Текст книги "Воздушный стрелок. Опричник"

– О… они целы?

– Вполне, – кивнул я. – Целы, здоровы и вышли в потолок. И скажу честно, если от Елизаветы я уже месяца два ждал прорыва, то Громовы меня удивили… и порадовали, да. Это, как ты понимаешь, вторая новость.

– И не последняя, как я понимаю, – задумчиво произнес Георгий.

– Это уж точно, – отозвался я. – Доставив очнувшихся учениц в лазарет, я провел короткую диагностику их состояния, убедился, что с девчонками все в порядке, если не считать десятка синяков и легкого истощения, и, поняв, что все три вышли в потолок, на радостях отправил от их имени соответствующие сообщения Громовым и Посадским. Поделился, так сказать, хорошей новостью, да…

– А получилось? – с интересом протянул Рогов.

– Еще как. Меня в ответ тоже обрадовали. Сразу после ужина пришло письмо от Бестужева с приглашением на Встречу Середины Года.

– Это что такое? – не понял Георгий.

– Традиционная ежегодная встреча представителей частных школ боевых искусств, – вздохнул я. – Международная.

– Турнир стихийников, что ли? – нахмурился Рогов. Ну понятное дело, Георгий не из одаренных, и их возня ему не слишком-то интересна. Была, по крайней мере. Но не слышать о втором по величине ежегодном сборище бойцов Эфира и стихий, о котором даже я знаю?!

Впрочем, мой ватажник логичен до изумления и порой кое в чем напоминает одного небезызвестного книжного героя-сыщика, по крайней мере, как и Холмс, он вполне мог игнорировать любую информацию, не входящую в круг его интересов. Как говорится, ubi nil vales, ibi nil velis…[16]16
  Где ты не имеешь никакой силы, там ничего не желай (лат.).


[Закрыть] Хм, надеюсь, хотя бы о том, что Земля вращается вокруг Солнца, Георгий знает?

– Что-то вроде того, – кивнул я. – Правда, программа этих самых встреч куда шире, и турнир является лишь частью мероприятия.

– И чем же ты недоволен, атаман? – пожал плечами Рогов. – Помнится, участие твоих учениц в подобном состязании было твоей целью, финальным шагом к открытию собственной личной школы, разве нет?

– Недоволен? Скорее, обескуражен, – отозвался я. – У меня, знаешь ли, были свои планы на этот год, и в них совершенно точно не было пункта об участии моих учениц в каких бы то ни было состязаниях. Я предполагал вывести свою школу в свет на следующий год, не раньше. И не на пафосной Встрече Середины Года, а на каком-нибудь турнире попроще. Меньше внимания, больше простора для действий.

– Они не готовы? – спросил Рогов.

– Ученицы? – Я невольно ухмыльнулся. – Почему же, они-то как раз готовы. А вот я… я пока нет. Но с этим уже ничего не поделаешь. Отказаться от уже полученного приглашения не получится. Без репутационных потерь, по крайней мере, а нам, как новичкам в этом «пруду», подобное совсем нежелательно. Так-то.

– Какая может быть потеря репутации, если вас там просто не будет? – В голосе Георгия послышалось искреннее недоумение.

– Заявка подана, участник не явился… значит, не уважает, испугался, солгал или просто осознал свою слабость. И в следующий раз заявку могут просто не принять. А если и примут, то негативное отношение со стороны представителей других школ гарантировано, – развел руками я. – Это называется «потеря лица». Понимаешь, Георгий, все эти сборища – наследство той же старины глубокой, что и институт личного ученичества. И кое-какие правила и отношения в них диктуются такими же седыми, трясущимися от Паркинсона традициями. Учитывая же, что добрая половина участников той же Встречи Середины Года происходит из стран Востока и Азии, где старые обычаи зачастую уважаются больше писаных законов… В общем, подгадил мне Бестужев с этим приглашением. Не со зла, конечно, но мне от этого не легче, знаешь ли.

– Все настолько плохо?

– Да не сказать, что совсем уж ах и ох, но… – Я пожал плечами и, вздохнув, договорил честно и без утайки: – Просто меня уже откровенно задолбал постоянный цейтнот. Два года живу как белка в колесе с электроприводом. Бегу и пищу. То боярские разборки, то война, то прятки с цесаревичем… Надоело. Думал, хоть в этом году удастся притормозить, оглядеться по сторонам, отдышаться, так ведь нет. Вот тебе, хвостатая, план по выработке электричества и чеши отсюда и до заката.

– В отпуск тебе надо, атаман, – сочувственно прогудел Рогов.

– Надо. Вот объявлю об открытии личной школы, возьму Ольгу в охапку, и укатим с ней в путешествие от Москвы до Харбина и обратно, месяца так на три. Чтоб только я, она и дорога под колесами платформы, – мечтательно протянул я и, покосившись на вытянувшееся лицо майора, добил: – А вы тут за нас поработаете. Ты на отряде, Рюмина в ателье…

– Атаман! – с неподдельным ужасом в голосе завопил Георгий. – Какие три месяца?! Ты же обещал, что не раньше чем через пару лет меня на отряд поставишь! У меня же опыта с гулькин хрен! И… и нам с Ольгой еще Павловский заканчивать, между прочим. А Инга? А Анна? С ними как быть?!

– Все-все, не вопи. – Я поморщился. – Уже и помечтать нельзя…

– Фух. – Рогов вздрогнул. – Напугал. Ты это… Кирилл Николаевич, больше так не шути, ладно? А то, не ровен час, брыкнусь с приступом, и амба. Ищи потом нового майора.

– Ничего, ты крепкий, выдержишь, – невесело усмехнувшись, попытался я изобразить голос будущего тестя и, заметив странный взгляд Георгия, пояснил: – Именно так мне ответил Бестужев, когда я связался с ним, чтобы обсудить это чертово приглашение. Нравится? Вот и мне не очень. А деваться-то некуда, ватажник. Пищи, но беги…

Глава 4
Всякому делу свое время

Честно говоря, в разговоре с Роговым я почти не солгал, хотя краски пришлось сгустить, и неслабо. Отпуск, конечно, был бы весьма кстати, да и кто бы отказался?! Но, учитывая так и не разрешившуюся пока ситуацию с убийствами русских грандов, о спокойном отдыхе и беспечных путешествиях по стране мне остается только мечтать… равно как и о безоблачной жизни в России вообще. По крайней мере сейчас. Но и отсиживаться на Апецке, прячась от возможных убийц и настойчивого интереса цесаревича Михаила, мне тоже уже не с руки, так как обещанный год на исходе и скоро настанет момент, когда я буду вынужден засветиться перед его высочеством, чтобы тот не мог упрекнуть меня в уклонении от исполнения нашего договора.

Собственно, именно поэтому, узнав о выходе учениц в потолок, при разговоре с Бестужевым я настоял, чтобы мой будущий тесть устроил нашей компании приглашение к участию в любом ближайшем международном турнире боевых искусств, и чем быстрее, тем лучше. А к кому еще я мог обратиться с этим вопросом, как не к человеку, чьи связи за рубежом едва ли не обширнее, чем внутри страны?

И надо заметить, Валентин Эдуардович с блеском справился с поставленной задачей. Всего полдня ушло у господина окольничего, чтобы получить нужное приглашение на одно из самых уважаемых международных мероприятий в сфере боевых искусств, участие в котором не только позволит мне на время слинять из страны, но и даст возможность с полным на то основанием отгавкиваться от любых предложений цесаревича. А в том, что его высочество обязательно захочет удержать меня в своем поле зрения, а то и повторит попытку привлечь к тренировкам его людей, я почти не сомневаюсь.

Конечно, отъезд на турнир – вовсе не панацея и не избавит меня от проблем вообще. Зато признание права на личную школу, что последует за участием в этом мероприятии, лишит цесаревича и его карманный клуб эфирников самого мощного рычага влияния на меня и моих близких. Да, личная школа – это не то же самое, что привычная для России родовая. Но именно с них все старые боярские школы когда-то и начинались. Воспрепятствовать же традиционному процессу превращения личной школы в родовую цесаревичу будет о-очень сложно. По крайней мере до тех пор, пока государство не возьмет создание всех стихийных и эфирных школ под свой полный контроль. Вот только я сильно сомневаюсь, что из-за одного строптивого гранда власть пойдет на такой шаг.

Нет, процесс централизации обучения стихийников и эфирников уже идет… точнее, ползет, словно улитка на прогулке. Медленно, почти незаметно. А все потому, что резкое завершение процесса или даже просто его ускорение грозит вызвать разброд и шатания в обществе вообще и в боярской среде в частности. Да, после неудачного мятежа именитые присмирели и даже с пониманием и некоторой готовностью принимают урезание кое-каких своих древних вольностей, но это не значит, что они будут бесконечно терпеть нападки на их права, тем более когда вопрос касается самой сути боярства. Одним из столпов, на которых покоятся старые роды, являются собственные наработки в обращении со стихиями, передающиеся из поколения в поколение в тех самых родовых школах, и попытка государства влезть в эти наработки будет встречена в штыки, как покушение на сам институт боярства. Пожалуй, даже над евгеническими архивами и картами бояре трясутся меньше, чем над секретами принадлежащих им стихийных техник и приемов обучения.

Да, в этом случае не только вотчинники на дыбы встанут, но и служилые заартачатся. Пусть у последних нет собственных школ, принадлежащих конкретному роду, но братчины никто не отменял, и именно они содержат школы, общие для всех побратимов. Более того, поддержка такой школы является одним из важнейших обязательств любого служилого перед братчиной, а отказ в этой самой поддержке сродни предательству, со всеми вытекающими последствиями для недоумка, решившегося на такой фокус.

Кроме того, не только боярам, но и далеко не всем государевым людям такой шаг властей придется по нраву. Одаренные ведь рождаются не только среди бояр, и не все они идут в государственные школы, дающие довольно-таки куцый набор умений. Кто-то в поисках знаний идет в боярские дети, а кто-то, не желая лишиться статуса государева человека или лелея мечту о собственном титуле, ищет учебы в личных школах, основанных и принадлежащих не именитым боярам, а таким же государевым людям. Из таких вот «искателей знаний», кстати говоря, впоследствии чаще всего и вырастают новые учителя, за счет которых нередко пополняются штаты иных школ, как государственных, так и братчинных и родовых. О личных и вовсе молчу.

Конечно, последних в стране совсем немного, и вроде как процент недовольных централизацией обучения боевым искусствам в среде государевых людей должен быть крайне мал, но… одно дело, когда привилегию забирают лишь у бояр. Среди обычных подданных такой шаг, скорее всего, вызовет лишь легкое злорадство. Здесь же с великой вероятностью возникнет ситуация «А меня-то за что?», и плевать будет обывателю, что ему самому эти личные школы и в темечко не уперлись, поскольку он в них обучаться даже не собирался. Но сам факт, что государь ни с того ни с сего заворачивает гайки, прессуя верноподданных, вызовет определенное недовольство. И это будет не протест какой-то одной социальной группы. Нет, бурление пойдет и среди бояр, и среди государевых людей, разом. А это уже совсем другое дело.

В общем, как ни посмотри, не стоит овчинка выделки. Совсем не стоит. Именно поэтому после прошлогодней выходки цесаревича я и решил воспользовался лазейкой с основанием личной школы. Запретить это мне никто не может, к тому же в отличие от создания родовой школы, так сказать, с нуля превращение в нее личной школы не требует конфирмации государя, которую тот волен дать, а может и забрать за какую-нибудь провинность… или за то, что таковой посчитает. Царская милость, она такая, да. Это я очень хорошо осознаю.

Здесь же процесс автоматический, и завершится он без всяких разрешений и милостивых соизволений, как только я передам статус наставника кому-то из своих отпрысков. Минус только один – время. У нас с Ольгой и о детях-то пока речь не идет. А ведь их еще вырастить и выучить нужно, прежде чем передавать управление школой… в общем, нескоро это будет, ой как нескоро. С другой стороны, как говорил один умный и очень хитрый человек: «А там либо я помру, либо шах, либо ишак». Глядишь, пройдет время, что-то изменится к лучшему, ну а нет так нет. Сами справимся.

Ольга разбудила меня ранним утром, когда небо за окном еще только-только начало сереть. Нет, я понимаю, что сегодня важный день для нее и невеста волнуется. Но почему из-за ее мандража я должен вставать в половине шестого утра?!

И ладно бы мы потратили лишнее время на борьбу нанайских мальчиков с гурьбой нанайских девочек! Так ведь нет, стоило мне протянуть руки к манящим изгибам тела моей невесты, как та вывернулась из объятий и, вскочив с постели, умчалась в душ… где и заперлась. В самом деле, не выбивать же мне дверь в ванную?

Вздохнув, я поднялся с кровати и, посверлив недовольным взглядом серый пластик двери, поплелся в соседний модуль, где располагался не только мой кабинет, но и небольшой санузел. Управившись с гигиеническими процедурами, я прошлепал через короткий коридор обратно в спальню и, убедившись, что Ольга до сих пор не выбралась из душа, оделся в привычный полевой комбез. Коммуникатор на запястье, оружейный пояс с ругерами и кхукри на месте… вот я и готов к очередному дню.

Дожидаться Ольгу в спальне я не стал и отправился в столовую. Но не успел сделать и двух шагов от нашего модуля, как браслет на руке беззвучно задрожал. Самурай?

– Доброе утро, Владимир Александрович, – проговорил я, оставив связь в голосовом режиме. Разворачивать на ходу экран – глупая затея. Засмотрюсь, навернусь, шишку набью. Оно мне надо? – Что-то случилось?

– Доброе, атаман, – пробурчал Гдовицкой, явно давя зевок. – Ничего не случилось, просто увидел активацию твоего комма в сети и решил напомнить о нашем деле.

– Да я как-то амнезией не страдаю, – удивился я.

– И тем не менее, – упрямо произнес мой собеседник. – Напомнить о грядущем собеседовании не помешает. Тем более что Ольга до сих пор надеется набить «Борей» под завязку, а нам нужно оставить место для возможных попутчиков на обратную дорогу. Не хочу, чтобы она тебя заболтала.

– Твоя забота греет мое сердце, – фыркнул я, невольно вспомнив вечерний спор Ольги с Гдовицким по этому поводу.

Невестушка ни в какую не желала понять Владимира Александровича с его просьбой оставить свободное место в аэродине «на всякий случай». И у Ольги в этом ее нежелании была мощная поддержка всей девичьей команды. Еще бы, они же с Рождества не бывали в столице и успели основательно соскучиться по прогулкам… в лавки, магазины и пассажи. И нынче девушки планировали серьезно оторваться в предстоящем путешествии, что непременно приведет к плотной набивке и без того нагруженного шлюпа ворохом покупок.

Но и Гдовицкого можно понять! Он ведь выполняет свою работу. И пусть я не ожидал, что Самурай так быстро подберет кандидатуры на должности кашеваров в нашем отряде, но он справился и даже договорился о встрече с возможными работниками, подгадав ее к нашему визиту в Москву. Собственно, именно в надежде на то, что на обратном пути компанию нашему отряду составят новички, Гдовицкой просил Ольгу оставить свободное место в шлюпе… и потерпел оглушительное поражение. Но это же Самурай, он просто так не отступается, вот и теперь начальник службы безопасности решил зайти с другой стороны. Не удалось уболтать невесту? Будем капать на мозги жениху, глядишь, что и получится.

И ведь получится, точнее, уже получилось. Мне самому хочется поскорее разделаться с проблемой, из-за которой отряд вынужден терять время на приготовление завтраков-обедов-ужинов вместо того, чтобы тратить его на работу и учебу! И такую возможность, раз уж она появилась, я упускать не собираюсь. Лишь бы среди кандидатов нашелся нужный человек, а девчонок я уговорю умерить аппетиты, в крайнем случае отправим «лишние» покупки в Рахов вторым рейсом, вместе с бойцами Толстого, отобранными для охраны ателье во время открытия.

Поезд? Да, можно было бы воспользоваться железной дорогой как для переправки людей, так и для доставки грузов, что в Москву, что из нее. Но… Аэродин есть аэродин. Прилетел, сел, разгрузился. Загрузился, взлетел, исчез. Ищи ветра в поле. А поезд – это билеты. Билеты – это след в Рахов, а оттуда на Апецку. Оно мне надо, особенно в свете дела со смертями грандов, которое, насколько я могу судить, до сих пор так и не раскрыли? По крайней мере, ни Вербицкий, ни Бестужев ни о чем подобном не сообщали. В общем, лучше поберечься и не давать возможным недоброжелателям лишних зацепок.

Заверив Гдовицкого, что буду биться аки лев за свободное место в шлюпе, я отключил связь и, открыв дверь в столовую, направился к кофемашине.

Устроившись с чашкой горячего ароматного напитка под навесом у столовой, я сладко потянулся и, задымив сигаретой, откинулся на спинку лавки и уставился на облака, плывущие в медленно светлеющем небе. Утро, кофе, сигарета… это святое. В такие моменты меня даже Инга с Анютой не тормошат.

Вот и невестушка, завидев меня под навесом, хоть и сменила направление движения, тревожить не стала. Подкатилась под бочок, уткнулась носиком в шею и замерла. Только фыркнула недовольной кошкой, когда порыв ветра бросил в ее сторону дымок от сигареты.

– Яблоко? – пробормотала она, учуяв необычный запах.

– И мед, – лениво кивнул я. – Ведьма презентовала. Какой-то редкий сбор… нравится запах?

– Лучше, чем твои обычные вонючки, – нехотя ответила Оля и, чуть помедлив, спросила: – А когда это ты с Ведьмой встретиться успел?

– Неделю назад, – пожал плечами я. – Когда в Рахов за боеприпасами ездили, она нас с Георгием в кафе у Мазо нашла.

– Вот просто так взяла и нашла? – недоверчиво протянула невеста и вдруг укусила меня за мочку уха. Не больно, но… это было неожиданно.

– Эй, ты что творишь?! – потерев пострадавшую часть тела, воскликнул я.

– Р-ревную, – проурчала Оля.

Я покосился на нее, но, увидев легкую улыбку и озорной взгляд, вздохнул.

– Милая, она же старше тебя как минимум… – Заметив, как прищурилась моя невеста, я решил не рисковать. – Втрое! Нашла к кому ревновать.

– И все равно я ей волосья повыдергиваю, – пробормотала Оля, вновь устраивая свою голову у меня на плече. – Ишь моду взяла, чужим женихам проходу не давать! Что ей нужно было?

– Ничего конкретного, – отмахнулся я. – Ну почти. Судя по всему, Стеничи хотят привлечь наш отряд для исполнения совместного заказа. Правда, об условиях работы Илона пока ничего толком не сообщила, но, думаю, она сама еще не знает подробностей. А так… вроде бы речь идет о вскрытии старого бункера. Аккуратном вскрытии. Можно сказать, почти наш профиль. По крайней мере, Ведьма уверена, что заказчик хочет получить в своих владениях не дымящиеся развалины, а полностью ему подвластный, действующий объект.

– Думаешь согласиться? – проговорила Ольга.

– Пока не на что, – пожал плечами я. – Будет конкретный разговор и точные данные, буду думать. А до тех пор даже голову не собираюсь себе забивать бессмысленными гаданиями на кофейной гуще. И без того дел хватает… с тем же ателье, например.

– Извини, Кир, – вздохнула невеста.

– За что? – не понял я.

– Ну, я тебя разбудила ни свет ни заря, выспаться не дала… – Оля поерзала, устраиваясь поудобнее, и договорила: – Просто я очень волнуюсь. Открытие зала через два дня, а нам еще столько нужно успеть…

– Ой, как будто я не понимаю. Прекращай нервничать, Оленька. Все будет в порядке. – Я погладил невесту по голове.

– Капа звонила, она тоже уже на ногах. Собиралась ехать в ателье, чтобы наблюдать за работой монтажников…

– …и путаться у них под ногами, – продолжил я.

Ольга фыркнула.

– Я отослала ей финальный отчет по работе унистенда Рюминских верфей, – проговорила невеста. – Так что, думаю, в ателье она теперь выберется не раньше завтрашнего дня.

– Рабочие будут тебе благодарны, – с самым серьезным видом кивнул я. – А что там с этим унистендом?

– В смысле? – не поняла Оля.

– Ну как ты сама оцениваешь работу этого устройства? – уточнил я.

– Рюмины постарались на славу, – задумчиво проговорила невеста и встрепенулась. – Знаешь, со стендом для перетяжки Громовых уник работает, словно их и проектировали для работы в паре. Конечно, это не конвейерная сборка, скорость не та, но штука классная. Унику абсолютно плевать на то, какое шасси на нем собирают. Вариативность бешеная! Хочешь станину под тяжелый секстапод – пожалуйста, хочешь стенд для экзоскелета ЛТК – не вопрос. Обычные тяжи и вовсе не считаю. До сотни размерностей по каждой детали! На нем даже погон «Скорпиона» расточить можно, хочешь под диаметр «Афины», хочешь под инграмовского «Волка»[17]17
  «Афина», «Волк» – названия моделей тяжелых тактических комплексов на секстаподах-шасси, несущих на себе артиллерийские и ракетные установки среднего класса.


[Закрыть]. Хорошая штука.

– Интересно, – протянул я.

– Что именно? – спросила Оля.

– Зачем Рюминым на верфях понадобился такой многофункциональный стенд? – Я отхлебнул из чашки кофе. – У них же имеются специализированные линии для сборки различных шасси, зачем удорожать сборку за счет использования в конвейере многофункционального станка?

– А «уник» не для того был создан, – усмехнулась Оля. – Вот если бы ты почитал документацию, знал бы, что Рюмины поставили нам почти полный набор мобильной мастерской «Трофей», созданной по заказу армейцев для ремонта трофейной боевой техники любого потенциального противника.

– Почти полный? Это как? – нахмурился я.

– Ну, милый, не думаешь же ты, что наши ушлые военные позволят продавать на сторону вычислительные блоки, с помощью которых можно как семечки щелкать РСУ тактиков, пусть даже и трофейных? – Невеста покачала головой.

– М-да… – Я почесал затылок. – Получается, Громовы поставили нам военный стенд для перетяжки искусственных мышц ТК, а Рюмины – военный же комплекс по ремонту шасси, так?

– Ну да, – легкомысленно согласилась Оля.

– Ой, чую, молчать нам об этом надо, солнце мое, – вздохнул я. – А не то найдутся доброхоты, подведут под статью за несанкционированное использование техники двойного назначения.

– Пусть попробуют, – фыркнула невеста. – У нас все задокументировано, и все разрешения в порядке… и кое-кто, между прочим, должен был бы об этом знать! Но ведь господин наставник такой занятой человек… скинул все технические бумажки на слабую девушку и думать забыл.

– Как это забыл?! Почему забыл?! – возмутился я и, усадив взвизгнувшую от неожиданности Ольгу к себе на колени, дал волю рукам, тут же скользнувшим под рубашку невесты. – Не мог я такую красивую и умную девушку забыть, зачем обманываешь, а?

– Кир-р! Пр-рек-ра-ти… Немедленно! – Надавав мне по рукам, покрасневшая Оля шумно выдохнула и скосила взгляд куда-то в сторону. Проследив за ним, я заметил выходящих из модуля зевающих технарей и с сожалением вернул невесту на прежнее место.

– Это не я девушку забыл, это девушка забыла, зачем ей нужен жених, – констатировал я.

– Дурак, – отозвалась Ольга, но тут же, словно извиняясь, ласково погладила меня по голове.

– Передашь мне документы на станки? Разрешительные, я имею в виду, – уточнил я, переключаясь на деловой тон. – Я приложу их к остальным бумагам ателье на случай, если среди покупателей попадется слишком въедливый клиент или сутяжник.

– Вечером, ладно? – поднимаясь с лавочки, проговорила Оля и кивнула в сторону открывающихся ворот подземной мастерской. – Мне сейчас будет немного не до того.

– Пойдешь терроризировать технарей, – понимающе произнес я.

– Нет, сначала – Жорика, – вздохнула невеста. – Мне нужны люди для погрузки СЭМов в шлюп, а он всех техников на заказ бросил. Придется отвоевывать.

– Помочь? – спросил я.

– А как же, – проговорила Оля и не удержалась от смешка. – Иначе опять будешь говорить, что я забыла, для чего мне нужен жених!

– Язва, – констатировал я, набирая на коммуникаторе номер Рогова.