Текст книги "Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы"

Катя сидела на диване с калькулятором в руках. Рядом с ней валялись квитанции на оплату квартиры. Она подняла напряженный взгляд на Дениса.

– Чего тебе? – тихо спросила она.

– Ты что, все-таки обратилась в полицию? – прошипел Денис.

Катя приоткрыла рот. Она всегда так делала, если была сильно удивлена и не сразу могла уловить смысл услышанного. Правда, в это беспомощное состояние она впадала ненадолго.

– Нет, – ответила Катя. – Не обращалась.

– А вот мне кажется, что ты все-таки это сделала, – язвительно заметил Денис. – У меня на трубке сейчас висит некий мент, который знает, что мы были в той гребаной комиссионке. Твоих рук дело? Это ты, да?

– Да не я! – испугалась Катя.

– А кто тогда?

– Ну… может…

Она так и не смогла ничего придумать, и Денис, махнув рукой, метнулся обратно к своему компьютеру. Звягин все еще был на связи, и Денис подумал, что, может быть, это никакой не следователь, а все-таки аферист. Если ни Денис, ни Катя не были в полиции, то откуда ему знать про тот платок?

– Извините, – на всякий случай с подозрением произнес Денис. – Про антикварный магазин я понял. А что от меня требуется?

– Не только от вас, но и от вашей спутницы, – пояснил Звягин. – Подойдете в отдел полиции?

– А… – запнулся Денис и тут же исправился, – конечно. Будем.

Краем глаза он заметил Катин силуэт в дверном проеме. Она внимательно слушала каждое его слово.

– Молодцы. А то пришлось бы за вами наряд высылать, – подытожил Звягин. – Шутка. Сейчас свободный сотрудник на вес золота и бензин дорогой. Сегодня подойти сможете?

Денис обалдел от такого поворота.

– С какой целью мы должны прийти? – спросил он. – В качестве кого? Мы где-то нарушили закон? А знаете, мы бы сами к вам пришли. Как раз собирались. Ну, может, не к вам лично, но в полицию. В другой ОВД. Какой у нас тут поблизости? Не помню.

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросил Звягин. – Адрес я дам, а дальше вас сотрудник дежурной части направит в мой кабинет. Жду.

Майор Звягин положил трубку и некоторое время напряженно вчитывался в протоколы допроса Эдика и Наташи, которых отпустил несколько минут назад. Ушли они вместе, и майор поклялся никогда больше в жизни не увлекаться красивыми женщинами. К черту. Работа ‒ вот, что сейчас самое главное.

И Звягин работал. Чутье сыщика подсказывало ему, что они не имеют никакого отношения к убийству Мигунова, даже несмотря на то что Эдик оставил следы в его квартире. Их обнаружили не только на дверных ручках, но и на стенах, столешнице на кухне и на посуде, забытой в раковине. Но за это закопать Эдика не получилось, так как он подтвердил, что накануне убийства Мигунова действительно был у него в гостях и, разумеется, он оставил отпечатки пальцев на всем, к чему прикасался. Наташа несколько раз отметила, что он был с убитым в хороших отношениях и, если уж на то пошло, то мог бы расправиться с ним гораздо раньше и не так жестоко. Только вот причины у него для этого не было никакой. Плюс алиби.

Звягин и сам уже понял, что убийцу он упускает. Пока что. Тот путь, которым Эдик пришел к Мигунову, а спустя время проделал его в обратном направлении, был замечен системами видеонаблюдения. Но к подъезду можно было подойти с другой стороны, через заброшенную промзону, а там-то как раз никаких камер и не оказалось. Ее пересекают люди, чтобы сократить путь, благоустраивать ее пока не собираются, поэтому предполагаемый убийца свалил совершенно спокойно. А проезжающий транспорт в нужное время той ночью вообще на подъездах к дому отсутствовал. Соседи также были опрошены, и, как назло, никто ничего не видел. Напрягала и незапертая дверь квартиры, о которой говорил Кумарчи. Сама дверь была довольно новой, со сложным замочным механизмом, и скорее всего Мигунов сам впустил своего убийцу. А тот потом свалил, потеряв осторожность. Так мог сделать только тот, кто совершил преступление впервые, потому что опытный преступник постарался бы замести за собой все следы. И дверь захлопнуть в том числе.

Робкий стук в дверь заставил Звягина вздрогнуть и даже удивиться. Неужели так быстро тот парень, которому он звонил, добрался до отдела полиции? Если были бы свои ‒ зашли бы, особо не церемонясь.

– Да! – громко разрешил майор.

Это была Наташа. Одной рукой она держалась за дверную ручку, а другой вцепилась в ремешок сумки, висящей на плече. Звягин понял: боится и волнуется одновременно.

– Что такое? – недовольно спросил он. – Только что расстались.

– Я зайду, если вы не заняты, Николай Егорович, – попросила Наташа.

– Занят.

– Я быстро. И потом, это важно.

– Важно ‒ говорите…

Она зашла, прикрыла дверь и быстрым шагом подошла к стулу. Села как раз напротив, по другую сторону стола, и, не откладывая, заговорила:

– Выслушайте меня, пожалуйста. Я пришла как консультант.

– Сейчас ваша консультация не требуется, – заявил Звягин. – А если возникнет необходимость, то обратимся к другому человеку.

– Почему? – искренне расстроилась Наташа.

– Потому что вы теперь выступаете в качестве свидетеля, – беспристрастно продолжил Звягин.

– Кто это придумал?

Звягин демонстративно стал складывать документы в папку. Что-либо объяснять он не хотел.

– Я как раз по поводу убийства Михаила Ивановича хотела кое-что сказать. – Наташа машинально следила за руками майора, которые мелькали перед глазами. – Он приезжал ко мне, а на другой день его не стало.

Майор медленно поднял голову. Выражение его лица было отнюдь не приветливым.

– Вы смерти моей хотите? – выкатил он глаза. – Вы что-то мне еще не рассказали?

– А вы не спрашивали, вот я и промолчала. Но сейчас подумала, что вы должны знать.

Звягин сложил руки на разбросанных документах и выжидающе уставился на Наташу.

– Эдик действительно сказал правду, и я не буду повторяться, вы же сами уже об этом знаете, Николай Егорович, – умоляющим тоном произнесла она.

– Какую такую правду он рассказал?

– Все в протоколе его допроса. Все так и было, у меня нет оснований ему не верить. Он навестил Михаила Ивановича и привез ему платок. Михаил Иванович предложил найти покупателя, чтобы Эдик смог вернуть свои деньги. Те самые, за которые он его выкупил у молодых ребят.

– Это я уже знаю.

– Очень хорошо, – удовлетворенно заметила Наташа. – Но Эдику Михаил Иванович сказал, что платок не представляет особенной ценности. То есть он дал ему понять, что сбыть его будет сложно. Но на самом деле платок был штучным товаром. Я видела его, я держала его в руках, Николай Егорович. Он представляет определенную ценность. Мне кажется, Михаил Иванович тоже это понял, и после того, как Эдик уехал, он решил посоветоваться со мной. Приехал поздней ночью, и меня это очень удивило. Я сразу поняла, что у него какое-то неотложное дело. Он хотел, чтобы я провела быструю оценку. Беспристрастную и незамедлительную. Конечно, я ему помогла, но осмотр был беглым, и хоть я не последний человек в этом деле и, разумеется, что-то понимаю, но полной картины дать не смогла. Я осмотрела платок и нашла его довольно интересным в плане… скажем, принадлежности.

– Принадлежности, – повторил Звягин. – То есть вы поняли, кому он принадлежал?

Наташа смахнула с лица непослушный волос.

– Имени, конечно, на нем не было вышито, но все остальное, включая состояние ткани и жемчуга, а также особые стежки и даже вид нитей сумели кое о чем рассказать. Носовым платком владел человек богатый, имевший высокое положение. В России таких платочков не изготавливали, я позже специально поискала в интернете. И изношенность его была минимальной.

– И как отреагировал на ваш вердикт Мигунов?

Наташа набрала в легкие воздух и задержала дыхание, собираясь с духом.

– Послушайте, Николай Егорович. Я не хочу, чтобы о нем осталась память как о плохом человеке. Но платок он не стал бы продавать за копейки, как обещал Эдику. Он, наоборот, хотел продать его за баснословные деньги. Не знаю, зачем я об этом рассказываю. Просто думаю, что сейчас лучше ничего не утаивать.

Звягина подобная лирика не заинтересовала.

– Кумарчи не знал о том, что Мигунов к вам собирался?

– Нет, – покачала головой Наташа. – Михаил Иванович поделился со мной как бы за спиной Эдика. Я не хочу, чтобы он думал, что его друг и учитель перед самой смертью хотел хоть в чем-то его обмануть.

– А вдруг ваш Эдик все-таки пронюхал о том, что учитель хочет его подставить? – язвительно спросил Звягин. – Вдруг он догадался и не простил? Вот и вернулся обратно, чтобы забрать свое, а дядя Миша стал брыкаться, за что и отдал богу душу, а? Как вам такой вариант?

Наташа с упреком взглянула на Звягина:

– Не думаю. У Эдика и времени-то не было на то, чтобы разобраться с ценностью платка. А что, против него есть какие-то улики? – спросила она. – Почему вы так в него вцепились?

«Нет, твою мать! Нет никаких улик против твоего любовника! – захотелось ответить Звягину. – Но я найду, поверь!»

Наташе, однако, он ответил по-другому.

– Спасибо за информацию, – поставил точку Звягин. – Есть что-то еще, о чем вы хотите рассказать?

– Нет, – растерянно сказала Наташа.

– Больше не задерживаю. Извините, у меня работа.

Наташа встала, поправила ремень от сумки на плече.

– Что ж, ладно, – обескураженно произнесла она. – Если я больше не нужна…

Звягин не ответил. Он был очень занят – заталкивал в папку документы, которые упорно не хотели туда вставляться.

Понаблюдав за процессом в течение нескольких секунд, Наташа вышла из кабинета, находясь в полной растерянности и забыв попрощаться.

Она спустилась на первый этаж, где за стеклом дежурной части сидел молодой мужчина с погонами лейтенанта. Окинув Наташу коротким внимательным взглядом, он снова опустил голову, что-то записывая. Наташу он не узнал, она тоже его видела впервые, поэтому просто решила пройти мимо.

Перед «дежуркой» стояли высокий парень и рыжеволосая девушка, которые чего-то ждали. Наташа вдруг вспомнила про сигареты и решила поискать их в сумке, но не на ощупь, поскольку в сумке чего только не было. Она поставила ее на один из стульев возле стены, присела рядом и принялась копаться в своих вещах.

– Слушаю вас, – услышала она голос лейтенанта.

– Нас вызвал следователь, – сказал парень. – Но я забыл номер кабинета.

– Фамилия следователя?

– Звягин.

Наташа подняла голову. Парень поймал ее взгляд и быстро отвернулся. Следом за ним Наташу заметила и рыжая девушка.

– Есть такой, – ответил лейтенант. – Паспорт.

– Денис, а я свой дома оставила, – растерялась девушка.

– Ты серьезно?

Катя судорожно шарила в своем крохотном сиреневом рюкзачке.

– Нашла.

Денис протянул оба паспорта дежурному.

«Николай Егорович говорил, что никогда не расследует больше одного преступления зараз, – вспомнила Наташа. – А сейчас на нем труп Мигунова. Значит, эти ребята тоже имеют к нему какое-то отношение?»

Она вспомнила рассказ Эдика о том, как начиналась история. К нему в магазин пришли молодые люди примерно того же возраста, что и эти двое. Сначала они продали носовой платок, а на другое утро неожиданно решили выкупить его обратно. Только вот самого платка у Эдика уже не было, потому что он отдал его Мигунову. А самого Мигунова убили именно в тот день…

Наташа затаила дыхание. Дежурный записал данные ребят, назвал номер кабинета, и они пошли вверх по лестнице. Нащупав пачку сигарет, Наташа подхватила сумку и вышла на улицу.

Отойдя в сторонку, она закурила.

«Подожду этих двоих, – решила Наташа. – Время, слава богу, есть. Только бы получилось с ними поговорить. Только бы получилось!»

Глава 8

Как ни странно, но Дениса с Катей майор отпустил очень быстро. Выслушав их подробный рассказ о первом посещении антикварного магазина «Фенестра», а затем и о втором, он понял, что эти дети никак не могли быть убийцами Мигунова. Ну вот, хоть убей, не было у них ни времени, ни причины для этого. Хотя и алиби тоже не было, но оно Звягина вообще не волновало. А все потому, что он твердо решил расколоть Эдуарда Кумарчи, который сыграл свою роль во всей этой темной истории.

Катя, узнав причину, по которой их с Денисом попросили прийти на допрос, растерялась и даже немного испугалась. Денис же выглядел по-мужски собранным и уверенным в себе. Они сидели на стульях, стоявших рядом, и, чтобы успокоить свою девушку, парень протянул ей руку, за которую она тут же схватилась. Так и сидели перед следователем, вцепившись друг в друга. А когда узнали о том, что им предстоит пройти дактилоскопическую экспертизу, то сразу же согласились.

Звягин понимал, что без Наташиной помощи, к которой привык не только он, но и все, с кем он работал, теперь будет сложновато. Так уж выходило, что за последние шесть или семь лет своей службы ему частенько приходилось разматывать клубки, сотканные из мрачных обстоятельств и крепкой лжи, толкавших людей на совершение тяжких преступлений, и через раз следствие натыкалось на что-то вполне материальное, имеющее немалую историческую ценность. Как правило, именно этот предмет и оказывался яблоком раздора, и Звягин не единожды успел убедиться в том, что богатство есть штука опасная и заразная.

Расставание с Наташей как с консультантом он, как ему казалось, считал вполне обоснованным, но на самом деле причина была в другом. Майор изо всех сил старался не думать о том, что в основе такого решения лежит отнюдь не ее статус свидетеля, а его собственная ревность, с которой он не смог справиться, и это выводило его из себя.

Мысли о причастности Кумарчи к убийству и пропаже из квартиры жертвы ценного предмета старины тоже не давали Звягину покоя. Тем более что оперативники так и не смогли установить личность человека, чьи отпечатки пальцев также были найдены на месте преступления. Им мог оказаться абсолютно любой человек от участкового врача до соседа, забежавшего на чашку чая. Правда, и Наташа, и соседи убитого утверждали, что Мигунов был человеком замкнутым и в дом пускал только своих, которых можно было по пальцам пересчитать. И даже врача на дом никогда не вызывал, предпочитая добираться до клиники, находясь в любом состоянии.

Не давали покоя Звягину еще несколько моментов. То самое орудие убийства, которое так и не нашли. И отсутствующие следы борьбы в квартире Мигунова. Выходило, что Мигунов сам впустил убийцу в дом и наверняка не ожидал нападения. Все это, несмотря на крепкое алиби Кумарчи, вопило о том, что он о чем-то недоговаривает.

Звягин встал со стула и поймал правым глазом солнечный луч, выскочивший из-за занавески.

Майор поморщился ‒ бессонная ночь в его-то годы уже бесследно не проходила. Он вышел из кабинета, закрыл дверь на ключ и направился к начальнику следственного отдела, чтобы получить разрешение на обыск антикварного магазина «Фенестра». Если именно Кумарчи грохнул-таки старика чем-то тяжелым по голове, то поискать что-нибудь интересное стоило именно там.

Сам же Эдик сразу после допроса в полиции отправился прямиком на Арбат. Ехать нужно было недолго, всего три станции на метро.

Завалившись в угол вагона, Эдик упал на сиденье и закрыл глаза, чтобы никого не видеть, не слышать и хоть как-то постараться сосредоточиться на том, что случилось за последние несколько дней. Он бы с удовольствием выбросил все из головы, но прекрасно понимал, что сразу переключиться на повседневные дела у него не получится, поскольку ум и разум жестоко бунтовали. Все, что произошло, непостижимым образом зрительно сплелось между собой: и смерть дяди Миши, и ночь, проведенная с Наташей, и даже лицо следователя, который только и ждал, чтобы объявить Эдика убийцей. Даже теперь, закрыв глаза, он пытался упорядочить все образы, усмирить свои эмоции и научиться жить дальше.

Доехав до станции метро «Смоленская», он вышел в город и по подземному переходу перешел на противоположную сторону Смоленской-Сенной площади, оказавшись в самом конце пешеходного Арбата. Зашел в «Макдоналдс», но быстро покинул его, так ничего и не купив ‒ голод, оказавшись в вихре вкусных запахов, тут же уступил место тошноте.

Подходя к магазину, еще издалека Эдик заметил нечто необычное. Дверь его магазина была окаймлена мягкой поролоновой рамкой шириной в пять сантиметров. Никакого функционала поролон не нес, Эдик прилепил его к двери исключительно ради украшения из-за мягкого темно-красного оттенка, что, по его мнению, придавало фасаду «Фенестры» магический вид. Сам поролон крепился к двери с помощью липкого слоя и благополучно пережил три года, но сейчас его на месте не оказалось.

– Это что такое, – пробормотал Эдик, замедляя шаг. – Какого…

Обрывки красного цвета он увидел, когда подошел ближе. Они лежали возле стены соседнего здания вместе со сметенным туда мусором.

Эдик подошел ближе, поднял кусок поролона, приложил к нему палец, который тут же прилип. Клеевое покрытие даже спустя несколько лет оставалось в порядке, ни жар, ни холод его не победили, даже цвет на поблек. Поролон не мог сам по себе отвалиться от двери. Кто-то его нарочно оторвал.

Эдик открыл дверь ключом, зашел внутрь и остановился. Все вроде бы находилось на привычных местах, однако, на всякий случай, он решил проявить осторожность. Он быстро пробежался взглядом по стеллажам и прилавку ‒ все как обычно, зацепиться не за что. Но душа на свое место возвращаться не желала.

Он вдруг ощутил, как сильно устал, и, возможно, это было лишь началом черной полосы, на которую он ступил.

Эдик в который раз попытался взять себя в руки. Он рассудил, что никаких сил не хватит, если обмирать от каждого звука. Есть стратегия гораздо более качественная, суть которой заключается в том, что нужно просто идти дальше и делать то, что и всегда. Куда-то кривая да выведет.

Нарочно громко ступая, Эдик проследовал в свою каморку, где переоделся в чистую футболку, которую, на всякий пожарный, держал под рукой. Включил чайник, бросил в рот таблетку от давления. Вспомнил Наташу и тут же отогнал от себя мысли о той, от которой так сильно хотел сбежать. О том факте, что на самом деле Эдик убегал от себя, он благоразумно предпочитал не вспоминать.

Он вдруг вспомнил о том, что у него есть машина, которой можно было бы и воспользоваться. Свой «Опель» он держал на платной стоянке возле дома. Пора бы ее проведать. Будут хоть какие-то перемены, хоть и цикличные.

Он выглянул в торговый зал и вдруг заметил то, чего так боялся увидеть, но не заметил с другого ракурса. Под прилавком что-то лежало, и Эдик увидел лишь темное прямоугольное очертание, но сам предмет опознать не смог. Он точно помнил, что в свой последний визит подметал здесь полы перед самым закрытием, и это было в тот день, когда убили дядю Мишу. Так вот, тогда он с силой провел веником там, где часто скапливалась пыль и оказывался мелкий мусор ‒ под стеллажами и прилавками.

Эдик присел, сунул под прилавок руку и нащупал край гладкой ткани. Теряясь в догадках, он потянул ее наружу и ощутил сопротивление. Казалось, ткань что-то удерживало, она сильно натянулась, и Эдику пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть находку с места, а когда все получилось, Эдик обалдел.

Перед ним лежал темно-синий шелковый шарф, многократно обертывающий небольшой тяжелый предмет. Тот самый шарф, который был забыт в доме дяди Миши. В тот вечер Эдик попал под дождь и оставил куртку и шарф у батареи, чтобы они высохли. Только вот куртку Эдик после забрал, а про шарф забыл. Очевидно, он соскользнул на пол. Эдик совсем о нем забыл. И за эти дни тоже не вспоминал. Такое случается. Не до того было.

В тот день Эдик в последний раз видел дядю Мишу живым.

Он медлил. Поняв всю серьезность положения, он вдруг ощутил себя пойманным и даже резко обернулся ‒ а вдруг?.. Теперь он не был уверен ни в чем. Кто-то пробрался к нему в магазин, чтобы оставить здесь это. Кто? Когда? Зачем?

Эдик быстрыми движениями размотал шарф и увидел черную мраморную пепельницу. Точно в такую же он стряхивал сигаретный пепел, когда видел дядю Мишу живым в последний раз.

В следующий момент дверь открылась, и в зал вошли двое полицейских. Оба выглядели совершенно одинаковыми и, увидев Эдика, сидящего на полу, остановились, приняв выжидающие позы.

– Что вам надо? – нахмурился Эдик.

Из-за спин полицейских показался майор Звягин и тут же посмотрел на пол.

– Ох, как же я вовремя, – криво улыбнулся он. – А ты, я смотрю, решил мне подарок сделать, да?

– Что? – похолодел Эдик.

– Конь в пальто, – по-народному рубанул Звягин. – Не надо стоять передо мной на коленях, гражданин Кумарчи. Не нравятся мне такие позы. Собирайся, дружок, а мои парни за тобой присмотрят. Магазин можешь закрыть. С сегодняшнего дня у тебя начинаются длинные, очень длинные выходные.

Наташа решила, что не уйдет, пока не поговорит с парнем и девушкой, которых встретила возле дежурной части. Она была уверена на девяносто девять процентов в том, что именно эти молодые люди принесли в антикварный магазин древний носовой платок. Именно с ними имел дело Эдик.

Но точно Наташа ничего не знала. И больше всего боялась, что ребята, с которыми она собиралась пообщаться, примут ее за городскую сумасшедшую.

Катя и Денис вышли из отдела полиции довольно скоро, и Наташа, мысленно перекрестившись, сразу же направилась в их сторону.

– Можно вас на минутку? – спросила она, преграждая Денису дорогу.

Катя с интересом взглянула на Наташу.

– Здравствуйте, – сильно волнуясь, начала та. – Скажите, вы случайно не у следователя сейчас были?

– А сюда разве приходят по другому поводу? – усмехнулся Денис.

– Приходят по разным причинам, – объяснила Наташа. – Например, на третьем этаже сидит уголовный розыск, а еще здесь паспортный стол раньше был. Но вас вызвал следователь по фамилии Звягин, да? Николай Егорович? Вы ведь с ним говорили?

– Да, с ним, – недоверчиво ответила Катя. – А в чем, собственно…

Наташа не успела испугаться того, что Катя не пойдет на контакт, так как вдруг заметила оперативного дежурного, очевидно, решившего покурить. Они уже виделись раньше, его звали Александр, но фамилия из памяти стерлась. Как-то, когда Наташа ночью ожидала выезда на место преступления в холле возле дежурной части, он угостил ее растворимым кофе, и они мило поболтали. С тех пор, если Наташа появлялась на горизонте, Александр шутливо отдавал ей честь и вообще вел себя очень приветливо.

Заметив знакомое лицо, он остановился и улыбнулся во весь рот.

– Привет! Давно тебя здесь не было, – обрадовался Александр. – Что ты здесь делаешь?

– Привет, Саш, – смутилась Наташа. – Да вот, понимаешь ли, пришлось снова вас навестить.

– Опять с Николаем Егоровичем работаете?

– Да нет, я здесь в другом качестве.

Александр вопросительно посмотрел на Дениса с Катей.

– Твои?

– Нет, не мои. Но уйдем, надеюсь, вместе.

Денис покосился на Наташу. Ее безмятежная улыбка его пугала.

– Извини, Саш, нам нужно бежать, – сказала Наташа.

– Ну, если что, то я на месте, – со значением произнес Александр и пошел в сторону, на ходу вынимая из кармана мобильный телефон.

Наташа медленно пошла в сторону калитки, но через два шага остановилась и оглянулась. Катя и Денис молча приняли приглашение следовать за странной растрепанной женщиной, которая, оказывается, вон с кем знакома.

Первым делом Наташа рассказала им про себя, про связь с полицией и знакомство с покойным Михаилом Ивановичем, а уже после озадачила тем, что знает про обнаруженный в их квартире тайник с кладом ‒ и вот на этом моменте и начиналось самое интересное.

Как ни странно, но первым Наташе поверил Денис. Это прямо-таки чувствовалось и проявлялось в его готовности и вести диалог, и слушать, и все это он делал вежливо, без саркастических замечаний или надменных фраз.

Катя же осторожничала, поскольку не была готова к такому стремительному развитию событий. Она, в свою очередь, следила за реакцией Дениса на происходящее, потому что теперь они поменялись ролями и главным стал он.

Они выбрали лавочку на краю детской площадки. Кроме них во дворе были полная девушка и годовалый мальчик, копавшиеся в песочнице. На протяжении всего разговора Катя то и дело подсматривала за милой парочкой и даже улыбнулась, когда мальчик сумел с третьей попытки наполнить игрушечное ведерко песком.

– Еще раз, – попросил Денис и прикоснулся к Катиному колену. – Не отвлекайся.

– Я тут, – очнулась Катя.

– Эдуард ваш давний знакомый, я правильно понял?

– Совершенно верно, – подтвердила Наташа.

– И он отвез носовой платок, который мы нашли у себя дома, к эксперту, чтобы тот его оценил, верно? А потом этого дядьку он же обнаружил мертвым?

– Да, все так, – ответила Наташа. – А вот носовой платок исчез.

– Но это неточно, – добавил Денис.

– Да тут все неточно, – встрепенулась Катя. – То этот Эдуард не виноват, то он труп находит, но на самом деле он нас обманул. С этого и надо начинать.

– В чем же был обман? – спокойно спросила Наташа. – Вы заключили с ним сделку и получили деньги.

Денис многозначительно посмотрел на Катю.

– И не надо мне тут! – повысила она голос. – Я же чувствовала, я знала, что это не просто тряпочка, а нечто более интересное.

– В этом вы, кажется, правы, – согласилась Наташа. – Именно после того, как платок оказался у Михаила Ивановича, и начались неприятности. У всех.

– Ну, если убийство можно назвать неприятностью, то всем нам определенно чертовски повезло, – добавил Денис. – Мы хотя бы живы. Значит, есть предположение, что вашего Михаила Ивановича убили именно из-за того самого носового платка?

– Мне все видится именно так.

– А кем вы работаете? – поинтересовалась Катя.

– Искусствовед, историк, немного реставратор, – перечислила Наташа. – Сейчас на вольных хлебах, консультирую студентов, помогаю с курсовыми. Отдыхаю после возвращения из длительной командировки. Полиции помогала, будучи в качестве приглашенного консультанта.

– Черт, и где вы были раньше? – расстроился Денис. – Мне Катюха весь мозг проела с этим самым платком. А так отдали бы вам его. Попал бы в нормальные руки, а не к этому барыге.

«Если бы Эдик был настоящим отпетым барыгой, вы бы не получили ни копейки», – подумала Наташа, но вслух ничего не сказала, понимая неуместность заявления.

Оправдываться от лица Эдика не имело смысла – его с ними не было, а она ему не адвокат. У ребят уже сложилось о нем впечатление, и здесь ничего не исправишь. Но с Наташей они хорошо начали, она чувствовала, что они верят ей, а именно этого она и добивалась.

– Платок я даже подержала в руках, – вздохнула Наташа. – Анализ, конечно, никакой не провела, но осмотрела. Платочек-то непростой.

– В каком смысле?

– Не могу всего сказать – просто не знаю. Но это очень интересный экземпляр, который я бы отнесла к личным вещам представителей высшего сословия. Если бы можно было еще раз взглянуть на него… А лучше бы провести все исследования…

– Не, ну, я вообще никак в толк не возьму, как мы оказались в этом замешаны, – признался Денис. – Все это как-то не по-людски. А знаете, я даже рад, что теперь для нас все закончилось. Скажи, Кать?

– Нет, – неожиданно не согласилась Катя. – Нет, Денис. Не закончилось.

Денис в изумлении уставился на подругу:

– Ты это серьезно?

– Мы нашли что-то важное, что-то значимое, – продолжила Катя, но обращалась уже не к Денису, а к Наташе. – Иначе бы ваш друг-антиквар не стал бы показывать это Михаилу Ивановичу. А потом кто-то украл платок, потому что знал о нем гораздо больше. Как вы сказали? Личная вещь, принадлежавшая богатому и, наверное, известному человеку? Если вы догадывались, то кто-то еще тоже. Ну, я вот все вижу именно так. Ведь за предметом, не представляющим никакого интереса, не будут охотиться, правда? Значит, что-то было связано с этим платком. Что-то интересное. Какая-то тайна или заговор.

Денису нечего было на это ответить. Слова Кати вдруг обрели смысл, и ему стало интересно, как отреагирует на это Наташа.

– Расскажите мне, пожалуйста, все с самого начала, – попросила она. – Кем была та женщина, которая раньше жила в квартире? Мне нужно ее имя, возраст… мне нужно знать о ней как можно больше.

– Вы знаете, тут поможет моя мама, – встрепенулась Катя. – Они и до нашего переезда дружили. Мама по профессии врач, часто задерживалась у той женщины допоздна, чтобы контролировать ее кровяное давление, а потом рассказывала, что они много разговаривали на разные темы.

– Очень хорошо! – обрадовалась Наташа. – Нужна любая информация о ее прошлом. Абсолютно любая.

Договорившись созвониться вечером, Катя, Денис и Наташа разошлись в разные стороны. Но если ребята поехали домой, то Наташа туда пока что не торопилась.

Она решила вернуться к Звягину и сообщить ему о том, что ей рассказали. Он точит зуб на Эдика, но все может быть совсем не так, если она будет знать историю появления старинного носового платка, что крайне важно для следствия. Если предмет недостаточно ценный, то пойдет ли кто-то ради него на тяжкое преступление? Абсурд. Эдик знаток своего дела, он точно выбрал бы иной способ заполучить желаемое. Но только не убийство наставника, по сути, заменившего ему отца.

Наташа остановилась. Ей оставалось перейти дорогу, на противоположной стороне которой возвышалось четырехэтажное здание из желтого кирпича. Въездные ворота была распахнуты, за ними виднелась часть внутреннего двора со стоявшими там патрульными машинами.

Ожидая зеленого сигнала светофора, Наташа уже начинала сильно волноваться, поскольку опасалась того, что Звягин вновь не захочет ее видеть, а значит, и слушать. Но она твердо решила добиться своего. В конце концов, она знает свое дело, к ее мнению прислушивается много людей. Значит, и Николай Егорович должен сделать то же самое. И пусть это будет последний раз, когда они сотрудничают. Ей все равно.

В тот момент, когда наконец машины остановились на светофоре и люди ступили на «зебру», Наташа заметила полицейскую машину, завернувшую в ворота. Машина подъехала к крыльцу, открылась передняя дверь со стороны пассажира, и показалась знакомая фигура. Это был майор Звягин, который, разумеется, Наташу не видел. Он вообще был очень занят – быстрым шагом подошел к задней двери, открыл ее и отступил в сторону.

Наташа в этот момент прибавила шаг, чтобы перехватить Звягина. Ей вообще его внезапное появление показалось знаком свыше.

Наташа пересекла пешеходный переход, решительно направилась к воротам и вдруг увидела Эдика, выходящего из того же автомобиля. Звягин тут же схватил его за плечо и с силой увлек в сторону крыльца.

Наташа сбавила шаг, а потом и вовсе остановилась. Идти дальше она не решилась. Запястья Эдика были скованы наручниками, но держал он их не за спиной, а спереди. Однако вид у него не был ни виноватым, ни растерянным. Он поддавался Звягину, послушно шел за ним, но буквально на секунду до этого он обернулся и увидел Наташу. Их взгляды встретились, и в его глазах она успела прочитать такую сильную ненависть, что чуть не задохнулась от увиденного.