Текст книги "Нити"

Она поверхностно рассказала мне о двуликих и о стражах, об их противостоянии и о силе.

К сожалению, я стал стражем, а не двуликим, как она рассчитывала. И приходили к нам в ту ночь именно двуликие. Они приказали Марине избавиться от меня, пока я еще не успел хлебнуть силы. Двуликие увидели всплеск светлой энергии, исходивший из нашей квартиры в тот день, и все поняли. Поэтому они приказали ей доказать свою верность и убить меня.

Это все я узнал уже позже, перед тем, как уйти. Мы не хотели идти на такой шаг, но оба понимали, чем грозит совместная жизнь двуликой и стража. Я готов был закрыть глаза на ее обезображенную внешность и на поступки. Мне было плевать, как она выглядит. Да, она была двуликой, но для меня навсегда осталась моей любимой женщиной – прекрасной и неповторимой.

Она тоже вполне спокойно могла примириться с тем, что живет под одной крышей со стражем. Только вот двуликие с этим мириться не собирались.

Позже они повторно пришли к нам. Они пригрозили Марине, что уничтожат ее, если она не отправит меня на тот свет. Марина не могла пойти на это. Как ни странно, но двуликие тоже умеют чувствовать. Поэтому она предложила мне единственный возможный вариант.

По ее плану, мы должны были расстаться. Я должен был бросить ее и уехать как можно дальше. Скрываться какое-то время, пока шумиха вокруг союза двуликой и стража не уляжется. Потом мы бы смогли воссоединиться. Через пару-тройку лет. Невыносимо тяжело, однако выбирать не приходилось. По сути, весь наш выбор заключался в следующем: попрощаться с жизнью, но вдвоем, вместе, или же жить, но отдельно друг от друга. Естественно, мы оба выбрали второй вариант. Я оставил Марину и уехал от нее прочь, в неизвестном для нее направлении.

Как я узнал позже, чтобы избежать наказания за то, что ослушалась приказа своего «начальства», Марина убила какого-то мужчину и изувечила его труп так, чтобы невозможно было опознать в нем кого бы то ни было. Двуликие остались довольны ее работой. Она могла жить спокойно.

Через какое-то время после нашего расставания родилась ты. На тот момент, когда я уходил от Марины, я не знал о ее беременности и о том, что у нас родится дочь. Как только до меня дошла эта новость, я вернулся. Мне было плевать на двуликих и на то, что они могут узнать о нашем обмане и начать преследовать нас. На тот момент я готов был перебить всех двуликих, кто только отважится сунуться к нам.

Марина не обрадовалась мне. Сначала она даже не хотела показывать мне тебя, однако я настоял. Ты уже с рождения была похожа на меня.

Я хотел остаться с вами. Я умолял Марину разрешить мне сделать это. Я говорил ей, что смогу защитить вас от опасности.

«Ты не сможешь быть с нами вместе двадцать четыре часа в сутки, – отвечала она. – Просто представь, возможно, сейчас все и будет хорошо. Возможно, сейчас наш обман не всплывет наружу. Однако потом, со временем, когда мы уже забудем обо всем этом и заживем нормальной жизнью, двуликие нанесут нам удар. Они не прощают предательства. Это не в наших законах. Они захотят отомстить нам самым жестоким способом, каким только смогут. Пойми, я не хочу, чтобы наша дочь пострадала. Поэтому прошу тебя, уйди. И никогда больше не возвращайся».

Мейер замолчал, заново переживая те события. Печальная история с печальным концом.

– Все это время я думал, что она растит тебя одна. Я знал, что она справится. Но я не знал того, что она отдала тебя на воспитание своей сестре. За Мариной велась слежка. Двуликие выяснили, что я жив, и решили отомстить Марине. Твоей маме пришлось отдать тебя на воспитание Кате – обычному человеку. Обе думали, что Катя справится с этим, но оказалось, что они ошибались. Не справилась.

Катя говорила всем, что ты – ее дочь. В том числе и тебе. Вместе с Мариной они решили выставить все так, чтобы никто не сомневался в этом. Если бы все думали, что ты – дочка Кати, то тебе не грозила бы никакая опасность от двуликих. Скрепя сердце, Марина оставила тебя на попечение своей сестре и подалась в бега. Двуликие очень долго шли по ее следу, пока, наконец, она не скрылась окончательно. Катя отчасти помогла в этом Марине. Она спрятала ее туда, где ее уж точно не будут искать двуликие. Катя упекла ее в психушку.

Долгое время все шло, как по маслу. Я не возвращался обратно, боясь навредить тебе и твоей матери. Марина была уверена, что Катя заботится о тебе. Ну а Катя свято верила в то, что справляется со своими обязанностями вполне сносно.

И вот, незадолго до того, как ты сбежала, случается неожиданное. Я не знаю, что произошло и почему, но двуликие возобновляют поиски Марины. Возможно, из-за того, что думали, будто я обращусь к ней за помощью. Честно, такая мысль у меня была. Я мог бы узнать от Марины, чего же на самом деле хотят двуликие. Но я не знал, где ее найти.

Двуликие навели справки и выяснили, что ты – дочь Марины, а не Кати. Для них все стало очевидно. Они думали, что если смогут достать тебя, то таким образом смогут дотянуться до Марины и вытащить ее из ее убежища. Вот почему ты была нужна Велиару живой. Он думал, будто ты знаешь, где находится твоя мать.

В то же время ты словно почувствовала это и решила сбежать из дома. В тебе, также, как и во мне когда-то, начала пробуждаться сила. Сама себе ты не отдавала отчет, почему уходишь из дома, никому ничего не сказав. Но твое подсознание знало. Ты списала это все на свою усталость, на ненависть к той жизни, которой жила. На самом деле это было очень мощное предчувствие.

Двуликие искали тебя, нашли и решили взять тогда, когда ты окажешься дома. Через несколько часов после того, как ты сбежала, они заявились к вам в дом. Твой уход стал совершенной неожиданностью как для них, так и для Кати.

Катя связалась с твоей матерью. Она решила не ставить в известность меня, потому что ненавидела меня и винила в том, что я бросил твою мать и сломал всем вам жизни. Я не спорю, так и было. Но я не хотел этого.

Когда ты ушла, Катя подумала, что двуликие смогли добраться до тебя. Это было передано твоей матери. Не сумев справиться со своими переживаниями, Марина попалась на ловушку двуликих (хотя простроить ее до конца и поймать тебя у них так и не получилось). Марина выбралась из своего пристанища и тем самым навлекла на себя удар двуликих. Спустя двадцать лет они отомстили ей за ее предательство. За то, что когда-то давным давно она связалась со мной.

И напоследок, я хочу, чтобы ты знала, – Мейер, наконец, посмотрел на свою дочь. – Хоть она и была двуликой, в ней было больше света, чем тьмы. Не она решила, что будет такой. Так сложились обстоятельства. Я уверен, если бы можно было вернуть время вспять, она отдала бы многое, чтобы избежать такой горькой участи для тебя. Да и я бы сделал то же самое.

Константин замолчал и медленно поднялся со ступеней. Алиса, переваривая услышанное, тоже поднялась. Это все было так странно, так бредово. Но в то же время она понимала, что все это вполне может быть правдой. Что это и есть правда. Что все на самом деле было так. Теперь она, наконец, узнала, что произошло. Почему, из-за чего ее жизнь складывалась именно так.

– Я думаю, не будет лишним, если ты попрощаешься со своей настоящей матерью сейчас, – тихо произнес Константин. – Ей осталось всего ничего. Она была бы рада увидеть тебя. Если бы могла. Если ты не против, я предлагаю тебе пройти к ней.

Девушка ничего не могла ответить на это отцу. Она лишь кивнула, и проследовала за ним до палаты, где лежала Марина. Алиса все еще не могла принять для себя правду. Хоть и понимала, что как бы странно все это не было, но все происходило именно так, как рассказал Мейер.

Ноги, словно ватные, еле передвигались. Слишком много событий произошло за пару дней, слишком много лжи было произнесено, слишком много безжалостной правды сказано. Все это накладывалось одно на другое, раздувалось до громадных масштабов, как снежный ком. Алиса горько усмехнулась.

Как просто, оказывается, было жить в неведении. Теперь, после всего, что рассказал ей ее отец, прошлая жизнь не казалась Алисе таким уж кошмаром.

Они прошли по коридору до палаты Марины. Из нее как раз выходила Катя. Алиса встретилась с ней взглядом. На душе стало тошно и мерзко. Мейер уже зашел внутрь. Девушка остановилась на мгновение перед Катей.

– Отец рассказал мне все, – спокойно, без эмоций произнесла она, обращаясь к Кате. Та молча смотрела на нее. Без осуждения, без гнева. Скорее как-то с сожалением. – Прости за… это, – Алиса слегка приподняла руку, указывая на щеку. Катя, словно в ответ на ее действия, прижала руку к красному пятну на своем лице. – И за то, что сбежала от тебя так внезапно.

– Я заслужила это, – тихо произнесла она. – И ты прости меня. Я отвратительно вела себя по отношению к тебе и к Марине. Теперь я вижу это.

«Неужто отец так на нее повлиял, что она просит у меня прощения?» – с сомнением подумала девушка, но не стала озвучивать свою мысль вслух. Она не была уверена в том, что у Кати хватило собственного ума, соображалки и чувств для трезвой переоценки ситуации.

– Хорошо, что ты тогда ушла, – продолжала Алисина тетя. – За тобой пришли какие-то люди. Они искали тебя. Сказали мне, будто ты замешана в каком-то преступлении, и теперь тебя ищут. Я не ответила им ничего вразумительного. Я ведь тогда еще даже не знала, что ты ушла.

Алиса ничего не ответила ей. Да и что она могла ответить на эту реплику? Что она рада, что поступила так? Что она примет слова Кати к сведению? Все это она итак уже знала от Мейера.

Девушка отвела взгляд от своей названной матери и прошла в палату.

Мейер сидел спиной к выходу, рядом с больничной койкой. Он не обернулся на вошедшую, так как знал, что это была Алиса. Девушка закрыла за собой дверь и подошла поближе к койке, почувствовав привычную тошноту. В носу противно защипало. Алиса не могла не вздрогнуть от этого, хотя и ожидала такой реакции от себя.

На постели, облепленное различными проводками лежало существо. Сложно было назвать это человеком. Скорее лишь малой долей того, что от него осталось. Это была тварь из потустороннего мира.

От некогда бывшего красивым лица не осталось ничего прекрасного. Потоки раскаленной лавы, протекая по нему, оставили глубокие борозды и сморщенную, обожженную кожу. Потаивший воск от свечи свернулся в тонкие горизонтальные полосы и застыл волнами. Если у обычных двуликих лицо было обезображено лишь на половину, то у этой – все. В некогда бывшую женщину словно плеснули серной кислотой и оставили разъедать ее скальп. Глаза двуликой были закрыты.

Алиса с трудом заставила себя подойти ближе к кровати. И ЭТО отец называл красивым? ЭТО он полюбил? Страшную тварь, еще более жуткую внутри, у которой хватило сил и решимости убить ни в чем неповинного человека, чтобы выдать его труп за труп Мейера? Неужели отец и правда когда-то любил эту хладнокровную убийцу, которая не остановилась бы ни перед чем, чтобы добиться желаемого? Не побрезговала бы даже убийством людей, возможно, своих знакомых. А что еще творила ее настоящая мать? Какие беззакония она совершала ради увеличения собственной силы?

Девушка почувствовала, как из носа начинает медленно идти кровь. Капля за каплей, она сползала вниз. Алиса вытащила из кармана припасенную на такой случай салфетку и прижала ее к носу, чтобы остановить кровотечение.

Как люди могли не замечать настолько обезображенный облик двуликих? Счастливцы. От такого внешнего вида у наблюдателя волосы невольно становились дыбом, а сердце замирало от ужаса. Хотелось отвернуться или закрыть глаза, как бывает на жутких моментах в фильмах ужасов. «Не смотри, не смотри!» – мелькала мысль, но Алиса упорно продолжала впиваться взглядом в эту обезображенную плоть, рассматривая ее до деталей.

Девушка с трудом смогла преодолеть накативший рвотный позыв и заставила себя сесть на стул рядом с кроватью своей родной матери. Как-никак, это существо подарило ей жизнь.

Как так вышло, что стал возможен союз между двуликой и стражем? Полные противоположности соединились вместе? И неужели отца не пугало ее лицо, настолько жуткое и уродливое, что больше походило на неудачную маску на Хэллоуин? Как он мог не замечать этого? «Привык», – пронеслась мысль у Алисы. Да, ко всему можно привыкнуть. Может, и ее отец также привык к этому лицу? Со временем, не сразу. А другие люди и подавно не могли разглядеть ее внешний облик. Такой, обезображенной, искаженной ее видели лишь стражи и потенциальные.

Но если ее видели так даже потенциальные, такие, как Алиса, то почему отец не разглядел в ней мрака? Ведь он сам сказал, что на момент их знакомства он уже был потенциальным стражем. Получается, что не был? Что соврал? Или был настолько слабым по силе, что не замечал ее облика?

А может, и правда существует любовь? Когда человеку плевать на то, как выглядит его избранный. Когда человек по-настоящему любит, ему становится безразлична внешность объекта своей любви. Ведь нельзя полюбить за внешность. Человеческое сердце может пленить лишь душа.

Значит ли это, что ее внутренний мир был намного красивее, чем пугающая внешность? Скорее всего. В любом случае, двуликая была не чужим существом для Алисы. Пусть она даже не подозревала о существовании этой женщины, однако двуликая старалась защитить ее от себе подобных.

Противно моргнула лампочка на потолке, на миг погружая все во тьму. Равномерный писк прибора сбился. Паузы между звуками, издаваемыми медицинским аппаратом, стали реже. Алиса тревожно посмотрела на отца. Оставалось не долго.

Краем глаза девушка заметила, что вокруг тела двуликой начал образовываться едва заметный темный туман. Он не трогал отца девушки, который держал за руку свою умирающую супругу. Алиса обратила внимание на то, с каким трепетным чувством это делает Мейер. Никогда еще она не видела столько едва сдерживаемой боли в глазах человека. Константин держался за Марину, словно утопающий за брошенный ему спасательный круг.

Тьма сгущалась. Казалось, она заволокла собой всю больничную палату, заслоняя яркий свет от лампы. Тьма награждала все в этой комнате мрачными зловещими тенями, оставляла свой след везде, до куда доставала своими щупальцами.

Раздался противный мерный писк. Все кончено. Сердце перестало биться. Ее настоящая мать умерла. А ведь Алиса так и не успела узнать ее. Девушка в последний раз бросила на Марину взгляд.

Алису будто ударило ломом в грудь. Глаза раздулись до размера блюдца. Лицо Марины исказилось. Оно словно дышало тьмой, приобретая сероватый оттенок. От всего тела двуликой исходил мерзкий холод. Казалось, морщины на лице стали глубже, борозды, похожие на воск, начали плавиться и сползать вниз с лица, обнажая его истинный вид. Но больше всего в душу вселяло страх не это. Жуткие потеки из кожи заставляли морщиться от отвращения, но не они хватали своими ледяными пальцами сердце девушки.

Широко распахнутые глаза Марины были уставлены прямо на нее.

С губ Алисы сорвался истерический крик. Она рванулась прочь от двуликой, но та успела вцепиться своей холодной мертвецкой рукой в ее запястье. Девушка вскочила с кровати и дернула рукой на себя, заставляя оживший труп приподняться и сесть. Двуликая, словно желая шепнуть что-то Алисе, поддалась вперед, ближе к своей дочери.

Девушка рванула рукой сильнее, высвобождаясь из мертвой хватки двуликой. На запястье остались обожженные синяки от впившихся пальцев Марины. Тьма заполнила собой все, закрывая от Алисы отца, Марину и больничную палату. Девушка с бешено колотящимся сердцем прислушивалась к звукам, доносившимся до нее из тьмы. Она ждала нападения двуликой. Липкий страх облепил девушку, точно слизь.

Когда через целую вечность свет зажегся вновь, Алиса не узнала места, в котором находилась.

Вокруг нее распласталась пустынная каменистая местность кирпичного цвета. Солнца не было видно над головой. Его закрывала собой рыжая пыль, не дающая проникнуть сквозь свою сплошную завесу ни единому лучику света. Пыль стояла в воздухе стеной, от чего становилось трудно дышать.

Алиса схватилась рукой за горло. Воздуха не хватало. Легкие начинало жечь. Все тело девушки содрогнулось, словно от разряда электрического тока.

Выпучив глаза, она рухнула на колени, обессилев. Ее словно сбили с ног. В ушах звенело, как будто Алису оглушили. Девушка выставила вперед руки, чтобы не впечататься лицом в щебенку под ногами.

В глазах слезилось. Она видела перед собой лишь эту острую щебенку, впивающуюся в ладони и царапающую плоть. Она шевельнула рукой, переворачивая один из камней. Алиса впервые видела настолько белые камни. Белые и плотные. Они были скорее похожи на обломки чего-то… Смутная догадка посетила ее мозг.

Это были совсем не камни. Девушка вскочила на ноги, несмотря на свою слабость. Она раздраженно, с ужасом стерла рыжую пыль с рук о свое платье. Из груди вырвался сдавленный стон. Раздробленные кости людей, истлевшие от времени, виднелись везде, куда только можно было бросить взгляд.

Алиса зажала рот рукой. Ее трясло от ужаса и слабости. Хотелось закричать – но не получалось. Хотелось убежать отсюда прочь – но куда?

Девушка обернулась по сторонам в поисках выхода. Прочь отсюда, прочь из этого проклятого места! Она развернулась через плечо, готовая рвануть отсюда что есть мочи, и так и замерла.

Перед ней стояла женщина. Симпатичная женщина средних лет. Пышная копна русых волос была растрепана, как от сильного ветра. Правильные миловидные черты лица омрачались отсутствием улыбки. В глазах было столько грусти и тоски, что поневоле возникало желание пожалеть ее, как-то утешить.

Женщина смотрела на Алису, с горечью и каким-то недоверием изучая ее. Девушка во все глаза глядела на незнакомку, легко угадывая знакомые черты. Она не верила тому, что видела. Только секунду назад эта женщина выглядела, как мертвый кусок разваливающейся плоти. А сейчас… Она не сразу узнала в этой женщине Марину.

– Ма-ма?.. – недоверчиво, по слогам выдохнула Алиса. Под конец голос дрогнул, обнажая нотки ужаса, холодящие душу.

– Зачем ты пошла за мной? – сколько скорби было в ее голосе! Боли, отчаяния и разочарования. – Теперь тебя тоже коснулась тьма!

Алиса не верила происходящему. Все это смахивало на какое-то безумие. Разыгравшаяся фантазия психически нездорового человека. Ожившая картина знаменитого Сальвадора Дали.

– Тебе нужно убираться отсюда! Уходи! Уходи! – женщина развернулась и собралась убегать прочь.

– Стоять! – Алиса схватила ее за руку и дернула на себя. Марина с опаской обернулась на нее. – Что происходит? Где мы?

– Уходи отсюда! Это не место для тебя! – глаза женщины в ужасе бегали по сторонам, выискивая затаившуюся поблизости опасность.

– Мы в вашем мире? – настаивала Алиса. Она дернула Марину за руку, заставляя посмотреть на нее. – Отвечай! Куда ты меня затащила?

Ощущение опасности накатило на девушку, заставляя ее захлебываться в нем. Она нутром чуяла, что у нее остается слишком мало времени.

– Как отсюда выбраться? – настаивала Алиса. Она заставила себя откинуть страх и думать трезвой головой. Такое чувство, будто это не ее только что хватала за руки ожившая мертвечина, а Марину. – Зачем ты меня сюда затащила? Говори, ну!

Марина открыла было рот и тут же его захлопнула. Она во все глаза смотрела на дочь. Взгляд был безумен, как у загнанного в угол зверя. «Может, не зря ее Катюха в дурку запихнула? – подумала Алиса, уже начиная сомневаться в здравости рассудка своей настоящей матери. – Подлечиться дамочке явно бы не помешало. Успокоительных там попить, курс медитации какой-нибудь пройти. Или что там психам назначают?»

– Я тебя затащила? – искренне удивилась она.

Алиса начинала закипать.

– Нет, блин, я сама сюда просочилась сквозь пространство и время! Кто за руки меня хватал?! А? Мертвечина проклятая!

– Я не тащила тебя за собой! – словно взмолилась Марина. – Меньше всего я хотела бы, чтобы ты попала сюда!

– Тогда кто это сделал?! Я потенциальная! Не двуликая! Я не могу перемещаться в ваш мир!

– Ты сама прошла за мной, Алиса, – приступ безумия отпустил Марину. Она выпрямилась и посмотрела на нее твердым взглядом. Алиса ждала продолжения, лишь сильнее стиснув запястье матери. – Двуликие отомстили мне, спустя столько лет… Теперь мне не выбраться отсюда.

– А я тут вообще какого хрена тогда делаю?

«Нет, она явно издевается надо мной!» – мелькнула мысль у девушки.

– Я не знаю, – Марина наморщила лоб и опустила глаза вниз, лихорадочно ища ответ на этот вопрос.

– Слушай, ладно, забыли, – время поджимало. Алиса не понимала, откуда она знает об этом, но это было неоспоримым фактом. – Спишем все это на всплеск силы и прочие стандартные оправдания. Ответь мне, стражи могут попасть в этот мир?

– Это слишком сложно, – покачала головой женщина. – Переход отнимает у стражей практически всю их силу. Страж должен быть поистине силен, чтобы переместиться сюда, или же должен оказаться рядом с мощным источником силы.

– Как я рядом с тобой сейчас, когда ты умирала?

– Да, – кивнула Марина. – Но еще страж должен найти путь во тьме.

– Что это значит? – уточнила Алиса. Двуликая молчала. Девушка выругалась и задала следующий вопрос. – Что хочет Велиар? Чего он добивается?

– Я не знаю точно, – быстро проговорила Марина, словно заученную фразу. – Опасайся Велиара. Ты даже не знаешь, как близко он может подобраться к тебе. Он будет выжидать удобного момента. Он может ждать долго, очень долго. Но он нанесет удар в самый неожиданный момент.

– Ему что, нужно что-то лично от меня? – искренне удивилась Алиса. – Он же хотел достать через меня тебя!

Марина зловеще ухмыльнулась, а затем горько рассмеялась.

– Наивная, – проговорила она. – Ты серьезно так думаешь?

Алиса стушевалась.

– Ну… А зачем же тогда?

Лицо женщины начало расплываться, словно на только что написанную картину вылили воду. Марина схватила Алису за руку и вложила что-то в ее ладонь. Краски смешались, отовсюду наползала тьма. Женщина говорила что-то, но Алиса не могла разобрать ни одного слова.

– …Перевертыш… – в последний момент прочитала по губам девушка. Лицо Марины полностью растворилось, как и пустыня, кости и пыль. В глазах у Алисы стояло одно сплошное разноцветное пятно.

Девушка раздраженно моргнула, стараясь отогнать от себя это пятно. Оно мешалось, словно бельмо на глазу.

Раздался пронзительный равномерный писк. Секунду Алиса ничего не видела перед собой и не могла понять, что происходит. Внутри все словно переворачивалось, скручивалось в комок. Девушку знатно штормило.

Наконец, зрение вернулось к ней. Алиса стояла в больничной палате. Перед ней на койке лежала все та же двуликая. Такая же обезображенная, какой Алиса видела ее в последний раз в этом мире. Над Мариной склонился Мейер. В палату быстрым шагом входили врачи.

Только сейчас девушка заметила, насколько жарко ей было пару секунд назад.

Алиса подняла свою левую руку, чтобы уточнить время, и только тут заметила, что с ног до головы покрыта рыжей пылью. Так это была реальность?!

Стараясь не терять самообладание, девушка постаралась сориентироваться в каше в своей голове. Она восстанавливала события одно за другим.

Двуликая схватила ее за руку, и вместе они переместились в Сагон. Прекрасно, это установили. Что было дальше? Марина закинула ее обратно в мир людей. А может, ее выплюнул обратно сам Сагон. Как бы это ни было, Алисе все-таки удалось установить, что стражи и потенциальные тоже могут перемещаться в мир двуликих.

Сколько она пробыла там? По ощущениям, не меньше нескольких часов. А взаправду?

Алиса сконцентрировала взгляд на часах, но не могла разобрать, на какие цифры указывают стрелки. Девушка мотнула головой и снова посмотрела на часы.

Стрелки замерли, навсегда прекратив свой ход, ровно на 18:23. Теперь узнать настоящее время по ним было невозможно. Оставалось только выбросить остановившиеся часы.

– Покиньте помещение, – донесся до нее строгий голос врачей. – Никаких посторонних в палате.

Алиса поспешно оторвала взгляд от наручных часов и увидела, что Мейер поднимается со своего стула. Ноги соображали лучше, чем голова. Сердце скакало галопом, адреналин бросился в кровь. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Алиса вылетела в коридор.

Девушка, не останавливаясь, пробежала мимо Кати и чуть ли не сбила двух посетителей больницы, которые пришли навестить своих родных. Быстро буркнув: «Извините», Алиса залетела в туалет и закрыла за собой дверь. Наскоро убедившись, что в помещении никого нет, девушка оглянулась по сторонам в поисках какого-нибудь предмета, чем можно было подпереть дверь. Не придумав ничего лучше, она схватила швабру и затолкала ее под дверную ручку так, что при всем желании никто не мог бы проникнуть в туалет снаружи.

В ушах шумела кровь. Алиса прислонилась спиной к двери и постаралась отдышаться.

Только сейчас она заметила, что сжимает в руке что-то, что подсунула ей Марина. Переведя дыхание, девушка раскрыла ладонь и посмотрела на полученный таким странным образом предмет.

Это было какое-то кольцо средних размеров, надетое на металлическую цепочку. Само кольцо было то ли серебряным, то ли просто железным. Оно было похоже скорее на маленькую печатку. От кольца исходила легкая прохлада, будто его долго не носили. Странно, ведь в том мире стояла невыносимая духота. Как оно могло не нагреться? Да и сейчас, находясь уже в нашем мире, Алиса все время крепко сжимала его в руке.

Девушка взяла кольцо двумя пальцами и поднесла к глазам. По всей окружности кольца, с внутренней стороны были нарисованы какие-то символы. Девушка не могла разобрать их, как бы ни щурилась. Лупу бы сюда, да побольше.

– Гендальф Белый, да это же кольцо всевластия! – с сарказмом пробормотала Алиса, поворачивая кольцо печаткой к себе.

На плоской поверхности в виде правильного шестиугольника были выбиты такие же шестиугольники, но размером поменьше. Они были расположены под разными углами и пересекали друг друга, образуя бесконечный рисунок в виде маленьких «солнышек».

Зачем Марина дала Алисе это кольцо? И почему таким странным образом?

– О нет! – слабо простонала девушка.

Она же побывала в мире двуликих! Неужели она теперь одна из них?

Алиса подорвалась к зеркалу, висящему на стене, и посмотрелась в него. Все ее лицо было в рыжей пыли, на волосах виднелась такая же рыжая сажа. Но вроде это было человеческое лицо. Конечно, возможно, двуликие тоже видели себя полноценными людьми без изъяна в виде расплавленной рожи. Девушке стало панически страшно.

«Ладно, не будем паниковать раньше времени», – начала мысленно успокаивать себя она. Алиса убрала кольцо с цепочкой в карман на платье и принялась стряхивать с себя пыль. На удивление девушки, та довольно легко смахивалась. На одежде не оставалось следов, но все же умыться бы не помешало. От рыжей сажи из того мира оставалось неприятное ощущение, будто на руках застыла грязь. В принципе, как и от любой другой пыли, пусть даже из нашего мира.

Девушка включила воду и намылила руки. Она тщательно оттирала их, скребла эту пыль с прόклятой земли, оставляя на коже красные пятна. Смерть, смерть, там кругом смерть. И зло. Дьявольское место, ни дать ни взять. Сагон вполне заслуженно носил свое второе название – ад.

«Уважаемые знатоки, а теперь, внимание, главный вопрос, – продолжала развлекать себя мыслями Алиса, стараясь отвлечься от собственного дикого ужаса. – Стоит ли говорить кому бы то ни было, что я была в мире двуликих?»

Алиса пораскинула мозгами. В принципе, если она и правда стала двуликой, то все итак все узнают. Скрывать обман будет бессмысленно – все выдаст застывшая лава на одной половине ее лица. Тогда возникнет другой вопрос – как незаметно прошмыгнуть мимо стражей?

А если все нормально? Если она осталась потенциальной или стала стражем? Что тогда? Стоит ли говорить кому-то о ее маленьком отчаянном путешествии в никуда? Или лучше не нужно?

Если она расскажет стражам о перемещении в Сагон, то сможет перетянуть оставшуюся половину группы на свою сторону. Они смогут переместиться в иной мир и там достать двуликих. Напасть на них на их же территории.

Но не будут ли они задавать лишние вопросы и не начнут ли бросать на нее косые взгляды? Как ей доказать, что она не сама проникла в тот мир, а ее туда перетащила родная мать? Не сказать же: «Ой, ребят, у меня мамка двуликая, она мне дорогу в ад показала». Ну, бред же, ей Богу. К ней только начнут относиться с еще большим подозрением. А Настя так вообще злорадствовать будет, что оказалась «права» насчет Алисы. Нет, говорить правду в лоб однозначно нельзя.

Алиса вытерла руки о бумажное полотенце и, вытащив швабру из-под ручки, открыла дверь.

На пороге с грозным видом стоял Мейер, скрестив руки на груди. Под его взглядом Алиса невольно съежилась, будто нашкодивший котенок. Он шагнул в сторону девушки, так что той пришлось отступить. Мейер зашел внутрь туалета и закрыл за собой дверь так же, как и Алиса пару минут назад.

С видом строгого родителя он посмотрел на девушку.

– Я понимаю, ты мне не доверяешь, – начал он, – поэтому поспешила замести все следы. Я прав?

Алиса заносчиво вздернула подбородок.

– Я не понимаю, о чем ты, – с вызовом произнесла она.

Константин устало вздохнул и провел указательным пальцем по плечу девушки. Та не шелохнулась.

– Я об этом, – Мейер показал своей дочери подушечку пальца, всю испачканную в рыжей пыли. Алиса почувствовала, как у нее начинают гореть уши от стыда. Так легко попасться, как будто пятилетняя. Стыд и позор!

– А откуда я знала, что мне делать?! – взорвалась Алиса. Долгое внутреннее напряжение дало о себе знать, выливаясь в повышенный тон. – Эта двуликая, якобы моя биологическая мать, берет такая и восстает из мертвых, как недоделанная панночка из «Вия». А потом и того лучше – затаскивает меня в ад, ведет себя, как ненормальная, и перемещает обратно. Откуда я знаю, что она еще могла сделать?! Может, она меня двуликой сделала, а? Что тогда делать? Ты же стражами небось всю больницу оцепил, а они, словно ищейки натасканные, убивают любого движущегося двуликого. Нет, я согласна, я разделяю эту позицию – мочить дергающихся тварей, но они же могут делать это без разбора и…

Мейер, не дожидаясь окончания этого словесного ниагарского водопада, влепил дочери легкую пощечину. Ее голова слегка дернулась. Девушка моментально замолчала, потирая ушибленное место. Истерику как рукой сняло.

Тяжело выдохнув, она собралась с мыслями.

– Спасибо, – поблагодарила она отца уже совершенно нормальным голосом.

– Обращайся, – спокойно ответил он. – Успокоилась?

– Да, – Алиса провела рукой по волосам, словно от этого мысли могли прийти в порядок. Это безумие. Клиника какая-то. «Жаль не сериал. Там хоть актеры милые», – забралась дурацкая мысль в голову Алисе. Девушка отмахнулась от своего мысленного неуместного сарказма.