Текст книги "Шестеро смелых и сокровища пиратов"

Глава 9
Ночной экстрим и его последствия

В ту ночь Черчиллю не спалось. Привычное место в ногах у Марфы почему-то показалось ему неуютным. И Марфа спала неспокойно, брыкалась.

В очередной раз получив пяткой в бок, кот возмущенно мяукнул, спрыгнул с Марфиной кровати и направился на кухню попить. И что за манера у людей закрывать на ночь двери своих комнат! Совершенно бессмысленное занятие, даже вредное. Воздух застаивается, становится мертвым. Ничего. Он, Черчилль, умеет их открывать.

Поработав когтями и лапой и услышав в свой адрес сердитое Марфино: «Черчилль, прекрати скрестись, мышей у нас нет!» – он отворил дверь комнаты и выскользнул в коридор.

Поилка, к счастью, оказалась полной. Ему даже столько не было нужно. Вволю попил и направился было в обратный путь, однако по дороге решил заглянуть в приоткрытую дверь Данилиной комнаты.

Мальчик крепко спал, а его любимый ящик – нет. На экране светилась заставка. Кот, поразмыслив, взмыл на свое дневное лежбище. Хорошо, высоко, и никто не пинается!

Он уже начал дремать, когда его полуоткрытый глаз засек изменение в ящике. В углу запульсировала большая яркая красная точка. Может, это та самая мышь, которую Данила уже много дней упорно пытался поймать?

Свесив голову, кот внимательно посмотрел на мирно спящего Данилу. Вот люди! Ни на что у них не хватает терпения! Охотился-охотился, а когда добыча появилась, спит! Разбудить или не разбудить? Да ладно. Все равно уже сон сбился.

Мягко спрыгнув на пол, Черчилль добежал до Данилиной тахты, взвился в воздух и всей своей тяжестью приземлился мальчику на грудь.

– Пошел вон! Ты меня душишь! – сердито и сонно пробормотал тот.

Вот она, человеческая благодарность! Для кого, интересно, он, Черчилль, старался? Для себя, что ли? Эта мышь ему не по зубам. Ну да ладно. Охота – своя ли, чужая – не время для обид.

Кот снова затанцевал на груди у мальчика.

– Черчилль, ты взбесился? – Данила поднял голову с подушки. – Или что-то случилось?

– Мяк! – ответил тот и, забравшись на стол, картинно уселся перед монитором.

Глянув, Данила охнул. Звуковой сигнал он на ночь отключал, оставляя на всякий случай лишь световой. С ума сойти! Красная лампочка бешено мигала. По подвалу явно кто-то ходил! Может, конечно, там элементарная авария? Нет, тогда бы почти наверняка разбудили деда.

– Спасибо, Черчилль, – шепнул он коту. – Кажется, Марфа права, и ты действительно все понимаешь.

Черчилль гордо фыркнул. Его миссия была выполнена, и он вернулся на книжный стеллаж.

А для Данилы все только начиналось. Надо было как можно скорей перебраться в кресло. Операция непростая, но давно отработанная до мелочей.

Минуту спустя он уже сидел перед монитором. Пальцы стремительно бегали по клавиатуре. На экране появились две картинки. Обе пустые. Данила досадливо промычал сквозь стиснутые зубы. Объект ушел из поля зрения.

Мальчик включил запись пятиминутной давности. На картинке возник жуткий мужик – здоровенный, почему-то в темных очках, с фонарем. Он стоял, глядя прямо в камеру. Данила присмотрелся. В одной руке у мужика был фонарь, в другой – лопата. «А Ахлябин-то вроде прав, – пронеслось в голове у Данилы. – Они там что-то зарыли!»

Мужик несколько раз свирепо ткнул лопатой в пол, оскалился, словно специально на камеру, и двинулся влево по традиционному маршруту всех посетителей этого подвала.

Вскоре он возник перед второй камерой. «Свет не зажег, продолжает фонарем пользоваться, – отметил про себя Данила, – то ли не знает, где выключатель, то ли из конспирации».

Мужик зачем-то покосился и на вторую камеру. Данилу его поведение порядком озадачило. Неужели камеры обнаружил? Но тогда, по идее, должен бы наоборот прятаться, а он демонстративно привлекает к себе внимание.

Эх, если бы Данила мог ходить! Сейчас уж был бы около подвала и проверил, что там происходит. Проклятые ноги! Илье позвонить? Но что он один, без него, сможет там сделать? Мужик-то здоровый. Нет, рисковать нельзя. Деда растолкать? А если там ничего особенного? Пользы от деда окажется ноль, а замыслы их раскроются…

В углу монитора вновь бешено замигала красная точка. Данила быстро переключился с записи на режим реального времени. Глаза у мальчика широко раскрылись. Да что же это там творится?!

Клим тщательно подготовился к ночному походу. Он нашел еще один веский аргумент в пользу ночи. Отправься он в подвал днем или даже вечером, Данила оперативно отправил бы кого-нибудь из ребят к входу. Тогда и впрямь прощай дружба. Обратного пути не будет. Они наверняка сочтут, что Клим над ними издевается. Ночью же Даниле точно не удастся никого организовать. Клим останется только в записи, что ему, собственно, и требовалось.

Он не сомневался, что уже следующим утром Данила соберет экстренный совет, и они снова будут вместе! Обсуждать невероятное ночное происшествие. Строить новые планы расследования и… Дальше Клим пока не заглядывал.

Экспедицию он наметил в ночь с субботы на воскресенье, логично рассудив, что въехавшая к ним в пятницу тетя Лида к этому времени окончательно обустроится, попривыкнет и гарантированно крепко заснет.

Клим тщательно проследил, как тетя пила на ночь свои лекарства. Даже полюбопытствовал, есть ли среди них снотворное. Тетя Лида, не ощутив подвоха, подтвердила, и только после этого он успокоился.

Легли они не слишком поздно. В одиннадцать. Он выждал еще час. Спать хотелось ужасно, просто глаза слипались, но Клим мужественно сидел на постели и щипал себя за руки.

В двенадцать настала пора изучить сложившуюся обстановку. Он на цыпочках прокрался к дверям комнаты для гостей. Оттуда доносился громкий храп. Тетя спала. Клим для проверки несколько раз хлопнул в ладоши. Храп даже не прервался. Ситуация складывалась идеально.

Клим вернулся к себе, натянул всю приготовленную одежду, в которой ощутил себя большим, толстым и крайне неуклюжим. Нацепил усы и бороду и положил в карман темные очки. Ему моментально сделалось жарко. Все же в последний момент он насовал в постель разных вещей. Если тетя Лида вдруг заглянет в неурочный час, ей покажется, будто он спит, укрывшись с головой.

Остался последний, самый опасный этап: спуститься вниз и незамеченным выскользнуть из дома. Боялся Клим не столько крепко спящую тетю, сколько бдительных соседей. Примут его еще за грабителя, поднимется тревога… Поначалу он даже планировал, покинув дом через черный ход, перелезть через стену. Место за ней глухое, меньше вероятности попасться кому-нибудь на глаза. Однако необходимость пользоваться стремянкой внушала Климу суеверный ужас. В результате он предпочел рискнуть и покинуть дом через парадную дверь.

Никто в поселке его не заметил. К немалому своему удивлению, Клим обнаружил, что, несмотря на субботу, многие жильцы соседних домов уже спят. В окнах темно. Да и улица освещена весьма относительно.

Особенно остро Клим это ощутил, когда таун-хаусы кончились, а старые дома еще не начались.

Днем и даже вечерами он проходил сию полосу отчуждения, не замечая, и она вовсе не казалась ему большой. Кроме того, здесь постоянно сновали машины, пешеходы, а сейчас было тихо и пусто. И гораздо темнее обычного. Фонари почему-то горели через один. Свет, что ли, экономят? Клим поежился, и не только от неприятного ощущения одиночества, но и от пронизывающего холода.

Не спасали даже две надетые одна на другую куртки. Свистал ледяной пронизывающий ветер. Клим пожалел, что выбрал в качестве головного убора бейсболку. Уши ломило. Надо было ушанку надеть.

От Серебряных прудов, тяжело плескавшихся справа, тянуло промозглой сыростью. На другом берегу призрачно белела сквозь тьму березовая роща. «Будто толпа привидений стоит», – подумал Клим и отвернулся: смотреть в ту сторону совсем не хотелось.

Он поднял повыше воротник и, втянув голову в плечи, ускорил шаг. Одному было очень страшно, но еще больше он опасался кого-нибудь встретить. И со знакомым столкнуться опасно, и с незнакомым. Неизвестно еще, что окажется хуже. Клим почти не сомневался: в столь позднюю и ненастную пору ни один хороший человек на улицу не выйдет.

Ветер усилился. Щеки защипало от укусов мелких льдинок. Начался гололед. Откуда-то издалека раздался тоскливый вой. Кровь у Клима застыла в жилах. Совершенно некстати вспомнилось: рядом с рощей находится старое, полузаброшенное кладбище. И тут благодарная ахлябинская память щедро выдала в подробностях содержание всех самых жутких страшилок, которые он прочел за свою жизнь. Одно время он очень ими увлекался.

Но всему приходит конец. И дорога оказалась не бесконечной. Вот уже и дом Соколовых. Еще чуть-чуть, и Клим окажется в подвале. Теперь он ему представлялся чуть ли не оазисом безопасности. Дверь за собой запрешь, и все эти упыри и вурдалаки до него нипочем не доберутся.

Да, ему еще предстоит обратный путь домой, однако Клим запретил себе об этом думать. Он вытащил ключ, огляделся, при свете тусклой лампочки, мерцавшей над входом, отпер замок, достал фонарь, включил его, тихо затворил дверь, убедился, что она заперта, вытащил из рюкзака мамину садовую лопату с коротким черенком. В его предприятии ей отводилась важная роль, и при необходимости она могла послужить средством самозащиты.

«Ну, все. Можно действовать», – отдал себе мысленный приказ Клим и, пряча лицо под козырьком бейсболки, не торопясь спустился по лестнице. Первая камера. Фу, черт! Про очки забыл! Пришлось отвернуться и надеть, после чего Ахлябин наконец поднял лицо и вразвалочку приблизился к камере. Он все сильней входил в роль. Стукнул несколько раз острием лопаты об пол и пожалел, что у Ильи не слышно звука. Вышло бы впечатляюще. Ну, ничего. Он движением компенсирует.

Надо зловеще улыбнуться, как настоящий преступник. Улыбаться пришлось изо всех сил – очень мешали борода и усы. Пора было отметиться на второй камере. Клим осторожно двинулся в глубь подвала. На середине пути чуть расслабился. Знал, что здесь его Даниле не видно. Местный свет решил не зажигать, а то вдруг случайно забудет выключить. И вообще, вполне фонаря достаточно. Главное, как здесь тепло по сравнению с улицей!

Климу уже делалось жарковато, однако расстегивать куртку он не решался. Ничего, накопит тепла на обратный путь.

Он снова сосредоточился. Вторая камера. Лопата. Зверская улыбка. Зверский взгляд. Сделано! Теперь надо постоять некоторое время вне зоны видимости, словно он где-то там занят своим черным делом. Наверное, стоит лопату в песке испачкать. Хорошая идея, похвалил себя Клим. Фантазия у него разыгралась. А можно еще в рюкзак насыпать песку или гальки, чтобы он смотрелся набитым и тяжелым. Вроде бы бородатый тип что-то вырыл и упер из подвала. Ребята вообще будут в шоке.

Шок, однако, в первую очередь, ожидал самого Ахлябина.

Он как раз достиг места, где раньше были закопаны гвозди, когда дверь подвала хлопнула. Клим обмер. Стремительно отключил фонарь. И рухнул на пол.

По звуку шагов стало ясно: идут два человека. Вскоре они заговорили. Два мужика. Голоса их приближались.

Потом он увидел прыгающий луч фонаря. Незнакомцы двигались в его сторону. Отползать или замереть? Пока Клим колебался, мужчины остановились.

Разглядеть пришедших как следует он не мог – мешали столбы и трубы. Зато хорошо слышал, что они говорят.

– Здесь, – произнес тот, у кого был более высокий голос.

– Уверен? – спросил второй низким, сипловатым басом.

– Обижаешь. Я точно вычислил.

– Семь раз отмерь, один раз отрежь, – хохотнул второй.

– Так я знаешь сколько тут с рулеткой лазил и вымерял. Точно тебе говорю: здесь.

Луч фонаря взметнулся к потолку.

– Вот, в плите здесь большая выемка, – продолжал мужик с высоким голосом. – Нам даже очень удобно. Намного меньше работать.

– Да тут таких выемок несколько, – видимо, пригляделся второй.

– Ну говорю же, повезло нам. В нужном месте оказалась.

– Но ты точно уверен, что именно здесь?

– Прямиком в кухне окажемся.

– Отлично.

Клим, лежа ни жив ни мертв, недоумевал. Никак ремонт затеяли. Но почему обсуждают его ночью? Наверное, хозяева квартиры на первом этаже заказали им какой-нибудь дополнительный отвод трубы в кухню, делать который незаконно. Вот они ночью и изучают обстановку.

Один из мужиков, взяв фонарь, полез к потолку. Видимо, принесли с собой лестницу. То-то они чем-то скрежетали.

– Пожалуй, ты прав, – донесся сверху сиплый бас. – Когда начнем-то? Днем? Ночью? В воскресенье?

– В воскресенье ночью исключено, – запротестовал первый. – Нам ведь долбить придется. В этом доме такая слышимость. Народ на уши встанет. Лучше не рисковать. Займемся в отведенные для таких дел часы. В понедельник, часика в три дня. Никто и не чухнется. Здесь постоянно ремонты делают. То в одной квартире стенку сносят, то в другой окна меняют. Привычное дело.

– А ты уверен, что от перфоратора сигнализация не сработает? – заволновался по другому поводу второй.

– Полностью уверен. Основное – окна и двери не открывать, чтобы цепь не разомкнулась. А нам и не потребуется. Без них войдем.

– Если, конечно, сработает, то гениальный план, – одобрительно изрек второй.

– Ну! А я после дырку прикрою, алебастром подмажу, тогда и отсюда никто ничего не заметит. Да никто здесь на потолок и не смотрит.

– Дед бы не помешал в понедельник, – озабоченно произнес второй.

– Это моя проблема, не парься. Выведу его из строя, – заверил первый.

– Ты что? – испуганно отозвался первый мужик. – Мы же всю эту канитель и затеяли, чтобы избежать мокрухи!

– Какая мокруха! – хихикнул первый. – Ну, приболеет у меня дедок на денек, потом и не вспомнит. Только мы к тому времени будем уже далеко. Давай. Слазь. Сейчас прикопаем стремянку, чтобы не таскать взад-вперед, особенно днем. Там есть куча песка.

Клим снова услышал скрежет, затем удаляющие шаги. Некоторое время спустя дверь хлопнула.

– Кажется, ушли, – наконец с облегчением выдохнул он в темноту.

Выждав для верности еще немного, он сел и попытался собраться с мыслями. Похоже, эти двое затеяли отнюдь не ремонт. Иначе их не беспокоила бы сигнализация. И об убийстве или, как они выразились, мокрухе не было бы речи. То есть в их планы оно как раз не входит, и это само по себе хорошо. Тем не менее зачем-то они в эту кухню полезут.

Иными словами, им необходимо забраться в квартиру, поставленную на сигнализацию. А раз она стоит на охране, в ней людей нет. Либо не живут, либо куда-то временно уехали.

Людей нет, а что есть? Мужики-то не просто так туда лезут. И не спросишь у них. Придется самим выяснять.

До чего же удачно, что его клюнуло сюда сегодня прийти! Надо срочно рассказать ребятам. Стоп! Тогда он будет вынужден рассказать и про свой маскарад, объяснить, с какой целью его устроил. Невозможно. Ужасно ведь стыдно! И что вроде просто так в голову тюкнуло, мол, показалось и пошел, тоже не скажешь. Кто ему поверит! Придумать, что подслушал какой-то телефонный разговор, в котором упоминался подвал дома Соколовых? Допустим, подслушал, но почему других не поставил в известность? Ни одна из сочиненных на ходу причин не годилась. Или вообще про себя умолчать? Данила утром проснется и сам увидит. Однако увидит-то не все, а главное, не услышит, следовательно, основного не узнает. А преступление намечено на три часа в понедельник…

Данила глазам своим не верил. По подвалу ходили еще два типа. Один – довольно высокий и пошире, другой помельче, но его было совсем плохо видно из-за стремянки, которую он нес. Бородатый, к удивлению Данилы, навстречу вновь прибывшим не вышел. Видимо, дожидался их в глубине.

Двое прошествовали традиционным маршрутом, вроде бы как беседуя на ходу, и исчезли. Отсутствовали они довольно долго, и у Данилы оказалось достаточно времени на догадки и предположения по поводу происходящего глубокой ночью под его домом. Паломничество какое-то. Словно магнитом тянет их в эту грязь и сырость! Медом там, что ли, намазано? Или и впрямь золотые слитки зарыты?

Удачно, что они еще не успели снять камеры. Данила как раз подумывал, что в воскресенье следует этим заняться, пока мать Ахлябина не хватилась своей собственности. После того как Клим нашел гвозди, энтузиазм у всех снизился до нуля. Тратить время на явно гиблое предприятие никому не хотелось. Чутье оказалось у одного Ахлябина. А они еще над ним смеялись, хотя…

Даниле вспомнилось ахлябинское лицо, когда они вскрыли найденный им «клад». Губы его расплылись в улыбке. И смех и грех: и Клима жалко, и полная комедия… Нет, завтра нужно будет перевернуть весь этот подвал вверх дном.

Двое мужчин появились перед камерой с совершенно неожиданной стороны. На сей раз Даниле не было видно лиц ни того ни другого. Камера схватила идущих лишь со спины. И только когда они покинули подвал, мальчик сообразил: лестницу-то они оставили. Выходит, собираются вернуться.

Кстати, третий с ними не вышел. Данила был озадачен: бородач их сообщник, или он, так сказать, представляет конкурирующую фирму? А может, стремянка как раз ему предназначалась? Хотя к чему ему стремянка, если он до сих пор орудовал лопатой? Если только…

Ведь вполне может быть, что под их современным домом осталось какое-нибудь старинное подземелье, и из их подвала в него есть ход. И Даниле представилось: бородатый сначала роет, раскидывая в разные стороны гальку или песок, потом натыкается на деревянный люк с позеленевшим медным кольцом, с трудом откидывает крышку, просовывает в образовавшийся проем стремянку и спускается по ней в пещеру или тайный ход, а там, в углу, старинные сокровища. Золотые кувшины, кубки, ожерелья, кольца, монеты… Данила зажмурился: «Копи царя Соломона» или «Пираты Карибского моря»! Когда же открыл глаза, вновь увидел на экране бородатого, который уже уходил.

Теперь в подвале осталась одна стремянка, потому что лопату бородатый унес с собой – ее черенок торчал из рюкзака. Видимо, свою миссию он выполнил, однако сокровищами не разжился. Во всяком случае, крупными. Рюкзак у него был ровно того же объема, что и вначале.

Когда и кто из них теперь вернется? Стоило ли ложиться спать? Или еще какое-то время посидеть у компьютера? Если эти типы не возникнут до завтрашнего дня, надо осмотреть место происшествия и переставить камеру туда, где они оставили следы. Может, тогда удастся увидеть их за работой.

Спать уже не хотелось. Данила изнемогал от желания поделиться с кем-нибудь впечатлениями. Такое делается, а ребята дрыхнут. Сестру, что ли, разбудить? Увы, на этой коляске он скорее разбудит маму. Илюхе звонить тем более бессмысленно. Он с ходу начнет рваться в подвал. Хочешь не хочешь, терпи до утра. Если, конечно, внизу еще что-нибудь не случится.

Ахлябин толком и не запомнил, как добрался до дома. Голова была занята лишь одним: говорить или не говорить ребятам, что он делал сегодня ночью? И если не говорить, как их поставить в известность о ночных событиях?

Пробравшись к себе в комнату, он разделся, лег, хотел еще пораскинуть мозгами, но провалился в сон.

Разбудил его истошный вопль тети Лиды. Она трясла его за плечо и кричала:

– Клим, мы проспали!

Он слетел с постели и, мало что соображая, рванул в ванную.

– Кошмар! Твоя мама меня убьет! – неслось ему вслед.

На полдороге Клим затормозил и, повернувшись к всклокоченной со сна тете, поинтересовался:

– А что мы, собственно, проспали?

– Школу! – трагически возопила тетя Лида.

– Сегодня воскресенье, – отчеканил племянник.

Тетя в изнеможении опустилась на его кровать.

– Какое счастье! А мне, понимаешь, снилось, что сегодня понедельник и я глажу тебе школьную форму.

– У нас и формы-то нет, – буркнул Клим. – А гладит мне все Лариса Петровна.

– Да я и сама теперь не пойму, к чему мне это приснилось, – смущенно отозвалась тетя Лида.

У Клима на столе зазвонил телефон. Он схватил трубку.

– Ахлябин, – послышался в ней взволнованный голос Марфы, – ты встал?

– Почти.

– Отлично. – Голос ее звенел. – У нас тут… – Она стала говорить тише. – Потрясающие новости. Общий сбор в десять ноль-ноль. Родственников дома не будет. Сможешь прийти?

Климу стоило большого труда сыграть дурачка:

– А что такое?

– Ты оказался прав! – выдохнула Марфа. – Поэтому тебе первому и звоню. Крошка Ди-то жива?

– Наверное, – сказал Клим. – Вроде вчера выздоравливала.

– Ты охватишь ее? – последовал новый вопрос. – Тогда я, чтобы не терять времени, позвоню Лизке.

– Конечно, охвачу, – пообещал он и, завершив разговор, повернулся к тете: – Мне надо срочно позавтракать. Иначе и впрямь опоздаю.

– Да-а? – протянула тетя Лида. – Ты же вроде только что никуда не торопился.

– Обстоятельства изменились. В гости пригласили.

– А как же уроки? – занудно начала тетя.

– Вчера сделал, – почти не покривил душой племянник.

Тетя вздохнула:

– Уговорил. Пошла готовить.

«В каком-то смысле с ней легче, чем с мамой, – отметил про себя Клим. – Меньше вопросов задает».

Тетя вышла из комнаты, а он схватился за телефон.

– Ди, ты здорова?.. Отлично. Собирайся в темпе. Через десять минут за тобой забегу. Общий экстренный сбор у Соколовых… Подробностей не знаю, но что-то произошло. Марфа говорит, я был прав.

И он понесся в ванную умываться.

По дороге к Соколовым Клим так и не успел выработать тактику разговора с друзьями. Диана тараторила без умолку, вся в предвкушении тайны и приключений. После нескольких дней, проведенных дома, душа ее жаждала активных действий.

– Клим, что ты сегодня такой странный? – спросила она.

– Нормальный я.

– Нет, не нормальный. Будто не рад, что твои догадки подтвердились. А-а, понимаю: это ты такой из-за тети Лиды.

– При чем тут тетя Лида?! Мы с ней нормально сосуществуем. Просто я еще не проснулся.

– А я прямо не дождусь, когда мы дойдем!

Диана летела вперед как на крыльях. Клим же, бредя позади, оглядывался по сторонам, поражаясь, насколько по-разному выглядят ночью и днем одни и те же места.

У Соколовых уже собрались все, кроме них. Два мальчика и две девочки взволнованно обсуждали только что просмотренную запись.

– Так вы узнаете кого-нибудь или нет? – допытывался у Марфы и Лизы Илья.

– Тот, которого видно, может, и похож, – не слишком уверенно произнесла Марфа. – А может, это и не он. Вот если бы живьем увидеть…

– А я вообще того, кто нас толкнул, даже и не видела, – сказала Лиза.

– Идеальные свидетели! – иронично воскликнул Илья. – Толку от них, Данила, ноль.

Лиза обиделась:

– Ты, конечно, Илья, у нас очень умный. Но если бы не мы, вы бы вообще о них ничего не узнали.

Спор прервал обиженный возглас Дианы:

– И вы нас не дождались?

Климу тоже следовало возмутиться, но не захотелось.

– Не утерпели, – виновато развела руками Лиза.

– Да мы с удовольствием еще раз посмотрим, – сказал Данила.

– Вдруг что-то проглядели, – подхватила его сестра.

Климу и смотреть не хотелось. Посасывало под ложечкой. И все-таки просто необходимо поделиться тем, что он слышал.

На экране возник он сам.

– Ну и рожа! – воскликнула Диана и, чуть помолчав, недоуменно добавила: – Слушайте, он как бы позирует перед камерой.

– Тебе тоже показалось? – повернулся к ней Данила. – Вот и меня напрягает. Тех двоих я вообще толком не разглядел, а с этого хоть фотографии делай.

Клим совсем стушевался, и ему вдруг захотелось уйти.

– Как? Там еще двое были? – не отрывалась от монитора Ди.

– Сейчас сами увидите.

Они внимательно просмотрели запись.

– Ахлябин, ты-то чего молчишь? – первой заговорила Марфа. – Провидец ты наш, где сегодня твоя интуиция?

– И впрямь, высказывайся, – поддержал Илья.

– Ну, пришли, ушли, – с трудом начал Клим. – Больше вроде ничего не видно.

– Зато как подозрительно, – сказал Данила.

– Особенно этот тип с бородой, – никак не могла успокоиться Диана. – Какой-то он… ненастоящий, карикатурный. Это же надо: нацепить в темноте темные очки!

– И борода, – добавила Лиза. – Никогда ни у кого такой не видела.

Клим понял: сейчас или никогда. Дальше признаться станет еще труднее, а скрывать от друзей важную информацию – это действительно подлость.

– Она и правда ненастоящая, – сумел он выдавить из себя.

– Откуда ты знаешь? – Все повернулись к нему.

– Я там был, – отводя от друзей глаза, тише прежнего произнес Ахлябин.

– Зачем врать-то?! – возмутился Илья. – Если бы был, тебя бы камера записала.

– Она и записала, – выдохнул Ахлябин.

– Где? Почему же Данила не заметил?

– Он заметил. И вы заметили, – обреченно продолжил Клим и весь скукожился. – Я и есть эта борода.

– Врешь! – опять выкрикнул Илья. – Данила, крути обратно, разоблачай самозванца! Ровно ничего общего!

– Ребята, клянусь, это я!

Самое главное было произнесено, и говорить Климу стало легче. Он поведал им все, с начала и до конца, умолчав лишь об истинной причине своего поступка.

Ребята потрясенно молчали.

– Ты, Ахлябин, все правильно сделал, – первой нарушила тишину Марфа. – Только не понимаю, зачем тебе это понадобилось.

Клим поднял глаза. Их с Данилой взгляды встретились. Старший мальчик смотрел на него с сочувствием. «Кажется, он понял», – почти не сомневался Клим. И начал сбивчиво объяснять:

– Я хотел, чтобы наше расследование продолжилось. Ведь это так интересно, а всем уже стало скучно, потому что ничего не происходило. Вот я и решил…

– Ясное дело, – хмыкнул Илья, – подстегнуть интерес.

– Да нет, я вообще-то уверен был, но эти чертовы гвозди все испортили.

– И ты был прав, – пришел ему на помощь Данила. – Это мы оказались слишком нетерпеливыми.

– Ну, Клим, молодец! – Дианины черные глаза блестели от восхищения. – Как ты ночью не испугался? Один. Вдоль этой дороги у озера. – Ее передернуло. – А после еще в подвале. Умерла бы от страха.

– Мы, положим, там тоже сидели, – вмешалась Лиза. – И ничего.

Марфа кинула на подругу очень выразительный взгляд, ибо хорошо помнила, как та причитала и плакала.

– Сравнили! – снова заговорила Крошка Ди. – Вы там вдвоем оказались, и Данила знал, где вы. А Клим один, в неизвестность ушел, никому ничего не сказав.

– Кстати, ребята, на будущее, – нахмурился Данила. – Если кого из вас на такие подвиги еще потянет, обязательно предупредите меня. Я-то никуда из дома не денусь, – с горечью добавил он. – Так хоть бесследно не пропадете.

– Хватит лирику разводить, – перебил его Илья. – Клим у нас молоток мужик. В яблочко попал. Теперь надо срочно соображать, что с этим делать.

– Перво-наперво надо установить, кто живет в этой квартире, – начал Данила. – Может, сумеем предупредить.

– Насколько я понял, там живет какой-то дед, которого они собираются обезвредить, – сказал Ахлябин.

– А я из твоих слов заключила, что этот дед живет совсем не в этой квартире, а помешать им может в подвале, – высказала предположение Лиза.

Марфа в панике воззрилась на брата:

– Если в подвале, они имеют в виду нашего дедушку.

– Вот это ближе к телу! – воскликнула Лиза. – Дед-то ваш может зайти в подвал и помешать их героической деятельности.

– Данила, Марфа, вы особо не расстраивайтесь. Они же сказали, что на мокрое не пойдут, – счел своим долгом ободрить Соколовых Ахлябин. – По их задумке, он только слегка выйдет из строя.

– Знаешь, у нас дедушка старенький, и их «слегка» ему может дорого обойтись, – сказал Данила. – Тем более никто не знает, каким способом эти типы решили его нейтрализовать. Нет уж, костьми с Марфой ляжем, но сделаем так, чтобы дед в понедельник остался дома.

– А давайте напоим Егора Трофимовича снотворным, – предложил Клим. – Могу у тети позаимствовать. Очень качественное и проверенное. Тетка после него спит как мертвая.

– Мертвых нам не надо. И потом, если мы утром подсыплем снотворное, дед по дороге на работу может заснуть, – покачала головой Марфа.

– Не успеет он уйти на работу, оно через десять минут действует, – уточнил Клим.

– Принеси на крайний случай, только вместе с инструкцией, – кивнул Данила. – Воспользуемся, если лучше ничего не придумаем.

– Квартира, братцы, квартира, – вмешался Илья. – Ею мы должны заняться в первую очередь. Надо определить, где она точно находится и кто в ней живет.

– Для этого необходимо спуститься в подвал, – сказал Ахлябин. – Я помню, где они стояли. И еще они говорили: там, в потолке, выемка.

– Данила, тебя вывозить или мы без тебя? – Илья повернулся к другу.

– Да прямо не знаю, – колебался тот. – В подвал я точно с вами не полезу. А на улицу… Нет, идите без меня. Так скорее, а время дорого.

– Тогда будем держать тебя в курсе, – пообещал Ахлябин.

– Договорились. А мне пока, может, тоже что-нибудь дельное придет в голову.

Вскоре, оставив Лизу снаружи (она категорически не желала лезть в это, по ее собственному выражению, подземелье, никакие сокровища туда не заманят), четверо ребят внимательно изучали потолок подвала.

– Где-то здесь. Одну выемку вижу, вторую, – водил по потолку фонарем Илья. – А там, дальше, третья.

– Это слишком далеко, – сказал Клим. – Они ближе стояли.

– Похоже на то, – пригляделась Марфа. – Видите, эта выемка помечена белым крестиком.

– Точно, – проследила за ее взглядом Диана. – Видно, пометили, чтобы потом в спешке не перепутать.

– И рядом со стеной. – Илья уже прикидывал, где находится нужная им кухня.

– Это в первом подъезде, – уверенно проговорила Марфа.

– Про подъезд и без тебя понятно. – Илья извлек из кармана рулетку. – Сейчас точно определим местоположение: какое окно и какая квартира.

– Полагаю, четвертая, если первый подъезд, – опять без труда сориентировалась Марфа.

Илья вымерил расстояние от угла до выемки в потолке.

– Пошли. Тут нам больше пока делать нечего.

По пути позвонили Даниле. Он понятия не имел, кто живет в четвертой квартире, зато изобрел замечательный предлог для расспросов. Просто и гениально. Написал на конверте: «Александре Александровне Бушуевой-Блок», далее – почтовый адрес с индексом и квартиру номер четыре.

– Позвоните в дверь, – напутствовал он забежавших к нему за конвертом друзей. – Если спросят кто, ты, Марфа, объяснишь, что в твой почтовый ящик опустили письмо для них.

– Классно, Данила, – отдал дань сообразительности друга Илья. – Мне бы такая элементарная штука никогда в голову не пришла.

– Чтобы ты знал, элементарное обычно самое действенное. А теперь идите и будьте на связи. Мне результат интересен.

По домофону в четвертой квартире никто не отвечал, зато из подъезда вышел мужчина с маленькой собачонкой, и друзья, воспользовавшись моментом, юркнули на лестничную площадку.

Марфа, демонстративно держа в руках конверт, нажала на кнопку звонка. За дверью ни шороха.

– Пошли к соседям. – Марфа нажала на кнопку рядом.

На сей раз отворили сразу. На пороге стояла женщина средних лет с поварешкой в руке.

– Федора нет, – сурово оглядела она стоящую на площадке компанию. – Он у бабушки.

– Нам совсем и не Федора, – мигом отреагировала Марфа. – А вашу соседку из четвертой квартиры.