Текст книги "Свадьбы не будет, светлый!"

Глава 11

– Мисс Даркмор, – проговорила она дрогнувшим голосом. – Рада, что вы поладили с Бенджамином. Отец просил кое-что вам передать, когда вы придете.

Я подняла брови, глядя в бесстрастное лицо Лили. Враждебности на нем написано не было, как и дружелюбия. Скорее она смотрела на меня так гордо и надменно, как будто была храброй юной сироткой, чей отец женился на темной ведьме.

Хм…

Ну, она не так уж и не права в целом.

Умная девушка.

– И что же лорд Лайтвуд просил мне передать?

– Не опаздывайте, – сглотнув, ответила Лили. После паузы она спросила: – Присоединитесь ко мне за ужином?

– Присоединюсь.

А почему бы и нет?

Лили ведь явно будет не в восторге, а у меня, как и у любой темной, правило простое: испортил кому-то день – не зря его прожил.

Сжав губы еще сильнее, Лили кивнула и протянула руку Бенджамину:

– Пойдем, Бенни.

– Но я не хочу-у-у… Мы собирались играть в «Гензеля и Гретель» с Медеей!

Лили вздрогнула и посмотрела мне в лицо.

Я постаралась, чтобы моя улыбка стала еще дружелюбнее.

Матушка говорила, что с таким выражением лица я выгляжу наиболее бесстыже и пугающе.

– В «Гензеля и Гретель»? – переспросила Лили. Ее чистый голос звенел, как колокольчик. – Что это значит?

– Не знаю! – восторженно выпалил Бенджамин, сжимая мою руку. – Но Медея сказала, что она будет ведьмой и нам понадобится печь, а еще я должен кричать. Как думаешь, та печь, что на кухне, – подойдет?

Лили посмотрела на меня.

Я скалилась настолько дружелюбно, что болели щеки.

Бенни, ты же… да я этого Билли Брайта в полено превращу ради тебя! И в камине сожгу.

– Я расскажу об этом отцу, – тихо сказала Лили.

– Ох, боюсь, он расстроится… возможно, ему не стоит об этом знать? Мы хотели просто хорошо провести время…

Мое сердце заколотилось от радости.

– Жду вас в столовой. Пойдем, Бенни. Вымоем руки перед едой.

– А Медея…

– Никуда не денется, – строго сказала Лили. – Будет нехорошо, если еда остынет.

От ее голоса повеяло таким холодом, что я поежилась.

Интересно, сколько ей лет? Должно быть, около семнадцати, она явно младше Сэмюэля, по АТаС я ее не помню. Значит – только готовится начать учебу осенью.

Хм-м-м…

Не то чтобы я разбиралась в том, как следует и как не следует вести себя светлой девушке в семнадцать лет, но… глядя на Лили, возникало ощущение, что в корсет заковали не только ее талию, но и ее душу.

Но, может, у светлых так положено? Вряд ли.

Первые пару недель учебы в АТаС мне в кураторы назначили светлую девушку Дафну. У каждого первокурсника был свой куратор – кто-то из старших, у темных – светлый, у светлых – темный. Чтобы помочь привыкнуть к учебе.

«Мы скоро подружимся!» – радостно взвизгнула Дафна, едва меня увидев.

Спустя неделю в ее волосах появилась первая седина, и она написала тридцать писем на имя Лайтвуда, умоляя его назначить ей другого первокурсника.

Светлые!

Без разрешения ничего не могут.

Но, несмотря на это, Дафна была совсем не похожа на чопорную Лили. Как и большинство светлых, с которыми я имела удовольствие общаться. И все-таки – что за черная вещица хранится между страниц книги Лили? Неужели действительно носовой платок кого-то из темных?

Откуда он у нее?

И, главное, почему она его хранит?

Неужели для нее это что-то ценное? Книга, которую Лили держала в руках, выглядела потрепанной, значит – читалась часто. Значит, вещицу, которая хранилась между ее страниц, Лили не хотелось выпускать из рук.

Интересно.

Очень интересно.

Еще и кабинет Лайтвуда где-то в подвале… сейчас и думать не стоило о том, чтобы попросить Бенджамина его показать: Лили увяжется следом, и у меня не получится осмотреться как следует.

А главная проблема состояла в том, какое свидание устроить Лайтвуду сегодня вечером, чтобы он и думать забыл о помолвке.

За моей спиной что-то зашелестело, и я обернулась: Вив каталась по клумбе и явно наслаждалась жизнью, время от времени помявкивая. Предательница.

Я вздохнула и окинула взглядом особняк Лайтвудов: белые стены, высокие стрельчатые окна, черепичная крыша.

Потом посмотрела на небо, как будто был шанс, что там появится знак, вроде надписи: «Чтобы лорд Лайтвуд отказался жениться, нужно…»

Я вынуждена была признаться, что опасно приблизилась к отчаянью. Ладно.

Сдаваться было не в моих правилах.

Я вошла в особняк. Остановилась.

Бросила по сторонам вороватый взгляд. Неужели это мой шанс?! Я на цыпочках подобралась к лестнице и взбежала наверх, на второй этаж. Лайтвуд говорил, что окна его спальни в торце здания, это значит… Ага. Вот та комната, на двери которой – следы когтей Вив. Похоже, она хотела спать с Лайтвудом, но тот был слегка против.

Подойдя к двери комнаты Лайтвуда, я вытащила из волос острую тонкую заколку, которую носила как раз на такой случай, и проколола подушечку пальца. Закрыла глаза и зашептала старый заговор, приложив кровоточащий палец к дверному косяку. Раньше у меня не было возможности добраться до Лайтвуда через его жилье, а сейчас… Что ж. Попытка не пытка.

Скоро здесь будет весело, а свидания перестанут волновать Лайтвуда на какое-то время, это точно.

Я спрятала заколку под край ковровой дорожки и почувствовала, как по телу пробежала знакомая теплая волна.

Остается только дождаться вечера. Надеюсь, Лайтвуду понравится мой сюрприз. Это ему за менестрелей.

Покончив с делом, я отряхнула руки и направилась в столовую, откуда доносились запахи, кажется, рыбного супа и овощей. Полезная еда светлых! Для темных прием пищи пропадал зря, если не подавали мясо с кровью, умеренно ядовитые грибы и старое вино. За длинным столом, накрытым белой скатертью, уже сидели строгая Лили и Бенджамин, который накинул льняную салфетку себе на голову, как будто шляпу.

– Медея! Я полководец!

– Очень похож, – одобрила я, усаживаясь рядом. Настроение вдруг стало решительно прекрасным.

Нужно будет предупредить Бенджамина, чтобы с наступлением сумерек не выходил из комнаты. С ним, конечно, ничего не случится в любом случае. Но… на всякий случай, в общем.

– Как ты относишься к тому, что твой отец опять женится? – без обиняков спросила я у Лили, стоило ей поднести ко рту ложку с супом.

К ее чести, вздрогнула она почти незаметно и продолжила есть.

– Я рада, что мой отец обретет свое счастье, мисс Медея, – тихо и холодно проговорила она, промокнув рот салфеткой.

Невольно я восхитилась: истинная светлая леди! Тихая, вежливая, воспитанная в духе соблюдения приличий и уважения к правилам.

Неужели с ней будет так же весело, как и с Сэмюэлем?

Окажись я на их месте, кандидатка в мачехи бежала бы из особняка так быстро, что пятки бы сверкали. Ну, во всяком случае, я бы приложила к этому все усилия. Что ж. Попытка не пытка. Вдруг получится немного подтолкнуть Лили в нужную сторону?

– Разумеется, я тебя понимаю, – поддержала я. – Но как к будущей свадьбе относишься ты сама?

– В каком смысле? – нахмурилась Лили.

Она выглядела искренне сбитой с толку, темные брови хмурились, в серых глазах плескалось недоумение.

– Ты хочешь, чтобы твой отец женился? – уточнила я тоном Проклятого, принявшего образ змея, чтобы предложить людям запретные яблоки.

– Я… – Она замерла и опустила глаза. – Брак отца – это не мое дело.

Голос ее был спокойным и чистым, как ручеек.

Лили выглядела праведнее невесты Триединого и явно не собиралась осуждать отца за его выбор.

А стоило бы. Что ж, у меня еще остались в рукаве козыри.

– Разумеется, твое, – доверительно зашептала я, подавшись ближе к Лили. – Но мы с тобой почти ровесницы, я старше всего-то на три года.

Она вздрогнула, опустив в суп ложку, которую только-только взяла в руки.

Совесть внутри шевельнулась, но я усилием воли снова ее усыпила.

Потом поест.

А посеять семя раздора за ужином – священная обязанность любого гостя. Это каждый темный знает.

– Это не имеет значения, если отец будет счастлив, – спокойно ответила Лили, не поднимая взгляда.

Достойно держится.

Я посмотрела на Бенджамина, который упоенно размазывал еду по тарелке и косился на дверь – наверняка ждал, пока принесут сладости, и вел себя тихо, чтобы строгая Лили не заставила есть невкусный суп.

– А как же Бенджамин? – тихо спросила я у нее, мысленно попросив у Бенджамина прощения за то, что срываю его маленький хитрый план.

Со щек Лили сошла вся краска, она наконец посмотрела мне в лицо, пристально и внимательно.

– Что вы имеете в виду?

– Я стану его мачехой, – угрожающим шепотом произнесла я.

Лили сглотнула и посмотрела на брата. Сурово нахмурилась.

– Бенни, пока ты не съешь суп – десерт не подадут.

Какая изысканная жестокость! А еще светлая.

– Ну Ли-и-или! – сморщился он. – Я не хочу суп! Это невкусно!

– Это полезно!

Подмигнув Бенджамину, я положила руку на ладонь Лили. Наклонилась к ней ближе.

И принялась врать.

– Послушай. Я не хочу, чтобы из-за меня в вашей семье возникли ссоры или недопонимания, – проговорила я. – Если ты против нашего брака с твоим отцом – я это пойму. Ты должна поговорить с ним.

– Я…

Лили выглядела растерянной, как будто до этого ей такая мысль и в голову не приходила. Светлая! У них пунктик на самоотверженности и на том, что благо других – превыше всего. Полный бред, на мой взгляд. Для темных, к примеру, собственная выгода – на первом месте. И это более логичный подход. Поди там разберись, что для другого благо, а что – нет. С самим собой как-то проще. И то не всегда выходит угадать.

– Это ради Бенджамина, – проникновенно сказала я, приложив ладонь к груди. – Ты не должна держать это в себе, пойми. Будет только хуже. Семья – это как лес, где все взаимосвязано. Если из леса исчезнут насекомые, то погибнут растения, вслед за ними уйдут птицы и звери, земля станет пустынной и мертвой. То же произойдет и с семьей, где друг от друга возникают секреты. Ты должна быть откровенна. Если не со мной, то хотя бы со своим отцом.

Я внимательно смотрела в серые глаза Лили, окруженные длинными ресницами, и тщательно старалась удерживать на лице обеспокоенное выражение. Приходилось в уме высчитывать нужное количество толченого корня мандрагоры, которое необходимо для приворотного зелья в объеме трех унций – достаточном, чтобы свести нужного человека с ума, а спустя пару недель его похоронить. Чтобы не успел надоесть своими чувствами.

Надо будет, к слову, испробовать его на Лайтвуде.

– Я… – начала Лили и закусила губу. – Я не должна лезть… в дела моего отца.

– Нет! – воскликнула я. – Это ведь и твои дела тоже. Ты почти заменила Бенджамину мать.

Мы обе посмотрели на мальчика, который уже успел избавиться от супа – судя по всему, здесь не обошлось без магии, уж очень честные у него были глазки и уж очень невинно он на нас смотрел.

Парень не промах. Он точно светлый?..

– Я… – Лили сглотнула и посмотрела на меня. – Я поговорю с отцом.

Победа! Теперь Лили заявится к Лайтвуду и скажет ему, в присущем ей вежливом стиле, что против нашей свадьбы.

Отлично.

Еще один гвоздь в крышку гроба нашей помолвки.

– Если вы друг друга любите, то… – тихо начала Лили.

Я не успела начать ее переубеждать, когда в коридоре послышались шаги.

– Мы как раз поспели к ужину, Сэмюэль, – раздался голос Ребекки, а вслед за этим в дверях показалась и она сама.

Невысокая, приземистая, в белой широкополой шляпе с вуалью, она была похожа на гриб с толстенькой, окруженной «юбкой» ножкой.

При виде меня ее лицо, покрытое тонкой сеточкой морщин и толстым слоем пудры, перекосилось.

– А что эта… девушка здесь делает?! – круглые голубые глаза Ребекки стали еще круглее, широкий рот искривился.

Сэмюэль, высокий и тощий, шарахнулся назад. Побледнел до нежно-зеленого оттенка.

Я дружелюбно ему улыбнулась.

– Бабушка! – радостно закричал Бенджамин, выбегая из-за стола и бросаясь к ней. – А мы десерт ждем!

– Я так рада видеть вас, Ребекка, – нежно пропела я, вставая и делая книксен, нарочито неловкий. – Могу ли я звать вас мамой? Раз скоро мы станем одной большой семьей?

Сэмюэль позеленел сильнее и посмотрел на меня с ужасом.

Ребекка угрожающе прищурилась.

Я спрятала улыбку.

К вечеру дружная семья Лайтвудов будет похожа на бочку с порохом – не будь я Медея Даркмор!

Глава 12

Я опустила взгляд, позволяя Ребекке собраться с силами, чтобы устроить мне взбучку.

Не позволит же она в самом деле называть ее мамой? Она, кажется, не настолько светлая. В последнюю нашу встречу она обозвала меня змеей подколодной и пообещала костьми лечь, лишь бы не дать Лайтвуду испортить себе жизнь, взяв меня в жены.

Ах да!

А еще она всерьез предположила, что я смогла околдовать Лайтвуда так сильно, что заставила на себе жениться. Приятный комплимент!

В общем, к Ребекке я питала искреннюю симпатию – несмотря на то что она была светлой и кандидаткой в свекрови.

Пожалуй, я бы даже хотела с ней подружиться.

Было в ней что-то… родное. Почти темное.

Уже в который раз я задумалась над тем – а настолько ли Лайтвуды светлые, как о них говорят. Или…

Может, мы все чего-то не знаем о светлых?.. Все-таки они были сильными воинами, когда дело доходило до серьезных стычек. Одно это о многом говорит.

Ладно, об этом можно будет подумать и позже.

– Меня зовут леди Ребекка Лайтвуд, – отчеканила потенциальная свекровь, стоя в дверях и гладя по волосам подбежавшего к ней Бенджамина. – А вам, кажется, уже пора, мисс Медея.

– Нет, у меня полно времени, – успокоила ее я и села на стул рядом с Лили, чинно расправив подол черного кружевного платья. – Да вы присаживайтесь, не стойте на пороге. Суп, кажется, до сих пор горячий.

Сэмюэль откашлялся, бросив косой взгляд на Ребекку. Я дружелюбно ему улыбнулась. Среди светлых я выглядела как ворона, которая по недоразумению решила заглянуть в голубятню и притвориться домашней птичкой.

– Бабушка, мы с Медеей играли на крыше! – нарушил тишину Бенджамин, запрокидывая голову.

– Бенджамин! – возмутилась Ребекка. – Кто разрешил тебе одному подниматься на крышу?

– Медея, – честно сказал он. – А еще мы после ужина будем играть в кухонной печи, я буду Ганзелем и Гретель!

Захотелось расцеловать мальчишку, но я старательно изобразила испуганное лицо.

– Он все не так понял, – попыталась я переубедить всех окружающих и потянулась за хлебом.

Ради чего стоило присутствовать на этом ужине – так это ради свежеиспеченного хлеба. Он был еще немного теплым, невероятно мягким и воздушным внутри, но с тонкой хрустящей корочкой снаружи. Проклятый, как вкусно! Нужно отправить к Лайтвудам Ренфилда – для повышения квалификации.

– Поиграй у себя в комнате, Бенджамин, – ледяным тоном проговорила Ребекка.

– Но…

– Я его отведу, – с готовностью откликнулся Сэмюэль.

На его зеленоватом от страха лице появилась искренняя улыбка, когда он обернулся к Бенджамину.

Я вздохнула.

Бенджамин, после короткой перепалки и уверений в том, что к десерту его снова пригласят в столовую, потащил Сэмюэля наверх. «Я тебе сейчас кое-что покажу, ты только никому не говори…» – услышала я звонкий мальчишеский шепот.

Поспешно проглотив кусок хлеба, который только что откусила, я прокричала:

– Возвращайся скорее, Сэмми! Нам нужно поговорить о прошлой ночи!

Споткнулся.

Я закашлялась, пытаясь скрыть смех, а потом наткнулась на тяжелый взгляд Ребекки.

– Как ваш пикник? – спросила я.

Она прищурилась сильнее, даже под слоем пудры стало видно, как покраснело ее лицо. От злости? Прекрасно.

– Вам нехорошо? – обеспокоенно нахмурилась я. – Вызвать лекаря?

Прошло несколько долгих секунд, Лили переводила взгляд с меня на Ребекку и обратно.

Я потянулась к стакану и отпила немного лимонада. Не так уж плохо, вкус был мягким и свежим, хоть и непривычным: у нас к столу подавали терпкое вино из колхидских виноградников.

Взгляд Ребекки прикипел к помолвочному кольцу на моем пальце.

«Мне тоже хочется его снять», – чуть было не сообщила я, но сдержалась.

Нельзя ошибиться. Я так и не поняла, какую игру ведет Ребекка. С одной стороны, она явно была против нашей помолвки с Лайтвудом, с другой – кажется, не спешила говорить об этом напрямую.

Иначе просто вышвырнула бы меня из-за стола.

Не хотела идти на конфликт с Верховным светлых, несмотря на то что он – ее сын?

Это можно понять.

Ребекка наконец соизволила сесть за стол, прямо напротив меня. Взгляд у нее был тяжелым.

Как бы перетащить ее на свою сторону окончательно? Кажется, здесь не хватает аргументов. Сейчас добавлю.

– Мой дорогой Райан к нам присоединится? – мирно спросила я и улыбнулась. – Мы не виделись с самого утра, и я изнемогаю от тоски по нему.

Кажется, так полагается говорить о том, за кого планируешь выйти замуж? У темных все по-другому, там обмен проклятиями даже во время брачной церемонии – милый и достойный жест, который потом с теплом вспоминают годами и о чем рассказывают детям. В любовь мы, разумеется, не верим. Я подозревала, что светлые ее выдумали, как сказку о святом Николасе, который каждую зиму дарит детям подарки.

Нужно собраться. Искусство манипуляций никогда не было моей сильной стороной. Но все-таки я была дочерью своей матери. Кое-что проникает в вены вместе с родовой кровью и становится частью характера, хотим мы того или нет.

– Представляете, – начала я медовым голосом, – сегодня ночью я видела чудесный сон о том, что у нас с Райаном родился мальчик. Вы ведь знаете, что наш будущий сын унаследует титул Верховного светлых? Подумайте только, какая веха нас ждет! Сын темной! Будет Верховным светлых! Это… невероятно, правда? Жду не дождусь.

Лили уронила на пол суповую ложку, которую только что решилась взять в руку.

Под пальцами Ребекки треснул хрустальный стакан с лимонадом.

Я стерла выступившую на краю глаза слезинку и улыбнулась.

– Рыбный суп – невероятный! Передайте мое восхищение повару. Рада, что мой ребенок будет расти на такой здоровой еде. Вы ведь ждете еще одного внука, Ребекка?

Мои слова повисли в тишине.

Ребекка так и держала руку поднятой, как будто до сих пор сжимала в ладони лопнувший стакан с лимонадом.

Лили даже не пошевелилась, чтобы поднять с пола ложку.

Я несколько секунд позволила себе наслаждаться ошарашенным выражением лица Лили и злобным – Ребекки, а затем вскочила.

– Ох, Проклятый! Я надеюсь, вы не порезались!

Бросив салфетку на пол, я поспешила обогнуть стол и подойти к Ребекке.

Ее платье из плотной белой тафты украсилось желтоватыми влажными пятнами лимонада.

Я немного этому порадовалась. В смысле, погоревала по этому поводу.

Все-таки я в доме светлых! Нужно соблюдать приличия.

– Давайте я помогу, – заботливо затараторила я. – Я, к сожалению, не могу излечить ваши раны, но могу прижечь! Это поможет избежать заражения крови.

А еще мне будет приятно.

– Отойди от меня! – отмерла Ребекка, вырывая руку из моей недостаточно цепкой хватки.

Я грустно вздохнула и опустила взгляд вниз.

– Бабушка, ты в порядке? Может… – робко начала Лили.

– Не дождетесь!

Ребекка салфеткой стряхнула с ладони остатки лимонада и несколько прилипших к коже стеклышек.

Подняла на меня взгляд.

Прищурилась.

Лицо ее перечертилось морщинами так глубоко, что я побоялась, как бы пудра не начала осыпаться кусками, подобно старой штукатурке.

Надо бы ее познакомить с моей матушкой. Та была большой докой в искусстве маскировки. В смысле – макияжа.

– С чего ты взяла, девочка, что твой сын будет Верховным светлых? – процедила Ребекка, глядя на меня так тяжело, как будто я была самим Проклятым, восставшим из глубин подземья прямо посреди столовой светлых.

Кашлянув, я опустила глаза.

– Но как же… – пролепетала я. – Лорд Лайтвуд ведь…

Пробормотав это, я замолчала. С моими родителями бы такое не сработало, они видели, что я собираюсь соврать, еще до того, как я открывала рот.

А вот светлые – это другое дело. В АТаС нам говорили, что у светлых часто считается невежливым говорить о некоторых вещах. К примеру, о незапланированной внебрачной беременности, о супружеском адюльтере и о прочих лучше всего подходящих для светской беседы темных вещах.

Пожалуй, предмет текущего разговора относился к этой же категории.

– Райан говорил… – пролепетала я.

И не соврала ведь ни слова.

Райан много чего мне говорил. О детях, правда, речь не шла.

Но я ничего и не утверждала напрямую!

– Что-о-о? – отмерла Ребекка, медленно вставая и упирая руки в бока.

– А разве нет? – вскинула я на нее удивленный и, хотелось бы верить, хотя бы немного невинный взгляд. Закусила губу и отвернулась.

Насколько я знала, правила наследования у светлых были довольно простыми. Титул переходил к старшему сыну вместе с землями и всем имуществом.

У темных все было совсем не так. Из-за вакантной должности Верховного из века в век вспыхивали междоусобицы. Несмотря на это, уже много сотен лет Верховным становится представитель рода Даркмор.

Это называется – порода. Хватка. И приличная доля беспринципности.

А что касалось земель и прочего имущества, то тут традиции тоже было просты. Кто первый успел – того и артефакты.

Говоря о наследовании богатств семьи Даркморов, стоило упомянуть, что сейчас мое положение было намного более выгодным, чем у моего брата. Как минимум потому, что я находилась ближе и к фамильной сокровищнице, и к древним гримуарам, и, собственно, к особняку Дракморов. Так что в случае смерти родителей имела все шансы первой прибрать к рукам все самое ценное.

Определенно мне нравился такой расклад.

Если бы мы были светлыми, то все имущество без вариантов отошло бы моему брату, как старшему мужчине. А я должна была бы кротко рассчитывать на содержание и стараться сделать выгодную партию, пока молодость и красота меня не покинули.

Стоило ли говорить, что такие традиции у темных не приживались. Вряд ли хоть один темный стерпел бы, услышав, что он не заслуживает титула или земель, потому что родился позже брата. Или родился женщиной. А вот проигрыш в честной схватке – это уже достойная причина лишиться какого-нибудь поместья или артефакта.

Жизнь есть жизнь, в ней случаются поражения, иногда важно хотя бы то, что ты сражался.

Как бы то ни было, у светлых все было устроено проще.

До сих пор было очевидно, что наследником Райана Лайтвуда будет его старший сын Сэмюэль. Он станет новым Верховным и новым лордом Лайтвудом, владельцем земель, банковских счетов и всего остального. Самым влиятельным светлым магом, проще говоря.

Какая-то часть меня сгорала от любопытства, желая увидеть, каким Верховным будет Сэмюэль. При всей моей к нему симпатии – редко встретишь светлого, которого настолько легко напугать, – я не могла не признать, что Верховный из него… как из Ренфилда дворецкий.

И даже хуже.

Как бы то ни было, если на секунду допустить мысль, что мы с Лайтвудом действительно поженимся и у нас родится сын… то это внесет определенные сложности в момент наследования титула.

Все станет отнюдь не таким однозначным, как до этого.

Ведь у Лайтвуда фактически будет два старших сына.

И большой вопрос, кто из них в очереди наследования будет стоять первым. Вероятнее всего, тот, кого выберет сам Лайтвуд.

Судя по всему, этот аспект скорой женитьбы не приходил Ребекке в голову, пока я об этом не заговорила.

Обдумывая все это, я не забывала хлопать ресницами как можно более невинно.

– Что сказал тебе мой сын, девочка? – процедила Ребекка.

– Он сказал… сказал… – я старательно изобразила растерянность. – Простите, я должна идти!

– Стоять, – она сжала мое запястье. – Ты ведь не хочешь замуж… Медея?

Ну и хватка!

Я прищурилась.

Накануне ночью я предложила Ребекке союз. Она отказалась, потому что не желала заключать сделку с темной. При этом заявила, что она «костьми ляжет», лишь бы не дать Лайтвуду на мне жениться. Как будто я ее не поддерживала в этом славном устремлении всеми фибрами души!

И при этом Ребекка возмутилась, узнав, что я не желаю становиться женой ее сына.

Голос ее до сих пор звучал в ушах:

«Ты понимаешь, кто к тебе сватается? Да ты от счастья до потолка должна прыгать, теряя юбки! Сам лорд Лайтвуд! Верховный светлых! Самый завидный холостяк столицы, а то и всей империи! Добрый, красивый, умный! Доверенное лицо императора! К тебе сватается мой сын! А ты – нос воротишь?!»

Что ж. Зря вы так, леди Ребекка. Могли бы избежать множества волнений. А теперь все.

– После нашего разговора прошлой ночью… – тихо начала я. – Я… – После тщательно выверенной паузы я продолжила, глядя в глаза Ребекке: – Я все осознала. Спасибо, что открыли мне глаза. Я польщена называть себя невестой Райана. И буду счастлива выйти за него замуж и подарить ему сына. К тому же Лили сказала, что она не против того, чтобы мы с ее отцом поженились.

Рот Ребекки открылся.

Она посмотрела в сторону Лили.

– Что-о-о?

– Но брак отца – это ведь… его дело, – Лили начала оправдываться, и я обернулась.

Ее лицо было растерянным, серые глаза – огромными и испуганными. Кажется, даже аккуратный пучок волос немного сбился набок.

Что ж, все оказалось проще, чем я думала.

Остается вытащить из рукава еще один козырь.

– А еще она…

Я замерла.

Закусила губу.

Не могу.

Проклятый!

Да что со мной такое?

Я собиралась рассказать Ребекке о том куске черной ткани, что хранила Лили между страниц книги.

Обвинить Лили в связи с темным.

Посеять в дружной семье еще одно зерно раздора.

И, кроме того, наглядно продемонстрировать Лайтвуду, почему не стоит пускать лисицу в курятник, а темную – в семью светлых.

Очень уж разные у нас… принципы общежития.

Но, заглянув в растерянное лицо Лили, которая смотрела на меня почему-то очень доверчиво, я поняла, что ни слова не могу произнести.

– А еще Лили может сделать достойную партию, выйдя замуж за темного колдуна, – выпалила я наконец. – Отец устроит ее брак. Мое почтение! Рада была присоединиться к вам за ужином. Надеюсь на ответный визит.

Ругая себя на чем свет стоит, я вылетела из столовой, а затем – из особняка Лайтвудов.

Проклятый!

Что же на меня нашло?

Пока я стремительно шагала к калитке, за моей спиной прозвучал оглушительный хлопок, а затем – громкий и радостный смех Бенджамина.

Обернувшись, я увидела, что окно его комнаты на втором этаже заволокло черным дымом.

Что ж.

Бенджамин быстро учится и схватывает на лету: мы с ним целый час учились делать «бах!». Для защиты, разумеется. Или чтобы порадовать близких хорошей шуткой.

Надеюсь, Сэмюэлю понравилось.

Если он этим же вечером не будет с пеной у рта убеждать Лайтвуда, что тот совершит большую ошибку, взяв меня в жены, то… я крайне удивлюсь.

Мне показалось, что я слышу доносящиеся из столовой женские голоса: Лили и Ребекка (в основном, надо думать, Ребекка) явно говорили на повышенных тонах.

Я почувствовала, что уголки губ расползаются в улыбке.

Визит можно назвать успешным, несмотря на… слабость, которой я от себя не ожидала.

Лайтвуду к вечеру явно будет не до свиданий.

Семейные ссоры, небольшой сюрприз, который я приготовила для него под дверями спальни…

Милый, а ты думал, что иметь в невестах темную – похоже на счастье?

Сюрприз!

Чувства тебя ждут совершенно другие.

Продолжая мечтательно улыбаться, я села в экипаж.

Может, я даже увижу Лайтвуда завтра утром.

Когда он попросит вернуть ему кольцо и скажет три самых главных слова, которые я от него жду: «Свадьбы не будет!»

Я буквально видела пышущее праведным гневом лицо Лайтвуда и моих дражайших матушку с батюшкой, расстроенных из-за того, что помолвка сорвалась.

Какое это будет чудесное зрелище!

Если бы я тогда знала, как ошибаюсь.