Текст книги "Государство – это ты!"

Часть первая.
Начало

Глава первая.
Дела домашние

Эта глава несколько собьет темп повествования ради связности изложения. События в ней будут описаны как бы в виде исторической ретроспективы давно ушедших 2011—2013 годов. В начале этого периода, робко попробовав босой ногой тихоокеанскую воду Островов Кука, я отпрянул назад. Российские дела все еще затягивали меня в свою паутину повседневности. Теперь я понимаю, что это были скорее некая трусость и пустые отговорки, нежели рациональный расчет. В молодости я легко сжигал корабли и переходил рубиконы, но теперь комфортная, так хорошо годами отлаженная жизнь в Екатеринбурге не отпускала меня. Я зажил на раскоряку между континентами, и потерял немало самого ценного ресурса – времени.

В общем, дальше все покатилось ни шатко ни валко. И как-то само собой. В сентябре 2011 года возник неслыханный ажиотаж вокруг нашего возрождения Российской империи на атолле Суворова и в прилегающих водах. Выход коротенькой заметки на сайте «Известий» привлек ко мне сотни энтузиастов, которые открывали неофициальные представительства Российской империи в разных городах бывшего СССР и даже в странах бывшего соцлагеря.

Постепенно эта движуха сошла на нет. Люди, как правило, нетерпеливы, а реальный результат достигается только тяжелым и, увы, весьма медленным трудом. Всё же мы успели завести все атрибуты виртуального государства или, как говорят за границей, микронации Российская империя: паспорта, на обложке которых двуглавый орел сжимал в лапах серп и молот, пять тысяч подданных, правительство, которое я возглавил, и даже успели избрать свой парламент – Госсовет. Обратной стороной медали было то, что меня записали в городские сумасшедшие и перестали воспринимать всерьез. Впрочем, я отчасти к этому и стремился. Большинство проблем в жизни любого человека создают те, кто его боятся, а не те, кто над ним смеются.

В этот момент ветер большой российской политики снова поменялся. И те же люди, которые только что закрыли все политические партии в России, кроме семи, дали команду зарегистрировать более сотни новых политических партий. Было ли это связано с протестами на Болотной или с тем, что Владимир Рыжков доказал незаконность запрета своей Республиканской партии в евросуде в Страсбурге, навсегда останется для меня загадкой. На вершинах российской политики царят отнюдь не трезвый разум и возвышенные идеи, а детские обиды и капризы. Во всяком случае, когда Путин на озере Селигер поведал юным пионерам, что велел зарегистрировать все партии только для того, чтобы оппозиционеры на выборах сами убедились в своей никчемности и ненужности российскому народу, я нисколько не усомнился в его искренности.

Возможно, какую-то роль сыграло и то, что партийная реформа стала последней «демократической» инициативой президента Медведева на закате его срока буквально за пару месяцев до новой инаугурации Владимира Путина. Для непосвященных выглядело это достаточно благопристойно. Как будто правительство уменьшает минимально необходимый для того, чтобы партия была зарегистрирована, порог с 50 000 до 500 членов. Вот, дескать, десять лет ни одна оппозиционная партия, эти поганые отщепенцы, не могли набрать целых 50 000 членов, так вот, мы идем им навстречу. Пусть хотя бы 500 человек наберут и наслаждаются всеми демократическими свободами, прописанными в самой прогрессивной в мире Российской конституции и во всем прочем чудесном российском законодательстве.

Разумеется, медведевские поправки были привычными враньем и лицемерием, лишь ненадолго отпустившими Россию в конце 80-х и начале 90-х, но затем вернувшимися на круги своя. В 2010 году наша команда уже помогала моему другу, миллиардеру Константину Бабкину, создавать «Партию Дела», в которую тогда вступили более 60 000 человек. И этой партии было отказано в регистрации по совершенно надуманным причинам, не имевшим ничего общего с реальностью.

Дело в том, что бюрократическая вертикаль, которую начал возрождать Ельцин, а окончательно возродил уже Путин, абсолютно сознательно и целенаправленно поставила себя над законом и вне закона. Подобная ситуация оказалась очень привычной для российской постсоветской бюрократии, ведущей свою биографию из беззакония и террора, составляющих российскую историю после 1917 года. По сути дела, советская власть являлась концентрированным отрицанием законов, морали, и, в конечном итоге, здравого смысла. И если в первые годы своего существования она этим бравировала, демонстративно ставя революционную целесообразность выше всех и всяческих норм поведения в цивилизованном обществе, то с годами на словах все больше приобщалась к каким-то современным нормам. Еще раз повторю – только на словах. Именно этот зазор лицемерия между тем, что говорилось, и тем, что делалось, оказался ахиллесовой пятой коммунистического режима, и именно здесь, в этом месте, под барабаны гласности реформаторы прорвали консервативную оборону.

К сожалению, в России так и не состоялся суд над безусловно преступной организацией – Коммунистической партией. Не состоялась люстрация. Не случилось ни покаяния, ни морального очищения. Класс номенклатуры очень быстро пришел в себя и, подобно Фениксу, возродился во всей свой аморальной, двуличной, преступной красе. Да, он сбросил с себя красные коммунистические перья, давно уже отмершие и бесполезные. Но принципы функционирования государственного аппарата сохранились практически в неизменности и даже архаизировались в связи с формированием культа личности Путина.

Эта чиновничья мафия 10 лет не регистрировала новые партии, а количество существующих свела к семи, полностью подконтрольным администрации президента, не из-за каких-то драконовских законов. Просто министерство юстиции, центральная избирательная комиссия и суды получили соответствующее негласное распоряжение, и исполнили его, не обращая ни малейшего внимания на букву и дух своих же собственных законов. В который раз наша бюрократия продемонстрировала ту самую неизменно присущую ей преступную сущность, на которой акцентировали внимание общества еще диссиденты, выходившие на Красную площадь с плакатами «Соблюдайте ВАШУ конституцию!».

Поэтому главным в медведевских законах о демократизации были не сами законы, а новые негласные указания. Теперь те, кому положено, узнали о том, что новые политические партии регистрировать не только можно, но и нужно. Узнал об этом и я. И расторопно просочился в приоткрывшуюся на время форточку.

Вдохновленный успехом крохотной заметки о нашем путешествии на Острова Кука, я отлично понимал, что все новые партии на одно лицо, а медийных возможностей рассказать им о себе и о своих программах наш очередной «добрый дедушка» Путин никогда не даст. Поэтому мы рискнули создать самую яркую партию, которая только может быть в России, – монархическую. Тем более что я терял? На улицах незнакомые люди уже показывали на меня пальцем и называли императором. Еще раз повторю: меня это вовсе не задевает. С возрастом я стал очень спокойно относиться к общественному мнению.

Так получилось, что учредительный съезд Монархической партии в Москве, в гостинице Измайлово, оказался одним из первых. И уж точно самыми первыми из новообразованных партий мы сдали документы на регистрацию в министерство юстиции России.

К моему удивлению, хромая уточка Медведев, отбывающая последние недели своего президентства, еще пыталась что-то сделать для своего безнадежно разрушенного рокировкой с Путиным имиджа. «Понарошку президент» публично погубил себя, признав, что у него с самого начала была договоренность с Путиным о возвращении того на трон. И этот же человечек в последние дни своего местоблюстительства из последних сил попытался войти в историю в качестве реформатора, демократизатора, либерала и чуть ли не вольнодумца! Не думаю, что это ему удалось, хотя, вернувшись на пост президента, Путин отчебучивал уже что-то вообще неописуемое. Все же я полагаю, что репутация Медведева к тому времени была погублена уже окончательно и бесповоротно.

Но это моя точка зрения. Очевидно, Медведев думал иначе. Во всяком случае, в качестве лидера одной из вновь образованных партий я получил от еще президента Медведева приглашение на совещание. Правда, не в Кремль, где, очевидно, уже начался ремонт перед возвращением настоящего хозяина, а в какой-то затрапезный полупроходной зальчик, чуть ли не коридор на Старой площади. Получилось довольно забавно. Смех меня начал разбирать уже на подходе к барскому крыльцу. Справедливо не доверяя активности полузадушенных политических активистов, Кремль поручил изобразить массовый всплеск гражданского энтузиазма известному политтехнологу, знаменитому масону и спарринг-партнеру Медведева на президентских выборах Андрею Богданову. Андрей быстро придумал названия новым партиям и превратил в политических лидеров всех сотрудников своего офиса, включая бухгалтеров и водителей. По-моему, именно ему принадлежали все первые 15 партий, зарегистрированных Минюстом в соответствии с медведевской «реформой».

Поэтому первое, что я увидел возле администрации президента, это 15 свежеиспеченных политических лидеров во главе с Андреем Богдановым. Восхищенный, я предложил им сфотографироваться, но папарацци из меня получился никудышный. Хитрый Андрюха радостно закричал: «Давай, давай! Я вас сниму!» В результате я получил фотографию новой российской политической элиты во главе с самим собой, а подлинный герой Богданов, как и подобает фотографу и кукловоду, остался за кадром.

На совещании богдановцы составили основной массив приглашенных, несколько разбавленный моим бывшим политическим соратником и бывшим же спикером Госдумы Геннадием Селезневым. Он воспользовался новыми веяниями, чтобы возродить собственную «Партию Возрождения России», в которой в свое время состоял и я, как руководитель Свердловского областного отделения. Кстати, Свердловская область – это единственное место, где наша с Селезневым партия даже преодолела 5% барьер на выборах в далеком 2004 году. Также присутствовал Константин Анатольевич Бабкин, повторно основавший «Партию Дела». С ними-то я и выпил немножечко буфетного армянского коньяка из кофейных чашечек в ожидании Медведева, перенявшего от своего учителя дурную привычку опаздывать.

Наконец нам сообщили о восходе солнца русской демократии и попросили сесть на заранее расставленные стульчики. Прошло еще пять минут, и перед нами явилась высокая персона невысокого роста. Дмитрий Анатольевич по бумажке приветствовал присутствующих и зачитал небольшой спич. К сожалению, на этом совещание закончилось. Только я встал с места и открыл рот, чтобы задать заранее приготовленный вопрос, как Медведев что-то пробормотал себе под нос, выскочил из-за трибунки и, торопливо цокая своими детскими ботиночками, убежал по коридору. Мне, а затем всем присутствующим осталось только оторопело поаплодировать ему вдогонку.

Спустя пару недель я поинтересовался в администрации президента, означает ли приглашение на «совещание» к Медведеву снятие с меня политической опалы? Увы, мне пояснили, что я недопустимо издевательски аплодировал Медведеву и упустил свой исторический шанс прильнуть в поцелуе к начальственной заднице. Что ж, придворный из меня снова не получился. Во всяком случае, с тех пор и до текущего момента, августа 2018 года, никаких контактов с Кремлем у меня больше не было.

Итак, в апреле 2012 года мы первыми из новых политических партий сдали на регистрацию документы свежеиспеченной Монархической партии России. Разумеется, первыми нас не зарегистрировали, эта честь и внимание СМИ достались более лояльным партиям, но летом без всякой помпы и шума мы все-таки получили все необходимые документы. В России была создана первая легальная Монархическая партия после роспуска всех монархических организаций в 1917 году. Да и еще проакцентирую: создавая Монархическую партию, я все еще не был никаким монархистом, а руководствовался совершенно прагматичными соображениями «узнаваемости».

Разумеется, я не собирался монополизировать монархическую идею. Много сил, денег и времени я потратил на поиски единомышленников. Но никого не нашел. Ни в Москве, ни в эмиграции я не нашел союзников среди тех, кто десятилетиями объявлял себя монархистами. Фантазии у большинства из них хватало только на то, чтобы предложить корону Путину, и выпросить что-нибудь за это для себя.

Более того, сама теория монархии, казалось, завершила свое развитие в шестнадцатом веке! Неудивительно, что в веке двадцатом, под натиском новых идей, европейские монархии пали или превратились в туристические аттракционы. Монархическая партия оказалась единственной серьезной монархической политической организацией не только в России, но и во всем христианском мире! И теперь мне, как честному человеку, пришлось создавать ту идеологию, будущих сторонников которой нам предстояло объединить в уже созданной Монархической партии. В очередной, который уже раз в истории, лошадь пришлось запрягать за телегой.

Короче, прошли годы, пока в моей голове, а потом и в других начало зарождаться нечто, что уже сейчас не стыдно назвать современным монархизмом. Вот, кстати, моя колонка, как председателя Монархической партии России, в екатеринбургском «Знаке» от 13 декабря 2012, написанная спустя примерно полгода после встречи с Медведевым. Озаглавлена она весьма прямолинейно: «Обращаюсь к высшему классу».

«В России в социальном плане завершилась антикоммунистическая революция. Или контрреволюция, если мерить от 1917 года. Начиная с 1980-х годов, а то и раньше, в стране шла большая трансформационная ломка, апогеем которой стал слом Советского Союза и старой коммунистической системы. К сегодняшнему дню в России фактически сложился новый высший класс, который начал передавать свое положение по наследству. Этот класс в значительной степени сумел избавиться от случайных людей, а состав его стабилизировался и устаканился.

Таких людей часто называют «элитой», но я не люблю это лукавое слово. Предлагаю быть более откровенными и честно признать, что всякое общество делится на три класса (даже если изо всех сил притворяется бесклассовым). Управляет всем – высший класс. Самый многочисленный, около 80% населения, – это средний класс. Есть и низший класс, грубо говоря, – отребье. Высший и низший классы пополняются из среднего. При этом средний класс легко управляем и, как флюгер, поворачивается вслед за высшим классом, которому во всем подражает.

К высшему классу можно отнести около 10% населения любой страны (считая членов семей), для России это порядка 15 миллионов человек, и такая моя оценка совпадает с результатами социологических исследований, в том числе и европейских. Конечно, далеко не весь этот высший класс живет на Рублевке и ездит на «Бентли». Но эти люди реально существуют, носят погоны или занимаются бизнесом и заправляют всем в нашей стране. И, кстати, заменить этот класс в России некем. На дворе не 30-е годы, когда из деревень бежали в города «молодые кадры» на место расстрелянных.

Во все времена любой человек, относящийся к высшему классу, – это лидер, который руководит кем-то, в большинстве случаев он имеет подчиненных и всегда оказывает влияние на других людей. Изредка это может быть и человек без подчиненных – например, мыслитель или рок-певец, который оказывает влияние на умы через свое творчество.

Длительное время в нашей стране считалось, что у нас нет секса. В те же годы внедрялась концепция, что у нас нет и высшего класса, и «незаменимых нет», и все якобы равны. Наверное, поэтому сегодняшние опросы показывают, что к высшему классу себя относят меньше 0,5% населения, хотя реально, повторюсь, нас около 10%. Отчасти это обман, но одновременно и самообман. Увы, живем мы по-новому, а думаем – как в советской школе учили.

Но сегодня у высшего класса появились вполне реальные и все более осознанные новые запросы. Давайте вспомним недавнюю историю. Девяностые годы были периодом экспериментального «рынка». Наш высший класс нырнул в капитализм, еще не очень понимая, что это такое. Затем пришли нулевые, ставшие временем неслыханного, безудержного обогащения, когда в России появились миллионы миллионеров и даже миллиардеры.

Сейчас мы вступаем в третий период, период передачи. Подросли дети, у кого-то внуки, и мы начинаем передавать нажитое. Подрастает генерация высшего класса, которая формируется не за счет своих усилий, а за счет передачи и удержания ресурсов. Для этого периода необходимы совершенно другие политические условия. И сегодня «Единая Россия», которая сложилась вокруг Владимира Путина, становится неэффективна – в первую очередь для самого высшего класса.

Раньше просто хапали, потом умножали нахапанное, а теперь нужно приводить все в элементарный порядок, систематизировать и сохранять. Нынешняя же система не способствует сохранению активов. Система продажных судов, прокуроров и милиционеров удобна для хапающего, который их использует. Глупо рассказывать о священной частной собственности тем, у кого ее нет. А вот когда уже есть… Когда у этого нахапавшего подрос чистенький, белый и пушистый наследник, он из хищника вдруг превращается в жертву. А ему нужно уберечь и передать свое имущество и социальный статус.

Тут и появляется запрос на закон, на независимый суд, на права человека, на защищенность. То, что раньше только мешало, вдруг становится остро необходимым. В этом смысле политические протесты последнего года – это естественная реакция высшего класса. В том-то и состоит кризис режима, что сегодня Путин и «Единая Россия» теряют свою социальную базу.

Монархическая партия России – это партия, которая обращается напрямую к высшему классу и совершенно не стесняется его представлять. 70 годам лживого и лицемерного «бесклассового общества» мы противопоставляем 1000-летнюю историю классовой России. Пушкин и Суворов не стеснялись своей принадлежности к высшему классу, пора и нам признать свою власть и ответственность. Мы считаем, что это в интересах всего российского общества.

Нелепо и неэффективно, что в России люди, которые руководят другими людьми, не признают себя высшим классом, предпочитая скромно и трусливо называть себя классом средним. В действительности они очень резко выделяются, любой представитель «настоящего» среднего класса это видит невооруженным глазом. Тем не менее, страусы старательно пихают голову в песок и твердят мантру: «Нет, мы такой же средний класс, как и все».

Это только отчасти лицемерие и безответственность, в гораздо большей степени это историческая травма, от которой давно пора вылечить наше общество! Иначе нас ждет вечное откладывание золотых яиц за границей, отправка туда на обучение и переселение богатеньких детей, скупка там замков и футбольных команд. Результат – превращение страны в колонию силами собственного обессиленного высшего класса.

Это реальная проблема. Высший класс существует во всех странах, но только в нашей травмированной России принадлежность к нему считается постыдной. Помните эту историю с несчастной Ольгой Крыштановской (кстати, очень интересный социолог)? Она пишет у себя в Facebook: «Лежу я как госпожа и барыня в кипрском отеле, возле бассейна…» – и тут же получает ушат дерьма. А за что? Ведь действительно лежит как госпожа и барыня. И у нас не одна Крыштановская там лежит, но почти все стесняются об этом рассказывать.

Иногда говорят, что интересы высшего класса защищает партия «Единая Россия». Отчасти это справедливо, но при этом «Единая Россия» с самого начала была партией лгунов. Они, может, и не все «жулики и воры», но уж точно лицемеры, сознательные и бессознательные. Это люди, не признающие себя высшим классом, выступающие с демагогическими «совковыми» популистскими лозунгами, не говорящие правду о ситуации в стране и создающие искаженную картинку реальности. Это приводит к засилью лицемеров и лжецов на самых высоких уровнях власти. И чего стоит собственность в стране аморальной лживой власти?

Придется идти к моральному очищению, говорить людям правду, что, в сущности, легко и приятно. Надо соединить запросы современности с национальными традициями. Для этого мы и создали монархическую партию.

Сама монархическая идея – не такая уж экзотика, как может показаться на первый взгляд. Все новое – это хорошо забытое старое. Если мы хотим стабилизировать наш политический горизонт не на период деятельности одного президента, а создать какую-то стабильную долгосрочную систему, то династия, преемственность, монархия – это гораздо интереснее, чем очередной культ очередной личности из пробирки.

Монархии оказываются чрезвычайно прочными государственными институтами. Не зря самые богатые страны Европы – королевства. Со времен коммунистического агитпропа некоторые до сих пор считают декоративной даже британскую монархию, но какая же она декоративная, если реально объединяет такие отдаленные Канаду и Австралию? Между этими странами существует безвизовый режим, сильные экономические и семейные связи. Монархия – мощный связующий организм, который сохранился и выжил в условиях, когда у империи не стало единого парламента, единой службы безопасности, единой армии, единых налогов.

В России мы тоже неизбежно придем к некой форме государственности, которая легализует современную социальную структуру общества, потому что не может высший класс долго существовать под псевдонимом «жуликов и воров», притворяться бедными, а быть богатыми, притворяться ничего не решающими и все решать. Переходные формы – однопартийная «Единая Россия» и президентская диктатура – на мой взгляд, исчерпали свой потенциал и сегодня тормозят развитие страны.

Новая социальная структура российского общества требует изменения политического режима. Переход к парламентской форме правления в ближайшие годы представляется уже неизбежным. При этом в интересах сохранения единства России нынешние символические функции президента целесообразно сохранить и передать монарху».

Я думал так шесть лет назад, много воды утекло за это время. Мои взгляды менялись. И я обязательно расскажу об этом в следующих главах. Но под большинством тезисов из моей старой колонки я подпишусь и сегодня. А пока вернемся к партийному строительству. Где-то в течение полугода, благодаря самоотверженной работе моих девушек, нам удалось набрать и зарегистрировать отделения в более чем половине субъектов Российской Федерации. Разумеется, в России нет никакой федерации. Ее субъекты давно являются объектами, находящимся под внешним московским управлением, да и отделения у нас получились не столько партийными, сколько просто клубом старых друзей и знакомых. Но это никакое не исключение, в России это правило.

В феврале 2013 года мы, наконец, получили «лицензию с двумя нулями», то есть в правом участвовать в выборах. И я решил проверить потенциал нашей партии на городских выборах в Екатеринбурге. На тот момент наш город еще оставался одним из последних оплотов электоральной демократии в России. Основной причиной этой екатеринбургской аномалии была многолетняя позиционная война между городской и областной бюрократиями. Обе стороны активно использовали в противостоянии финансовые ресурсы своих бюджетов, спонсорство коррумпированного бизнеса и продажных силовиков. Даже отставки губернатора Росселя и мэра Чернецкого, погрязших в 15-летнем бесплодном противостоянии, не привели к окончанию войны. Поэтому я мог рассчитывать на более-менее честный подсчет голосов. Тогда. Сейчас, конечно, уже нет.

В 2012 году промежуточный губернатор Мишарин, как лидер «Единой России», проиграл выборы в городе Екатеринбурге «Справедливой России», возглавляемой моим другом и бывшим соратником Александром Бурковым, тогда депутатом Госдумы, а ныне губернатором Омской области. Заодно Мишарин умудрился разбиться на машине и, по совокупности этих двух факторов, был отправлен в отставку новым старым президентом Путиным. Окрыленный своим весенним успехом, Бурков превратился в третью силу, активно вступившую в борьбу за депутатские мандаты. Конечно, с его стороны это был не более чем набег политического кочевника на вотчину, у которой уже было два хозяина. Но Александру Леонидовичу удалось собрать неплохие деньги, и он рассчитывал на блицкриг.

Фактически на такой же блицкриг рассчитывал и свежеиспеченный губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев, назначенный чуть более чем за три месяца до выборов. Конечно, если бы они посоветовались со мной, то я бы объяснил им всю бессмысленность и бесполезность их стараний. К сожалению, у них были другие советчики. Куйвашев проиграл борьбу еще на этапе составления предвыборных списков «Единой России», не сумев сформировать их из своих сторонников в силу физического отсутствия оных. Бурков так же был вынужден размыть свой список бизнесменами, близкими к администрации города. Даже блицкриг в нашем городе – это совсем не дешевая кампания.

Особенностью тех выборов было то, что, кроме 18 депутатов по одномандатным округам и 18 депутатов по партийным спискам, прямым голосованием населения избирался глава города. На самом деле, у этого главы отсутствовали какие-либо функции, кроме ведения заседаний городской думы и перерезания ленточек на торжественных открытиях.

Но именно вокруг поста мэра и развернулась основная медийная шумиха, в то время как борьба за реальный расклад в Думе шла без всякой помпы в одномандатных округах. Не сумев сформировать список депутатов от «Единой России», Куйвашев решил одержать символическую победу, избрав главой города своего заместителя Якова Петровича Силина. Яков Петрович – известный в городе человек. Я сам депутатствовал с ним в городской думе с 1996-го по 2001-й год. Он и тогда был председателем и был, разумеется, готов, исполнять эти функции в качестве главы города.

Бурков тоже выдвинулся в главы, ему место главы было важно, как еще один дополнительный голос, 37-й, в городской думе. Александр Леонидович действительно наивно собирался управлять городской думой через депутатское большинство. Очевидно, он забыл наш с ним общий богатый опыт работы в уральских и не только уральских парламентах. Всеобщая моральная деградация привела к повсеместному распространению продажности не только среди чиновников, но и среди депутатов. Как собирался управляться с ними Бурков, для меня остается загадкой.

Я принял решение об участии Монархической партии в этих городских выборах по двум причинам. Во-первых, мне хотелось заинтересовать моих младших детей участием в политике, а во-вторых, попробовать обкатать модель участия в выборах Монархической партии. И поискать для нее существующую политическую нишу. Прямо скажу, что формально это были самые провальные выборы в моей жизни. Моя 22-летняя дочь, выдвинутая в главы города, получила отличный медийный резонанс, но набрала всего 1,5% голосов, а Монархическая партия получила даже менее 1%. Хуже того, мои дети разочаровались в политике!

Хотя кампания была забавной, задиристой, веселой и незлобивой. Я в первый и в пока последний раз отошел от своей классической схемы: молодой пламенный борец мужественно бьется за права униженных и обездоленных с коррумпированным начальством и прочими темными силами. В конце концов, поставив этот спектакль более 60 раз, я и сам от него заметно устал. Тем более что после победы на выборах мои герои постепенно превращались в те самые силы, с которыми я всю жизнь боролся.

Хотелось придумать что-то новое, доброе, честное. Но вот был ли у избирателей запрос на правду, или на выборы у нас ходят только те, кто «сам обманываться рад»? У меня имелись определенные подозрения, но я решил, во-первых, проверить их экспериментально, во-вторых, у меня был далеко идущий коварный план, о котором я расскажу в следующей главе.

Итак, кампания началась. Как я уже и говорил, все внимание общественного мнения в городе и за его пределами было привлечено к выборам главы города. Нашим кандидатом стала моя дочь Анастасия, только что окончившая московский Щукинский театральный институт, выступавшая за прекращение многолетней бюрократической распри между городом и областью. Мы с ней провели большую разъяснительную кампанию о бессилии избираемого мэра с мультиком про английскую королеву, которая «царствует, но не правит», и с шикарными плакатами «в остальном мэр бессилен». Впервые за много лет я получил искренне удовольствие от кампании, и, как мне кажется, развлек и повеселил думающую часть горожан. Увы, как я отлично знал, эта часть никогда не была многочисленной и не слишком часто приходила на наши бессмысленные выборы. Но на узнаваемость мы сработали отлично.

Результат в 1,5% меня, конечно, немного огорчил, я надеялся хотя бы на 5%. Впрочем, это было не главным. В этот раз мы боролись не за бесполезные бюллетени, брошенные в ящик с таким прекрасным названием – урна. Мне надо было напомнить городу о себе и попытаться найти хотя бы 50 единомышленников.