя убрать, мошно только перенаправить: магия никуда не ишчешает, только перетекает в другую форму. И от этого мне хорошо и им. Но шпуштя какое-то время она вошвращается. Поэтому мошно шкашать, што они вешные мои клиенты. А я шиву долго, ох как долго. А они шивут шаштливо некоторое время, пока ко мне шаново не приходят.

Я поставил точку.

– И какую-нибудь историю можете мне рассказать, самую интересную. Если можно.

– Будет тебе иштория. – Старуха достала новый цветок, сломала в нескольких местах и положила в ступу. Мерный стук возобновился. – В один город приехал молодой шеловек. Он проишходил из хорошего рода, был не беден и прияшен лишом. Однашды юноша проходил мимо вышокого дома и в окне второго эташа шаметил тихо поющую девушку, она склонила голову над вышивкой и пела песню о далеком милом друге. Его порашила крашота девушки. Он долго не мог тронушшя с мешта. Наконеш и девушка обратила на него внимание, и пешня ее прервалашь. Она немного шмутилась и шакрыла окно шанавешкой. – Нурт остановилась и достала новую веточку. Я послушно записывал. Скрип карандаша и мерный стук почти слились воедино – рассказ как будто наяву предстал передо мной.

…На следующий день ноги сами несли юношу к этому дому, и он долго ждал у окна появления вчерашней незнакомки. Но она не показалась и на следующий день. Тогда он стал приходить каждое утро и терпеливо смотреть в пустое окно до вечера, после чего обычно покидал место, понурив голову.

– Зря ожидаете, – однажды услышал он хриплый голос из-за спины.

– Почему зря? – испуганно спросил юноша.

– Вот уже шестнадцать лет как дракон наказал моего соседа Серафима тем, что его дочь не может ходить. Конечно, лик ее прекрасен, но она навсегда прикована к креслу. Оставьте эту затею, если не хотите и себя приковать к этому же креслу до конца жизни.

Тут вы, возможно, подумаете, что молодой человек побрел к себе и никогда больше не возвращался к этому дому? Как вам могло прийти такое в голову? Конечно нет! Он громко и радостно крикнул в сторону окна:

– Я буду приходить на это место каждый день, год за годом, и ждать до тех пор, пока ты не покажешься!

Он ушел, но на следующий день вернулся туда же – под окно. Прошел месяц, другой. Прошел год. Но юноша был верен своим словам и каждое утро возвращался, и никто из соседей никогда не видел его печальным. И вот однажды, о чудо, двери дома отворились, и девушка вышла ему навстречу! Все-таки любовь – удивительная сила!

На этих словах старуха закончила свой рассказ, стукнув пестиком. Я вздрогнул – видение отступило.

– Они тоже были вашими клиентами?

– Нет, это мой покойный супрушник был тем молодым шеловеком, а я той дошерью.

Она поднесла руки к лицу и вдруг стала царапать его.

– Он вшегда боролшшя-я-я-я за меня и делал меня лушше…

Она завыла, а потом так же резко успокоилась.

– Я не знал, что в Красной Дыре растет лунный цветок! Здравствуйте, уважаемая Нурт. – Эжен, внезапно подошедший к нам, почтительно поклонился старухе.

Старуха изменилась в лице: глаза потемнели, рот исказила кривая полубезумная ухмылка.

– Уби-и-ийца, – прошипела она Эжену, а повернувшись ко мне, спокойно сказала: – Тебе к Эйри туда.

Трясущийся перст указал на хижину, стоящую у корней исполинского дерева. Этот дом можно было увидеть только подойдя сюда: никто не смог бы его заметить издалека из-за гигантских переплетенных корней.

– Травы, гм, мне нужно собирать травы, – вдруг пробормотал Эжен, неотрывно смотря куда-то поверх моего плеча.

Я проследил за его взглядом – там мелькнула копна светлых волос.

– Эжен?..

Но тот уже с восторженным взглядом упорхнул к Асире.

Я постучал в низкую дверь дома. Никто не ответил. Толкнул дверь и зашел – на меня пахнуло душистым цветочным запахом.

– Долго же ты шел ко мне. Заходи скорее, Александр! Я тебе приготовила твой любимый напиток и чудесное угощение. – Она повернулась с чашкой, от которой повеяло приятным цитрусовым ароматом. В доме царил полумрак, и ее лица не было видно. Свет двух свечей мог лишь смутно обозначить силуэт. – И снова рада знакомству – я Эйри.

Я принял из ее рук чашку с чаем и блюдце с кусочками засахаренных плодов. Но даже не пригубил и не попробовал ни кусочка.

– Прошу меня простить, но я на задании и не могу принимать что-то из чужих рук. Мне нужна книга.

– Ешь, – добродушно произнесла она, совершенно не обратив внимания на мои слова.

И сделала шаг вперед, отчего ее лицо наконец-то показалось на свет.

Я не вздрогнул, но до мельчайших деталей запомнил ее внешность: такое не забывается.

Выжженная кожа вокруг левого глаза – сам глаз полностью белый. Другой глаз был рубиново-красным. Часть кожи не просто сожжена – на пол-лица была видна обнаженная кость, словно ей плеснули в лицо кислотой. В красные дреды вплетены кольца. Кожа цвета темного шоколада. В открытом декольте виднелось ожерелье с красным камнем по центру и двумя полумесяцами по бокам. Черепа покрывали плечи, как эполеты. А в них виднелись связанные пучки какой-то травы.

Прекрасная, но обезображенная ожогом.

– Побеседуем?

Я понял, что мне придется выслушать и ее.

Мой взгляд перемещался от полки к полке, от растения к растению. Кровати нет. Выход один. Похоже больше на лабораторию или мастерскую. Наверх ведет лестница, точнее, приставлена прямо к окну под самой крышей. И очень, очень много трав повсюду – висят над камином на веревке, лежат на столе и в посуде, просто растут в горшках. Котел я уже увидел – до блеска начищенный, он напомнил отражением, что моя шевелюра до сих пор черная. Я провел по волосам – обещали, что краска скоро смоется. У Эжена волосы уже значительно порыжели.

– Ты, как обычно, меня не слушал. А потом удивляешься, что ничего не знаешь и тебе никто не отвечает на вопросы.

Я отвлекся от мыслей.

– Откуда вы знаете, что я задаю вопросы?

– Ах, ты всегда задаешь вопросы, всегда. Даже если знаешь ответ – ты все равно задаешь вопросы. Ты любитель задавать вопросы, нежели на них отвечать. Но об этом ты и так уже знаешь. И как ты в этот раз очутился среди стражей? Я вообще, когда мне рассказал об этом Костераль, даже не могла подумать, что он говорит правду, потому что впервые за столько лет, столько столетий, ты появляешься у стражей. Как они тебя умудрились туда привлечь?

Сердце пропустило удар.

– Ты знакома с Костералем?

– А кто с ним не знаком? Да, мы живем вместе в его замке, здесь, на Сожженных землях. Надеемся, что скоро вы решите вопрос с возрождением Анисы. Кстати. – Она улыбнулась. – Я выиграла пари у всех, кто думал, что императрица «настоящая» и ты с ней все вспомнишь. А я знала, что она ненастоящая. Не может Аниса, лапочка моя, моя лучшая подружка быть такой злой! И она меня совершенно не помнит! Да-да! А я говорила Костералю, это он считал, что она притворяется, но почему-то поверил он только Вильяму. Вот как так? Он же выскочка!

Она тараторила, тараторила и тараторила, вываливая на меня кучу фактов, упоминая какие-то события – я едва поспевал за ее речью. И она вела себя так, как будто давно знала меня.

Эйри резко прервалась и кивнула мне:

– А ты чего не пьешь? А, не переживай, я тебя не отравлю. Если бы хотела, я бы отравила тебя, как только ты явился ко мне на порог, есть столько способов для мгновенной смерти! Воздухом или, например, расщепить тебя. У тебя же совсем нет магии.

Чашка в моих руках застыла на полпути ко рту:

– Ты умеешь расщеплять людей?

Она расхохоталась.

– Конечно нет. Я только могу лечить существ. И надеюсь, что моей силы хватит, пока вы не разберетесь, как вернуть вашу: мне становится тяжеловато справляться со всеми одной.

Я поставил чай с блюдцем на стол рядом.

– Так, погодите. Давайте с самого начала. Откуда вы меня знаете?

Вместо ответа она протянула мне книгу.

– Эту книгу нужно передать Мастину, и скажи ему, чтобы он мне обязательно потом дал по всем страницам свои комментарии. О, тебе надо идти. – Она замахала рукой, указывая на дверь.

– Но…

Она еще раз помахала рукой, прервав меня. А я понял, что и здесь меня ничего не ждет. Схватил книгу и вышел, хлопнув дверью.

Из-за двери раздалось приглушенное хихиканье.

Кристен созвала нас к разрушенному круглому зданию. Его крыша обвалились внутрь, погребя под собой все, что там находилось.

– А где Кира?

– Осталась на задании, – ответила Кристен. – Как вы думаете, что это?

– Э-э-э… разрушенный храм? – протянул Эжен.

– Неверно! Это прямая измена императору и угроза Таррвании. Онемасы сообщили, что неделю назад со стороны некромантов было совершено третье возмутительное разрушение храма Зеленого дракона. Служители были убиты обломками. От старшины поступил прямой приказ: если обнаружится очередное нападение, то нам разрешено сделать предупреждение. Мы идем на территорию некромантов.

– Но они никого к себе не пускают, – сказал Иниго.

– В этот раз пустят.

Почему Кристен была в этом уверена – неясно. Но приказ не обсуждался. Мы ступили на веревочный мост на краю каньона: он вел на территорию некромантов.

* * *

Тихий скрип деревянных досок и веревок уносился ветром. Мы шли вереницей друг за другом. Другая сторона была скрыта сгустившимся полумраком, мост плавно уходил во тьму. Я не выдержал и повернулся к Кристен:

– А это нормально, что мы идем столько времени по мосту и никак не можем дойти до другой стороны?

– Мост короткий. А мы идем так долго потому, что некроманты должны принять решение: пустить нас на свою территорию или нет. Они намеренно играют с нами. Если они нас пустят до наступления полной темноты, то будет хорошо. Если ж они решат не пускать нас, то мы выйдем обратно, туда, откуда мы заходили на мост.

– А видели то дерево? – в который раз начал Эжен.

Все промолчали.

– Нет? Оно было прямо возле моста. Редкое же – сребролюбивый рахолиус. Когда проходит дождь, они так пахнут! Мы любили с отцом ходить по тому лесу, собирать грибы. Вообще грибы я обожаю собирать, но больше всего…

– Молча, Эжен, молча, – тихо сказал Иниго.

Эжен затих, а я засмеялся.

– Не повезло тебе с напарниками. Никто здесь не разделяет твою любовь к растениям.

– Когда-нибудь я встречу человека, который будет разбираться в растениях лучше, чем я, – отмахнулся от нас Эжен, даже не подав виду, что обиделся.

А затем начал тихонько напевать себе какую-то мелодию под нос, но уже не сильно мешая нам идти дальше.

Тьма разошлась, и показалась другая сторона каньона.

Возле входа на мост стоял небольшой столб, верхом на нем сидело обнаженное существо. Всклокоченные черные волосы, серая кожа и горящие глаза выдавали в нем некроманта, а обнаженные прелести – некромантшу. Ее тело прикрывала лишь висевшая на шее лестница из костей, спускавшаяся прямо к ногам. Сшитые кожаным шнуром кости негромко постукивали, когда она шевелилась.

– Куда прете, детишки, – раздался низкий женский голос. – Не знаете, что стражам вход воспрещен? Мы убьем вас да освежуем, а ваши кости послужат в наших ритуалах.

– Нам доподлинно известно, что именно вы разрушили храм Зеленого дракона. Вам выносится предупреждение, – спокойно сказала Кристен.

Некромантша зашипела и сказала:

– Предупреждение? Предупреждение! Мы знаем, зачем вы пришли. Но пустим только их!

Она указала пальцем на меня и Эжена.

– Вы пускаете нас всех: мы должны проверить вашу территорию. Если вы не пускаете нас сейчас, то потом сюда придет отряд стражей, – голос Кристен звучал сурово.

Из тьмы вышла вторая некромантша. Ее движения были одновременно хаотичны и плавны. Она была также практически обнажена, но взгляд привлекало не это – руки. Вместо пальцев из кистей торчали длинные острые когти.

А вот это уже выглядело как угроза.

– Мы пустим только их. Но не убийц.

– Поуважительнее, пожалуйста. Какие убийцы? Это не мы разрушили храм, – голос Эжена звучал слабо и как будто издалека.

– Помолчи, Эжен. Это приказ, – голос Кристен зазвенел сталью.

Некромантши холодно рассмеялись в ответ.

– Поэтому вы сжигаете нас, поэтому вы сжигаете клочки земли только за то, что мы боремся за свои права? Мы хотим быть свободными на этих землях.

– Таковы законы. Невиновных мы не трогаем. Но мятежники должны быть выданы на суд стражей.

Одна из них показала вниз – на щупальца белого тумана. Он змеился возле их ног, а потом поднялся ввысь – еще немного, еще выше, и клубы приняли очертания земли и горящих домов.

Вторая рукой провела по туману, и картина развеялась.

– Мы можем пустить только вас на наши земли.

Другая некроманшта сказала:

– Это был ребенок. Одно слово против, крошечное недовольство порядком империи из уст неразумного дитя… Они сожгли все. Всех. Ничего не осталось. За что, скажи, Александр, нам уважать их? Должны ли мы идти на сотрудничество, скажи, а?

Я не понимал, почему они обращались ко мне.

Неужели я настолько отличался от других стражей? Или меня опять… приняли за него?

– Мы войдем все либо никто. У меня нет доверия к вам.

– Доверие, доверие, доверие. Эх, никто не может этим доверием похвастаться. Даже твои родители, которые не пожалели ни своих детей, ни своей судьбы. Доверие, – промурлыкала та, что сидела на столбе. – И это говоришь ты, которая не доверяет никому, кроме… Ах да, ты даже брату не доверяешь. И что-то говоришь нам о доверии.

Я повернулся к Иниго: тот, как обычно, был с непроницаемым лицом. Но глаза… В глазах был страх, абсолютно несвойственный ему. Эжен выступил вперед и уже наполовину достал клинок, но Кристен положила руку на его плечо.

Некромантша спрыгнула со столбика. Вперив в меня взгляд, она развела руки и тягуче произнесла:

– Прошло уже больше двухсот лет, как ты был здесь, и вот явился вместе с этими убийцами.

– Зачем вы… – начала Кристен.

Некромантша зашипела и яростно, почти по-звериному рыкнула:

– Молчи, когда я говорю, страж!

Кристен побледнела и тоже схватилась за клинок. Напряжение натянулось тонкой нитью. В воздухе отчетливо разлилась опасность.

– Ты хотел остаться с нами, а потом резко поменял свои планы. Почему же? Почему же… – протянула она, сделав вид, что задумалась. – А! Точно-точно. Ради Костераля, конечно. Вы всегда были друг за друга… Как только ты его увидел, все пошло не по плану. Но ведь ты мог бы стать одним из нас. Хотя тогда ты был просто дитто, но магия в тебе была намного сильнее, чем сейчас.

Вторая начала перебирать кости с отчетливым постукиванием. Тук-тук. В ушах жутко резало. Тук-тук. Понимал ли я, о чем они говорят? Да. Хотел ли я принимать это? Очевидно, нет. Голова начала раскалываться, а виски стянуло обручем боли.

– Да и выкрал у одного из дитто очень интересный, прямо о-о-очень интересный артефакт, который, я думаю, – произнесла та, что играла с костями, и хищно улыбнулась, – сразу выпрет тебя из команды, если узнает, что именно ты выкрал у него это.

Она взмахнула рукой, внимательно посмотрела на нее, а затем, повернув голову к нам, показала, что в руках у нее ничего нет. Грациозно подойдя ко мне и замерев на несколько секунд, она выстрелила правой рукой прямо к моему левому уху – я отшатнулся. И жестом фокусника она показала на раскрытой ладони…

Такое же, как показывал Рейн.

Драконье яйцо.

– Значит, вы нас не пустите? Хорошо. Предупреждение вы получили. Стражи, возвращаемся на корабль.

– Вы точно уверены, что это был я?

Та, которая пряталась за спиной, ехидно улыбнулась и помахала кистью с костями:

– Так ты ничего не помнишь? – почти восторженно пропела она. – Значит, слухи верны и императрица не та, за кого себя выдает!

Некромантши церемонно раскланялись.

Кристен жестко сжала мое плечо и молча потащила к мосту.

Вслед нам неслись оскорбления и улюлюканья.