Текст книги "Совсем не герой"

Смешно. Я ведь сам серьезно не задумывался о том, к чему может привести заложенная в меня Сила. А вот Мечта волнуется за меня, беспокоится. Приятно.

– Знаешь, – задумчиво рассказывала она, шагая рядом и прижимаясь ко мне теплым боком. – У нас, в Мертвом Лесу, были существа вроде этих оборотней. Только превращались они не в волков, а в динозавров и, превратившись, становились ящерами… хм… полностью. Они забывали о том, что были людьми, и могли убить даже собственную семью. Это ужасно.

– Ужасно, – подтвердил я. – Но мне это не грозит. Однажды я уже превращался в этакого накачанного монстрика, но себя контролировал полностью. Даже никого не убил, а мог бы.

– Знаю. – Мечта кивнула и прижалась еще теснее. – Ричард рассказывал… Брр, что-то холодно становится.

Я удивленно посмотрел на нее и только потом понял, что меня самого колотит озноб. Что за ерунда?!

Внезапно факел в моих руках затрепетал и потух. Через секунду та же участь постигла и остальные.

– И что это значит? – раздался в темноте недовольный голос синего кота.

Будто в ответ на его слова в туннель ворвался ледяной ветер с крупицами льда.

– Ледяные ведьмы, – раздался в темноте отрешенный голос Моркрега. – Похоже, приспешники наместника следили за выходом и, едва мы его раскрыли, послали погоню. Нам конец.

Странно, я совсем не испугался. Жизнь – тщета и суета. Зачем куда-то спешить, к чему-то стремиться? Зачем вообще жить? Зачем рождаться на этот свет – ведь все равно умрешь. И так холодно вокруг. Надо всем собраться и лечь рядом. Надо поспать. Сон, вот что спасет нас. Блаженный, теплый, безопасный сон…

… Меня окунули в ушат грязной ледяной воды. Вытащили. Окунули еще раз, окончательно смывая наваждение. Что за черт?! Какой на фиг сон?! Бежать надо!

Теперь уже теплая вода покрывала все тело, горяча кровь, а глаза видели все вокруг так же ясно, как в солнечный день. Но Сила действовала лишь на меня. Все мои друзья оставались беззащитны перед неведомым колдовством и уже ложились на ледяной пол, сонно щуря глаза. Надо что-то делать.

– Подъем, – заорал я, тормоша свернувшегося калачиком Ричарда.

Потом я начал бегать от одного к другому – орать, пинать, хлестать по щекам. Все бесполезно. Озарение пришло, как всегда, неожиданно. Я бросился к Эдмунду и, немного порывшись в его заплечном мешке, достал «светолуч». Помнится, эта штука прожигала кожаную обивку дивана, значит, замечательно справится с задачей согревания моих друзей. Главное только не чересчур усердствовать, а то ведь и поджарить можно. Я щелкнул тумблером, и направленный синий луч света впился в противоположную стену. Ну-ка, ну-ка…

Первый, как наиболее закаленный, очнулся орк, и я, ободренный успехом, с удвоенным усердием продолжил водить лучом по лежащим вповалку друзьям. Ричарду случайно подпалил хвост, зато проснулся кот мгновенно. Потом одни за другим очнулись все остальные. В себя приходили сразу, без зевоты и потирания глаз, как бывает после обычного сна. Тут же вскакивали с пола и начинали прыгать и растираться, пытаясь согреться. Однако мороз отступил сам, в тот момент когда Эдмунд, последний «соня», разлепил глаза. Иней, покрывающий стены, мгновенно испарился, а в туннеле стало, как и прежде, безветренно и душно. А с уходом последнего следа морозного колдовства где-то вдалеке раздался протяжный воющий крик, который обычно издают перед смертью киношные злодеи.

– Если кто-то сумеет прервать магию ледяной ведьмы, то она погибает, – пояснил просвещенный в таких делах Моркрег.

Мы с умным видом переглянулись, но все же поспешили продолжить путь. Мало ли какие еще сюрпризы подготовил обиженный в лучших чувствах наместник.

Факелы подожгли с помощью того же «светолуча», но буквально сразу же после этого машинка окончательно и бесповоротно потухла. Эдмунд, чуть не плача, сказал, что у нее сел магический генератор, а мне осталось лишь виновато развести руками. Не рассчитал. Зато теперь понятно, что техники в чистом виде в этом мире не существует, а все чудесные машинки «ужаса» так или иначе созданы с помощью магии. Интересный симбиоз получается.

Дальнейший путь описывать бессмысленно. Бесконечные повороты, изгибы, спуски и подъемы. Не могу сказать точно, сколько времени мы провели в туннелях, но я успел их порядком возненавидеть. Несколько раз останавливались на непродолжительный отдых, потом захотелось есть и пить. На наши вопросы о том, долго ли еще идти, Эдмунд отвечал, что недолго и что выведет нас поближе к какому-нибудь лесу или речке, чтобы мы смогли подкрепиться. Однако, пройдя очередной поворот, мы оказались не на поверхности, а в огромной пещере, свод которой нависал над нами метрах в пятнадцати, а стены терялись в густой мгле.

– А где солнышко?! – с сарказмом поинтересовался Ричард, плотоядно глядя на «глубинного ужаса».

– Ничего не понимаю, – расстроенный, произнес тот. – Мы же правильно шли!

– Значит, неправильно, – задумчиво сказал я, безуспешно вглядываясь в окружающее пространство. – Эх ты Сусанин!

– Антоний, а давай я его съем, – предложил кот. – Польза от него как от проводника нулевая, а кушать очень уж хочется.

Я насмешливо глянул на пришибленного студента и ответил решительным «нет». Почему-то казалось, что мы непременно выберемся из туннеля, причем в самое ближайшее время. Вот сейчас я немного посижу, подумаю…

Однако подумать мне не дали. Где-то в глубине пещеры раздался протяжный гул, будто кто-то очень остроумный решил поиграть на трубе в метро, и через мгновение над нами нависла огромная голова. Я никогда не видел драконов, но почему-то понял, что она принадлежит представителю именно этого семейства. Размером с автобус, с черной лоснящейся чешуей и кучей роговых наростов, она смотрела на нас умным желтым глазом с вертикальным зрачком.

– Ба-а, – удивленно произнесла голова рокочущим басом. – Быстро я свихнулся…

– Э-э-э… извините, если мы вас потревожили, – каким-то очень уж писклявым голоском проблеял я.

– Да ничего. – Дракон в задумчивости прикрыл глаза. – Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько я здесь? Да лет двести уже, не меньше. А одиночество, оно никогда не идет на пользу. Сперва сам с собой разговаривал, теперь – с собственными галлюцинациями. Это даже лучше…

Дракон тяжело вздохнул и замолчал.

– А мы не галлюцинации, – храбро сказал вставший рядом со мной Ричард. – Мы очень даже живые и настоящие. А еще мы заблудились.

– Все мы блуждаем в лабиринте собственных мыслей, – вяло отозвался дракон.

– А, ну вы, может быть, и в мыслях, а мы – в самом натуральном лабиринте. Подземном, – не унимался Ричард. – А вы тут, как я понял, давно. Может, подскажете дорогу наверх?

– А что вы забыли там, где выжженная земля и высушенные реки?

– Как, уже? – У меня внутри все похолодело. – Но нечисть должна была напасть лишь через месяц!

– Я не ведаю, о чем говорите вы, человек и странное мохнатое существо, – поразмыслив, отозвался пещерный ящер. – Двести лет назад я, ослепленный безумной ревностью, уничтожил цветущую империю Резидал, за что и был заключен в эту темницу своими братьями-драконами. И здесь я должен ждать новый рассвет, когда на мертвой земле воскреснет жизнь.

Распихав нас с Ричардом, вперед выскочил взъерошенный Эдмунд и, ошалело уставившись на дракона, зачастил:

– Так вы тот самый черный дракон Радегаст, король всех драконов, который уничтожил самую сильную на тот момент империю?!

– Да, это я, – со странной смесью гордости и печали ответил звероящер. – Мое имя, наверное, до сих пор проклинает каждый из людей?

– О, вовсе нет, – радостно отозвался паренек. – Вы вошли в легенду! Если кратко пересказывать ее текст, то вас жестоко обманул ваш же брат. Он подло оклеветал вашу жену, прекрасную королеву Лилию, сказав, что она изменяет вам с императором Резидала (драконша изменяет мужу с человеком?! Я поперхнулся от этакой новости)! А вы, ослепленный ревностью, уничтожили столицу империи. Но ваш подлый брат, воспользовавшись вашим беспамятством и подкупив совет, заточил вас в этой пещере.

Теперь уже настала очередь дракона ошалело пялиться на нашего умного «ужаса», хватая зубастой пастью воздух. А тот, подойдя к кульминации своего повествования, и вовсе разошелся:

– Но знайте же – империя жива! Власть погибшего императора принял его сын, а столицу восстановили всего через десять лет. Правда, империю переименовали в Синзал, но на этом все отличия и заканчиваются.

Эдмунд торжественно закруглил рассказ, а мы все с интересом смотрели на короля драконов. Тот же впал в окончательнейший ступор. Из ноздрей его величества пошел дымок, а глаза остекленели, так что я искренне забеспокоился, как бы ящера не хватил удар. М-да, не хотел бы побывать на его месте. Столько лет прожить в темной пешере, и, как оказалось, зря. Честное слово, короля было по-человечески жалко.

– Человек, – встряхнув головой, с надеждой спросил Радегаст. – А ты, случайно, не знаешь, кто сейчас король драконов?

– Ваш брат, – просто ответил Эдмунд. Дракон радостно хмыкнул и мстительно сощурил глаза. Похоже, сегодня в государстве драконов намечается переворот.

– Спасибо вам всем, – задушевно произнес ящер. – Вы открыли мне глаза и вселили надежду в мою душу. Я бы охотно пообщался с вам еще, но… спешу.

– Ваше королевское величество! – опомнившись, закричал я. – А вы не могли бы помочь нам попасть на поверхность?

– Всегда пожалуйста. – Из темноты выплыла огромная лапища и призывно распахнулась. – Теперь вы – мои друзья и всегда можете рассчитывать на мою поддержку.

– Спасибо большое.

Я первый шагнул к «руке» короля драконов…

Дальше было феерическое зрелище. Вся наша команда расположилась в лапах дракона, и тут же он высоко подпрыгнул вверх, взмахнув огромными крыльями. Раздался хруст ломаемого камня, и свод пещеры обрушился, открыв ясное голубое небо. Я зажмурился, так как солнце светило слишком ярко для моих привыкших к темноте подземелий глаз.

Потом был абсолютно сумасшедший полет. Радегаст, король драконов, оказался по-настоящему огромен. Размером с пассажирский лайнер и примерно с таким же размахом крыльев, он скользил по воздуху необыкновенно мягко, очень быстро набрав приличную высоту. Его исполинские крылья едва шевелились, но мы все набирали скорость, с ужасом и восхищением глядя на проплывающую внизу землю. Даже я ощутил настоящую эйфорию. Представляю, что чувствовали мои никогда не летавшие на самолетах спутники.

Радегаст высадил нас за пару километров от Синзуала и тут же полетел вершить справедливость, пообещав заглянуть на огонек, как только вернет себе трон. Мы просили, чтобы он управился побыстрее, и махали руками и лапами вслед, громко желая нашему новому другу успеха.

Надо сказать, что дракон оставил нас рядом с оживленным трактом, но с появлением Радегаста этот тракт, как бы это сказать, оживленным быть перестал. Вся неспешно бредущая в сторону столицы вереница людей, побросав телеги и вещи, замаскировалась в придорожных кустах, испуганно на нас глядя. Да уж, та еще компания. Четыре человека, один из которых своей бледностью напоминает вампира (это Эдмунд), а другой щеголяет в униформе инквизиции, огромный синий кот и орк. Причем все грязные, взъерошенные, раздраженные и якшаются с драконами. Ну и за кого нас должны были принять? В общем, не знаю, кого в нас видели несчастные люди, но, когда мы шли по дороге, болтая и радуясь солнышку, к нам не осмелилась подойти ни одна живая душа.

– Да уж, прогулочка была, я вам скажу, не самая беспечная, – довольно щурясь, вещал Ричард. – Признаюсь, меня за всю жизнь не хотели столько раз убить, сколько собирались за эти дни.

– Аналогично, – подтвердил я. – И самое плохое, что Меч раздобыть так и не удалось. Зато мы узнали много полезного…

– И обзавелись таким замечательным знакомым, – добавила Мечта.

– Действительно, – пробасил идущий чуть позади Моркрег. – Если король Радегаст решит помочь вам, людям, в будущей войне, то эта поддержка может оказаться незаменимой.

У меня мгновенно испортилось настроение. Вот всегда так. Орк сказал правильные слова, но его правота меня совершенно не радовала. Я бы предпочел, чтобы этой войны вообще не было. Тем более, если верить словам престарелой вампирши Офели, она не доставит удовольствия даже нечисти. Помнится, я даже обещал ей, что начищу морду Черному Волкодлаку… Стоп! Черный Волкодлак, Вельзевул. Вот она, верхушка айсберга! Зачем заниматься пустой тратой времени, добывая какие-то мифологические мечи, когда можно одним ударом разрешить весь вопрос. Устранить обоих, и вся недолга!

Э, м-да, хм… Что-то я разошелся. Хорошо хоть только в мыслях. Эк, молодец, нашел выход из положения. Вот только где ты будешь искать эту черную парочку и как ты собираешься их устранять? Уж если этот Волкодлак порвал настоящего Белого Оборотня, то что он сделает с тобой, недоучка! Что уж говорить про Вельзевула, который, кажется, является одним из верховных демонов ада. Задачка…

Сон был коротким и сумбурным. Вроде как я скакал по современному городу верхом на Ричарде, гоняясь за девушкой на черном мотоцикле. Потом она остановилась и оказалось Мечтой, но, как только мы решили поцеловаться, она превратилась в ужасного монстра и начала жутко хохотать. Затем я оказался на скалистом утесе, грозно нависающем над морем, и дрался на мечах с Мордредом. Причем мечи были световые, как в «Звездных войнах».

Короче говоря, я очень удивился, когда после таких бурных событий надо мной оказался деревянный потолок комнаты. Обычный такой, сложенный из струганых досок, скучный потолок. Я долго смотрел на него, пытаясь сообразить, где я нахожусь, а когда вспомнил, то по телу разлилась приятная истома. «Серебряный ковш». Старый, добрый постоялый двор, где есть мягкая постель и вкусная еда. И не надо никуда спешить, что-то добывать и с кем-то сражаться. В соседней комнате спит, намаявшись, моя большая, но тайная любовь. Ричард растянулся под столом и мурлычет во сне. Эдмунда отдали Венус – юная ведьма очень понравилась юному «глубинному ужасу», Моркрега оставили в прилежащих к столице лесах (орк ссылался на то, что ему не стоит попадаться людям на глаза), а инквизитор пошел с докладом к Отцу. Собственно, главный инквизитор должен принять меня сегодня после обеда в своих покоях в замке инквизиции. Говорят, замок уже починили после, моего налета с целью освобождения друзей, дыру залатали, стены покрасили. И не скажешь, что в свое время здесь бушевал в праведном гневе Белый Оборотень…

Из приятных воспоминаний меня вырвал сонный голос синего кота:

– Ну что, выспался?

– Угу. Никогда не думал, что человек может так устать.

– Аналогично, с поправкой на расу, – серьезно подтвердил Ричард, подползая поближе. – А вот давно хотел у тебя спросить, ты ДОМОЙ собираешься?

– Собираюсь, – твердо ответил я. – Вот только мир спасу, и сразу же домой.

– Да. – Ричард вальяжно развалился на полу, мечтательно щурясь. – Я, в общем-то, тоже так намеревался поступить… Эх, хорошо было бы свободно перемещаться из мира в мир. Вот повластвую я у себя на родине – надоест. Смотаюсь сюда в отпуск, где-то на полгода, а потом опять к себе, на трон.

– Действительно, это было бы здорово. Вот только, боюсь, местный специалист по телепортации вряд ли предоставит нам такие круизы.

– Кстати, надо к нему заглянуть, а то собираемся, собираемся, а все никак не зайдем. Старик, поди, уже заждался.

– Угу, спит и видит, как бы мы к нему пришли за помощью…

Я говорил как можно более шутливым тоном, но на душе внезапно стало пакостно. Однако меня вновь отвлекли от собственных мыслей, но на этот раз стуком в дверь. И не успел я сказать «открыто», как она отворилась, и на пороге показался знакомый инквизитор. На этот раз он был в новой парадной форме. Позолоченная кираса, множество витых цепочек и прочих драгоценных висюлек плюс фирменный ятаган в серебряных ножнах, инкрустированных драгоценными камнями. А уж рожа у парня сияла…

– Благородный сэр Антоний, – пафосно продекламировал он. – Наш духовный настоятель, хранитель веры, вершитель правосудия, наместник Бога, Отец Инквизиции ждет вас в своем замке на аудиенцию.

– Елки, и как ты это все сказал, ни разу не запнувшись? – поражение выдохнул Ричард, чем вогнал инквизитора в краску.

– В программу нашего обучения входит и гладкость слога, – смущенно ответил он и вопросительно на меня уставился.

– Ну иду я, иду, – прокряхтел я, слезая с кровати.

Честно говоря, идти не хотелось совершенно. Мягкая постель, блаженная тишина, тихий покой. Но долг, господа, зовет! А долг – это такая подлая зверюка, которая вытащит из любой постели, даже если ей для этого потребуется применить зубы.

Поэтому я поднялся, наскоро умылся и поплелся за инквизитором, на ходу разглаживая руками помятую одежду. Ричард было увязался следом, но инквизитор с извинениями сказал, что Отец изволит ожидать лишь сэра Антония. Кот начал возмущаться, но я это пресек. Может, у Отца Инквизиции на шерсть аллергия или он боится огромных синих котов?

Обиженный король кошачьих заявил, что и так не собирался тащиться в пыльный кабинетик главного инквизитора, и вообще видеть его не желает. Он будет лучше досыпать под столом и вкушать вкусную баранью ногу, в то время как мне предстоит трястись в шаткой телеге, которая вот-вот развалится. На аудиенцию меня повезли в самой натуральной карете, которая гораздо лучше бы смотрелась во Франции века восемнадцатого, чем здесь, в дремучем фэнтезийном Средневековье. Об этом я и поведал сидящему рядом инквизитору (кстати, я наконец-то узнал, что его зовут Фредерик), за что получил от него о-очень удивленный взгляд. Парень тут же начал заверять меня, что про Францию он ничего не знает и что такое век вообще никогда не слышал. На мой же вопрос, чем они, собственно, измеряют течение времени, он ответил – столетиями. И сейчас оно, кстати, тридцать второе. Я с умным видом ответил, что прекрасно это знаю, и постарался закрыть тему. Но теперь уже не унимался Фредерик.

Сначала он признался, что в свое время прочитал все легенды о Белом Оборотне (то есть обо мне) и знает очень много. Однако ему хочется знать еще больше, поэтому он просит (умоляет!) ответить на парочку пустяковых вопросов. Например, как я все-таки победил адскую стражу демона Фенрила, когда добывал Скипетр Власти из его чертогов. Или какой конкретно коготь я взял в качестве трофея у поверженного мною дракона Мурлока. Или как звали ту волчицу-оборотня, которую я так страстно полюбил четыре столетия назад, что даже пытался избавить ее от проклятия… Инквизитор так засыпал меня вопросами, что мне оставалось только лихорадочно придумывать ответы. Однако много врать не пришлось, ибо в пиковый момент карета остановилась, и кучер сообщил, что мы прибыли. Вы бы знали, с какой радостью я выскочил на свежий воздух…

– Вот, значит, как обстоят дела, – задумчиво произнес Отец Инквизиции, когда я закончил свой рассказ.

Я сидел в том же кресле, что и в первый свой визит, с той лишь разницей, что теперь я был здесь по собственной воле. В комнате спокойно и уютно, у меня в руке бокал вина, а местный кардинал, как и прежде, расхаживает из угла в угол, сведя руки за спиной. Лицо Отца по-прежнему скрывал позолоченный шлем, и в мою голову начали забредать мысли о том, что у мужика мания. Или он изуродован в боях. Или скрывается, так как в мирской жизни имел не самую добрую славу.

– Жаль, конечно, что вам не удалось добыть Меч Мертвого Пламени, который оказался не более чем выдумкой, но дела это не меняет… Мы и так прекрасно справимся с беспечными людишками.

– Не понял. – Я чуть не подавился вином. – О чем это вы?!

– Действительно, не понял, – сокрушенно покачал головой главный инквизитор. – До чего же ты слаб и глуп, новый Белый Оборотень.

Я не верил собственным ушам. Абсурд. Что говорит этот придурок в шлеме? Я попытался встать с кресла, но на меня внезапно навалилась жуткая усталость. Тело не повиновалось приказам мозга.

– Эй, что это значит?! – попытался возмутиться я. Отец смерил меня презрительным взглядом и усмехнулся:

– Слабак. Ты ничего не можешь, сэр Антоний. Лишний раз убеждаюсь, что Белый Оборотень выбрал не того в качестве своего преемника. Нет, конечно, ты стал сильнее, чем в нашу первую встречу. Тогда ты был и вовсе ничтожеством. Пугливым, дрожащим над собственной жизнью. Никогда не забуду, как ты, немея от ужаса, сидел на дереве, глядя на нашу битву. Помнишь?

Помнил ли я? Конечно помнил. Мой первый день в этом сумасшедшем мире, когда я только познакомился с Ричардом. Ужасная бойня белых и черных волков. День, когда я получил Силу. Вот только не помню, чтобы где-то рядом сшивался Отец Инквизиции.

– Ладно, облегчу задачу для твоих скудных мозгов…

С этими словами инквизитор картинно медленно начал снимать шлем.

Сказать, что я был удивлен, – ничего не сказать. Я был ошеломлен, подавлен, удручен и, чего уж греха таить, испуган. Испуган так, как никогда раньше. Даже когда мы прятались в гнилом болоте от огромного динозавра, мне не было так страшно.

Под позолоченным шлемом оказалась заросшая черной шерстью морда. Далеко выдвинутая вперед нижняя челюсть с огромными клыками, заостренные уши и маленькие желтые глаза с вертикальными зрачками, смотрящие на меня с нескрываемыми злобой и злорадством.

– Черный Волкодлак, – выдохнул я.

Монстр довольно рассмеялся, швырнув шлем на прочный дубовый стол:

– Наконец-то догадался. Честно признаюсь, ждал от тебя большего.

– Но зачем? – глупо спросил я. – Для чего вам нужен был этот меч? Вы что, хотели убить меня руками своих прихвостней?

Волкодлак фыркнул:

– Идиот. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это еще тогда, когда ты безрассудно пытался вытащить из тюрьмы своих дружков. Я действительно хотел, чтобы ты добыл для меня артефакт, так как Трупный город стоит вне всяких войн и конфликтов и никогда не отдает своего. Вот и понадеялся на тебя.

– Тогда зачем нужно было выставлять кордоны орков у нас на пути?

– Я тут ни при чем. – Монстр с досадой сплюнул. – Эти активисты сами решили обезопасить проход. Если бы этого не случилось, мой проводник провел бы твою шайку такими путями, что вы бы и не увидели лагерь моих войск.

Я удрученно молчал, тупо глядя в пол. Меня обманули. Меня использовали. Боже, как же гнусно…

Меня окунули в мутную воду. Дождались, когда от нехватки воздуха я начал терять сознание, и выпустили. Слабость как рукой сняло. Тело начало наливаться бурлящей энергией, и я даже не успел толком ни о чем подумать, как в кресле уже сидел огромный полуволк с белой шерстью. Такой же, который разворотил замок инквизиции. Однако и напротив меня стоял уже не слабый человек (пусть и очень уродливый), а такой же, как и я, монстр. Только с противоположным цветом шерсти.

Я ринулся вперед, пытаясь подмять противника под себя, но тот легко ушел в сторону и, не дав мне прийти в себя, сам нанес удар. Боль обожгла скулу, а я проломил собственной спиной массивный книжный шкаф. Волкодлак набросился сверху, прижал к полу, но я с трудом вывернулся, и мы сцепились в один огромный мохнатый клубок. Визг, хрипы, летящие в стороны клочки шерсти. Я рвал врага когтями и впивался клыками, но и тот не оставался в долгу. Красная пелена заволокла глаза, а потом… Я мало что помню. Не знаю, сколько времени продолжался этот остервенелый бой, но, когда мои лапы стали встречать лишь пустоту, я увидел, что комната превратилась в посудную лавку, по которой изрядно погулял слон.

Я размещался в углу, прислонившись к стене и ловя пастью воздух, а Черный Волкодлак стоял рядом, сверля меня ненавидящим взглядом. Он был изрядно помят и испачкан в крови (своей или моей, не знаю), но твердо стоял на лапах, в то время как я едва удерживал свое сознание от провала в спасительную тьму.

– Нет. Пожалуй, кое-чему ты все же научился, – хрипло проговорил он. – Но до меня тебе еще далеко.

Огромные черные лапищи поднялись, выделывая какие-то пассы, а сам монстр начал яростно шептать что-то себе под нос. Я попытался добраться до него, чтобы в последнем рывке порвать врагу глотку, но не успел…

* * *

Я поспешно открыл глаза и рывком поднялся с кровати. Ошалело посмотрел по сторонам и не смог понять, почему сижу в знакомой комнате, в «Серебряном ковше». А когда понял, то преисполнился ТАКОЙ радости… Уф, ну и сон же мне приснился – врагу не пожелаешь. Больная же у меня фантазия. Чтоб Отец Инквизиции оказался оборотнем – это ж надо!

И тут я понял, что происходит что-то неладное. Снизу, там, где располагалось помещение трактира, раздавались громкие крики и грохот переворачиваемой мебели. Кого-то бьют? Надо проверить…

Я, влекомый любопытством, вышел из своей комнаты и начал спускаться вниз, но замер на середине лестницы. Картина, представшая перед моими глазами, была ужасна. В трактире царил полнейших разгром. Массивные столы и лавки были перевернуты, поломаны, а на полу в лужах крови лежали трупы людей. Трупы обезображенные, порванные, буквально вывернутые и выпотрошенные. А посреди всего этого ужаса стоял Ричард. Синяя шерсть вся была в красных брызгах, а сам кот с аппетитом доедал внутренности хозяина постоялого двора. Заслышав шум, он поднял голову и уставился на меня совершенно сумасшедшим взглядом большущих глаз. Тут же в них вспыхнул огонек ярости, и кот, облизывая стекающую с подбородка кровь, направился ко мне пружинистой походкой.

– Эй, Ричард, ты чего?! – жалко залепетал я, отступая. – Что с тобой?!

Но синий кот будто не слышал меня. Он остановился метрах в пяти, издал утробный рык и прыгнул, выставив вперед лапы с огромными когтями…

Холодный пот заливал глаза, а подушка оказалась мокрой буквально насквозь. Я сел, пытаясь угомонить бешено колотящееся сердце, и уставился под стол, где мирно спал мой синий кот-друг. Опять сон. Это был всего лишь сон. Ужасный…

Я глубоко вздохнул и протер глаза щупальцами… Чем-чем?! Я попытался встать, но вместо этого шлепнулся на пол. С удивлением уставился туда, где раньше были ноги, а теперь находился огромный змеиный хвост. Я хотел закричать, но вместо этого изо рта вылетел какой-то невнятный хрип. Что же это творится?! В отчаянном усилии я добрался до бадьи с водой, что стояла в углу, но вместо своего отражения увидел ужасную харю, у которой одних глаз было штук десять и все покачивались на стебельках. Кажется, я потерял сознание…

* * *

Я стоял на самой вершине высокой, но тонкой, словно игла, башни. Совсем рядом неспешно проплывали ватные облака, а далеко внизу слышался раскатистый гул. Захотев узнать источник этих звуков, я облокотился на ажурный парапет и увидел огромного волосатого великана, долбящего дубиной по основанию башни. Будто почувствовав мой взгляд, он поднял голову и, ощерившись в беззубой улыбке, нанес последний удар.

Башня накренилась. Раздался противный треск, и я, вцепившись в парапет, полетел вместе с обломками башни вниз. Туда, где ждала земля…

* * *

Было неимоверно жарко. Сухой колючий ветер обжигал кожу, впиваясь в нее тьмой песчинок, которые норовил и залезть в нос, уши, запорошить глаза. Ноги по щиколотку утопали в раскаленном песке, но я тупо продолжал идти вперед, ибо от этого зависела моя жизнь. Внезапно под ногами разверзлась пустота, и я, упав, покатился вниз по склону бархана. Песок – небо, песок – небо… Несчетное количество раз они менялись местами, пока я наконец не остановился, бессильно распластавшись, закрыв глаза от усталости. Надоело. Все надоело. Хочется просто лежать, доверившись судьбе, которая преподнесет мне как минимум два исхода. Либо я зажарюсь в этом песке и умру от жажды, либо доживу до ночи и замерзну насмерть. Выбор невелик, так какой смысл трепыхаться, стараясь сохранить свою жалкую жизнь. Лучше успокоится и вспомнить, что я успел сделать за все то время, что существовал на этом свете. Хорошее и плохое, доброе и злое… Обидно, что вся моя жизнь – лишь серость, бесконечная, как эта пустыня. И так же никому не нужная. И обо мне самом вряд ли кто-нибудь прольет слезу…

Будто в ответ на мои причитания перед внутренним взором возник образ Мечты. Она, прекрасная и печальная, сидит в своей пешере, в Мертвом Лесу, склонившись над мои телом. Да, именно так это было тогда, когда я попался на пути толпы испуганных динозавров. В глубоких глазах моей любви затаилась искренняя печаль, которая вот-вот материализуется маленьким соленым шариком на ресницах. Она плачет. Плачет обо мне…

Кажется, я кричал. Вокруг темный, затхлый подвал, а я лежу связанный на холодном полу. Руки и ноги страшно затекли и посинели. Похоже, неведомые тюремщики специально настолько сильно затягивали узлы.

Что вокруг? Реальность или очередной морок, насланный Черным Волкодлаком? Нет сил понять. Зато надо найти силы освободиться. Как угодно, а иначе скоро мне придется ампутировать конечности, если они сами не отвалятся. Я попытался напрячь мускулы, но лишь заскулил от острой боли, пронзившей все тело. Боже, как же меня избили! Даже лица не чувствую под маской засохшей крови.

Вода, мутная, но прекрасная вода, вся в красных разводах. Мне давно было пора умыться…

Веревки лопнули сами, без малейшего моего на то усилия, а тело потихоньку оживало. Затягивались раны, рассасывались огромные синяки, а руки и ноги стали обретать свой обычный цвет. Не прошло и получаса, как в темнице сидел я – здоровый и полный решимости мстить. От былого сражения не осталось и следа, если не считать висящих на мне лохмотьев одежды. Так же развеялись все сомнения в том, что все вокруг – очередной морок. В мороках Сила Белого Оборотня прийти не может. Я почему-то знал это совершенно точно.

А вот чего я не знал, так это где нахожусь и как мне отсюда выбраться. Нет, то, что я в темнице, – это совершенно ясно, но вот где она находится… Может, в замке инквизиции, а может, меня успели куда-то перевести. Черт его знает сколько времени я провел в своих «милых» снах. В любом случае, сидя на месте и ноя, ничего не добьешься, поэтому надо действовать. Тем более что долгожданная водная пелена все еще не сходила с глаз.

Поэтому я подошел к двери своей темницы и решительно саданул по ней ногой. Треск, хруст. Мощные доски, обитые металлическими полосами, проломились, словно ДСП, открыв передо мной длинный узкий коридор. Освещение там было поганое, но я прекрасно видел в темноте, поэтому смело пошел вперед, перешагивая через груды человеческих костей на полу. Похоже, что некоторых узников в этой тюрьме не доносили до камер.

Изредка в коридоре попадались такие же двери, как и та, которую я благополучно сломал, но все они были открыты. Один раз на моем пути попался долговязый стражник в кольчуге и шлеме-ведре, но он не успел даже пикнуть, прежде чем я оглушил его. Несчастный с тихим всхлипом сполз вниз по стеночке, оставив мне трофейную алебарду. Она была большой, неудобной, но это хоть какое-то оружие.