Текст книги "Сожженные земли. Лишний"

Третье имя – Костераль Дэниел Фуркаго. «Изгнан и правит проклятой провинцией».

Я перелистнул страницу и наткнулся на разворот – на нем были юноша и девушка.

Портрет на одной странице и информация под ним про юношу – и на следующей странице зеркально про девушку. Александр и Аниса Корс.

…Принц Александр…

Но больше я не смог прочитать ни строчки из написанного.

Я не мог оторвать взгляда от изображения.

Потому что будто глядел в зеркало.

Странные мурашки поползли по всему телу. С трудом оторвав взгляд, я все же перевел его на соседнюю страницу. Девушка… была мне знакома. Но я мог поклясться трижды, что никогда в жизни ее не встречал. Ни здесь, ни там.

Но она была мне знакома.

Что-то липкое и холодное заворочалось в районе желудка.

Наконец-то я смог сконцентрироваться на тексте.

…убит за измену императору в Кровавое утро Астраэлем…

Смысл текста ударил по мне электрическим разрядом.

…дитто белого дракона. Но с гибелью Александра на землях Таррвании не осталось ни одного белого дракона. Они покинули нас…

Кровавое утро, о котором была сказана в книгах по современной истории Таррвании всего пара слов. Мятеж и предательство дитто белого дракона. После этого император перестал доверять всем существам. Хотя и сам был существом.

Способности Александра Корс: цикл перерождений.

Способности Анисы Корс: цикл перерождений.

Перерождение.

Да ну, бросьте…

Я быстро вернулся к указателю и нашел нужный подраздел – «Кровавое утро». И нетерпеливо перелистнул до нужной страницы. Она была вшита в книгу.

Перед текстом стояла пометка:

Запись ведется от имени Астраэля Фуркаго – императора Таррвании.

Рано утром к Астраэлю, только вступившему на престол императору, пришел в покои его очень близкий друже Александр. И были они все отрочество вместе, и Астраэль доверял ему, как тени своей. И когда Александр пришел к нему со сталью в руках, Астраэль сначала не понял даже, что ему надо опасаться чего-то. И что погибель пришла по его душу. И вопрошал Александр:

– Друже мой названый, император мой огненосный, свет империи нашей, завтра я должен выехать в Бастарию, чтобы занять место старшины и связать себя с его дочерью. Помогать ему верно, дать клятву и служить исправно. Так ли это, друже?

Астраэль закивал, безмерно довольный, что тот пошел по верной дороге – он развеял его думы тяжкие да сомнения черные. Принял Александр свое предназначение и отказался от планов хитроумных и лукавых. И отвернулся посмотреть в окно на рассвет прекрасный, солнце чудесное, покрывающее империю… Но вдруг услышал свист и почуял намерения хищные. То не враг, то друже близкий меч занес над ним. И повернулся император, и силой своей волшебной остановил погибельную сталь. И повернул зло против друже неверного: меч Александра вонзился ему же в грудь. И завопил Александр, силу свою являя, смерти боясь подступающей! Но император, обливаясь слезами, свернул ему шею, шею другу близкому. И ужас объял императора. То не горы дрожат, то не ветер стонет – то император убивается да по другу стенает, что стал чудовищем неверным, аспидом на шее пригретым.

И вошла сестрица названная Александра – Аниса прекрасная, невеста, нареченная императору. И ужас объял прекрасную Анису: брат убитый, смертью забранный, лежал бездыханный.

Астраэль молвил:

– Не хотел биться с ним, как вор напал со спины!

Не поверила словам его честным Аниса и выбежала, крича, и погналась стража за ней. Когда догнал император Анису, свою невесту, у моста, названного в честь имени ее прекрасного Алым, то узрел своего второго брата на коленях да со стрелами в груди. И упал тот на бок, открыв ему взор на убитую невесту. Изрешечена, искромсана дева прекрасная! Ни одного места без стрел злых. И помчался император Астраэль к своей невесте, к Анисе прекрасной: любил ее всей душой и поверить не мог, что стража смогла смерть навлечь стрелами страшными.

И разом он вытащил силой своей стрелы из тела ее, жестокую боль причиняя и смерть отгоняя. И закрыл полностью боль страшную силами своими, и остановил кровь. Но смерть все так же стояла над ними – не лекарь он, не мог он исцелить Анису. И подхватил он ее на руки, и бегом пустился к лекарям, где были белые драконы, целители искусные. Чувствовали они гибель своей принцессы и уже готовы были ей помочь. Несколько месяцев несчастная Аниса была в забытьи и дурмане, между смертью и жизнью. Но огромная любовь нашего императора чудо явила, и была она исцелена. И рассказала Аниса про всех, кто подстрекал к бунту и предательству, и были казнены все предатели да мятежники. Стала она женой Астраэлю, императрицей Таррвании. И по сей день они вместе – любовь укрепилась и победила зло.

Наставник стремительно зашел в библиотеку.

– Погодите, я только-только дошел до… – Но тот уже был у стола, закрыл книгу и забрал себе.

Очень быстро забрал себе.

Я немного опешил и тупо уставился на нее. Спохватившись, Эгов произнес:

– Время вышло.

Глава 19

Но не все были довольны политикой действующего императора… Три дома были казнены и вычеркнуты из истории. Но вот вам их имена: Роух, Адарз и Хагоур. И осталось всего восемнадцать главных домов.

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Рейн

Полторы недели до бала

Ветер обдувал мое лицо неторопливо, без хозяйских замашек.

Запах свободы вплетался в запах надвигающегося шторма. Но и он ничто перед сезоном непрекращающихся ливней. Всего два месяца, и нам придется уйти на стоянку. Жизнь в Таррвании замирала в это время.

За бортом взвизгнула летучая рыба.

Нам стоило поспешить и добраться до порта Шаффола до захода солнца. Вряд ли наши гости будут еще сутки дожидаться нас.

Мы опаздывали, и опаздывали сильно – на целую неделю.

Увы, но была ли в этом моя вина? Нисколько-нисколько…

– Капитан Кроссман, позвольте.

Рядом замаячила Джен. По ее легкой улыбке я понял, что опять ушел в себя и она простояла дольше положенного. Я уступил ей штурвал.

Передышка была весьма кстати. Мы чудом ускользнули от шторма, но он вновь нагонял нас. Мне нужно было подкопить силы, прежде чем со дна поднимутся твари, идущие на запах бушующей стихии.

Я кожей чувствовал, что они скользят за нами, следят. Они нашептывали мне свои песни и пытались свести с ума.

Но мы были с ними давними знакомцами. Я видел не один десяток этих тварей за последние девятьсот лет и давно научился оберегать команду. Мы всегда выходили на выигрышную сторону в схватке с морским народом.

Я вернулся в каюту. Открыл сундук и достал парадный костюм принца. В этом городе меня в последний раз видели тридцать лет назад, но перестраховка никогда не помешает.

…В порту отчаянно несло рыбой, птичьими экскрементами и многолюдностью. Город значительно разросся во время моего отсутствия. Уже темнело, и по шпилям башен багровыми всполохами проскользнули последние лучи закатного солнца. Постепенно зажигались огни. Стремительно чернело затягивающееся тучами небо. Ветер сгибал стволы тонких песчаных деревьев. Вдали прогремел гром. Горожане спешно покидали улицы.

Мой «Красавец» встал аккурат напротив имперского судна.

Значит, опоздали.

Пока матросы крепили канаты, я в полном имперском облачении спустился по трапу в сопровождении Джен и Блисса. Ветер легкими хлопками трепал их плащи.

И досадливо махнул рукой. По пирсу почти бежал пухлощекий мужчина в сопровождении двух слуг. Прознал, пройдоха…

– Рейн, дракон тебя раздери! А я уж думал, что обознался, когда увидел флаг капитана Кроссмана на горизонте! Но нет – «Красавец» снова в нашем порту.

– Друг мой любезный, Шорр, какая встреча! Капитан прибыл забрать ценный груз, а я, как видишь, наконец-то могу выйти развлечься.

Мы крепко обнялись.

– Не соблаговолит ли знатная особа заглянуть в мое скромное жилище?

– Это ты про свой трехэтажный замок, возведенный лучшими архитекторами Таррвании для вашего славного рода двадцать лет назад?

– Именно!

– И мы изопьем прекраснейшего вина и насладимся обществом сладкоречивых дев?

– В точку!

– Так чего же мы ждем, герцог Шорр?

Джен сплюнула прямо себе под ноги, а Блисс задумчиво присвистнул. Но оба молчали.

Им ли не привыкать?

В фамильном трехэтажном замке герцога Шорр-а-Клахана, по совместительству главы города, было шумно и тепло. Нас с порога встретила симпатичная служанка и проводила в главный зал, где уже вовсю пировали гости. Слишком знакомые мне гости – за двумя рядами изысканных столов сидели люди в красных камзолах.

В воздухе витал смрад дурманящей травы.

Герцог Шорр улыбнулся и приветливым жестом указал нам на одну из многочисленных ниш, прикрытых легкими шиальскими полупрозрачными тканями. Смахнул несуществующую пылинку с богато расшитого по последней моде камзола и скромно произнес:

– Прошу, мои друзья.

Джен заступила передо мной и сквозь зубы произнесла:

– Вы не предупреждали об этих отродьях. Что здесь делают шавки империи?

– Тише-тише, милашка. Такое простительно принцу, но никак не тебе. Многоуважаемые слуги императрицы, да продлится ее правление вечность, самые почитаемые гости в моей скромной обители. – Герцог сладко улыбнулся, но легкая складка между бровями выдала его мысли.

Мой старый друг никогда не забывал пользоваться обманчивостью своей внешности. Но под добродушным пухлощеким лицом скрывался хитрый и опасный правитель, который уже тридцать лет держал крепкой рукой Шаффол. Город преследовала дурная слава – контрабандисты, пираты, наемники и всякая шваль стекались сюда со всех уголков Таррвании. И до прихода к власти дома а-Клаханов тут царил хаос.

Теперь этот хаос был управляемым.

– Джен, весьма благодарен за твою заботу, но мне, как дитто, бояться здесь нечего.

Она закатила глаза и отошла в сторону. Блисс погладил себя по боку и многозначительно улыбнулся. Он, конечно, намекал на все многочисленные кинжалы, скрытые на его теле. А Шорр не попросил нас избавиться от оружия.

Хороший знак.

Имперцы не обратили на нас никакого внимания. Я сразу увидел их командира – его слегка резкие движения выдавали характерную степень одурманивания. Вкупе с выпитым спиртным… завтра кто-то проснется с дикой головной болью и лишь фрагментами воспоминаний. Как Шорру удалось споить этих вечных трезвенников?

Мы расположились в тени ниши. Джен и Блисс сели по левую руку от меня, Шорр уселся в подставленное слугами кресло и хлопнул в ладоши. Часть факелов потушили, запах дурманящей травы стал сильнее, и двери зала открылись – грациозно скользнули танцовщицы в шелковых полупрозрачных одеяниях под легкую, зазывающую музыку.

Одна из прекрасных дев заструилась прямо рядом с нами. От нее шел легкий аромат надушенного тела, губы влажно блестели, а танец выдавал томление… призывное и возбуждающее.

Она ждала, когда кто-нибудь подаст знак – и вот она бросится к нему, раскроет объятья и подарит наслаждение.

– Кш-ш, – шикнула на нее Джен. Ее длинные розовые волосы, заплетенные в две косы, как будто чуть заблестели и приподнялись.

Шорр усмехнулся и протянул руку деве. Та поцеловала протянутую руку, и ее глаза сверкнули в полумраке льдинками. У меня слегка закружилась голова, и я усилием разогнал вокруг нас дурман.

Оссаклы. Прекрасные и манящие девы с черной душой из Вечных пустынь за границами Таррвании. Их намерения так же холодны, как глубина их льдистых голубых глаз.

Шорр отозвал деву, и нас оставили наедине за завесой из музыки, смеха и шиальской ткани.

– Белый дракон скоро вернется к нам, повелитель, – тихо произнес герцог, склонив голову в почтительном поклоне.

– Но только от нас зависит, как долго пробудет он с нами, – так же тихо ответил я. – Прости за задержку, мой верный слуга, мы попали в ловушку и никак не могли прибыть ранее. Пришлось подкинуть буре парочку имперских кораблей. Но я никак не ожидал, что один из них будет уже здесь. Она действует на опережение.

– Мой повелитель, они все одурманены. Никто из них, если вы пожелаете, не выйдет из зала.

– Шорр, брось, зачем мне их смерти? Они такие же подданные Таррвании, как и мы. Им не повезло быть на неправильной стороне.

– Они убивают существ и служат суке-императрице. Они враги.

Шорр присоединился к Сопротивлению тридцать лет назад – после смерти дочери и любимой супруги. Он вместе с семьей был призван ко дворцу в честь окончания строительства великого храма Зеленого дракона. А во время устроенного пира императрица Аниса выбрала дочь Шорра для своего близкого круга, прельстившись ее красотой. Но мать не захотела отдавать дочь ко двору. Она всегда заботилась о благочестии единственной дочери.

Императрица приказала высечь их обеих прилюдно и заставила герцога Шорра лить солевой раствор на их спины. После пятидесяти ударов плетью-кошкой они испустили дух.

– Ты знаешь меня. Я безмерно сочувствую твоему горю… поэтому и призвал к нам. Но потерпи еще немного. Она получит по заслугам. Докладывай, как обстановка в Бастарии?

– Наш залетный ученый передал послание: «Дитто подготовлен и на нашей стороне».

– Прекрасно. Именно тогда мы и утвердимся… начинать ли действия или нет. А пока быть наготове. Сопротивление не должно начинать действия до моего приказа.

– Да, повелитель. И мы нашли то, что вы искали. Заперли в одной из башен, положив рядом огораживающие травы онемасов.

Мое сердце забилось быстрее.

– Почему ты не начал разговор с этого? – тихо сказал я, с трудом сдерживая рычание.

– Я знал, что вы несколько… импульсивны в этом вопросе, – ответил Шорр, пряча улыбку в уголках глаз.

Он отогнул полог и выпустил нас в зал. Вонь дурман-травы ударила с новой силой. Имперцы были во власти дурмана, алкоголя и прекрасных дев, уводивших некоторых из зала. Их командир поглаживал полуобнаженное бедро одной из них, искусно исполнявшей горячий танец, почти сидя на его коленях.

Интересно, как бы изменилось его лицо, узнай он, что перед ним безжалостная убийца, которой понадобится всего три секунды, чтобы перерезать ему глотку?

Мы спокойно прошли вдоль стен за герцогом Шорром. За одной из ниш скрывалась потайная дверь.

Герцог провел нас длинным путем к крепкой деревянной двери, которую охраняли два воина из личной охраны. Уже на подходе к двери я почувствовал…

Он там.

По знаку герцога дверь отворили – внутри было темно. Но тьму разрезала пара желтых светящихся глаз с вертикальным зрачком, и с недовольным шипением к нам ступил в свет черный дракон.

Подросток с узкой змеиной мордой. Еще даже не летающий, только сбросил вторую шкуру – приподнятые в угрожающем жесте крылья совсем тонкие.

Я отстранил герцога и ринулся к нему. Дракон не понял моего порыва и яростно зашипел, раздувая ноздри.

И тогда моя сила соприкоснулась с ним. Я зашептал ласковые слова, и дракон, задрожав, бросился ко мне. Он ластился и крутился вокруг моих ног, его чешуйчатое тело отзывалось на дрожащие потоки воздуха, клубящиеся вокруг него, сереющие и чернеющие, наполняющие эту комнату зарождавшейся связью.

Вместе. Ты проделал хорошую работу… Теперь твое место рядом со мной. Ты в стае, друг.

Дракон ответил утробным урчанием согласия. Его черная, обсидиановая шкура переливалась в свете подставленного факела.

– Шорр, где перехватил?

– Пиратское судно выставило на ночных торгах. Сколько таффов заломили… но я им быстренько цену сбил, припомнив бойню в бухте Трех ветров. И потопленные торговые судна. Мои судна, – мрачно ответил герцог Шорр. – Никто не может оскорбить герцога и уйти безнаказанным.

– Мы забираем его и уходим сегодня же ночью.

– В такой шторм? При всем моем уважении, но хотя бы три дня…

– Мы спешим на бал в честь вступления в ряды стражей кадетов Бастарии, который откроет сама императрица Таррвании. Негоже опаздывать к таким знатным особам, верно?

Блисс поднял дракона на руки, скрыл под полами плаща и произнес:

– Нас ждет новая история.

Глава 20

Для всех найдется срок,

Прыг-скок, прыг-скок.

Смерть не помнит про зарок,

Прыг-скок, прыг-скок.

Народная песня Таррвании

Вильям

Пять дней до бала

– Оссаклово отродье, тебя сколько звать?!

Прислуга, вжавшись в стены, неприметными тенями проскользнула мимо. Мой гнев был почти осязаем. Я всего лишь приказал сходить за печатью одного из младших стражей… и в итоге пришлось отправиться самому. Жажда стянула горло петлей. Я нервно провел языком по клыкам.

Успокоиться.

Импульсивность не была мне присуща, просто подходило время для очередного отсутствия по делам куда более важным, чем эта писанина.

Я зашел в комнату, резко распахнув дверь. Металлическая ручка стукнула по стене.

Оставалось пять дней до бала и горы неподписанных документов. Очередная стопка от старшины высилась на столе. И все должно быть проверено сегодня. И лично мной – ближайшим помощником и сподвижником идиота Реджинальда.

Я со вздохом уселся за письменный стол и поставил рядом печать. Человеческая бюрократия…

Работа была завершена глубокой ночью.

Я потушил масляную лампу. В ней не было смысла, но необходимость поддерживать человеческий образ заставляла меня даже в собственной комнате быть внимательным к мелочам.

Вот уже на протяжении пятидесяти трех лет.

Проникнуть в крепость было легко. Все знатные дома Таррвании я знал, осталось дождаться, когда подрастет выбранный мной новобранец из дальнего дома. Мы следили за этим домом несколько лет – они почти не имели связи с другими домами. Досье и портрет были перехвачены и заменены.

А затем я тихо избавился от новобранца перед тем, как его забрали. И стал Вильямом Таниэррз.

Сложнее было с Мастином. На меня все эти сыворотки не действовали. Но вот он-то был человеком… и сыворотка подчинения должна была отнять его волю во время клятвы стражей.

Однако амбициозный и алчный до власти капитан Реджинальд поспособствовал нашему внедрению, сам того не ведая. Я уже дослужился до лейтенанта и присутствовал на клятве вместе с прежним старшиной. Пришлось ранить себя, чтобы «внезапное нападение взбунтовавшихся кадетов» выглядело правдоподобным. Мы с Мастином с прискорбием сообщили о том, что старшина и второй лейтенант были убиты, а остальные нападавшие были нами устранены.

Это было первое убийство Мастина. Но его решимость и жажда послужить правому делу Сопротивления перевесили слабый голосок совести.

Реджинальд быстро взял всю власть в свои руки, замяв это странное дельце. Его служба в Бастарии длилась двадцать лет, и оставаться замом, всего лишь капитаном, он уже никак мог. Но доносы на предыдущего старшину, отправляемые Императору, не возымели никакого эффекта.

Даже если он что-то и заподозрил, то не подал виду. А лишь окружил себя лучшими стражами и никуда не выходил без охраны.

Я отодвинул ровную стопку подписанных бумаг и выдвинул нижний ящик. Достал оттуда шкатулку и вывел замысловатую комбинацию на камнях. Крышка с легким щелчком откинулась, и я вынул конверт.

Внутри лежал сложенный в несколько раз листок, испещренный моим мелким почерком. Бумага уже пожелтела, но чернила были хорошие – пройдет еще много лет, прежде чем они побледнеют и исчезнут.

И приступил к тому, что делал каждую ночь.

Вновь и вновь перечитывал письмо.

Глава 21

И только одним существам император разрешил находиться рядом с ними – ликариласам. Наемникам, избравшим своим хозяином звенящую монету. И прокляты были те среди других существ…

Керрик, главный армиртор Бастарии. «Хроники Таррвании», том X

Александр

Главный зал. Мы все стоим перед какой-то невероятно древней книгой, у всех по-дурацки серьезные лица. Эжен пытается не ржать. Иниго опять вздыхает с лицом а-ля «как меня достали эти идиоты». Вот настала чья-то очередь подойти и дать Великую Клятву Стража.

Подходит. Клянется. Уходит.

Следующий…

Примерно так я представлял себе церемонию посвящения в стражи. Но на самом деле я сейчас сидел на стуле перед старшиной, нависшим над столом. И все – больше никого из других новоиспеченных стражей не было.

Рядом стоял спокойный Мастин, в руках у него был шприц: он готовился вколоть мне в шею сыворотку. Перед ним было два подноса. Но лекарь заранее предупредил меня, что укол будет только один.

Потому что сыворотку подчинения мне «ввели» три года назад.

Старшина оторвался от заполнения документа и, потерев руки, произнес:

– Я надеюсь, что за три года ты научился уважать это место и будешь сто лет славно служить высшим целям стражей. Бесценная сыворотка утвердит тебя в вере – ты будешь непоколебим, намерения тверды, а дух всегда крепок.

Я скептически посмотрел на сыворотку. Понятное дело, что за красиво сказанными словами не очень-то завуалированно проступала идея рабства. Я ответил по уставу:

– Благодарю, старшина, – и коротко кивнул в знак уважения, – а что мне реально даст эта сыворотка? У меня будет супергеройская скорость? Я смогу призывать животных пением?

– Эта сыворотка поможет тебе служить сто лет: не стареть, быть в такой же форме, так как все процессы в твоем теле замораживаются. Это что касается физического уровня. Да, Александр, все просто.

Мое имя непривычно прозвучало в его устах: я уже свыкся с кличкой Лишний.

– Послужишь нам сто лет и отправишься на покой на ту сторону. Или же останешься здесь. Вот и все.

Мастин подошел ко мне и быстро вколол сыворотку.

Боль была действительно дикой. Шею начало саднить и покалывать – с каждым мгновением все сильнее и сильнее. Старшина внимательно и даже жадно наблюдал за мной. Как и три года назад. Я тихо выдохнул и вновь накинул на лицо маску безразличия. Мастин вернулся к подносу со шприцами и резко сказал:

– Следующий!

* * *

Корабль императрицы прибыл в полдень. Капитан Вильям и старшина вышли встретить ее к пирсу, захватив с собой лейтенантов и несколько новоиспеченных стражей. Старшие стражи должны были прибыть через месяц, перед самым сезоном дождей. Нашему же отряду не было дозволено выйти – командир Кристен объяснила это тем, что общие баллы оказались не так высоки.

И претензия в основном была ко мне, конечно же.

Императрица разместилась в Южной башне вместе с частью своей свиты, кроме того, ее сопровождали двадцать элитных воинов из особого отряда Карателей – она никуда не выбиралась без них.

И судя по всему, это могла быть моя сестра, если я хоть на минуту поверю в то, что было написано в той книге.

Я помнил себя лет с четырех, а не с двадцати одного года. Но я не знал своих родителей. Мне сказали, что меня обнаружили на пороге сиротского приюта. Как и все сироты, я какое-то время жаждал узнать, кто эти люди, бросившие меня.

Но никаких зацепок не было.

Я потер шею, оттягивая воротник рубашки.

«Александр, ты должен быть при полном параде!» – сказали мне. Но никто в жизни не заставит меня надеть пиджак. Я согласился только на смокинг… в придачу к белой рубашке и черным брюкам. Ладно, я сдался под натиском Эжена, который и отгладил их настолько хорошо, насколько мог. То есть идеально. Насколько неряшливым он был в быту, настолько с иголочки старался одеваться в обычной жизни.

В общем-то, он и одолжил мне всю одежду: мы были почти одинаковой комплекции. Только он чуть выше и шире в плечах. И вот мы, принаряженные, с черными волосами, стоим тут – Эжен по левую руку от меня, а Иниго по правую.

Странное дело. Я не чувствовал никакого волнения и был максимально расслаблен. То ли это дерьмо, которое вкололи мне в шею – место укола до сих пор слегка чесалось и было немного опухшим, – так действовало, то ли…

Костераль Дэниел Фуркаго, правитель Сожженных земель, стоял в другом конце зала. Впервые я увидел его в совершенно другом одеянии: черные брюки и удлиненный черный камзол необычного кроя на белоснежную рубашку. Камзол соединялся воротником под горло и переливался на свету золотой вышивкой. Рукава были длинными, как на старинных средневековых картинах.

И он не спешил пропадать – спокойно отвечал, когда рядом стоящий мужчина обращался к нему.

Мужчина рядом с Костералем был одет абсолютно идентично: легкие брюки, камзол. Высок, но не выше Костераля. И что-то общее сквозило в их облике.

– Какая же она красивая!

– А? – я невольно отвлекся на голос Эжена.

– Да она, посмотри, – повторил тот громким шепотом и кивнул головой в сторону «нее».

Я наконец понял, про кого он говорил: «она» стояла позади того мужчины, на почтительном, но не очень далеком расстоянии, и небрежно покачивала бокал шампанского в руках. Прекрасное черное платье с пикантными разрезами в области груди, позолоченные вставки. Длинная белая коса, свисающая через плечо.

– Асира, – задумчиво протянул я.

– Вы с ней знакомы?

– Помните, я отлеживался после боя с Вильямом? Она была там.

– А я… пару раз забирал у нее травы по утрам, – застенчиво ответил Эжен. – Она… прекрасна же, правда?

Эжен, наш милый и простодушный Эжен.

Иниго похлопал того по плечу.

– Эжен, она же с Сожженных земель, а значит, не человек. Стражи не могут любить существ. Устав.

– Но любоваться же нам никто не запрещал? – сердито отозвался Эжен.

Рядом с Асирой стояла девушка, диаметрально противоположная по внешности и одеянию: уже белый наряд, но такие же золотые вставки, нежно-розовые волосы, пухлые губы и какая-то кукольная красота. Я моргнул пару раз: взгляд не хотел сразу отрываться от нее, хотя в физическом плане я не имел ни малейшего интереса к ней… А затем на мое плечо легла рука, заставившая меня резко обернуться.

Кира.

Она стояла и улыбалась. Волосы были убраны в пучок, прекрасное бальное платье с верхом бордового цвета, украшенное золотой вышивкой и интимно глубоким декольте, невольно обращало на себя внимание. Кира явно не желала оставаться вдалеке от чужих взглядов.

– Ну что, готов закружить меня в танце?

– Конечно, – ответил я и, легко поклонившись, подал ей руку.

Музыка, игравшая до этого не очень громко, внезапно усилилась, и мы нырнули в самую середину танцующих пар.

– Спасибо, – тихо сказала мне Кира после пары кругов по залу.

Мы с ней продолжали притворяться парой вот уже три года – таков был уговор.

– Есть новости про твою мать?

– Очень… смутные.

Кира отвела взгляд, но я успел увидеть мелькнувшую досаду. Судя по всему, старшина не спешил с помощью. Мимо нас промчалась в танце Элли – у милой и улыбчивой девушки не было отбоя от кавалеров. Кира проводила ее взглядом и вновь повернулась ко мне.

Мои виски внезапно сдавило жгучим обручем. Воздух как будто поплотнел, и вдохи стали даваться с трудом. Я резко остановился.

– Что случилось? С тобой что-то не так? – Она посмотрела на меня и затем обвела взглядом зал.

Мог ли я дать ей ответ? Секундное размышление ни к чему не привело. Я молча развернулся и…

Мне нужно было уйти. Неважно куда.

Быстрый шаг вывел меня к ближайшим дверям – тем, из которых недавно выносили блюда. Я слышал тревожный голос Киры, но не остановился и нырнул в двери, чуть не задев какую-то служанку. Прошел дальше по коридору, к открытому балкону, и выскочил наружу. Голова закружилась, я схватился за балюстраду, чуть не свалившись вниз.

Дышать.

Ветерок холодил кожу. Я провел рукой по лбу – влажно. Не заметил, как покрылся испариной. Дыхание потихоньку выравнивалось.

По коже легким покалыванием рассыпались мурашки.

Он уже стоял за моей спиной.

– Правящая императрица скоро прибудет. Тебе нужно быть в зале, – спокойно произнес Дэниел.

Я обернулся к нему. Хотел ли я такого разговора после трех лет молчания?

– Значит, ты тоже в курсе задания?

Он кивнул. Блестяще. Тайное задание такое тайное!

Дэниел тем временем перебирал пальцами вспыхнувший шар огня.

– Просто помни: никто не знает, какая будет реакция у императрицы. Придворный этикет соблюдается строго. Могут подумать, что это наглость, и тебя тут же казнят. А может, императрица подумает, что это знак для… более уединенной беседы. – Он криво улыбнулся.

Огненный шар погас.

– Но я бы, – продолжил Дэниел, – просто предпочел, чтобы ты остался жив и не стал главным героем местных сплетен.

Гонг пробил три раза. В голове пульсировала мысль – мне нужно было задать этот вопрос.

– Зачем ты преследуешь меня?

Дэниел внимательно посмотрел на меня. А затем медленно расплылся в улыбке.

– А ты как думаешь?

– Даже не отрицаешь? Я знаю, что ты можешь создать иллюзию. Мне все известно о твоих способностях, Костераль Дэниел Фуркаго, бастард и брат императора.

Улыбка исчезла с лица Костераля. Он как будто резко натянул маску – настолько сухим стало выражение его лица.

– Думай о том, что ты говоришь и где говоришь. А главное – кому.

Как я хотел сорвать эту маску!

– Я знаю, что ты все время был рядом. Просто хочу подтверждения от тебя. Скажи правду: зачем ты упомянул моих родителей? И следил за мной.

Его взгляд на секунду затуманился, а когда сфокусировался, лицо вновь стало непроницаемым.

– Императрица идет. Она поднимается по главной лестнице. И ты уже должен быть там. Я выйду первым, а ты следом за мной – отсчитай до двадцати.

Но я не хотел так просто сдаваться.

– И что, ты всегда все видишь?

– Тебя всегда.

Наши взгляды пересеклись.

Дверь отворилась, и на балкон ворвалась Асира.

– Мой господин, она уже почти на месте. Нам пора, – жестко проговорила она.

Он молча посмотрел на меня, развернулся и вышел вместе с Асирой.

Я остался один.

– Прекрасный разговор, – пробормотал я и, отсчитав до двадцати, вышел вслед за ними.

* * *

– Свет Империи и Надежда Таррвании – Ее Императорское Величество императрица Аниса!

Чопорного вида юноша в красном камзоле с золотой вышивкой произнес это, и двое стражей отворили двери.

Высокая темноволосая женщина в полупрозрачных белых одеяниях с разрезами почти до талии степенно зашла в зал. И она… Ее лицо. Я словно гляделся в зеркало, сильно искажавшее мои черты. Рядом с ней шел мальчик лет пяти, не больше, такой же темноволосый, но с небольшими рогами, чуть выглядывавшими из волос, в белых шортах и белой рубашке, за руку с другой женщиной – ее наряд был поскромнее и красно-золотого цвета. А следом шествовала толпа придворных.

Я вспомнил портрет – сходство было очевидным.

Музыканты сыграли торжественную мелодию, пока императрица Аниса, расточая улыбки направо и налево, дошла до старшины, стоявшего на трибуне.

– Рэджинальд, приветствую.

Старшина, закряхтев, сделал низкий поклон и ответил:

– Это я, нижайший и ничтожнейший слуга, смотритель этого места, благодарен вам, ваше императорское величество, за принятое приглашение.

– Ну что ты, что ты, – гостья по-птичьи быстро наклонила голову. – Настала именно ваша очередь принимать мою скромную персону.

И она обратилась уже ко всем собравшимся в зале:

– Радуйтесь, подданные мои! Сегодня наших доблестных защитников стало больше. Мы можем спать спокойно: у нас есть стражи!

Она взяла бокал с почтительно протянутого ей подноса и подняла его высоко в воздух:

– Порядок, Закон и Честь!

– Порядок, Закон и Честь! – хором ответили все присутствующие.

Она пригубила красное вино и после расхохоталась. Я вздрогнул.