Текст книги "Шестеро смелых и сокровища пиратов"

Глава 8
История с бородой

Марфа и Лиза колотили в железную дверь кулаками и ногами. Диана кричала в стык двери с косяком, сложив руки рупором:

– Клим, Клим, открой, пожалуйста! Мы тебя потеряли! Дедушки здесь уже давно нет! Можешь смело вылезать!

– Чего разорались! Здесь я. Выхожу, – глухо раздалось в ответ.

Щелкнул замок. Девчонки отпрянули. Дверь отворилась, и на пороге возник Ахлябин. Грязный, в пыли и песке. Фонарь на голове скособочился, уныло светил вниз.

– Красавец! – всплеснула руками Марфа. – Чистый Голливуд! «Восставший из ада»!

– Там, между прочим, не курорт. – Ахлябин с чувством собственного достоинства потыкал пальцем в сторону темной утробы подвала.

– Ты что, прорыл ход в Австралию? – ехидно спросила Лиза.

– Почти, – коротко бросил Ахлябин. – Так. Запираем дверь и идем к вам.

– Ты что-то нашел? – воскликнула Диана.

– Вполне вероятно, – солидно бросил он.

– Показывай, – набросились на него Марфа и Лиза.

Марфа даже попыталась расстегнуть рюкзак, но Клим увернулся:

– Вот все у вас соберемся, тогда и увидите. Иначе нечестно выйдет по отношению к Даниле и Илье. Звоните ему!

Пока Марфа соединялась с Ильей, Диана и Лиза тормошили Клима:

– Ой, ну скажи. Неужели и вправду нашел? Что это, интересное или ценное?

– Сами скоро увидите, – отмахнулся он.

– Ну намекнуть-то хоть можешь?

– Не могу. Пока сам еще до конца не знаю.

– То есть ты нашел неизвестно что? – разинула рот Лиза. – С чего же ты решил, что это имеет отношение к нашему делу?

– Я вообще еще пока ничего не решил. Вот вместе посмотрим и определимся.

– Где хоть ты это нашел? – предприняла хитрый ход Марфа, уже поговорившая с Ильей.

– В гальке, – по-прежнему был лаконичен Ахлябин.

– Ну мало ли что вместе с галькой в подвал попало, – разочарованно протянула Марфа.

– Такое случайно не попадает, – многозначительно изрек Клим.

– Но хоть на что похоже? – заглядывала ему в глаза Диана.

– Трудно сказать. Оно завернуто. – И Клим первым шагнул в подъезд.

– Одежду сперва на площадке вытряси. – Марфа преградила ему путь в квартиру. – А то с тебя сыпется.

Клим снял рюкзак с драгоценной ношей, поставил его на пол между ног – никому не доверил – и лишь после этого принялся вытряхивать куртку.

– Ну, ты жмот! – возмутилась Марфа.

Она и отряхнуться-то ему велела, собственно, для того, чтобы, улучив момент, слазить в рюкзак, и теперь досадовала, что трюк не прошел.

Ахлябин был невозмутим. Близился час его триумфа, а победителю негоже размениваться на мелочные выяснения отношений. Он живо представлял себе, какими глазами сейчас посмотрит на находку Данила. Илья тем более с ума сойдет и, естественно, мигом забудет обо всех своих важных делах. Климу сейчас даже сделалось немного жаль его. Отказался идти с ним в подвал, а ведь запросто мог первый найти. Теперь вот облизывайся на чужую добычу. И слава достанется одному ему, Климу. О девчонках и говорить нечего: у них и так уже глаза вон как горят.

Голова Ахлябина гордо вздернулась, и он, прижимая к груди рюкзак, вошел в комнату Данилы.

Девчонки наперебой трещали, рассказывая Марфиному брату о находке. Он нетерпеливо потянулся к рюкзаку.

– Показывай.

– Вот Илья придет, вместе и посмотрим, – твердо стоял на своем герой дня.

Данила изнывал от нетерпения, однако сумел взять себя в руки:

– Справедливо. Вместе так вместе.

В дверь затрезвонили. Марфа кинулась открывать. Из передней послышался ее голос:

– Ну что ты копаешься! Раздевайся скорей!

Еще мгновение спустя она затолкала Илью в комнату.

– Все, Ахлябин, не томи, доставай! – распорядился Данила.

– Ножницы мне, пожалуйста, или нож, – властно потребовал тот.

Данила принялся рыться на столе. Марфа сбегала на кухню и первой вручила Ахлябину нож и ножницы.

Клим осторожно вытащил из рюкзака пыльный сверток и положил его на пол.

– Вот!

Компания сгрудилась вокруг загадочной находки. Данила низко свесился с кресла.

Илья сперва оценивающе приподнял сверток, затем ковырнул ногтем заскорузлую ткань.

– Тяжелая, однако, – уважительно заключил он. – Явно давно там лежала. Вероятно, с самой постройки дома.

– Да ты что! – заспорила Марфа. – Дом двадцать лет стоит. За это время тряпка сгнила бы.

– Такой брезент, с пропиткой, не сгнил бы. – Илья оставался при своем мнении.

– Получается, это клад? – захлебнулась от восторга Лиза.

– Давайте-ка сначала посмотрим, что внутри. – Данила не спешил с выводами. – Режь, Клим, брезент.

Клим начал орудовать ножницами. «Или бриллианты, или золото, никак не меньше! Сейчас открою, и увидим! – предвкушал он сладостный миг. – Небось на всю комнату засияет!»

Под брезентом оказалась жестяная коробка из-под печенья. Крышка не поддавалась.

– Приржавела, что ли?

– Дай я! – Не утерпев, Илья схватил нож и поддел строптивую крышку.

Она со скрежетом отлетела. Все подались вперед, едва не стукнувшись лбами. Под крышкой пряталась промасленная бумага. Ахлябин дрожащими пальцами сдернул ее.

Гул разочарования пронесся по комнате. Клим замер с отвисшей челюстью и выпученными от потрясения глазами. Коробка была полна разнокалиберных, уже слегка тронутых ржавчиной гвоздей.

Рассудок Ахлябина решительно отказывался мириться с увиденным. Схватив самый крупный гвоздь, Клим начал остервенело скоблить его кухонным ножом, твердя как заведенный:

– Может, они золотые? А вот как пить дать золотые. Иначе нет смысла их прятать. Таких в магазинах и на рынках полно.

– Было время, когда гвозди были большим дефицитом. Тогда, наверное, кто-нибудь где-нибудь спер и припрятал. Для плотника или даже просто в хозяйстве почти клад. – Данила хмыкнул. – Только, боюсь, к нашему делу они отношения не имеют. Вряд ли этот тип через столько лет явился за гвоздями.

Ребята засмеялись. Клим чуть не плакал. Началось! Уже издеваются! А он так старался! И рисковал. И счастье, казалось, было у него уже в руках! Сейчас Ахлябину больше всего хотелось провалиться сквозь пол обратно в темный подвал.

Диана легко тронула его за плечо:

– Ты не расстраивайся. Каждый на твоем месте подумал бы примерно то же. Ну кому могло прийти в голову, что там спрятаны обычные гвозди?

Сочувствие лишь усилило отчаяние Ахлябина:

– Я должен был посмотреть прямо там.

Даниле тоже стало его жалко.

– Нет, ты как раз правильно решил, что надо вскрыть эту штуку всем вместе. Волевой же ты человек, Ахлябин. Я бы, наверное, не утерпел.

От Данилиной похвалы стало немного легче, но лишь на миг.

– Какая разница. Главное, я ничего не нашел.

Голос у Клима сел, звучал хрипло, каждое слово давалось с трудом.

– Ладно, братцы, – поднялся с Данилиной тахты Илья. – Вы тут развлекайтесь дальше, а я из-за вас дела бросил. Гвозди-то у меня свои есть. Могу на них и дома полюбоваться. То есть нет, если бы эти гвозди были хоть из петровских времен, то и впрямь клад. А так…

Илья передернул плечами. Ахлябину вновь захотелось провалиться в подвал. Лучше бы ему вообще там ничего не попалось, или дедушка Соколов засек. Все казалось Климу предпочтительнее случившегося.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – последовала за Ильей Лиза. – Ужасно промерзла. И главное, зря, – добавила она совсем тихо, но Клим услышал.

Диана изо всех сил старалась ему помочь. Ей было ясно: чем раньше они сейчас с Климом уйдут, тем лучше. И она быстро проговорила:

– Мне тоже пора. Столько уроков назадавали! Клим, ты со мной?

Он молча кивнул и, понурив голову, поднялся. Взгляд упал на постылую коробку.

– Данила, а это куда? – спросил он, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Если тебе самому они не нужны, с удовольствием оставлю себе, – откликнулся тот. – Вещь небесполезная, хотя, конечно, и не сокровище.

– Бери, – уныло согласился Ахлябин. – Мне не надо.

Весь путь до их поселка Диана усиленно успокаивала Клима, но ее сочувствие лишь сильнее растравляло его.

Когда они подошли к дому, он спросил:

– Ди, скажи честно, ты мне друг?

– Ну да, – несколько растерялась она. – Разве ты сомневался?

– Не сомневался, – угрюмо произнес он. – Просто, если ты мне друг, не жалей больше меня. Жалость унижает.

И он, не оглядываясь, двинулся по дорожке, ведущей к парадному входу.

Дома была лишь Лариса Петровна – мамина помощница по хозяйству.

– Ты почему сегодня так долго? – недовольно спросила она. – Мне уже уходить давно пора, а тебя все нет.

– В школе задержали, – буркнул он.

– Натворил чего? – пытливо уставилась на него она.

– Ничего не творил. Дела были.

Тут Лариса Петровна обратила внимание на его внешний вид.

– Бог ты мой! И где же ты умудрился так увазюкаться? И куртка, и джинсы! Ну-ка снимай и прямым ходом в стиральную машину.

– Тогда вам придется задержаться, – мстительно бросил Клим.

Лариса Петровна задумалась. Она сегодня собиралась на свидание, а до этого ей надо было попасть в парикмахерскую, чтобы почистить перышки и навести красоту.

– Ладно. Просто кинь в грязное, завтра постираю, а ты в школу наденешь другую куртку.

– Разберусь.

– Тебя что, били? – продолжала внимательно изучать его Лариса Петровна. – И на лбу вроде синяк.

– Элементарно испачкался. Сейчас умоюсь.

– Есть-то хочешь?

– Не надо. В школе обедал. А захочу, сам себе разогрею.

Возражать и настаивать сегодня не входило в планы Ларисы Петровны, и она, бросив уже на ходу, что готовый обед стоит в холодильнике, покинула дом Ахлябиных.

– Меньше народу – больше кислороду, – пробормотал ей вслед Клим.

Он скинул с себя перепачканную одежду, отнес в подвал, где у них была оборудована прачечная, умылся, переоделся в чистые джинсы и майку, а потом, поразмыслив, направился на кухню. Есть-то, оказывается, несмотря на его протесты, хотелось. Увы, после еды хорошее настроение к нему не вернулось.

Лариса Петровна, дойдя до салона красоты под названием «Бьюти Люкс», расположенного в торговом центре и, по стечению обстоятельств, принадлежавшего маме Данилы и Марфы, которая, собственно, там и работала вместе с их бабушкой, обнаружила, что ей придется еще минут десять подождать очереди. Ну, главное, не опоздала. Взяв с журнального столика глянцевый журнал, она начала было его пролистывать, однако сосредоточиться не получилось. Из головы не шел странный вид Клима.

Конечно, мальчишки постоянно дерутся, но у Клима ничего и разбито не было – ни синяков, ни крови. И сам не жаловался. Однако этот вопрос в некотором роде находился в ее компетенции. Лариса Петровна, конечно, не нянька, но Юлия Павловна просила за ним приглядывать и в случае чего сразу ставить ее в известность. До сих пор с парнем никаких проблем не было, и ни разу он еще не являлся в таком виде домой. Наверное, надо доложить, а дальше пусть сами с матерью разбираются. Молодежь-то нынче шустрая. Проглядишь – неизвестно чем кончится. Нет уж, лучше она проявит излишнюю бдительность. Хозяйка будет только благодарна.

И она позвонила…

Юлия Павловна застала сына, тупо уставившегося в учебник геометрии. Он тщетно пытался выучить теорему, двадцать раз ее уже повторил, но перед глазами стояли, а вернее, лежали сплошные проклятые гвозди.

– Климкин, – чмокнула его в макушку мать, – хватит зубрить. Сделай перерыв. Пошли вместе поужинаем.

– Я уже ел. – Он даже голову к маме не повернул.

– Ну, просто чаю со мной попьешь. Там вроде еще остался Ларисин пирог с яблоками. Ты же его любишь. Мозги подпитаешь, дело лучше пойдет.

– Ладно.

– Ты что такой хмурый? – заботливо посмотрела на него мама, когда они уселись на кухне.

– Нормальный я.

Ну почему она не понимает, когда человеку совершенно не хочется с ней разговаривать? И наоборот, когда Климу что-нибудь от нее надо, она вечно занята! Как правило, следует стандартный ответ: «Климкин, прости, сейчас совершенно не могу! Обсудите это с отцом, а я, если надо, подключусь позже».

– А друзья как твои поживают? – не унималась Юлия Павловна. – Что-то ты мне давненько про них ничего не рассказывал.

«Да я тебе практически ничего про них не рассказывал», – подумал сын, а вслух произнес:

– Нормально. Лучше всех поживают.

Мама обеспокоенно наморщила лоб:

– Климкин, скажи честно, вы не поссорились?

– Нет. – Сын страдальчески закатил глаза. – С чего ты взяла?

– Да какой-то ты сегодня… смурной.

– Я устал, – тоном приговоренного к смерти изрек Клим. – Уроки делал. И еще осталось.

– Двоек нахватал?

– Нет. Вообще ничего не получал.

– Все-таки ты какой-то странный.

– Мама! – взвился он. – Я не дебил, чтобы все время улыбаться! У тебя, между прочим, тоже бывают разные настроения! Так почему же ты мне в этом отказываешь?

Юлия Павловна растерянно поморгала. Логика-то железная. И возразить нечего.

Клим принялся, шумно отдуваясь, пить чай.

Юлия Павловна, однако, так легко не сдавалась. Привыкла на работе к трудным переговорам, поэтому сделала новый заход:

– Ты не сердись. Просто мне так твои друзья понравились, и я хотела предложить, чтобы ты снова позвал их на выходные. Если, конечно, им это удобно. Тогда заранее попрошу Ларису Петровну что-нибудь для вас испечь.

Мать припирала его к стенке. Он бы и сам мечтал пригласить ребят. Но придут ли они после того, что случилось сегодня? Молча допив чай, Клим встал и ответил:

– Спасибо, мама. Я подумаю.

Он снова удалился к себе на второй этаж и попытался сосредоточиться на геометрии. Доказательство теоремы по-прежнему не желало запоминаться.

Полчаса спустя мама крикнула снизу:

– Климкин, я загляну к соседям! Скоро вернусь! Не скучай!

«И не подумаю! Небось сейчас будет советоваться с Дианиной мамой, как меня правильно воспитывать!» – мрачно подумал Клим.

Настроение у него портилось все сильнее, хотя казалось, что дальше некуда. «Видать, это и называется депрессией», – с отвращением прислушивался к себе Клим. Будущее виделось ему беспросветно темным. Наверное, у него такая судьба, а от нее, как известно, не уйдешь. С одними все хотят дружить и общаться, никто никогда над ними не смеется, некоторых даже учителя и те любят. А его, Клима, никто всерьез не воспринимает…

Позвонила Диана. Опасения его насчет матери оправдались.

– Клим, – прошептала девочка. – Тут твоя у моей сидит.

– Знаю. И что с того?

– Между прочим, они тебя обсуждают.

– Н-да?

– Твоя мать почему-то решила, что ты с нами поссорился и тебя кто-то побил. Выпытывала у моей, не рассказывала ли я про драку?

– А-а-а, – протянул Ахлябин. – Это Лариса явно ей настучала. А я-то думаю, с чего мать на ровном месте со мной задушевный разговор затеяла?

– Клим, тебя правда кто-то побил? Ты куда-то ходил?

– Ты-то хоть глупости не говори, – огрызнулся он. – Никуда я не ходил! В подвале извозился, а Лариса, понятно, заметила. «Ах, почему так поздно! Ах, почему такой грязный!»

– Слава богу! – облегченно выдохнула Диана. – А я испугалась, что тебя где-нибудь Колька Смирнов подстерег.

– В гробу я видал Кольку Смирнова, – храбрился Ахлябин, хотя мысль о нем была ему совсем неприятна.

– А наши мамы сейчас вовсю обсуждают твой переходный возраст, – сообщила девочка.

– Очень интересная тема.

– Твоя мама говорит, ты последнее время совсем на себя непохож. Постоянно перепады настроения. Она не знает, как к тебе подступиться.

– Тебе обязательно этот бред слушать? – Он обозлился и испугался: мало ли какие еще подробности о нем мама расскажет!

И что за бестактность?! Почему надо выкладывать всю подноготную посторонним людям? Он, Клим, уже почти взрослый человек. Имеет право на тайну личной жизни!

– Для тебя же стараюсь, – обиженно проговорила девочка. – Чтобы ты в курсе был. Предупрежден – значит вооружен. А неинтересно – не надо. Пойду дослушивать разговор. Полагаю, они сейчас на меня перейдут. А мне, в отличие от тебя, интересно, что моя мама на самом деле обо мне думает. Вдруг она тоже чего боится?

– Иди, слушай, – проворчал Клим.

Обожают эти девчонки разговоры и сплетни!

– Да, самое-то главное, – сказала Ди. – По-моему, я все-таки сегодня простудилась. Пока на холоде тебя ждали. Завтра в школу не пойду. Мама мне уже разрешила. Горло красное.

– И в этом тоже я виноват? – приготовился к обороне Ахлябин.

– Что ты! – с ангельской кротостью отозвалась девочка. – Я тебе, наоборот, благодарна. Высплюсь, поваляюсь, телик посмотрю, книжку интересную почитаю.

«Конечно, это заманчивее, чем шастать по подвалам», – подумал Ахлябин. Настроение у него упало еще на несколько градусов. А ему тащись завтра в школу, где он останется совсем один.

Так и вышло. Елизавета с Марфой бродили под ручку, не обращая на Ахлябина никакого внимания. Он было сунулся к ним с многозначительным вопросом: как, мол, там у Данилы. Они отмахнулись:

– Ничего нового.

И разговор не продолжили. Ускакали, о чем-то шепчась и хихикая. Словно Клим обычный одноклассник, а не друг, с которым их связывает общая тайна.

Илья и вовсе был недоступен. Все перемены крутился в компании своих одноклассников и едва кивал Климу при встрече.

И после уроков никто не позвал Клима домой к Соколовым. Не успел он оглянуться – девчонки куда-то испарились. Не идти же без приглашения. Раз не зовут, значит, не нужен! Худшие предчувствия сбывались: компания разваливалась на глазах. Интерес к камерам и слежке у ребят почти угас. Еще пара дней, и они от этого вовсе откажутся.

Уныло бредя домой в полном одиночестве, Клим размышлял, что теперь делать. Молить провидение о новом приходе незнакомца? Увы, Клим и сам уже почти утратил надежду. Или…

Мысли его потекли в неожиданном направлении после того, как рука случайно нащупала в куртке ключ от подвала. Вчера он переложил его из кармана грязной куртки в чистую, а потом совершенно забыл!

Выходит, Клим может туда зайти когда ему заблагорассудится. Если только Илья, вспомнив, не потребует у него ключ обратно. Значит, надо срочно сделать дубликат. И тогда его план станет вполне осуществим.

Он войдет в подвал не в качестве Клима Ахлябина, а как очередной подозрительный незнакомец. Вполне, между прочим, реально. Ростом он со взрослого мужчину. На голову можно надеть бейсболку, она скроет лицо. Вдобавок он нацепит темные очки. Нижнюю часть лица замотает шарфом. Куртку?.. Есть мамина – старая, большая. Она иногда ее надевает, чтобы в саду повозиться. Черная такая хламида. Издали и не определишь, женская или мужская. А под нее он подденет собственную, для объема. Маскировка классная. Лучше не придумаешь. Вот только следует поработать над походкой. Он должен двигаться солидно, вразвалочку.

До дома оставалось совсем чуть-чуть, однако Клим, остановившись, пересчитал наличность, решил, что ему за глаза ее хватит, развернулся и направился в металлоремонт.

Четверть дела была в тот день сделана. Он обзавелся собственным ключом, а вернувшись домой и дождавшись ухода Ларисы Петровны, подобрал одежду для маскировки.

Порывшись как следует в гардеробной, Клим обнаружил меховую бейсболку, в которой мама прошлой зимой каталась на горных лыжах, отрегулировал ремешок по своей голове. Погляделся в зеркало. За счет довольно пушистого меха голова кажется гораздо больше. И уж совсем удачно, что мама купила бейсболку из синего меха, под цвет костюма. Ее подруга приобрела такую же, но розовую – под цвет своего костюма. Розовая на Климе выглядела бы дико. А синяя во мгле подвала вообще сойдет за черную. Кроме того, синий – вполне мужской цвет.

Клим достал темные очки, которые ему мама купила летом, когда они отдыхали в Греции. В маминой бейсболке и в собственных очках он сам себя едва узнавал, однако его не покидало ощущение незавершенности облика.

Ага, понял! Он кинулся в спальню Юлии Павловны, позаимствовал с туалетного столика мамин коричневый карандаш для бровей и тут же, не отходя от зеркала, затемнил кожу под носом, на щеках и на подбородке. Вышло чрезвычайно мужественно; он стал выглядеть минимум на десять лет старше. Жаль, по улице так не пойдешь. При свете сразу видно, что щетина нарисована.

Видимо, придется просто, по первоначальному замыслу, закутать нижнюю часть лица в шарф. Хотя…

Ему вспомнилось, что на позапрошлый Новый год к ним приехали мамины друзья, один из которых был одет Дедом Морозом. Полный костюм: кафтан, шапка, посох и… усы с бородой! Гость уехал, а костюм так и остался у Ахлябиных. Валяется где-то на чердаке.

Стоило попробовать. Бороду и усы он нашел достаточно быстро. Они удобно и надежно крепились к голове с помощью резинки. И вообще оказались качественные – не из банальной ваты, а из натуральных волос. Лишь цвет подкачал. Белый!

Ахлябин примерил. Сочетание с бейсболкой и темными очками дикое. Вот будь они черными… Покрасить? Но чем? В арсенале у Клима имелись только акварель и гуашь. Юлия Павловна хоть и красила волосы, но во-первых, в рыжий цвет, а во-вторых, в салоне.

Правда, в торговом центре «Серебряные Пруды» краска для волос продается. Даже в двух местах. Хочешь в аптеку за ней иди, хочешь – в хозяйственный магазин. Но это стоило денег.

Клим со вздохом открыл свой заветный сундучок. После недавно прошедшего дня рождения там еще было достаточно густо. Некоторые родственники, заявив, что он уже взрослый, одарили его не игрушками, а деньгами. Клима это очень обрадовало, ибо в прошлом году родная тетя, мамина старшая сестра, сподобилась подарить ему огромного плюшевого зайца лимонного цвета. Клим тогда чуть не умер от позора. Ему ведь не три года, а тринадцать тогда исполнилось!

Самой тете Лиде этот заяц жутко понравился, и она его весь вечер тискала. Вот и купила бы себе, а не Климу. Впрочем, подарок не пропал. Клим передарил его Крошке Ди, которая пришла в полный восторг.

Но это были уже дела минувшие. Перед прошлым днем рождения Юлия Павловна, видимо, намекнула сестре, что мягкую игрушку больше дарить не стоит, и тетя Лида с заговорщицким видом вручила племяннику конвертик с цветочным орнаментом. Клим было вновь заподозрил подлость, но, заглянув внутрь, приятно удивился. Там оказались деньги. Теперь они пригодятся.

Краску он приобрел самую дешевую, да и зачем зря тратиться. На пару часов хватит, и ладно.

Правда, кассирша в хозяйственном магазине посмотрела на него очень странно, однако ничего не сказала. Сейчас ребята в черный цвет часто красятся. Например, если они панки или готы. Да плевать ему десять раз, что она подумала!

Клим оперативно вернулся домой, досконально изучил инструкцию, надел резиновые перчатки и принялся за дело.

Дело оказалось грязным. В прямом смысле слова. Клим и мешок для мусора подставил, и газет старых не пожалел, но ванна все равно запачкалась. А главное, непонятно, где и как сушить теперь эту бороду? Повесишь – всё черным заляпает. Положить? Это сколько же времени на сушку уйдет. А ему примерить не терпится. Да и вдруг еще раз красить придется. И краску нельзя долго держать открытой. Закупорить пузырек не получится. Он одноразовый.

«Фен!» – осенило Клима. Теперь дело пошло споро. При помощи старой зубной щетки мальчик придал усам и бороде форму, с них уже не капало, а некоторое время спустя изделие было готово к употреблению.

Клим прямо в ванной посмотрелся в зеркало. Вылитый профессор Челленджер из «Затерянного мира»! Ахлябин присовокупил бейсболку, очки и невольно вздрогнул. Встретишь такого в темном переулке – испугаешься. Зато теперь никто из ребят уж точно его не узнает. Даже если он в самую камеру физиономией сунется.

Оставался последний вопрос: когда идти? Днем рискованно. С дедушкой Соколовым и его напарником можно столкнуться. Значит, два варианта: поздний вечер или ночь. Но как выбраться из дома?

Юлия Павловна ложилась поздно. Перед сном обязательно проверяла сына. И спала очень чутко. Если он ночью вставал попить или в туалет, из спальни немедленно слышался ее голос:

– Климкин, это ты?

Вопрос решился неожиданно: мама вернулась с работы расстроенная.

– Хотела воскресенье с тобой провести, друзей твоих позвать, а меня снова в командировку отправляют.

– А меня, значит, к отцу?

Планы рушились на глазах. Из папиной густонаселенной квартиры ночью и вовсе не выбраться. Да и днем неработающая жена отца из чувства повышенной ответственности контролирует каждый шаг Клима.

Однако фортуна сегодня явно была на его стороне.

– Вынуждена тебя огорчить, – вздохнула мама. – К папе нельзя. У них сейчас ветрянка. У обоих детей сразу. А у тебя ее не было. Но не горюй. Я договорилась с тетей Лидой. Она возьмет отгулы и четыре дня у нас поживет.

Только бы не выказать радость. Иначе мать сильно удивится. Обычно-то он любил погостить у отца и не очень любил оставаться со странноватой и немного занудной тетей Лидой.

Однако на данный момент именно тетка обладала неоспоримым преимуществом. Она принимала снотворное, и до утра ее пушкой невозможно было разбудить.

Клим тем не менее нахмурил брови и проканючил:

– Ну, ма-ам…

– Климкин, альтернативы нет. Не впадай в детство. Мне обязательно нужно поехать.

– Ладно, – выдохнул он. – Что с тобой поделаешь. Как-нибудь переживу.

Мать кинула на него умиленный взгляд. Растет парень. Вот уже начал входить в ее положение.

Тут она пригляделась к сыну внимательней. Господи, да у него уже, кажется, борода растет! Как быстро проходит детство!

Юлия Павловна напрягла зрение. Нет, это не темный пушок. Кажется, Климкин чем-то испачкался. Или… Неужели пытался нарисовать себе бороду и усы? Не терпится стать старше. Нет, с ним и впрямь что-то происходит. Наверное, влюбился в какую-нибудь девочку, та на него ноль внимания, а он, бедняга, переживает.

Но это не Диана. Скорее всего, одна из тех двух симпатичных девочек, которые приходили к нему на день рождения. Марфа или Лиза? Какая жалость, что она, Юлия Павловна, раньше не сообразила. Понаблюдай она за всей компанией тогда, сразу бы вычислила избранницу сына. Бедный мальчик! У него начинается самое несчастное и одновременно самое прекрасное время!

Пристальные взгляды мамы не укрылись от сына. Он забеспокоился и потрогал щеку. Волосы, что ли, от бороды остались? Вроде нет. Все же он при первой возможности глянул на себя в зеркало и ужаснулся. Видимо, борода ко времени примерки еще не окончательно высохла и оставила след на его лице. Не очень заметный, но… Ванную-то он тщательно вымыл, а обратить внимание на собственную физиономию не догадался. Ну, да вроде пронесло. Мама ему так ни слова и не сказала.