Текст книги "Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера»"

***

– Крещается раб Божий Гавриил во имя Отца, аминь!

– Бульк! – в добрых руках младенец даже не всхлипнул во время первого погружения.

– И Сына, аминь!

– Бултых! – малыш развел маленькие ручки и ударил по поверхности воды.

– И Святого Духа, аминь!

– Плюх…

Священник помазал новопосвященного миром – глаза и лоб, губы и ноздри, руки и ноги, грудь. Капельки святой воды блестели на нежных роговых чешуйках.

Православный киборг Василий включил акустическую систему.

Под звуки торжественного песнопения священник обошел с ребенком на руках вокруг купели.

Все говорило о том, что Церковь неизмеримо рада духовному рождению еще одного чада. Хоть и не такому румяному и розовощекому, как принято изображать на земных картинах.

Крестные родители стояли рядом, держали зажженные свечи. Толпа многочисленных родственников – в отдалении, на почтительном расстоянии. Они тихо перешептывались, обсуждали новые веяния насчет религии.

Младенец не плакал, но улыбался и радостно пищал, весело поглядывая на окружающих. Церемония подошла к концу.

– С Богом!

Священник передал ребенка на руки Тате, или как теперь правильно называли, «крестному отцу».

Аборигены Трехгорья, наивно-жизнерадостные, шумные создания, радовались как дети. Здоровый образ жизни, музыка, танцы, карнавалы – все, что составляло ранее нехитрый круг их интересов.

Жизнь – прекрасна! И так мало нужно для счастья.

Бесчисленные сериалы и мыльные оперы, транслируемые в местном эфире. Любовная драма о «несчастной двойке», страстная опера «Любовный четырехугольник». Великолепные ремесленники, механики и конструкторы, падкие на все новое, особенно в сфере культуры и духовной жизни.

Собственная религия трехгорцев напоминала буддизм с его учением о переселении душ, с включением значительного пантеона богов-предков. Миссионерская деятельность в здешних местах не считалась особо тяжелой, если бы не шаставшие по приграничным мирам раскольники и отщепенцы. Вот уж кто подлинное наказание Господне, а не эти мирные малыши!

Трехполая структура общества вызывала вопросы как с точки зрения сугубо теологической, так и в плане проведения религиозных обрядов – крещения, венчания например. Наконец, считалось пока непонятным, кто может становиться священником?

Одна отрада – учение о Святой Троице безоговорочно принялось местной интеллигенцией. Последователи других конфессий Империи не пользовались на Трехгорье особенными успехами.

Механик Хруль, ребенка которого только что окрестил отец Борис, числился в рядах новообращенных не только из любопытства, но и в надежде на заработок от «единоверцев», располагавших многочисленным флотом.

Кесарево – кесарю.

– Спасибо вам, отец Борис! – с полупоклоном армадилл передал священнику несколько местных монет. – Вы всегда желанный гость в моем доме.

– Полноте, Хруль! – священник попытался было отстранить механика.

Секундная заминка.

Возникла неловкая ситуация.

Наконец, деньги перекочевали в широкую длань киборга, вызвавшегося стать посредником.

Участники церемонии расходились, обсуждая детали богослужения.

Священник был выходцем из старинного, но захудалого дворянского рода Гагариных. Особая порода и стать выдавали в нем представителя высших слоев. Некоторая отрешенность от мира, идеалистическое умонастроение предполагали неспособность разбираться в практических вопросах.

После крещения, во время сборов церковной утвари отец Борис радостно сказал помощнику:

– Вот, Василий, еще одна душа к Богу обратилась!

– Ох, отец Борис, сколько ни служу в приходе – разные истории бывают.

– Экий ты скептик!

– Человек предполагает, а Господь располагает! – задумчиво произнес киборг. В делах житейских, несмотря на стертую исходную память, он считал себя более опытным. И тут же сердито добавил:

– Уж больно скопом они все креститься кинулись. Так не бывает!

– А что же тебе надо? Гонений, мучеников, церковных ересей, как на старой Земле? Принимают догматы, решение Собора насчет Таинств имеется, – возразил священнослужитель, – киборгов катехизировать можно, а не землян инославных нельзя?

– Не от радений духа, но корысти ради! – продолжал гнуть свою линию Василий. – А с еретиками-биогенетиками лучше не якшаться. И то правда!

– О том каждый держать ответ будет на Страшном суде Господнем! – строго и с укором произнес отец Борис.

– Вам-то виднее, батюшка, да и отчеты в епархию хорошие, – примирительно закончил разговор Василий.

Киборг погрузил весь немудреный скарб в багажник гравицикла и сам уселся в прицепную люльку. Нахлобучил допотопный шлем «три четверти» с самодельными прорезями для сенсоров. Отряхнул расшитый религиозной атрибутикой черный кафтан, устроился поудобнее.

Когда поедем?

Священник молодцевато сел за руль и ногой, как заправский гравибайкер, резко ударил по педали стартера.

Турбина взревела, сразу набирая обороты. Транспорт, мягко раскачиваясь на силовой подушке и ускоряясь, направился на восток.

Клубы пыли устилали след миссионеров.

– Стало быть, нам, киборгам, Церковью дарована милость второй жизни. Дабы могли потрудиться во славу Господа и искупить грехи прошлого!

Отец Борис аккуратно вел машину, лавируя между барханами. Ездоки могли переговариваться, почти не повышая голоса.

– Да, Василий, иерархи на Альдебаранском соборе приняли мудрое решение: не можешь остановить прогресс – так возглавь его! Православие, самодержавие, инновационность…

– И я о том. Бессмертие – даром. Делай что хочешь – и ничего не будет! У Конфедератов – бардак и бедлам! Что хотят, то и творят. У Советов – все жестко, любые попытки усовершенствования человека под запретом. Но там другая беда.

– Знаю, Василий. Кинулись наши «братья» классовые из огня да в полымя. Свободой и благодатью Божьей пожертвовали в угоду бездушной машине. Но с Конфедерацией ты неправ. У них продление жизни не каждому доступно, лишь самым богатым.

Они могли бы еще долго обсуждать религиозные вопросы и проблемы…

– Сщ-щ-щ-щ!

Истошный вой турбин и выворачивающий душу свист аэродинамических рулей – наперерез выскочила целая колонна.

Святые небеса!

Головной аппарат чуть не зацепил служителей Господа.

Сумасшедшие. Самоубийцы. Окаянные. Рептилоиды.

Кто-то из них более или менее походил пропорциями на людей, отличаясь лишь цветом кожи-чешуи и формой головы. Пастям других мог бы позавидовать средний хищник юрского периода.

Невообразимые шлемы. Кожаная проклепанная и шипастая одежда. На одних – намордники, на других – ремни и кольца. Кто попарно, кто восседал в седлах в гордом одиночестве.

С визгами и гоготом, отпуская сальные и непристойные шуточки по поводу священника, они носились взад и вперед, намеренно пугая и сбивая отца Бориса с дороги.

– Да что же они, ироды, делают! – Василий потянулся в бардачок за аргументом посерьезнее, но остановлен Борисом.

– Подожди, не спеши…

Решение того же Альдебаранского собора давало право на самооборону, но не самим священникам, а лицам, их сопровождающим. Данный тезис послужил впоследствии основой для создания нескольких корпусов архиерейской стражи.

Один из пилотов-рептилоидов, чертами больше всего напоминавший человека, поравнялся со священником:

– Приношу искренние извинения за соплеменников! Полгода в космосе.

Борода и усы на дубленой морде человека-змеи? Нонсенс, но поди ж ты. И такие бывают!

– Угу… – вместо отца Бориса ответил киборг, он все еще готовился к схватке.

– Позвольте представиться: посол Райолинг! – рептилоид кивком заставил отъехать в сторону большую часть свиты. – Надеюсь, не сильно вас испугали! В любом случае готов загладить вину.

– Полноте вам, господин посол! Мы люди бывалые. – Священник сделал акцент на слове «люди», что ощутимо покоробило репилойда. – Да и сами погонять в свободное от службы время не прочь!

– И все же наш базовый лагерь в трехстах милях к западу от столицы. Я рад пригласить вас. Альдебаран – моя родина, поверьте, хоть и много лет прошло, мне всегда интересно узнать что-то новое!

– Не обещаю, господин посол. Проповедовать в вашей среде бесполезно!

Рептилоиды радостно загоготали последним словам священника. Райолинг хищно улыбнулся:

– Остаюсь вашим покорным слугой!

– Да будет дорога ваша удачной! – миролюбиво ответил священник.

На том обе стороны посчитали инцидент исчерпанным и, раскланявшись, разъехались.

Говорливый Василий молчал несколько минут. Копил в себе. Потом как прорвался:

– Райолинг, человек в прошлом… общественник, да с гнильцой. На гранты подался, на подхвате у рептилоидов работал. Потом и сам обернулся. Теперь всех в свою веру агитирует!

– Да разве ж такое возможно? Есть пластические хирурги, биоморфные маски…

– А так! Был человек – и нету теперь: чешуйчатым змеем стал! Поди, уж и яйца начал нести, или как там у них…

– Ну, Василий, ты маху дал! – возразил священник. – Уж на что в Конфедерации, в этом Содоме с Гоморрой, за жизнь раз по десять мужья женами становятся и обратно, но чтобы потомство производить?

– Цкаклы – те еще умельцы. Что мы про них знаем? В каждой бочке – затычка! А кто такие? Откуда? Сколько их? Да не одна разведка уж когти сломала! На нашу территорию можно, а к ним нельзя – религиозный запрет. Неувязочка!

– Их по праву считают одной из древнейших и могущественных рас Галактики. К счастью, неагрессивной.

– А по мне, так брехня все эти сведения и россказни, что официоз нам заливает. У Господа Бога все на виду! Да и все шельмы помечены! – киборг пустился в пространные рассуждения, пересыпая свои выводы цитатами из Писания. И никак не мог умолкнуть до самого челнока.

Тяжелый характер.

Отец Борис обладал воистину ангельским терпением, имея в свите такого ворчливого сподручного, прекрасно, впрочем, разбиравшегося не только в тонкостях церковной службы, но и в ремесле звездопроходца.

К концу дороги Василий чуть не выпал из люльки, заговорившись о долге православного киборга:

– А о чем же мечтать-то, как не о Царствии Небесном? Об электроовцах?.. Тьфу ты, мерзость западенская!

Отец Борис остановил гравицикл у посадочной опоры. Вылез. С любовью провел рукой по корпусу корабля.

Неистовый спутник наконец-то умолк.

Наступила тишина.

Обшивка, шершавая, утратившая первоначальный цвет, вся испещренная бороздами от микрометеоритов, слегка нагрелась от тепла утреннего светила.

– Да, поработал! – священник осматривал выступающие дюзы двигателей. – Им не помешает продувка и шлифовка!

Пятибашенный крестово-купольный корабль-храм серии «Византик», массой покоя в две с половиной тысячи тонн, считался несколько устаревшей, но вполне надежной моделью. Защитные термоэкраны на куполах из золотистой металлокерамики сияли в лучах восходящего солнца.

Отец Борис с детской страстью любил корабль, бывший ему домом и местом службы одновременно. Доля миссионера не способствовала стяжанию ни мирских благ, ни особенных почестей для самого что ни есть низового иерарха. Десятки планет, сотни городов и селений – в разные места закидывал его неумолимый долг пастыря.

Священник отдал указания кибернетической челяди: Василию и двум сереньким, неприметным дьячкам – готовить корабль ко взлету. Предстоял заатмосферный, но без выхода на орбиту перелет в столицу Трехгорья. То расстояние, которое рептилоиды намеревались покрыть на гравициклах более чем за сутки, челнок осилит за час.

Два события, одновременно тревоживших душу и сердце отца Бориса, совпадали. И если с первым он как-то мог справиться, отведя глаза и стараясь выходить реже за пределы храма, то от второго откреститься ну никак не представлялось возможным.

Трехгорье считалось нейтральной системой. Местная власть отличалась крайней терпимостью, доходившей в некоторых, особо категоричных мнениях до высшей степени идиотизма. А потому и приветствовала любых просветителей.

Планета выбрана местом проведения конгресса сторонников интергалактической любви. Тех самых активистов, кому обычные традиционные и не очень отношения между мужчинами и женщинами одной расы казались скучными и неинтересными.

Второе событие относилось к священнику Гагарину напрямую. Владим, архиепископ Лирянский и Трехгорский, совершал облет епархии. Восьмидесятилетний старец был бодр и полон энергии. Он направлял все силы на благо Церкви, примером и личной отвагой вдохновляя многих мирян и клириков.

Погруженный в тяжкие думы о прошлом и будущем, священник уселся в противоперегрузочное кресло и спросил сподручных:

– Ну, все готовы? Предстартовый контроль выполнен?

– Полная мощность на оси! Статическая тяга гравиторов! – отозвался первый дьячок.

– Ионный двигатель запущен, есть контроль курса по тангажу и рысканию! – подхватил второй. – Компенсатор ускорения включен!

Выдвинувшиеся из обшивки аэродинамические рули развернулись влево-вправо. Корабль приподнялся на подушке из силовых полей на несколько метров. Красноватое свечение в корме стало белым и наконец превратилось в четыре отдельных столба голубого пламени.

Василий закончил обратный отсчет, переключил несколько тумблеров и дал знак начальству.

Священник Гагарин перекрестился, откинулся в кресле второго пилота:

– Ну, с Богом, поехали!

***

«Варяг» – это ли не головная боль! Добрая половина сенсоров броненосца и вся дежурная смена киберов следили за ним.

Капитан «Александра Шестого» стоял у огромного голографического экрана, отображавшего треки взлетавших с поверхности и садившихся судов. Он читал спроецированные на соседнем дисплее доклады и донесения. Потоки информации приводили в мистический трепет любого непосвященного. Или не имевшего соответствующих имплантатов. Капитан как-то обходился. Не барское это дело, железки в себе носить!

Опыт, внимание и интуиция. То, чем всегда силен человек и что недоступно роботу или гибриду.

Послушный взгляду адаптивный интерфейс подсветил и выделил заинтересовавшие человека объекты, вывел данные корабля, траекторию, информацию о наличие и составе вооружения. Однако! Явно не местная конструкция.

«Работают проповедники», – про себя отметил Романов, рассматривая недавно стартовавший с необорудованной площадки у наземных доков корабль-храм.

Тяжелые шаги грузного человека.

Капитан обернулся к вошедшему:

– Ваше высокопревосходительство, господин адмирал!

– Да, Олег! – старший офицер флота выглядел крайне довольным. Время прохождения пояса астероидов удалось сократить.

– Спасибо, удружил. Почти вполовину ускорились! Нашим девочкам так и не терпится ступить на поверхность!

– Имею честь просить о необходимости высадки!

– Зачем?

– По дипломатическим каналам получено приглашение на суд над пиратом в качестве наблюдателя от Империи. Неуважительно отказывать! Есть еще Рескрипт Государя о включении в местную политику. Демонстрация статуса.

Решение пришло неожиданно:

– Олег, мы с тобой люди тертые. – Адмирал подумал совсем немного и продолжил:

– Все равно на твоем корабле я – пассажир! И без возражений! «Варяг» на орбите – серьезный повод быть настороже. Историю ты помнишь…

– Да, они первыми подняли красную тряпку, когда началась Смута.

– Именно, корабль-символ… и некомплект экипажа на броненосце. Я несколько лет не был на мостике. Мой удел – политика и карты.

– Ты намекаешь? – осекся Олег, переходя на неуставной язык.

– Ох уж эти гражданские внизу! Приглашение адресовано старшему офицеру на корабле. Формально – мне. Адмирала-то им будет достаточно!

– Так точно. Увольнительные по минимуму. Самым надежным. И чтобы держали язык за зубами.

– Твой корабль – твое и командование! Да, и по прибытии… замолвлю на коллегии словечко, чтобы тебе оставили «Александра».

– Спасибо, брат! – капитан протянул руку.

– Потом поблагодаришь. Дай бог нам отсюда по-хорошему ноги унести. Неспроста здесь республиканские калоши шляются!

Глава 3

– Привет, милый! Хочешь познакомиться?

Парочка человекоподобных синекожих инопланетянок улыбалась и явно хотела продолжить общение с «туристо».

Феликс толкнул лейтенанта в спину, так что тот по инерции пролетел вперед.

Заметив робота, девочки сконфуженно опустили шаловливые глазки и отвернулись.

Александр нес два увесистых свертка с местными товарами. Феликс шел с большим пакетом за ним, не отставая ни на шаг.

Офицер проводил взглядом аппетитные фигурки гуманоидок. Он был расстроен. Да и в голове вертелись всякие мысли.

«Зачем роботам вообще сувениры? Им кроме униформы да табельного оружия ничего не полагается!» – думал Александр, но вслух допытывал Феликса:

– Почему мы не взяли силовую тележку напрокат? Столько набрали! Моим родным, племянникам-племянницам пойдет, но тебе куда?

– На память! Через два прыжка будет Итеропия. Там ценится «хенд-мейд». На центральных планетах загнать не получится.

– Разве фарцовка в наши дни так выгодна? И одобряется руководством? Какая-то левая программная прошивка?

– Что ты, что ты! Не дадут следующее звание – старшего политрука. Если не выполню учебный проект. – Раздосадованно ответил служитель идеологического культа.

– Серьезно? Так ты это в научных целях! – недоумевал Александр.

– Исключительно. Тема моей диссертации – «Мелкотоварное ручное производство на развивающихся планетах в условиях капиталистического окружения: рынки сбыта продукции и поставки сырья». Политическая экономика, однако!

– Загнул! Мне бы и в жизнь не пришлось таким заниматься!

– Поэтому ты еще лет десять и будешь лейтенантом! Хоть и канонир от бога!

– От бога? Что за обновления ты себе ставишь?

– Присказка, к слову подвернулась! – как-то растерянно ответил робот.

– А ты метишь в Генеральные Процессоры в Киберсовете?

– Почему бы и нет? Права искусственного интеллекта позволяют! Давай так: ты не спрашиваешь о моей «науке», а мы идем в ближайшее злачное место, и я там сижу тише воды, ниже травы!

Феликс был дипломатичным и склонным к компромиссам начинающим комиссаром и довольно умелым толкователем идеологических догматов Партии.

– Договорились! По рукам!

Грешная двоица дошла до перекрестка, остановилась, чтобы перевести дух и пропустить шумную процессию.

– Настоящий карнавал! Те самые альтеросексуалы? – спросил Александр.

– Они пока разминаются! – ответил Феликс. – Самый сабантуй начнется через пару дней! Ты смотри-ка!

Блондинка с пышными формами, чью одежду составляло лишь несколько переплетенных веревочек, оседлала черного как смоль двух с половиной метрового стронгианца. Настоящего двуногого рак с двумя пучками длинных и гибких щупалец-тентаклей и кошмарной головой.

Ммм! Что у них может быть общего?

Толпа в несколько сотен представителей разных рас, разумных и неразумных существ всех мастей, деловито строилась в колонну под руководством какой-то экзальтированной особы. Дама оливкового цвета с огромным рупором и двумя шлангообразными отростками на голове распоряжалась:

– Проходите, проходите! Равняйтесь!

Реяли флаги. Голографические транспаранты транслировали призывные лозунги: «Свободная любовь», «Радость межпланетного общения», «Мирное сосуществование», «Гармония и сотрудничество».

Рядом с процессией суетился какой-то вертлявый журналист, сопровождаемый многолапой самоходной камерой. Выискивал ракурсы, о чем-то перебрасывался словами со второй оливковокожей девицей. Примерялся.

Несколько участников, одетых особо экстравагантно, начали косо посматривать на Александра с Феликсом, жестикулируя и показывая в их сторону.

– Давай-ка двигать отсюда! – внезапно предложил обеспокоенный Феликс. – Ты-то в гражданке, я в униформе! Активисты не любят Империю и Республику.

Они свернули в ближайший проулок, оканчивавшийся тупиком.

Местное солнце клонилось к закату.

Тень от строения-башенки указующим перстом ползла в сторону блестящей металлической пластины.

В стене дома в конце тоннеля виднелась небольшая, но хорошо бронированная дверь. Табличка на ней гласила:

КАНТИНА «ПРИЮТ ВАЛЬКИРИИ»

Гуманоидам до 21 вход воспрещен

Надпись продублирована на нескольких языках, включая радиокод.

– Первое злачное место! – отметил Александр и сьязвил:

– Надеюсь, здесь не рептилоиды в кожаных штанах и фуражках поджидают неразумных республиканских роботов для приватных танцев? Та-тада-та-та-даа!

Феликс не воспринял иронии:

– Айн момент! Смотрю справочник… О-о-о! По отзывам… Да, положительные, рейтинг – девять и две десятых. Как раз в нашем вкусе!

– Тук-тук! – с металлическим звоном робот постучал по табличке.

Тяжелая дверь на нескольких петлях гостеприимно распахнулась.

Голубой луч деловито просканировал вошедших, определил расу, пол, возраст.

Нормально. Подходили.

Слоноподобный охранник-мармонит пробубнил:

– Входите! Оружие и вещички – ящики с замками слева! Программа вечера у вашего робота во входящих!

Выдержал паузу в несколько секунд и проговорил:

– …И это, здесь у нас без фокусов!

Внутри кантина оказалась гораздо больше, чем можно было подумать снаружи. Центральный подиум. На уровень ниже – круговая барная стойка. Рампа, на которой извивалась разная всепланетная молодежь, преимущественно гуманоидного вида.

– Бам-бам-тара-рам! Бам-бам-тарарам! Эврибади-мувёбади!

Играло какое-то зубодробительное староземное техно. Несколько особо рьяных отдыхающих танцевало в обнимку с акустическими колонками.

Райское местечко!

Заведение разделено на несколько отсеков, ограниченных шумопоглощающими перегородками. В них сидели, выпивали, курили и догонялись до кондиции всеми возможными способами веселые компании.

Александр и Феликс выбрали одну из пустующих ниш напротив барной стойки.

Негромкая фоновая музыка (спасибо акустической завесе). Официанты – роботы и живые существа – неспешно сновали между столиками.

– Неплохое место! – заметил Феликс, устраиваясь в кресле. – Не знаю, как тебе, а мне нравится! И с ориентацией у заведения, похоже, все в порядке!

Робот положил свою фуражку на стол. Подтолкнул меню Железнову:

– Сам посмотришь или зачитать из нейрочата?

– Сам! Есть здесь чем промочить горло? – Александр развернулся в кресле и жестом подозвал официанта.

Заведение отличалось радикальным консерватизмом, что прослеживалось и в обстановке, и в одеждах обслуги. Дизайнеры, видимо, ориентировались на обстановку старой Земли начального периода освоения космоса.

Между тем громкая музыка смолкла. На центральном подиуме из ниши появился настоящий цыганский ансамбль. Мохнатый зверь неведомой породы, крупнее медведя, семенил на задних лапах за ведущим, чернявым вожаком в кафтане и косоворотке.

– Ты смотри, как отжигают! – Александр уселся поудобнее и приготовился к зрелищам.

Яркие и пестрые наряды исполнителей – единственное, что роднило их с земными прообразами. Ни одного человеческого лица. Сборная солянка гуманоидов. С гитарами, бубнами и гармониками, парой неизвестных земному обывателю инструментов, похожих на гибрид электрифицированной балалайки, шотландской волынки и электромиксера.

Каково же было удивление республиканцев, когда раздались известные аккорды. Музыканты заиграли «Очи черные», и низким, хорошо поставленным голосом, абсолютно и полностью человеческим, запел… квазимедведь:

 
Очи черные, очи жгучие,
Очи страстные и прекрасные!
Как люблю я вас! Как боюсь я вас!
Знать, увидел вас я не в добрый час!
 

Однако насладиться исполнением старинного романса друзьям не удалось.

– Шварк! – морщинистая рука с бородавками ударила по столешнице.

К столу вместо официанта подошел пошатывающийся альбумиец. Представитель расы, жившей в пустынях одноименной планеты, отличавшейся чрезвычайно вспыльчивым и неумным нравом.

«Где-то такое уже было!» – задумался робот, вспоминая книгу или раритетный фильм. Но так и не успел перебрать все варианты и прийти к верному выводу.

– Хрясть! – более сильный удар по поверхности.

Подпрыгнула посуда. Упала и покатилась по полу солонка.

Костистый гребень на голове визитера возбужденно топорщился. Лицо с тремя глазами сморщилось в гримасе.

– Горлазу бо хатанга цовети! – проговорил-пробулькал местный. – Ко аннала имати!

– …?

– Уважаемый! Мы вас не понимаем! – Феликс хоть и политкомиссар, но знал далеко не все языки. В отличие от протокольных роботов.

Из переводчика на груди альбумийца меж тем раздалась вполне членораздельная речь:

– Уважаемый! Наши организмы выступают против твоего механизма! – он ткнул конечностью в сторону комиссара.

– Га-га-га! – окружающие заржали и начали подбадривать своего компаньона. – Так их! Комми на ножи! Роботов на фарш!

Александр привстал из-за стола. И прежде чем Феликс успел что-либо вставить, негромко, но разборчиво, на подробном русском разъяснил, что он намерен сделать и в каких противоестественных формах с предками альбумийца до седьмого колена. Потому как тот лез не в свое дело.

В вопросах чести и дружбы на лейтенанта Республики всегда можно положиться.

– Щелк-щелк-цвинк, – работал транслятор.

Возникла пауза, пока площадная брань блуждала по схемам переводчика.

Но наконец дошло.

Видимо, программное обеспечение и настройки устройства переварили смысл сказанного вполне правильно.

Визитер поменялся: костистая морда из красной стала фиолетовой. Компания позади него притихла: пережевывала и переводила оскорбления. Он неловким движением попытался вытащить уродливый пистолет, спрятанный под покровом одежды.

Александр, не отводя взгляда от трех глаз противника, резко нырнул под выставленную руку. Ухватил ноги чуть ниже колен и стремительным движением рванул их на себя.

Альбумиец картинно взмахнул руками. Нажал на курок.

– Бах!

Пуля пробила отверстие в облицовке потолка кабины.

Неудачливый стрелок приложился мясистым загривком о выступ на полу.

– Хрясть! – оружие выпало из рук. Сам нападавший конвульсивно дернулся и выключился.

Лейтенант, действуя на автомате, отпихнул ногой пистолет, выпрямился.

– Есть еще желающие?

Таковых нашлось сразу несколько. Друзья мирно отдыхающего альбумийца кинулись скопом. И судя по лихорадочно шарившим в карманах рукам, лапам, щупальцам, там лежали явно не средства медицинской помощи.

– Господа, а может быть, вы продолжите разборки вне стен моего заведения?! – глубокий властный женский голос заставил всех оппонентов развернуться.

Называется, не ждали!

Хозяйка выглядела под стать «Приюту». Женщина лет тридцати с выразительным лицом. Высокий лоб, точеные черты. Яркая косметика. Копна темно-каштановых, почти черных, витых в колечки волос. Обтягивающая черная латексная ткань с красными вставками, подчеркивавшая достоинства гибкой и сильной фигуры. Хромированный бронелифчик с заклепками. Высокие черные сапоги и кожаные ремни-портупея. На каблуках-шпильках она даже немного возвышалась над атлетически сложенным Александром.

Даму сопровождали два охранника – не менее гротескно одетых звероящера с целым арсеналом ударно-дробящего и энергетического оружия. Злобный вид и уверенность, с которой они распихивали зевак, не говорили ни о чем хорошем.

Боевой запал нападавших как-то стих сам собой. Да и Александр, готовый разбить ближайшее металлическое кресло о чью-либо голову, поставил предмет на место.

Решимость крушить и ломать куда-то пропала.

– Ох и не нравится мне этот порно-водолазный костюм, – вполголоса пробурчал Феликс. – Лучше бы они тут банально подрались…

Он знал своего подопечного как облупленного. И девять месяцев на корабле отнюдь не излечили неумную страсть офицера волочиться за каждой юбкой на первой попавшейся планете. В данном случае не в меру воодушевленного Александра не остановила бы и преграда из броневой стали.

– Право, вы обошлись с несчастным Грульго слишком жестоко. Мозгов в его бедной голове и раньше не хватало, а теперь и последние отшибло! – валькирия испытывала удовольствие от реакции участников конфликта и пристального внимания, улыбалась.

Приехали.

На лейтенанта нужно было смотреть: куда делись те нарочито грубые манеры и революционный раж? Теперь по учтивости он мог соперничать с любым офицером более «продвинутых» в плане политеса Империи или Конфедерации.

– Мадмуазель, я… мы и в мыслях не хотели обидеть ваших гостей! Я с моим другом… мы всего лишь туристы!

– С военной подготовкой…

– Но… – продолжил Александр.

– И униформа вашего «друга» совсем не карнавальная!

– …

– И крейсер на орбите, скажете, тоже не ваш! – как отрезала валькирия.

Охранники, бойцы совсем другого класса, чем завсегдатаи злачного места, синхронно придвинулись вслед за госпожой.

– Да, я лейтенант флота Советской Республики! – офицер отстранил сунувшегося было вперед робота. – Но здесь мы по частному поводу. И после долгих месяцев пустоты нам так приятно отдохнуть, тем более в компании такого прекрасного цветка, истинного украшения кантины, да что там, и всей планеты!

Он с откровенной наглостью обвел взглядом фигуру женщины и с вызовом посмотрел ей в глаза.

– Хлоп!

У звероящеров, казалось, челюсти будто повисли на шарнирах. Подобного хамства в отношении руководства они еще не видели. В смятении они переминались с лапы на лапу, перебирая в руках весь свой внушительный арсенал. Ждали приказа.

Команды не поступило.

Женщина улыбнулась.

– Мне хватает забот и с местной полицией!

В мужской психологии валькирия определенно разбиралась. И не видела в произошедшем каких-либо угроз для своей репутации.

– Хагвин, Ягволь, оставьте нас! И заберите Грульго!

Звероящеры переглянулись, пожали плечами. Они перевернули и подцепили незадачливого альбумийца, с легкостью, как какую-то подушку, потащили обмякшую тушу вглубь кантины.

Дружки последнего всеми силами старались изобразить свою непричастность ко всему произошедшему, начали разбредаться по углам.

Соседние столики тоже подозрительно быстро опустели.

– Екатерина! – хозяйка бара протянула руку в черной перчатке из кожи и с изрядной долей иронии спросила:

– И чем же вы хотите угостить девушку? Пока она на работе?

Рукопожатие было крепким.