Текст книги "Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера»"

***

Частые смены курса. Лихорадочное мельтешение и игра звезд. Подвывающие от нагрузки компенсаторы ускорения.

Рулевые пиратского звездолета показывали чудеса пилотирования. Трудно было представить, чтобы корабль такого класса мог совершать маневры, подходившие скорее истребителю. Кульбиты, нырки, петли сменяли друг друга. Лишь бы увернуться от главного калибра «Атаульфа»!

– Штрахх, штрахх! – били орудия. Звон и вибрация от башенных ускорителей разносились по кораблю.

Впрочем, комендоры не старались быть особенно точными. Живая добыча гораздо ценнее и полезнее для карьеры. Таков приказ.

На возвышении мостика фигура капитана смотрелась более внушительно, чем на самом деле. В чертах лица еще молодого офицера проглядывали порода и стать, унаследованные от итало-германских предков. Волосы до плеч, черные и волнистые. Бледный аристократический овал лица. Полноватые чувственные губы. Легкая щетина. Атласный форменный мундир с иголочки.

– Батарейная палуба «Д»! Отставить десятидюймовки! – Фредерик Циммерлинг не хотел подпортить будущий трофей. И одновременно, желая растянуть удовольствие, отдал приказ:

– Курсовым излучателям – беглый огонь!

Веер ослепительных импульсов пронесся по корпусу пиратского корабля. Без особого, впрочем, успеха.

– Экраны фрегата еще функционируют, мой капитан! Пустая трата энергии! – старпом «Атаульфа» считался достаточно опытным, но прижимистым офицером, благоговеющим перед начальством.

– Ваш блестящий план почти удался! Следующего попадания они точно не выдержат. Прикажете готовить абордажные группы?

– Не время экономить! – рука капитана, унизанная несколькими перстнями, дорогими даже для командира броненосного крейсера, указывала на дальний угол рубки. – Наша задача – взять его живым! Максимально красиво и зрелищно!

Циммерлинг достал из кармана раритетный механический хронограф, инкрустированный драгоценными кристаллами, предмет зависти многих старших офицеров Конфедерации, на публику произнес:

– Через несколько минут он будет наш.

Фрегат ожесточенно огрызался.

Впрочем, ответные залпы энергетического оружия, плазменные заряды бессильно растекались по силовому экрану «Атаульфа».

– Бам-бам-бамм! – редкие снаряды мелкокалиберной артиллерии эффектно, но совершенно бесполезно разрывались на мощных листах лобовой защиты броненосного крейсера.

– Господин капитан, мы готовы, – журналист Шарли Горт закончил настройку пятилапого теледроида, – через полторы минуты можно выходить в эфир.

– Отлично! Все складывается как нельзя хорошо.

А – Хлясть-хлясть… – робот занял позицию и сделал стойку на капитана. Потом на обзорный экран рубки.

Несколько тяжелых истребителей и штурмовиков, подобно загонщикам, сопровождали цель, то приближаясь, то отдаляясь от сопротивлявшейся добычи.

Работали скорострельные пушки, поражая самые уязвимые места корабля: орудийные порты, маневровые двигатели и антенны, эмиттеры поля.

Силовая зашита фрегата пока держалась, что делало применение лучевого оружия невозможным.

– Великолепная картина! Поистине репортаж месяца! – воскликнул журналист.

– Вы уверены в возможности трансляции? – переспросил Циммерлинг.

– «Клаату барада никто» – это вам не «Имперский вестник»! У нас лучшее оборудование и безлимитный гипертрафик. Нейроканал на такой дистанции, конечно, недоступен. Но все будет сделано в лучшем виде!

– Забавно! Газетка с бюджетом эскадры, – вроде бы про себя, но достаточно громко возмутился старпом «Атаульфа». На его одутловатом, по-женски мягком лице было выражение зависти.

– Разумеется, в онлайн будут станции на расстоянии до 150 парсеков! – прокомментировал работник «второй древнейшей» профессии.

– Зрителей в здешних краях немного, – разочарованно согласился капитан.

– Но оффлайновая версия будет доступна в топ-чартах не менее суток. Гарантирую! – журналист вошел в боевой транс. Он поправил полы темного пиджака и расстегнул верхнюю пуговицу белой рубашки. Галстуков Шарли Горт не признавал.

Взгляды всех в рубке прикованы к фрегату.

В обычных условиях «Черный Обелиск» мог бы легко оторваться от более массивного противника. Наконец, совершить сверхсветовой прыжок.

Гипердвигатель фрегата был критически поврежден, равно как и несколько крупных узлов управления огнем. И явно не по причине «меткой» стрельбы с крейсера.

– Добрый день, дамы и господа! С вами Шарли Горт и экстренный репортаж с борта крейсера Галактической Конфедерации «Атаульф Новомюнхенский». «Клаату барада никто» – всегда самые свежие новости! Наши души – в ваших руках. Ваши чувства – в наших сердцах!

Маститый профессионал выдержал секундную паузу. Закадровый онлайн-переводчик транслировал его слова на несколько языков.

– Позвольте представить капитана Циммерлинга, любезно согласившегося на интервью. И его экипаж, – камера сделала крупный план старпома и офицеров. – Господин капитан, скажите, ведь под вашим руководством разработана операция по поимке безжалостного и безнравственного О’Хары?

– Выполняя приказ командования, на основании решения суда, в полном соответствии с Уставом… – начал было Циммерлинг, но потом спохватился…

Не то.

– Да, в сжатые сроки, с учетом экстренных обстоятельств. Пиратство стало самым настоящим бичом Внешней зоны. На периферии закон и порядок нуждаются в быстрых и смелых действиях. Мы не можем позволить всяким деструктивным элементам диктовать свою волю, навязывать правила, свой анархический образ жизни…

– Во имя свободы и демократии! – перебил репортер.

– Во имя толерантности и гражданского общества! – ритуально ответил офицер.

– Этот пират стал настоящей иконой для радикальных традиционалистов всех мастей. А его изворотливость и уловки вошли в историю.

– На каждого кайсума найдется свой багот. Несколько минут отделяют нас от поимки «Обелиска».

– Как же вам удалось его выследить? Укрытие? Маршруты отступления?

– Информация получена из достоверных источников, не подлежащих разглашению…

– Да, понимаю, военная тайна, – журналист проникновенно покачал головой.

Участники действия прекрасно отдавали друг другу отчет: сценарий достаточно прост. Все реплики и даже видимое волнение и запинка Циммерлинга давно расписаны, как по нотам.

Практически невозможно в пустоте открытого космоса, среди сотен планет и десятков тысяч астероидов найти замаскированный пиратский фрегат.

Корабль удачно подловили с проблемами в гипердвигателе, выведенными из строя маскировочными экранами. И маяком-приманкой. Разумеется, не без наводки от «нужных людей»… или не людей.

До ближайшей планеты с атмосферой слишком далеко, чтобы спрятаться от крейсера, лишенного возможности совершить посадку на поверхность.

– В наш просвещенный век отрицать идею трансгуманизма бессмысленно! – с апломбом произнес Шарли Горт.

– А иногда и преступно… – согласился Циммерлинг. Но поморщился, будто вспомнил о чем-то неприятном.

Присутствовавшие в рубке дружно посмотрели на экран.

Истребитель очередью из многоствольной пушки задел маршевый двигатель пирата.

Корабль вздрогнул. Серия вторичных взрывов и дуговых разрядов пробежала по корпусу. Медленно вращаясь вдоль оси, фрегат поплыл по неуправляемой траектории.

– Всё, отлетался! – безапелляционно заявил один из орудийных операторов. – Повреждены главный привод и гравигенератор.

– Тяговый проектор запущен, – рапортовал другой, – сейчас мы его стабилизируем и подцепим.

– Дайте открытый канал, – потребовал Фредерик, – мы обязаны выдвинуть ультиматум!

Один из младших офицеров бросился к пульту связи исполнять приказ.

– Бесподобно! – журналист пребывал в экстазе, и отключив микрофон, добавил:

– Прелесть! Наш капитан может быть неплохим актером!

– Говорит капитан Звездного флота Конфедерации Циммерлинг! Вы находитесь под прицелом главного калибра крейсера «Атаульф». Предлагаю безоговорочную капитуляцию. Вам, О'Хара, и всему экипажу гарантирую неприкосновенность, справедливый суд, право на адвоката, священника или психоаналитика… Даю вам минуту на размышление – позже разговаривать будут штурмовики.

Эффектно.

Циммерлиг стремительно развернулся к камере. Его глаза горели праведным огнем, обещая неминуемую погибель всем противникам Конфедерации, погрязшим в тоталитарных пороках.

– Контрольная палуба, дайте отчет! Десант погрузился в штурмовые боты?

– Фрегат в створе гравилуча. Держим на безопасном расстоянии на случай подрыва.

– Отчаянные негодяи! – Шарли обратился к невидимым зрителям, воздев руки. – С них станется устроить теракт, лишь бы избежать справедливого правосудия!

– Сомневаюсь, – старпом, уставший от прицела камеры, подошел к капитану и прошептал на ухо. – О'Хара – кто угодно, только не фанатик! Наверняка уже на связи с юристами, скарог бы побрал этих планетарных крыс!

Офицер что-то попытался сказать еще, но тут камера развернулась от экрана к Циммерлингу – и он с удивительным для столь рафинированной тушки проворством отпрыгнул.

Прошло немногим более минуты. В подтверждение слов старшего помощника экран ближней связи засветился.

Человек в объективе менее всего соответствовал образу матерого корсара, каким его представляли некие молодые, страстные и чувственные натуры. Средних лет, с лысиной, в старомодных очках и потертом синем деловом костюме. Скорее мелкий финансист или бухгалтер.

– Рады вас видеть, капитан Циммерлинг, а я-то все надеялся засвидетельствовать признание вашему почтенному батюшке – главе Дома!

Пират невозмутимо, как будто не под дулами орудий, продолжил:

– И обсудить с ним перспективы валютных свопов на Лирянский диргем с номинацией в имперских рублях…

– Прекратите паясничать, капитан! – взорвался Циммерлинг, одновременно давая знак журналисту на прекращение трансляции:

– Скоро члены окружного суда будут разбирать ваши делишки!

Камера! Стоп!

Шарли Горт больше тридцати лет занимался журналистикой. «Прямая» голотрансляция велась с пятисекундной задержкой. Известная комбинация жестов – и в эфир пошли рекламные сообщения.

До следующего сеанса программа будет заполнена инфографикой и нарезкой из голо-роликов, отражавших деяния пирата. Для офлайн-передачи будет не грех воспользоваться иллюстратором реальности: убрать шероховатости видео и изменить диалоги. Истина, она ведь так относительна!

«А связи главы финансового дома Циммерлинг с криминалом стоит проработать, – про себя отметил Шарли. – Может получиться ох какая бомба, разумеется, когда поменяется политическая конъюнктура!»

Миниатюрная камера, встроенная в веко журналиста под видом родинки, продолжила работу. Теледроид, беспомощно опустив лапки, отвернулся в угол.

– Пользуясь присутствием прессы, я заявляю официальный протест! – перешел в атаку О'Хара:

– «Обелиск» – частное торговое судно. Мы везем задекларированный Лирянской таможней груз. Оружие применено для самообороны.

Тут старший помощник, доведенный до белого каления, нарушая все нормы этикета и переговоров, вышел вперед и как выстрелил:

– Мерзавец, если ты не деактивировал контур вооружения, ты – труп, а твой корабль мы разберем по косточкам!

Старпом, прерывая возможные слова возражения капитана и других офицеров, продолжил:

– К левому шлюзу подходит штурмовой бот. Все, кто не на штатных местах, должны собраться в носовом трюме! Личное оружие разрядить и положить на пол! По не выполнившим условия – огонь на поражение! – в конце его голос сорвался на визгливый фальцет.

– Хорошо, мы сдаемся! – абонент произвел несколько манипуляций на контрольном пульте, и изображение на экране пропало.

– Отличные источники у вас, капитан Циммерлинг! Даже боюсь вновь спросить, откуда такие данные? Разумеется, не для камеры. – Поинтересовался журналист.

– Оттуда! – Фредерик благоговейно воздел взгляд к потолку, одновременно давая понять, что для Шарли здесь ничего не светит.

Большая политика.

Охота за пиратом стала неплохим развлечением от скуки для дальнего патруля. Капитан, несмотря на заступничество родственников, был сослан на периферию за одну крайне нелицеприятную для конфедерата историю. С гендерным «душком».

Почти год он пережидал время и набирал рейтинг для последующего «триумфального» возвращения в центральные миры Галактической Конфедерации.

Распределение должностей и важность персоны в этом государстве определялись не только ее навыками и способностями, но и медийной представленностью и значимостью произведенных ей информационных поводов.

Второй месяц Шарли Горт неотступно следовал за капитаном, выполняя редакционные задания и получая бонусы от Дома Циммерлинг за каждый репортаж. Фредерик и так служил его основным источником новостей. Потому как на периферии не происходило никаких значимых событий. Ну, за исключением, быть может, предстоящего слета сторонников интерпланетной любви.

Занятная будет картинка: люди, иные расы и формы жизни… с их вечным инстинктом к размножению…

– Айн момент, можно финальный кадр? – Шарли Горт подозвал теледроида и обратился к Циммерлингу:

– Господин капитан, будет ли суд над пиратом справедливым?

– Естественно, мы же не имперцы… и не их заклятые друзья – Советы! – рассмеялся капитан:

– О’Хара и его приспешники будут подсудны гражданской администрации в ближайшей системе… Э-э-э, как ее там, всегда путаю русское название… «Потомки»?

– Трехгорье, – поправил старший помощник, – и это неофициальное наименование.

– Роль военных будет лишь номинальной. И к разбору злодеяний пирата мы привлечем независимых судей и экспертов из разных стран. – Доходчиво объяснил Фредерик.

– С вами были капитан Циммерлинг и Шарли Горт, «Клаату барада никто». Помните, наши души – в ваших руках, ваши чувства – в наших сердцах!

Запись окончена.

Зеленые глаза-огоньки кибероператора померкли. Журналист вытер рукавом скопившийся на лбу пот.

– А не пропустить ли нам по стаканчику мурсальского, герр капитан?

Глава 2

Республиканский крейсер, грациозный, с изящными обводами, смотрелся более эффектно на фоне приземистого «Атаульфа».

Два корабля почти одновременно вышли из гиперрежима и направились в точку прибытия, отсалютовав друг другу сигнальными лазерами. Суда с интервалом в несколько минут проследовали по створу прохода в астероидном поле ближе к планете.

По неписаным правилам, уже на геостационарной орбите капитанам считалось необходимым нанести визит вежливости друг другу.

Вопрос заключался в одном: кто к кому?

Отношения между Республикой и Конфедерацией определялись как не то чтобы союзнические, но скорее, умеренно-положительные, насколько это вообще возможно в случае с капиталистической олигархией и революционной диктатурой искусственного интеллекта.

Крейсер «Варяг». Название – дань памяти о далеком земном предке. Масса покоя в полтора миллиарда тонн. Главный калибр – смешанный, 6 и 8 дюймов. Высокая скорость и дальность перемещения – все это делало корабль превосходным инструментом для стремительных атак и патрулирования подконтрольных территорий, но только не для эскадренного боя.

Тяжелой броней были прикрыты лишь отдельные важные узлы и элементы конструкции. Остальная защита – разнесенная, меньшей толщины – охватывала не весь корпус.

До Революции «Варяг» считался одним из самых быстрых кораблей в Имперском Звездном флоте. Во время катаклизма экипаж, отказавшись играть роль палачей, в числе первых перешел на сторону восставших.

Бронепалубный крейсер, с его населением в семнадцать тысяч матросов, офицеров и революционных роботов, возвращался из похода по Дальним рубежам, где демонстрировал силу молодой Республики. От форпоста к форпосту, от одной колонии или дружественной системы к другой, пару раз приняв участие в отражении пиратских набегов и мелких стычках.

Команде предстояло переправить несколько находок, артефактов примитивных цивилизаций, в Музей научной истории атеизма на Кондуите.

Рутина дальнего патруля выматывала. Отсюда – мелкие нарушения дисциплины.

Пока политкомиссары смотрели на все сквозь пальцы, точнее говоря, не повышая тактовой частоты процессора.

Матросы зубоскалили. Офицеры штудировали революционные книжки. Роботы молчали или читали староземную классику научной фантастики – настоящий фетиш для искусственных интеллектов.

Дежурные навигаторы в рубке весело переругивались с парочкой лоцманов на стационарном спутнике.

На орбите царила обычная суматоха: многочисленные мелкие грузовые корабли, и местные, и пришлые, деловито сновали туда-сюда.

Всплеск огоньков на радаре.

Столбцы цифр.

Определена примерная масса пришельца. Немаленькая!

Неожиданные возмущения на экране, означавшие прохождение через пояс астероидов крупного объекта, заставили капитана «Варяга» начать переговоры с планетарным диспетчером.

Кто-то прибывал в систему. Большой и тяжелый. Но кто же это был?

Напряжение нарастало, распространяясь волнами от боевой рубки до самых потаенных трюмов.

Как-то сами собой стихли веселье и праздная кутерьма. Роботы выходили из режима ожидания. Офицеры заняли боевые посты согласно штатного расписания.

***

Александр Железнов лежал на койке в крохотной арестантской каюте. В руках офицер держал томик староземного автора.

Тяга к древним книгам и эстетике дозвездной эпохи получена им от матери – интеллигентки в «тридцать третьем поколении», волею судьбы оказавшейся замужем за революционным комиссаром.

«Космический корабль размером со столичный мегаполис и экипажем свыше миллиона человек – пожалуй, слишком… – он пролистал несколько страниц малоизвестной книги тысячелетней давности. – Но техника боя верная, а насчет всего остального… „Ложных даров“ следовало бояться во все времена!»

«Тяжеловато для понимания, такое чтиво наводит на грустные размышления о прошлом!» – взгляд лейтенанта невольно соскользнул на висевшую над книжной полкой подкову.

Древний грубый кусок металла в консервирующей мастике. Три дырки, три замятых гвоздя с одной стороны. С другой – поистершаяся надпись. Остались лишь неровные буквы – «О», «В», «Ы» – и точка. Семейный раритет. По преданию, еще с Земли. Память от отца.

В дверь постучали – и вошли, не дожидаясь разрешения.

Младший политрук Феликс никогда не отличался склонностью к церемониям и политесам. Не позволяла природа, то есть программное обеспечение.

– О, «Дары»! Читал, читал. Скучно! – робот уставился на книгу в руках Александра. – «Таранный камень» того же автора мне как-то ближе. А самое главное, и идейно, и политически верно, несмотря на всю мистику и меднозадых козлов! Но все равно сильнее Ефремова в ту эпоху никто не работал!

Робот продолжал щеголять знанием древней литературы, лейтенант пытался его остановить:

– Ты прямо археолог, литературовед и комиссар в одном флаконе!

Робот не обиделся. Наоборот, с воодушевлением продолжил:

– Не перебивай! Выписали мы тебе увольнительное, а взыскание сняли!

– «Варяг» вышел на орбиту? – поинтересовался человек.

– Полчаса тому назад. Сейчас к капитану, а потом можешь собирать вещички! Интереснейшая планетка, я так скажу!

Робот сухощав, подтянут, если такое определение можно отнести к неорганическому носителю разума. Черная фуражка по лихому сидела на голове наискось, почти прикрывая боковой акустический сенсор. Форменная куртка из «кожи молодого дерматина», галифе, кобура с портупеей и хромовые сапоги – основные элементы униформы.

Лицо повторяло черты человека лет тридцати, несколько грубое, выполненное из металлопластика. Хитрый, проницательный взгляд. И прихоть создателя – щегольские усы «а-ля Мефистофель». Образ, подсмотренный у кого-то из революционных деятелей прошлого.

Александр рывком соскочил с кровати, натянул форменный черно-красный мундир и поспешил вслед за стремительным Феликсом.

Двоица поднялась на мостик.

Капитан Громов, видный мужчина лет сорока, с посеребренными сединой висками, спорил с местным диспетчером – организатором движения.

Александру и Феликсу пришлось немного подождать, став свидетелями интересной сцены.

Трехгорцы – трехполые яйцекладущие аборигены центральной планеты системы Потёмки. Они больше всего походили на земных броненосцев-армадиллов: с острой головой, частично покрытой наростами-чешуйками, оттопыренными ушками и глазками-бусинками.

– И все же, при моем самом глубоком уважении, вам необходимо занять эшелон сто сорок! Для безопасности прохождения коммерческих судов с орбитала до поверхности. Ваша масса слишком большая, вы искривляете траекторию…

– Почему мы должны покинуть коридор сто пятьдесят два? «Атаульф» больше нас. Он не искривляет?

– Товарищ капитан первого ранга! – официально продолжил диспетчер, поседевший от возраста и растерявший почти все лицевые чешуйки. – Речь идет о суммарной массе трех и более тел на близком векторе. Кроме того, заявку на сто пятьдесят первый эшелон подали раньше. И боюсь, вам не понравится соседство…

– …?

Загорелся соседний экран связи. Появился имперский офицер в форме капитана первого ранга.

– Честь имею, господа! – Олег Романов ровным тоном продолжил. – Мы приносим официальные извинения за прибытие раньше срока… по независящим от нас обстоятельствам. И готовы рассмотреть любые варианты орбиты…

Капитан Громов недовольно поморщился. Как и все республиканцы, он всей душой ненавидел Империю. Сборище ретроградов, фанатиков и святош, цепляющихся за традиции прошлого изо всех сил ради выдуманных целей. А по факту – за сословные привилегии правящего класса.

Единственные, к кому он испытывал «уважение», так это его вероятные противники – имперские офицеры. Школа звездоплавания считалась одной из лучших в Галактике. А замшелый и косный военно-промышленный механизм все еще мог создавать грозные корабли, наподобие того, что заходил на геостационарную орбиту в нескольких десятках кабельтовых.

Дистанция боя, между прочим.

– Господа и… товарищи! – диспетчер начал нервничать, находясь под пристальными взглядами офицеров:

– Предлагаю компромиссный вариант. Корабль тяжелого класса будет находиться дальше от поверхности, крейсер – ближе. Между ними – «Атаульф».

Командир броненосца собрался было выразить негодование, когда трехгорец прервал:

– Но эшелон прохода челноков на поверхность будет в приоритете у «Александра Шестого». Право на посадку – первоочередное.

Как заправский пианист, трехгорец прошел руками по пультам диспетчерской:

– Ваши штурманы и операторы получили координаты орбит и точек привязки. Извините, насыщенный траффик… – и отключился.

Двум капитанам ничего не осталось, кроме как козырнуть друг другу и вернуться к своим делам.

Экраны погасли.

– Чертовы любители мыльных опер! Расцеремонились с этими имперцами, будто у тех принцесса на борту! Приоритетное право… – Громов обернулся к визитерам:

– Что там? А, ты, Железнов! Давай быстрее!

– Товарищ капитан, явился насчет взыскания…

– Являются одни святые!

– Виноват. Прибыл, – поправился Железнов.

– Значит так, товарищ лейтенант Звездного флота Республики. – Громов перешел на казенный слог, начав «выкать» подчиненному:

– И я, и ваш предыдущий начальник сыты таким поведением. Аморалка! Четырнадцать выговоров за пять лет службы! Правда, ни одного по боевой части. Тут ваш послужной список безупречен – хоть к наградам представляй.

– Товарищ капитан, девять месяцев…

– Да. Без поверхности. Больше держать вас на корабле и лишать увольнительной не имею морального права. Иначе на стенку полезете. Но и одного отпустить не могу – опять наломаете дров, тем более с учетом нашего соседства… – капитан показал в сторону погасшего экрана. Многозначительно подумал минуту и отдал приказ:

– Феликс, твоей задачей становится сопровождать лейтенанта Железнова везде на поверхности, каждый час из пяти отпущенных ему дней…

– …? – робот чуть не подпрыгнул.

– Я сказал везде! Еще один такой инцидент – лейтенант будет списан на поверхность, а я буду ходатайствовать перед Киберсоветом о смене политсостава «Варяга». Все, закончили!

– Служу Советской Республике! – поочередно выпалили Александр и робот.

Проблема с увольнительной решена.

– Свободны! – отпустило их начальство.

Офицер и робот вышли с мостика.

– Ну, и как дальше? – в переходе спросил Феликс. – Капитану потом видеоотчет предоставлять обо всех твоих художествах?

– А, брось! В таком захолустье даже «переворот» серьезный не устроить! Слетаем в столицу, сходим, поглазеем на местных. Железные стены обрыдли! Что ты про эту Тмутаракань сказать можешь?

– Политическая система – конституционная монархия. Подписан торговый договор с Империей. Армия и военный флот отсутствуют как таковые. Папа, Мама и Тата – основа и идея всего общества Трехгорья. Папа и Мама делают яйцо способом, вполне похожим на земной. Для оплодотворения и донашивания яйца требуется Тата. Дальше продолжать? – занудным голосом уточнил робот, отбубнив свой монолог.

– Понятно, опустим описания и подробности. Придется быть скромными и тихими «республикано туристо».

Александр уже разочаровался в том, что не напросился на увольнительную в одном из центральных миров. Как раз тот случай, где стоило проявить терпение.