Текст книги "Кольцо времён. Проклятие Сета"

Глава 6. Кости брошены

Темнота мягким коконом окутала сознание, притупив восприятие. Якоб огляделся – ничего, лишь тьма: жидкая, струящаяся, словно масляное пятно в осенней луже. Он не чувствовал своего тела.

Войник уже помнил это состояние: тогда, в коме, он бесконечно долго блуждал в вязкой пустоте, без надежды на выход, без единого ориентира…

– Анх-Джесер…

Это был даже не голос – скорее вибрация, но очень настойчивая. Как будто наждачной бумагой царапнуло сознание.

Якоб не понимал этих слов. Они пробуждали в нём страх, но вместе с тем манили, гипнотизировали, вызывали желание узнать, что, а главное, кто стоит за ними.

– Анх-Джесер!..

На этот раз громко – почти крик, заставивший его восприятие включиться, как от воздействия дефибриллятора.

Якоб вдруг увидел свои руки – как в некоторых снах, близко, но вместе с тем словно послойно, когда за привычным, реальным открывалось что-то ещё. Правый мизинец светился мягким светом. Тепло от пальца пошло вверх по руке. Кольцо?.. Якоб зажмурился, стараясь рассмотреть через всё разгорающееся золотое свечение маленький золотистый перстень. Тепло дошло до плеча, растеклось по всему телу и пронзающей болью ударило в голову.

Белый свет залил всё вокруг, разорвав тьму на сотни маленьких лоскутков и поглотив в одно мгновение.

Сначала вернулись запахи. Якоб почувствовал сырость земли и привкус металла во рту. Затем вернулся слух. Незнакомая речь, шум, рычание. Тело отозвалось болью. И лишь после ему удалось разлепить веки. Со стороны всё это заняло меньше минуты. Но в такие моменты время имеет обыкновение растягиваться, как липкая тягучая жвачка с дурацким привкусом ментола.

Встать с первого раза не получилось, и Войник вновь рухнул в прошлогоднюю прелую листву. Вторая попытка увенчалась успехом. Тряхнув головой, Якоб сразу пожалел об этом: новый удар пришёлся весьма некстати для гудящего черепа. Но, слава всем богам, он ещё был жив.

Сориентировавшись наконец в пространстве, Якоб застыл от удивления: Жорик, милый плюшевый пёс, который даже в драку не лез, если его не спровоцировать, сейчас выглядел как настоящее исчадие ада. Шерсть на спине вздыбилась, глаза горели каким-то потусторонним огнём. Мощные челюсти вцепились в человека – в того самого, который только что огрел Яшу чем-то тяжёлым.

Войник различил и второго нападавшего – тот пытался спасти товарища, отбить от пса. Но легендарные девять атмосфер ротвейлерских челюстей ещё попробуй разомкни.

Недолго думая, Якоб схватил палку, услужливо возвращённую Жориком в ходе игры. Кинувшись вперёд, он со всего маха огрел мужчину. Тот был слишком занят: выхватив откуда-то пистолет, целился в собаку и при этом пытался не попасть по второму.

Удар, второй, третий… Выстрел. Крики. Рычание.

А затем вдруг воцарилась тишина. Лишь где-то вверху каркнула разбуженная ворона.

Жорка ткнулся в руку Якобу и скульнул. Его взгляд тух на глазах – огонь съёживался до тлеющих угольков и мерк. Теперь на Яшу смотрел тот пёс, которого он хорошо знал.

Мужчина погладил ротвейлера по широкому лбу, почесал за ухом и перевёл взгляд на два тела, неподвижно лежащих на земле. Пришёлся ли выстрел в цель? Или Жорик перегрыз первому горло?

Якоб крепко выругался. Смартфон отлетел в сторону во время драки. Ему пришлось покопаться в листве, и то без особой надежды, но удача ему всё-таки улыбнулась. Глядя в ярко вспыхнувшее в густых сумерках окошко, Яша пытался сообразить, кого вызвать, срочно… Скорую? Полицию?.. Телефон отправился обратно в карман. Взглянув на палку, которую он всё ещё сжимал в руке, Якоб бессильно выдохнул:

– Да что ж такое, чёрт возьми, происходит?!

Он откинул палку, обхватил голову руками и сел обратно в листву, без движения. Те двое тоже не шевелились, и он не знал, радоваться этому или бояться.

Жорка сел рядом, прижав уши, потом вдруг вскинулся, потрусил пару шагов. Довольный, он вернулся с палкой в зубах и плюнул её к ногам товарища, жизнерадостно вывалив язык и улыбаясь во всю пасть. Его происходящее явно не смущало. Или, может, у него мозг замкнуло, потому что только что он выглядел буквально как… одержимый… Не просто злой пёс, бросившийся на защиту своего человека, – нет. Там было что-то ещё, в этих горящих углями глазах… и Яша не был уверен, хотел ли знать, что именно.

Якоб истерично хохотнул и, потянувшись к псу, поймал золотой отблеск на пальце. Когда он успел надеть проклятое кольцо? И не это ли хотели забрать грабители?

Подняв палку, горе-журналист встал, по очереди ткнул каждого из нападавших. Никакой реакции. Присев на корточки, Якоб перевернул первое тело и проверил пульс: жив. Второй тоже, к счастью, был просто оглушён. Какой ущерб причинил Жорик, Яша разглядывать не хотел, но всё же достал смартфон, посветил.

Оба мужчины были словно близнецы: в чёрных джинсах и куртках, смуглые, с недельной небритостью, темнобровые. Проверив их карманы, Якоб не нашёл документов, только нож, наличку и визитку: белый прямоугольник на дорогой бумаге с золотым тиснением в виде… Ока Уаджет. Того самого Ока, которое он уже видел у бедняги Карнагана вместо глаза.

Якоб перевернул визитку. На обратной стороне латинскими буквами от руки был написан адрес. Его адрес?! Они знали, где он живет, и это нападение не было случайным.

Радовало, что сейчас все они находились в глухой части парка. Отличное место для маньяков, грабителей и владельцев крупных собак.

Натянув на ладонь рукав, чтобы не оставить отпечатков, Якоб аккуратно поднял валявшийся на земле пистолет и закопал его в листве под ближайшим кустарником. Кому надо – найдёт.

Потом Яша перетащил тела поближе к дереву, выдернул ремни из штанов нападавших и связал им руки. Жаль, скотча не было, чтоб ещё и рты заклеить. Палку пришлось закидывать три раза – два раза Жорка её возвращал, на третий Якоб догадался взять пса на поводок. Избавившись от орудия преступления, Войник взглянул на соучастника – в глазах пса явственно читалось осуждение. Взять на поводок и бросить палку было в собачьей картине мира за гранью дружбы.

– Прости, друг, – устало произнёс Якоб. Язык словно онемел, и слова давались с трудом. Так ещё и озноб начался, когда до организма запоздало стало доходить, что он чуть не преставился. – И спасибо тебе, приятель. Без тебя я б остался тут же, в листве…

Баба Глаша так и охнула, увидев «мальчиков».

– Какие ж вы грязные! Словно по земле катались.

Якоб не стал сообщать, что так в общем-то и было. К его давешнему фингалу добавилось ссадин. Рукав куртки еле держался, на штанине виднелась свежая дыра. Хорошие, между прочим, были штаны и куртка… но учитывая всё произошедшее – отделался он очень легко.

– Господи, неужели таки уронил? – Бабуля вытаращила глаза, представив свой самый страшный кошмар. – И протащил по парку?

Якоб криво улыбнулся:

– Типа того. Только вы его не ругайте, я сам… – Войник судорожно придумывал, чего такого он «сам».

– В телефону засмотрелся? – строго произнесла баба Глаша, передвигая руки от груди к позиции «в боки».

– Точно! В него! Мэйл от друга пришёл, ну я и зачитался.

– Ух уж эти ваши телефоны. Вы через них света белого не видите! – вздохнула старушка и сочувственно покачала головой, принимая поводок и притихшего пса.

– Доброй ночи, баб Глаш.

– Погодь, милый, – бабуля выглянула из-за полузакрытой двери. – Там к тебе ремонтники приходили, говорили, ты затопил соседей этажом ниже. Дверь вскрывали.

– Какие ремонтники? – напрягся Якоб.

– Два в чёрном, ну такие, как обычно – нерусские. Неприветливые. Выставили меня вон. Шумели там что-то…

– Ок, баб Глаш, спасибо!

Старушка закрыла дверь. Якоб ещё немного постоял за порогом, дождался трёх поворотов замка у соседки, её удаляющихся шагов и ворчания Жорика, который словно оправдывался. И лишь затем он тихонько толкнул свою дверь.

Та была не заперта, хотя замок и не вывернули, и не срезали. Работали знатоки своего дела. Прислушиваясь, Якоб открыл дверь шире. Внутри царила тишина, достойная хоррора – разве что тени во мраке коридора не мелькали, и то, возможно, только пока. Перешагнув порог, не включая свет, Войник на ощупь нашёл стоящего в прихожей бронзового Анубиса. Статуэтку подарила Машка – привезла из последней поездки в свой сказочный Египет, который сейчас уже сидел у Якоба в печёнках. И если честно, то ещё отдавался в почках, сиял под глазом, пучился шишкой на голове и, возможно, трещал парой рёбер.

Мимо ног проскользнуло чёрное с мерцающей шёрсткой пятно и на тонких лапах грациозно зашагало по коридору в спальню. Лидка.

Лидке Яша доверял. Если б внутри его кто-то ждал – она бы не подала такой знак.

Чиркнув выключателем, Якоб притворил дверь и осмотрел пустую квартиру. Видимо, все «ремонтники» сейчас отдыхали в парке. Зато следы их присутствия были видны во всей красе – вывороченные шкафы, перевернутая мебель. Если с дверью они сработали аккуратно, то тут спешили. Они явно что-то искали! При этом все ценные вещи были на месте. Ребята даже деньги не взяли. Но что тогда им было нужно?..

Ответ напрашивался сам собой, только Якоб пока боялся развивать эту мысль. Но если подумать он мог об этом и завтра, по совету мисс Скарлетт О’Хара, то вот действовать пора было уже сейчас. Поставив Стража Порога обратно на полку, Якоб переоделся, взял дорожную сумку и покидал туда всё необходимое: документы, наличку, пару банковских карт, несколько смен одежды, гигиенические принадлежности. Потом он вспомнил про ноут… Папки с копиями фотографий под ним не оказалось. А сам ноут так и стоял на столе, и пытались ли его вскрывать с целью добраться до личной переписки, Войник не знал.

– Об этом тоже подумаю завтра… – пробормотал Яша, пакуя ноут и зарядку в другую сумку.

Собрав всё, мужчина поднял перевёрнутое кресло и сел на него, поставив обе сумки у ног. Сняв кольцо, он покрутил его в ладони, другой рукой вынул из потайного кармана визитку с золотым египетским глазом. В голове похоронным звоном зазвучали слова Борьки: «Блин, я же предупреждал… Это её… Набери, как сможешь!» Войник поспешно распаковал ноут, запустил и, еле дождавшись загрузки, загрузил Скайп. Ещё никогда он не был настолько рад видеть в онлайне знакомую иконку с гордым профилем Рамсеса Второго.

Руки дрожали, но в вебкамеру Яша старался улыбаться бодро.

– Привет! Вот, звоню, как смог.

– Ну наконец-то… Ой, бли-и-ин, ну и видок у тебя! – Борька на том конце присвистнул и даже отложил бутерброд. – Подрался, что ли? Хорошо хоть твой рамессидский нос не попортили!

– Да, это была бы великая потеря если не для всего мира, то для меня точно, – согласился Якоб. Про «рамессидский профиль» и характерную форму Яшиного носа Борька прикалывался чуть не с самого начала. – Рамсес был велик, но давай сразу перейдём к более ранней эпохе. – С этими словами он ткнул в камеру кольцо Карнагана.

Глаза египтолога расширились примерно до размеров линз его очков.

– Так… я не понимаю, во что ты там влез… Но ты ведь меня сейчас не успокоишь, не скажешь, что Стоун тебе в подарок отлил копию?

– Стоуна нет, – глухо сказал Якоб и резко покачал головой, пресекая дальнейшие расспросы. – Лично расскажу, давай. Коротко: на меня напали и весь дом перевернули. И вот ещё, – он показал Борьке визитку. – Никогда не видел такое, кроме как на артефактах своих?

Египтолог затих. Вебкамера глючила с передачей цветов, но Войник был готов поклясться, что его друг побледнел.

– Дневники… – тихо проговорил Борька наконец. – Дневники Джонатана Стоуна, лорда Карнагана… Яша, тебе нужно в Каир. Если это то, о чём я думаю… Я тебя готов хоть в музейный саркофаг тут уложить для сохранности.

– Понял тебя, – обречённо вздохнул Якоб. – А знаешь что… я приеду.

Слишком много вопросов без ответов. Смертельных вопросов.

Идея лететь в Египет показалась ему вполне здравой, более того – единственно верной в текущих обстоятельствах. Он не мог вернуть кольцо покойному лорду, но он мог вернуть перстень в коллекцию – ведь часть коллекции, часть проклятого наследия, хранилась в ведомости Тронтона, в Каире.

Залечь если не в музейный саркофаг, то на дно, к Борьке, тоже было идеей вполне здравой. Такого абсурдного жеста, как рвануть в Египет первым же рейсом, от него вряд ли кто-то ждал, начиная от начальства и заканчивая «ремонтниками» и теми, кто их послал.

Конечно, всё это могло стоить ему работы. На первое время сбережений хватит, а потом?..

– Блин, о чём ты думаешь, когда вот-вот отправишься на встречу с мёртвыми фараонами, – проворчал Яша.

– Чего? – не понял Борька.

– Да я так, о своём… Короче, дай гляну рейсы. Прямые до Каира уже есть – открыли же. Не отключайся.

Яша открыл ещё одно окно, выбрал ближайший рейс и забронировал, не глядя даже на цену. Как только он ввёл данные кредитки и выскочило подтверждение, он вернулся к Борьке и продиктовал номер рейса и время прилёта.

– Ух ты, что мне в тебе всегда нравилось: ты быстро принимаешь решения, – улыбнулся Борька. – Можешь у меня зависнуть.

– Спасибо. Должен буду.

– Баб Глаш, можно я у вас переночую? Ремонтники мне все так перекрыли, даже душ не принять.

Якоб стоял на пороге, улыбаясь и держа в одной руке дорожную сумку, в другой – сумку с ноутом.

– Заходи милок, делов-то! Ты ж мне как родной, и вижу я тебя чаще, чем свою внучку. В большой комнате ложись – ну ты знаешь.

– Огромное спасибо!

Жорик был явно рад такому повороту и суетился, бегая то за старушкой, достававшей свежее постельное бельё и полотенце, то за Яшей, раскладывавшим диван в гостиной. Баба Глаша ещё и ужином хотела угостить, но Войник отказался – кусок в горло не лез. Хотелось поскорее в душ и спать, причём желательно без снов…

– Беруши дать? А то студенты снизу иногда так шумят – молодость вспомнишь.

– Да не, я как убитый сплю.

Квартира погрузилась в тишину, почти полную, если не считать могучего ротвейлерского храпа. Жорик бдительно растянулся в коридоре, между гостиной и комнатой бабы Глаши, чтоб обозревать весь периметр. Ну а Яша уже успел убедиться – с таким охранником ничего не страшно.

Смыв в ду́ше грязь и остатки неприятного липкого страха, обработав ссадины, Якоб переоделся в футболку и треники и завалился на диван. Усталость сковала его, несмотря на стресс, почти мгновенно…

Калейдоскоп голосов и образов закружил его в темноте – будто вернулась кома, будто он снова блуждал по безликим безмерным коридорам не то своего сознания, не то каких-то иных пространств.

«Яшка, откуда оно у тебя?! – кричал Борька издалека. – Это её… Было на ней, когда нашли…»

Из темноты выплыл ящик с маркировкой каирского музея. Крышка со скрипом открылась, и по краю протанцевала мёртвая рука с хрупкими изящными пальцами. Кольцо светилось на указательном пальце, дразня нерасшифрованными знаками. А когда Яша уже почти понял, что там было написано, рука продемонстрировала ему вполне современный жест, ничего общего с Древним Египтом не имевший.

Он понял, что сидит на втором ящике, и поспешно слез, когда оттуда тоже кто-то постучал. Крышка начала медленно приоткрываться, и оттуда показались две руки… точнее то, что от них осталось… На одной не хватало пальца. Яша вскрикнул и отшатнулся.

– Дорогой друг, может, вам стакан воды или глоток свежего воздуха? – спросили его сзади по-английски.

Якоб круто развернулся.

– Вы… Вы же мертвы?.. – растерянно проговорил он.

Артур Стоун успокаивающе похлопал его по плечу.

– Проклятие – вещь упрямая, – со вздохом напомнил он и сунул что-то Яше в карман, а когда поднял голову – на Войника смотрела пустая кровавая глазница и Око Уаджет, отпечатанное в золотистом воске. – И я зря дразнил змей… А это – её, да.

Многоликий шёпот наполнил темноту. Якоб бежал куда-то, подальше от мертвецов – древних и свежих, – а рядом с ним нёсся серый косматый пёс с горящими углями глаз. Мелькали безликие двери и слепые тёмные окна, коридоры петляли и расходились бесконечным лабиринтом. Из последнего коридора выскочил ещё один пёс, пристроился справа от Яши.

Этих собак Войник не боялся. Казалось, они оба охраняли его от чего-то, что шло по его следам… Но что это было, Якоб не знал и не хотел оборачиваться, чтобы узнать.

Мельком он посмотрел на второго пса – двухвостого, с шерстью цвета запёкшейся крови. Почему-то это тоже не пугало и казалось даже естественным. Первый же пёс уже на следующем повороте преобразился, стал чёрным и гладкошёрстным, остроухим, как бронзовая статуэтка в коридоре.

Яша не знал, что сподвигло его сунуть руку в карман, но внутри оказалось злополучное кольцо. Кольцо, которое сунул ему сам Стоун, а вовсе не бомж подкинул!..

Вскинув голову, Яша вынужден был резко остановиться перед неожиданной преградой. Из темноты, подволакивая одну ногу, покачиваясь, выступила невысокая хрупкая фигура. Теперь он видел, почему она хромала – одной ступни не хватало. Льняные бинты прикрывали бурую высохшую кожу не целиком, а кое-где проглядывали кости. Змеи красноватых, под цвет шерсти второго пса, волос рассыпались по плечам причудливым плащом. Вместо диадемы их поддерживали остатки погребальных покровов на голове. Высохшее всё ещё красивое лицо теперь не улыбалось. Мумия протянула руку, наставила на него указательный палец – без кольца…

…и Яша вскрикнул, проснулся.

За окном едва забрезжило утро. В серванте, за батареей советского хрусталя, тикали механические часы.

Сердце колотилось как после настоящего бега, и даже в боку кололо. Мышцы сводило судорогой начинающейся панической атаки. Кольцо приятно холодило палец. Остатки липкого ужаса нехотя утекали в ночь.

Баба Глаша, к счастью, крепко спала в берушах и его возглас не слышала. Зато прибежал встревоженный Жорик, ткнулся Якобу в лицо мокрым носом, лизнул, чтобы привести в чувство.

– Давай, иди сюда, дружок, – вздохнул Яша, похлопав по постели рядом с собой.

На диван псу было нельзя, но сейчас случай был исключительный. Второе приглашение Жорику не требовалось – он с удовольствием взобрался и, кряхтя, устроился у Яши под боком.

Дыхательные упражнения Якобу рекомендовали ещё в ходе реабилитации. Войник сделал несколько глубоких вдохов и выдохов – напомнил телу, что оно было живо и здорово, что за ними никто не гнался, по крайней мере сейчас.

Сопение большого пса успокаивало. Ещё больше успокаивало, что скоро он полетит в Каир и наконец-то разберётся со всей этой чертовщиной. Спустя какое-то время он снова отключился – на этот раз без сновидений.

Глава 7. Невеста властителя

Год 2019, Москва

Ночные кошмары не способствовали раннему пробуждению. Якоб проснулся, когда часы в серванте показывали одиннадцать, а с кухни доносился умопомрачительный запах блинов.

Первой мыслью было: «Неужели проспал?!» – но следующей, более трезвой: «Рейс же в четыре».

Жорика рядом, по понятным причинам, уже не было – улизнул попрошайничать.

Собрав диван, Якоб поскорее оделся и умылся, параллельно проверил телефон. Удивительно, из редакции пока не звонили. Зато пришла эсэмэска, что рейс отложен на час. И ведь регулярка, не чартер! Учитывая обстоятельства, настроению это не способствовало. Но по дороге на кухню Войник всё-таки состряпал выражение лица подружелюбнее – чтобы не печалить гостеприимную хозяйку.

– Доброе утро, Яшенька. Уж не стала тебя будить – блинчиков вот напекла, – улыбнулась баба Глаша, кивая на стопку вышеозначенных блинчиков, к которым прилагались сметана и клубничное варенье. – Может, с собой ещё в фольге завернуть?

Якоб чуть было не брякнул, что и правда неплохо бы, потому что в самолёте кормили не ахти как, но вовремя вспомнил, что нужно соблюдать конспирацию. Жорик тёрся рядом, сопел и кряхтел, изображая самого несчастного в мире пса и всячески демонстрируя, что он тоже не откажется от блина-другого… и от сметаны. Можно даже без варенья. Как-то грустно было напоминать ему, что у ротвейлеров слабая печень и больше одного малюсенького кусочка нельзя.

Блины у бабы Глаши всегда были отменные и к пятому кружевному подняли уровень сытости до предела, а общий настрой перевели в состояние «жизнь не так и плоха, хотя могло быть и лучше».

В Домодедово Войник ехал уже в более спокойном расположении духа, чем проснулся. Но при входе в аэропорт к нему попыталась вернуться паническая атака. Как гласила старая русская поговорка: «На воре и шапка горит». Повсюду мерещились агенты спецслужб в штатском, и Якоб был готов к тому, что в любой момент его могли остановить и попросить пройти куда следует. Кольцо лорда жгло карман, особенно на досмотрах. Якоб сунул его в джинсы, игнорируя требование «выложить все металлические предметы» – не хватало ещё, чтоб артефакт на сканере разглядели бдительные таможенники. К счастью, египетские боги оказались милостивы, а древние мастера знали толк в своей работе и со сплавами не мудрили – на проходе через рамку металлоискателя перстень не зазвенел. А на паспортном контроле никто не спросил Войника ни о чём, кроме цели поездки, даже когда пришлось снять солнечные очки и продемонстрировать давешний фингал. Видимо, и не такое тут видали.

Якоб не помнил, когда в последний раз испытывал такое сильное облегчение. Напряжение, конечно, не ушло до конца – пока он всё ещё был в Москве, а не в Каире, – но в руках был заветный посадочный. Очень хотелось выпить, но придётся подождать, а в Египте его уже ждала хорошая компания. Осталось только привезти «священных подношений» из Duty Free. Борька уважал хороший виски. Яша решил, что виски одному будет скучно… и мало, и докупил текилу, поборов искушение запереться где-нибудь и отхлебнуть прямо сейчас. В целом, конечно, хорошо, что на большинстве рейсов отменили алкоголь, но сейчас спиртного ох как не хватало.

У кассы заиграла тема Горного короля, в этот раз как-то даже зловеще. Улыбаясь кассирше, Яша расплачивался и старательно игнорировал звонок за звонком. Сан Саныч, когда припрёт, отличался настойчивостью. А Войник ещё не придумал, как объяснить своё отсутствие… незапланированное и долгосрочное отсутствие.

Время до посадки текло вяло и неповоротливо. Якоб гуглил новости, но пресса замалчивала подробности о Карнагане – видимо, дело уже передали в высшие инстанции, а там любителей сомнительного пиара водилось мало. Кольцо перекочевало во внутренний карман, и Войник то и дело проверял, на месте ли. Не надевать же его было, в самом деле, – слишком уж приметное. Да и держать в кармане джинсов тоже не хотелось, мало ли какое там проклятие на этих древних цацках.

Наконец объявили посадку, и Яша рванул к выходу одним из первых, лавируя между шумными туристами. Контингент в Каир летал несколько иной, чем на курорты Красного моря, но и тут не обходилось без классических представителей русских отдыхающих. Яков отметил, что редко кто был без алкодовеска в заклеенном пакете из Duty Free. Подготовленность земляков к отпуску вызвала улыбку.

Он уже протягивал посадочный талон, как вдруг увидел двух одетых в чёрное смуглых мужчин, которые, рассекая толпу, шли прямо к нему. Судорожно сглотнув, Якоб замер. В голове начали прокручиваться совсем не радужные варианты исхода. И журналист уже было дернулся в противоположную сторону, но «наёмники», белозубо улыбаясь, присоединились, по всей видимости, к своим друзьям в очереди.

Горный Король опять подал голос в кармане, и тут уже Якоб нещадно задушил Сан Саныча на третьей ноте и, приняв корешок билета, шагнул в рукав.

В самолёте пришлось отключить и смартфон, и ноутбук. Убедившись, что никто не придёт снимать его с рейса, Яша наконец выдохнул и погрузился в размышления, что станет делать дальше. Да, в последний раз он летал в Каир, к Борьке в гости, совсем при других обстоятельствах, гораздо более приятных. Рядом тогда сидела Машка, радовавшаяся отпуску, и ещё больше – возможности послушать редкую лекцию профессора Тронтона, ведь Борька не мог не пригласить не только друга детства, но и свою «первую любовь». Но теперь вместо Машки в соседки ему досталась скандального вида тётка, правда, тоже блондинка – с высоким пергидрольным начёсом стиля «прощай, молодость». Но ладно, со всеми при желании можно было найти общий язык, а при удаче – сохранить молчание. Переглянувшись с пассажиром у окна – сухоньким мужчиной за пятьдесят, практически пригвождённым локтем дамы, – Якоб сочувственно кивнул.

В голову некстати полезли кадры из последней «Мумии» с Томом Крузом, где при перевозке саркофага древняя принцесса устроила всем увлекательное путешествие с крушением. Якоб искренне надеялся, что реальная царевна, хоть и была при жизни жрицей Сета, авиакатастрофами не промышляла. Допустим, она была добрее, а может, пока просто не разобралась в современных технологиях. Да и вёз он не мумию, а всего лишь её любимое кольцо. И, возможно, вёз, чтобы вернуть – так скажем, закопать топор войны в горячих песках.

«Всего лишь, ага, – скептически подумал Яша, вспоминая вчерашние приключения. Похлопав по карману пиджака, он нащупал злополучный перстень. – Какой же ты была, а?.. Может, мы бы поладили, знай я тебя получше. Два умных человека ведь всегда могут договориться».

Тётка смерила его оценивающим и почему-то сразу неодобрительным взглядом поверх очков в модной красной оправе. Она пыталась устроиться в своём кресле поудобнее и всем своим видом демонстрировала, что соседи ей мешают. А может, она тоже хотела место у прохода.

Яша улыбнулся, представив, что будет, если он посмотрит на неё поверх уже своих очков.

Меж тем все наконец расселись на свои места. Командир корабля порадовал пассажиров традиционным приветствием, и самолёт загудел. Симпатичная стюардесса начала стандартную демонстрацию аварийно-спасательного оборудования. Войник невольно зажмурился. Он никогда не страдал аэрофобией… но ведь и египетские царевны за ним раньше не охотились.

Но самолёт благополучно преодолел взлётную полосу и постепенно поднялся ввысь, унося Якоба из московской весны и, как хотелось верить, прочь от проблем. Когда табло «Пристегните ремни» погасло, а напитки ещё не принесли, Войник открыл столик, достал блокнот и старенький «Паркер». Аккуратным почерком в треть высоты клетки он вывел сегодняшнюю дату. По доброй традиции Якоб совершил ритуал определения вероятности благого исхода, сложив все числа даты – седьмое апреля две тысячи девятнадцатого года, – пока не получил конечный результат.

Пять. Самое вредное число! Неопределённая середина, когда результат непредсказуем, а фортуна – ветрена. Ну что ж, человек – сам кузнец… и другое рифмующееся слово… своего счастья.

Кофе в самолёте был, как обычно, гадким. Иногда Якобу казалось, что авиакомпании устраивают кастинг на самый непотребный сорт: мерзостный вкус был призван заглушить всевозможные негативные эмоции и фобии, которые могут возникнуть при полёте. И ему, чёрт возьми, удавалось! Стоило лишь адскому напитку попасть на язык, как мигом улетучивались все мысли, кроме одной: «Надо было брать чай!» В общем, как раз то, что ему сейчас требовалось. В кои-то веки он даже попросил добавку, а вот от обеда – или уже ужина? – отказался.

После приёма пищи пассажиры наконец угомонились, и салон самолёта погрузился в благодатную тишину, которую нарушал только гул двигателей, чей-то храп и смутные долетавшие из чужих наушников звуки не то музыки, не то фильмов. Даже соседка перестала ёрзать в кресле и уткнулась в планшет с каким-то сериалом.

Яша размечтался о том, как прямо сегодня напьётся… то есть культурно отдохнёт в компании египтолога, своего друга детства. И проблемы перестанут казаться такими уж неразрешимыми. Может быть, уже завтра, ну или через недельку всё будет путём. Главное, чтоб царевна не вырубила двигатель, а неизвестный охотник не успел впечатать ему Око Уаджет на месте глаза. И как он дошёл до такой жизни? Когда от принцесс приходится спасаться бегством за четыре с половинной тысячи километров!

Якоб сам не заметил, как задремал, провалился в глубокую темноту, в которой истаяли все привычные звуки. В какой-то момент из этой темноты выплыло знакомое лицо мумии с выставки, но он уже так перенервничал, что отмахнулся и нырнул глубже в сон.

Ему снилось что-то обрывочное. Видения напоминали осколки стекла в калейдоскопе, которые никак не могли собраться в цельную картину. Как будто неведомый оператор никак не мог настроить камеру на показ чего-то конкретного.

Шумные процессии. Огонь и песок. Залы с богатым экзотическим убранством, множество людей, которых он не знал. Большая лодка и молодая женщина, стоявшая на носу, безучастно вглядывавшаяся в даль.

Якоб, как герой Уэлса, заскользил по фрагментам прошлого, что в бешеном ритме сменяли друг друга, пока не провалился в глубокий сон – настолько чёткий, что казался реальнее жизни. И в этой жизни он видел и знал больше. Он ведал сокрытое и понимал слова языка, что вот уже много веков не звучал в известном ему мире.

Год 15хх до н. э., Хут-Уарет[30]30
  Хут-Уарет, Хут-Уар (др. – егип.) – город на востоке дельты Нила, столица Нижнего Египта во времена гиксосов. Больше известен под греческим названием Аварис.


[Закрыть]

Владыка Обеих Земель… Таков был положенный ему древний титул, и ещё ряд положенных имён, высеченных на его саркофаге. Обеих Земель… которых не было, как его не было среди живых…

Этот титул жёг губы горечью невысказанности, теснился в груди невыплаканными слезами. Но лицо было не живее погребальной маски – спокойное достоинство. Мёртвая безмятежность. Обряд был завершён, и выбор – сделан, ещё там, в Уасет[31]31
  Уасет (др. – егип.) – название четвёртого нома в Верхнем Египте, а также города, более известного под греческим именем Фивы.


[Закрыть], где теперь проклинали её.

«Зачем пришла сюда?»

«Зачем?»

«Зачем?»

Змеиный шепот чужих мыслей не нарушал её покой. Что ей было до них, до их осуждения, когда собственный народ отринул её?

Всё шло так, как должно было, так, как она хотела.

Она подала жест слугам, и те передали ей ларец из драгоценного кедра. Говорили, что когда-то добыть кедр было легко – торговые пути процветали. Теперь в это верилось с трудом…

– Великий Владыка Хут-Уарет, чья поступь заставляет врагов трепетать и содрогаться, как поступь самого Сета, пред кем содрогаются небеса! Прими наши скромные дары во славу твою. Сокровищница Уасет оскудела и не сравниться ей с твоим великим богатством. Но да обрадует твой взор наше золото.

Удивлённый шёпоток среди свиты. Да, она не боялась произнести имя древнего Божества, избранного чужеземцами своим покровителем. Не ей надлежало бояться – им, им всем! Кроме того, кто восседал на троне.

Да, она чувствовала его Силу и не могла не уважать её. Тот, кто держал крепкой рукой всю Нижнюю Землю, не был обычным человеком. Говорили, он был колдуном и колдовство его оказалось сильнее жреческой магии древних.

Хека-хасут[32]32
  Хека-хасут (др. – егип.) – древнеегипетское название народа гиксосов, дословно – «властители чужих земель».


[Закрыть] называли его величайшим из своих властителей.

И величайшим из властителей Та-Кемет, Та-Мери…[33]33
  Та-Кемет, Та-Мери (др. – егип.) – самоназвание Египта. Дословно – «Чёрная Земля», «Земля возлюбленная».


[Закрыть]

Рано было поднимать взгляд, и она старалась смотреть перед собой. Покорная посланница поверженного Владыки, и всё же выше прочих здесь.